Уратмир: земная пристань

Я присел на корточки и взял тростинку… Перед глазами расстелились три тропинки. Одна вела через яр к большим родникам и красивым пологим водопадам, другая – стремилась прямо к «светлой роще» – так в детстве мы называли большое оголенное бездревесное пространство, находящееся в глубине лесной чащи. Это местечко было очень интересным и загадочным с точки зрения его вида и расположения. Я и мой друг Рома наткнулись на него примерно в десятилетнем возрасте во время очередной, наверное, тысячной экспедиции по исследованию нашей лесной зоны и нахождению с ней взаимопонимания. Обнаруженное нами просторное место сразу же превратилось в районный стадион для игры в футбол. Большинство парней, прознавших про лесную площадку, приходили туда играть и весело проводить время в жаркую летнюю пору. В двух шагах находилась небольшая родниковая заводь с очень чистой и проточной водой в тени лесного массива. А третья тропа, которая изначально выходила к просеке между трёх водопадов, была нужным нам сегодня направлением. Итак, наш загадочный путь лежал к пяти старым дубам.

– Уратмир, а что за дети, которые сейчас находятся у бабы Зины? Кто они? Откуда?

Я поднялся на ноги. В моей голове уже сложился невероятный по красоте путь к заветному месту в этом сказочном лесу с учётом ограниченности временных рамок и отдалённости последнего момента посещения этого лесного мира. Тем более что уже при входе в чащу были заметны особенности долгого и полного отсутствия здесь даже случайных людей.

– Это дети из районного реабилитационного центра для сирот и оставшихся без попечения родителей. Бабо проработала там всю жизнь врачом. После наступления пенсионного возраста её вытурили на заслуженный отдых. А она всё–таки решила остаться там на миссионерской основе – уборщицей. Ну, а так как ей уже не надо было платить зарплату, они и не стали возражать. Теперь каждые выходные Бабо берёт пятерых, а то и семерых детей к себе – это похоже на попечительство. И самое интересное, чтобы брать к себе ребят, она должна каждые полгода проходить обследование на дееспособность.

– Понятно… Слушай, ты точно знаешь, куда идти? У тебя такое задумчивое лицо…

– Я думал, что после того как Бабо вывернула меня перед тобой наизнанку, ты станешь мне доверять?

– Да, после бабы Зины тебе бы доверял и Иван Сусанин. Я просто не уверена, помнишь ли ты дорогу. И вообще, нам куда?

– Всё под контролем, ты сейчас находишься в руках Маугли этой дикой природы.

– Оооо! Как нескромно! Прямо так и Маугли?! Этот лес огромен! Да, и судя по заросшим травой тропинкам, люди здесь – не частые гости!

– Это правда. Дорога предстоит непростая. В моё время нам было бы проще дойти до двугорья, но оттуда всё равно пару километров пришлось бы пробираться через малопроходимые дебри.

– Да, но тут даже эти старые тропы завалены упавшими деревьями, мягкой и густой травой, здесь полно сухого хвороста. Я даже не хочу думать про место, о котором ты говоришь. Если в то время там было тяжело пройти, то что же теперь?

– Вот поэтому надо быстрее идти и меньше разговаривать! Поверь, не всё так сложно под луной. Я научу тебя быстро передвигаться по затерянным направлениям. Минут через пятнадцать ты будешь таким же «Маугли‐человеком» только женского пола.

– Ну, тогда идём, и не болтай больше!

Толкнув меня в плечо, она двинулась вперёд.

– Эй, постой, воин в платье!

– Ну, что опять?

– Сними туфли и дай их мне.

– Что? Зачем?

– Давай быстрей!

Взяв туфли, я сломал им каблуки.

– Что ты делаешь?

– Делаю тебе удобную обувь. Теперь оборви себе платье чуть выше колена. Я взял у Бабо кеды на случай, если будет совсем неудобно, но они совсем не лакшери…

– Ты что, рехнулся! Ты уже испортил туфли за десять тысяч долларов, а теперь хочешь, чтобы я порвала платье за сорок?

– Давай, рви быстрей, тебе неудобно будет передвигаться в столь длинном одеянии.

– Да оно и не очень длинное! У меня сил не хватит! Рви ты. Да я и не знаю, какая у него должна быть длина, чтобы мне было сподручней!

Подойдя к Софии, я бегло оценил длину.

– Ну, что? Рассчитал?

– Да! Вот так надо. Но мне нравится так!

