Катастрофа. Я вернусь

– Валер, ты чего там? – раздался голос второго охранника.

– Да об сетку споткнулся! Локоть ушиб.

– И чего ты через низ попёрся? По верху бы прошёл.

– Попёрся. Чего уж тут?

– Идём спать. Не тяни. Нам через два часа опять заступать.

– Да иду я, – Валерка поднялся, застонал, для убедительности, придерживая локоть, и пошёл на выход.

Неужели он что-то придумал? Но, что? И как он маякнёт? Не станет же кричать во весь голос: «Саня, беги!»? Одни вопросы и ни одного ответа. Но, самое главное, появилась надежда. А это дорогого стоит. А с сигналом Сашка разберётся. Постарается понять. Он ещё раз потрогал через ткань пистолет в кармане. Патронов бы побольше, а то, единственная обойма, и та не полная. Один выстрел на кладбище он из неё, точно, произвёл. Время тянулось медленно, а организм, столько перенесший за день, требовал отдыха. Глаза стали слипаться, а мысли – путаться в голове. Как бы, не уснуть. И встать нельзя, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Наверное, он, всё-таки, задремал. Шум в дверях вывел его из забытья. Опять заплясали лучи фонариков по стенам, и в зал вошла очередная смена охранников. Значит, пришёл Валерка. И, что дальше? Словно сжатая пружина, Сашка сидел и ждал развития событий, готовый ко всему. Генератор за стеной закашлялся и, вдруг, замолчал. Мгновенно погас прожектор и, если бы не лучи фонариков охраны, стало бы совершенно темно.

– Атас! – раздался голос Валерки. – Что за атас, мужики?

Сашка вспомнил. Это было их любимое сленговое слово. Во время налёта на яблочный сад во дворе ПТУ, сбегая с уроков, или готовясь к драке «школа на школу», они непременно говорили это их любимое: «Атас». Это казалось им неимоверно круто и взросло. И, вот, сейчас, Валерка произнёс их старый детский условный сигнал именно для него. Санёк пролез под сеткой и нырнул между рядов кресел на трибунах, пробираясь к заветному окну.

– Движок встал, – раздалось снизу. – Щегол, слетай, глянь, что там.

– Щас!

– Как бы бродяги не разбежались.

– Да, куда они денутся! Вон, дрыхнут.

– Не расслабляемся! Фонариками светим, проверяем.

– Что ты кипешуешь, Васёк? Куда они денутся отсюда?

– Я сказал: проверять! Валерка, по правой стене иди, Генка – по левой, я – по центру.

– Сейчас, Щегол генрик запустит и не надо будет бегать, – это Валерка с нарочитой ленцой.

– Кто-то, что-то не понял?

– Всё, идём.

– Стоп! – уже проскальзывая в приоткрытое окно, услышал Санька. – Тут парень сидел. Возле сетки. Где он?

Окно оказалось неожиданно высоко. В темноте видно ничего не было, поэтому, Сашке, висящему под подоконником, потребовалось собрать всё своё мужество, чтобы разжать пальцы и рухнуть вниз. Только бы ничего себе не сломать при падении. Нянчиться с ним никто не будет. Пристрелят и всё. Земля больно ударила по ступням. Санёк упал на землю и затих. Окна над головой засветились, и из них доносились возбуждённые голоса. Генератор заработал. Сейчас, точно, вычислят, что его не хватает. И бросятся искать. А там, заметить, что окно открыто – дело двух минут. Времени разлёживаться – не было. Наскоро себя ощупав и убедившись, что травм нет, он поднялся и осторожно, стараясь не шуметь в кустах, подался прочь от Дворца спорта.

