Легенда о слезах двух Лун

–Вставай! – Катарина уже несколько раз повторила это слово, пока Мари размышляла о своей неожиданно пропавшей памяти, – Мы же опоздаем! Я не хочу стоять в последних рядах!

Высшей пришлось повиноваться Катарине и начать собираться. Ей было так лень куда-либо идти, но тот факт, что предстоящее мероприятие – коронация Альвиана, заставляло её перебороть свою слабость. В шкафу, где она ожидала увидеть свои платья, не было никаких, кроме одного. Мари сразу поняла, что это очередная проделка высшего. Платье засияло сразу, как только солнечные лучи попали на него. Белый цвет сразу же насторожил Мари. Ведь он ассоциировался с помолвкой или свадьбой.

Другая девушка, которая взволнованно ходила по комнате тоже остановилась, увидев платье, которое собиралась надеть высшая. Она удивлённо ахнула, и забыла о своём возбуждении.

–Какая прелесть, Мари! Ты всё-таки очень смелая, раз решила надеть белое платье на коронацию Императора.

Платье не было осыпано огромными драгоценными камнями, как диктовала королевская мода. Оно выглядело довольно простым, но хорошая ткань такого цвета имела высокую цену. Мари даже не могла вспомнить, носили ли такую ткань знатные особы? Но думать пришлось недолго. Катарина завизжала, когда увидела своего брата.

Джакуб набрал в годах в чёрном костюме, который был на нём. Фиолетовый плащ, который носили все при чешском королевском дворе, почти касался пола. Это было сделано специально, чтобы они не так быстро пачкались. Отакар всё-таки следил за чистотой во всех её проявлениях, а Джакуб, как самый близкий советник короля должен был выглядеть подобающе.

Парень сообщил о том, что им было пора выходить. Мари тяжело вздохнула, показывая на платье. Брат с сестрой поняли, что хотела сказать высшая и решили выйти на несколько минут позже.

На улицах было невообразимо большое число людей. Как думала Мари, такого количества не было даже во Франции в самый пик буднего дня. Из разговоров она поняла, что никто не ожидал таких быстрых выборов. Никто не знал о них до сегодняшнего дня. Но все надеялись, что Фридрих не захочет вернуть себе титул из-за своей упрямости. Он уже пошёл против самого Папы Римского, а против Императора – легче простого. Мари усмехнулась на такие размышления, потому что она знала, что Альвиана никто не сможет лишить титула.

В это время сам Альвиан вошёл в колоннаду, где стоял трон. Присутствующие герцоги, короли и вассалы выстроили коридор, провожая выбранного императора до его места. Все они опустили головы в знак своего почтения. Никого из служителей церкви ещё не было. Высший шёл медленно, не нарушая атмосферу таинства.

Когда он оказался на своём троне, все потянули к нему руки и один за другим начали клясться в верности и помощи против всех, кто пойдёт против него. Отакар смотрел на своего брата с восхищением и радостью, как и Владислав, который смог присоединить Моравию к Священной Римской Империи. В других глазах Альвиан видел зависть вперемешку с облегчением. После выборов многие поняли, что не хотели бы иметь дело с разгневанным Фридрихом, который уже строил против нового Императора козни.

–Бог смиловался над нами и послал истинного Императора Священной Империи, – голос Папы Римского разносился эхом по огромной площади, – Тот, кого мы выбрали никто иной, как Ангел, спустившийся к нам с небес. Я чувствовал его любовь, его чистоту и веру, когда он стоял рядом со мной. И я надеюсь, что вы сможете ощутить это на себе…

Священнослужители, стоящие по другую сторону от площади, разделённые красной тканью и стенами базилики, наряжали в императорскую рясу Альвиана. Он сразу понял, что таким же тяжёлым будет его путь в такой должности. Его силы – огромное преимущество, которым может похвастаться только он. Без них он бы не был здесь.

–Вам необходимо снять вашу маску, Ваше Величество, – обратился к нему один из послушников церкви.

Высшему ничего не оставалось, кроме как послушаться. Это было единственным условием Григория IX, и если бы Альвиан не выполнил его, то многие сочли бы это за осквернение священного ритуала. Снять маску было большим удовольствием для него. Несмотря на то, что на его плечах висел тяжёлый красный плащ, мощные цепи с украшениями из золота и камней, маска была тяжелейшей ношей. Лицо высшего сразу же привлекло к себе внимание. Но из вежливости, никто ничего не говорил, хотя в мыслях все удивлялись уродливости и осквернённости лица. Был только один человек, который видел Альвиана таким, какой он есть – Отакар. Король многозначительно хмыкнул и одарил высшего доброй улыбкой.

