Тот самый шаг



ISBN 978-5-600-01775-7

Свой путь должна пройти душа.

И каждого, в свой час и срок,

Судьба направит, не спеша,

На перекресток трех дорог.

Не сознавая, что творит,

Всего на миг замрет душа,

Окинет взглядом бренный мир

И сделает тот самый шаг…

Часть 1

Глава 1

–А он что?

–А он как за дуру меня держит! Начал опять эту «песню», типа, «бла-бла-бла, люблю тебя одну, это все злые языки, ничего небыло…». Ну я ему такая и говорю…

Фонари отражались в зеркале мокрого асфальта ночной дороги, бегущей навстречу автомобилю. Они сливались в отражении в сплошную желтую линию и создавалось ощущение, что машина несется по взлетной полосе аэродрома. «Вот бы и вправду взлететь сейчас, как на самолете, и улететь туда, где тепло и пахнет морем…»– думала Кася, легко входя в очередной поворот на загородном шоссе и продолжая машинально прислушиваться к монологу подруги по громкой связи. Благо, София ( кстати, никаких сокращений в своем имени она не терпела!) не нуждалась в активном участии своей подруги в этом разговоре– ее голос тек ровным журчанием, не перебивая нестройный строй мыслей Каси, в подробностях передавая очередной тяжелый скандал и расставание с ее молодым и очень темпераментным любовником. К слову сказать, такие «тяжелые» моменты случались в их совместной жизни весьма и весьма регулярно и развивались по вполне определенному сценарию, являя собой классический образец законченного произведения– завязку ( чаще всего она происходила «внезапно и неожиданно», путем систематического просматривания мобильного телефона своего мужчины и обнаружения таким образом очередной пассии любимого). Далее шел пик сюжета (ибо, обнаружив наличие другой женщины в их жизни, София не могла стерпеть подобное предательство и устраивала жуткие сцены, сопровождаемые, зачастую, насилием и рукоприкладством с ее стороны, что при росте Софии в сто пятьдесят четыре сантиметра и поистине канареечном весе выглядело, скорее, как попытки божьей коровки затоптать неудачно упавшего слона). И, соответственно, катарсис ( потому что каждый раз София великодушно прощала своего любимого и свято верила, что больше такого не повторится). От Каси, собственно, требовалось время от времени подавать голос, глубокомысленно хмыкать и поддакивать стенаниям подруги. Чем она и занималась, сосредоточенно ведя свою машину по поливаемой дождем трассе.

