Крылья Тени: Крылья Тени. Дом Дракона. Свет и Тень (сборник)

– Изданная в Аэн-Море, разумеется, – раздался дрожащий от негодования голос одного из вагантов. Не всем, ох не всем пришелся по вкусу незатейливый рассказ нового преподавателя основ Тьмы.

– В Торинире. И будьте так любезны, вагант. В следующий раз выходите вперед, если хотите что-то сказать, – ровным тоном проговорил Т’мор. – Могу пообещать, что не причиню такому смельчаку вреда. Более того, если аргументация моего оппонента будет признана лучшей, такой вагант может рассчитывать на пару баллов по моему предмету. Да, вагантесса Тара?

– Извините, я только хотела спросить, а кто будет определять победу в этих спорах? – тихо спросила девушка.

– Ректор Ламов устроит вас в качестве арбитра? Вопрос ко всем присутствующим.

Ответом стало одобрительное гудение вагантов.

– Замечательно. Значит, договорились. Одно условие. Время для подобных диспутов будет отводиться также по согласованию с ректором. Устраивает?

И снова одобрительный гул, который внезапно был прерван звоном колокола, возвестившего об окончании лекции.

– К следующей лекции жду от вас собственных соображений по материалу упомянутого Кодекса Тьмы, в письменном виде, а желающим показать себя в диспутах, советую все-таки отыскать указанную мною книгу о расах Мор-ан-Тара. Если не найдете, не отчаивайтесь. На следующей декаде должна прибыть моя библиотека, и ее копию я размещу в своей секции университетского книгохранилища. Доступ свободный. – Ровный голос Т’мора всколыхнул толпу слушателей, и ваганты, обалдевшие от всего происходившего на лекции, потянулись к выходу из подземелий.

– Оригинально. Таких лекций в стенах нашего университета еще не было. Даже не знаю, я в восхищении или в ужасе? Не считаете, что использовать мощь первостихии для поддержания порядка на лекции несколько… неуважительно? – голос ректора, вошедшего в зал, едва последний вагант скрылся на лестнице, заставил Т’мора, уже направлявшегося в лабораторию, остановиться.

– По отношению к кому, Ламов? – поинтересовался парень.

– Хотя бы по отношению к самой стихии… – чуть сбился с тона ректор, явно не ожидавший такой спокойной реакции от нового преподавателя. – В конце концов, в правилах университета есть четкое указание о недопустимости применения преподавателями магии в отношении вагантов.

– Поверьте, она не обидится. – Покачал головой Т’мор. – А насчет соблюдения устава университета… так ведь я его и не нарушил. Никакого воздействия на вагантов не было. Присутствие же эманаций первостихии в помещении… Знаете, вчера, знакомясь с университетом, я случайно забрел в ваш лекторий и видел там, на столе, один забавный артефакт Порядка. Вы же не будете отрицать, что его эманации влияют на способность присутствующих к структурированию получаемой от лектора информации? У меня, к сожалению, подобного артефакта нет, вот и приходится выкручиваться. Нет, если вы настаиваете, думаю, Грон и Архас не откажутся поучаствовать в создании темного артефакта подобной направленности. Правда, сколько времени займет подобный опыт и какие понадобятся материалы, ург его знает…

– Уел, – усмехнулся ректор.

– Один-один, – отразил усмешку Ламова. Т’мор. Правда, из-за шрама получилось это несколько криво.

– А? Ну да, – согласился ректор, вспомнив их первую встречу. – Я, собственно, зашел поинтересоваться, не составите ли вы мне компанию за обедом, Т’мор? У вас ведь сейчас перерыв, я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Я с удовольствием составлю вам компанию, господин ректор. Честно говоря, меня весь этот цирк порядком вымотал. Да и мой личный дракон уже хвост жует. – Кивнул парень. – Но, как я понимаю, до общего обеда еще часа полтора…

– Дракон? А, поговорка… Образно. Но знаете, тут я вам помогу. Хорошо перекусить в университете можно не только в официальном, так сказать, порядке. Внешний круг, знаете ли, буквально напичкан всяческими трактирами. Иногда мне даже кажется, что их чересчур много, – доверительно сообщил Ламов, открывая дверь. – Но каждый последний день учебного года убеждает меня в обратном.

– Вот как? Ни за что бы не подумал. Знаете, я прошелся по внешнему кругу, после того, как закупил обстановку для моих комнат, – заметил Т’мор, направляясь следом за ректором, – но нашел только один трактир. Книжные лавки, алхимические, магазины одежды, все это помню. А вот трактиров…

– Ничего удивительного. Большая их часть расположена в переулках внешнего круга, в полуподвальных помещениях. Потому, кстати, у нас и принято называть их погребками.

