Ярый Жан

Глава третья

«В чем нет услады, в том и пользы нет».

Уильям Шекспир1С рожденья Жан был добр и нежен.Вдруг стал суров, хитер, небрежен.Читал он классику запоемИ вел себе дневник цитат…Но вот – застукан за «Плейбоем».Цитат уж нет… грохочет мат!Потом опять сидит спокоен.Мог плакать загнанным котенком,А через час начать орать,Что, мол, на все ему плевать.Ну как управиться с ребенком?!2Причина в чем непостоянства?Не докатился бы до пьянства.Не начал бы курить табакИ пить, не стал бы наркоманом.Судачили то так, то сякРодные, близкие. Обманом(Иначе не хотел никак)Силком тащили ко врачу.Поили на ночь валерианой,Колдуя над душевной раной.А он: «Отстаньте, не хочу!»3Учиться мог лишь на отлично,Шел в школу мальчиком приличным,Но красный приносил дневник.Был дома милое созданьеА возвращался – озорник…Всегда ребенка начинаньяВстречали критика и крик.По правде, все не так уж плохо:Жан мало доставлял хлопот.Скорее, все наоборот —Устала от опеки кроха!4Отец от самых малых летТвердил про бога и запрет.А мама, окружив заботой,Убила напрочь интересЗаняться чем-нибудь с охотой.Ну разве он такой балбесИ не способен сделать что-то?Что, поручить ему не можноСходить за хлебом в магазин?Чем страшен дяденька грузин?Зачем его бояться должно?5Ну почему везде нельзя?Что мама хмурится, грозяСурово пальчиком ребенку?Зачем запрещено дружитьС Ильей, что ходит на продленку?Кто сможет ясно объяснить,Зачем всех под одну гребенку,Нелепость этих взрослых страхов?Чем виновато их дитё,Что это взрослое нытьёВедет сквозь тернии – и к краху!6Рождается дитя свободным.Семья же делает негодным.Твердит мамаша про любовь,Не позволяя ничего.Отцу вообще не прекословь…Не понимаю одного:Куда девается любовь?Ребенок – тоже человек.И так же мудр он от природы.К тому же, вашей он породы.И свой ему отмерян век.7Дойдет до истин непреложных.Путем запретов всевозможных,Желанием подстраховатьМы губим милого дитятю.Он не умеет выживать.Привык рассчитывать на «дядю».Чужие деньги промотать —Балбеса ярое стремленье,Когда трудиться не привык.И если денежный тупик —Смотри, пойдет на преступленье.8В семействе Ярых все сложнее:Мать, от заботы пламенея,Ступить ни шагу не давала,Гордилась Жаном, как собой.Что делать, с кем дружить, решала —И без нее чтоб ни ногой.Ну, в общем, как могла, мешала.Губя затеи на корню.А мальчик верил маме слепо.Внушала, что ему нелепо,Под кислым соусом: «Люблю».9В шестнадцать вырос эгоист.…Красив лицом, высок, плечист.Об этом вы читали выше.Чтобы надежды оправдать,Был дома парень мыши тише.И начал повсеместно врать,Раз мать его совсем не слышит,Что мамы разделяет мненье,Что он потомственный юрист(Хотя по духу – машинист).Дурное это увлеченье!10Что он пойдет, пойдет как мама,В вершине правосудья храма,Чтоб, как великий Цицерон,Высокопарно выступая,Чтить справедливость и закон.В судах исправно побеждая,Готов соревноваться он.Сбежать от тяготы семьиРешил, во что бы то ни стало.Любовь родителей, достала.Но как они еще могли?11Любовь – что это? Вот вопрос.Всепоглощающий невроз?Быть может… Тяжкая задачаВ его немногие годаОб этом думать… Нет, иначеОни не могут. Что ж, тогдаБежит ребенок наудачу.Как заповедовал пророк —Идите трудными путями,Входите узкими вратами,И вам в пути поможет Бог.12Так начались его исканья.Пройти любые испытанья,Что выпадут ему, готов.