Записки пилота, Символ контакта – открытая Дверь

Предисловие

А может погоня за призрачной идеей для людей лишь способ занять своё время? Может всё искомое они попросту пробегают мимо, стремясь к поставленной ими цели, в надежде быстрее всё завершить? Или может вовсе не бегут, а делают вид, ожидая, что кто-то другой решит за них всё, а они пока отдохнут.

Ведь может так статься, что дорога вовсе не уходит в некую бесконечную даль, а вьётся кольцом, по кругу которого бегут страждущие догнать свою мечту, заполучить желаемое. А на обочине которого сидят «отдыхающие», наблюдающие за гонкой других, отведшие себе роль наблюдателей и гениальных советчиков, что способны дать совет по любому поводу всем, но не себе.

А вдруг это и вовсе бег на месте, растрачивающий Жизнь?

Глава 1. Есть контакт

Ночь, темно. Она спит в своей комнате.

Голос в темноте: Пилот, пилот, ответь! Я – штурман! Пилот ответь! Я – штурман!

Она поворачивается на другой бок и продолжает мирно спать.

Голос: «Пилот! Пилот! Пилот!!!! Мать твою!!!!»

Она подскакивает на кровати, протирает глаза. Темно. Включает свет, смотрит на часы, они показывают около 3-х ночи, думает: «Чего проснулась!? Вечно ерунды всякой наснится! Вот как теперь заново уснуть!?»

Она снова ложится и мучительно пытается заснуть, долго вертится, пока дрёма не накрывает её.

Голос: «Пилот!!!! Зараза! Хватит спать! Ответь! Я – штурман!!!!»

Она снова подскакивает: «Опять кошмары какие-то! Даже спать страшно»

И тут она слышит уже более спокойный и тихий голос, как будто где-то у неё в голове: «Пилот, ну наконец-то! Я – штурман! Ответь! Ты меня слышишь?!»

Она машинально, мысленно: «Слышу!»

И тут же спохватывается и начинает рассуждать сама с собой: «Кому это я? Может это продолжение сна?»

Голос: «Какого, нафиг, сна! Я – штурман! Еле доорался! Одному богу известно, сколько времени я тебя искал, и ещё – сколько времени я тебе орал!! Кстати, ты слух не хочешь проверить?»

Она, ещё не до конца проснувшись, ошалело: «Ну, вообще-то у меня в детстве уши болели и с тех пор одно ухо. Эээ! Постой! Ты кто?»

Голос: «Таааак, у неё ещё и с памятью полный абзац! Штурман я! Я же только что тебе сказал!»

Она: «Какой такой штурман!?»

Сама себе: «Ничего не понимаю, я ЕЩЁ сплю что ли, или УЖЕ с ума схожу?»

Голос: «Спокойно, спокойно. Ты не сошла с ума»

И тут же продолжил, но уже тише и как бы сам себе: «Очень на это надеюсь»

И снова ей, успокаивающе, как маленькому ребёнку по буквам: «Я – твой – штурман. Ничего такого сверхъестественного не происходит, просто ты – пилот, а я – штурман. И ты должна кое-что сделать. А я тебе должен в этом помочь. Вот, собственно, и всё»

Она: Я?

Голос: Ну не я же!

Она: Сделать?

Голос: Ага.

Она: А что сделать?

Голос (с насмешкой): Мир спасти естессно! Ну, знаешь там, Армагеддон, Брюс Уиллис, смотрела?

Она (растерянно): Не помню чего-то.

Голос: Темнота!

Она: Да. Темно, так ведь ночь на дворе.

Голос: Блин, да это ты – темнота!

И опять тихо сам себе: Во подвезло! У всех пилоты как пилоты, а у меня. Нда, придётся работать с тем, что есть.

И снова ей: Значит так, я – штурман. Задача штурмана обнаружить пилота, установить контакт, ну, и при необходимости помочь. Добрым советом. Ясно?

Она (машинально, в ошарашенном состоянии): Ясно.

