Девушки с палаткой

Реклама проведения романтических каникул до сих пор Татьяну не впечатляла, та реагировала сухо в отличии от сводной сестры, заводящейся от собственных слов.

– Блин, Марьян, там наверняка звери водятся: медведи, волки… Я их пипец как боюсь!

– Да никого там нет, кроме лося! Ну зайцы, лисы – их-то чего бояться? У него палатка дорогая двойная – в неё ни один зверь не заберётся, в ней ни жарко, ни холодно, в ней, как в маленькой уютной квартирке. Даже двуспальная кровать имеется – специальный надувной матрац. Вот такая высокая… Щ-щас я покажу тебе на фото…

Пальчики Марьяны мягко заскользили по экрану, затем она выставила перед сестрой одну из сотни походных фотографий, на которой блаженный Илья распластался на добротном надувном матраце, подложив под голову руки.

– А как же цивилизация, интернет? – взглянув на гаджет, спросила Татьяна.

– Да ну её нафиг – цивилизацию! Я лучше без интернета буду жить, зато никто мне над ухом орать не будет, да ремнём перед мордой размахивать, а уж табуретками в меня швырять тем более.

– Ну я не знаю…

Глаза Марьяны вспыхнули – почти уговорила.

– А этот Илья… Что ты о нём знаешь? Ты с ним встречалась-то пару раз… – Татьяна вернулась на исходную, обламывая и обламывая затею. Её занудствам не было конца, отчего сестра громко измождённо выдохнула.

– И что?! – возмутилась она. – Мы с ним целых полтора года переписывались…

– Ага! Раз в месяц по сообщению!

– И что раз в месяц?! Этого достаточно, чтобы узнать человека… Что он нам сделает?

Маркус вскочила с места, раздражённо слоняясь из угла в угол. Так она напоминала свою мать: задумчивую, осторожную и подозрительную на фоне сумасбродной сестрицы – копии своего папаши.

– Отвезёт в жопу мира и бросит! – выпалила Татьяна. – Как мы оттуда выберемся? Ты об этом подумала?

– Он же и заберёт – мы с ним договорились.

– А если не заберёт?

Марьяна психованно фыркнула.

– Ну почему не заберёт? У нас же будет в залоге его арсенал. За своими пожитками он точно вернётся.

– Знаешь, что мне больше всего не нравится в вашей затее? – поразмыслив спросила Татьяна. – То, что об этом никто не будет знать, кроме нас троих и если чего случись…

– Тань, мы не на Марс улетим…

Обе притихли.

– И вообще… – завелась Марьяна. – Не нравится моя затея, не соглашайся! Я одна в лес упрусь и буду там жить…

Козырь был найден. Такого старшая сестра никак не могла допустить. По одному её виду стало ясно – она согласна.

– Ну что, назначаю встречу Илье? – Марьяна уставилась в ожидании ответа. – Даём добро на эту авантюру?

Всю следующую неделю в доме сестёр витал дух заговора – его бы заметил кто угодно, адекватный и внимательный, но только не вечно пьяный родитель. Сёстры вели себя подозрительно тихо, тем временем они складывали в ящике дивана припасы.

Илья получил ответ – Марьяна назначила встречу с чужого номера, чтобы не оставлять следов, по которым на его контакты могли бы выйти. Зачинщик авантюры был одним из многочисленных контактёров в массе бестолковой переписки, какую можно найти у большей части молодёжи: «Привет!», «Ты классная!», «Чем занимаешься?» и тому подобное, к тому же последний раз Марьяна с ним списывалась месяц назад. Диалог как всегда закончился пустословным «Ну ладненько…»

В тот день, когда они с Ильёй случайно столкнулись в гипермаркете – это было дня за три до того, как отец швырнул в неё табуретом, на вопрос Ильи: «Как поживаешь?» Марьяна сразу расплакалась. Ему понадобилось время, чтобы она успокоилась, и разговор свёлся к размышлению, как утихомирить безумного отца. Тогда Илья, сочувствуя ей, предложил свою идею, та обещала подумать. При следующей встрече, назначенной Марьяной, план был утверждён окончательно: никаких звонков, никакой переписки – следующий раз они увидятся в ночь отправки.

