Архоада

Владимир Шорохов

Архоада

1. Что случилось?

Другие книги автора

Владимир, или как его в юности называли «батон» из-за высокого роста, уже давно согнулся и с трудом передвигал ноги. Проснулся от голода, давно не испытывал этого ощущения, помахал рукой, но на его жест никто к койке не подошел. Сон поглотил его сознание. Это были тягучие часы, в них было трудно что-то разобрать, не было привычных образов, да и цвета вечно менялись, словно в калейдоскопе.

– Кто-нибудь здесь есть? – прошипел и опять поднял руку надеясь, что сейчас подойдет медсестра, но в ответ была тишина. – Вы там что все, померли?

Эй! – в этот раз старик крикнул и удивился своему голосу: он не хрипел, как это было в последний год, а казался громким и даже бодрым.

– Чертовщина, где все?

Он повернул голову, долго смотрел на приборы, что стояли чуть в стороне: ни одна лампочка не горела, насосы, что качали кислород, остановились. Старческие глаза взглянули на потолок, но и лампы тоже не горели.

– Авария?

Он не боялся умереть, давно хотел покончить с жизнью. Боль, словно раскаленное ядро в груди, не давала спокойно дышать. Старик дотронулся до маски, снял ее и провел ладонью по груди.

– Не болит.

Доктора боролись, но раковые клетки, как плазмоиды, что проникли на землю и стали все уничтожать на своем пути, не хотели умирать. Это было удивительное состояние: тело не ныло и голова ясно работала.

– Кто-нибудь есть?

Но ни сейчас, ни через час к его койке никто не подошел. Старик полежал. Уже захотелось в туалет, постучал по тумбочке, но ответом была все та же тишина.

– Проклятье! – выругался он и стал подымать свое исхудавшее за последний год тело. – Не болит, – боялся пошевелится, как всегда, но сейчас тело не ныло и не было той пульсации в затылке. – Куда все делись?

Старик посидел на кровати, не знал можно ли отсоединить трубки и провода, но в палату никто не вошел. Он уже стал сомневаться был ли кто в коридоре вообще. Пальцы плохо слушались, но удалось избавиться от трубок и, опустив ноги, сделать первые шаги.

– Холодно, – пробубнил вдруг и посмотрел на пол в поисках тапочек.

В коридоре, как и в его палате, свет не горел, он шел не спеша, его жизнь зависела от тех приборов, что по какой-то причине не работали.

– Вы где?

Но людей не было в больнице, да и на улице он никого не обнаружил. Старик прекрасно помнил войну с плазмоидами, как только их не называли: эмпуза, анаплазм, даже Самман или Самманус. Были еще сотни названий смертельному явлению, но все же прижилось слово плазмоид. Никто толком не знал, что это такое. Владимир смотрел первые репортажи: они напоминали сводки с фронта. Все гибло: животные, птицы, насекомые, даже растения засыхали. Люди отступали, сдавая без сбоя огромные территории. Оставалась одна надежда: уйти за воду, ведь через нее плазмоид не мог проникнуть. По этому взрывали мосты, ЛЭП, канатные дороги.

Старик, шаркая ногами, вышел на улицу. Кругом беспорядок, медперсонал эвакуировался, забрали всех, но его как смертельно больного, которому оставалось жить несколько дней, оставили.

– Проклятье! – выругался старик понимая, что его бросили. – Лучше бы убили.

Как часто он эти слова повторял, но ему суд отказал в эвтаназии, вот он и мучился, надеясь, что завтра все же закончится его жизненный путь. Владимир шел по площадке: тележки, передвижные кровати, ящики, одежда и множество приборов стояли прямо под открытым небом. Он знал, что больница находится между правым и левым берегом города, тут раньше был форт, а после построили чумную клинику. Но это было давно, а сейчас здесь больница для обреченных: тех, кто умирал от рака.

Старик шел и еще не верил, что остался один. Появилась кошка, замяукала, хотел ее погладить, но побоялся наклониться и опять испытать пронизывающую боль в легких.

– И тебя бросили, – кошка в ответ промяукала и подбежав поближе стала тереться о его ногу. – Домашняя, значит подружимся.

Старческие глаза прищурились, у него зрение было хорошим, даже очки не носил, но яркое солнце слепило глаза. Город уже не горел, но кое-где подымался дым, это означало только одно: люди ушли, а значит плазмоиды добрались и сюда.

