Тишина или молчание

– Мне так больше нравится. Не нужно спешить, как я и обещал, твой муж ещё несколько часов будет занят.

Он наклоняется к моей шее и нежно проводит по ней губами сверху вниз. Одной рукой сильно прижимает мои бедра к себе. Судя по отчётливо выпирающей ширинке, мой импровизированный стриптиз произвёл на него впечатление. Догадаться о его намереньях не сложно. Слегка массируя мои ягодицы одной рукой, вторую он всё еще держит на стене, не давая мне возможности вырваться, и продолжает монолог:

– Я по-прежнему к твоим услугам.

Набравшись смелости и всячески скрывая панику, я делаю лицо, будто ничего не происходит. Отвечаю:

– Отпусти. Ты мне мешаешь одеваться. Здесь холодно.

– Так я и предлагаю согреться.

Убрав руку со стены, он кладет её мне на грудь и начинает водить пальцем вокруг соска – очень нежно, слегка дотрагиваясь, как будто меня задевает крыло бабочки. При этом мои бедра он трогает с явным нажимом, из-за чего у меня складывается ощущение, будто со мной два разных человека одновременно.

Мой организм так явно хочет ему ответить, что от возбуждения даже шевелятся волосы на голове. Мой муж был моим первым и единственным мужчиной, и я никогда не испытывала такой резкой вспышки гормонов. Голова кружится, но я беру себя в руки. Ещё пару минут, и это будет не изнасилование, а очень даже желанный акт. Опустив голову как можно ниже, чтобы у него не было возможности меня поцеловать, отвечаю:

– Я не нуждаюсь в тебе как в объекте согревания. Ты мне не нравишься. Отойди. Или мне закричать?

– Ну, кричать здесь совершенно бесполезно. Я сделал очень хорошую шумоизоляцию. Люблю эмоциональных женщин.

– Как я понимаю, фраза «чужая жена» тебя тоже не останавливает?

– Но ты же говорила о повышении демографии в стране, я создал тебе все условия.

Подняв пальцы ближе к шее и дойдя до моего подбородка, он пытается поднять мою голову вверх. Я сопротивляюсь. Отвечаю:

– Не хочу лишних и глупых разговоров, просто отойди. Ты же не хочешь, чтобы завтра вся станица знала о твоём поведении с гостями? А тем более, дядя Коля, которому ты очень близок, как он сказал.

– Нет. Не хочу отходить. Мне всё нравится, и я никуда не спешу.

Его руки виртуозно блуждают по всему моему телу, оставляя на моей коже полоски жара от прикосновений. Очень приятно, но если я это не остановлю, последствия могут быть катастрофическими. Ещё чуть-чуть – и я буду под ним чувствовать себя вполне счастливо. Поэтому попробую поменять тактику.

– Что я должна сделать, чтобы ты испарился?

– Ты действительно этого хочешь? Твоё тело говорит совсем обратное.

– Ты не знаешь моё тело. Поэтому не нужно утверждать несуразности. Ответь на вопрос.

– Ну, думаю, поцелуя на первый раз будет достаточно.

– Нет.

– Повторюсь: я никуда не спешу.

Мысли в голове только одни: нужно это остановить, пока не поздно. Подобие моих трусиков уже потихоньку спускается вниз – медленно, но неумолимо. На мои попытки отпихнуть его руками нет никакой реакции – наши силы не равны. Он резким движением одной руки подхватывает мои бедра и бросает меня на кровать, накрывая собой. Маленькое пространство комнаты к этому располагает. Мои ноги оказываются вместе, благодаря чему получается хорошенько пихнуть его в живот и вытянуть руки вперёд, чтобы не подпустить его ближе.

– М-м-м, какая ты строптивая оказалась. Не надо будить во мне зверя, я люблю непослушных девочек. Просто поцелуй, и закончим всё это, или начнём заново – как карта ляжет.