Лето в этом году выдалось просто отвратительным– дожди шли каждый день и изменения погоды означали только смену мелкой противной мороси на проливной ливень с порывами штормового ветра. Холодные промозглые дни сменялись не менее холодными и промозглыми вечерами, перелистывая на календаре летние месяцы. Конец августа не принес никаких неожиданностей в этой бесконечной череде мокрых дней– было все также противно и холодно. Поневоле хотелось произнести: «ладно, с этим летом все понятно– давайте уже сюда вашу осень». Легкая депрессия и пасмурное настроение стало постоянным спутником большинства горожан на этот сезон. И Кася не была исключением. А так и не распакованные до сегодняшнего дня новые босоножки на сногсшибательном каблуке и бесконечные свитера в ежедневном гардеробе не добавляли оптимизма и легкости ее и без того не самому легкому характеру. В дополнение ко всему, Марк уже месяц как пропадал в турне со своим симфоническим оркестром и его редкие звонки также не приносили приятных эмоций– Марк привычно жаловался на ужасные условия размещения, на непонимание его таланта руководством, на «наглый тромбон» ну и еще на целый список деталей, не достойных его высокого таланта и нежной душевной организации. Откровенно говоря, последние полгода Кася уже не единожды собиралась прекратить эти нездоровые отношения, в которых она все меньше ощущала себя любимой женщиной и все больше суррогатом мамочки, вынужденной постоянно выслушивать бесконечные жалобы, утирать слезы и дуть на ушибленные коленки (образно выражаясь). Ситуацию усугубляли также регулярные звонки настоящей мамочки Марка, которая была свято убеждена в гениальности своего подросшего, но не вылетевшего из под родительского крыла чада. Кася же, в ее понимании, конечно, была не достойна даже вытирать пыль с ботинок великого музыканта и должна была почитать за честь ежедневное служение гению мужчины, чьей спутницей ей посчастливилось стать, по непонятной маме причине. Такие мелочи, как обеспечение основной части семейного бюджета и ведение домашнего хозяйства той не учитывались. А, между тем, именно она, Кася, подписывалась на неподьемные часы репетиторства в дополнение к своей основной работе переводчика в крупной корпорации, брала в перевод научные труды, сложные для понимания даже на исходном языке, и слащавые, а порой и откровенно неприличные, любовные романы. Часто она засиживалась до утра, перепечатывая страницы текста, который грозил расплыться перед глазами в неясное пятно, уже давно толком не понимая сути того, что она печатает. Совершая очередной «подвиг» она каждый раз обещала себе, что все это в последний раз– не женское дело столько работать! Она не собирается ни ограничивать себя в потребностях, ни подвергать испытаниям свои возможности! Хватит! Пора это прекратить! Каждый раз после этого Кася злилась, хамила мамочке, порывалась уйти, но, в конце концов, сдавалась и рассыпалась в привычных извинениях с последующим искуплением своей вины самыми различными способами– от покупки неоправданно дорогого футляра для скрипки Марку, до ужасающе безвкусной фарфоровой сахарницы, которая «так подходила к старинному бабушкиному сервизу» для его мамы, чем заслуживала благосклонный кивок с поджатыми губами от мамочки и великодушный поцелуй в лобик, с обязательным усталым вздохом, от Марка. После такого примирения Кася на несколько недель затихала, корчась в душе от отвращения и брезгливости к самой себе, глотая рыдания под душем и стыдливо пряча покрасневшие глаза от Марка, который благородно не замечал этих «истеричных припадков». Обьяснить причину такого поведения даже самой себе Кася не могла– то ли просто боялась одиночества, то ли от бесконечной усталости мирилась с текущим положением вещей, понимая, что скандал тоже требует сил, которых у нее попросту уже небыло. «Но как только он вернется из своего турне я все закончу! Сразу же и бесповоротно!» Кася даже стукнула кулачком по рулю, в пылу собственной убежденности, попав при этом по клаксону и вызвав слабый хриплый гудок автомобиля.

–Это что было? Звук какой-то и стук… Ну ладно. О чем я? А, ну да-стук… Короче, он все стучал в дверь и стучал… Но я не открыла! И знаешь, я приняла решение– не прощу! Сколько раз я слышала эти отговорки, это бесконечное вранье…Все! Я решила– я все это закончу! Окончательно! Раз и навсегда!

Кася даже дернулась, услышав в монологе Софии собственные озвученные решения и тут же приуныла– если мысли у них с подругой одинаковые, может и настрой на действия тоже? А если так, то, памятуя о том, сколько раз Кася слышала от Софии подобные речи, наверное, это такой же самообман, как и принципиальная позиция подруги. И никуда они не денутся… Ни София от своего «моложавого кобеля», ни она, Кася, от инфантильного музыканта с его истеричной мамашей. Не хватит силы духа. Не хватит решимости…

–А почему раньше прощала? Это ведь не в первый раз– чуть не застонав от осознания собственной позорной трусости спросила Кася.