И оставаться не желаяКак вы, покинув отчий кров,Пошел вперед, пути не зная,Боясь – не наломать бы дров.Что ж, к прошлому еще вернемся.Причины страхов разберем,Пока же лист перелистнем,В Москву опять перенесемся.13«Как?! Жан?! Однако… Очень мило…Я Катя, а сестра – Людмила,Пошла к фонтану, вот она.Людмила! К нам иди скорее!»«Сестренка с кем-то?» – «Нет, одна.Ты с нами? Вместе веселее.Решайся! Ну же, ночь длинна!»Он был готов, как никогда.Раздел глазами в две секунды,Какую?! Да уж, выбор трудный,Решил с обеими тогда.14Фигуры, утонченность рук.Смеются, вертятся вокруг.«Бери» саднящею печатьюНаписано в глазах сестренок.А легкость откровенных платьевПодчеркивала страсть девчонок.Их жаждал заключить в объятья.Горит огнем. Одновременно —Сомнения… Бесплатный сыр?..Переплавляя в смог эфир,Ласкает ад огнем инферно.15Терзают смутные сомненья.А может, к черту искушенья?Быть может, это все обман.Почуяв, что клиент не зреет,Не поддается Ярый Жан,Смотрите, как она умеет!Огнем горит теперь роман.Людмила за руку берет,Он замирает от волненья,Уходят смутные сомненья,На грудь его ладонь кладет!16– Ты интересный, правда, Катя?– Что говорить, красавчик. Кстати!С кем будешь вечер проводить?– Хм, я пока еще не знаю,Хотите что-то предложить?– Хотим, ведь ты слыхал о Рае?[4]Не против с нами потусить?– Я знаю, что такое RAЙ…– Тогда пойдем, там вход бесплатныйИ интерьер весьма приятный.Идешь?! Тогда свой номер дай.17– Всё! Ровно в десять. Не грусти.Мы удаляемся, прости.Смеясь, махнув рукой таксисту,Уехали с Манежной прочь.Готовить нашему юристуНезабываемую ночь.Он постоял и очень быстроВ метро поехал на вокзал.Что ждет его порочный кругВ объятьях дьявольских подругВ тот вечер, – не подозревал.18Ах, Настя, Настенька, Настюша!Прекрасный ангел, как из душа,Порхаешь ласточкой наивной,Красой смущая зеркала.Нагая, в тишине гостинойБерешь расческу со стола.Затем с улыбкою невиннойРасчешешь нежный длинный локон,От пряди отделяя прядь.Изящно изгибая стать,Смущая блеск прозрачных окон.19Лаская плечи, руки, грудь,Посмотришь в отраженье чуть:Пропорции душе угодны.И ты, довольная собой,Размазывая крем по бедрам,Изящной нежною рукойВ своих желаниях свободна.Открыв комод, берешь небрежноНежнейшей выделки белье.Чулки натянешь… «Нет, старьё!»Оденешь пеньюар прилежно.20И объективно высокаТвоя цена для мужика.Подходишь к столику ночномуКладешь вечерний макияж.Уверена, пленит любого —Стервозный, образный типаж,Хоть старого, хоть молодого,Когда шагаешь ты моделью,Серьезный взгляд направив вдаль.Невинно-легкая печаль.И неприступной цитаделью21Покажешься почти для всех.Но замечаешь только тех,Кто щедр, умен, разнообразен.Полезен, властен и богат.Других, лапшу и глупых басенНе любишь. Кто тут виноват?С деньгами мир не так ужасен.Свободна и проста в общенье,Легко выходишь на контакт,Играешь роль. Потом антракт —Очередное приключенье.22Ох, Настя, Настенька, Настена,Когда же ты, моя гулена,Изволишь взять себя за ум?Я всей душой переживаю,Предмет моих полночных дум,Среди других тебя встречаю,Бывает, посещая ЦУМ,И восхищаюсь красотой.Творенье Бога и стилиста,Ты хороша, свежа, лучиста!Ах, как прекрасен образ твой.23Ты словно идеал эпохи.И я, как все, на полувздохеЛовлю движенья, томный взгляд,Мечтаю быть с тобою рядом.И бесконечно видеть рад.Я восхищен твоим нарядом.Твой опьяняет аромат.