Указующий коготь

Итак, краткая сводка моих мытарств после официальной кончины. Переродился дождевым червем (умер от старости в прорытом лично глубоком подземном убежище). Восстал из мертвых мышью полевкой (съеден лисой). Вновь ожил береговой ласточкой (возглавил общую атаку на ястреба, задолбавшего вконец своими плотоядными интересами наш изрытый норами берег, и был заклеван им же). Стал свино–шакалом и выбился в вожаки огромной стаи (загрызен исподтишка чрезвычайно наглым малолеткой – претендентом на мой статус). Опустился до стрекозы (упал в воду, съеден рыбой). Пожил барсуком (породив многочисленное потомство, почил в бозе от какой–то инфекционной заразы). Слетел вниз, да что слетел – в воду бултыхнулся и стал полноценным сомом. Сумел утащить на дно зазевавшегося баклана и уже грезил о невиданном кармическом рывке, но на досуге оказался перекушен пополам промышляющей хлеб насущный виверной. Дослужился до каменной горгульи (застрелен ради тренировки верности глаза молодым и целеустремленным лучником). Забрался на уровень шестых юнитов. Имел удовольствие почувствовать себя Королем Нагом. Долго ползал в бескрайних снегах Сияния без всякой определенной цели. Проявлял повышенную агрессию против разного рода существ. Накопив матерость, неосторожно набросился на шлявшегося в поисках всяких трофеев неофита. Был надежно утрамбован Метеоритным дождем. Это не полный список. В нем не хватает еще столько же эпизодов. Просто перечислять все подряд очень долго и грустно. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее? Мотивирующая призказка Роберта, когда окружающая обстановка своим однообразием пробирает его до тошнильной икоты. Ницше следовало бы распять за эти слова. Они оставляют людям ложную надежду на изменения.

Хвала Иерарху, что мы при гибели или ранении не чувствуем всей палитры боли, отпущенной в качестве инстинкта самосохранения живому существу. Иначе, сошедших с ума в процессе подобных перипетий, было бы намного больше. Многие все равно не выдерживают. Бегают по лесам и холмам всякие зверики, содержащие внутри шерстяного тела метущую человеческую душу, и довольны этим. В таком существовании есть свои плюсы, говорю это с предельным знанием вопроса. Разве можно сравнить авиабилет в экономическом классе со свежим ветром, бьющим в киль твоей пернатой груди? А если нафантазировать себе такую перспективу: ты можешь сидеть под водой сутками, изнутри наблюдая за интенсивным придонным житием–бытием? Ну, разве не вдохновляет? На самом деле и это надоедает, если долго. Но я лез и лез вверх по уровням, пока не влетел с разгона в тушу Гидры Хаоса, где в соседних со мной головах томилась еще пара невезучих интеллектов. Про свои подвиги рассказать я, конечно, не мог. Во–первых – «моменто мори», а во–вторых – пожизненный скептик Альфия решила бы, что я неисправимый лгун и хвастун. Да и в–третьих… Не помню уже, какой я был тогда… Наверное, тот мрачный, холодный человек давно уже ушел из меня, оставив вдруг после себя неисправимого оптимиста и романтика, которому легкое отношение к жизни помогает переживать ее непроходящий ужас. Как давно это было. С моим стажем я скоро начну испытывать родственные чувства к деревьям. Некоторые из них – мои ровесники. Тридцать два года в Мидгарде. Почти половина жизни. Или всего два года по счетчику реального времени. Так что для остальных «гидрантов» – я лишь одинокий неудачник, без имени и без племени.

Вы скажете, чего ты разнылся? Теперь ты Седьмой юнит, до цели остался лишь маленький шажок. Да, все так. Но судьба–индейка подбросила троице «гидрантов» сюрприз за миг до счастья. Не вагон с пряниками перевернулся на нашей улице, а цистерна с машинным маслом. Обычно так: поселившись в сильнейшем существе данного мира, Игроку главное не делать резких движений. Копить себе опыт, благо нападать на монстра такого калибра спортивного интереса ни у кого не наблюдается. Новичок побоится, обойдет пятой дорогой, а зрелому мастеру подобная прокачка просто ни к чему. Разве что он неисправимый садист. Или поиздержался, поскольку из наших туш можно добыть много ценного и полезного. После того, как аккумуляция экспириенса завершена, остается только набросать лапой песок на кого–то более продвинутого, принять от него последний дар освобождения от тела и с чувством выполненного долга ждать перерождения в гуманоида. Но не в нашем случае. Кроме всех прочих уже приключившихся с нами геморроев, нас угораздило оказаться в теле одомашненной Гидры Хаоса. Перевожу: произошедшей от прирученной генетической линии. Как было бы здорово – жить в болоте, весело бегать по трясинам и выковыривать из них вкусных василисков! Так нет же! Нам приходится работать на благо цивилизации и жрать еду из корыта.