Голос: Ты – пилот! Твоя задача: Успешное внедрение в систему, ответить на позывные штурмана, выполнить ряд задач в системе при поддержке штурмана. Ясно?

Она: ????

Голос: Что неясно? Спрашивай?

Она: Почему я?

Голос: Почему-почему – по качану! Ещё вопросы есть? Нет? Тогда продолжим.

Глава 2. Кто тут за старшего?

Штурман: Итак, ты не сможешь что-либо сделать, не изменив конфигурацию существующей системы, иначе говоря, не расширив или не убрав совсем некоторые рамки, ограничивающие сознание, то есть, по сути, надо будет серьёзно изменить понимание реальности и её законов.

Пилот: Я чего-то очень сомневаюсь, что в этих условиях вообще можно что-либо сделать.

Штурман: А раньше не сомневалась.

Пилот: Раньше? Не припомню чего-то.

Штурман: Ладно, неважно, проехали. Короче, для загрузки новой программы надо внести определённые изменения. Так?

Пилот: А сразу нельзя?

Штурман: Всё тебе сразу подавай! Нетерпеливая какая! Сразу не получится, вот тебе пример: Вот скажи, ты можешь загрузить круто навороченную компьютерную игрушку в старенький компьютер с убогим процессором?

Пилот: Знаешь, я вообще-то в этой теме не очень, но, полагаю, ответ – отрицательный.

Штурман: «В этой теме не очень? А в какой очень?»

Он ухмыльнулся: «Ладно. В общем, всё верно, ничего не получится, компьютер придётся усовершенствовать и расширить его возможности. Теперь вопрос на засыпку, что есть этот самый комп в данной системе?»

Пилот: Ммм, ну, человек, наверное, люди.

Штурман (передразнивая): Ну, наверное, ммм, что за ерунда такая! Я тебя не узнаю! Говори всегда уверенно, даже если не знаешь, тогда если и ахинею какую сморозишь, тебе всё равно поверят!

Пилот: Да иди ты!

Штурман: О! Вот это звучит уверенно! Вот с таким вот чувством и интонацией и говори! Запомнила, я надеюсь? Хотя, где тебе! С твоим-то объёмом памяти!

Пилот: Ах, ты га…

Штурман: Да, да, я знаю, что ты хочешь сказать, спасибо за комплимент. Кстати, и эта интонация тоже подходит. Итак, представь полянку, а на ней сидят три богатыря: Алёша Попович, Добрыня Никитич и Илья Муромец, в полном, так сказать, облачении, в шлемах кольчугах, и тому подобное, сидят себе и самокрутки раскуривают.

Пилот: Самокрутки? Так в это время ж…

Штурман: Да, пожалуй, ты права. Курить – вредно! Ну, так вот, сидят они себе и думу думают, как им злого Тугарина одолеть, стратегический план, понимаешь, разрабатывают. Смекаешь? И вдруг, мальчонка в футболке, бейсболке, с плеером, да на скейте мимо катит. Как тебе картинка? Как думаешь, чего с богатырями случиться может?

Пилот: Мммм???

Штурман: Прально! Сбой системы со всеми вытекающими последствиями! Так что мы должны сделать, чтоб у наших богатырей крышу разом не снесло?

Пилот: Эээээ…

Штурман: И снова верно! Тихонько, постепенно и бережно расширить систему мировоззрений наших доблестных борцов со злыми силами, дабы допустили они сию невероятную возможность в их системное пространство! Соображаешь? Чего-то долго ты соображаешь. Эй! Ты чего? Зависла что ли? Хватит думать! Действовать пора!

Пилот: Да, я не знаю.

Штурман: Зато я знаю! Давай, делом займись!

Пилот: Может ты сам, как-нибудь?

Штурман: Эээ! Давай-ка ещё раз разберёмся, кто из нас Пилот? А?