Меня преследует по заламТорговых центров, на моряхИ прочих низменных местах.И вот я недоволен малым:24Хочу такую же себе.Мечусь среди толпы в борьбеЗа право обладанья самкой.За то, чтоб слушать глупый треп,За то чтоб сделать тебя «мамкой»,Готов разбить упрямый лоб.Готов из пешек сразу в дамки.А ты, невинно сделав шопинг,Сходив на йогу, маникюр,Просмотришь моду от кутюр,Имея материальный допинг.25Учить отправишься язык,Чтобы мужчина не привыкК тебе, такой однообразной,Чтоб регулярно выделялЗа вид, престижность и соблазныРасходный в евро капитал.Ты имитируешь оргазмы…Ты далеко не пуританка…Увы, обманчив образ твой,Забыла, что была другой,Теперь ты просто – содержанка.26Рожденный богом в красоте,Как правило, берет не те,Что нужно, знания; родительНаучит блага добыватьКрасою. Вот он, искуситель!А как же разум развивать —Души прекрасную обитель, —Который дан тебе природой?А как же гений и талант?Ты математик, музыкант,Увлечена все той же модой.27Но ты стараться не готова!И современность вторит снова,Растит в тебе тупую куклу.Включен режим патриархат.И ты небрежно учишь букву,Неспешно попадая в ад!Хотя уж двадцать пятый стукнул.Живешь красивым паразитом.С нелепым толстым чудаком,Хоть и богатым дураком.С таким же, как и ты, набитым.28Сошла с ума от вечной скуки,Тебе уже не до науки!Развеешься, купив собачку,Путевку курсом до Мальдив,Кабриолетовую тачку,И прочий ветхий позитив,Опять потратив денег пачку.Но с каждой новою покупкойЗараза проникает в мозг,Который превратился в воск,Но прежде был объемной губкой.29Уже опять читать готова,Но слишком скучным стало слово!Пойдешь к Матроне, ставя свечи.Молишь: «Прости и сохрани!»Но жизнь лишь тяжелей на плечиЛожится. Истекают дни.И время ран души не лечит.Стара, тосклива, одинокаСреди богатых толстых стен.А как разрушить этот плен —Не знаешь у дверей порока.30Очнешься. Где же красота?Да нет ее. Лишь пустота…Внутри морщинистой оправыБрильянта истин не найти.Среди богатства и забавыВсе растеряла по пути.Нравоучительные главыПрочтите, милые друзья.И если что не так, ругайте.А если прав, – прошу, внимайте,Не просто так пишу их я.31Но ныне все не так уж страшно.Есть деньги – и совсем не важно,Что Настя восемь лет назадПриехала в Москву учиться.Имела круглый аттестат,Хотела многого добиться.Средь прочих золотых наградБыла надеждою всей школы,Всего поселка на Оке.С запасом знаний, налегке,Была настроена сурово.32Сдала экзамен в МГУ…Сдержать восторга не могу,Как деревенская девчонкаС тугой до пояса косой,В короткой простенькой юбчонке,Давала умный и простой,Такой, что застревал в печёнке,Ответ на трудные билеты!Вступала в равный диалог!Экзаменатор только могРукоплескать в ответ на это.33До курса третьего училась.Но дальше что-то с ней случилось.Ей прочили аспирантуруМатематических наук.И перспектив номенклатуру,Ученый, элитарный кругИ элитарную культуру.Но Настя, видя нищетуВсего ученого совета,Недолго в поисках ответаБыла и предала мечту.34Куда ведет дорога знаний.Дорога поисков, страданий,Открытий чудных. Но зачем?Кому нужны они в России?Коль деньги правят миром всем,А вы богатства не добылиИ не владеете ничем.Не спорю, варварские нравы.Культуры нет, зато есть газ,Есть нефть и прочие у насБогатства недр. А вы не правы.35Нет, Настя шла другим путем.Она считала так: «ЖивемВсего лишь раз на белом свете.