Пройдя наискосок через небольшой скверик, Санёк вышел к бетонному каркасу недостроенной многоэтажки. Среди куч мусора, штабелей плит и прочей строительной дребедени, то тут, то там, столбиками стояли зомбаки. То ли спали, то ли, просто, находились в экономном режиме. Район этот он знал и помнил, что недалеко есть набережная. Если и идти, то туда. Зомби боятся воды. Ночь можно пересидеть. Ночью идти по городу, полному заражённых – равносильно самоубийству. А утром нужно постараться добраться до общины. Там есть патроны и еда – то, что нужно, чтобы дойти до кладбища и вытащить оттуда Зойку. Пойдёт сам, если никто больше не захочет ему помочь. Осторожно, чтобы не потревожить заражённых, он принялся обходить стройку слева.

Под бетонной лестницей, ведущей на пляж, нашлось довольно уютное местечко между треснутой пластиковой бочкой, разломанными ящиками и картонными коробками. Эта набережная всегда нравилась Сане, и он, до катастрофы, частенько сюда приходил, в летнее время – искупаться и позагорать, в другое время года – просто прогуляться. Тут, в отличие от Центрального пляжа, не было такого столпотворения. Обычно, здесь, только гуляли и отдыхали местные жители. Подстелив под себя коробку, Сашка поплотнее укутался в куртку и, привалившись спиной к бетонной опоре, задумался.

Полгода назад, когда случилась эта катастрофа и люди, которые раньше были мирными и благовоспитанными, вдруг превратились в кровожадных монстров, всё поменялось кардинально. Власть, закон, конституция, всё рухнуло в одночасье, словно карточный домик, и горожане остались один на один со смертельной опасностью. Единственным выходом оставалось сбиваться в группы и вместе попытаться выжить. Повезло, что город стоял на Волге, которая издавна считалась в народе и кормилицей, и поилицей.

Рыба, по первому времени, здорово помогла, пока не научились отбиваться от зомбаков, обнося магазины. Она, и сейчас, являлась значительной частью рациона питания. Что уж говорить про те, самые страшные, времена? Да и, к реке, лишний раз, заражённые старались не подходить, так что, возле воды было относительно безопасно. Поэтому, многие общины со временем, стали селиться ближе к берегу.

Тогда-то он с Зойкой и познакомился. Сашка помнил, как Захар с Голованом привели группу людей, случайно найденных ими в городе. Два забитых мужичка с палками вместо оружия, четыре запуганных до состояния полной апатии женщины и несколько детей. Зойка была среди них и выглядела совсем подростком из-за широкого плаща с чужого плеча, в котором, совсем потерялась её миниатюрная фигурка, и Санёк, поначалу, на неё не обратил внимания.

На спуске в подвал, где они, тогда, жили, женщины остановились в замешательстве, пытаясь привыкнуть к полумраку после яркого солнечного света. Сашка, стоявший рядом с лестницей, подал руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам. Девушка вложила свою изящную кисть в его грубую, шершавую ладонь и благодарно посмотрела на него. И, в тот же момент, парень утонул в этих больших карих глазах. Даже, словно через ладонь разряд электрический прошёл. Он сразу понял, что ради этих глаз он пойдёт на всё. С тех пор, Саня всегда старался держаться рядом с ней, помогая и оберегая по мере возможности.

Впрочем, Зойка быстро освоилась в новых для неё условиях. Вообще, она оказалась довольно боевой девушкой и, вскоре, добилась того, чтобы её, наравне с мужчинами, брали на мародёрку. Другие женщины, только, пальцем у виска крутили, довольствуясь своими обязанностями по хозяйству. Не женское, дескать, дело по городу бегать и от зомби отбиваться. А она – ничего. Только смеялась. И обрез освоила быстро, стрелять научилась, не раздумывая и не рефлектируя. Сейчас, представляя, как она сидит одна, ночью, посреди кладбища, в холодном склепе, Сашка был готов царапать бетон от злости и бессилия. Но, с одной неполной обоймой идти за ней было бы глупо.