Не успев ничего сказать, молодая девушка уже стояла в оборванном платье, которое лёгким движением руки превратилось из длинного в коктейльное.

– Теперь хорошо?

– Нет, ещё пару штрихов. Стой пока. Неужели тебе не нравится ощущать босыми ногами мягкую травушку–муравушку?

Я разорвал надвое тот кусок платья, который был у меня в руках.

– А это зачем?

– Много вопросов. Пора уже начать соображать. Сядь на это дерево и выставь мне ногу.

Обмотав ей стопы по типу портянок для устойчивости, я надел на неё спортивный вариант модельных туфелек.

– Так, теперь они будут сидеть плотно и щиколотка никуда не подвернётся. Хорошо, что твоя обувь больше похожа на полусапожки. Ты в них как амазонка. Спортвариант…

Пройдя пару сотен метров и преодолев несколько старых упавших деревьев, я всё‐таки задал ей вопрос, который крутился у меня на языке:

– София, скажи, неужели ты и правда хотела идти в лес в том виде, который у тебя был?

Прочитав на моем лице неосторожный флюид как явный намёк на её глупость, она нашла достойный ответ:

– Слушай, а неужели ты не мог взять у бабы Зины какие–нибудь штаны?

Моя улыбка напоминала оскал, как после пощёчины, а её оголённые клыки были острыми, как и её язык.

– Нет, такие божественные ноги нельзя прятать от моих глаз в штаны! Тем более в те штаны, что есть у бабы Зины!

Секунду помолчав, я добавил:

– Если честно, я не мог отказать себе в желании увидеть твои ноги…

– Ах, ты! Да ты и впрямь маньяк! Стой!

Смеясь, она бросилась за мной. Игриво убегая и догоняя друг друга, искренне радуясь, мы зашли вглубь леса. Внезапно София остановилась и замолчала. Её взор был устремлен вдаль. В её глазах было божественное удивление окружающим спокойствием. Я медленно подошёл к ней и мне стало понятно, отчего она так переменилась.

– Знаешь, Уратмир, это чудесно!

– А почему шёпотом?

– Ты слышишь, как тут тихо? Это восхитительно! Здешнее спокойствие имеет странный привкус. Я пока что не могу понять его. Удивительно – здесь можно расслышать биение сердца!

Она рефлекторно приложила свою руку к моей груди.

– Мне кажется, что всё вокруг происходящее – это есть чья–то тайна!

– Почему тайна, София?

Наших голосов практически не было слышно. Все звуки поглощала тишина.

– Ты привёл меня в сказку. Я не могла себе представить, что в мире ещё существует волшебство. Последнее чудо, в которое я верила, умерло вместе с развеянным мифом про Деда Мороза.

Улыбнувшись, я ответил:

– Да, мне тоже это знакомо…

– Сам посуди, только волшебство могло привести нас сюда. Ведь три часа назад мы даже не знали о существовании друг друга. Как «великие уста жизни», рассказывающие наши судьбы, могли заговорить друг с другом? А сейчас я иду за тобой в самую неведомую глубину густого леса и, как ни странно, мне совсем не страшно. Здесь, с тобой, я чувствую себя как никогда спокойно. У меня такое чувство, что тут вообще нет времени. О нём нам напоминает только беспокойная кукушка.

– Я знаю, чья это тайна, София!

– Я тоже. Она наша. Мы, два взрослых человека, обнявшись и не думая о завтрашнем дне, с абсолютно разными судьбами, жизнями, стоим здесь, в этом бегущем мире, без гудков, стопов и светофоров, где ни при каких условиях не могли оказаться.

– Да, София, это чудесно! Но нам надо идти, уже темнеет, а нам ещё минут двадцать плестись.

– А ты говорил: «долго идти»…

– Я еще говорил, что время тут идёт за временем ощущения. Не зная, я не веду за собой незнающего. Так и время не берет своих попутчиков, которые не знают его ценность.

– Этого ты не говорил.

– Говорил, но не тебе.

– Что?! Так–так, значит это хорошо продуманный маршрут по завоеванию девушек? Сколько раз в неделю ты тут занимаешься романтическими экскурсиями и давишь на жалость? А‐ну, иди сюда, здесь тебя никто не найдёт!

– Ммм, милая, да ты уже ревнуешь?

Так же смеясь, и уже довольно быстро, не замечая расстояния остававшегося пути, мы добежали до заветного места.

– Ну, всё‐всё! Я пошутил! Что ты? Вон, смотри!