–Да фиг его знает– послышался усталый вздох Софии на другом конце «провода»– может по дурости…А вообще, знаешь, мы с ним уже притерлись как-то, привыкли друг к другу…Я как подумаю, что если мы расстанемся мне опять надо начинать какие-то отношения, снова эти свидания, строить из себя невесть что, следить, чтобы ноги не зарастали…

«Вот и вся причина»– подумала Кася, уныло всматриваясь в лобовое стекло– «и нет никакого глубокого смысла и скрытых тайных мотивов. Банальная лень и разочарование…»

Кася устало вздохнула и включила поворотник, перестраиваясь в правый ряд, чтобы пропустить несущийся на бешеной скорости автомобиль, неуклонно нагоняющий ее и истерично мигающий дальним светом. Габаритный джип пронесся мимо, обдав лобовое стекло Касиного автомобиля водопадом грязной воды из дорожной колеи.

– Придурок– процедила сквозь зубы девушка, включая «дворники» на интенсивное движение. Ливень закончился, сменившись привычной противной моросью, и датчик дождя только успел сменить активность на умеренную.

–Вот именно! Это еще слабо сказано! А эта его курица вообще образец идиотизма! Представь: она пишет ему в три часа ночи….– продолжала свой эмоциональный терроризм София.

В это время черный гранд чероки, пронесшийся на сумасшедшей скорости мимо мгновение назад, неожиданно резко вильнул в сторону. Колеса машины заскользили по асфальту и, попав в очередную колею, на полном ходу ввели автомобиль в аквапланирование и последующий юз по влажной поверхности дороги. Джип несколько раз крутанулся вокруг своей оси и, на полном ходу, упал в кювет по ходу движения машины, вьехав носом на полной скорости в ствол огромной сосны в придорожной канаве. Корпус автомобиля подпрыгнул и вновь встал на задние колеса, оставив машину стоять кабиной вниз под углом в сорок пять градусов. Сосна осыпала джип водопадом дождевой воды, опавших иголок и мелких веток.

Глава 2

Кася громко взвизгнула и вывернула руль в противоположную от вертящегося автомобиля сторону. Ее мерседес послушно отреагировал на неожиданный маневр и экстренное торможение, выехав на встречную полосу, и, развернувшись, как вкопанный замер на обочине дороги.

–Что случилось!? Эй! Кась, все нормально? Что это было???– взволнованно кричала по громкой связи София– Ты там как?

–Я… да, все нормально. Я сейчас перезвоню– хрипло проговорила Кася– Я, кажется, съехала в кювет. Перезвоню…

–Перезвони обязательно! Я волнуюсь!– продолжала София, но Кася уже отключила связь.

Руки слегка дрожали. Она опустила голову на руль и громко выдохнула.

–Дебил!– зло прохрипела Кася и подняла с руля голову, сосредоточив взгляд на автомобиле– виновнике происшествия. Машина все еще, естественно, лежала в канаве. Куда она денется за минуту! Над мокрым мятым капотом поднимался легкий дымок, подсвечиваемый далеким светом дорожного фонаря. В темноте небыло видно кабины автомобиля, но двери были закрыты и никакого движения за стеклом не наблюдалось.

