Ученица Лесника. Призрак Тридевятого царства

Игорь Ривер

Ученица Лесника. Призрак Тридевятого царства

Пролог

За тридевять земель, давным-давно…

Эхо неторопливых, уверенных шагов отразилось от каменных стен подземелья и затихло в сырой, холодной темноте. Свет вошедшему был не нужен, недаром он был здесь хозяином уже без малого полтысячи лет.

– Ты здесь… – прошелестел тихий голос.

– Да, – ответили из темноты. – Я пришла.

– Чего же ты хочешь?

– Я не знаю, что мне делать, Кощей.

– Если не знаешь ты, то откуда это знать мне?

– Ты – мой учитель.

Темнота замолчала. Казалось, что это молчание продлится вечно, потом тихий голос произнес:

– Все, что ты могла у меня взять, ты взяла. Какой совет я могу дать тебе, если это твоя любовь и твой выбор?

– Он сжег все мои шкуры. Сказал, что не хочет, чтобы я была такой, какая я есть.

– Оборотнем тебя делает не шкура, ты сама это знаешь. Она лишь определяет твой внешний вид после обращения. Ты можешь казаться обычной женщиной, но себя ты не изменишь. Это не под силу ни тебе, ни мне и здесь ничего нельзя сделать. Притвориться ты можешь, но потом проклянешь свою жизнь.

– Я пыталась объяснить. Он не понимает.

– Конечно. Люди боятся таких, как мы и никогда не поймут. Иначе и быть не может. Не хочет слушать?

– Да.

Снова молчание. Туман от дыхания невидим, холод высасывает тепло из столь редко приходящих сюда живых.

– Он ведь младший сын?

– Иван? Да, младший.

– Тогда что будет дальше, Марья? Если у вас будут дети, то за княжеский стол им придется драться. Иван не вечен. Сколько он проживет? Лет сорок, если повезет? На время он избавился от братьев, но ведь не навсегда. У них уже есть сыновья. Пройдет еще лет пятнадцать-двадцать и начнется война, в которой все будут против всех. Ты готова надеть шкуру Горыныча и прогрызть своим детям дорогу к власти? Шкура у меня есть.

– Я пыталась объяснить ему это. "Нет, это мои братья! Мы вместе росли…" Он запретил мне.

– Только не говори, что ты подчинишься. Ты и меня-то не особенно слушалась.

– Я люблю его!

– "Я… Я… Я…" Как много этих "я"! – темнота усмехнулась. – Твой Иван гораздо умнее, чем я думал. И почему только ему не хватило ума убежать подальше, когда ты в первый раз обернулась при нем человеком? Не было бы у него таких забот… Ну, хорошо! Твой избранник решил поиграть в благородство и ты не можешь использовать свои знания. Из того, что ты пришла ко мне следует, что ты рассчитываешь именно на меня, ведь я-то никому ничего не обещал… Что мне будет за это?

– Учитель, ты знаешь, что я отвечу! – женский голос дрожал от слез. – То, что уже отвечала: все, что захочешь.

– Но я не могу второй раз взять тебя в ученицы, это невозможно. Даже будь это не так, я не стал бы этого делать. Иван помог мне и отнимать тебя у него я не буду. Однако…

– Что!?

Слова падали, как холодные капли:

– …однако слово сказано и должен быть дан ответ. Из того, что у тебя есть, мне не нужно ничего, кроме одного. Того, что ты носишь в себе и о чем еще не знаешь.

– …

– Да, ты правильно поняла. Иди. От двоюродных братьев твоим потомкам ничего не грозит, я обещаю.

Глава 1

– Я ведь не была беременна тогда, во время разговора, уж это-то я знала точно! Подумала, что учитель ошибся, а раз так, то может быть, найдется лазейка.

– Например если твой ребенок тоже будет оборотнем и родится зверем…

– Хотя бы так. Но все это не имело значения. Пришла степь и уничтожила все, весь род. Я не так уж сильна и с трудом смогла спастись из горящего города.