–Император Священной Римской Империи – Бедржих Пржемысл, – объявил наконец-то Григорий IX, и сердце Альвиана неожиданно остановилось.

Только сейчас он почувствовал страх, который, как он был уверен, не будет его преследовать до конца его долгой жизни высшего. Но толпа взорвалась радостными возгласами и оглушительными криками. Даже несмотря на то, что лицо Императора вызывало много вопросов, толпа не могла остановиться. Внутри мужчины родилось колкое чувство. Оно царапало горло, но… это было приятно. От умиления, которое вызывали эти счастливые человечки, Альвиан захотел пустить скупую слезу. Но он быстро взял себя в руки и поднял кулак к небу. Площадь накрылась густой тишиной.

–Это был непростой шаг для меня, – начал Император, набрав в лёгкие побольше воздуха, – Я знаю, что большая власть – это большая ответственность. Ответственность будет не только за себя, но и за вас всех. За ваше счастье, за ваше благополучие и за справедливость, что должна будет жить на наших улицах. С этим мечом я буду охранять ваш покой.

Альвиан взял прямой сияющий меч, который лежал рядом с Папой Римским, и поднял его над собой так, что он засверкал на солнце. Священники и сам Папа переглянулись. Новый Император решил взять на себя всю ответственность за последующие действия. Ведь все императорские инсигнии должен был передать король Священного Престола, то есть Григорий IX. Молодой парень в плотной тунике хотел возразить этому произволу, но архиепископ остановил его, наблюдая за Императором.

–Жезл и скипетр, – Альвиан взял их в руки и сделал тоже самое, что и с мечом, – будут напоминанием мне о том, что я, как ваш высший отец, должен наказывать вас, дабы уберечь от неприятностей! И что я должен протягивать вам руку милосердия, чтобы моя чаша сострадания всегда была полной! И пусть плащ, что на мне напоминает о усердии в вере, что будет воспламенять меня.

Толпа разразилась восхищённым улюлюканьем. Они вскидывали руки к небу, крича благословления новому Императору. Высший же искал в толпе только одну фигуру, которая должна была выделяться больше всех. Но её не было. Альвиан попытался почувствовать её присутствие, но от волнения и страха, которое до сих пор не проходило, он не мог сосредоточиться даже на мыслях людей. Их было безумно много и превращались в жуткий засасывающий водоворот. Море людей, смотрящее на него, вызывало головокружение. Он даже и представить не мог, что всё будет именно так…

Все важные люди стояли рядом с ним, внимательно слушая своего нового Императора. Альвиан заметил короткое движение Отакара и не мог скрыть нежную улыбку, которая сразу показалась на его лице, когда вперёд вышла Мари вместе с Джакубом и Катариной. Белое платье, которое он оставил специально, выглядело ещё прекраснее на ней, чем когда оно просто висело одиноко в шкафу. Мари держала руки сжатыми вместе на уровне груди. Она волновалась не меньше, чем сам новоиспечённый Император.

Когда все крики утихли, Папа Римский поднял тяжёлую корону над головой Альвиана и прочитал своим спокойным грубым голосом молитву, которая должна была дать долгие года жизни и славное будущее Императору. Корона переливалась разноцветием по белым волосам мужчины. С этого момента можно было считать Альвиана коронованным Императором. Но только Григорий собрался распускать все любопытные глаза по домам, высший остановил их.

–За всю историю священной Римской Империи, – начал он, смотря в пол, – никто из Императоров не короновал своих Императриц. Я хочу сделать это первым.

Он протянул руку в сторону Мари. Девушка застыла на месте. В глазах всё поплыло разноцветными пятнами, словно радуги. Дрожь пронизала все кости, мышцы и каждый сантиметр тела испуганной девушки. Она смотрела в глаза Императора и подумала, что это всё – шутка или глупый сон, который точно никогда не сбудется. Теперь ей стало понятно, почему он выбрал белое платье. Оставаться на месте или подойти? Отакар решил всё за неё. Он медленно подтолкнул девушку к трону, и её каменные ноги поднялись от пола. Если бы Мари не пришла в себя, то её тело упало и разбилось на множество маленьких покрасневших осколков.