– Проклятье! – уже не помня который раз, выругался старик и, повернув голову, посмотрел на противоположный берег – там тоже дымились дома. – Похоже нам не повезло, мы в окружении, – с иронией в голосе произнес он и посмотрел на кошку. – Или все же повезло, мы ведь живы.

В тот день Владимира не волновало, что происходит на противоположном берегу, все равно он был готов к смерти. Найдя в кафе, что располагалось на первом этаже, еду, (она даже не испортилась), накормил кошку и сам, досыта наевшись, вернулся в палату.

– Они меня заберут, не могут тут бросить, так нечестно, – в ответ Марта, так он назвал свою новую питомицу, замурлыкала и, устроившись поудобнее в его ногах, закрыла глаза. – Так нечестно, – еще раз произнес и тоже решил отдохнуть.

Но ни на следующий день, ни через неделю, так никто и не прилетел за ним. Владимир видел как высоко в небе пролетали дроны, махал им руками, но те следовали программе и скрывались за домами. Первые дни он думал, что он без приборов, что не работали; что долго не проживет. Но вот утром его старческие глаза открывались. Ругался, что не умер, а после даже стал улыбаться и гладить Марту. Нашел себе палату с душем, который не работал, но зато в ней много места и большое окно, выходящее на дымящийся город.

– Вы там, я знаю, что вы там.

Плазмоидов трудно увидеть: днем они не заметны, а вот с наступлением сумерек земля и стены домов покрываются бледно-голубоватым свечением.

– Проклятье, что за напасть!

Деревья на противоположном берегу уже пожелтели и стали сбрасывать листву, а ведь лето, и тому виной эта зараза. Старик взял кувшин и, налив в стакан воды, подошел к цветку, что стоял на подоконнике.

– Вас тут нет, иначе бы все уже уничтожили.

Остров, на котором располагалась больница, занимал несколько гектаров: на нем был парк, цветочные клумбы, зеленая трава, птицы и насекомые.

– А это рай среди ада, – так иногда говорил старик, думая, что теперь ему делать.

Он привык жить один, работал дальнобойщиком на Auman H5 BJ4189 —вот это зверь, – а что теперь, что изменилось? Опять один, не считая кошки Марты, что все время следовала за ним. Найдя краску, старику удалось написать на крыше надпись – «Спасите». Несколько дней дрон пролетал мимо, а после сбросил контейнер, в котором была надувная лодка и рация. Старик боялся плавать, в детстве чуть не утонул, по этому мысль сесть в лодку была равносильна смерти.

Владимир каждый день часами смотрел на противоположный берег. Из воды так все еще торчал хвост беспилотного дрона. Сейчас спасатели не использовали живых пилотов, боялись крушения, и они были правы. МЧС попытались его эвакуировать, но как только дрон стал опускаться, со стороны города, словно невидимый вихрь, поднялся энергетический поток. Молния бы не причинила вреда машине, но плазмоид проникает в глубь электроники и лишает его энергии. Спасательная миссия была провалена.

* * *

За пятнадцать лет. Луна.

Руслан закончил проверку последнего датчика, что установил всего неделю назад. Луна – не теплая земля, он забарахлил, а после отказался отвечать на его команды. Три года, на такой срок он подписал контракт, и теперь работал на спутнике, настраивая сейсмические станции. Луна мертва, а вот то, что у него в недрах, как раз интересовало его работодателя. Чтобы покорять космос требовалось много ресурсов: все подымать с земли дорого, да и порой нереально. Вот и направили усилия на поиски ископаемых и создание Лунных заводов. Кто-нибудь скажет, что это утопия, но только не Руслан: он знал, что на поверхности спутника много меди и чистого железа. Здесь нет влаги, а значит нет коррозии. Осталось только найти залежи и приступить к их добыче.

– База-база, вызывает «Крот», – почему ему дали такую кличку он не знал, но не сердился, а даже гордился ею. – База, я возвращаюсь, через час буду, пройду маяк – сообщу.

Отключившись, Руслан сел на кар, проверил баллоны с воздухом, взглянул на монитор: радиация была в норме. Первое время боялся ездить – здесь легко заблудиться и только благодаря маякам, что были расставлены сеткой вокруг станции, можно было ориентироваться. Включив автопилот, почувствовал как под ногами загудел двигатель, еще час – можно будет снять шлем и вдохнуть чистого воздуха. Хотя какой он чистый, на Луне его нет, он делается искусственно и все же это лучше, чем целый день находиться в скафандре.

