Зимняя коллекция детектива

– Там метель.

– Ну что метель? Подумаешь, метель! Зато так романтично! Игорь, ну вы-то не станете отказываться?!

Алла посмотрела. Кузьмич пропал из кухни, как и не было его.

Марк появился только под вечер, и где он пропадал, непонятно.

Метель расходилась с каждой минутой, лес под горой гудел грозно, трубно. Ветер терся о лиственничные стены, налегал на них и швырялся снегом. Когда сумерки совсем сгустились, где-то в отдалении застучал дизель – ту-ту-ту-ту, – зажегся свет, и Женька, очень хмельная от шампанского, захлопала в ладоши.

Алла перемыла за всеми посуду и ушла в комнату с книгами читать Швейка. Петечка, стоя у окна, все пытался понять про Интернет, есть он или нет его. Для того чтоб понять, он так и сяк поворачивал свой телефон, «входил в приложения», выходил из них, включал режимы, выключал их и тихо бормотал проклятия. Спросить было некого. Кузьмич не появлялся, и Марк тоже куда-то пропал, а Зоя Петровна Петечкин вопрос проигнорировала.

– Вы меня не слышите? – очень громко спросил он ее спину.

– Не глухая, – отозвалась Зоя Петровна и тоже куда-то ушла.

Диман спал в «комнате мальчиков», накрывшись с головой одеялом, Степан надел пуховик и унты и ушел на улицу, правда, через две минуты вернулся.

– Невозможно, – сказал он и вытер мокрое лицо. – Метет. Интересно, а где их собака?

Игорь на кухне рассказывал Женьке и Марине про свои путешествия, необыкновенные, потрясающие, а Женька все допытывалась, не охотник ли он.

– Каждый мужчина по природе охотник, – отвечал Игорь. – Правда, Антоша?

– Конечно, Игорь Ильич!

– Мужчина – воин, он просто обязан воевать и выслеживать добычу! Вот Мариночка знает, наверняка в институте проходила теорию Дарвина и естественный отбор.

– Естественный отбор тут ни при чем, Игорь!

– Ну какая разница! Наверняка есть теория, объясняющая мужскую природу!

– Таких теорий сколько угодно, но…

– Но убивать животных гнусно! – перебивала Женька, и Игорь тут же спрашивал, не хочет ли она еще шампанского.

Сейчас налижется, будет с ней ночью морока, подумала Алла беззлобно. Девчонка ей почему-то нравилась, хоть и производила впечатление дурехи. Алле казалось, что никакая она не дуреха, а просто молодая и не слишком опытная и ей, как всем девушкам, кажется, что мир вращается вокруг нее.

Карусели, карусели…

Интересно, здесь можно зажигать свечи… просто так, для уюта? Или их зажигают, только когда нет света?..

Потом вдруг заглянул Марк.

– Добрый вечер.

Алла вскочила, откинув меховой плед. Книжка со Швейком свалилась на пол.

– Что вы? Отдыхайте! Я просто так.

– Нет, нет, я уже отдохнула, – заспешила Алла. – Мне, наоборот, неудобно, что я весь день ничего не делаю. Пыталась Зое Петровне помогать, но…

– Помогать Зое Петровне – дело дохлое, – согласился Марк.

Он был в джинсах, толстой кофте на пуговицах, под ней черная футболка, – никаких флисов и брезентовых штанов! – и, кажется, озабоченный.

– Какое-то время придется отдыхать, – сказал он. – Вы берите любые книги, какие захотите. У нас еще там есть, – Марк махнул рукой куда-то в сторону. – Телевизоры в метель не работают, конечно. Мы привыкли, а городским без телевизора хоть пропадай. Никакой жизни нет.

– А… что здесь такое? – спросила Алла, почти уверенная в ответе. – Вот это место как называется?

– Кордон «полста-три», – проинформировал Марк. – Погоды, судя по всему, долго не будет. И потом еще придется ждать, когда перевалы откроют.