Пилот: А…

Штурман: «Можешь не отвечать! Пилот – ты! Ты и действуй! А я так, просто, просто голос свыше!», – Вдруг чрезвычайно торжественно сообщил он, – «И поэтому ты должна во всём меня слушаться! Ну-ка попрыгай на одной ноге! Или ласточку сделай!»

Пилот (неожиданно зло): Счас! Бегу и спотыкаюсь! Держи карман шире!

Штурман (себе под нос): «Я так и знал! Не прокатило! Не все параметры поддаются корректировке, а жаль, но попробовать стоило. А врали то, врали, полное форматирование! Пиши чего хочешь! Техники хреновы! Вот другим Пилотам бывало скажешь, я, мол, Высший Разум! Или Я – Господь Бог! И всё! Ходят как шёлковые! Сама вежливость! Чё ни попроси, ну всё сделают! А не сделают, так тысячу раз извиняются, мол прости ты меня Господи, прости ты меня Господи, не буду мол так больше. Пустячок, а приятнооо… А тут? Ээххх!»

И дальше Пилоту: «Ладно, хватит теории, перейдём к практике. Начнём с себя! Тьфу ты! То есть с – тебя!»

Глава 3. Воспоминания

Штурман: Держись, пилот, держись! Я же говорил тебе, не лезь, не лезь! Ты же плавать не умеешь! Да кто меня слушал! А сейчас-то уж точно, наверное, не услышишь, не до того! Держись, счас что-нибудь придумаем. Эй, вы там! Пилот в опасности!!!

Мысли тонущего в волнах пилота: Всё! Писец!

Штурман: Отставить панику! Запаникуешь и тогда точно – писец!!!

Мысли пилота (она не слышит голоса штурмана): Запаникую, начну биться в истерике, захлёбываться, тогда точно – конец. Так, так спокойно, спокойно, ведь так плавать и учатся!

И за считанные секунды у неё в голове пронеслись все когда-либо слышанные ею истории о том, как кого-нибудь в шутку или всерьёз бросали в воду и человек, до этого не умеющий плавать, тут же с перепугу этому обучался. Но волны накрывали её с головой, и она не успевала нормально вдохнуть, когда ей удавалось вырваться из-под воды. Через некоторое время она сообразила, что обучение плаванию может сильно затянуться, а воздуха в лёгких не хватает.

Мысли пилота: А может тут и неглубоко совсем? Я же близко к берегу, может, меня просто волнами поднимает, и я не чувствую ногами дна? Может, надо просто найти дно и встать на ноги!

Штурман: Какого дна!!! Сумасшедшая! Там – яма!!!

Пилот не слышит штурмана и перестаёт биться в волнах, пытаясь опуститься на дно, слой воды над её головой становится всё толще и толще, он начинает давить. Дна – нет. Она понимает, что в поисках дна у неё потом может просто не хватить сил, чтобы вырваться на поверхность, и тогда сильным движением ног она делает рывок и её выбрасывает наверх.

Штурман: Пилот, пилот, ты слышишь? Хватит стесняться и кокетничать, тебе не выбраться самостоятельно. Зови на помощь! Да ори ж ты, наконец!!!!

Пилот, на секунду вырвавшись из волн кричит: Аааааа!!!!!!!!!

На большее у неё не хватает времени, волны тут же накрывают её с головой.

Штурман мысленно концентрируется и обращается к плавающей у буйков подруге пилота: Оглянись, оглянись! Посмотри как она там. Оглянись!!

Видя безуспешность попыток, он бормочет сам себе: «Слабый контакт!», – техникам: «Усильте сигнал, и направьте его через пилота её подруге, между ними связь лучше!»

Штурман подруге пилота: Оглянись, оглянись, оглянись!

Пульсирующие мысли всё ещё сражающегося с волнами пилота: Меня никто не слышит! Шум волн всё заглушает! Кричать бесполезно, только дыхание теряю. Всё – бесполезно. Это – конец! Только что получила диплом бакалавра, дальше магистратура, должна была быть. Первый раз на море, первый день на море! Совсем рядом с берегом. И… – всё! Как глупо! Как глупо!