– База говорит «Крот», прошел маяк Б29, через десять минут буду у маяка А28.

Зачем он это говорил, электроника давно уже сообщила местоположение кара, но так положено, чтобы знать, что с пилотом все в порядке.

– База, прошел маяк А28, вижу станцию, сообщите ангар для стыковки, – но Руслан не получил ответа.

– База вы меня слышите? – и опять не было ответа.

– Сломался? – удивился он и по старинке постучал пальцем по экрану.

– База-база, дайте координаты стыковки, я уже подъезжаю.

Руслан отключил автопилот и нажал на тормоз, кар плавно остановился.

– База! Вы меня видите? Я вас не слышу, дайте световой сигнал.

– Руслан направил камеру на вышку, где горели сигналы, но там по стандарту продолжал мерцать зеленый прожектор. – База, я не получил сигнала, кислорода 12%, батареи 8% – еду к аварийному шлюзу, сообщите технику, чтобы разблокировал въезд.

Но подъехав к ангару, ворота все еще были закрыты. На Луне всякое бывало: свет гас, аварии с отоплением и водой, солнечные бури часто выводили из строя электронику. Это хоть и не первая станция на Луне, но не все еще до конца отлажено, поэтому Руслан припарковав кар как можно ближе к ангару, заглушил двигатель, перевел его в ждущий режим, а после подключил батареи к зарядке. Осталось выгрузить контейнер с оборудованием и отправить пустые баллоны на заправку.

Шлюз был заперт изнутри, кто это придумал Руслан не знал, словно на Луне ходят медведи и те могли проникнуть на станцию.

– База, разблокируйте шлюз, я уже на месте. База, вы меня слышите? – он посмотрел на показатели кислорода, после того как покинул кар, дышал тем, что было в запасном баллоне, а его было не так уж и много.

– База! – выругался и застучал по шлюзу, но замок не сработал. – Проклятье!

Теперь Руслан понимал, что придется обходить базу и уже через аварийный вход зайти на станцию: там шлюз всегда был разблокирован. Через десять минут-прыжков – так легче передвигаться по Луне – он достиг конечной точки.

– Теперь скафандр придется чистить.

Мелкая пыль прилипала ко всему, и если бы не зона очистки, вся станция давно бы уже была загажена. Он вошел в шлюз, повернул рычаг, на экране пробежали столбики цифр, через минуту сработал замок двери второго шлюза и он перешел в другой отсек. Руслан сел, уперся спиной в нишу, она была стандартного размера, что позволяло скафандру оставаться в отсеке без воздуха. Была проверена герметичность соединения, загорелся зеленый сигнал и зажимы в спином ранце сработали.

– Фух, – пыхтя, Руслан вылез из скафандра.

– Ау! Вы где? – всегда рядом был техник, что помогал вылезти и проверить самочувствие, но сейчас была тишина и рядом не было ни души.

– У меня баллоны пусты. Слышите?

И только тут понял: что-то произошло.

– Где вы?

– Следуйте процедуре очистки, – раздался механический голос, но его Руслан проигнорировал, вошел в переходный отсек, а через несколько секунд вышел с другой стороны и тут же остановился. На полу лежал человек.

– Эй, вам плохо? Что произошло? – сердце застучало, он нагнулся и потряс человека за плечо.

На станции работало больше двух тысяч человек, он не всех знал. Это теперь минигородок с учеными и техниками. В голове вспыхнула красная лампочка, как можно сильней сжал губы и подбежав к аварийной панели вскрыл ее. Легкий скафандр на экстренные случаи, но сейчас не до него, взял маску и, надев ее, включил подачу кислорода.

– Почему не сработала сигнализация аварии? – Руслан прислушался, но кругом было тихо. Вернулся к мужчине, что лежал на полу, постарался нащупать у него пульс, но жизненные показатели были на нуле.

– Ему плохо, медиков сюда!

В каждом коридоре была кнопка экстренного вызова, он подбежал и стал нажимать на нее.

– Где все?

Через несколько секунд понял, что бесполезно ждать, переступил через мертвое тело и, пройдя технический отсек, вошел в зал.