– А ваш приятель?

– Какой приятель?

– Игорь Виноградов. Как он улетит?

– Никак не улетит, пока метель не закончится. В такой ветер вертолету верная гибель!..

– Но у него, наверное… дела.

– Наверное, дела, – согласился Марк и добавил, помедлив: – Вы группе своей скажите, Алла, что придется ждать. Тупо сидеть и ждать. А то они у вас нервные какие-то. Мне бы не хотелось собирать их по лесу. Да и в такую метель это небезопасно.

Тут Алле стало так неловко, что взмокли ладони. Она незаметно вытерла их о штаны.

– Я постараюсь, Марк. Я постараюсь им объяснить.

Он кивнул и улыбнулся. Улыбка у него была дивная.

– Ужин скоро. Зоя Петровна, когда у нас бывают люди, старается изо всех сил. Так что вы оцените.

– Мы оценим!

– Ей с нами сидеть тоже надоедает, вы поймите. Даже угостить некого.

– Она ваш… сотрудник?

Марк помолчал, разглядывая ее.

– А вы правда лыжу сами собрали? Руками, на морозе?

– Мы с Сергеем Васильевич, да. А что?

– А где этому научились?

– Я еще с институтских времен в лыжные походы хожу, Марк. У нас инструктор был Виталий Павлович Турчанинов, он и научил. На все времена.

– Как же вас в такую компанию занесло, если вы опытный походник?

Алла посмотрела на него.

Сказать правду она не могла и не хотела. Врать ему – она еще раз взглянула – нужно умеючи. И она на ходу сочинила какую-то ерунду, похожую на правду:

– В последнюю минуту выяснилось, что моя группа не идет. У нас руководитель затемпературил. А я уже настроилась, собралась! И решила, что все-таки пойду. В последний раз пойду. Мне уже сорок два, хватит, находилась! Ну, и нашла этих ребят в Сети. Степан вроде несколько раз ходил, Сергей Васильевич тоже. У Женьки даже разряд какой-то юношеский по беговым лыжам!..

– Да ладно.

– Правда, правда! Думаю, она столько раз ходила, Бог не выдаст, свинья не съест. Пронесет. И не пронесло, конечно.

– Конечно, – согласился Марк. – Беговые лыжи и юношеский разряд – одно дело, а Приполярный Урал – другое.

– А вы здесь работаете? – предприняла Алла еще одну попытку.

Тут он развеселился, все напряжение как рукой сняло:

– Работаю, Алла! Ох, как я здесь работаю!.. Вкалываю, можно сказать.

Из кухни донесся взрыв смеха и звон стекла.

– Шампанское, – сказала Алла виновато. – Вы нас извините, пожалуйста. Завтра уже все придут в сознание, а сегодня…

– Что вы оправдываетесь? Все в порядке! Вам не холодно? Или еще дров подложить?

Он присел на корточки перед голландской печкой и ловко сунул ей в пасть несколько поленьев.

– В здешнем климате никакие камины не согреют. Только печи. К нам печники с Белого моря приезжали, только там еще мужики остались, которые умеют печи класть как надо, без дураков.

…Без дураков, подумала Алла. Дураки в данном случае – это мы. А если прав Сергей Васильевич? И мы, дураки, сами того не ведая, влезли в какие-то тайны, раскрыли координаты секретного места, и нас отсюда живыми не выпустят?

– Марк, – начала она, но никого уже не было рядом с голландской печью, похожей на белого слона. Непонятный человек исчез.

Ужинали они без хозяев и гостя из списка «Forbes», зато пилот Антон на свободе, в отсутствие начальства, вовсю приударял за Женькой. Она была очень веселой и румяной от шампанского, однако из ухаживаний ничего не вышло – она стала засыпать прямо сидя на стуле, и Алла отвела ее в «комнату девочек».