А тратить юности мгновеньяНа труд упорный, Бог свидетель,Да это ж просто преступленье,Зачем терять мгновенья эти,Скажите, что – я враг себе?»И вот она прошлась по клубам.Там познакомилась с Анубом[5] —Арабом знатным при рубле.36Всю ночь визжала, словно кошка.И, только брызнул свет в окошко,Араб ей сделал предложенье:Тридцатой стать его женой.Конечно, за вознагражденье.Она согласна. Бог ты мой!Принять награду за терпенье.Уж он берет ее за руку,Лепечет что-то на своем.Что уезжает, мол: «Пойдем!За мной! Живей! Развеем скуку».37К стилисту и в бутик за платьем.А после, заключив в объятья,В свой офис, где-то на Тверской.Показывает компаньонам.Те смотрят, давятся слюной.Грязна дорога к миллионам!И пусть жених не молодой,Но Настя четко знала цель.В итоге – золотая Visa.Араб на год уехал в Гизу,А Настя следом в Куршавель38И понеслась тропой гламура.Легко хрустящая купюраОткрыла двери в новый мир.В удел богатых, в наслажденье.Где места нет для умных лир.Где есть грехи и нет прощенья.Где все оплачивал банкир.Изменчивая добродетель.Она во времена ПлатонаБыла божественного тронаОбличием, господь свидетель.39Благословлен был небесами.Знак человека, кто богамиС рожденья ею наделен.Но тяжесть современных истинХоронит под песком временВеликие Сократа мысли,[6]Как догму вымерших племен.И вот она со знаком плюсОпределяет наш характер,И нравственность. Но как абстрактен,Извилист, непонятен курс.40Как шаток нравственный закон.Что хорошо, что плохо?! ОнПлодами дерева познаньяЛомает первозданный вид.И обрекая на страданья,Ребенку папа говоритОт глупости и от незнаньяСтихом советского поэта[7].Развешивает ярлыки.А дети-то не дураки.Берут пример с отца, и это…41Тот самый первородный грех![8]Тот самый бешеный орех,Который белка ловит тщетно[9].По вертикальному столбуМы лезем вверх, но незаметноСползаем вниз. А там, в гробу,В подземном мраке лёжа где-то,Вдруг понимаем: нет добра,Нет зла… О господи! Есть только…А время кончилось… НасколькоПрирода все-таки мудра!42Едва все понял, в гроб ложись,А после заново родисьДо той поры, пока познаешьСие до смертного одра.И детям тайну завещаешь,Что нет ни зла и ни добра.И это важно! Понимаешь?Тогда, глядишь, твои потомкиУж свой не потеряют рай.Ну а пока, давай, страдайКрестись у старенькой иконки.43Моя звезда – Анастасия!Я просто автор, не мессия,Чтобы её мог осуждать.Я так же заражен грехами,Имею право лишь создать.И на страницах, рядом с вами,Мне так же суждено страдать,Поклонник моего таланта.Переживаю за нее.Она – творение мое.Так пусть со мной играет в фанты.44В конце концов, не так уж плохоКрасива коль, слегка поохавСо стариком, его «доить».Купить квартиру на Рублевке,«Cayenne» за счет его водить[10].Богач, и он готов плутовкеПозволить даже не любить.Да, запрещал ей изменять.Хотя сам тридцать раз женатый!Но он чудовищно богатый.И ей, увы, не выбирать.45Купаясь в роскоши желанной,Грустит она и непрестанноПрипоминает отчий дом,Простое ситцевое платьеИ двор, где каждый был знаком,И первые любви объятья,И хризантемы под окном.И ту цветущую весну,И трепет первых поцелуев,Ту ночь, когда, запрет минуя,Она стонала в тишину.46Его невинную поспешность.И дней, минувших безмятежность.Совсем другой была столица.Но был другим и прочий мир.Венеция, Мальдивы, Ницца —Страдающих «рабов» кумир.И к ним она опять стремится.Что толку с перемены места?