– Ну что ж. Ведите, господин ректор. Будем приобщаться к староозерной кухне.

– Думаю, вы не будете разочарованы. – Кивнул ректор, по ходу движения бросая по сторонам странные взгляды. Кажется, его сильно удивил тот факт, что при его появлении ваганты отпрыгивают в стороны, словно на них лавина несется… Впрочем, спустя минуту Ламов догадался взглянуть на своего спутника. Слухи о новом преподавателе основ Тьмы уже разнеслись по всему университету. – Э-э, Т’мор?

– Слушаю, – раздался холодный, чуть шипящий голос.

– Вы не могли бы отозвать Тьму? А то, боюсь, наши ваганты рискуют от страха переломать себе ноги, выпрыгивая из окон. – Ламов кивнул в сторону одного из учеников, судорожно пытающегося открыть окно. Здоровяк-вагант, чуть слышно подвывая и ломая ногти, скреб пальцами по раме, а в глазах его плясал самый настоящий ужас.

– Какая встреча… – неожиданно для ректора чуть ли не промурлыкал Т’мор. От этих слов здоровяк вдруг побледнел, икнул… и оплыл бесформенной кучей на пол. Ламов недоуменно посмотрел на пребывающего в отключке ваганта, потом перевел взгляд на мечтательно улыбающегося Т’мора и вздохнул. С прошлым преподавателем основ Тьмы таких эксцессов не возникало…

– Эй, кто-нибудь! – зычный голос нового преподавателя, успевшего отозвать свою стихию, разнесся по коридору. – Оттащите этот кусок навоза к целителям… Или может, сразу в дурку? – осведомился Т’мор у ректора.

– Не вижу поводов для смеха, господин Т’мор, – попытался одернуть коллегу Ламов. – Кто вам позволил нападать на ваганта университета?!

– Ой, можно подумать, все так страшно, – фыркнула выглянувшая на шум из дверей очередного лектория Ирисса. – Это он и есть, Т’мор?

– Ну да, – кивнул парень.

– Тогда все в порядке. – Махнула рукой мастер Огня и пояснила пребывающему в недоумении ректору: – Мечислав это заслужил, господин ректор. Будучи в «Веселом задире», он позволил себе неуважительное обращение к преподавателю. К сожалению, назначить взыскание в тот момент Т’мор не мог, он опаздывал на важную встречу… Вообще-то, будь я на месте нашего темного мага, этот придурок так легко не отделался бы. Но, думаю, некоторую мягкость господина Т’мора можно списать на его неопытность… Обещаю, господин ректор, он непременно исправится.

Представив, что будет твориться в коридорах университета, если Т’мор действительно решит «исправиться», Ламов обреченно вздохнул.

Глава 4. Прошлое напомнит…

Разбирая планы лекций, оставленные предшественником, Т’мор никак не мог отделаться от мысли, что занимается совершенно бессмысленным делом. И действительно, о какой корректировке может идти речь, если весь лекционный материал можно смело отправить в помойку?!

Естественно, что настроение Т’мора было весьма далеким от радужного. Тем не менее забросить разбор макулатуры он не мог, поскольку, только ознакомившись со всем изложенным в нем бредом, маг мог составить хотя бы примерный план того, как исправлять весь нанесенный вагантам его предшественником вред. Хорошо еще, что даже такие куцые и инвалидные методики хоть как-то, пусть самую малость, но теребили темный источник учеников, не давая тому окончательно загнуться под давлением своего светлого собрата…

Вот и приходилось Т’мору корпеть над многочисленными свитками, исписанными витиеватым, трудночитаемым из-за обилия завитушек почерком. К концу этой гигантской работы раздражение Т’мора аукнулось даже ректору Ламову, как косвенному виновнику его мучений, которого просто завалили жалобами некоторые особо упертые ваганты. Но, в конце концов, кто, как не ректор принял на работу его предшественника? Вот пусть сам и объясняет ученикам, почему так резко увеличилась нагрузка на занятиях по основам Тьмы.