Где-то неподалёку раздались автоматные очереди. Ищут. Точно, его ищут. Ну, здесь найти его проблематично. Тем более, в темноте. Заполошно застучал пулемёт, выпустив, наверное, за один присест половину ленты. Опять, автоматы. Ага. Наверное, зомбаков на стройке разбудили. Этим охранникам там весело. Сашка видел, сколько заражённых на этом недостроенном здании. Вряд ли, преследователям, сейчас, до поисков.

Интересно, как Валерке удалось вывести из строя генератор? Хотя, одноклассник с детства увлекался техникой и, помнится, на зависть пацанам, разъезжал на мопеде, а, позже, и на мотоцикле. Кажется, у него был «Минск». Да, точно, «Минск». Его, ещё, в простонародье «козлом» называли. Так, что, с двигателями он был, однозначно, на «ты». Лишь бы Валерке ничего за этот побег не было. Но, наверное, не дурак он, чтобы подставляться. Наверняка всё обставил так, что выглядело, как досадная случайность.

Нужно было ему предложить вместе бежать. Хотя, оно ему надо? Тёплое место, непыльная работа, сыто, даже, пьяно, наверное. И безопасно. Вон, какое вооружение! Сашка и мечтать не мог об автомате. Спасибо, хоть, пистолет есть. А амуниция? Чёрная униформа, крепкие берцы, разгрузжилет… Одно загляденье. Оно ему надо, от такой жизни бежать? Хоть, спасибо, что помог по старой памяти. А мог, ведь, отморозиться. Типа, ничего не могу. Или, вообще, сделать вид, что не узнал. Валерка, всё-таки, рисковал. И сильно рисковал.

Волны с шелестом мерно накатывали на берег. Волга. Огромная река. Есть места, с которых противоположного берега и не увидишь. Были времена, когда по ней ходили гружёные углем баржи, плоты строевого леса, скоростные пассажирские «Ракеты», юркие яхты и прогулочные лодочки. А летом на пляжах отдыхали люди. Хорошо, тогда, было. Полгода прошло, а, кажется, много лет назад. Под мерный рокот набегающей волны мысли стали путаться, глаза закрылись, и Саня провалился в беспокойный сон.

На улице стало темнеть. Холодный осенний ветер пел заунывную песню, запутавшись в ажурном переплетении ворот склепа. Внутри стало совсем темно, и Зойка поёжилась от холода. Безобидное и совсем не страшное кладбище с наступлением сумерек стало пугать. И Саньки нет. Он же обещал вернуться. Раньше, парень никогда не обманывал и всегда держал слово. Что же могло случиться? Внезапно, представился Сашка, неподвижно лежащий возле могил, а два живчика, вгрызающиеся в его тело. Накатила паника, ослепляя и лишающая разума. Зойка закрыла ладонями рот, как делала всегда, когда ей было до ужаса страшно, и тихонько заскулила.

Забыв про повреждённую ногу, попыталась встать. Боль, прострелившая лодыжку, заставила панику отступить, и мозги опять заработали. Сашка не пришёл и, скорее всего, до утра так и не придёт. Значит, нужно сидеть в этом склепе и никуда не уходить. Никогда раньше девушке не приходилось находиться на кладбище ночью и, от этого, ей было не по себе. Прекрасно понимая, что привидений не существует, она, всё равно, еле справлялась с иррациональным страхом, постоянно ожидая, что сквозь ажурные ворота просочится что-то бестелесное и поплывёт к ней. Что будет дальше, она не знала и не хотела знать. Достаточно просто увидеть этот призрак, чтобы сердце от страха разорвалось пополам.

Вечер вступал в свои права, и на улице стемнело, от чего было ещё страшней. Прекрасно понимая, что по темноте никто по доброй воле не высунется на улицу, она, всё равно, чутко прислушивалась к каждому звуку. Поэтому, голоса и топот множества ног она услышала сразу, ещё издалека. Люди! От радости Зойка вскочила на ноги и, ойкнув от, снова прострелившей лодыжку, боли, опять присела. Голоса приближались, и девушка взмолилась высшим силам, чтобы они прошли недалеко от склепа. Тогда бы, она смогла позвать их, и они бы помогли. Даже, забыла о том, что Сашка должен был прийти за ней сюда, в этот склеп, и, если она отсюда уйдёт, они могут потеряться, настолько было сильным желание уйти с этого кладбища как можно дальше.