Но самое скверное даже не в этом. Опыт мы так–сяк скопили. Остается погибнуть геройской смертью от рук кого–то посильнее нас. И с этим огромная, неразрешимая проблема. Войны, как назло, не предвидится. Прокофьевна – не дикарка, куда хочу, туда хожу, на кого хочу, на того и нарываюсь. Шалишь. Дорога – стойло, стойло – дорога. И из Игроков вокруг – только один Розик. Напасть на хозяина? Постыдно! Но даже это бы нас не остановило, не будь Розик Ведьмом. Воины машут острыми предметами, Маги работают со стихиями и лягушачьими потрохами, Ведьмы контролируют юнитов. Есть еще некроманты, но они в своем репертуаре. Розик – самый настоящий Ведьм, и мы никогда не сможем повернуть против него свои зубы. Физически не получится. Может, это и хорошо, потому что он, как мы успели заметить, товарищ достаточно злопамятный, и в случае неуспеха покушения вполне способен на ответную каверзу, типа – расстрелять Прокофьевну из баллисты. И финальный, гибельный снаряд пошлет какой–нибудь гнолл или ящер. Дальше – кармическое колесо, и здравствуйте, друзья–пиявки! Подвиньтесь, я новенький.

Вот так мы и живем, ежедневно мечтая о счастливом избавлении. Кроме меня, пожалуй. Потому что, когда мы переродимся и очутимся в разных мирах, я больше никогда не увижу Алю. Случайно встретившись в новых телах, мы можем пройти мимо друг друга, даже не подозревая, что мы – это мы. Те самые «гидранты». Это все равно когда–то случится. Я понимаю неизбежность будущего, и от этого клешнит на сердце.

– Слышишь, Базарбек! Смотри, куда прешь! – голос Альфии яростно зашипел мне прямо в ухо.

Задумавшись, я оступился, и Прокофьевна правой передней лапой залезла в болото. Ландо с Розиком сзади ощутимо тряхнуло. Щелк! Свистнул в руках возчика–гнолла длинный бич из витого жгута, усаженный острыми стальными шипами. На нашей спине появилась кровоточащая отметина. Больно.

– Блин. Телепень неуклюжий, – охнула Аля.

Ее голова центральная. Ей досталось вдвое, по сравнению с каждым из нас, моторных функций, но и нервных окончаний зашло больше. Соответственно, и чувствительности тоже.

– О чем задумался, Базарбек? – подал голос Роберт.

– Да вот прикидываю, на кой Розику столько денег. С ума сойти можно от суммы, которую он выкачивает из своих владений ежемесячно.

– Чего тут думать, чудак–человек? – хмыкнула Аля. – Крафтер он сдвинутый. В реал конвертирует.

Это вполне обоснованная гипотеза. В реале наш стяжатель наверняка ездит на каком–нибудь винтажном «Астон Мартине». И проживает в скромном особнячке с олимпийским бассейном. Один золотой Мидгарда идет сейчас по курсу – 0,8 евро (знаем точно, потому что слушаем разговоры хозяина со своими партнерами). Фу. Слово–то какое мерзко–унизительное! Хозяин. А нет–нет, да вырвется.

– Розик метит в Верховные Аисты Болота, факт, – отрубил Роберт. – А без денег нет войны. И революцию не замутить.

Верховный Аист – официальный титул правителя Болота. Типа короля. Намек на то, что его башка торчит выше остальных и на всех внимательно воззревает.

– Чего–о–о? – недоверчиво протянула Альфия. – Дурной травы, что ли объелся, тинейджер? Базар, хватит хомячить камыш, кстати, у нас потом у всех живот пучит!

– Молодые побеги до чего сладкие!

– Розик планирует переворот, – повторил Роберт.

– Откуда такие выводы, Роб? Поделись с товарищами, – откликнулся я.