Может, еще и поэтому лекции Т’мора становились все жестче, а Тьма на его занятиях уже просто не оставляла вагантов в покое. Но были и положительные моменты. Спустя каких-то три декады добрая половина учеников уже могла, твердо стоя на обеих ногах, переносить накатывающие в подземелье волны стихии, что на первом уроке заставляли их распластаться на полу. Узоры учеников наконец-то получили должный толчок для развития и с каждым разом приспосабливались к пропуску все более мощных потоков сил Ночи. Кроме того, изучившие, под давлением Т’мора, Кодекс Тьмы ваганты хоть и с чудовищным скрипом, нехотя, но начали менять и свое отношение к некоторым вещам, прежде вызывавшим у них вполне однозначную негативную реакцию. Так, например, теперь никто из учеников не кривился в презрительно-гадливой гримасе, слыша такие словосочетания, как жертвенный ритуал или арканы крови. Лекции и книги из личной библиотеки Т’мора делали свое дело, медленно, но верно выбивая из учеников привитое им отвращение к Ночи и то искаженное, а точнее ложное представление об аспектах работы с ней, что веками культивировалось двуязыкими среди людей.

Т’мор оторвался от очередного свитка и с усмешкой вспомнил их первое НАСТОЯЩЕЕ занятие.

– Итак, господа ваганты… – Стремительно влетев в зал, Т’мор обежал взглядом выстроившийся перед ним полукруг бледных лиц, одним движением скинул привычный капюшон и вдруг усмехнулся, зло и одновременно весело. – Поздравляю вас с первым практическим занятием. Сегодня мы начнем знакомство с одним из важнейших разделов магии Тьмы. Жертвенные ритуалы.

От поднявшегося после этих слов гвалта маг чуть не оглох. В принципе, он мог понять учеников. Даже вызубрив кодекс наизусть и ознакомившись с парой копий текстов из «Введения в искусство Ночи», изданной под редакцией прадеда Арролда книги о практических методах работы с капризной стихией, ваганты на тот момент не знали ничего, кроме наименований соответствующих разделов, по вполне ясным причинам повергавших их в ужас. Все-таки многолетние плоды трудов эйре, пусть даже ослабленные их минимальной активностью по эту сторону Долгого моря, было не так-то легко вытравить.

– Тишина. – Трость ударила в пол, и ученики невольно подались назад. Они уже привыкли, что обычно вслед за таким ударом следовала волна стихии. Но в этот раз обошлось. Преподаватель только вздохнул и тихим бесцветным голосом продолжил: – Предвзятость, самоуверенность и непонимание. Вот три фактора, которые сейчас определяют ваше поведение. Вы еще не знаете, о чем пойдет речь, но уже возмущаетесь, забыв, зачем вообще пришли в Драгобужский университет.

– Как это не знаем?! – возмутился один из вагантов, стоявших в первом ряду. – Принесение жертвы самое страшное преступление!

– Кто сказал? – все тем же спокойным тоном поинтересовался Т’мор.

– Э-э… Вагант третьего года Ми… – начал ученик, уже значительно тише, но преподаватель его прервал:

– Я помню твое имя, Мидов. Я спросил, откуда вам это известно? От эйре? – Т’мор смерил взглядом пышущего недовольством ваганта и махнул рукой. – Впрочем, это неважно. Советую дослушать мои слова, а уже потом делать выводы. Итак. Жертвенные ритуалы. С одной стороны, это самая простая часть магии Ночи, с другой – самая коварная. Постараюсь объяснить как можно более доходчиво… Жертвенный ритуал это всегда Сделка. И как любая сделка, она подразумевает обязательства и ответственность обеих сторон. Маги идут на такой шаг в случае, когда их собственная сила недостаточно велика, чтобы самостоятельно контролировать направление потоков Тьмы, для получения желаемого эффекта, в каком-то действии, требующем активного использования силы первостихии. Суть жертвенного ритуала проста. Не имея возможности заставить Тьму действовать угодным нам способом, мы договариваемся с ней об оплате, что позволит нам получить необходимый результат, не затрачивая усилий на то, чтобы заставлять и направлять стихию действовать нужным нам способом. Что может выступать в качестве оплаты, как вы думаете? Вагант Мидов?

– Э-м. Жизнь человека, его душа? – тихо, но упрямо проговорил тот.