–Он там живой, вообще??– со страхом в голосе вслух произнесла Кася и начала непослушными пальцами судорожно отстегивать ремень безопасности. Чуть не сломав длинный розовый ноготь, впопыхах открывая дверь, она, неуклюже, буквально вывалилась из машины на мокрую дорогу, едва устояв на тонких шпильках своих новых, впервые за лето распакованных босоножек. Кожа голых плеч тут же покрылась противными мурашками, напомнив, что в машине было нещадно натоплено, по причине слишком легкой одежды водителя. Ибо, окончательно устав от бесконечного дождя и пасмурного неба, сегодня Кася одела легкий голубой шифоновый сарафан, который тоскливо висел в шкафу все лето, так и не дождавшись подходящей погоды. Сегодня, назло отвратительному дождю и вспомнив, что уже конец августа и дальше ждать нечего, Кася оделась в вышеупомянутый сарафан и легкие босоножки. Захватив с собой кашемировый кардиган, Кася решила, что справится с непогодой и холодом, о чем уже несколько раз успела пожалеть. Сперва в загородном доме родителей своего ученика, репетитором которого она являлась. Так как все 3 часа интенсивных занятий шестнадцатилетний раздолбай не сводил масляных глаз то с ее декольте, которое она едва успевала прикрывать тем самым кашемировым кардиганом, то с ее голых коленей, с которых упорно соскальзывал подол сарафана. В итоге падежи и глаголы сумбурно путались в юношеской голове, отягощенной гормональными всплесками и голубым шифоном, и занятие прошло, по меньшей мере, бездарно. Потом отец ее подопечного настойчиво предлагал ей посидеть у камина и согреться, хотя эту идею явно не поддерживала мать ученика, старающаяся корректно и быстро выпроводить оголенную репетиторшу из дома, намекая на весьма поздний час и дальний путь, ожидавший девушку из пригородного дома в городскую квартиру. А вот теперь жалеть о легком наряде заставляла августовская холодная ночь и противная морось, упорно сыплющаяся с неба на голые плечи Каси. Натянув сразу ставший влажным кардиган, Кася, на плохо слушающихся ногах, побежала к съехавшему в кювет автомобилю. Каблуки увязли в размытой земле, стоило девушке ступить с асфальта на мокрую обочину дороги. Открытые пальцы ног в босоножках инстинктивно поджались, соприкоснувшись с мокрой землей и чавкающей жижей размытого кювета. В кабине разбитого автомобиля было темно и тихо. Сработавшая подушка безопасности ( и, видимо, не одна!) скрывала лицо пострадавшего водителя. Он лежал лицом на руле и не двигался. Между тем, легкий дымок над капотом автомобиля стал явно гуще и темнее. До носа Каси донесся неприятный запах паленой резины и пластика. Она легко постучала в водительское окно, опущенное на треть, костяшкой указательного пальчика.

–Эй! Вы там живы?– громко спросила она.

Ответа не последовало. Человек в машине не шевелился и не отвечал. Кася почувствовала судорожные всполохи паники. Покойников она боялась до ужаса.

–Простите, я могу вам помочь?– снова спросила она дорожащим голосом и опять постучала в стекло. В машине раздался тихий стон. Кася облегченно выдохнула.

–Уффф! Вы живы!!! Как Вы? Я могу помочь? Вы можете выйти из машины?– одновременно дергая на себя ручку двери продолжала спрашивать она. Человек за рулем постарался поднять голову, но подушка безопасности, заполнившая все свободное пространство, сильно ему мешала. В этот момент неожиданно ручка поддалась и дверь распахнулась наружу вместе с облачком белого талька. Одновременно с потоком воздуха с улицы, в салон автомобиля стал проникать дым через щели приборной панели. Из под капота вылез первый робкий язычок пламени. Кася истерично взвизгнула и начала тормошить мужчину за плечо:

–Очнитесь же! Что с Вами?! Надо срочно выбираться!

Человек снова застонал и приоткрыл глаза:

–Что произошло?– хрипло произнес он, щурясь и морща нос от запаха дыма.

–Надо срочно уходить! Ваш автомобиль, похоже, горит! Выходите же!

Человек дезориентированно оглядывался вокруг, поверх неуклонно сдувающей подушки безопасности. Он судорожно закашлялся, задохнувшись взвесью талька из аирбэга, и продолжил непонимающе всматриваться в темноту за окнами. Между тем, запах гари усиливался.

От момента столкновения чероки с ни в чем не повинной сосной прошло, примерно, уже минут семь. Сколько там горит автомобиль? Понимая, что счет идет на минуты, Кася злобно чертыхнулась и начала пролезать между рулем и пассажиром, собираясь отстегнуть тому ремень безопасности.

Ян никак не мог прийти в себя. Ощущение было похоже на попытку проснуться после длительной попойки, когда только с рассветом падаешь замертво на кровать, а уже, кажется, через миг начинает надрываться будильник, который ну никак нельзя проигнорировать именно сегодня. Перед глазами кружили противные мошки, во рту стоял металлический привкус крови, а голова болела тупой тошнотворной болью, от чего ломило глаза и сильно раздражал свет далекого уличного фонаря. Еще сильнее раздражало, что он никак не мог сосредоточиться и понять где он, что произошло и что от него требует этот дерганый подросток, который так неприятно трясет его за сильно ноющее плечо.