Рука высшего аккуратно подхватила дрожащую руку Мари. Она стояла на обозрении всех присутствующих не только обычных граждан, но и высшей знати. Катарина, на которую смотрела высшая, с замиранием сердца смотрела на происходящее, изредка дёргая улыбающегося Джакуба. Она ещё не знала, кто на самом деле стоял перед ней, но брат собирался рассказать об этом.

Всё длилось очень медленно, и каждая секунда становилась всё длиннее. Время могло бы остановиться, но Альвиан снял с себя корону и держал её над головой девушки. Она чувствовала огонь, который обволок её полностью. И этот жар исходил от этого золотого головного убора императоров.

–С этого дня, – торжественно произнёс Альвиан, – Императорскую власть имею не только я. Мари Бенарт будет моим умом, моей путеводной звездой. Она будет вести нас по дороге добродетели и процветания. И в конце концов, мы все окажемся в Раю.

Руки вновь поднялись над головами. Голоса разлились по площади и базилике. Горячая корона опустилась на голову Мари. Девушка ощутила приятные всплески в грудной клетке и сложила руки в молитве. Все последовали за ней, напевая псалом для сильной защиты новых правителей.

30

Все сидели за мраморным столом, распивая напитки и поглощая все блюда, которые были доступны. Император сидел за главной его частью вместе с неожиданно появившейся Императрицей. Никто не ждал, что произойдёт такое, но и против этого нельзя было ничего сказать. Григорий IX молчал всё пиршество и отвечал только на некоторые вопросы. Князья и вассалы обсуждали выходки Альвиана с восхищением и не могли перестать хвалить своего Императора. Сразу возникли вопросы о статусе новых правителей. Альвиан признался, что они не обвенчаны, а тем более не являются мужем и женой. Император очень трепетно относится к девушке и только из-за неё он находился здесь. Всем это казалось чем-то странным, ведь к женщинам чаще относились, как к данности. Альвиан упрекнул их в этом, назвав их суждения прошлым тысячелетием.

В конце торжества Император начал раздавать присутствующим подготовленные подарки. Отакару высшие решили подарить широкий блестящий золотой перстень с белым камнем в виде ворона. Чешский король очень удивился такому подарку, ведь о его любви именно к этим птицам знал разве что он сам. Когда дело дошло до Джакуба, он торжественно протянул ему свёрнутый свиток. Друг высшего начинал понимать, что там написано, но долгое время не мог решиться развернуть его. Катарина сама выхватила бумагу и пристально начала бегать по буквам глазами. Она остановилась на последней строчке и расплакалась. Все переглядывались между собой, предполагая в мыслях, что же за важный документ подарил Император. И только советник Отакара успокаивал свою сестру, бросая благодарные взгляды в сторону своего друга. Сидевшая рядом Мари на протяжении всего вечера не убирала улыбку со своего порозовевшего лица.

Все расходились. Остались только служащие церкви во главе Григория IX, уже нетрезвый Отакар и его советник вместе с сестрой. Короля Чехии Джакуб видел таким впервые и очень удивился, что он позволил себе такое. Пока Отакар рассказывал что-то Катарине, Папа Римский подошёл к Альвиану и Мари с огромным числом бумаг.

–Я не ожидал, что всё будет именно так, но – протянул священнослужитель, поглядывая на беловолосую девушку, – этот поступок очень тронул меня.

Альвиан знал, что эти слова неискренние. Ведь охота на ведьм началась по его инициативе. По слухам, Григорий IX с детства не ладил с девушками, потому что всю свою осознанную жизнь провёл в четырёх стенах церкви. И однажды одна уличная проститука, пытающаяся выдрать побольше денег у ещё молодого Григория (в добавок в нетрезвом состоянии), фактически изнасиловала его. Узнав об этом, наставник юного священнослужителя устроил охоту на женщину древней профессии, а когда её нашли – сжёг на костре, как слугу Дьявола. «Она была ведьмой! – кричал наставник около костра, – Она околдовала моего ученика и хотела сделать его одним из послушников Дьявола!». С тех пор Григорий IX всей душой верил в эти слова.

–Подпишите эти бумаги, – продолжал он, обращаясь к новым властителям, – Нужны две ваши печати – знак того, что вы согласны делить власть друг с другом. Вы ведь не являетесь мужем и женой.