– Княжна?

– Да. Ее воины. Мне пришлось уйти на север, туда, куда они не добрались.

– "Дела давно минувших дней…" – сказал Лесь.

Он выколотил свою трубку в стоявшую на столе пепельницу, посмотрел на внимательно слушавшую их Ирину. Та пожала плечами и спросила:

– Ну и что?

Учитель усмехнулся.

– Не ощущаешь ничего? А должна бы…

– Только то, что она – оборотень, городская ведьма и никаких защитных оберегов на ней нет. Но это даже Серко видит.

Серый и правда сидел на крыльце, заглядывая в дверь сторожки и виляя хвостом. Подобных себе он чуял превосходно.

– Она беременна. – Лесь показал трубкой на женщину. – Шестой день, да?

Та кивнула.

– Да.

– И что ты собираешься делать, если Кощей от своего не откажется?

– Не знаю.

– Ладно, иди пока. Можешь в баньку сходить, если есть желание, или по лесу погулять, а то городским духом от тебя так и разит. Мне подумать нужно.

Женщина вышла. Серко побежал следом за ней, а учитель снова набил трубку, зажег ее и опять чему-то усмехнулся.

– Ученица Кощея, надо же! – сказал он тихо. – Рассказать – не поверят.

– Кощей – это который Бессмертный? Как в кино? – спросила Ирина.

– Да, как в кино. Весь мир театр, Рыжая и люди в нем актеры. Вот только если есть театр, то есть и зрительный зал. Мы на сцене, а в зале – такие, как он.

– Боги, что-ли?

– Вроде того. Людьми их назвать уже сложно. Ведьмаку, или ведьме ученик помогает познавать мир, а таким, как Кощей, это не нужно. Они со своим знанием давно уже слиты настолько, что тайн в нем для них не осталось. Как бы это объяснить попроще? Вот например у тебя талант к крови и заклятьям на ней. Представь, что ты не просто знаешь, как использовать их, но они у тебя получаются идеально и ошибиться ты просто не можешь. Для окружающих людей ты будешь сверхъестественно сильна и они тебя обожествят, конечно же, если они язычники, а ведь из поклонения тоже можно силу брать.

– Кощей из таких и есть?

– Не знаю, Рыжая… Не видел его ни разу. Но подозреваю, что так.

Он встал, попыхивая трубкой, подошел к дверям, выглянул наружу и зачем-то посмотрел вверх, а потом вниз.

– Я про него только слышал… Это старая легенда. Жил когда-то сильный ведьмак. Очень сильный…

– Сильнее тебя?

– Может быть и сильнее, не знаю. Важно то, что он силу от земли брал. Именно от самой земли, а не от того, что на ней растет, живет и дышит. Наверху его если кто и видел, то настолько давно, что и памяти об этом не осталось. Однажды в чем-то он сделал ошибку и оказался прикованным к одному месту. Ну вот как тот же самый Серко: он волком сумел обернуться, а назад у него не получилось. Пришлось жить так, как есть: в шкуре. Обернется обратно – умрет, потому что свой человеческий срок он давно уже пережил. Что-то похожее вышло и с Кощеем: сойдешь с места – и нет тебя. Может быть, поверил кому-то, кому не следовало, или еще что… Так и пришлось стоять. Десятки лет, а может и сотни. От того и имя он такое получил. "Кощей" означало: "пленник". Что бы я по-твоему на его месте предпринял, случись такое? Как думаешь?

Ирина опять пожала плечами и ответила:

– Наверное, через меня что-то сделать попробовал бы.