– Что случилось? – все, кто был в помещении, лежали на полу.

2. Есть хоть какая—то зацепка?

Земля – станция слежения за Лунным поселением «Сокол».

Оксана вот уже почти полчаса пыталась связаться с дежурным оператором, который работал на временном модуле «Верба». Это передвижной дом, где можно несколько дней жить: он предназначался для дальней разведки, но сейчас вот уже как час не подавал сигнала. Она перепробовала все, но электроника на Луне молчала. Таких операторов, как она, в зале было с десяток. Оксана уже хотела набрать номер старшего по смене, но увидела, что на консоли телефона все кнопки горят красным цветом.

– Что—то случилось? – снимая наушники, спросила Олега, сидевшего справа от нее. Его глаза были округлены ни то от удивления, ни то от ужаса. – У меня молчит станция, связи нет, а у тебя?

– Нет, – коротко ответил он и его пальцы быстро застучали по клавиатуре.

– Твоя база тоже молчит?

– И у вас пропал сигнал? – спросил Галкин из другого конца зала.

Оксана еще раз попробовала дозвониться до старшего по смене, но все линии были заблокированы. Не стала оттягивать время, поднялась и быстрым шагом направилась в другой зал, где находился штаб управления лунным поселением «Сокол». Стоило выйти в коридор, как чуть было не столкнулась с мужчиной, что так же, как и она, спешил в штаб.

– Что—то произошло? – неуверенно спросила.

В ответ он сквозь зубы что—то пропищал и скрылся за дверью. Оксана имела допуск и, приложив электронный ключ, вошла в штаб – все, кто был в зале, смотрели на большой экран. Камера плавно поворачивалась. Это был лунный отсек для питания. Здесь всегда много народу, но сейчас не было никого. Камера опустилась. Тут же за спиной у Оксаны кто—то охнул.

– Что это?

– Не знаем, – тихо, чтобы не потревожить тишину, ответил Бобров.

На экране замелькали кадры с других камер и везде было одно и тоже – все поселенцы Луны лежали на полу.

– Утечка воздуха? Вспышка? – сделал предположение Абакумов.

– Нет, – тут же ему доложил оператор, что не подымая головы проверял показатели воздуха.

– Все в норме, давление не упало и нет загрязнений.

– Вспышка не обнаружена и предупреждений не поступало, – сообщил другой оператор.

Лунные строения – это не космическая станция, которая находится под защитой магнитного поля Земли. У нее мощная броня как от радиации, так и от тех самых солнечных вспышек.

– Тогда что же произошло? Отравленная вода?

Похоже Абакумов не знал с чем столкнулся, в прочем это не знал никто. Ладно если бы это был единичный случай смерти, но сейчас показатели станции работали исправно, сбоев не было, и все люди были мертвы.

– У меня станция Верба не отвечает, – тихо произнесла Оксана.

– А у меня станция Плутон.

– Разведка Карась затерялась.

Все без исключения понимали, что произошла трагедия и она коснулась не только тех, кто был в основном модуле «Сокол», но и тех, кто находился за ее пределами.

– Живой! – кто—то радостно крикнул и камера соскользнула в сторону, затем в миг развернулась обратно.

– Включите громкую связь, пусть слышит нас.

– В этом отсеке ее нет, но он услышит.

Мужчина был в защитном шлеме, что применялся в экстренных случаях, если вдруг произойдет разгерметизация станции.

– Говорит Земля. Вы меня слышите? Говорит Земля! – мужчина на экране остановился и замотал головой.

– Кивните, если слышите.

Руслан так и сделал: кивнул и, развернувшись, пошел на голос.

– Я тут… – он с трудом говорил, чувствовалось, что напуган.

– Вы один? – сев в свободное кресло Абакумов взял микрофон.

– Я даже…

– Вы знаете что произошло?

– Нет, я только…

– Не спешите, главное – вы живы, – в разговор вступила женщина, она посмотрела на Абакумова и тот молча кивнул.

– Скажите с вами все хорошо?

– Да.

– Мы наблюдаем с Земли, что все члены команды «Сокол», лежат на полу, что случилось? Живы?

– Нет, они мертвы, все мертвы. Я уже проверил некоторых, они не подают признаков жизни.