Я в это время лежу, раскорячившись. Руки начинают неметь от неудобного положения. В голове два полушария работают одновременно, но в разных направлениях. Одна часть говорит: «Нет, не целуй его. Ты замужняя женщина, мать, не порть себе жизнь и репутацию. Неизвестно, какие будут последствия у этой ночи». Другая сторона утверждает: «Успокойся, это всего лишь поцелуй, он ни к чему не обязывает. Ведь ты же хочешь? Так почему нет?»

Но мой синдром отличницы и хорошей девочки даёт сигнал языку:

– Я тебе сказала нет. Отойди. Ты с первого раза не понял?!

– Жаль, конечно. Ты хорошо подумала?

– Да.

Он встаёт и направляется к выходу из каюты. Возле дверей оборачивается и говорит:

– Попей чай. Ты не ела с вечера. Не бойся. Ты здесь в безопасности.

Ответить я, разумеется, не успела. Он вышел. Немного опешив от неожиданного поворота событий, я встала и принялась быстро одеваться. Не осталось и намека на желание полежать на ковре или просто находиться в этом помещении.

Поднявшись на палубу, я пошла искать своего мужа. Он спал на корме, скрючившись на деревянной лавочке и издавая пьяный храп и какое-то непонятное бормотание. Бутылок на полу было не счесть. Чтобы пройти, приходилось отодвигать их носом кроссовка. Впервые я ощутила такое омерзительное чувство стыда, глядя на Влада. Он окончательно упал в моих глазах. Обесценились все хорошие воспоминания и светлые чувства к нему. Розовые очки слетели, и я увидела просто эгоиста и алкоголика, который, прикрываясь масками любви и нежности ко мне, загнал меня в рамки для своего комфортного житья. С этим неприятным ощущением я вернулась на место, где ещё недавно любовалась закатом.

Ночь. Вдалеке светит огромная луна, и очень ярко горят тысячи звёзд. Больше никого нет. Я не знаю, куда делись люди, которые тут находились, да и видеть их нет ни малейшего желания. Уставившись в темноту, я слушаю шелест как будто живого моря, и у меня нет ни одной мысли – только чувство, что что-то изменилось.

Мне на плечи лёг тёплый плед, и сбоку поставили кружку горячего чая. Я даже не хотела оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это сделал. Явно не мой муж. Судя по тому, что человек никуда не отходил, а просто молча стоял, стало понятно, что это Артём. Его голос вскоре развеял все сомнения.

– Просыпаться всегда больно, но только глядя правде в глаза ты сможешь найти нужное решение. Прости, если обидел. Я бы тебя не бросил. В следующий раз буду вести себя более деликатно.

– Да пошёл ты.

И он ушёл. Я слушала звуки его шагов и очень надеялась, что он доберётся до того места, куда я его мысленно отправила.

Рассвет забрезжил незаметно, потянув с моря довольно прохладный ветер. Судно начало движение, скорее всего, к берегу. Скоро эта идиотская ночь закончится, и всё вернётся на круги своя.

Мы пришвартовались. Я молча и не оглядываясь вышла на шатающийся трап. Прощаться с кем-то не было ни малейшего желания. Влад не просыпался, да я и не будила. Видеть его полупьяную морду было бы отвратительным началом этого утра. На берегу, задремав в машине, ждал дядя Коля. Открыв заднюю дверь, я увидела, как он одним поднятием брови задал мне немой вопрос, и ответила:

– Влад перебрал. Спит там.

– Ну, тогда его мальчишки потом добросят до дома, как отойдёт. Не расстраивайся, дочка. Казаки с алкоголем временами дружат очень крепко. С каждым бывает. Главное, что ты там была в безопасности. Артём бы тебя в обиду не дал.

В моей голове вертелась мысль: как бы мне обезопасить себя от самого Артёма? Но, разумеется, озвучивать её я не стала.

Глава 4

Следующие несколько дней прошли в бесконечных извинениях, заискивающих взглядах, уверениях в вечной любви и верности до гробовой доски от моего мужа. Но это почему-то не цепляло. Мне уже не хотелось, как обычно, оправдывать его, вставать на его место и смотреть на эту ситуацию с мужской стороны. Как говорится, когда тебе сломают руки, всё заживёт, простится, забудется, но обниматься больше не захочется.