Коль снова тащишь за собойСебя и собственной рукой[11]Мешаешь собственное тесто.47Как та ворона, ловишь блестки.Ты – шут, терзающий подмостки.Ты – супчик из морских рептилий,И жизнь твоя – кричащий сюр.Мечтаешь, чтоб тебя любили,Твои наряды от кутюр,И все тебя боготворили.Ты лишь обертка от конфет.Пустая, без начинки даже.Под толщиною макияжа,Обычной карамели нет![12]48Следами разочарованийУсыпан путь твоих исканий.Ты веришь в вечную любовь,Не зная ей определенья.[13]И в новый омут без сомненьяСебя бросаешь вновь и вновь.И поддаешься искушеньям.А муж? А муж объелся груш.Коллекцией заморских женБыл шейх арабский окруженИз тридцати прекрасных душ.49Но он издох в стране далекой.Настасья стала одинокой.Готова за любовь, ликуя,Привыкнув деньги не считать,С лихвой платить; но поцелуяПо зову сердца не видать.Того, что, свежестью волнуя,Как ветер, небо вдохновлял,Неловкости своей стесняясьИ тут же страстью увлекаясь,Губ алых лепестки ласкал.50То негодяй, то алкоголик,То лжец, то бабник, параноик —Такая грустная колода.С раздачи получаешь шваль.И так уже почти два годаСкрываешь лютую печаль.Не зная лучшего исходаИграешь роль богатой дамы,Не в силах все вернуть назад,Пойти с поклоном в деканат,Поставив точку этой драмы.51Все чаще и полней бокал.А твой фарфоровый оскалСияет ветошной тусовкеНа «Крыше мира»[14]. Суета!Крутые? Нет, лишь часть массовки!Пугающая пустота.Герои чей-то постановки.И будто снег средь бела лета,Как вихрь в безветренной степи,Явился Он. И как с цепиТы сорвалась. Но что же это?52Очередная страсть, влеченье,Иль так – шальное приключение?Кто он? Нашел ли он визитку?Ах, как же, как его зовут?Неописуемая пытка —Ждать: где его теперь несут(Ее десятую попытку)[15]Чертей извилистые тропы?Ну, позвони мне, позвони!И промолчи, хоть обмани,Но позвони. Судьбу Европы[16]53Готова Настя разделить.И бросить все, что есть, любитьПровинциального, простого.Хоть нищего, хоть богачаОт роду-племени, любого…И, словно жаркая свеча,Когда мое угасло слово,Явила яркий дивный пламень…Тихонько на кровать легла.Вздохнув легко, себя нашла.Нащупав «драгоценный камень».54И каждый раз, как первый раз…Нет слов и живописных фразПисать и передать те чувства.Те ощущения, тот стон.Хотя я верный раб искусства,Мой бог, увы, не Купидон.И ложе это не Прокруста…[17]Нежнейшим, правильным движеньем.Был потревожен островок —Киприды дар. И вот ростокСпешит наружу за рожденьем.55О, танец дикой орхидеи,Манящий тайной Саломеи[18] —Какими были эти па!Представь себе! Я видел это.Где Светоч и его словаВ мирах фантазии поэта,Где лирой дышит голова,Мне говорили о пороке,Онане[19], смерти во грехе.И все ж пишу в моем стихе,Как девы, распахнулись ноги…56Ах, как дрожит, ее живот!Манит полуоткрытый рот.Я видел, будто капли росСочились, разжигая пламя.И странный ветер, что принесЖару и лед. Как, тело раня,Минуя миллиарды звезд,Подземных царств тоскливый свет,Делил наполовину Настю.А над ее второю частьюВставал божественный рассвет.57Я видел ангелов смущеньеИ князя мира восхищенье.Борьба миров ее пронзала.Одни хотели удержать.Другие – чтобы к ним упала.Она же начала дрожать.Уже себя не ощущала…От столкновения материй,Как в бытие, случился взрыв.И вот она, глаза закрыв,Умчалась в тайны измерений.58Там, где чарующая вечностьВселенной льется в бесконечность.Почти на самом на краю,Края едва ли ощущая,Я с Настей рядышком стою.