Штурман: Пилот!!! Она возвращается, она уже близко! Биться надо до конца! Помнишь, пилот?!!! Держись!!!!

Пилот, задыхающийся, не слышит штурмана, ничего не видит, полная дезориентация в пространстве, даже уже не понимает в каком направлении берег, проносятся мысли: Что впереди? Смерть? Это больно? Какого чёрта! Мне УЖЕ больно! Будет больнее? Нет, не будет больнее! Биться надо до конца! Буду биться до конца! Когда устану, потеряю сознание, умру и не замечу как умру.

Из последних сил пилот выныривает, видит подплывающую подругу, протягивает к ней руку.

Штурман: «Убери руку, пилот! Ты утопишь её! Убери руку!», – техникам: «Усильте сигнал!»

Пилоту: «Убери руку! Это – приказ!»

Мысли пилота, ей как будто слышится издалека чей-то чёткий голос, и он приказывает: «Убери руку! Ты утопишь её! Погибните обе!»

Потом у неё в голове вихрем проносятся когда-то давно прочитанные правила поведения на воде, где описываются ситуации, как спасать утопающих, как утопающие могут буквально утопить своих спасателей, цепляясь за них и мешая им, и так и утаскивают их за собой.

И, хотя, тело пилота истерично вопит: «Жить!!! Любой ценой! Жить!!!», – пилот волевым усилием убирает руку. Рука подчиняется плохо, но подчиняется.

Последние мысли пилота: Так хотя бы она выживет. И у меня будет шанс, наверное.

Пилот закрывает глаза и прекращает борьбу.

Штурман: Она не бросит тебя, пилот. Ты же её знаешь, она не бросит.

Пилот не слышит штурмана.

Штурман: Пилот, пилот, открой глаза. Они тебе искусственное дыхание делать собираются.

Пилот, чувствует спиной, как волны слегка таскают её по каменистому берегу, кто-то держит её голову, слышит доносящийся откуда-то, будто издалека голос подруги, которая к кому-то тревожно обращается: «Ты умеешь делать искусственное дыхание?»

Путанные мысли пилота: Зачем искусственное дыхание? У меня же сердце бьётся. Не надо делать искусственное дыхание, когда бьётся сердце.

Штурман: Вот именно! Они тебе сейчас, по незнанию, все рёбра переломают! Открой глаза, пилот!

Пилот еле-еле разлепляет тяжёлые веки. Как болит голова, как тяжело, как жутко болит голова.

Глава 4. Робкие попытки

Она сидит в комнате за столом, на котором лежит карандаш. Взгляд её не отрывается от карандаша ни на минуту, на лице написана крайняя степень сосредоточения.

Штурман тихо и насмешливо: Ээээй, есть тут кто-нибудь? Да, перестань ты на него пялиться, всё равно он никуда не сдвинется, сколько ни трудись!

Она продолжает сосредоточиваться на карандаше в попытке передвинуть его силой мысли.

Штурман: И долго это будет продолжаться? Смотри, счас пар из ушей пойдёт! Ой, ой уже идёт! Гляди как мозги закипают!

Пилот Штурману, бросив попытки и с раздражением: Ты сам сказал, что это возможно! И что я это МОГУ!

Штурман: Сказал. И что? Если я сказал, что что-то возможно, это значит, что ты немедленно должна это делать?

Пилот: Я хотела попробовать, ну, или научиться.

Штурман насмешливо: Двигать карандаши? О да! Это, должно быть, ценное умение! Интересно, и где ты собираешься его применять? Будешь жонглировать карандашами, дабы развлечь публику? Постой, я уже вижу это: Дамы и господа! Сегодня на арене цирка наша несравненная! Она исполнит неподражаемый трюк – жонглирование цветными карандашами при помощи мысли! Поприветствуем, господа!!!

Бурные аплодисменты.