– Верно! Ученик не может учителю отказать, даже если тот у него саму его жизнь потребует и если ученик силен, вот как ты (только не зазнавайся!) то можно большие дела сотворить. Кощей начал искать такого. Знаний ему было не занимать, но подвернулась личность совершенно незначительная. Ты ее видела только что. Других не было, пришлось учить эту. Талант у Марьи только к оборотничеству, причем талант исключительный. Ты не смотри на то, что она не умеет по желанию превращаться и ей шкура нужна. Но кое-что она усвоила. Пользуясь своими знаниями, привела к Кощею человека нужного, Ивана. Тот заклятье развязал, заодно она в Ивана влюбилась. Кощей на радостях отпустил их с подарками, а потом люди присочинили, что Иван Марью украл, кощееву смерть нашел и применил по назначению. Смерть, применил, понятное дело, не Марью. От Марьи он потребовал, чтобы она оборотничество бросила и вот чем все кончилось.

– Она не производит впечатления умной, – согласилась Ирина.

– Ты тоже не производишь. Но прожить тыщу лет и вот так, по-глупому, залететь – это нечто! Я теперь даже не знаю, что и делать.

– А что? Ну будет у Кощея ученик – что такого?

– Плохо то, что для него ученик – это инструмент. С учеником он не просто будет в зрительном зале сидеть, но и сам сможет пьесы писать для спектаклей. Поняла? Что ему придет в голову сочинить – никто предсказать не сможет и прервать беременность тоже никто из знающих не осмелится. Встать на пути у такой силы – надо совсем голову потерять. Но в том-то и дело, что есть и другие сущности, которым Кощей совсем даже не друг. Вот они как раз могут начать охоту на нее. Здесь они до нее не дотянутся, но и мне лишние заботы ни к чему.

– Тогда что мы можем сейчас сделать? Можем сказать: "Иди отсюда, мы тебе ничем не поможем"? Не можем. Ты – Лесник и ты здесь хозяин. Если ты не поможешь, то решат, что ты слаб. Убить ее, или ее ребенка рука не поднимется и самим же потом боком выйдет. Можем только помочь и защитить. Она ведь была кощеевой ученицей – и ничего, мир не рухнул.

Лесь молчал, поглаживая бороду, курил трубку и думал. Потом сказал ей:

– Может быть, ты и права. Тогда дело есть для тебя. Слетай в лес и добудь там мышонка потолще.

Ирина кивнула и вышла.

* * *

Когда она вернулась, Лесь уже развел костер на поле, неподалеку от сторожки. Марья сидела рядом, заплетая в косу влажные волосы. "Она что, не может их высушить?" – подумала Ирина, подходя к ним. – "Не умеет даже этого?".

– Что, поближе не могла никого поймать? – проворчал Лесь.

– Для этого ведь лучше не слишком старую. Ближе такая не попадалось.

– Тоже верно. Не так уж это важно в нашем случае, не медведя делаем, но так и есть, ты права. Давай ее сюда.

Он забрал у нее мертвую ласку, полоснул по ней ножом и протянул Марье.

– Держи между ладоней. Кровь должна смочить их.

Та зажала тельце в руках. Лесь кивнул, обхватил ее руки своими и заставил их опуститься в пламя. Марья тихонько охнула, но не от боли, а от удивления.

– Не бойся. Это не жертвоприношение, хотя надо признать, что близко к нему. Холод между ладоней ощущаешь?

Та кивнула.

– Да.

– Вот так и держи, пока холод не исчезнет и огонь не станет горячим снова. Тогда вытаскивай руки, но не вздумай ладони разжимать, пока не скажу.

Костер почти прогорел, когда Марья ойкнула и отдернула руки. Лесь осторожно раздвинул их, заглянул внутрь и, довольно хмыкнув, вытащил оттуда ласочью шкурку.

– Готово! На, держи, можешь не благодарить. Эту сжечь будет не так просто, как ту, лягушачью.

– Ой! – она подняла радостные глаза. – Можно прямо сейчас?

– Как хочешь.

Ирина не заметила, что сделала Марья. Только что рядом с нею стояла симпатичная полненькая женщина в зеленом платье, и вот на ее месте уже сидит ласка и что-то громко пищит. Вслушавшись, она поняла, что писк этот вполне членораздельный.