Она – легко, я – замирая.Я обезумел и люблю…Ни времени, ни мира нет…А за спиною – мрак вселенной.Однако же границы тленнойНе видно… Знаете, ответ59Мне безразличен был весьмаТогда – за гранями ума[20].Во мне был истинный покой.Я будто знаю… в то мгновеньеДуша пришла к себе домой.Где мой талант нашел рожденье.А мысли живописный строй.А Настю обуяли страх,Желание продолжить снова.Она не ведала такогоНи разу, только мыслей прах.60Вмешаюсь и не дам понять,Что редкий дар – туда летать.Что далеко не всем открытыПорталы в таинства небес.Цвета, что были там разлиты,Являлись чудом из чудес.И человечеством забыты.И мириадами соцветийБезвременья расцвечен свет…Но для нее – красивый бред.Любви рассвет – пространства эти.61В день первый, созданная мной,Ты спросишь, кто же я такой?И почему имею правоВысокомерно искушать?Смущая между строк, лукавоСебя с создателем равнять?Но я не жажду вечной славы.Веду ль к отверженным селеньям?[21]Иль узкою тропою в Свет?А у меня ответа нет…Как у тебя. Есть лишь сомненья.62Роман мой – плод противоречий.Он, видимо, тому предтеча,Что будет через двадцать лет,Когда я, умудрен годами,Начну божественный сонетПисать и мудрыми словами,Как будет ясен мне ответ,Коснусь вплотную вечных тем.Пока же просто их вкрапляю.Ночами голову ломаю,Даря вам вариант дилемм.

Глава четвертая

«Старайся быть, а не казаться».

М.Е. Литвак1Он шел, как Цезарь на параде,В излишне пафосном наряде.В глаза бросались ярлыки.«Armani», «Dolce and Gabbana».А украшением руки«Rado» служили от Резвана.Провинциалы – чудаки!На шее цепь семнадцать грамм.Почти что светятся ботинки.Пижон из сумрачной глубинкиГерой романа – Ярый Жан.2Его нехитрый капиталКарман французский помещал.Он рисковал, но верил в чудо,Что разберется, как всегда,Что в клубе съеденные блюдаОплатят девушки, тогда,Как скажет радостная Люда,Настанет час его расплаты.За этим дело не стоит —Он этим делом знаменит,Уж он окупит их затраты.3Ах, если бы тогда он знал,Куда по глупости попал!Какие плавают акулыВ московской клубной суете.Худые руки, шпильки, скулы.В едва прикрытой наготеВ прожилках их мускулатурыМы не увидим больше ножки,Которые воспел поэт.Есть ноги, только ножек нет.Нет дам, есть ветреные «крошки».4Спешат на клубный фейсконтроль.Претензий – много, мозга – ноль.«Как очередь за молоком, —Подумал Жан. – Куда деваться?И как пройти теперь? Дурдом!Не на вокзал же возвращаться?»И чувствуя себя шутом,Звонит: «Але, послушай, Катя.Я подошел, но здесь народСтоит и очереди ждет».«Пришёл, иду, ты очень кстати».5Ответив, тут же выбегает,Из двери клуба, обнимаетОхранника, шепча на ухо.Тот к Жану устремляет взгляд.А взгляд почти как оплеуха.Охранник оказался рад,Свое почесывая брюхо,Что Жан их посетил сегодня.На зависть низменной толпы.Его, уж гордого, стопы,Несут ко входу в преисподню.6Читатель мой, вы были там?Его уж нет, поверь словам.Доверься взгляду песни этой.Да! Интерьер неотразим!Блистая в переливах света,Открыты были перед ним,Как неизвестная планета,Ворота Рая. НаблюдаютСо стен Адам, трехглавый лев,Плоды висят на ветках древ.Живые голуби порхают.7Единорога умный ликВ лучах прожектора возник.Повсюду дивная лепнина,Мозаика и блеск зеркал.Слегка застенчивая минаСкрывала демона оскал,Что развалился у каминаИ наблюдает за вкушеньемНапитков огненных на баре.