– Хорошо, главное – вы живы. Сейчас готовится команда для вашей эвакуации, но для начала следуйте моим приказам. Договорились?

– Да.

– Зайдите в медотсек, знаете, где он?

– Да.

– Идите, правая дверь, откройте ее.

Руслану стало легче: ведь теперь он был не один, вошел в медотсек, нашел ту самую дверь, толкнул, но она не открылась.

– Ничего страшного, с правой стороны панель, разбейте стекло и наберите код 2887443.

– Сделал, – нажав на последнюю кнопку замок щелкнул.

– Что дальше?

– Это отсек жизнеобеспечения всей команды, нужно проверить кто остался в живых.

– Никого, – тут же ответил Руслан. – Я был за пределами станции, проверял сейсмоприемник. Примерно за полчаса до возвращения «Сокол» перестал отвечать, я исследовал не все помещения, но у восьмого ангара группа готовилась к выходу. Они уже одели скафандры, один отстегнулся от шлюза, а двое еще нет.

– Вы хотите сказать?..

– Да, они тоже умерли.

Абакумов посмотрел на женщину, что вела переговоры, кто—то за спиной прошептал: «какой ужас».

– Откройте панель, введите пароль GO876P91Z.

Пальцы Руслана быстро застучали по клавиатуре, на экране побежали показатели таблицы, он не знал, что это, но в конце каждой строки горел красный сигнал.

– Они все мертвы, – как факт произнес оператор и еще раз сверился с данными. – Отсутствующих нет, выжил только один человек.

* * *

Обсерватория Жигунова.

Егор Данилович, именно так, с отчеством, к нему обращались на работе, но для жены он был – Егорка. Женщина давно его разлюбила, вспыхнувшая в юности страсть через пару лет угасла: сперва дети, а после опасения, что останется одна, она так и не рискнула уйти от мужа. Над ним посмеивались, за спиной крутили у виска, мол, свихнулся. Егор не обращал внимания на сарказм, почти каждый вечер подымался в старую Уссурийскую обсерваторию, которую давно хотели снести. Но ему удалось ее выкупить и теперь это самое крупное вложение в недвижимость за всю его жизнь.

– И что же это у нас было?

Найти на Земле точку для наблюдения за небом трудно, города подступают к горам и небо по ночам начинает светится. И все же он не оставил детскую мечту найти свидетельства посещения НЛО на Земле, вот и сейчас проверял сотни снимков, которые сделала его автоматическая камера. Раритетный фотоаппарат Nikon D6 Body всего 20 мегапикселей, его чувствительность доходила аж до 102 400 единиц ISO, формат матрицы – FX, маловато, конечно но на лучшую камеру денег не было.

– Что такое?

Мужчина увеличил изображение на экране: снимок был четким, виден каждый кратер на Луне, но сбоку проглядывалась маленькая черточка, словно это старый снимок и царапина – брак на пленке. Он проверил настройки камеры, посмотрел другие снимки: на них тоже была царапина.

– Брак? – предположил он, но через десяток снимков царапина исчезла. Взяв в руки калькулятор и вооружившись карандашом, тут же сделал расчет. – 37 474 057 м/с, это получается одна восьмая от скорости света. Выходит это не лазерная вспышка, а что—то иное? А что тогда?

Ему стало любопытно. В его архивах хранилась не одна тысяча снимков, но, в основном, это были спутники и их осколки. Иногда удавалось заснять испытание двигателей для космических станций, но эта царапина по длине составляла несколько тысяч километров, а для двигателя – это слишком длинная дуга.

– Оружие? – предположил Руслан, и откинувшись в кресле, стал вспоминать, что у него есть в архивах.

Хоть испытания в космосе и были запрещены, но кто на это обращает внимание. Вспомнил скандал, что разразился несколько лет назад: тогда Китай уничтожил с десяток спутников, которые болтались над Индией. А до этого Россия установила термоядерный реактор на свою космическую платформу. Американцы тоже не отставали, да и Франция с Англией частенько нарушали мораторий.

– Неужто мои гости прилетели?

Руслану хотелось бы обрадоваться, но он так часто ошибался, спешил сообщить о сенсации, что к его снимкам стали относится, как к фэйкам.

– Надо проверить, подождать, надо разобраться и еще раз все просчитать.