– Хм… – Т’мор улыбнулся. – Да. Возможно и такое. Если жизнь принадлежит самому жертвователю, то это вполне приемлемая цена Сделки. Так, например, подобный жертвенный ритуал применяется как заключительная часть становления лича. Но я так понимаю, что вы имели в виду принесение в жертву жизни другого человека? Извините, ваганты, здесь я вынужден вас разочаровать. Подобное действие крайне негативно скажется на самом жертвующем. Да, жертву, точнее освободившуюся от жизни душу, примет кто-то из темных богов, каких, надо заметить, немало скрывается под завесой Ночи, и желаемая жертвующим цель вполне может быть достигнута, ведь даже эти существа не могут идти против Сделки. Вот только Тьма не преминет наказать глупца, посмевшего оскорбить ее подношением того, что не принадлежит магу, пошедшему на такую сделку, по праву. Не было им создано, куплено или получено как-то иначе, как результат его собственных усилий. Вспомните кодекс. Понимаю, не всем пришлась по вкусу его мрачноватая и несколько пафосная риторика, но за это нужно сказать спасибо хоргам. Так вот, по поводу души, в кодексе есть вполне недвусмысленная фраза: «Жизнь есть дар душе, и лишь душа вольна в ее распоряжении. Душой же не распоряжается никто!» А убивая свою жертву, маг тем самым пытается принести в дар Тьме именно душу!

– Извините, учитель Т’мор… – Над головами вагантов взвилась рука, и вперед вышел худощавый паренек, в глазах которого не было и намека на страх или отвращение. Только чистое любопытство. Т’мор кивнул. – А как же рабы? Они-то могут быть и куплены, и получены в дар? И еще… о каких темных богах вы говорите? В людских пантеонах, по крайней мере, известных нам, таких нет…

– Рабы… Раба можно купить, продать, избить, убить… Но что владелец может сделать с его душой? Ничего. Хозяин тела раба не властен над ней. Душа раба принадлежит только ему самому. Что касается темных богов, то это, в сущности, порождения Тьмы. Иногда безымянные, а иногда нашедшие своих почитателей в некоторых мирах, – ответил учитель, и челюсти вагантов ожидаемо грохнули об пол. – Что, удивлены? Вообще-то это уже область чистой философии. Но если говорить коротко, то суть примерно такова: Тьма не нарушает свободы воли, но не терпит оскорблений. И темные божества были созданы как воплощение возмездия как раз за жертвоприношение чужой жизни. Принесенная в жертву душа и ее личность становится частью темного бога, выделяя при этом огромное количество силы, которое божество и направляет на исполнение своей части сделки с жертвующим… и после смерти горе-мага с ним происходит то же, что и с его жертвами… Но поскольку последних обычно куда больше, чем тех, кто их приносит… Нужно ли объяснять, что происходит с душами таких жертвующих, оказывающихся в пределах досягаемости всех тех, кого они и их коллеги замучили ради призрачного могущества?

Ваганты, и так пребывающие в легком шоке от свалившейся на них информации, чуть было не впали в абсолютный ступор от последних слов учителя, но тот быстро привел их в чувство.

– Есть тут, конечно, и свои сложности, но это уже тема для отдельной лекции, а мы и так уклонились от цели нашей сегодняшней встречи. Так что, если я удовлетворил ваш интерес, предлагаю двигаться дальше. Если нет, то более подробную информацию вы сможете найти в книге «Практическая философия Тьмы» в вашей библиотеке.

– Практическая? – хмыкнул кто-то из вагантов.

– А Ночь, знаете ли, вообще не большая любительница абстрактного теоретизирования. – Развел руками Т’мор. – Так что все изложенное в книге можете воспринимать буквально. Она была создана на основе именно практических исследований и не содержит пустых домыслов. А теперь все-таки обратимся к настоящим жертвенным ритуалам, то есть обращенным к Ночи и благосклонно ею принимаемым. Самой простой жертвой в таком действе может послужить любой предмет, принадлежащий приносящему жертву магу. Здесь следует учитывать, что чем он дороже, тем эффективнее будет воздействие стихии. Но! Под дороговизной следует понимать не столько стоимость предмета в золоте, сколько труд, вложенный магом для его получения. В качестве примера того, что я имею в виду, могу привести следующий случай. Самым эффективным предметом-жертвой, на моей памяти, стали ночные тапочки владыки Хорогена, украденные одним моим знакомым из его спальни прямо под носом у хозяина и десятка его охранников. Забавные такие тапки с большими сиреневыми помпонами… Ночи понравились.

Ваганты нервно хохотнули. Да и сам Т’мор с трудом удержался от довольной улыбки, вспомнив про этот случай. Впрочем, он почти тут же одернул и себя и учеников.