– Она что, говорить может в таком виде? – удивленно спросила она учителя.

Тот кивнул.

– Редкое умение, да. Уникальное. Даже понять, что ему говорят, далеко не каждый оборотень может, а она еще и сама разговаривает, хотя мозг совсем маленький и горло устроено по-другому. И одежда с собой, а ведь платье весит, как она вся сейчас. Вот это настоящее оборотничество и есть, не то, что у тебя. Кое-кто, как люди говорили, и в целую стаю волков превратиться мог.

Ирина лишь пожала плечами. Если не дано, то не дано. Кому жаловаться? У одних к этому душа лежит, у других – к другому талант. Сама-то себе шкурку эта "настоящая" добыть почему-то не смогла, пришлось другую ведьму посылать. А эта самая другая, к слову, могла и лесную крысу притащить, причем лишайную…

Ласка тем временем забралась Лесю на плечо и что-то пищала ему в ухо. Тот пожал плечами и ответил ей:

– В таком виде тебя сложнее будет заметить. Заберешься к Рыжей в карман. Ее ауру пробить непросто.

Та опять запищала.

– Как зачем? У тебя договор с Кощеем, вот его тебе и нужно найти. Поговоришь с ним, послушаешь, что он скажет. Что-что?.. Ну уж нет! Никто тебя за язык не тянул. Сама сказала – сама и разбирайся. Я тебе сейчас могу только помочь найти, где он. Обернись-ка лучше обратно и говори по-человечески.

Спрыгнув на землю, ласка снова превратилась в женщину. Ирина вздохнула про себя. Ясно было, кто пойдет искать Кощея вместе с Марьей. Не учитель же!

Глава 2

– Тут сейчас санаторий!

Ирина не ответила, только кивнула. Важно было то, что это место считалось одной из границ "владений" Леся. У каждого ведьмака и у каждой ведьмы есть свой "участок", на котором они – сильнейшие. У кого-то он большой, у кого-то совсем маленький и зависит это от знаний и силы. Обратное тоже верно: чем больше у тебя знаний, тем больше и владения. Тот, кто сильнее всех, становится главным и считается, что его доля есть везде и во всем. Конечно кто-то может авторитет хозяина и не признавать и знаниями не делиться, но кончается это обычно плохо. Жадность наказуема. Хорошо, если живым уйдешь, а если еще и в человеческом облике, то совсем повезло.

Сейчас же она была рядом с местом, на которое власть ее учителя не распространялась. Своего рода "ничья земля", рубеж и то, что за ним, Ирине совсем не нравились. Она долго стояла, глядя на заросший водорослями и кувшинками пруд, потом села на траву, сорвала большой лист щавеля и начала задумчиво его жевать. Марья опустилась рядом, подогнув под себя ноги. Ирина доела приятно-кислый листочек и потянулась за другим.

– Странное место, – сказала она наконец. – Странное и старое. Конечно видала я и постарше…

Она вспомнила Велесов овраг в Москве и шероховатую поверхность Девичьего камня под окровавленной рукой. Что-то похожее здесь было, но не то. Старый жертвенник? Пролитая кровь? Крови здесь и правда было пролито немало. Сюда приходили и шведы, и русские, и немцы и редко когда с миром.

А вот для санатория, или госпиталя оно было в самый раз. Учитель рассказывал, что немцы в последнюю войну как раз госпиталь здесь и устроили. Не удивительно. У них свои знающие тоже были.

Она закрыла глаза, подняла руку перед лицом, направив ее ладонью вперед. Попыталась ощутить пространство впереди, но никакой угрозы, или предупреждения не заметила. Даже нечисти здесь не было, хотя вот такой заросший пруд для водяного – самое лучшее место. Опасаются, значит… Интересно, чего? Можно было поймать какого-нибудь местного беса и порасспросить с пристрастием, но нежить обычно и сама не может подобных вещей объяснить толком, так что времени терять не стоило.