– Там лес заканчивается. Я думала он больше…

– Конечно, нет! Тут начинается крутой склон, глубокий перепад, там дальше обрыв.

– Ну, и куда нам теперь?

– Пойдём, – и я потащил её за собой.

До места оставались считанные метры. Я не меньше Софии очень хотел увидеть заветный уголок. Мой пульс учащался с каждым шагом. И вот показался крутой и очень узкий спуск, полностью заросший бузиной. Он встретил меня несколькими ударами по лицу ветками кустарника. Прикрывая собой Софию, я пробрался к месту. Увиденное потрясло нас. Моему счастью не было предела – здесь всё осталось таким же, как раньше.

– Уратмир, разве такое возможно?!

– Я нашёл это место случайно, когда подвернул ногу и начал падать в этот обрывистый проём. Тогда казалось, что я лечу с обрыва вниз, а оказалось – в рай…

– Это похоже на врезанную в скалу, площадку для отдыха с бассейном у края…

– Да, я назвал это место комнатой «У–ра»…

– Комнатой?! Нет! Это пентхауз! Если бы мне кто–то рассказал о существовании такого чуда, я бы ни за что не поверила…

– Теперь ты понимаешь? Я не мог поведать тебе о нём. При всём своём желании мне бы не удалось сделать это…

– Разве может природа создать такое?

– Только живая природа и могла сотворить чудо. Пойдём ближе. Я тебе всё покажу.

– Какая странная заводь! Она напоминает огромную ванну–джакузи. Посмотри, насколько прозрачна здесь вода. Откуда она взялась?

– Первое время я тоже не мог понять откуда здесь этот мини–прудик с кристальной водой, но потом… Дотронься до глади…

София не хотела нарушать абсолютную красоту своим прикосновением.

– Ну, я не знаю?!

– София, это место существует, чтобы им любоваться, и поверь, если одно безупречное существо коснётся другого – плохого не произойдёт.

Она медленно протянула руку к воде и лишь слегка провела по ней кончиками пальцев.

– О, боже! Она тёплая! Да нет, она даже очень тёплая! Ближе к горячей! Как это возможно?

– Это родник. Гейзеры. Вода здесь бьёт из–под земли. Где–то посередине выходит горячий напор. Всё дно и бока этой заводи состоят из какого–то бело–голубого мягкого, но плотного вещества. Скорее всего, это приятный на ощупь минерал.

– Наверное, поэтому вода такого ярко‐бирюзового цвета?!

Пока мы восхищались этим великолепием в реальном мире, темнота вступила в свои права. Яркий свет луны отразился от ровной зеркальной глади. Время пришло.

– Раздевайся!

Я начал скидывать с себя одежду.

– Уратмир, что ты делаешь?

– Раздеваюсь…

– Ты что, хочешь туда прыгнуть?

– Конечно, но прыгать туда я тебе не советую. Там не очень глубоко, в середине – где–то по подбородок. Советую спокойно зайти…

– Но зачем?

– Я не вижу другого способа добраться, вон до того кусочка суши, который является краем этого обрыва.

– Я всё равно не понимаю, зачем нам туда лезть?

– Слушай, я хочу выполнить своё обещание. Давай! В воду марш!

В прудике по моей коже прокатились мурашки – это была дрожь воспоминаний. Постепенно погружаясь в плен тиши, я предавался воспоминаниям обо всех предыдущих купаниях. Я помнил эти моменты настолько хорошо, словно происходило это вчера. София не торопясь начала снимать с себя плотно надетые туфли.

– Давай, быстрей! Тут на ближайшие пять–десять километров вокруг нет ни одной души.

Она не спеша подошла ко мне. По мягкому и очень приятному дну мы устремились к противоположному краю. Из‐за больших старых ив, росших по бокам этого диковинного полукруглого места, похожего на полость ракушки, мы пока не видели того, что я хотел показать. Подойдя ближе и сумев зайти за эти плакучие ветви, я вылез на клочок мягкой минеральной суши, через которую постоянно падающая вода, медленно, будто из разбитого стеклянного стакана, сливалась с обрыва вниз. Вытащив Софию к себе, я открыл её взору наш ночной город со стороны птичьего полёта.

Она же хватко вцепилась в меня как в спасательный круг. Лёгкий ветерок пошатнул нас, чем добавил незабываемых ощущений. Мы слышали одинаковую музыку, которую играла нам сама природа, будто приглушённые мотивы плачущего саксофона.

– О‐е‐ей…! Весь город как будто у наших ног.