– Вы на меня сердитесь, Аллочка, – бормотала Женька, покуда та стягивала с нее штаны. – А я что-то устала очень… Я шампанского никогда в жизни не пила, особенно такого… Оно крепкое какое-то… Шампанское под снегом…

Алла накрыла ее лоскутным одеялом и погасила свет.

…Что значит – не пила шампанского?.. Ей не тринадцать лет, и вид у нее вполне… боевой. Или просто сию минуту она видит себя маленькой неискушенной девчушкой, ни разу не пригубившей шампанского?

Подумав, не лечь ли тоже, Алла решила, что все же имеет смысл спуститься хоть посуду убрать.

В кухне остались только «свои», пилот Антон куда-то делся, да оно и понятно. Какой смысл сидеть, если самый интересный объект уложили спать и до утра точно не выпустят?

– …И сколько нам тут еще торчать? – спросил Петечка и оглянулся на вошедшую Аллу. – Давайте этого просить, который на вертолете, пусть он нас вывозит как-то.

– Вертолеты в такую метель не летают, – сообщила Алла.

– У него пилот – высший класс! – неприязненно сказал Степан. – Он сегодня это двести раз повторил.

– Никакие пилоты в такую погоду…

– Да перестаньте вы, Алла Ивановна! Вечно лезете! Мне на работу надо.

Алла прикрыла двустворчатые двери в коридор, подошла и встала в торце стола:

– Ребята, Марк просил передать, что придется набраться терпения и просто ждать, пока не уйдет метель. А потом еще ждать, когда откроют перевалы. Деваться нам некуда.

– А вы теперь у них на побегушках, что ли?

– Я передаю то, что сказал Марк.

– Да кто такой этот Марк, чтобы…

– Марк, – отчеканила Алла, – и Павел Николаевич – люди, которые нас спасли. Я настоятельно прошу всех об этом не забывать, вести себя прилично, хозяевам хлопот не доставлять. Это понятно?..

И обвела притихшую группу глазами. Петечка уронил телефон, загрохотавший по лиственничным доскам.

– Я спрашиваю, – повторила Алла. – Всем понятно то, что я говорю?..

…Ах, как некстати она вышла из роли великовозрастной тетки, которая бодро двигается на лыжах, быстро ставит палатку и всегда идет последней за отстающей никчемушной Женькой! Как не вовремя.

– Мы не знаем, кто они, – изменив тон на всегдашний, привычный, продолжала Алла. – И не знаем, что это за место. Нам нужно соблюдать осторожность и постараться не быть им в тягость.

– Алла Иванна, – пробормотал Володя. – Здесь решения принимаю я. Как командир.

– На здоровье, – отрезала Алла. – Как командир придумай, чем занять группу на ближайшие несколько дней.

– Меня ничем не надо занимать, – вступил Степан, поглядывая на нее. – Я сам себе найду занятия.

– И меня не надо, – подхватил Диман. – Я спать буду! Я в жизни так спать не хотел, как здесь.

– А куда делись этот самый Марк и его свита? – Петечка достал телефон и уставился в «приложения», которые по-прежнему прилагались к телефону, но не делали ничего, что нужно ему, Петечке. – Кто-нибудь знает? В тайгу ушли?

– В доме они, – проинформировал Сергей Васильевич. – На улицу никто не выходил.

Словно отвечая на его слова, в коридоре что-то грохнуло, как будто дверь сорвалась с петель, затопали ноги, и голос заорал под самой стенкой:

– Да что ты себе в голову взял?! С чего?! И почему сейчас?!

Группа замерла.

В кухню ввалился Кузьмич, еще более красный, чем обычно. Не обращая внимания на сидящих за столом, он схватил ковшик, зачерпнул воды из кадушки, долго и жадно пил. Все молча смотрели на него.

Он допил, швырнул ковшик, вышел и заорал в коридоре:

– Я не позволю так с собой обращаться! Я тебе не мальчик-зайчик!

– Да не ори ты! – отвечали откуда-то. – У нас чужих полно!

Вновь бабахнуло, и все стихло.