Новые расчеты мало что изменили, он на максимум увеличил изображение, выругался, что матрица маленькая и не все видно. Но теперь царапина приобрела более четкий след: она была идеально ровной и если бы камера могла позволить, то засняла бы движение.

– Это не лазер уж точно – его не увидишь. Спутников в той зоне нет, спектр холодный, как у молнии.

Руслан знал, что цвет молнии меняется в зависимости от состава атмосферы. Красная вспышка, значит в облаке дождь, голубая – град, желтая – пыль. А вот на высоте более 70 км. под воздействием азота молния становится ярко—красной. – Но ведь там нет атмосферы. Тогда, что это?

* * *

Комиссия по расследованию катастрофы.

Антон Серебров вошел в состав комиссии, чтобы разобраться, почему команда Лунного поселения «Сокол». погибла. Да, именно погибла, другого мнения не могло быть. Некоторые жертвы даже не проснулись, лежали в спальных отсеках, они не пошевелились, а значит тому виной – не удушье. Были те, кто находился в скафандре как внутри модуля, так и снаружи, а вот Руслан, что производил замену датчика, был в шестидесяти километрах.

– Это целенаправленная атака, – предположил Бондарев, он тоже входил в комиссию. – Точка удара идеальная.

– Не знаю, – засомневался Антон.

– Линзовая атака, ее в теории разработали в СССР.

– Нет, тогда была бы повышена радиация, а ее нет, все в норме, ни один датчик не сработал.

– Отравленная вода или в воздухе были примеси. Нам нужно забрать тела и обследовать их.

– Пока это невозможно, зону закрыли и мы можем только в теории сделать расследование, – Серебров перебрал с десяток версий, но при скрупулезном взвешивании они рассыпались.

– Все произошло так быстро, что никто из поселенцев не успел подать тревоги, кто где находился – все просто упали. Вот смотрите на снимок, – Галина Дятлова развернула экран. – Он явно шел с подносом от раздаточной панели, после что—то произошло и он упал: горячий кофе обжёг руку – вот пятно и лужа – он даже не отдернул ее.

– Может их вырубили сигналом? Американцы давно этим хвастались.

– Да, но станция не только наша, но и их, какой в этом прок. Да и по отчетам на орбите в этот момент над «Соколом». не было спутников. Не могли же они выстрелить из—за Земли?

– Нет, такая мощность и чтобы пробить щит, это просто невозможно. И не забывайте: в помещении радиация в норме – вообще все в норме.

– Вот это и странно.

Серебров налил себе кофе, голова гудела, им дали только день для предварительного заключения, после – весь мир узнает о трагедии.

– Это китайцы, они что—то испытывали в последнее время, – прервал молчание Бондарев.

– Двигатели и солнечный парус, – тут же сказала Дятлова.

– Вспомните, что было у них с американцами, когда они вместе подписывали карту Луны. Китайцы блокировали связь, а после запустили нейробомбу, которая вывела из строя энергоподстанции трех штатов: Орегон, Невада, Калифорния…

– Это не доказано.

– А что по этому поводу говорят астрономы? – Серебров уже связался с Роке—де—лос—Мучачос, Кека и РАН. Те еще не знали о том, что произошло на Луне, поэтому сделали чистый отчет. – Может и правда было излучение, но несолнечного характера и невоенного.

– То есть? – отложив в сторону свои записи, спросил Бондарев.

– Может тому виной не человеческий фактор, а он был извне. Например, взрыв сверхновый…

– Нет—нет, – тут же запротестовала Дятлова. – если бы она была, и ее силы хватило убить всех на станции, то почему другие поселения не пострадали? Посмотрите на карту, чуть левее Японская станция, тут Корея, а здесь Индия, с другой стороны – Китай. И они все на одной стороне Луны, а значит должны пострадать. И не забывайте: Руслан, что остался в живых, находился рядом, по меркам спутника, почти внутри комплекса.

– Ты права, и все же не стоит отбрасывать эту теорию, – постукивая карандашом, сказал Серебров.

«Если сверхновая, то в обсерватории наверняка знали бы, но они промолчали, значит просмотрели или не знают куда смотреть, – рассуждал Антон. – Для солнечной системы радиус поражения ничтожен, а в масштабах галактики и подавно. У Земли есть магнитное поле и если было излучение, то оно не достигло поверхности, а значит, – Серебров обрадовался, но тут же понял, что его вывод опять не верен».