– Вон там был когда-то сад, – сказала Марья, показав рукой в сторону озера. – Яблони вырубили по приказу князя, чтобы выкопать его. Я тогда прокляла озеро. Сказала, что в нем утонет столько людей, сколько было срублено деревьев. Сама не ожидала, что у меня получится. Жалко очень было. Сад триста лет здесь рос.

– Понятно теперь, почему здесь водяного нет. Не нравится ему такое отношение. Ты здесь жила?

– Неподалеку.

Ирина подумала, что на той стороне границы ее не услышат, так же, как и она не ощущает ничего, что происходит там. Значит, нужно было идти внутрь.

– Запрыгивай в карман, – сказала она Марье.

* * *

В воротах их никто не остановил. Ирина осмотрелась на ходу, прикинула, где бы она на месте строителей разместила входы в подвалы и уверенно направилась к первой же двери слева.

– Девушки! – послышалось сзади.

Она обернулась. Сзади стоял какой-то старик в синем рабочем комбинезоне и кирзовых сапогах. Вероятно, кто-то из местного обслуживающего персонала. Ирина привычно сплела отводящее глаза заклятье: "Почудилось тебе, старый. Нет тут никого!" Набросила. Дед чуть склонил голову в сторону и сделал удивленное лицо, а плетение распалось, как будто его и не было. Ничего странного. Он же сказал: "девушки", значит видел, что их двое и значит явно был не так прост.

– Вы куда это направляетесь?

Второй раз пробовать Ирина не стала. Ясно было, что что-то не так. Граница, как выяснилось, находилась под охраной, а ссориться с кем бы то ни было в ее планы не входило. Поэтому она просто ответила:

– Посмотреть нужно кое-что.

Дед усмехнулся в длинные, густые усы.

– Там ты только кирпичи увидишь. Все тайное давно завалено и затоплено. Если ты через стены ходить не умеешь, то можно и не пытаться. Да через эти стены не каждый, кто и умеет, пройдет, я тебе это точно говорю.

– Может быть, тогда ты и покажете, где тут что?

– Показать-то можно… – он подошел ближе и уставился на Ирину в упор своими серыми, окруженными сеткой морщинок глазами. – Вот только что мне за это будет?

Старый вопрос. Ведьмак задает его, если ученика ищет. Ответь: "Все, что хочешь!" – и договор заключен.

– Нет у меня ничего, что вам нужно, – ответила Ирина.

Дед усмехнулся, глядя ей прямо в глаза.

– Прямо-таки и нет? А вон зверушка в кармане!

– Она не моя, своя собственная.

– Своя, да не очень… Зачем вам туда?

– А вы кто такой? – Ирина решила, что теперь ее очередь что-нибудь спросить. – И с какой целью интересуетесь?

– Меня Савелием звать, – не задумываясь назвал старик свое имя. – Интерес же мой очень простой. Каждый заинтересуется, если к нему сразу две ведьмы заглянут. Ту, что у тебя из кармана выглядывает, я уже видел, а вот тебя что-то не припомню. Из молодых будешь?

– Из молодых, – согласилась Ирина. – Лесника ученица. Слышали про него?

– Это для вас, молодых, он – Лесник. А для меня – Лесной пан. Личность известная, чего уж там! Старый был силен и новый тоже крут, говорят люди… Что же делать-то с вами? Явились нежданно-непрошено, рыщете тут… И выгонять как-то неловко.

– Ты нам помоги лучше, дедушка!

Ирине вдруг стало смешно. Разговор все больше напоминал диалог Ивана и Бабы-Яги. Она с трудом удержалась, чтобы не брякнуть: "Сначала в баньке попарь, а потом спрашивай!"

– Как же я помогу, если знать не знаю, чего вам тут нужно?

– К Кощею мы.