Степан обвел глазами группу.

– И что это было?

– Видать, поругались они, – озвучил Сергей Васильевич то, что и так было яснее ясного, и посмотрел на дверь. – Чаю им отнести, что ли?.. Чтоб не подрались!

– Нет, но этот в ярости прямо, – добавила Марина. – Нужно на ночь на ключ запереться. Слышишь, Володя. Мало ли что. Мы ведь и вправду совсем не знаем, что здесь происходит.

Сергей Васильевич задумчиво разливал чай в большие кружки. С ума совсем сошел, прислуживать решил, что ли?!..

Из кухни Алла выходила последней.

В глубине дома гудели голоса, бу-бу-бу, ни слова не разобрать. Она постояла, прислушиваясь. Непонятно даже, откуда доносятся звуки. Однако разговаривали явно на повышенных тонах.

…Что-то у них случилось. Не зря днем ей то и дело казалось, что Кузьмич чем-то недоволен, Марк насторожен, а очкастый Игорь говорит так, как будто все время на что-то намекает, и эти намеки всем неприятны, включая его собственного пилота.

Алла поднялась в «комнату девочек» и очень осторожно, стараясь не стукнуть, прикрыла дверь.

– Заприте, – шепотом велела Марина в темноте, – я вам серьезно говорю!

Алла повернула ключ, замок щелкнул.

Довольно долго они лежали молча, прислушивались, но отсюда ничего не было слышно, а потом вдруг так загрохотало, что обе вскочили.

– Я тебя пристрелю! – орали где-то близко. – Пошел вон отсюда!

– Это кто? – быстрым шепотом спросила Марина.

– По-моему, Марк, – так же быстро ответила Алла. – Тише!

Снова загрохотало, как будто по лестнице пронесся конный отряд, внизу громко заговорили, хлопнула дверь.

– Кто-то ушел?.. На улицу?

Алла откинула одеяло, подобралась к окну и долго всматривалась. В метельной круговерти проявилось размытое световое пятно. Оно крутилось и двигалось.

– Человек, – сказала Алла. – Вышел из дома. Уходит.

– Куда?! Там метель!

Световое пятно еще поболталось немного, а потом пропало.

– Может, пойти посмотреть?

– Нет, Марина. Нельзя.

Они еще долго сидели в темноте и тишине, настороженные и испуганные, из глубины дома не доносилось ни звука, только метель терлась снаружи о лиственничные стены.

…Что-то случилось, думала Алла. Что-то серьезное и непонятное и от непонятности страшное.

Утром она растолкала Женьку, решив ее одну больше не оставлять, – та хныкала и валилась на спину, – заставила умыться, одеться и повела завтракать. Марина спустилась первая, очень собранная и сосредоточенная.

В кухне хозяйничала безмолвная Зоя Петровна, еще более суровая, чем обычно.

– Ночью какой-то шум был, – сказала Алла, поздоровавшись, – вы не слышали?

Зоя Петровна помешивала что-то в чугунке.

– Не нашего ума дела, – буркнула она, – кашу или яичню?..

– А вы яичницу на сале жарите?

Притащился Петечка, спросил про Интернет и уткнулся в «приложения». Потом явился Антон, румяный и деловитый, и сказал, что из-под горки до большого дома шел полчаса и все время держась за канат – так метет.

– Я у Кузьмича в доме ночевал, – объяснил он, отодвинул стул, уселся и подмигнул Женьке. – Я всегда там ночую.

– А сам где? – подала голос Зоя Петровна.

– Не знаю, – удивился Антон. – Еще не вставал.

Алле показалось, что это сообщение поразило Зою Петровну до глубины души. До такой степени, что она отвернулась от своего чугунка и взглянула на Антона.

Должно быть, у обыкновенного человека это означает: не может быть, что ты говоришь, как такое могло случиться, здесь что-то не то!..

Потом появились Степан с Володей – вместе, но как будто отдельно друг от друга.

Дураки мальчишки, подумала Алла.