Кусок событий никак не хотел восстанавливаться в общей картине последнего получаса. Вот он только что летел по мокрой дороге, пытаясь одновременно поймать падающий и истерично верещащий мобильный, а вот он уже смотрит в темную чащу промокшего леса через разбитое лобовое стекло автомобиля и старается вздохнуть болящей грудью клубящуюся пыль в воздухе салона и морщась от высоких нот в голосе, понять смысл обращенных к нему фраз. Промозглый ветер бросил в лицо его спасителю очередную порцию дождевых брызг и взметнул из-за спины темную массу длинных слипшихся от воды прядей. «Это девушка!»– почему-то удивился Ян. Она причина аварии? Сам он имел за плечами весьма внушительный водительский стаж и даже теоретически не мог представить ситуацию, в которой он по собственной вине на практически пустой трассе мог бы улететь в кювет.

В этот момент девушка, решив видимо, что не достучалась до его сознания, перешла к активным действиям.

–Что вы делаете?– хрипло и как-то немного испугано спросил Ян, вжимаясь корпусом в сиденье.

–Пытаюсь Вас отстегнуть и вытащить!– раздался приглушенный голос с уровня его колен. Дамочка активно ввинчивалась между ним и приборной панелью, некорректно пытаясь опереться ужасно острым локтем о его колени (периодически промахиваясь в весьма опасное для такого промахивания место), а голой коленкой о край водительского кресла. Длинные пряди мокрых волос свешивались ей на лицо, закрывая обзор и усложняя и без того сложный в такой неудобной позе процесс– да втяните же живот, что ли! Ай, твою мать! Сломала ноготь, все-таки!– продолжался яростный бубнеж снизу.

В его подбородок сперва чуть не ударил локоть, пока она переносила руку через его бедра ближе к креплению ремня, а потом и ее мокрый затылок. Влажные волосы девушки, пахнущие дождем и остаточными нотами шампуня, неприятно облепили его скулы и пытались забиться в рот. Мужчина не выдержал и раздраженно оттолкнул налетчицу, явно не рассчитав силы, потому что оказавшееся неожиданно легким и хрупким женское тело при этом больно ударилось о руль. Тело взвизгнуло, резко подскочило, ударив-таки его в подбородок затылком, и разразилось весьма неинтеллигентным матом, с нелогичными угрозами бросить его здесь и, одновременно, дать в челюсть, как только выберутся из машины. Ян замер. С облегчением услышал щелчок открывающегося замка ремня безопасности и почувствовал, как резко ослабло давление на грудную клетку. Девушка, тем временем, быстрым движением поднялась с его колен:

–Все! Давайте быстрее– выбираемся отсюда, дебил дерганный!– обиженно произнесла она.

Ян подумал было обидеться, несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться на ее лице, но сфокусировать взгляд так и не смог, из-за чего испугался и обижаться решил попозже. «Сотрясение»– обреченно подумал он, одновременно понимая, что сильно болит левый висок. Превозмогая боль в самых неожиданных местах, мужчина попытался выбраться из машины. Ноги дрожали противной мелкой дрожью, ныли ребра. Стоило ему покинуть кабину и попытаться выпрямиться, как его накрыло темнотой и сильным приступом тошноты.

–Держитесь! Ух, тяжелый какой!– услышал он, через мгновение приходя в себя повисшем на плечах девушки.

–Да-да… сейчас отпустит… я сам– голос был хриплым, в глазах упорно темнело.

–Держитесь уж! Надо быстро выбираться на дорогу!– сварливо прошептала в ответ спасительница и начала двигаться вверх по склону канавы, придерживая его за торс– сейчас еще как рванет!