– Да, в таком ракурсе наш город видели всего лишь восемь человек, – держа в объятиях Софию, задумчиво, и смотря просто вперед, произнёс я.

– Восемь?

– Потом расскажу. Любуйся…

– Мне кажется, что я стою на воде. Повернись, посмотри быстрей! Смотри на воду.

Водная гладь, как зеркало, отражала нас.

– Как красиво, Уратмир! Это похоже на огромное зерцало! Я хочу запомнить нас такими.

– А я напишу дату!

Мы наклонились к воде. Я лёгкими жестами указательного пальца написал время, день, месяц, год нашего момента на глади прудика.

– Это волшебное зеркало… Даже если мы никогда больше не встретимся, не увидимся, это место всегда будет хранить этот момент. Это будет «наш» секрет, «наша» сказка, «наше» чудо, София.

– А если кто–то из нас захочет снова вспомнить «нас», просто нужно будет написать на воде время, дату, месяц и год. Да?

Оказавшись на краю неба, мы очутились в том месте, где человек может стоять на воде, ловить облака руками, а смотря вниз, лицезреть огни города.

– Знаешь, мы стоим в самом странном и неведомом месте, полуголые. Тёплая вода ласково касается и греет нам стопы, мягкая суша создает ощущение небесной тучки, звук падающей воды возбуждает воображение, весь город со своими огнями находится у нас на ладони, плачущие ивы, будто смущаясь, закрылись своими ветками. Если мы поцелуемся, это не испортит момент?

После этих слов я опять ждал пощечины, но мне удалось увидеть лишь воздушную улыбку загадочно–прелестной девушки.

– О, небеса! Бабушка Зина была права! Ты очень скромный!

– Это плохо? – спросил я и стиснул зубы, уже ожидая удара. Поэтому поцелуй стал ещё неожиданней и желанней.

– Ты немного дрожишь, – спустя волшебное мгновение, сказал я.

– Да. Мне немного прохладно.

– Пойдём, я сейчас разожгу костёр.

Мы опустились в воду и пошли к месту, где оставили вещи.

– Знаешь, может быть, я пока постою в воде.

– Нет‐нет, выходи!

Одев её в свои вещи и укрыв плечи спортивной кофтой, я предложил ей присесть на лавочку.

– Интересная скамейка. Ты сделал?

– Да, я и те шесть человек, которые помимо нас были здесь.

– А где ты сейчас будешь искать дрова? Где возьмешь спички?

– Спокойно, мы же в лесу!

– Да, но сейчас темно! Это здесь наш оазис освещает луна…

– Не переживай, мы с Владом всегда отставляли впрок дров, брёвен, хвороста… Тайник там! Единственное, я не думал, что наши заготовки будут настолько уж далёкое будущее – так долго ждать своей востребованности…

Подойдя к левому краю земляного скоса, я наклонился.

– Ну, что‐нибудь там есть? Знаешь, вообще–то такое место можно было сделать с помощью большого экскаватора с огромным ковшом, только он мог так выгрызть края этого обрыва и разровнять такую открытую площадку, – это были мысли вслух из уст изящной девицы.

– Ура! У нас есть дрова для розжига костра и зажигалка, даже три. Знаешь, когда я впервые позвал сюда пятерых своих лучших друзей, мне было тринадцать. Увидев это место, они в один голос сказали то же самое, что и ты.

Тем временем, я сложил щепочки в шалашик и развёл костёр.

– Значит, это вы сделали лавочку и немного тут обустроились?

– Да, мы. Самое интересное то, что судя по всему, мне удалось побывать здесь последним. Чёрт! Здесь целых тринадцать лет никого не было…

– С чего ты взял?

– Понимаешь, будь сейчас немного светлее, ты бы обратила внимание и заметила, что наверху у края обрыва растёт ива, очень удобно прикрывающая открытое пространство. Под ней стоит массивная палка, выполняющая функцию огромной балки, которая поддерживает перекрытие и не даёт верхней земле ссыпаться или сползти. Пойдём, покажу.

Костёр потихоньку разгорался. Мы с Софией подошли к свисающим веткам ивы. Я аккуратно раздвинул их рукой, и мы вошли в ещё одну тайну этого Эдема.

– Послушай, сколько здесь ещё секретов? Как вам удалось сделать такое?

– Мы были «профи» во всём, что касается постройки тайных укрытий.

– Да это же целая большая полуземлянка, полушалаш, находящийся на большой высоте! Как у вас только фантазии хватило соорудить нечто подобное?!

