Идеальный мир

Сергей Томилов

Идеальный мир

Как некогда, в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья.

Николай Гумилев

Пролог

Доктор обратил внимание на индикатор тревоги и удивился. Сигнал шел не из жилого отсека. Стоило поторопиться, и мужчина быстро натянул белый медицинский комбинезон и выбросил свое тело из отсека лаборатории невесомости в узкий коридор и направился к внешней стороне орбитального комплекса. Двери лифтовой капсулы беззвучно раскрылись перед ним, руки и ноги привычно вцепились за страховочные ремни. Лифтовая капсула перенесла Доктора в секцию с искусственной гравитацией, создаваемой вращением. По пути ему почти никто не встретился, на что мужчина поначалу даже не обратил внимания. Орбитальный комплекс – огромная махина шести сотен метров в поперечнике самой широкой части, болтающаяся на стабильной орбите с прошлого века. Полсотни человек основного персонала были заняты своими делами. Загадка отсутствия людей разрешилась очень быстро – практически весь персонал станции находился на рабочих местах, согласно штатному расписанию. Это означало, что сигнал тревоги был всеобщим. Доктор озадаченно проследовал дальше к источнику в секцию без гравитации. У входа в сектор стояли офицеры Военно Космических Сил с магнитным оружием, одетые в матово черные боевые комбинезоны – ему кивнули, и он проплыл в невесомости дальше. У отсека парили в ожидании еще четыре офицера. Доктор вдруг услышал нечеловеческий крик.

Он вспомнил, что четыре дня назад провел процедуру пробуждения криогенной капсулы в этом секторе. Доктор все помнил отчетливо.

Ребенок, находившийся в капсуле, открыл глаза и, посмотрев на работающего с системами Доктора, даже не шевельнулся. Глаза ребенка внимательно наблюдали за уверенными движениями человека.

– Как ты себя чувствуешь?

Ребенок молчал. Худенькое детское тело занимало ничтожно малую часть криокамеры с довольной странной конфигурацией – Доктор таких раньше не видел, да и не смог бы разобраться в настолько сложной технике. Большие серые глаза следили за людьми в отсеке. Доктор поймал себя на мысли, что он старается избегать детского взгляда.

– Пошевели пальцами, – продолжил говорить Доктор. Рядом находился Адмирал, и он тоже хранил молчание, внимательно наблюдая за работой специалиста и за ребенком. Доктор понял, что ребенок его не слышит и легонько уколол палец иголкой. Реакции не последовало.

– Что-то не так, – нахмурился Доктор, сменив иглу на неврологический молоток и посмотрел на Адмирала. Тот напрягся, но смотрел не на Доктора. Пришлось обернуться. Ребенок уже не лежал, а сидел в капсуле.

– Не стоит сразу после пробуждения двигаться, – забеспокоился Доктор. – Тебе нужно привыкнуть к функционированию организма после заморозки. Как тебя зовут?

– Мерцери. И где я? – приятным голосом произнес ребенок. Адмирал оттеснил Доктора плечом.

– На этом все, возвращайтесь.

– Но я еще не закончил.

– Закончили.

Спорить с Адмиралом было бесполезно и Доктор, собрав оборудование, удалился.

Четверо суток назад пробуждение Мерцери произошло именно здесь, в этом отсеке. Запрос информации в биосети не дал результатов – его уровень доступа не позволял получить эти данные. Доктор удивился: неужели ребенок до сих пор оставался здесь? Удивление быстро переросло в негодование: в наглухо задраенном отсеке не было приличного освещения и комфортных условий для длительного пребывания. Лишь голые металлические стены.

Сейчас отсек был все еще заперт и трое офицеров держали дверь под прицелом магнитных винтовок. Заряды этого оружия на скорости в полторы тысячи метров в секунду были способны пробить не только противника, но и обшивку орбитальной станции, вызвав разгерметизацию отсеков. Четвертый офицер держал руку на системе управления отсека. А за дверью продолжался крик.

– Чего вы ждете? Открывайте, – обратился к военным Доктор. – Там нужна наша помощь.

В отсеке появились Адмирал и Правитель. Они переглянулись, моментально оценив ситуацию и услышав последние слова медика.

– Открывайте, – Адмирал переместился и заслонил плечом Правителя. Женщина лишь немного поднялась выше в невесомости, чтобы лучше был обзор. Офицер у систем медлил, и Адмирал обратился к нему. – Вы не слышите?

– Это не человек, – наконец произнес военный. Спокойно и без эмоций, но Доктор уловил в его голосе беспокойство. Сильное, даже на грани срыва. Доктор подлетел к человеку у системы и мягко отстранил его руку от систем управления и сам набрал команду открытия дверей отсека.

– Вниз на поверхность ближайшим транспортом, – скомандовал Адмирал, в упор глядя на не подчинившегося офицера. – С отстранением от работы на орбите.

Дверь открылась и нечеловеческий крик тут же стих. Доктор ожидал увидеть разрушенный отсек, но внутри все было на своих местах. Маленькое тельце ребенка просто расслабленно висело посередине отсека и большие серые глаза отрешенно смотрели вверх.

– Что случилось, Мерцери? – вкрадчиво произнес Доктор, подплыв к ребенку.

– Я вижу всю вселенную, – тихий детский голос закружился и вихрем ворвался в разум Доктора. Он тряхнул головой и отогнал наваждение. Обернувшись, Доктор обнаружил, что все остались на своих местах, только военные держали магнитное оружие наизготовку, готовые вскинуть стволы в доли секунды и открыть шквальный огонь.