– Этот способ проучить отца самый действенный, верняк! – продолжала накручивать сестру Марьяна. – Ну представь: пошли мы жаловаться на него в полицию… И что? Знаешь сколько там таких семей неблагополучных приходит жаловаться? А теперь мы стали совершеннолетними. Кому мы теперь нужны? Нас же не переселят в другой дом, не выделят квартиру. И в отношении отца… Ну и что? Побеседуют с ним по душам, а он от этого только злее станет.

– Можно подумать, после нашей выходки с исчезновением он злее не станет… – скептически отреагировала Татьяна.

– А мы ему после того как преподадим урок не кинемся рассказывать, что уезжали с палаткой рыбачить… Скажем, что смотрели как обычно телек и вдруг увидели светящийся шар, который плыл прямо на нас… А потом провал! Ничего не помним! Мы с тобой станем ключевыми фигурами в истории о похищении людей пришельцами. Репортёры набегут… Уа-а-ау! – Она взмахнула руками, изображая восторг. – Обступят с микрофонами со всех сторон. А потом начнут приглашать на ток-шоу. Отец, наоборот, от нас шарахаться начнёт, вдруг в нас самих что-то вселилось, как в том фильме, вдруг за нами сверху наблюдают? Да и вообще… Мы станем популярными – разве он посмеет нас тронуть…

– Ага! Будто наше враньё не раскусят…

– Да кто нас раскусит с таким гениальным планом? Пока мы будем с тобой природой любоваться, там всё и обговорим, придумаем подробный сценарий нашего исчезновения… Я уже так и вижу перед собой, как открываю глаза… – Марьяна, наоборот, их томно прикрыла. – А надо мной нависли странные серые… нет, серебристые существа, похитившие меня ради экспериментов, и я снова теряю сознание… Бах! И снова в прострации… А если спросят: сколько времени прошло, скажу, что проваливалась в забвение на пять минут. Мне скажут: а вы знаете какой сегодня день? Сейчас август месяц. А я вытаращу глаза и отвечу: этого не может быть! Какой август месяц? Я только что потеряла сознание, очнулась, а мне говорят, что я побывала в бермудском треугольнике…

Татьяна наблюдала за сестрой с иронией, по её лицу постепенно расплывалась улыбка. Одновременно она протирала влажной тряпкой полки с учебниками, хотя до отъезда оставалось всего два дня. Марьяна не стала её отговаривать от уборки – план от этого становился только совершеннее: здесь жили хорошие девочки, и в их комнате царил полный порядок. А в другой комнате тем временем выстроились в ряд пустые бутылки среди переломанной, стянутой скотчем мебели, потому что на неё периодически заваливалось невменяемое пропитое существо, называющее себя отцом.

– Илья нас так же посадками домой привезёт и так же по темноте. – Марьяна всё продолжала строить планы. – Снова переоденемся в домашние шмотки и сядем перед телеком как ни в чём не бывало с офигевшими глазами… Докажи обратное!

– Интересно, как ты будешь объяснять появившийся загар?

– Да кто его видел… наш загар? Откуда кто вспомнит, какой у нас был загар до исчезновения? Я и сейчас загорелая – взгляни на меня!

Татьяна тем временем добралась до шкафов с одеждой – её рука с тряпкой лихо сновала, не обходя вниманием всё свободное пространство полок, поднималась выше, протирала от пыли стенки, потолок.

– Тебе не противно, что в наших вещах будут копаться какие-то дядьки с обыском? – спросила она.

– Ой, я тебя умоляю… Если бы именно нас с тобой в чём-то подозревали, то может быть… перетряхивали бы каждую вещь в нашей комнате, а то будут подозревать отца, поэтому примутся за подвал, за сараи, по участку пройдутся с собакой – места свежих захоронений поищут.

– Кстати, о собаках… А если она возьмёт наш след, ведущий за огороды?

– Надо в инете поискать, чем отбивается запах. – Марьяна тут же схватила телефон.

– Не вздумай! – запротестовала Татьяна. – В нашем компе всё проверят, вычислят куда мы заглядывали накануне. Сами что-нибудь придумаем. – Она направилась в ванную, прихватив с собой пакет с грязными вещами. – В любом случае, я перестираю своё бельё. Не хочу, чтобы в нём кто-нибудь рылся.