– Это место навивает только чудесные идеи! Если честно, нам на ум сразу пришла такая мыслишка. Этот укромный уголок и так был незаметным, он был спрятан самой природой. Приложив фантазию и небольшие усилия, мы достигли абсолютной скрытности. Ничего сложного нет! Конечно, пришлось попотеть. Когда мы копали это убежище, наша работа напоминала поедание яблока червём, только с риском обвала потолка. Поэтому в четырёх углах мы поставили крупные деревянные балки. Видишь, мы покрыли их лаком, чтобы они не портились. Но я даже не ожидал, что настолько хорошо всё сохранится, в том числе и стены.

– Да! У вас хорошо получилось! Комната всего из двух стен и вид отсюда потрясающий! Великолепно! Но, на мой взгляд, вы не всё продумали.

– Да? И что же?

– Облиственные ветки ивы мешают хорошему обзору, они как естественные жалюзи закрывают вид на город…

– Ну, да! Ну, да! Но в этом есть свой плюс! Такое дерево неплохо прячет это чудо–место.

– Слушай, здесь даже есть какой‐то шарм. Всё так грамотно обито древесиной, даже не похоже на то, что ты находишься в шалаше. Одно только странно – почему здесь некуда сесть? Просто пустое место вокруг, а пол – голая древесина.

– У‐у‐у! Эту фишку придумал Серёга, – я тут же бросился в дальний тёмный угол укрытия.

– Что там?

В моей руке был большой, плотно запакованный пакет.

– Смотри!

Я вытащил из него гигантский мягкий плюшевый плед молочного цвета.

– Да, вы основательно подготовились.

Я расстелил его на весь пол

– Это что? Шкура убитого медведя?

– Нет, но очень–очень похоже, правда?!

Все эти вещи вызывали во мне самые приятные воспоминания. Каждый вдох возвращал в далёкое и сладостное прошлое, к мироощущениям тринадцатилетнего мальчика.

– Теперь нам будет, где переночевать. Слушай, меня не покидает ощущение, что здесь таится ещё много чудес, которые могут удивить меня…

Я огляделся по сторонам.

– Да есть, если сейчас же не подкинуть пару брёвен в костёр он потухнет, и это удивит нас обоих.

Я вышел из убежища и подошёл к трещащему костру. София тоже подошла и села на лавочку. Вечер плавно перетекал в глубокую ночь и был насыщен свежим воздухом, пропитанным серебряной пылью лунного света. Лишь только искрящиеся окалины с характерным треском напоминали нам о реальности происходящего.

– О, что это? – её рука водила по лавочке.

– Где?

– Вот тут! Что‐то вырезано?

София взяла из костра горящую палку и осветила лавочку.

– Тут, видимо, ножом вырезано?

Я продолжал подкидывать дрова в ярко горящий костёр.

– Там вырезаны наши имена.

– Да, и правда, имена: Олег, Серёга, Женя, Уратмир, Арсений, Иван. Постой, но ты сказал, что об этом месте знает восемь человек, включая меня, а кто ещё один?

Сейчас мне не хотелось рассказывать историю о своей первой любви, но вопрос уже прозвучал:

– Ещё одного человека звали Марьяна…

– Ой, какой вздох! Ты с таким придыханием произнёс это имя!

В глазах Софии читался неподдельный интерес и из этого следовало, что мне опять придётся погрузиться не в самые счастливые, но яркие воспоминания.

– Нет, я тебя не заставляю, просто расскажи, как она оказалась здесь?

Набрав воздуха в грудь, я начал свой рассказ.

– Это была яркая девочка, моя одногодка. На тот момент мне стукнуло четырнадцать. Сначала это был обычный друг, просто хороший друг. Но как это бывает, по всем законам жанра слащавых романов, дружба переросла в нечто большее. Во что? Я и сам не понял!

Все произошло довольно банально. Скрипучей зимой, в школьные морозные каникулы я, как обычно, после обеда вышел на улицу. В это время моя компания уже была в полном сборе. Там были и те, имена которых выцарапаны на этой лавочке. Вообще в нашей большой команде подростков все были знакомы с пелёнок. В тот день яркое солнце слепило глаза, эффект усиливался белоснежным снегом, кристаллики которого на сильном морозе не таяли от лучей небесного светила, а просто отражали его. Изо дня в день беспечных каникул мы беззаботно катались на санях, кидались снежками и отчаянно, до коликов в животе от смеха, намыливали друг друга.