– В последнее время не прекращается массовый рекрутинг ящеров–воинов. Кого силком, кого сажают на кабальный контракт. Ловчие команды не вылезают из болот: идет охота за вивернами, василисками, боевыми болотными коровами. К казарме с месяц уж как пристроили здоровущий ангар. Высота потолков – десять метров. Как раз на длину наших шей. Улавливаете? Под нашу братию возводился! Швейники строчат из дубленых кож гигантский шатер. Ремесленники вяжут под него стальную сетку. Не надо быть Шерлоком, чтобы догадаться: решили захомутать туда сотню или больше драконьих стрекоз. В имении над химической лабораторией всегда цветной столб дыма – придворные алхимики варят зелья. А знаете, зачем? Чтобы сонными составами стреноживать матерых особей при отлове! Молодняк им не нужен. Хотя его легче приручить. Вопрос, где могут пригодиться апгрейд–монстры? Ответ – только на войне!

– Излагаешь складно. А если допустить мысль, что большому хозяйству нужна аналогичная охрана? – усомнилась Альфия.

– Ага. Даже форму собственную разработали для него, – заявил Роб. – На эмблеме какое–то здание. Похоже на кирху. Стражники на воротах уже в новых доспехах щеголяют. Присмотритесь. Зачем бизнесмену лишние расходы? Только для красоты? Ой ли? Наряду с казармами строятся новые молельные дома – полным ходом пошла промывка мозгов рекрутам. Одних кузниц понаделали в каждом филиале по нескольку штук. Что куем? Грабли? Это вряд ли. Мечи, щиты, наконечники для стрел. Телеги из филиалов выходят наглухо укутанные тряпками или заложенные сверху охапками водорослей. Для чего вдруг такая скрытность? Гонцы прибывают пачками. Розик просто в обнимку ходит со своим духовным наставником. Вы куда вообще смотрите? Вокруг уже месяца полтора всякая суета и возня, а вы – ни в зуб ногой!

А вот это он перегнул. Наоборот, все делается по–тихому, как–то буднично. Вроде и между делом. Возводятся мануфактуры, ставятся смолокурни, хлоп – и пару казарм, да казематов новых сбоку пристроили. Незаметно на фоне всеобщего делопроизводства. Просто Роберт – ужасный умница и умеет делать выводы. Он потихоньку откладывает фактики в своей светлой головушке, без спешки сопоставляет их. Потом – бац! И безошибочный вывод. Абсолютно очевидный для него и невесть откуда взявшийся для остальных.

Мы с Алей переглянулись. Эх, со стороны, наверное, уморительное зрелище. Две зубастых башки, каждая в центнер весом, вдруг делают в воздухе элегантное «па» и начинают заигрывать друг с другом. Она растянула губы цвета сырого мяса. Блеснули белоснежные конические клыки. Из пасти выпростался раздвоенный язык. У ноздрей появилось маленькое фисташковое облачко ядовитого дыма. Это означает, Аля задумалась. Я обернулся. Едкая тучка плавно спланировала на дорогу позади ландо, и в нее въехала телегами с боевым охранением. Послышалась щелкающая ругань ящерского наречия лучников. Запоздало свистнул бич.

– Эй, хватит баловаться, девушка! Если так пойдет, то спина Прокофьевны скоро будет похожа на продранный диван! – возмутился я. – А если болотные мухи еще и успеют отложить туда свои яйца, то нам вообще будет…

– Кто бы говорил?! – вскинулась Аля.

Вдруг Роберт вытянул в струну свою длинную кольчатую шею и стал напряженно вглядываться вперед.

– Твою мать! Начинается! – выпалил он.

Мы повернули головы. Ну, точно. Из–за ближайшего поворота выползала телега, запряженная парой рабочих болотных коров, одетых в блестящую светло–зеленую шкуру. За первым возом следовали еще три таких же. Все тяжело груженые синим аркейским мрамором. Прокофьевна, как вкопанная замерла на месте. Из наших пастей начали рефлекторно струиться тоненькие дымки яда. Сзади под самые колени гидре тут же по инерции уткнулась повозка с Розиком и отскочила, как от бетонного столба. Несмотря на то, что в ландо всех как следует тряхануло, возница не стал драться бичом. Он, как и хозяин, прекрасно видел, в чем причина заминки. Что тут началось! По обочине вперед бежали стрелки охраны, уши закладывало от их свистулек (они так бранятся). Посреди дороги Розик, потрясая волосатыми кулаками, орал во всю мощь своих звериных легких:

– Бубен!!! Где ваш бубен?!