Ян машинально оглянулся на разбитый внедорожник. Над капотом откровенно плясали оранжевые языки пламени, яркими пятнами мелькая в черном дыме, валившем густыми клубами вверх.

–Не рванет. Это только в американских боевиках от двух столкнувшихся велосипедов грибок, как от ядерного взрыва– устало просипел он.

–Ну Вам-то виднее, конечно. Вы, видимо, специалист по взрывам аварийных автомобилей. Давайте побыстрее выбираться– ответила «язва».

Мужчина был очень тяжелым. Хотя толстым Кася бы его точно не назвала и, даже, краем мысли успела отметить, что торс, который она сейчас обнимала, покрыт весьма внушительными мускулами. Он был значительно выше ее ( в принципе, это было не сложно с ее ростом в сто шестьдесят шесть сантиметров, но вот как-то по жизни мужчины попадались ей в основном низкорослые) и был значительно тяжелее! Она не назвала бы себя стройной– как любая девушка, Кася, конечно, знала свои проблемные места, поименно была знакома с каждой лишней складочкой на талии, ямочкой на попе и нехваткой каждого сантиметра и обьеме бюста. Она была, как приятно говорить, нормального телосложения. Не пончик, конечно, но вот худышкой ее тоже назвать было сложно. В нужных местах имелись округлости и впадинки, сильный перепад в талии делал ее фигурку похожей на песочные часы, но с меньшими объемами, чем принято их себе представлять. Короче– обычная такая и симпатичная, с острым подбородком, слегка раскосыми зелеными глазами, забавными редкими веснушками и целым водопадом рыжевато-каштановых волос до талии. А вот мужчина, который в полубессознательном состоянии повис на ее женских плечах, был в сравнении с ней просто великаном! Пусть и пропорционально сложенным и подкаченным.

Пока они преодолевали три метра наклонной плоскости из кювета на асфальт, он пару раз полностью отключался, от чего буквально падал на нее, роняя их в придорожную грязь. Каблуки не давали съехать обратно в канаву, Но и устойчивости не добавляли, Ноги уже по щиколотку погружались в размытую почву, подол короткого сарафана был безнадежно испорчен и Кася даже умудрилась ободрать колени. На эти несколько шагов у них ушло немало времени. Когда, наконец, ее подошвы коснулись асфальта, Кася облегченно чуть не осела на дорогу. За спиной весело горел джип.

Пройдя вместе с ней еще несколько шагов, мужчина упал на колени прямо на мокрую дорогу и тихо застонал.

–Вам плохо?– наклонилась к нему Кася.

–Отойдите, пожалуйста. Меня тошнит. Вырвать может…– не поднимая головы ответил он.

–Пойдемте к моей машине. У меня есть вода.

–Не могу. Извините… Я тут останусь. Мне не встать…Голова…– простонал человек и завалился на бок.

Кася испугалась. Внешних травм видно небыло– ни крови, ни открытых переломов, с выглядывающими костями. Скорее всего сотрясение, подумала она, и начала судорожно вспоминать, что делать.

–Подождите минутку! Я сейчас! Только не спите!– Кася побежала через дорогу к своей машине, на середине пути поскользнувшись в луже, сломав каблук и упав на асфальт. Громко стеная и проклиная этот гадский день и этот гадский дождь, она похромала-таки до автомобиля.

«Даже машину не закрыла и не заглушила!»– в шоке осознала она, вваливаясь в теплый салон, наполненный музыкой из магнитолы. На сиденьи валялся забытый сотовый с двадцатью пропущенными звонками от переживающей Софии. Кася всхлипнула, глядя на ободранные ладони и колени, содрогнулась от волны тепла, окутавшего озябшие ноги и плечи, и начала быстро собирать нужные мелочи– бутылочка воды, влажные салфетки, плед и подушечка с заднего сиденья, аптечка и коврик для йоги из багажника. На последок, заглушив-таки автомобиль и захватив телефон, девушка нажала на брелоке кнопку центрального замка и, хромая на обломанном каблуке, кинулась обратно.