Раздавшийся за спиной шорох заставил Зойку вздрогнуть. Обернувшись на звук, она увидела, как стоящий посередине помещения большой ящик пополз в сторону. Волосы на голове зашевелились, а крик, родившийся в груди, застрял где-то в горле, так и не вырвавшись наружу. Сдвинувшаяся тара открыла широкий длинный люк, подсвеченный снизу дрожащим неверным светом, в котором показалась косматая белая голова. Уже на грани обморока она разглядела, что это не привидение, а старик с абсолютно седой шевелюрой и такой же седой пышной бородой.

– Только не кричи, девонька, – прошамкал старик. – Не надо привлекать внимания.

– П-почему? – просипела Зойка.

Спазм, который от ужаса сдавил ей горло, никак не хотел отпускать, поэтому говорить приходилось с трудом.

– Нехорошие это люди.

Зоя недоверчиво посмотрела на собеседника и опять бросила взгляд сквозь решётку, туда, где голоса звучали уже в полную силу и, кто-то, уже начал разжигать костры. В отличие от склепа, там, среди тех людей, казалось гораздо безопасней и уютнее. Хотелось, прямо сейчас, побежать туда и присесть вместе со всеми у огня, отбросив все страхи, которые она пережила за этот вечер.

– Нехорошие люди, – повторил старик. – Не надо туда.

– П-почему? – похоже, её заклинило, и, кроме этого вопроса в голове больше ничего умного не возникало.

Тишину разорвал душераздирающий крик, заставивший Зойку вздрогнуть. Похоже, собеседник прав и туда соваться, действительно, не стоит.

– Слезай сюда, – старик махнул рукой и скрылся в люке.

Ещё один крик, перешедший в бульканье, подстегнул девушку, и она, вжав голову в плечи, юркнула следом за стариком, постоянно вскрикивая от боли в ноге. Спустившись по приставной деревянной лестнице, она оказалась в довольно просторном помещении с нишами в стенах, освещаемом оплывшей свечой, закреплённой на треснутом чайном блюдце, стоящем на старом канцелярском столе. Старик, дождавшись, когда она спустится, опять поднялся и задвинул ящик на своё место. Сразу стало уютнее. В помещении, кроме стола стоял старый диван, рассохшийся комод, тумбочка и несколько колченогих стульев. В углу расположилась ржавая закопченная печка-буржуйка, жестяная труба от которой уходила куда-то в стену. Сразу видно, что комната обжитая. Разве, только, запах. Не то, чтобы неприятный, но, какой-то непривычный, слегка сладковатый.

– Пахнет? – рассмеялся беззубым ртом старик.

– Запах необычный.

– Так пахнет вечность.

– Не поняла, – спазм, сдавивший горло, отпустил, и говорить стало легче.

– Это запах тлена.

– Мертвецов!

– Тлена. Тела, которые давно превратились в мумии, пахнут так.

– Тела? – Зойка оглянулась и, вдруг, ей стало ясно, для чего в стенах сделаны ниши.

– Не пугайся. Там ничего уже нет. Я вынес их и закопал неподалёку. Теперь, это мой дом.

– Вы живёте на кладбище?

– Конечно. Тихое и уютное местечко, скажу я тебе.

– И не страшно?

– А кого мне тут бояться? Мёртвые – люди спокойные. Лежат себе и неудобств не доставляют. А зомби по своей воле на кладбище не суются. Не нравится им тут.

– Почему? – опять этот вопрос, навязший на языке.

– Не знаю. Но то, что им тут не по нраву, это точно. Сколько раз сам видел. Вот и те, что за вами гнались, только потеряли вас из виду, сразу прочь заторопились. Разве, только вон те, что костры жгут. Так, они по кладбищу не шастают. У них там одно место есть, куда они каждую ночь приходят. А до остального им дела нет.