А вот в полупрозрачном шареНагая девушка в движенье.8Да, все вокруг пленяло взгляд.И мощный звуковой зарядСбивает ритм природный сердца,Бросая в кровь адреналин.Снесен волною клубных терций,В небытие уходит сплин.И танцы добавляют перца.О боже, как они танцуют!Их золоченые тела,Почти раздеты догола!Движеньем четким такт рисуют.9Грудь позолотою блеститИ взгляды томные манит!На сцене сказочный балетВ обличии с другой планеты.Obernik Sam поет куплет.А с потолка на все на это,На фоне пламенных комет,Слетает золотистый дождь.Столпы огня и клубы дыма.Жан видел рай, я – мерзость Рима.Он – сказку, а по мне – так ложь.10Я описал его, как мог,Поставив сладкое в итог.А сладкое в коротких платьяхДесятками снует вокруг.Готова к сладостным объятьямОрда девиц. Смотри, лес рук!Они, как вечное проклятье,Они, с прямыми волосами —Шаблон. Соблазн. Червивый плод.Но, черт возьми, он их зовет!И в плод вонзается зубами.11Диван, блаженство и вино.Как голливудское кино.Как сказка, что вдруг стала явью.Скажи, позорная звезда,Прикрытая ночной вуалью,Томила Жана ты, когдаС небес загадочной печальюВ мечтах своих, ладонью страстнойОн брал тебя, как дар небес,Ты полагала, юный Крез[22]Минует участи несчастной?12Нет, заболеет иль умрет.Но ты ж вела его вперед[23].И где он? В спальне у Иуды.Закусывает, виски пьет.Несут изысканные блюда.А утром он увидит счет…Но веселится он покуда…Сидит и, как султан в гареме,Танцует радостно мой другВ объятиях своих подруг —Любовь на публику в эдеме!13Да, он лишь мог о том мечтать,Что будет пить и танцевать.В тени воссозданного Храма[24],Под звон колоколов КремляПровинциал, лишившись срама,Балдел, создателя хваля.Грех соблазненного АдамаИ страсть его несут вперед,Давая силы двигать горы.Маня в чарующий полет…В края Содома и Гоморры.14Но предложенье «до кровати»Сестренкам было так некстати.Они хотели танцевать.И, подчиняясь женской воле,Продолжил такты отбиватьВ своей VIP-ложе и танцполе.Он обожает танцевать.Да, танцу конкурентов нет!Будь то мазурка или вальсы,Хоть R&B, хоть ритмы сальсы —Вы не заметите рассвет.15Общаясь языками тела,Обычно никакого делаДо трезвых мыслей. Эйфория.Но скоро близится конец —Сойдет с ума – шизофрения.А вот и первенец-гонец:К утру начнется аритмия.– Жан, мы пойдем попудрим носик,Ты посиди чуток один.Когда вернемся, пошалим!Мы там, в уборной, если спросят.16Жан – бестолковый выпивоха,Остался и не ждал подвоха.Он верил в искренность девчонок.Он верил в статусность Москвы.Он верил, верил, как ребенок:Они вернутся! Но увы!..Расчет был прост, но очень тонок.Прошли какие-то минуты,Официант приносит счет.Жан улыбается, берет,Открыл, увидел сумму… «Круто!»17Как лес, над ним стоит охрана.А жертва своего ж обманаСидит и рыскает глазами,Надеясь, что они придут,Спасут и добрыми рукамиПо счету деньги принесут.Дурак! Но это между нами.И вдруг увидел он: глаза,Знакомые ему до боли,Презревшие его, как пса,Смотрели из своей юдоли…18Она была весь вечер рядом,Сидела и дышала ядом.Забыв компанию свою,Уже изрядно выпив виски,Смотрела, как его в РаюДурят и что развязка близко,Что он на самом на краю.Ах, как Анастасия зла!Хотя прекрасно понимала:Она его не покупала.Но ревновала, как могла.19Друзья ее не понимали.Как так: в «Раю» сидеть в печали?И призывают танцевать.Она ни в чем не виноватаОна грустит, но всем плевать,Что Настя под крылом Эрато[25]С собой не в силах совладать.