Глава 3

– Эй! Не спать, я сказала! Нельзя!

Ян поморщился. Этот высокий голос последний час методично выводил его из манящей темноты, не давая заснуть и забыться.

– Не сплю я…

– Не холодно?

– Нормально… сколько уже времени прошло?

Кася вздохнула. Сквозь прикрытые веки он заметил загоревшийся дисплей ее телефона.

–Часа полтора. Скоро приедут уже, потерпите чуть-чуть еще.

–Как долго….– прошептал Ян, закрывая глаза.

–Да…

–Замерзли?

–Нормально. Я потерплю. Осталось недолго – в этом месте ее голос прервала явная дрожь и стук зубов.

–Идите в машину-погрейтесь! У Вас зуб на зуб уже не попадает.

–Ага! Я уйду, а Вы опять отрубитесь! Я и так чуть с ума не сошла, пока разбудить Вас пыталась!

–Я не отрублюсь. Я буду очень стараться– улыбнулся Ян

–Давайте вместе в машину переберемся?

–Я не могу. Мы пытались уже– грустно ответил мужчина, со стыдом вспоминая, как его вывернуло прямо на изящные ступни девушки, когда он попытался подняться в прошлый раз, и как завертелась перед глазами дорога, пока он падал обратно на заботливо подложенный ею коврик для йоги…

Кася очень быстро вернулась обратно, однако мужчина снова успел отключиться. На оклики не реагировал и девушка, тряся его за плечо, уже почти впала в истерику от испуга, когда услышала его стон. Шлепнув его пару раз по щеке (для профилактики и от переизбытка чувств и зря растраченных нервов), Кася услышала пару бранных слов и непечатных выражений в свой адрес, от чего в облегчении чуть не расплакалась.

Дальше были две тщетные попытки транспортировки мужчины к ее автомобилю, которые закончились вышеописанным конфузом, долгим уверением страдающего от стыда человека, что ничего страшного не произошло, отмыванием ее голых ног от последствий в ближайшей холодной грязной луже и принятым решением оставить пострадавшего на месте– чем сильно успокоили Яна, который боялся испачкать результатами своих рвотных позывов чужую машину. Была и другая внезапно вскрывшаяся проблема, которая даже в большей степени повлияла на отказ от мысли о транспортировке мужчины к теплому автомобилю: стоило ему только попытаться подняться, как поясницу пронзала острая боль и правая нога немела и переставала работать. Налицо были все симптомы, как им казалось, какого-то скрытого повреждения позвоночника, или чего– то в этом роде (поскольку ни один из молодых людей медицинским образованием похвастаться не мог, то ничего кроме испуганных возгласов по поводу данного состояния они сообщить друг другу не могли). Тем более, что путем несложных логических заключений, они выяснили, что в ее трехдверный А-150 он просто не поместится– сидеть он не мог, забраться через откидное сидение назад тоже, да и на передних сиденьях, как бы сильно он не скрючился, лежа он бы просто не поместился из-за своих габаритов. Тут пригодился захваченный коврик для йоги– лежать на нем было все равно лучше, чем на голом асфальте. Мужчину знобило– от нервов, стресса и просто от откровенного холода. Укутав его пледом, который тут же начал планомерно намокать под мелким дождем, Кася обтерла его лицо и испачканные руки влажными салфетками. «А, кстати, лицо-то очень даже ничего»– машинально подумала она, оттирая грязные следы с твердого подбородка с интригующей ямочкой посередине, отмечая острые скулы, нос с небольшой горбинкой и просто неприлично длинные и густые ресницы, прикрывающие сейчас серые глаза уставшего брюнета. Кася дала ему немного воды и сбегала обратно в машину за зонтиком, который раскрыла над ними, примостившись на захваченной из машины подушечке у плеча несчастного.