Здесь я вынужден сделать небольшое отступление. Все наши хозяйства, как правило, находятся на приличном удалении от центрального имения, во глубине болот и кольце топей. Как все происходит. Геологоразведочные партии Розика (пять штук специально обученных драконьих стрекоз с саблезубыми клыками и зеркальными фасеточными буркалами) непрерывно курсируют по разным неведомым далям, вынюхивают, высматривают. Обнаружив средь бескрайних трясин очередной сухой островок, они садятся на твердь, хватают несколько камней или отдирают кусок жижистой почвы и тащат свои трофеи на анализ алхимикам. Те внимательно исследуют принесенные летучими следопытами образцы породы. Ага, здесь мы будет строить серные карьеры. А тут так и просятся медные копи! И торфоразработки!

Дальше Розик дает отмашку, и бригады гноллов–проходчиков начинают мостить гати, валить в стоялую воду песок и щебень, продвигаясь километр за километром к облюбованному учеными пятачку сухой земли. После окончания насыпных работ прообраз будущей транспортной артерии трамбуют силами коровьих табунов. Ну, иногда прогонят туда–сюда батальон ящеров–воинов. Заканчивает испытания будущей дороги живой асфальтовый каток – Прокофьевна собственной многотонной персоной. Несколько пробных рейсов взад–вперед, и приемка дороги самим Розиком, непременно в компании дрожащего, как осиновый лист, прораба партии проходчиков. Нередко, вследствие многочисленных претензий к качеству покрытия, горе–бригадир оставался навечно пускать пузыри подле своего объекта, упокоенный сероводородными сказками болотных гейзеров. Если же Розика все частично удовлетворяло (чтобы полностью устраивало – этого на нашей памяти не было ни разу), вслед за нами во глубину трясин бросались отважные гноллы–строители. Рубились бараки рабочих и избы надсмотрщиков, ставились производственные цеха странной архитектуры, вязались защитные изгороди и будки мародеров– охранников. Под конец, на самом сухом и продуваемом от мошкары месте возводился аккуратный комфортабельный гостевой домик для начальства. Еще месяц перевозок, наладки и – готов новый цех, пошла продукция.

Но одна нескладуха все же оставалась. Та, с которой все и начиналось. Дорога. Однополосное движение. Делать двухколейку – долго, затратно, к тому же это не решение проблемы. На службе имеется немало зверюг, которые, двигаясь навстречу друг другу по разным полосам, с превеликим удовольствием взаимно вцепятся в глотки. Чего стоят одни только василиски с их гиперфункцией территориальности! Прокофьевна тоже запросто кого угодно схавает, только давай. Поэтому Розик, истый хозяйственник–передвижник, нашел оригинальное решение – площадки обгона. Через каждый километр сбоку от утоптанного полотна подсыпали гравием участок, достаточный, чтобы на него загнать сразу несколько телег. При движении каравана полагалось обязательно высылать вперед одного работягу с огромным бубном в руках. Бедолага изо всей мочи колотил в свой бренчащий музыкальный инструмент, предупреждая встречный транспорт о движении своего обоза. Вся процессия от этого походила на выездную сессию ансамбля шаманов. Почему в этот раз навстречу нам никого не попалось, сказать затрудняюсь. Может, скомороха–авангардиста сожрала проходная стая мангровых криптид? Или еще кто польстился на свежатинку? Тут это случается с легкостью и аппетитом.

А на дороге всеобщая канитель только набирала силу. Ни у нас, ни у них задний ход конструкцией не предусмотрен. Уперлись друг в друга, как две футбольные фанатские группировки, и ни с места. Вокруг – красота. Тина, кувшинки, сплошные заросли телореза, пузыри на зеленой воде. Воняет невообразимо. Словно на поверхность болот всплыла сразу тысяча дохлых рыб. Сгустились тучи, потихоньку начал накрапывать мелкий дождик. Природа минуту–другую подумала и шарахнула по всему этому безобразию полноценным ливнем. Потом еще добавила к нему для колорита редкие ледяные градины. Струи небесной воды понемногу охладили паровую машину негодования Розика. К тому моменту жертвами буйного темперамента владельца имения стали пара подручных возчиков и даже один ящер–стрелок, не вовремя подвернувшийся под руку. Прокофьевна стояла на своем месте и злобно пыхтела, демонстрируя полное согласие с действиями работодателя.