– К Коще-е-ею!? – дед усмехнулся. – Путь я вам открыть могу, врать не стану, но там вам его не сыскать. Хотя дело твое. Хочешь – ищи, запрещать тоже не буду. Да и запрещать тебе что-то – дело бесполезное. Видно сразу, что девка настырная.

В руках у него вдруг оказалась деревянная клюка и опираясь на нее, старик пошел к той двери, к которой и направлялась Ирина до того, как он ее остановил. Он чуть прихрамывал, причем непонятно было, на какую ногу и шел хоть и мелкими шажками, но очень быстро.

– Здесь раньше крепость была, – говорил он на ходу. – Весь этот дворец позже выстроили, а до того были и стены, и пушки, и гарнизон. Построили ее, потому как во владениях Лесного пана здесь есть окошко малое, которое один раз как-то открылось, а затворить его позабыли. Пришлось стеной огородить. Кощея здесь встретить – большая удача нужна.

Он открыл дверь, за которой оказался полутемный коридор с покрытым линолеумом полом. Савелий свернул налево, прошел до конца и ткнул своей клюкой в небольшую дверцу в стене, окованную стальными полосами.

– Вот он, вход. Идите, раз уж такая блажь в голову взбрела.

Марья завозилась в кармане, выглянула и, цепляясь когтистыми лапками за брезент штормовки, оказалась у Ирины на плече.

– Там проход, – пропищала она в ухо.

– Знаю.

Ирина потянула дверь на себя. За ней обнаружилась маленькая каморка с кирпичными стенами, в которой был сложен разный хозяйственный хлам. Войдя внутрь, она осмотрелась, мельком бросила взгляд в сторону старика, который и не подумал входить следом и вытащила из кармана узкий серебристый футляр. Марья испуганно взвизгнула, старик тоже издал удивленный возглас, а Ирина обвела серебром круг в воздухе перед собой.

* * *

Разрыв-трава, лежавшая внутри, не подвела. Если Савелий думал, что у нее не получится пройти, то он ее сильно недооценил. На плече что-то жалобно пищала Марья, но Ирина не слушала ее. Сейчас она ощущала себя кэрроловской Алисой.

Этот мир состоял из лестниц и зеркал. Весьма своеобразных зеркал, надо сказать. Они отражали только ее, по крайней мере то, в которое она сейчас смотрела. Ни лестницы, ни каменного пола, ни Марьи на правом плече.

Мертвая тишина. Нет ни звуков, ни запахов, ни ветра. Непонятно было даже, откуда идет тусклый, как от восковых свечей, свет, кое-как освещавший каменные ступени.

Между тем, ласка продолжала испуганно пищать:

– Не ходи! Не надо! Не ходи! Нельзя!

– Что ты заладила одно и то же? – Ирина досадливо поморщилась. – И чего ты так испугалась? Ну подземелье – что в нем такого?

– ОГО… ОГО… ОГО… – отозвалось неизвестно откуда взявшееся эхо.

Ласка шарахнулась, сбежала с плеча и спряталась в кармане. Ирина спросила у пустоты:

– Кто тут?

– ТУТ… ТУТ… ТУТ…

Ей вдруг стало смешно. Детские попытки напугать незваных гостей ничего кроме смеха не вызывали. Не удержавшись, она крикнула:

– Ж…па!

Эхо промолчало. Видимо отвечать по принципу "сам дурак" оно обучено не было, а может быть и вовсе обиделось.

– Марья! Хватит карман терзать, – сказала она. – Где мы?

Та высунула голову и пропищала:

– В кощеевом царстве.

– Это которое за тридевять земель?

– Да.

– Что тут скажешь? Не врали сказки. Действительно за тридевять, только в глубину.

– НУ… НУ… НУ…

– Будешь дразнить – я тебя еще паре слов научу!

Эхо заткнулось.

– Что теперь, Марья? Как Кощея вызвать?

– Не знаю! Я так сюда никогда приходила.