– Я – Зоя, – попыталась она немного отставить повреждённую ногу в сторону, чтобы не так болела.

– А меня Шишей зовут. Что с ногой?

– Подвернула. Собственно, я именно из-за неё тут и осталась. А Сашка, друг мой, зомби увёл за собой.

– Понятно, – Шиша сноровисто вскрыл ножом какую-то консервную банку без этикетки, поставил её на буржуйку и вернулся. Ну-ка, разуйся.

Зойка, морщась, расшнуровала ботинок, сняла его, потом, стянула носок и, смущаясь, протянула ногу старику.

– Ага. Понятно. Ну, скажу я тебе, девонька, ничего страшного. Обычное растяжение. Неловко ногу поставила. Я сейчас.

Откуда, только, что взялось. Из ниши был извлечён мятый кривобокий тазик, в котором Шиша ловко обмыл ей ступню холодной водой. Сразу стало легче. Девушка откинулась на спинку дивана и блаженно улыбнулась.

– Это, ещё, не всё, – улыбнулся старик, промокая ногу чистой сухой тряпицей. – Сейчас мазью смажем, повязку наложим, и завтра, как огурчик будешь.

Перевязка много времени не заняла и, вскоре, хозяин помещения перед ней подогретую консерву. Это оказались тефтели в томатном соусе, и, проголодавшаяся за день, девушка, быстро опустошила банку.

Старик снял с печки закопчённый чайник с проволокой вместо ручки и налил ароматный напиток Зойке в щербатую чашку с затёртым рисунком вишенок на пузатом боку.

– Ты пей, девонька, пей. Чаёк хороший, с травяным сбором.

Девушка сделала глоток и блаженно зажмурилась. После пережитых страхов и волнений было хорошо. Даже скрипучий рассохшийся диван с выпирающими пружинами казался мягким и удобным. Нога, туго стянутая давящей повязкой и лежащая на подставленном стуле, больше не ныла, по телу разливалось приятное тепло, а мягкий голос хозяина помещения убаюкивал.

– Я до всего этого ужаса кладбищенским сторожем был. А, когда всё это случилось, в сторожке оставаться было опасно. В те времена лихих людей много было. Каждый норовил свою жизнь за счёт чужой устроить. Вот и выбрал себе этот склеп. Кладбище-то старинное. Многим могилам, почитай, лет двести. Сама, наверное, видела все эти памятники. Каждый – произведение искусства. Сейчас, такие не делают. Встречается, конечно, и новодел. В последнее время стало модным к предкам призахоранивать. Вот и втыкают свежие могилы рядом со старинными. И склеп этот, то ли князьям, то ли графьям каким принадлежал. У них закапывать не принято было. Как в родне обозначится новый покойник, его в гробу сюда вниз спускают и в ниши эти ставят. Так и лежали, болезные, то ли похороненные, то ли – нет. Вентиляция тут хорошая, воздух сухой, вот и мумифицировались они все. Когда я их выносил, совсем лёгкие были.

Шиша, видать, соскучился по человеческому общению и говорил охотно, многословно. А Зойка и не мешала. Ей было интересно.

– Неужели, ни разу не представилась возможность прибиться к какой-нибудь общине? – лениво поинтересовалась она.

– Почему не представилась. Вон, цеховые, например. Регулярно ко мне заходят, подкармливают.

– А, что же вы с ними не ушли?

– А зачем? Мне общество, сейчас, не особо нужно. Привык за много лет один жить. И им хорошо, когда я тут.

– А им-то, чем хорошо?

– Ну, как же? Пару часиков пересидеть, отдохнуть. Да и, неприкосновенный запас свой они у меня хранят на всякий случай. Случись, что, им только до меня добраться. А тут им, и еда, и оружие, и боеприпасы. Медикаменты, опять же. Удобно им такой промежуточный пункт иметь. Так что, у нас взаимовыгодное предприятие.