– Ну что ж. А теперь приступим собственно к самому ритуалу. Советую вместо перьевых ручек взять в ваши ручки карандаши и зарисовать следующую схему… – Т’мор взмахнул рукой, и с пола под его ногами словно сдернули темное покрывало, под которым оказался тщательно выполненный мелом рисунок. Небольшой незамкнутый круг в обрамлении десятка рун шаэрре, выйдя из которого, учитель бросил в центр круга какую-то брошь и одним росчерком мелка замкнул линию.

Воспоминания Т’мора были прерваны тихим стуком в дверь его апартаментов. С трудом разогнув затекшую от долгого сидения за столом спину, парень скривился, но все же двинулся к двери, в которую кто-то продолжал тихо, но настойчиво стучать.

– Господин Т’мор, ректор просил вас срочно зайти к нему. – Нервничающий вагант, посланный ректором, переминался с ноги на ногу. Он явно не горел желанием сопровождать темного мага к кабинету ректора. Как будто в этом была какая-то необходимость? Т’мор и так прекрасно видел, что парень не врет, и это приглашение не глупый розыгрыш. И в то же время вагант не решался смыться без разрешения «самого злобного преподавателя университета».

– Угу. Свободен, – пробормотал Т’мор, натягивая привычный серый балахон, уже ставший ему чем-то вроде униформы. Вагант же не заставил себя долго упрашивать и испарился с такой скоростью, что Т’мор почти всерьез заподозрил его в умении творить мгновенные порталы. Впрочем, в последнее время почти каждого ваганта можно было подозревать в утаивании столь великого открытия, а некоторых следовало бы проверить и на наличие дара предсказателя. Уж больно шустро они убирались с дороги преподавателя основ Тьмы, порой угадывая его появление в очередном коридоре университета за добрые две-три минуты до прибытия туда Т’мора.

Примерно с такими мыслями Т’мор и ввалился в кабинет ректора, где его ждало довольно представительное собрание. Помимо самого Ламова, здесь присутствовал и франтоватый глава кафедры Жизни, и его коллега с кафедры Огня, упитанный рыжебородый Палов со своей очаровательной заместительницей Ириссой, даже тан Архас зачем-то выполз из своей лаборатории.

– Вы меня вызывали? – осведомился Т’мор, недоумевая, зачем ректор в неурочное время собрал столько народу. Парень не ждал неприятностей, но по привычке приготовился скользнуть в тень, одновременно отслеживая пространство вокруг себя. На всякий случай…

– Пригласил, – задумчиво проговорил Ламов, поймав взгляды Ириссы и Палова. Ну да, огневики – боевые маги, враз почуяли, что визитер напряжен и готов к любым неожиданностям. О чем не преминули просигнализировать своему шефу, но тот только пожал плечами и снова обратил свое внимание на Т’мора. – Понимаете, у нас тут произошло своего рода чрезвычайное происшествие…

– Вот как? И что случилось? – все так же настороженно поинтересовался Т’мор.

– На территории университета было задержано… э-э… отловлено… поймано странное существо. Явно темное. И оно кого-то искало. Как вы понимаете, вывод мы можем сделать только один, – медленно проговорил ректор.

– Понимаю. Вы решили, что оно искало меня, – кивнул Т’мор. – Могу я поинтересоваться, что это было за существо и где оно сейчас?

– Разумеется. – Взмахнул руками ректор, отходя от стола, который до этого он закрывал своей спиной, и пояснил открывшуюся Т’мору картинку: – В руки оно не давалось, вот и пришлось его нейтрализовать в замри-сфере.

На столе лежал небольшой серебристый шар, в глубине которого виднелись очертания какой-то мелкой тварюшки. Взглядом попросив разрешения, Т’мор взял сферу в руки и попытался рассмотреть ее содержимое. Сначала ему показалось, что внутри шара оказалась заперта крикса, но они не любят яркий свет и никогда не покидают пещер и штреков, к тому же, присмотревшись к существу внимательнее, парень понял, что не прав, и это открытие его не очень-то порадовало.

– Можете снимать сферу. – Вздохнул Т’мор, скривившись. – Это обычный гонец.

– Обычный?! – ошарашенно проговорил Радов. – Вот эта зубастая тварь, по-вашему, просто письмоносец?

– Это химерик, – ровным тоном проговорил Т’мор. – Они созданы риссами-целителями с помощью Тьмы, чтобы доставлять послания адресатам, чье местонахождение неизвестно.

– Э-э, Т’мор, а вы уверены, что это не опасно? Зубки-то у него, как и когти, очень внушительные, – заметил Палов, вертя в беспокойных руках небольшой сгусток пламени.