Марк, очень сердитый и невыспавшийся, зашел и спросил, где Кузьмич.

– Говорят, не вставали, – ответила Зоя Петровна бесстрастно.

Должно быть, у обыкновенного человека это прозвучало бы так: понятия не имею, куда он мог деться, беспокоюсь, может, заболел?

Сергей Васильевич объявил с порога, что погодка нынче шалит.

– А собака? – спросила Женька Марка. – Где ночует?

– Понятия не имею.

– Как?! Вы что?

Марк рассеянно улыбнулся. Он пил из большой кружки какую-то бурду, которую ему подала Зоя Петровна.

– Мы никогда не видели, где он спит. Может, под навесом или на крыльце. Когда мы выходим, он уже стоит рядом. Паша считает, что Вик строит иглу, как эскимос, и в нем ночует.

…Паша? Кто такой Паша? Ах да, Кузьмич. Он же Павел Николаевич.

Когда все уселись за стол, болотный дух Зоя Петровна куда-то канул, зато появился Павел Николаевич.

– Что-то я проспал, – буркнул он, и Марк внимательно на него взглянул. Кузьмич на его взгляд не ответил.

– Храпел, – сообщил Антон радостно. – Стены тряслись!

Тут они оба, и Марк и Кузьмич, уставились на него, как будто он сказал какую-то непристойность.

– Доктор, – продолжал Антон, обращаясь к Марине, – а вот есть в медицине лекарство от храпа, а?..

– Мужики, – произнес бесстрастный голос, и за столом разом все стихло. Марк перестал прихлебывать из кружки, а Кузьмич вытирать красной ладонью бритую башку. – Беда.

* * *

– …Кто-то из них двоих, – шепотом говорила Марина. – Марк или второй головорез. Это же яснее ясного.

– Да, а эту их слугу Личарду ты исключаешь? – спросила Алла тоже шепотом.

– Какую слугу? – заинтересовалась Женька.

Они сидели в «комнате девочек», куда их загнал Кузьмич, как только стало ясно, что Зоя Петровна не ошибается, не врет и не бредит.

Следом за Марком и Кузьмичом они всей толпой бросились по коридору и столпились в дверях какой-то очередной комнаты.

Игорь Виноградов, человек из списка «Forbes», прилетевший вчера на вертолете с «гостинцами», весело ухаживавший за Женькой и Мариной по очереди, лежал на кровати, неловко и неестественно завалившись на бок. Между ребер у него торчал нож, очень определенно и зловеще. Было совершенно понятно, что нож сделал свое дело, убил – равнодушно, жестоко и навсегда.

Марк наклонился и посмотрел, и Кузьмич тоже посмотрел, а Антон переводил взгляд с одного на другого, как будто надеялся, что они сейчас скажут, что все это розыгрыш, вставай, хватить дурить, пойдем кофе пить!..

Потом Кузьмич заметил толпу в дверях, зарычал и всех разогнал.

– Самое ужасное, что вариантов нет, – продолжала Марина тихо. – Это кто-то из них. Они убийцы, понимаете? А нам деваться некуда. Ну, куда?!

– Может, он сам себя зарезал, – предположила Женька «девочкиным» голосом.

– Жень, не дури!

– И, главное, как время подгадали! Как это так можно было рассчитать? Ну, чтоб мы здесь оказались! Как я понимаю, посторонних у них никогда не бывает. И теперь каждого из нас будут подозревать. Каждого!..

– Какой резон нам его убивать? – задумчиво спросила Алла. – Мы его видели первый раз в жизни!..

– Ну и что?! Любой из нас подозреваемый. Даже вон… Женька! И как доказать, что мы не убивали?

– Сейчас не это главное. – Алла сидела на подоконнике и смотрела в метель. – Главное, что убийца в доме и он может убить еще. Кого угодно, когда угодно. А уйти мы не можем.