– Почему меня это не удивило?.. Ладно. Путь тут вроде бы один, а стоять на месте смысла нет. Вниз пойдем, или вверх?

Ласка молчала. Ирина пожала плечами и начала спускаться по узкой каменной лестнице, идущей между зеркал, которые по-прежнему отражали только ее. Лестница то и дело сворачивала, то переходя в ровные участки, то поднимаясь, сплетаясь в запутанный лабиринт. В один из моментов Ирина уловила краем глаза движение наверху. Повернув голову, она увидела себя саму, смотрящую вниз. Еще спустя мгновение они поменялись местами и это уже она уже смотрела вниз на то, как ее двойник поворачивается и уходит куда-то по лестнице.

– Что это было? – спросила она сама у себя.

Ответа не последовало, да она и не ждала его.

Протянув руку, Ирина коснулась твердой, холодной поверхности ближайшего зеркала. Отражение в нем вдруг изменилось. Теперь в нем был виден какой-то большой город, но когда она от неожиданности отдернула руку, все исчезло. В зеркале снова отражалась только она сама. Что там дед говорил про окошко в царство Кощея? Может быть, вот так они и выглядят? Шагни в него – и ты там.

Она спустилась на пару пролетов ниже по этому лестничному лабиринту и снова посмотрела вверх. Ну да! Она стояла и смотрела сама на себя. Быстро отвернувшись, Ирина пошла вперед. Хватит с нее "переносов". Похоже, что здесь так можно бесконечно крутиться между этажами.

Что делать, было совершенно непонятно. Хозяина дома не было и никто не бежал к ней с криками: "Какая встреча! Кто к нам пришел!" Ее визит, похоже на то, никому не был интересен. Что теперь? Вернуться к тому зеркалу, через которое (а Ирина в этом уже не сомневалась) она сюда вошла? Подумав, она все-же решила спуститься ниже. Может быть и найдется какой-то намек, где здешнего хозяина искать.

Шаг за шагом она бесшумно спускалась в этом лабиринте по ступеням, будто вырубленным из единого монолита. Опиравшиеся на пустоту лестницы и площадки тонули в темноте и постепенно ей стало казаться, что на них кое-где между зеркалами стоят люди. Стоило сфокусировать на них взгляд, как призраки растворялись в воздухе и исчезали, но краем глаза было видно, что они снова молчаливо следят за нею со своих мест. Женщина в старинным платье, мужчина благородного облика, в богатой одежде, со шпагой на боку, монах, крестьянин, солдат в треугольной шляпе и форме неведомого ей полка… Странный театр теней.

"Они меня тоже видят? Кто я сама для них? Может быть, такой же призрак?"

– Кто это? – шепнула Ирина снова забравшейся на плечо ласке.

– Не знаю, – пискнула та. – По-моему это вообще не люди, а что-то вроде портретов.

– Посмотри, у меня за спиной никого нет?

– Нет.

– Это хорошо, что никого. Я оглянуться боялась – вдруг опять сама себя увижу?

– Там пустая лестница.

– Где же хозяин здешний? Княжну, или Ворона я бы знала, как позвать, будь я на их земле, а вот здесь… Марья, ты не знаешь, как это сделать?

– Я здесь только во сне бывала. Он мне снился и говорил со мной.

Ирина покачала головой.

– Во сне… Не спать же мне сейчас лечь! А может быть, так и сделать?

– Не знаю.

– Ладно. Спустимся – решим.

Она продолжила этот спуск в окружении глядящих на нее привидений. Лестница постепенно становилась все шире. Сейчас на ней не стукаясь локтями могло поместиться три человека. Она все так же часто сворачивала, но ни разу не встретилось ни одной развилки. Вообще кощеево царство начинало казаться Ирине довольно скучным местом и она обрадовалась, когда лестница наконец вывела ее на ровную, довольно большую площадку, посреди которой стоял одинокий женский силуэт.