Пилот: Это только начало, можно же делать что-то и посерьёзней!

Штурман: Посерьёзней? Жонглировать толстыми розовыми слониками что ли? Послушай, может тогда лучше ещё понавтыкать в себя игл там всяких, тоже ведь реально при должной сноровке то. А что: «Сегодня на арене, девушка – дикобраз! Она умеет жонглировать толстыми розовыми слониками при помощи мысли!»

Пилот: Хватит уже чушь нести!

Штурман: Почему же чушь? Вот для чего тебе эти самые сверх способности, а? Не надо, не говори, сам знаю – дабы возвыситься над толпой!

Пилот молчит.

Штурман иронично: Нет? Не это? Может, дабы заслужить уважение людей, а подразумевается – возвысится над толпой? Повысить самооценку, а подразумевается – хотя бы мысленно возвыситься над толпой? Развлечь людей, т.е. заслужить их внимание и через это повысить самооценку. И снова подразумевается возвыситься над толпой?

Пилот надулась и молчит.

Штурман: Хочешь что-то серьёзное сделать со своими способностями? А пойди ка для начала хотя бы просто посуду помой что ли. Глядишь, пользы-то больше будет. А то знаешь чем могут закончиться все твои трюки?

Пилот: И чем же?

Штурман: А тем, что в случае, если они у тебя получатся, ты не избежишь искушения кому-нибудь это продемонстрировать. А когда продемонстрируешь, то, Штурман изобразил парадную музыку и дробь барабанов: «Та-та-та и снова в нашем цирке». Ну, дальше ты поняла, и так далее по наезженной уже задолго до тебя схеме: Признание людей, ты – звезда! Возвышаешься надо всеми! Ловко жонглируя.

Пилот: Хватит, перестань уже издеваться!

Штурман: Я что, я ничего, да вот только именно так всё это и заканчивается. Есть, правда, и другой вариант. Если фокус не получается, то человек делает вид, что это в принципе сделать было невозможно! Знаешь, есть в этом такой утешающий момент, мол: «Я не виноват(а), этого просто не может быть в природе, поэтому у меня ничего и не вышло!» И знаешь почему так получается?

Пилот: И почему?

Штурман: А потому что люди не владеют даже собой, а хотят владеть миром! Вот ты, например?

Пилот: А что я?

Штурман: А кто вчера распсиховался из-за того, что перед ней забрали последнюю порцию её любимого мороженного!?

Пилот: Я не психовала!

Штурман: Внешне-то да, не спорю! Но какая волна ярости и обиды на несправедливость всего сущего прошла в мыслях! В общем, я долго смеялся! Ай-яй-яй. А ведь взрослый человек! Так психовать из-за пачки мороженного!

Пилот: Уйди, гад! Ты можешь хоть на минуту оставить меня в покое?

Штурман, улыбаясь: Ладно, гад уходит. А ты подумай.

Глава 5. Спасать, иль не спасать, вот в чём вопрос

Штурман наблюдает, как пилот при помощи листочка тетрадной бумаги пытается вытащить паука, который угодил в пустую ванную, и никак не может из неё выбраться.

Через некоторое время Штурман не выдерживает: Ну, и что это мы такое делаем?

Пилот: Я хочу его спасти, ему самому не выбраться, у него лапы соскальзывают.

Штурман: Не лапы, а ноги. Не зря ж их прозвали – членистоногие, слышала ж, наверное?

Пилот молча продолжает ковыряться с листочком, пытаясь подцепить им паука, который испугавшись, начинает носиться по ванной как угорелый.

Штурман: А просто рукой взять не проще?

Пилот: Ты что! Я ж его боюсь!

Штурман насмешливо: А, простите! Я забыл!

Некоторое время он молча наблюдает, затем не выдерживает: Я смотрю, вы оба в ужасе друг от друга. Если боишься его, зачем собираешься спасти?

Пилот: Да не могу я смотреть, как он безуспешно карабкается. Не люблю отчаяния. Он так борется, надо дать ему шанс.