Из ванной послышались звуки запускающейся стиральной машины. Через несколько минут сестра вернулась назад и продолжила:

– А тебе советую избавиться от той упаковки с презервативами, которую тебе девчонки подарили на день рождения. Не факт, что у этих дядек всё в порядке с чувством юмора. Страшно представить, что они о нас подумают…

– Да не вопрос! Завтра отнесу и пожертвую на благотворительность…

Через день состоялся очередной конфликт с отцом, после чего тот хлопнул дверью и ушёл, бросив реплику, что «вы, девки, зазря едите хлеб и напрасно расходуете ресурсы и без того перенаселённой планеты, и если б вы отчалили на Луну, все б только перекрестились…»

После того, как скрипнула калитка за спиной отца, ушедшего на работу в ночную смену, сёстры продолжали сидеть молча – до запланированного побега оставалось около семи часов.

– Ну давай, погнали собираться! – Первой вскочила Марьяна. – Мне ещё волосы красить.

В новые дешёвые рюкзачки сёстры сложили необходимое: средства гигиены, одежду, обувь, еду. Всё, что они доставали из диванной ячейки, было куплено заранее.

Зубные щётки из ванной, вещи из шкафа, продукты из холодильника они не трогали: отец и все остальные должны думать, что исчезли только они, в том, что было на них. И больше ничего не исчезло. Марьяна собираясь пританцовывала под музыку, у Татьяны было неспокойно на душе. Если бы не светящееся от радости лицо сестры, она бы в тот же миг бросила эту затею и отправилась гулять с друзьями. Она выглянула в окно: тучи сгущались, сверкнула молния – неподходящий день ни для прогулки, ни для палатки. Чёрно-синее небо говорило о приближении проливного дождя, возможно с градом. Сестра танцевала…

Выбор пал на побег, иначе у Марьяны случится истерика. А может действительно нормальный план? Отчим с каждым днём обращался в первобытного дикаря. Малейшая неосторожность с его стороны, малейшая несдержанность с языка сестёр, и он кого-нибудь прибьёт… Насмерть.

Дождь начал накрапывать, когда все вещи были собраны. С собаками не стали заморачиваться – впереди ожидался такой ливень, что ни одна служебная овчарка не уловит следов, особенно к затяжному моменту переобращения отца в забеспокоившегося по дочерям родителя. Интересно, Илья не передумал?

– А ты муку взяла? – встрепенулась Татьяна по окончании сборов.

– Зачем?

– Рыбу обваливать.

Сёстры топтались у порога в одинаковых синих кедах и серых ветровках, рюкзаки стояли наготове. Входная дверь протяжно скрипнула от сквозняка – вот-вот они готовы были двинуться на выход. Марьяна не разуваясь прошла в кухню, заглянула в стол, где стояла начатая пачка муки.

– Тут в столе только эта. Может отсыпать в отдельный пакет?

– Забирай её всю! – скомандовала Татьяна.

Со стороны комнаты доносились звуки атакующих монстров из включенного телевизора, по которому транслировали фантастический фильм ужасов. Марьяна не стала выключать – выдуманные ею инопланетяне забрали их в момент просмотра телевизора, а значит, всё останется на своих местах, будто они с сестрой только что были здесь, будто они где-то рядом…

Татьяна прикрыла за собой входную дверь – её не всегда запирали и не было ничего удивительного в том, что она осталась просто прикрытой. Дождь уже тарабанил вовсю по карнизам, ему создавал дуэт южный ветер, бьющий безжалостно в рамы. Ветер швырял из стороны в сторону гибкие кроны растений, сбивал незрелые плоды. Ветви скреблись о старый шифер, дождевая вода стекала по его волнистым рядам ручьями.

Девушки с заплечными рюкзаками обогнули дом тихо, незаметно, и даже если бы они громыхали, переговаривались и смеялись, их всё равно бы никто не услышал – сегодня царствовало ненастье, дождь глушил всё. Сверкнула молния, на секунду озарив дворовые постройки, словно вспышка фотокамеры, раздались пугающие раскаты грома. Татьяна оглянулась в последний раз: окно комнаты отчима бледно светилось – через открытые двери проникали мелькающие световые эффекты от телевизора.

Дорожка была узкой, сочная растительность наваливалась на неё с обеих сторон; кеды переступали одним ручейком от следа к следу, мокрая трава хлестала по щиколоткам. Первой через ограждение перелезла Марьяна; четыре ноги захрустели по веткам сваленной засохшей берёзы, затем они двинулись вдоль посадок, отделяющих огороды от полей, после свернули к деревьям. Внутри посадок было тепло, сюда даже дождь не проникал в полную меру, не ощущалась сила ветра.