Леночка радовалась каждому дню в бесконечных развлечениях, гостях и купаниях. Она так сильно загорела, что ещё неделя – и у меня дома будет жить негритёнок. Родственники мужа наперебой мне доказывали, что я не права и очень строга к нему. Ведь он так искренне раскаивается и любит нас. Как это видела я со своей стороны? Нет никакого сожаления, просто жить без конфликта ему намного приятней. Да и если говорить честно, нарисовалась ещё одна проблема в виде моих постоянных мыслей об Артёме. Вся та ситуация постоянно прокручивалась в моей голове, вызывая у тела соответствующую реакцию. Хотелось только одного – скорее вернуться домой и забыть всё как страшный сон, считать своего мужа лучшим на свете, жить его и ребёнка интересами – в общем, вернуть всё на круги своя.

Утро началось стандартно – с завтрака и обсуждения планов на вечер. Разговор прервал стук в дверь и следом её скрип. Как и положено, в небольших селениях двери на замок закрываются только на ночь или в отсутствие дома хозяев. В комнату зашёл Артём. Поздоровавшись со всеми, сел за стол. У меня чуть с языка не сорвалось: лёгок на помине, только о тебе думала. Слава богу, эта фраза осталась только в мыслях. После обычных приветствий и типичных расспросов о жизни, он обратился к нам с Владом:

– Вы ещё не заскучали в веренице гостей и прогулок? Как насчёт более азартного времяпровождения?

Влад заёрзал на стуле в ожидании ещё одного повода напиться и сказал:

– Мы всегда за! Вновь на рыбалку?

– Нет. Хочу вас поближе познакомить с нашей историей и бытом. Ты, кажется, сюда приехал в поисках своих корней?

– Я весь внимание.

– У нас намечается реконструкция на заброшенной станице. Это не далеко – километров сто двадцать отсюда. Там восстановлены сцены быта конца шестнадцатого века. Поедем компанией человек тридцать, разыграем небольшие сражения за землю, как положено, в национальных костюмах и по всему казачьему распорядку. Выезжаем завтра в пять утра. В общей сложности дня на два. Вы за?

– Конечно, мы с вами!

Здесь мне уже пришлось вмешаться:

– Ну, во-первых, не мы, а ты за. Во-вторых, езжай, я с удовольствием помашу тебе платочком у избы на прощание и буду с нетерпением ждать возращения. А мне хватило рыбалки, увольте, пожалуйста, с реконструкции.

– Раз уже начали о традициях, то у нас принято не платочком махать, а запрягать лошадь, вести её к мужу, держа поводья подолом юбки. Перед выездом обязательно поклониться коню с пожеланиями лёгкой дороги и просьбой сберечь путника, затем поклониться родителям, чтобы усердно молились в его отсутствие, и лишь потом поцеловать его. Ну, если хочешь, следом помаши платком.

– Очень полезная информация, но она мне не пригодится, – процедила сквозь зубы я.

– Без тебя это всё не получится, – на мой удивлённый взгляд Артём продолжил: – В истории человечества все заслуги, битвы, разделы земель совершались лишь во имя женщин. Что нам делить в твоё отсутствие?

Я опешила от этой шуточной наглости. Но Влад продолжил разговор, обращаясь уже ко мне:

– Вика, давай поедем?! Тем более, скоро домой возвращаться. Пусть это будет завершающая эмоция отпуска.

Это удар ниже пояса: он отлично знает, что я хочу домой. И ставит твёрдое условие, завуалированное под вопрос. Что я должна сказать? Правду? Что если ситуация с Артёмом повторится, я уже не даю никакие гарантии остаться верной женой? Неужели Влад не видит, как тот смотрит на меня? Неужели не чувствует моё состояние, когда Артём рядом? Сколько сил мне понадобится, чтобы сдержаться? А если не получится? Ну что ж, пусть это будет выбор моего мужа. Я мысленно снимаю с себя всю ответственность и задаю вопрос:

– Ты правда этого хочешь?

Влад отвечает:

– Конечно.