Штурман задумчиво: Жалость? Дать шанс? Ну, ежели борется.

Вдруг пилот взвизгивает и начинает энергично трясти листком. Штурман видит как паук зацепился за листок, а пилот, вытащив, наконец, его из ванной, пытается теперь стряхнуть паука на пол. При этом лицо пилота выражает крайнюю степень ужаса, т.к. паук не понимая, чего собственно от него хотят, и начинает ползти по листку к руке пилота. Через мгновение энергичные действия пилота всё же приводят к результату, и паук срывается и падает на пол. Пилот снова взвизгивает и отскакивает в сторону.

Воспоминания штурмана.

Разговор телепатический в виде образов и эмоциональных волн. Приблизительный перевод на русский.

Штурман: Оставь это!

Пилот: Я заберу его!

Штурман: Мы не должны вмешиваться, это ИХ жизнь.

Пилот: Я знаю, но я заберу его! Его убьют! Они уже приближаются, я чувствую!

Штурман: Да, убьют. Здесь так принято, таков их мир, и в нём свои правила, понимаешь? И по правилам ящеров, самок и детёнышей, оставшихся без покровительства самца, стая убивает. Его мать уже мертва и он разделит её судьбу.

Пилот: Нет, не разделит! Я заберу его.

Внизу, рядом с умершей от истощения самкой дракона по песчаной земле беспомощно ползал маленький чёрный комок.

Штурман: Жалость? – Скверное чувство! Помнишь, что было, когда ты пожалела того здоровенного паукообразного?

Пилот: Не имеет значения!

Штурман: «А я всё же напомню. Он сожрал тебя».

И продолжил с кривой усмешкой: «Должно быть, в знак высшей благодарности за спасение. И нам тогда пришлось делать тебе новую оболочку»

Пилот: Паукообразные не знают, что такое благодарность, я знала об этом и знала, что они опасны и сама допустила ошибку, подпустив его слишком близко.

Штурман: А драконы не опасны? Ты хочешь сказать, эти существа, пожирающие своих беспомощных детёнышей и убивающие одиноких самок, не опасны? Кстати, этот детёныш – самец. Ты хоть представляешь, насколько они агрессивны? Или ты снова хочешь обогатить свой опыт незабываемыми впечатлениями?

Пилот инстинктивно передёрнулась от внезапно накативших мыслей о том «пауке». Хотя картины и сами ощущения того страшного для неё момента и были стёрты, но на базовом уровне память о событии сохранилась.

Штурман: Ты не можешь спасти всех. И даже если можешь, то не должна.

Пилот: Всех не могу, но этого я всё равно заберу. Я выращу и воспитаю его сама. Я что-то чувствую. Он «позвал» меня. Ты поможешь мне вытащить его отсюда?

Штурман (усмехаясь): А у меня есть выбор?

Пилот (улыбаясь): Вообще то – нет.

Штурман (тоже улыбаясь): И каков тогда у нас план?

Пилот: Думаю, торнадо вполне подойдёт. Они не редкость на этой планете. Ящеры и не поймут, что произошло. Планы их мира не будут нарушены. Для них детёныш просто погибнет в вихре. Его исчезновение будет выглядеть абсолютно логичным для них.

Штурман: Что ж торнадо так торнадо, сейчас организуем.

Глава 6. Колебательность

Она делает зарядку и, не прекращая упражнений, обращается к штурману: Слушай, вот ты всё время говоришь: «Начни с себя, начни с себя, хочешь изменить мир – измени себя» Ты вправду в это веришь?

Штурман: Не отвлекайся! Какой прок от твоих упражнений, если ты болтаешь или думаешь «без умолку». Где твоё сосредоточение, где концентрация?

Пилот на некоторое время замолкает. Заканчивает упражнения и продолжает: А всё же? Ну, стану я аки паки ангел поднебесный. И буду вся такая совершенная и правильная, но другие то от этого разве изменятся?