Сквозь просвет между деревьев блеснул капот автомобиля. Фары предусмотрительно были погашены – девушки двинулись по грунтовой дороге прямо к нему. В груди у Татьяны всё сжималось, но младшая туда просто неслась, её длинные ноги ловко перемахивали через препятствия: кочки муравейников, поросль – она мелькала то тут, то там, пока наконец перед ними не предстал тёмный широкоплечий силуэт на белесом фоне злакового поля.

– Чё, помочь? Багажник занят. Запихивайте свои рюкзаки прямо в салон. – Тёмный силуэт произносил слова растянуто, с ленцой… Создавалось впечатление, что Илья привычно прервал сновидения, чтобы мотнуться разок по быстрому делу и вновь завалиться в кровать. Его ничто не тревожило в отличие от девочек, по которым от неприятного волнения ползали мурашки, и замирал от напряжения пресс.

При тусклом свете огоньков внутри салона Татьяна взглянула на мужской волевой профиль. Крепкие скулы, небольшая упитанность, а скорее сытость – кто он, этот главный инициатор, какие цели он преследует в жизни и зачем ему понадобилась суета с переселением двух совершенно чужих особ?..

– Илья, – сухо представился он ей, навалившись мясистым плечом на спинку водительского сидения.

На нём был далеко не новый тёмно-синий спортивный костюм, из-под которого торчала рваная серая майка – вид у него был бандитский. Татьяна сидела на заднем, вцепившись в колени, готовая бежать обратно, Марьяна устроилась на переднем, её внимание сосредоточилось на заедающем замке рюкзака.

– И как мы будем устанавливать палатку под таким ливнем? – между делом спросила младшая сестра.

– А куда нам торопиться? – ответил Илья, запуская ключ зажигания. – Дождь когда-нибудь закончится.

Основная часть пути была девушкам хорошо знакома, пока они не начали кружить по лесному массиву. В какой-то момент Татьяна для себя отметила, что здесь затеряться проще, чем на Марсе. Сначала все трое молчали. Младшая беспрерывно перебирала в рюкзаке, вспоминая всё ли она собрала необходимое, или забыла какой-нибудь важный крем – их она набрала, как для спа-процедур, целую коллекцию. Илья периодически зевал – он напоминал безучастного таксиста, будто поездка его никак не касалась, он всего лишь извозчик. Татьяна смахивала на питомца, выдернутого из выводка новыми хозяевами, которого увозят в неизвестном направлении в неизвестную семью.

– А вы не могли придумать место поближе? – обратилась она к попутчикам спереди.

Попутчики зашевелились, начали ёрзать и крутить головами.

– Хочешь оказаться рядом с отморозками, или компанией непонятных мужиков? – ответил Илья. – Или каких-нибудь пьяных деревенских? А может ты горишь желанием потусить с грибниками-ягодниками? Увидят, что девчонки одни… домахаться может кто-угодно. – Перед каждой паузой он кидал взгляд на Татьяну через зеркало заднего вида.

– А в том месте что, совсем никого? – спросила она.

– Во-от вообще ни души, – утверждал он.

Марьяна, разобравшись с рюкзаком, решила поддержать беседу:

– И как ты узнал про это место?

– А-а, мы как-то случайно набрели… Оно на картах Гугл Мапс едва просматривается, населённые пункты оттуда далековато. Никому не интересно это место. А зря… Там такая природа классная, вода в реке чистая, родник течёт. Грибов и ягод там действительно завались, только не рвите того, чего не знаете – мой вам совет.

Из него вышел бы неплохой турагент, подумала Татьяна, как завлекательно рассказывает… Девушки продолжали выслушивать перечисления всех достоинств места, куда они сейчас направлялись – Илья расписывал в радужных красках каждый плюс. Минусов не существовало, о таком месте можно было бы только мечтать.

– Твои предки из Америки ещё не вернулись? – внезапно сменила тему Марьяна.

– А они и не собираются возвращаться, – ответил Илья. – Мы ждём, когда и мне визу откроют. Который год бьюсь над этим…

– Хм… Им дали, а тебе нет. Вы же одна семья!

– Какая разница – семья, не семья… – В голосе Ильи появилось раздражение. –Американскую визу получить не так-то просто.

– А по какой причине тебе не дают? – Вопрос на сей раз принадлежал Татьяне, что заставило его резко обернуться, затем он снова стал следить за довольно-таки опасной дорогой.

– Должна же быть причина, по которой отказывают… – не унималась она.