Наконец решение было с муками исторгнуто из души владельца предприятия. Наше резное открытое ландо со сложенной крышей из бежевой замши загнали в грязевую ванну. Прокофьевна стояла по бабки в прохладной мути и наслаждалась. Позади тихонько тонула телега охраны. Обоз медленно тронулся навстречу. Но сегодня был не день Розика. Только первая подвода миновала нашу мокрую, облепленную жижой, и от того скорбную делегацию, как на ней с треском сломалась задняя ось и поклажа просела на дорогу. Неудивительно, аркейский мрамор тем и отличается от обычного, что может накапливать воду. От того он так высоко ценится в засушливой Цитадели. Купцы–хобогоблины выбирают его запасы у Розика подчистую. Платят щедро. Их подручные оргы споро грузят на широченные, влекомые тягловыми циклопами, возы шлифованные бирюзовые плиты, и поминай как звали. Спрашивается, куда смотрел наш василиск–предсказатель? Нет, теперь не сносить хвостатому гидрометцентру гребнистой головы.

А караван стал наглухо. Возницы засуетились, скидывая мрамор прямо на дорогу, чтобы спасти остальные телеги. Коровы неуютно чувствовали себя в близости от Прокофьевны и обменивались истошным испуганным мычанием. Я потихоньку многозначительно наклонил свою голову к крайней, мои ноздри впустили внутрь заманчивый запах ее глянцевой шкуры. Очень питательно. Я невольно облизнулся. Корова, панически следившая за каждым моим жестом, увидев вблизи от себя широкий фиолетовый язык гидры, изо всех сил рванулась с места, запуталась в сбруе и оборвала одну постромку. Ее напарница не устояла на ногах от внезапного толчка и кувыркнулась в болото, нам под самое брюхо. Туда же за ней медленно и печально опрокинулась вторая подвода с драгоценным мрамором. Прокофьевне даже пришлось немного посторониться, чтобы не отдавило лапку. Что тут началось! Паника, кутерьма и полный коллапс. Среди этого бурного моря всеобщей энтропии одиноко стояла неприступная скала имени Розика и сумрачно взирала на происходящий беспредел. Под шумок Альфия созорничала и одним движением лихо откусила барахтавшейся в воде корове ее скудоумную голову. Вверх ударил карминовый фонтан. Розик выразительно плюнул себе под ноги, не обращая внимания на грязюку по пояс, залез в свое ландо, решительно спихнул в болото возничего с облучка и взмахнул отобранным у слуги бичом. Мы потянули упряжь, и бричка с чавканьем вырвалась из липких объятий. Позади остался обоз, телега со стрелками и все проблемы. А Прокофьевна устремилась в посыпанное мелкой крошкой гравия светлое будущее за ближайшим поворотом.

Глава 3. Где–то на основном русле реки Иерарха

– Пиявыч! Чучело бестолковое! Куда ты лезешь?! Сдай назад и прикрывай Сойкина. Алмазный почти готов. Врежь ему из пращи! Еще разок. Отлично. Теперь пара бронзовых. Фокуси их и не пропусти момент, чтобы добить. Я сейчас наддам тому крайнему, – Браги нанес несколько молниеносных рубящих ударов по ожившей латунной статуе, но и сам получил несколько увесистых тычков от второго противника.

Отступил, глянул на остаток жизни монстра и бросил через плечо:

– Теперь бей. Промазал, растяпа! Целься точнее, я опять подставлюсь. Давай. Так, уже лучше. Пара камней и он развалится. Сместись вправо, я перекрыл тебе директрису. Ну!

Бронзовый голем, получив в грудь очередной метательный снаряд, замер, загрохотал металлическими запчастями и тяжело рухнул в душистую траву, рассыпавшись на множество ярких солнечных деталей. Землю вокруг Браги уже густо покрывали осколки восьми его поверженных собратьев – семи каменных и одного алмазного. Ярл вытягивал големов на себя, снимал почти всю жизнь и опускал в последний момент оружие, сам принимая чувствительные удары неорганических боксеров. Такова была разработанная им тактика. Добивал упорных монстров Пиявыч из пращи. Сам по себе неофит не смог бы причинить хоть какой–нибудь ощутимый вред этим ожившим скульптурам, но после усилий Браги энергии у них оставалось на донышке. И стратегия ярла срабатывала раз за разом. Пиявыч, получая похвалу вперемешку с матюгами, все же сумел как–то набить руку и дело постепенно пошло на лад. Последнего новичок, расхрабрившись, зарубил своим тяжелым критским мечом. Браги потер отбитую грудину и сплюнул в траву сгусток крови. Потом достал из–за пояса малое целебное зелье и опрокинул пузырек в себя. Пиявыч выглядел не лучше, хотя големских молотилок на его долю не досталось. Неофит в паузах между хриплыми выдохами жадно хватал ртом воздух, по щекам ползли крупные градины пота.