Артём, улыбаясь, утвердительно кивнул. У каждого из нас были свои цели на эту поездку: Влад хотел получить повод к дальнейшим пьяным гуляниям, я – скорее вернуться домой. Но что хочет Артём? Ладно, завтра станет ясно.

Глава 5

Утро добрым не бывает – это мой жизненный девиз, особенно когда меня будят в пять утра. Я зашла в комнату, где спала Лена, и тихо поцеловала её в животик. Потом нанесла сонный макияж под названием «хай так». Лёгкий спортивный костюм, удобная майка, кроссовки. Всё, красавица готова покорять вершины исторического прошлого. Ещё ничего не началось, но скорее бы всё закончилось.

На улице нас ждало несколько внедорожников. Забравшись на заднее сидение машины и положив голову на плечо Владу, я продолжила досматривать сны под монотонное урчание мотора. Проснулась оттого, что машина остановилась, и на меня подул лёгкий ветерок из окна, открытого почему-то с моей стороны. Показалась голова Артёма:

– Ну всё, приехали, просьба покинуть комфортный транспорт и пересесть на привычный.

Я молча вышла из машины. Настроение не улучшилось, сна оказалось катастрофически мало для моего организма. Разумеется, я была настроена увидеть какие-нибудь остатки развалин, но никак не конный двор на небольшой приличной ферме. Обращаясь к толпе стоящих рядом людей, я сказала:

– Что-то не тянет на шестнадцатый век! Или цивилизация до казаков дошла намного раньше, чем до всего остального мира?

Ответил Артём (но впрочем, кто бы сомневался?):

– Мы сейчас возьмём коней и поскачем прямиком в век шестнадцатый – на хороших вороных, с ветерком, как положено. Ты же не собиралась подъехать к памятнику культуры и бытности народа на современной машине? Это непременно бы обидело наших предков, для которых верный конь был дороже любви жены. Так что игра начинается здесь. Тебе помочь в выборе скакуна?

Отвратительный вопрос, впрочем, как и вся эта дурацкая ситуация. Я бы сейчас с удовольствием устроила чисто женскую истерику с криками: «Почему меня не предупредили? Верните меня туда откуда забрали! Я не хочу никакую лошадь! И вообще последний раз я на неё садилась, когда мне было пять лет и мы с дедушкой гуляли на набережной!» Но, к сожалению, истерикой можно заработать только статус дуры, поэтому улыбаемся и машем.

Вывели стадо лошадей. Хотя, по-моему, это называется косяк… Нет, косяк – это про рыб, стадо – про овец… толпу коней – тоже не подойдёт… Блин, как же называют группу этих животных? Почему у меня в голове всегда так много лишних мыслей? И вообще – какая разница, как их назвать? Вспомнила. Табун. Вот моя первая маленькая победа. Только почему-то легче не стало. Что делать дальше?

Подошёл Влад.

– Как дела? Ты что-то бледная. Всё нормально?

Точно. Это гениально. Мне нужно сейчас закосить под смертельно больную и избавить свою судьбу от этого поворота. Мой муж умеет подавать хорошие идеи, даже не желая этого.

– Голова кружится. Какое-то состояние непонятное, бросает то в жар, то в холод. В общем, неважно как-то.

Сергей и Артём были свидетелями нашего милого и очень заботливо-нежного разговора с мужем. Сергей вмешался:

– Сзади колонны будут идти брички – небольшие телеги с продовольствием. Давай я постелю тебе кошму, и ты приляжешь, чтобы верхом не ехать. Всё равно сейчас будем назначать ответственных за обоз.

Артём не промолчал:

– Конечно, хорошая идея. Она лишь слабая женщина, не приспособленная к трудностям пути, даже не претендует на звание казачки, которые в седле с пяти лет. Думаю, это хороший вариант.

Мой синдром отличницы и кредо «всё могу и не пожалуюсь» моментально взбунтовались. Признать себя никчёмной барышней – это ниже моего достоинства. Это крах моего самолюбия. Значит, выходим из этой ситуации так же быстро, как в неё попали.

– На телеге будет сильнее укачивать, наверное. Я лучше верхом.

– Как скажешь, любимая. Ты у меня сильная. Справишься, – ответил муж.