– Да что ты к нему привязалась?! По какой причине, да почему… – одёрнула младшая, после чего все внезапно затихли.

На обочине показался промокший до нитки пешеход, всем своим видом умоляющий его подобрать, но Илья пронёсся мимо – брать никого было нельзя. Он что-то пробормотал себе под нос типа: «извини, приятель, не могу…»

– И ты вот так живёшь… вдали от родителей? – вернулась к разговору Маркус.

– Да такой я! Самостоятельный! – Парень намёк на сочувствие обратил в чувство гордости за себя. – Я один живу. Сам себе готовлю, сам стираю, сам убираю…

– Илья, а сколько тебе лет? – продолжала допытываться Татьяна.

– Двадцать пять. А чё?

– А кем ты работаешь?

Марьяна снова попыталась оборвать:

– Ты его достала своими вопросами! Сколько можно?

– Да ладно, пусть спрашивает! – «Таксист» расщедрился. – Я за семейным бизнесом приглядываю – сдача в аренду складских помещений.

Машина круто свернула с асфальтной дороги, притормозила, мягко проехала по скопившемся лужам. За стеклом была непроглядная темень, всё, что могли видеть пассажиры – это освещаемый грязными фарами передний ракурс: однообразная дорога с однообразным фрагментом листвы.

После нескольких десятков километров тряски по ухабам Илья наконец припарковался, заехав фарами в кусты.

– Теперь будем ждать, когда закончится ливень и взойдёт солнце. – Он потянул онемевшие части тела. – Я установлю вам палатку, объясню, что к чему и свалю – мне лучше быть на людях в городе, вдруг ниточки ко мне приведут. А я получаюсь вроде как соучастник преступления…

– Да ты не парься! – перебила Марьяна. – Я тебя от всех настолько тщательно скрывала… Кроме Танюхи о тебе ни одна душа не знает.

– И кроме одного надёжного человека, которому я отправила инфу: через кого нас искать в случае чего! – неожиданно выпалила Маркус, отчего остальные открыли рты.

– Да ты не слушай её, – расслабилась Марьяна. – Это она так… плетёт со страху… Она знаешь как дрейфила… Думала, что ты завезёшь нас чёрти куда и бросишь.

Вместе с Ильёй они захихикали над детской трусоватостью сестры, та демонстративно сделала вид, что обиделась.

Дождь закончился незадолго до восхода солнца, и лес постепенно стал наполняться щебетанием птиц. Первым дверцу толкнул Илья – в салон сразу ударил коктейль из ароматов трав и хвои. Полусонные девушки вылезли из машины, сжались от утренней зябкости, обхватили себя руками. Сырость стояла везде и всюду – не было ни одной травинки, на которой не блестели бы крупные капли росы.

– Фу-у… как мокро… – сморщилась Марьяна, потирая себя за плечи. – И как мы будем ставить палатку на такой сырости?

Она брезгливо на цыпочках обходила высокие виды трав, её кеды быстро промокли насквозь.

– Подумаешь, мокро… Я в какой замес только не попадал в этих походах! Сейчас распогодится, красота начнётся, – обнадёживал Илья.

Вся троица вымокла в росе, пока перетаскивала снаряжение к берегу реки. Отсюда открывался пейзажный вид на сланцевый срез другого берега, на родник, стекающий в реку у его подножия. Решено было устанавливать палатку в тени деревьев, чтобы она не бросалась в глаза со стороны реки, но с обзором на эту живописную красоту.

Кемпинговая серо-зелёная палатка была рассчитана на троих-четверых отдыхающих, поэтому казалась достаточно просторной и имела тамбур, в который сразу выставили газовое оборудование для приготовления пищи. На небе не осталось ни облачка, поэтому раскладную мебель сразу распаковали и поставили на улице вокруг старого кострища – образовалось так называемое лобное место.

Внутри палатки Илья привесил фонарь, накачал громоздкий матрац, да так, что он немного выгнулся вверх – Марьяна сразу на него запрыгнула, раскинув руки и ноги. Такого довольного лица сестра у неё раньше не наблюдала.

Под старыми деревьями была ранее выкопана яма для провизии – в неё сложили все консервные банки: в земле прохладнее, чем на поверхности. Илья, как обещал, снабдил достаточным количеством продуктов: земляная яма заполнилась кашами, супами, тушёнкой, цыплёнком, рыбными консервами, маслом, сырами – при виде такого изобилия у голодных девчонок потекли слюнки. На некоторых банках отсутствовали этикетки. Разберётесь – ответил Илья на вопрос об их содержимом.