Этот день не был исключением. Наташа предложила сыграть в «Казаков–разбойников» – это игра с множеством участников. Суть заключается в том, что все делятся на две группы: «казаки» – которые ловят, и «разбойники» – которые убегают и прячутся. У нас это действо приобрело некоторый местный колорит: парни и девушки всегда находились в разных командах. Это были своеобразные касты непримиримого соперничества. А ещё «разбойники» должны были придумать пароль и ни в коем случае не выдавать его «казакам». Чтобы выиграть, ловцы должны были любым способом выпытать заветное слово у пойманных «разбойников», либо найти и поймать всех участников, что было сложнее, чем выбить пароль. В мороз получить ключевое слово было проще простого – потёр лицо пойманного снежком, запихал снег куда непопадя – и готово!

У нас, у парней были такие… В частности, Женя! Ему даже не надо было ничего влепливать, можно было просто показать горсть сыпучего снега, выражая свои коварные намерения, и он сразу же всё разбалтывал. А когда его ловили девчонки!.. О‐о‐о! Несмотря на чистосердечные признания, Женю всё равно натирали и засыпали ему полную «авоську» снега за шиворот. Я спрашивал у Вики: «Ну, зачем вы его засыпаете с ног до головы? Ведь он и так всё сразу выкладывает?», – а она честно отвечала: «Да он так прикольно визжит, а потом бежит к маме». Если откровенно, я был полностью с ней согласен. Поэтому, если Женя участвовал в игре за «разбойников», то обычно Саша или Арсений брали его с собой в бегство, таская за собой по пятам. А в те моменты, когда он начинал тупить, ему отвешивали приводящий в чувство подзатыльник. Обычно игра была на время и выигравшие получали хороший приз. Например, зимой проигравшие катали победителей на санях.

В предложении Наташи поиграть не было ничего неожиданного, хотя в этот день парней было меньше, чем девчонок, гораздо меньше – раза в два. Для них это был практически стопроцентный вариант выиграть, тем более что даже в равноценные дни у девчонок было преимущество – нашим минусом всегда был Женёк, он и сейчас был с нами.

Естественно, мы с парнями обсудили это предложение и сошлись на том, что всё равно холодно, и чем просто мёрзнуть и лепить очередную снежную бабу, лучше немного побегать. Женя же был оживлён как никогда и рвался в бой – что радовало и обнадёживало всех «разбойников». В связи с погодными условиями мы сговорились значительно уменьшить продолжительность поисковых действий игры, включая и семиминутный «гандикап форы». По нашим расчётам, тридцати минут нам должно было хватить, чтобы неплохо спрятаться и затащить Женю поближе к какой–нибудь пограничной точке игры. Все эти договорённости и бодрость духа Женька давали нам хороший шанс вечером от души накататься на санях. После заключённого соглашения мы в быстром темпе разбрелись по лесу, при этом, естественно, глубина перемещения была давно оговорена и всех устраивала. Несмотря на то, что все старались поверить в Женю, ему всё же был назначен сопровождающий. Вместе с ним бежал Арсений. Но даже присутствие и контроль со стороны Арсения не давали нам стопроцентной уверенности.

Громкий крик Насти ознаменовал конец семи минут форы и начало их охоты. Мы остановились на том месте, куда успели добежать по глубоким сугробам. Наши следы, оставленные в утопающем «холодном песке», никак не могли помочь казакам потому, что весь лес и так был изрезан бесконечными дорожками постоянных перемещений нашей ребятни. В этот момент мы старались быстренько окопаться и не шевелиться. Оборудовать себе укрытие каждый из нас старался на своё усмотрение: кто–то обсыпал себя снегом, кто–то пытался залезть в дупло дерева – в самом прямом смысле, да–да. Но это действо в последнее время было не очень популярным, так как накануне группа взрослых с помощью бензопилы и нескольких подручных инструментов извлекала из одного такого вероломного дупла хитро впихнувшегося туда Женю.

Так получилось, что возглас Насти о начале охоты застиг меня, Арсена и Женю на расстоянии видимости. С точки зрения доктрины тактики и стратегии игрового процесса, такое расположение было невыгодным, но куда–либо рыпаться было уже поздно. Пролежав минут десять‐пятнадцать, нам оставалось продержатся ещё столько же, тем более, что пока вокруг было всё тихо. Голос беспристрастного судьи, избранного коллективно до начала игры, который должен был фиксировать победу или поражение, тоже молчал.