– Сойкин, глянь–ка на этого безупречного воина. Лицезрей сей пример разудалого рубаки! Держу пари, в реале он турник обходит десятой дорогой, о штанге знает только то, что она бывает тяжелая. И конечно, в Мидгарде он выбрал себе тело профессионального бодибилдера. Несомненно, кучу денег отвалил за апгрейд персонажа, так? И причиндалы подвесил, как у коня? Сразу же наверняка завел себе сногсшибательную подружку из тех, кто в наш мир попадает только в поисках большого, очень большого, гигантских размеров женского счастья. Таких мотыльков неопределенного, вернее, предположительно, женского рода в столицах локаций крутится полным полно. И завертелась безумная любовь…

И так помидорное от натуги лицо Пиявыча стало приобретать оптимистично лиловый оттенок. Снаряды Браги ложились точно в цель.

– Я бы попросил вас…

– Не стоит, право. За тебя уже попросили, иначе не восседал бы тут, – отмахнулся ярл и, демонстративно не замечая терзаний напарника, продолжил. – Потом не стало трех вещей. Сообщаю в верной последовательности: денег, подружки, спортивной формы. Последняя утрата – самая смешная. Представляешь, Сойкин, этим мышцепоклонникам почему–то не приходит в голову тот простой факт, что даже доставшаяся на халяву груда первосортной говядины нуждается в постоянной тренировке. И чем больше мускулатуры отхапал себе новичок, тем сильнее ему придется вкалывать, чтобы содержать свое хозяйство в приличном виде. Поперечнополосатая неожиданность берет за горло. Вперед! На турник и брусья! А мы так не можем! Мы люди изнеженные, умственно истощенные, стрессом надломленные. Вот и заплыл ты, брат Пиявкин, свинья свиньей. Обильная пища для небрезгливых червей. Денег нет, со всех сторон сыплются градом насмешки. Хорошо хоть еще место подвернулось непыльное – сидеть в архиве дворцовой канцелярии, бумажки перекладывать. А то тебе с твоими тремя левелами Обучаемости хоть в петлю головой…

– Положим, Обучение мне крепко помогает. Опыт сыплется в двойном размере.

– Ладно. Тут ты меня уел. Согласен. Погляди–ка, сколько уровней выпало!

Под ногами неофита в траве лежало четыре книги Знания. Одинаковые массивные фолианты в коричневом кожаном переплете и без единого символа на обложке. Всего–то и нужно было сделать – возложить на титульную страницу ладонь и внятно произнести вслух избранный навык.

– Это с тремя вчерашними за Королевского Нага, получается уже десятый. Вот это рывок! Растешь, салага.

– Я хочу взять четыре уровня магии Природы, – пискнул Пиявыч, но Браги перекрыл его слабый голос своим мощным рыком.

– Не вздумай! Берешь по два – Обаяние и Дипломатию. Понял?!

– Послушайте, Браги. В конце концов, это моя жизнь и мой персонаж…

– Ты успешно смыл свою жизнь в сортир вместе с архивными бумагами. Что уставился? В глазах у ней обида, в руках у ней утюг… Нехорошо. Присягу королеве Рагнейд принял?

– Ладно. Я понял. Из меня делают продвинутого посла. Но зачем тогда вы заставили меня вчера взять один левел Выносливости и два Стрельбы?

– Чтобы ножками активней шевелил на переходах. И на привале не напоминал куль с песком. От ужина, как я заметил, ты не отказываешься. Но не припомню, чтобы ваша интеллигентная особа участвовала в собирании дров, разжигании костра, как–то помогала отабориться. Лежишь себе пластом и скулишь в свою попону. Жалеешь себя, наверное? Это насчет Выносливости. А Стрельба… Ну, знаете, молодой человек… Кто, скажите мне, залепил Сойкину из пращи промеж лопаток? Я? Да ты просто опасный тип в бою, получается! Для своих, конечно.

– Да ладно, я не в претензии, – добродушно вставил реплику смотритель.

Пиявыч удрученно вздохнул. Затем встал и покорно исполнил распоряжения старшего. Браги вместе с Сойкиным пошли изучать и собирать трофеи.

– С големов падают обычно кольца Резистентности. Ага, их мы и имеем. Два каменных, одно бронзовое и одно алмазное. И куча алмазных же осколков. Как они у вас? Ценятся?

Сойкин с сомнением качнул головой.

– Необработанные очень дешевы. Я подберу десяток крупных, может, в фактории Оплота и сгодятся. Гномы их вставляют во всякие усилители, призмы делают.