– Патроны? Мне бы для обреза штук десять, чтобы до своих дойти. Я бы вернула потом.

– Э, нет, девонька. Вещи это – не мои, и распоряжаться ими я не имею права. Вот, завтра группа зайдёт, у них и спросишь. Я храню, только.

– И что это за цеховики такие?

– Цеховые. Община на старом механическом заводе. На Батурина, который.

– Так, там же, давно завода нет. Одни развалины.

– Это, сверху развалины. А завод этот, всегда двойного назначения был. Сверху – гражданское предприятие, а под землёй секретные цеха. Там электрооборудование для подводных лодок делали. Когда завод работал, туда просто так попасть было невозможно. Охрана и строгая пропускная система. Всех работников, КГБ, чуть ли не под рентгеном изучал. А, потом, когда всё в запустение пришло, цеха наверху развалили, разворовали всё, а до цехов так и не добрались. Вот, община там и села. Неплохо они там развернулись. Помещения просторные, и пробраться не так-то просто. Я так разумею – тебе к ним надо.

– Меня друг забрать должен. У нас своя община есть.

– Ну, как хочешь.

– Шиша! – внезапно осенило Зойку. – А, если Сашка сейчас придёт, а меня нет?

– Не беспокойся. Если придёт, мы услышим.

– Как?

– Сигналка у меня стоит там. Ты думаешь, я тебя случайно нашёл? Нет. Только ты в склеп вошла, мне об этом сразу известно стало.

– А, если это не Саша будет?

– А мы увидим.

– Как?

– Ящик видишь, который люк закрывает?

– Вижу.

– Там фанерка вбок сдвигается, и ты прямо в ящик вылезаешь. А в нём дырочки в стенках. Вот так, поднимаешься по лесенке и через дырочки смотришь, что в склепе творится.

– Хитро.

– А то! Шиша на свете долго живёт, много знает и умеет.

– А, что это за люди там, возле костров?

– Плохие люди. Секта. Они днём бедолаг отлавливают, а по ночам сюда приводят, чтобы своим богам жертвы приносить. Мучают бедняг, убивают, а одного, обязательно, заживо сжигают. Так что, выйди ты к ним, тоже жертвой бесовскому богу стала бы. Страшной смертью померла бы.

– Вот, твари, – передёрнула плечами Зойка. – Мало боли и страданий, так, они ещё добавляют.

– И не говори, девонька. Грех большой.

– А цеховые, что? Не знают о них?

– Почему не знают. Знают.

– Что же под корень эту секту не изведут?

– А им зачем? Секта к ним не суётся. Одиночек отлавливает. А воевать в наше время, только зазря людей под пули подставлять, да патроны тратить.

– Но, это, же, неправильно!

– Это, девонька, с какой стороны посмотреть. Если, просто так рассуждать, то, получается, что права ты. Людей жалко, конечно. А, если с точки зрения тех людей, которые под пули должны будут пойти, то – не права. Себя завсегда жальче. Своя рубашка в нынешние времена, ближе к телу. Вот так-то. Эй, девонька! А ты, похоже, засыпаешь? Вот я, дурень старый! Столько натерпелась! Идём. Я уложу тебя.

Зойка и сама чувствовала, как, взамен сумасшедшему напряжению этого дня, на неё накатила сладкая истома, и веки начали слипаться. Мысли путались, и она, уже, не понимала, что творится на самом деле, а, что ей уже снится. Повинуясь руке Шиши она поднялась и, прихрамывая, пошла к одной из ниш. Как-то вяло подумалось о том, что нога болит, уже, не так сильно, и так же вяло содрогнувшись от того, что придётся спать там. Где не так давно стояли гробы с мёртвыми, она завалилась на кучу тряпья, изображающую постель, и провалилась в сон.