– Посланник должен уметь защитить себя в пути, – пожал плечами Т’мор, настроение которого с каждым взглядом на сферу падало все ниже. Риссы не разбрасываются такими письмоносцами по мелочам, а значит, в послании должно быть что-то очень важное и наверняка крайне неприятное… Хороших новостей парень давно уже ниоткуда не ждал.

– Т’мор, я могу снять сферу… но настаиваю на своем присутствии во время чтения письма, – проговорил ректор и, уловив раздраженный взгляд парня, поспешил объясниться: – Я понимаю, что это может быть очень личным, но и вы поймите меня. Темный посланник в стенах нашего университета, да не откуда-нибудь, а из Шаэра… Я должен быть уверен, что его появление никак не отразится на защите моего учебного заведения. И как бы я ни доверял вашему рекомендателю, не думаю, что он мог предусмотреть возможность такого поворота событий.

– Понимаю ваше беспокойство… – Т’мор аккуратно положил шар на стол и погрузился в размышления. За ним молча наблюдали все присутствующие, и ни один из них ни жестом, ни взглядом не выдал своего нетерпения. Наконец, парень оторвал взгляд от сферы с посланцем и, кивнув каким-то своим мыслям, заговорил вновь: – Что ж. У меня к вам встречное предложение. Как я понимаю, все здесь присутствующие составляют костяк защиты университета, а значит, даже если я возьму с вас, ректор, слово молчания, присутствующим здесь все равно станет известно содержание письма…

Преподаватели удивленно переглянулись. О том, что университетский город обложен защитными плетениями, знали многие, но то, что основная их часть, усиленная клятвой защиты, завязана на преподавателей, никто и не догадывался. А тут… Одним словом, стоило Т’мору договорить, как маги пришли в боевую готовность. На что преподаватель основ Тьмы только вздохнул.

– Не держите меня за идиота, ладно? Что еще могло вас собрать в такой момент в одном месте? Любопытство? Или, может, вы все вместе работали загонщиками в охоте на посланника… – Парень обвел глазами учителей и махнул рукой. – В общем, у меня такое предложение. Мы даем друг другу слово молчания и вместе слушаем это ургово письмо. Я клянусь, что никому не сообщу о защите университета и вашем в ней участии, а вы, в свою очередь, обещаете нигде и никому не разглашать все здесь услышанное.

– Если это не касается безопасности княжества, его подданных или университета. В противном случае вы обязуетесь, не нарушая слова молчания, немедленно покинуть пределы Староозерного княжества, – тут же добавил Радов, блеснув хищной улыбкой.

– Договорились, – кивнул Т’мор, вытягивая вперед руку ладонью вверх. Его жест тут же повторили все присутствующие, а спустя минуту стихии признали взаимную клятву преподавателей.

– Ну что? Давайте снимем сферу? – натянуто улыбнулся ректор. Странно, но Т’мору показалось, что именно Ламову, да еще, может, Ириссе было немного неудобно от того, что они вынуждены были стребовать с преподавателя основ Тьмы такую клятву. Что Палов, что Архас с Радовым отнеслись к этой процедуре куда как спокойней.

– Снимайте, – кивнул Т’мор.

Ректор повел рукой вдоль шара, и тот беззвучно осыпался на стол моментально растаявшими снежинками. Химерик, оказавшись на свободе, встрепенулся, отчего его угольно-черный мех пошел блестящими волнами, расправил кожистые крылья и, найдя взглядом черных глаз-бусин Т’мора, мгновенно оказался у него на плече, сопровождаемый настороженными взглядами учителей. Полная острых стальных зубов пасть посланника раскрылась, и в кабинете ректора зазвучал голос, который Т’мор в ближайшее время предпочел бы не слышать.

– Сьерр Т’мор, гардэно’Рауд Шаэр-и-Нилл! За предательство интересов Дома Шаэр-и-Нилл и умаление его величия своим словом и волей князя Дома Шаэр-и-Нилл я, дом Рион ан-Рауд гардаэн’Шаэр-и-Нилл лишаю тебя своего покровительства и отказываю тебе в праве защиты Дома. Сьерр Т’мор, гардэно’Рауд! За предательство интересов клана и ущерб его славе своим словом и волей главы клана Рауд я, дом Рион гардаэн’Рауд Шаэр-и-Нилл, лишаю тебя своего покровительства и отказываю тебе в праве защиты клана Рауд. От года 3077 эпохи Негур до скончания веков, для Клана и Дома ты мертв. Прощай, гардэ.