– Пойду подберу тебе спокойную лошадь, – сказал Артём.

– Зачем спокойную? Дайте мне, пожалуйста, нормальную, достойную.

О господи! Что я сейчас говорю? Я вообще в своём уме? Интересно, вернусь ли домой живая?

Артём ушёл, Влад с ним. Мой мозг начал усиленно работать: как на неё забираться? Нужно вспомнить какой-нибудь фильм и залезть эффектно, с чувством знатока. Из всех фильмов на ум пришла только «Екатерина Вторая» известной недетской отрасли. И на коне она далеко не ездила, а занималась определённого вида извращениями. Браво, теперь я всю дорогу буду вспоминать фильм и надеться, что меня не изнасилует конь. Зачем я тогда вообще смотрела его с Владом? Есть кино такого плана, что тебе определённо неприятно, но ты продолжаешь смотреть – это как запретный плод для подсознания.

Повели за поводья серую кобылицу. Уже хорошо, одной проблемой меньше.

– Ставь ногу в стремя, а вторую закидывай через седло. Я буду держать лошадь, – сказал Артём.

Я молча кивнула и гордо подошла. Но тут образовалась проблема номер один: стремя находилось достаточно высоко. Я запуталась в своих ногах. Какую из двух я должна туда поставить? Стою, смотрю в бок кобыле – всё так же гордо. Молчу.

– Ставь левую ногу, а правую закидывай, – подсказал Артём, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Влад стоял позади меня. Его вид мало отличался от моего.

Первую ногу я закинула. И – аплодисменты, нарисовалась проблема номер два: чтобы закинуть вторую, мне не хватает сил, роста или растяжки. Не знаю, чего не хватает, но попа тянет обратно к земле. После нескольких моих попыток одолеть седло в прыжке, подошёл Сергей и руками подтолкнул мою пятую точку на место, где ей положено быть. Лошадь начала шевелиться. Я – потихонечку сходить с ума. Артём сказал тихо, спокойно, даже без сарказма:

– Погладь её шею, она улавливает, что ты боишься. Марта хороший друг. Не обидит. Лошади чувствуют людей. Она знает о тебе больше, чем все мы.

Я так и сделала, а она пошевелила ушами. Я не знала, чем закончится сегодняшний день, но дурное настроение отпускало. Все отошли. Мы двинулись в путь. К высоте мирно покачивающейся лошади немного привыкаешь. Нервный паралич отпускает. Есть время подумать.

Вообще, ситуация обидная: залезть эффектно получилось, но о грации и красоте и речи не шло. Одним словом, шоу удалось. Было неприятно оттого, что Влад стоял и молча безучастно смотрел на все мои безрезультатные попытки. Сейчас он спокойно скачет впереди с мужиками. Хоть бы обернулся и проверил, как я там. Но оживлённая беседа с себе подобными более приятна и не вызывает напряжения. Вновь появилось чувство, что я лишняя. Почему мне здесь так нужно его внимание? Ведь дома спокойно обхожусь без него. Зачем требую, чтобы был рядом? Одиночество аж свербит. Хочется постоянного подтверждения, что он меня любит. Нужно посильнее в себе покопаться, уж очень нестандартная реакция.

Где-то впереди запели довольно ритмичную хоровую народную песню – очень приятными голосами. Я скакала в середине колонны. Все передвигались на небольшом расстоянии друг от друга.

Природа вокруг была, как говорится, «от Христа». Высокие горы с достаточно обильной растительностью. Пение птиц и жужжание насекомых. Тело потихоньку наполнялось радостным трепетом и немым восторгом. Хотелось поделиться со всем миром своим ликующим настроением. Разумеется, когда ко мне приблизился Артём и завёл непринуждённую беседу, он вызвал не раздражение, а скорее наоборот – желание пообщаться.

– Как дела? Как самочувствие? – спросил он.

– Спасибо, намного лучше. Красиво тут очень, любой недуг отпускает, – рассмеялась я.

– Ты не против компании моей скромной персоны? Или помедитируешь, глядя на природу?

– Почему нет. Мой муж, как я понимаю, вновь сильно занят. Не знаешь, где он? Что-то не вижу.