– Вчера все было хорошо, – заныла Женька. – Почему все время так бывает? Как только что-нибудь хорошо, сразу – раз, и все плохо! Это специально, да? И мужика жалко. Он славный, добрый. На вертолете обещал прокатить.

Алла соскочила с подоконника и стала ходить.

– Вчера я слышала, как кто-то из них говорил по телефону. Он стоял на дорожке и говорил. Я точно не помню, но… Он про нас говорил, что левые люди на кордоне, их бы турнуть, да некуда. Потом еще сказал, что лишние глаза и уши ни к чему…

Женька ахнула, и Марина на нее шикнула.

– Собирался кого-то уговорить или заставить что-то сделать. Если он человек, значит, ему жить охота, – вот что сказал.

– Кому? – шепотом спросила Женька.

– Я не знаю.

– Понятно, что речь шла об убийстве, – отчеканила Марина. – Они заманили сюда этого из списка «Forbes» и зарезали. Если бы не мы, об убийстве скорее всего никто ничего не узнал бы. Пропал человек в тайге, и все дела.

– Аллочка, а кто разговаривал на дорожке? Вы не узнали?

Алла покачала головой:

– Я далеко была, и мело уже сильно. Они же все одинаковые! Куртки, шапки до глаз! Но спутниковый телефон точно есть и у Марка, и у Кузьмича, я сама видела. Наверняка у Игоря тоже был.

– Это не мог быть Игорь, – возразила Марина. – Его же потом убили! Это Марк или Кузьмич говорили об Игоре, понимаете? Его собирались уговорить что-то сделать. Уговорить или заставить. Он не согласился, и они его убили.

Алла и Женька немного подумали. Получалось очень похоже на правду.

– Подожди, – спохватилась Алла, – нет, подожди! Ерунда выходит. Зачем столько свидетелей? Нас… сколько… нас восемь человек! Зачем его убили практически на наших глазах? Не раньше и не позже? Он же тут частый гость, насколько я понимаю.

– Алла, – Марина посмотрела на нее как на неразумную. – Как зачем? Мы все – подозреваемые. Теперь все просто – из нас выберут подходящую кандидатуру и обвинят в убийстве. А они будут ни при чем.

– Это все правильно, но, если б нас не было, про убийство вообще могли не узнать.

– Как это? – спросила Женька. – Он же не пешком пришел, он на вертолете прилетел! – При слове «вертолет» она округлила глаза восторженно. – Вертолет сам по себе не летает, надо получить разрешение. Этот, как его, диспетчер в курсе, во-от! Горючее нужно. Много людей знает, что Игорь, бедный, сюда полетел. А его тут – чик, и зарезали. Как это можно скрыть?

– Да очень просто, – раздумывая, сказала Алла. – Метель, перевалы закрыты, связи нет. Интересно, связи нет или есть все-таки?.. Ну, а потом выясняется, что человек пропал. Не знаю… ушел в тайгу. Медведь его задрал. И никаких следов.

– Медведи зимой спят.

– Жень, не дури, – велела Марина.

Снизу доносились приглушенные толстыми стенами звуки шагов и разговоров.

– А мальчишек наших тоже разогнали, как вы думаете?

– Я думаю, они всех разогнали, – ответила Алла. – Лишние глаза им ни к чему.

– Хорошо хоть, не заперли нас.

– А давайте проведем следствие! – вдруг предложила Женька. – Как в детективе! Ой, я так люблю детективы, особенно английские. И ничего нет сложного, нужно только у всех спросить, где они были в момент преступления, и сопоставить показания. И найти важные улики.

– Женька, не смей, – пригрозила Алла. – Ты теперь вообще от меня не отходи, поняла? Ни на шаг.

– Аллочка, но ведь это интересно!

– Ничего интересного, – оборвала Марина. – Это очень опасно, права Алла Ивановна. Мы все должны держаться вместе и…

– А я эту Зою Петровну боюсь, – пожаловалась Женька тихонько. – Она на одну тетку похожа. Ужасная тетка. Издевалась надо мной в интернате. Не хочу вспоминать.