Невластна не смотреть туда,Где Жана дешево кидали,Где руки мальчика дрожали,Охранник подошел когда.20Она могла легко вмешаться,Легко по счету рассчитатьсяИ запросто замять вопрос.И все ж сильней была обида.Со лба откинув прядь волос,Решила юная Киприда[26]:Нет, ты моих не стоишь слез.Попал, ну, значит, поделом.В конце концов, он был не с нею.Я ж так, читатель, разумею:Кто хочет денег, бьет челом.23Но Жан боялся. Не отказа,Не слов мерзавец иль заразаИ не того, что пропадет.Он дурою считал НастасьюИ был уверен: «Не поймет».Вот так нередко в одночасьеЛюдей неверный вывод ждет.Не разумом – гордыней судим,Забыв про заповедь творца.Судом своим, судом глупца [27]И сами впредь судимы будем.25Он вышел прочь, тая обиду,И все ж, не подавая виду.Низами заложило уши.Осадок гадкий, пустота.Две накурившиеся тушиНыряли в речку у моста.Девицы, продавая душу,Беспечно прыгали в машины,Где дерзкий доблестный КавказУговорит девиц на раз.Не то что русские мужчины.26Он так устал, хотел домой.Но он не дома, бог ты мой.Попал, да как, на всю катушку.Жить негде, пьяный, денег ноль.Ему бы мягкую подушку.Сам виноват, ну что ж, изволь,Найди себе еще подружку.Не убежать ему домой,Без денег вариантов мало.По набережной брел усталоИ был Москве совсем чужой.27Дождь. Показался шпиль вокзала.Шел час – ни много и ни мало.Забрал из камеры пожитки.Уселся в пассажирский зал.Его, промокшего до нитки,Печальный утренний вокзалСпокойно принял, за ошибки,Как мама в детстве, не ругал.Не докучал моралью строгой.Простите, Пушкин, ради БогаЧто, подражая, фразу взял.28От холода стального кресла.Стучали зубы, ныли чресла.Уже в слезах его глаза.А может, это просто дождь?Да нет же, детская слеза.И бедного котенка дрожь,Что умоляет небеса,Когда, его лишая жизни,Бросает в воду живодер.А он, судьбе наперекор,Хлебая воду, гонит мысли.29Что все, конец, и не дано…Но кем так было суждено?Да что нам Жан, плевать на Жана!Кем рос, кем вырос, тем и стал:Бесстыжей похотью, болваном!Но в нем от страха погибалВ угаре муторном и пьяном,Котенок – милый, добрый мальчик,Талантливая простота.Божественная чистотаВнутри кричала: «Ты обманщик!»30Все мы, когда на грани краха,Когда душа дрожит от страха,Когда ни денег нет, ни друга,Когда порушены мосты,Когда лежим в плену недуга,А дни бесцельны и пусты,Когда не вырваться из кругаДурного, сбрасываем маску.И кто мы? Просто малыши.Частички розовой души,Готовые поверить в сказку.31Но толща нормы и моралиНас поглотила. И едва лиС рожденья до последних днейДойдет божественное чудоНетронутым; еще вернейК концу приходит чаще «худо».Мы губим наших малышейВ погоне за дурной любовью.С рожденья до последних днейУводит нас в страну теней,Она, водя лукаво бровью.32Ей имя похоть – страсть животных.Пусть благородных, чистоплотных,Но без любви – сей путь во тьму.Желанье пожирает душу.И человек, служа ему,Сначала портится снаружи,Не понимая – почему.Потом, меняя сотни туш,Он остается одиноким.А от бессилия жестоким.И эту грязь не смоет душ.33Жан засыпал и видел Настю.И, своему не веря счастью,Просил прощения за все.Ему казалось, в нем проснуласьЛюбовь, и ею он спасен.Она ж к нему в плечо уткнулась:«Спи мальчик, это только сон».Да, это сон… Мечта о рае…Вопрос-то прост, а вот ответ…Так все же есть любовь иль нет?А если есть, то кто такая?