– Он перелез в обоз для управления бричкой.

– Странно, почему-то не сказал.

– Они там с мужчинами решили начать заранее праздновать еще не одержанную победу, в общем, для храбрости в новом начинании.

Меня снова накрыло волной негатива. Уже не сдерживая своё раздражение, я выпалила:

– Как меня это всё достало! У него дома нет таких больших проблем с алкоголем. А здесь я забыла, как он выглядит в адекватном состоянии. Я хочу скорее уехать и по возможности никогда сюда не возвращаться. Казачество – это вечная пьянка и праздник. Как вы тут все живёте без цирроза печени?

– Я смотрю, твои знания о казаках ограничиваются лишь просмотром популярного фильма «Тарас Бульба».

– Мне достаточно того, что я вижу: постоянные гости и посиделки, соответственно, хорошие поводы выпить.

– Давай я тебе расскажу о традициях чуть-чуть побольше? На реконструкции пригодится.

Моё молчание он расценил как согласие. Пусть говорит, хоть будет повод зацепиться за слово и выпустить пар в споре.

– Казаки – это дух, а не нация. Поэтому казаком может стать абсолютно любой человек, который с нами един в вере и в помыслах. Один из главных девизов такой: «Дружба – обычай; товарищество – традиция; гостеприимство – закон». Приехавший к тебе гость считается посланником бога. На стол выставляется только самая лучшая еда. В ход идут все доступные развлечения. Глава семьи уступает гостю своё место на пиршестве в знак особого почёта. Только по истечении трёх дней хозяин может поинтересоваться целью его визита. Раньше – нет. Поэтому казаки, выезжая по делам в другие станицы, никогда не брали с собой еду и другие припасы. Закон святости гостя действует до сих пор по всему региону. От этого и поговорка: «Только бурка казаку в степи станица, только бурка казаку в степи жена». Говоря об алкоголе – в наших традициях обязательно нужно его предложить и поставить на стол. Как поведёт себя гость – это его выбор, и он не обсуждается. А говорить, что все казаки – пьяницы и гуляки, неверно. У нас очень строгая дисциплина почёта к старшим: ты не сможешь даже закурить, если рядом батька или дядька[1], не говоря уже о том, чтобы выпить. Мы действительно любим веселиться и балагурить – это наследственное. Наши предки праздники отмечали весело: сегодняшний день всегда может стать последним. Кстати, пьянство было большим позором, людей с такими проблемами хоронили вместе с самоубийцами за воротами кладбища и никогда не отпевали в церкви. А если казак выпил во время военного похода, его отправляли на виселицу без разбирательств.

– Очень интересно, я правда многих вещей не знала. Но я не могу понять одного. Казаки – всегда вольные люди, вас даже крепостное право не коснулось. Ведь сюда бежали от ареста все преступники и разбойники. Как вы с ними справлялись? Или их просто не принимали?

– Всё достаточно просто: если человек един с нами мыслями: Не убей[2]. Не кради[3]. Не блуди. Трудись по совести. Не завидуй другому. Прощай обидчиков. Заботься о своих детях и родителях. Дорожи девичьим целомудрием и женской честью. Помогай бедным[4]. Не обижай сирот и вдов. Защищай отечество от врагов. Крепи веру православную. Если

кому-то можно, то нам нельзя – мы казаки. Это десять христианских заповедей, немного поправленных под нас. А тех, кто не соглашался с нашими правилами, просто вешали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Прим. автора: батька – мужчина, годящийся по возрасту в отцы. Дядька – мужчина старшего возраста. Эти слова – выражение уважения. Слово «мужик» в казачестве считалось оскорблением, следовало говорить «мужчина».

2

Прим. автора: нужно убить врага, если он посягает на землю и отечество. Убийство мирного человека – грех.

3

Прим. автора: это правило касается только своих. Обокрасть врага считается честью.

4

Прим. автора: казаки всегда подают людям, если те просят. Считается, что просить милостыню стыдно, и казаки боятся до этого опуститься. Говорят: «Лучше всю жизнь давать, чем один раз попросить».