Альвиан взял у епископа свою печать и подтвердил своё согласие на разделение власти. Мари помедлила, но последовала примеру высшего. Папа Римский попросил поставить печати на других документах, которые закрепляли за высшими их полномочия. После подписания всех бумаг служители Бога удалились, поклонившись Императору и Императрице. Джакуба с Отакаром не было. Сестра советника дожидалась своих новых знакомых возле выхода, смотря куда-то вдаль.

–Где Джакуб? – спросил Альвиан, вырывая Катарину из размышлений.

–Он поехал вместе с Пржемыслом Отакаром. Король неважно чувствует себя после выпитого вина. И пива…

–Не похоже на него, – удивилась Мари.

–Да, брат тоже так сказал, – она помолчала и обратилась к Альвиану, – Но я очень удивилась, когда увидела тебя. Почему они называют тебя Бедржихом?

Высшие переглянулись. Они знали о намерении Джакуба рассказать сестре всю правду про них, но они не хотели говорить об этом самостоятельно. Оба не видели в этом ничего плохого, поэтому согласились обнажить свои личности.

–Это должен рассказать сам Джакуб, – нахмурился Император, – Он сможет это более…просто объяснить. А теперь я хочу отдохнуть.

Никто не стал с ним спорить, потому что полностью поддерживали уставшее состояние высшего. Такие эмоционально сложные дни высасывают много энергии, которую нужно всегда возвращать на прежний уровень. Пока они ехали по каменным дорогам Ахена, их догнал Джакуб. Выглядел он удручённым, несмотря на то, что сегодняшний день сильно порадовал его.

–С ним что-то не так, – задумчиво произнёс Джакуб, когда они остались наедине с Альвианом.

Уединиться они смогли только на спящей улице. Юный советник дёргал ногой. То, что он услышал от короля заставило его волноваться. Даже несмотря на то, что Отакар был пьян (ПЬЯН, что ещё хуже для него) слова, вырывающиеся из его уст, буквально ставили в тупик.

–Что же он сказал? – спросил обеспокоенный Альвиан, слушая мысли друга.

–Что-то вроде: «Как же хорошо всё складывается! Я думал, что мне придётся ждать ещё вечность, но посмотри! Он отлично справится с властью. Наконец-то я отдохну!», – парень говорил это однотонно, но перед ним стоял пьяный Отакар.

–Может, он и прав. Он устал от власти и хочет, чтобы ему дали отдых. Он всё ждал, пока найдётся достойный человек, способный заменить его. Ведь отдавать только что расцветшую Чехию кому попало… не в его стиле. И теперь он сможет разобраться со своей семьёй, оставив все политические заботы.

Слова высшего были логичными и смогли даже успокоить Джакуба. Он пожал плечами, скидывая все беспокойства на параноидальные мысли.

–Спасибо, Альвиан, – Джакуб повернулся к высшему, – За то, что делаешь. Соглашусь с Отакаром. Ты будешь Ангелом, который станет охранять Чехию и другие королевства. Народ полюбит тебя.

На этих словах он отправился в дом, где его ждала Катарина. Он должен был объяснить ей всё с самого начала. Новый Император смотрел на небо, где уже сияли разноцветные звёзды и молочная Луна, освещавшая земли, которые теперь принадлежали ему.

В комнате, где отдыхала Мари, стояла тишина и только возле кровати слышалось равномерное дыхание. Мужчина медленно, как призрак скользил по полу. Он смотрел на лежащую среди белого постельного белья девушку, пытаясь понять спит она или нет. Подойдя ближе, Альвиан увидел закрытые глаза и спокойное лицо. Только он собрался уходить, как голос Мари напугал его. Потому что прозвучал он у него в голове.

«Зачем ты решил это сделать?».

–Сделать что? – ответил Альвиан вслух.

«Короновать меня», – продолжала девушка передавать свои мысли.

–Мне казалось, что я ответил на этот вопрос сразу на коронации.

Мари тяжело вздохнула и села, облокотившись на спинку кровати. Лунный свет, что попадал в комнату, красиво обрисовывал оголённую часть фигуры девушки. Сверкающие маленькие плечи, на которые ниспадали блестящие серебряные локоны волос, сильно выделяющаяся ключица, длинная лебединая шея, шелковистая кожа, от которой всегда пахнет цветами. Всё это пленяло высшего, и ответ на вопрос о том, почему Альвиан решил короновать вместе с собой это прекрасное создание находился сразу.