Татьяне стало ясно, почему он взялся им содействовать: она заметила, как парень симпатизирует Марьяне. Время от времени он уделял ей знаки внимания – на фоне её девичьей хрупкости жесты его мужской поддержки выглядели многообещающе, и Маркус перестала себя накручивать, что он бросит их на произвол судьбы.

Младшая сестра уже откровенно висела на широких плечах Ильи, когда тот собрался ехать домой, закончив дело.

– Езжай осторожно! – От её заботы Татьяну тошнило.

Марьяна долго не отпускала руку спасителя и задерживала отъезд. Наконец он завёл двигатель – бампер с шелестом высвободился из кустов. Чёрный Ленд Ровер развернулся на тесной поляне и покатился по ухабам, зажигая и гася задние красные фонари. В Маркус остались два противоречащих друг другу чувства: облегчение от его отъезда и желание его вернуть.

Роковой отец возвратился с ночной смены как обычно: в комнате девочек галдел телевизор. Первым делом он посетил кухню, затем туалет, после чего завалился спать, туго заперев дверь своей комнаты, чтобы звук телевизора ему не мешал. Лишь только к обеду он неожиданно проснулся и загорелся желанием пойти их размахать, но девичья комната была пуста. Отец расстроился – от чего не ясно: либо из-за работающей понапрасну техники, либо потому что не выпустил пар.

Всю вторую половину дня беспрестанно звонил телефон Татьяны. Сначала отец его игнорировал, скрепя зубами в адрес её забывчивости, в конце концов не выдержал и подошёл. Из трубки скороговоркой посыпался девичий голос.

Отец выслушал в пол уха, стиснул недовольно губы, сосредоточенно произнёс чётко и внятно:

– Передай этим двум безмозглым овцам, чтобы они телевизор за собой выключали. В противном случае пусть сами оплачивают электроэнергию.

В ответ последовала та же настойчивая говорня.

– А ещё им передай, – осенило отца, – что домой они могут не возвращаться, дармоедки чёртовы, лентяйки! – Дальше он вслушался. – А при чём тут Марьяна? Ну и звони Марьяне! Это вообще-то Танькин телефон!

Он отключился и уже собирался покинуть комнату, как ему захотелось набрать Марьяне и проораться. В Татькином телефоне нашёлся контакт «Сеструха». Пошли гудки. До него не сразу дошло, что из-под подушки родной дочери в унисон гудкам доносится тихая вибрация. Не прерывая набора, он не спеша приподнял подушку, уставился. Вибрирующий телефон под конец разрядился.

– Лохудры беспамятные! – Он нервно отбросил подушку и выдвинулся по более важным делам.

Получив отпускные отец недели на полторы завис у приятеля вместе со знакомой бабой, отзывчивой на угощение в виде спиртного и закуси. Как поживают дочери у него ни разу не ёкнуло. После того, как деньги закончились, он наконец вернулся домой. Отлежался. На утро заметил, что девки опять позабыли дома свои телефоны, и на этот раз они разрядились оба. Отец выругался. Полез в холодильник – разозлился, что дочери ничего не приготовили и не выбросили протухшую еду, смердящую при каждом открывании холодильника. Злость его нарастала. В результате он сам пожарил себе яичницу из более-менее неплохих яиц и отварил макароны.

Дня через три он начал недоумевать: где девки?

Опрос по соседям ничего не дал – все только разводили руками, что давно их нигде не встречали. Отец не поленился доехать на автобусе в новые микрорайоны, где проживала Марьянкина подруга «не разлей вода» – та удивлённо хлопала глазами, не зная что сказать.

Родители подруги после его ухода позвонили в полицию, чтобы сообщить о подозрительном поведении отца-алкоголика, разыскивающего якобы пропавших детей. Позвонили немногим раньше, чем он сам туда обратился, лично. Запинаясь, отец интересовался: стоит ли ему писать заявление, или не стоит?

По прошествии времени по комнате девушек расхаживали сотрудники и сотрудницы из надлежащих органов. Чувство юмора, как оказалось, у них напрочь отсутствовало. Женщина-полицейская грустными глазами рассматривала рисунки, сделанные рукой Марьяны. Рисунки были трогательными и детскими: девушка фанатела по мультгероям.