– В каком интернате? – спросила Марина рассеянно, а Алла посмотрела пристально.

Женька торопливо махнула рукой.

– В Швейцарии. Там такие порядки, ужас просто.

…Зачем она врет? До сих пор не врала, а тут – ни с того ни с сего, да еще так неумело! И… на пустом месте. Зачем?..

Стук в дверь обрушился им на головы как гром небесный. Алла сверзилась с подоконника, Женька взвизгнула, а Марина выпрямилась.

– Открыто, – хрипло сказала Алла и откашлялась. Выдвинулась вперед и толкнула дверь.

Ничего страшного не случилось. За дверью мыкался Сергей Васильевич, почему-то в тельняшке, вид у него был растерянный.

– Девчонки, – сказал он виновато, – меня за вами прислали. Вниз спускайтесь.

– А что там, Сергей Васильевич? А? Зачем нам спускаться?

– Не знаю я ихних дел, Женечка. Только видишь, какая каша заварилась.

– А тело? – спросила Марина жестко.

– На ледник унесли. В брезент завернули и унесли. – И зачем-то добавил: – Я помогал. Ох, дела-делишки…

Безмолвная фигура в пимах и расшитом свитере маячила возле окна. Кузьмич, скрестив ноги, привалился к плите – Алла давно заметила, что плита его любимое место, он то руки грел, то самовар топил, то просто так стоял. Марк сидел верхом на стуле, свесив длинные кисти, точно такие же, как у Кузьмича, красные и в цыпках. Антон ходил в простенке туда-сюда, сюда-туда.

На остальных она внимания не обратила.

Как все изменилось!.. Только что, утром, когда все собирались на завтрак, необыкновенная кухня была лучшим местом в доме! Вчера здесь пили шампанское, хохотали и ухаживали за девушками. Здесь вкусно пахло и было как-то… утешительно. Ничего не могло случиться за этими толстыми стенами, где в проемах висели картины и стояли кованые подставки с оплывшими свечами.

Сейчас казалось, что в кухне холодно, пахнет остывшим углем, что стол пуст и слишком велик, что буфеты темны и тяжеловесны, и не стоит ждать ничего хорошего. Не будет хорошего, потому что уже случилось плохое.

Самое плохое и ужасное из всего возможного – убийство.

– Да нет, так нельзя! – вдруг громко заговорил Антон. – Что-то же надо делать, мужики! Марк, что ты сидишь?

– Нам надо поговорить, – предложил Марк. – Прежде всего поговорить. Алла, сядьте, пожалуйста.

Алла пожала плечами, выдвинула стул и уселась. И Женьку рядом с собой посадила.

…Сейчас он скажет, что связи нет. Это никак нельзя проверить, и мы все сделаем вид, что верим. Потом он заявит, что среди нас убийца и они никого не выпустят до появления… кто там должен появиться? Полиция? МЧС?.. Следственный комитет вместе с прокуратурой? И мы сделаем вид, что так и должно быть. У нас нет выхода.

Выхода нет.

Марк сказал совершенно другое. Он спросил:

– Марина, вы ведь врач?

Она кивнула.

– Сможете по состоянию тела определить время убийства?

Алла Ивановна чуть со стула не упала. Женька рядышком шевельнулась испуганно.

– Я не знаю, – растерянно ответила Марина. – Если только приблизительно.

– Хоть приблизительно.

Она пожала плечами.

– Я попробую.

– Хорошо, тогда… поговорим, и я вас провожу. Или это нужно делать срочно?

– Ну, если вы не собираетесь разговаривать с нами до вечера…

– Не собираюсь.

– Я не понимаю, к нам какие вопросы? – начал Степан, который пальцем ковырял стол и время от времени исподлобья взглядывал на Марка. – Мы-то тут при чем? Это ваши дела, а не наши. Мы тут случайно оказались, и этого убитого раньше никогда не видели.