–Просто это было, – начала говорить вслух девушка, – Неожиданно. И мне показалось, что только для меня.

–Григорий бы не согласился на это, признаюсь, – Альвиан подошёл ближе, – Я немного вмешался в его сознание. Но ничего, кроме отношения к женщинам, я не менял. А все остальные прогибаются под Папу Римского. Он ведь властитель, и это он решает всё. Люди будут говорить об этом только в своих домах.

Слова Императора не успокоили Мари, поэтому он перевёл тему в другое течение.

–Мы должны быть на равных. Ты – мой разум, а отделять тебя – глупость. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Альвиан произнёс последнюю фразу и резко замолчал. Он изменился в лице, и Мари заметила это. Глаза замерли в одном положении, на секунду щёки порозовели и Альвиан кашлянул. Он сразу стал серьёзным, обдумывая сказанное. Ему вдруг показалось, что это всё неправильно, нелогично и эгоистично.

–Прости, – вдруг прошептал он, – Я делал это… исходя только из своего желания видеть тебя рядом. Я не спросил об этом тебя.

Мари не была оскорблена подобным поступком и словами нового Императора. Даже наоборот, ей льстило, что он наконец-то признался в этом. Поэтому девушка взяла руку высшего и стала её гладить, ощущая лёгкую дрожь на его массивных пальцах.

–Ничего, Альвиан, – засмеялась высшая, – Я не злюсь, просто я немного в замешательстве. Это произошло так резко. Я ведь даже не думала об этом. Но ты прав. Мы должны быть вместе.

Они просидели всю ночь, разговаривая о прошедшей коронации, странном поведении Отакара, радостном Джакубе с Катариной и о том, чтобы они хотели поменять в период своего правления.

31

Прошло больше недели с момента коронации. Два дня, которые высшие провели в Ахене, они принимали поздравления и всяческие подарки от других людей, имеющих власть. Альвиан не отказался от привычки носить маску, потому что приходилось тратить энергию на то, чтобы все люди видели лицо изуродованного Бедржиха, а потом поддерживать эти образы в головах тех, кто его видел однажды.

Вернувшись обратно в Нанси, четверо путников застали в доме Миколаса с Виландом. Все знали о их возвращении, поэтому были заранее готовы к этому. Миколас, увидев рядом с Джакубом и Катариной, самих Императора и Императрицу Священной Римской Империи не мог от удивления закрыть рот и оторвать глаза от их фигур. Виланд по своей привычке крутил новенький охотничий нож, злобно посматривая на свою бывшую жену (хотя об этой подробности он ещё не знал).

–Ваше Величество! – вскрикнул Миколас и подбежал к высшим, не зная кому первому подать руку, чтобы те спустились с кареты, – Какие же пути привели вас к нам?

–Длинные и тернистые, пан Миколас, – ответил Альвиан, вжившись в роль Императора, – Мы здесь для важного дела.

Услышав, что к ним приехали новые Император с Императрицей («Что за вздор?!» – сразу подумал Виланд, меняясь в лице), бывший муж Катарины выпрямился и подошёл к ним. Он представился и отношение к Катарине вдруг сменилось на нежное и бережное. Сестра Джакуба не стала подыгрывать ему, а сразу фыркнула в лицо, хотя желание было плюнуть.

Вернувшиеся из отдыха слуги засуетились и стали готовить ко столу. Миколас всё это время рассказывал про их жизнь. По его словам, всё у них замечательно, цветёт и пахнет. Мари изредка поглядывала на Катарину и видела её отвращение от рассказов своего отца. Когда слово вставил Виланд, она и вовсе прожигала его взглядом. Альвиан долго это слушал, а потом остановил их.

–Всё замечательно, – его голос стал неживым и грубым, – А теперь у меня к вам, Виланд, несколько вопросов.

–Конечно, – усмехнулся мужчина, веря в собственную важность и невиновность.

–Я заметил шрам на шее юной девушки, что сидит напротив меня. Откуда он? Вы знаете?

–Да, она ж моя жена. Катарина отказывала мне в близости больше месяца.

–Подробнее.

–Я спросил её о том, почему она так делает. Она ответила, что ей больно, но я таким отговоркам не верю. Женщина должна всегда выполнять указания мужа. Несмотря на всё.