Проснулся он от холода и сырости, забравшейся под куртку. Встревожено вскинулся, спросонья не понимая, где он, и как сюда попал. Постепенно в голове прояснилось, и вспомнилось всё, что произошло вчера. Зябко передёрнув плечами, выглянул из-под лестницы, осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего опасного, выбрался наружу. Грязный пляж, такой неуютный и заброшенный в это время года, был пустынным. Хрустя галькой, пробежался до уреза, зачерпнул горсть воды и плеснул на лицо. Холодная вода взбодрила. Мозги заработали, выстраивая план действий на ближайшее время.

В начале, необходимо убраться с пляжа. Хоть и безопасно в отношении зомби, но, в такое время опасность представляют не только заражённые. Достаточно вспомнить вчерашних охранников. Где вероятность, что они с утра пораньше снова не принялись за поиски Сашки? А тут – он, как волосинка на лысине, со всех сторон виден издалека. Осторожно, поднявшись по лестнице, Сашка оглядел набережную. Слева, на перекрёстке, топтался одинокий зомби. Ну, этот не опасен. Далековато. Вдали послышался шум автомобильного мотора, и парень, от греха подальше, перебежал улицу и нырнул в ближайший подъезд.

Как назло, спуск в подвал был закрыт решёткой, запертой на амбарный замок, поэтому, возиться он не стал, а побежал наверх, на площадку между первым и вторым этажом. Сквозь мутное пыльное окошко была видна проезжая часть. Звук мотора становился всё ближе и, наконец, по улице проехал УАЗик со снятым тентом. В салоне сидели бойцы в знакомой, уже, чёрной униформе. В животе что-то ухнуло. За ним? Или, в поисках новых жертв? Как бы то ни было, а встречаться с ними Саньке не хотелось. С замирающим сердцем он следил за машиной. Остановятся? Нет. Проехали дальше. Звук мотора стал удаляться, и Санёк сел на пол, переводя дух. Пронесло. Пока. Уходить отсюда надо. И, чем быстрее, тем лучше. И уходить, как можно дальше от этого района.

Сашка прикрыл глаза и мысленно представил перед собой карту города. До базы можно идти вдоль реки, но, это большой риск, раз тут катаются эти люди в чёрной униформе. Значит, придётся идти по большой дуге, углубляясь в город. А это, с одной неполной обоймой к пистолету – тоже проблематично. Но, хотя бы, есть шанс отбиться. А от этих, в чёрном, не отобьёшься. Дураков нет на автоматы переть. Правда, времени жалко. Зойка уже всю ночь в этом склепе просидела. Жуть, наверное. Но, деваться некуда.

Осторожно спустившись вниз, Саня выглянул из подъезда и, быстро посмотрев направо и налево, выскочил из дверей, пробежал вдоль дома и юркнул за угол. За домом стоял небольшой магазинчик, пристроенный к зданию. Магазин был давно разграблен и скалился в белый свет осколками выбитых витрин. Сразу за ним начинались гаражи, тянущиеся сплошной грязно белой стеной до самой мусорки, на которой два заражённых терзали чей-то труп. Стараясь не мешать этому их увлекательному занятию, Сашка свернул налево и, протиснувшись между мерседесовским фургоном и «Запорожцем», побежал в обход спортивной площадки.

Мусорка с завтракающими зомби осталась далеко справа, а, впереди, сразу за длинной, на десять подъездов, пятиэтажкой, красовался большой затор из столкнувшихся между собой множества машин. Широкая проезжая часть до катастрофы всегда была оживлённой. Поэтому, не мудрено, что в тот момент, когда водители прямо за рулём обращались, аварии в этом месте приобрели лавинообразный характер. Как-то этот затор обходить надо. Между машинами не протиснешься, а скакать по верху – тоже не вариант. Улица на несколько километров в право и влево прямая и просматривается очень хорошо. А Сашке, как-то, не улыбается становиться мишенью для любителей пострелять на расстоянии, или объектом загонной охоты для живчиков.