Никто не успел уловить момент, когда тяжёлая, расписанная яркими узорами, ваза с цветами полетела в сторону охотника. Она ударила его в голову и разбилась. Виланд закашлял и стал громко кричать, как разъярённый орангутанг. Его огромные лапы раскидывали мокрые цветы в разные стороны. От ярости он разорвал себе воротник и вырвал несколько пуговиц. Катарина смотрела на него с не меньшей яростью, поддавшись торсом вперёд. Джакуб сразу перегородил свободный проход к ней собой.

–У меня был выкидыш, сын шлюхи! – кричала яростно Катарина и образ невинной жертвы тут же пропал, – У меня развивалась женская болезнь, и всё днями и ночами болело! Я говорила тебе отвести меня к лекарю, а тебе было плевать на это!

После этих слов Виланд расслабился, но злость из его глаз не пропала. Он вспомнил это, но признавать свою неправоту, а тем более извиняться – не хотел. Охотник поправил свои волосы, стараясь не слушать всё, что кричала Катарина.

–Ты – садист, извращенец, и будь моя воля я сделала бы всё, чтобы ты прожил всё, что прожила я! Животные, которых ты убиваешь, человечнее тебя, ублюдок!

Тут Виланд не смог совладать со своими чувствами и напрыгнул на Катарину, игнорируя преграду в виде Джакуба. Старший брат смог оттолкнуть взбешенного бывшего мужа Катарины, где его прижала к стене Мари. В её руке был его же охотничий нож. Тонкое лезвие уже сделало маленький надрез на толстой шее мужчины. Альвиан стоял рядом, скрестив руки на груди. Ноздри бешенного орангутанга выделяли нагретый воздух, который обжигал лицо высшей. Миколас наблюдал за этим со смешанными чувствами внутри.

–Не стоит, – шипела Императрица, – Не успокоишься – этот нож окажется в твоей шее. Смерть будет долгой, Виланд, как у тех зверей, которых ты зарезал. Мучительно, наслаждаясь их предсмертной агонией.

Высшая убрала лезвие только услышав мысли покорного мужчины. Виланд сел на место, несколько раз небрежно сплюнув на пол. Миколас хотел высказаться, но промолчал, боясь, что этот зверь вновь захочет почесать свои лапы о чьи-нибудь кости. Катарина села на своё место, обдумывая всё, что только что увидела. Она не ожидала, что кто-то, помимо её брата, станет заступаться за неё. Ненависть в глазах Мари удивила её, и женская интуиция подсказывала юной девушке, что новая Императрица держит в себе что-то схожее с чувствами Катарины. Она запомнила эту мысль, чтобы позже спросить высшую об этом.

Хозяин дома любезно пригласил всех за стол, надеясь, что все скандалы позади, и новых сюрпризов от гостей ждать не придётся. Виланд попрощался со всеми, сославшись на накатившее недомогание. Никто не хотел его держать. Альвиан думал собираться в Прагу сразу после ужина, но высшая разделяла состояние ушедшего охотника и хотела остаться хотя бы на ночь, чтобы прийти в себя.

Беловолосый мужчина стоял в небольшом поле за Нанси рядом со своей Фыртыной. Его тяжёлая рука гладила шелковистую гриву, иногда заматывая тонкие прочные волосы в завитки. В голове высшего проскальзывали отрывки из коронации. Его беспокоило состояние Отакара. Король Чехии уже был в своём замке, и как на зло, Альвиан не слышал его мысли. Это раздражало. Из-за этого все мысли текли в чёрное русло, где вычурные образы, как рыбы, выпрыгивали из этого русла в сознание Альвиана. Ещё и состояние Мари не радовало высшего. Только сейчас он подумал о том, что на самом деле силы, которые сейчас есть у него, не такие и полезные. А он – не такой и всемогущий. Он мог бы всех контролировать, чтобы всё было хорошо, но… это будет не жизнь, а игра самого высшего. Да и смог бы он?

Животное забеспокоилось и забило копытами. Фыртына заставила Императора забыть о своих мыслях и заняться успокоением своего скакуна. Осмотревшись вокруг, Альвиан понял, что стоял посреди поля достаточно долго. Так долго, что небо покрылось тёмной пеленой из бесконечного числа сияющих слёз Луны.