Правитель и Адмирал молчали, даже когда Доктор взял ребенка на руки и двинулся к выходу из отсека. Доктор говорил, сохраняя самообладание и не показывая, что он нервничает перед двумя самыми могущественными людьми из структуры власти ГМП.

– Я не оставлю Мерцери здесь. Заберу в лабораторию, пока вы не оформите надлежащие условия проживания. Все равно ребенку требуется медицинская помощь.

Правитель так и оставалась, не двигаясь, на месте, пока Доктор и Мерцери в сопровождении вооруженных двух офицеров ВКС не ушли. Следом отсек покинули последний военный и Адмирал. Правитель положила руку на открытую крышку саркофага стазиса и, легонько оттолкнувшись, воспарила в невесомости.

– И это все, что ты оставил цивилизации, Поланский?

Часть 1: Добро пожаловать в…

Глава 1

Светлая просторная аудитория, раннее утро. За окном с тихим шелестом шумят зеленые деревья. Зона Воспитания, расположенная среди сосен, кедров, кипарисов и можжевельников, благоухает ароматами хвойных эфиров. На небе ни облачка, лишь ветер колышет зеленые макушки деревьев. Группа детей шумной гурьбой завалилась и наполнила собой тихое помещение, которое мгновенно стало громким.

Осознание, что все в мире меняется и ничто не вечно, придет к ним позже. Зона Воспитания, в которой они провели свое детство, казалась родной. Почти никто из них еще не верил, что больше не вернется сюда. Дети еще не знали слова «никогда».

Пятнадцать лет.

Именно это словосочетание повторялось в аудитории не одну сотню раз, всего лишь за последние пять минут. И тысячи раз за утро. Они все, кто здесь находился, все сорок человек, мальчиков и девочек, достигли этого возраста. Их всех собрали в одной из учебных аудиторий со всей территории учебного комплекса Зоны Воспитания из тысяч находившихся в ней детей.

Те, кому исполнилось пятнадцать лет.

В аудиторию вошла Наставник и мгновенно наступила тишина. Эти дети не были идеально послушными, просто сегодня был Особенный День для них, и поэтому звенящая тишина наступила мгновенно. Было слышно, как где-то в здании плакал ребенок из младших. Женщина не смотрела на детей, зато ребята во все глаза следили за каждым ее движением. Наставник выключила электронную доску и вытащила из кармана маленький белый брусок. Дети с удивлением смотрели, как она молча, размашистыми движениями, красиво и каллиграфично, писала на матовой поверхности электронной доски.

«Те, кому исполнилось пятнадцать лет, добро пожаловать во взрослую жизнь».

***

Облака немного рассеялись, и дети прильнули к иллюминаторам транспортника. Всех интересовал их новый мир, где им придется жить долгих пятнадцать лет. Наставники со вздохами успокаивали особенно шумных ребят словами и легкими подзатыльниками. Алекс украдкой краем глаза глянул в иллюминатор.

Внизу, с высоты километра, виднелся ландшафт, заполненный различными строениями. Большое пространство занимал воздушный порт смешанной зоны. Здесь области воспитания отдавали свои плоды зонам жизни. Дети восторженно тыкали пальцами в иллюминаторы и восхищались гигантской территорией, застроенной людьми. Воспитатели и Наставники грустно улыбались и печально качали головами в знак одобрения.

Транспортник натужно взвыл тормозными двигателями и начал приземляться на плиты воздушного порта. По салону пронесся вздох разочарования – вблизи постройки оказались старыми и запущенными. Плиты местами были растрескавшиеся и продавленные опорами тяжелых атмосферных машин. Стены зданий и построек были грязными и в трещинах. Транспортник опустился на опоры, последний раз проревел тормозной тягой, и рев турбин начал смолкать.

Почти сразу же внутрь вошли взрослые. Одетые в серо-черные комбинезоны с тупорылыми, лоснящимися от смазки, автоматами в руках, в черных шлемах. Несмотря на то, что дети были высокими и довольно крупными, по сравнению с взрослыми мужчинами и женщинами в броне они выглядели совсем щуплыми. Забрала некоторых были опущены, а большинство людей держало щитки закрытыми, и они крепче сжимали оружие. Взрослые быстро и равномерно заняли салон транспортника. Наставники занялись разговорами с людьми в комбинезонах.

Раздался крик. Один из детей протянул руку к оружию человека и дотронулся пальцами. Не сразу заметивший жест, а только почувствовавший прикосновение человек вздрогнул и рефлекторно ударил ребенка прикладом в лицо. Со всех сторон посыпались различные возгласы – напряжение прорвалось. «Какого хрена ты делаешь?», «Всем сидеть на местах!», «У него кровь течет!», «Суки, это же ребенок!». Один из Наставников тоже получил в грудь прикладом и, охнув, осел у переднего тамбура, тяжело хватая ртом воздух. Взрослые щелчками поснимали автоматы с предохранителей, и настала звенящая тишина. Человек без автомата, с красной повязкой на рукаве, оглядел тяжелым взглядом салон транспортника и хрипло сказал:

– Выводите мелочь на свежий воздух.

Наставники, разговаривая вполголоса, начали строить притихшие колонны детей и направлять их к выходам. Снаружи холодный ветер тут же просквозил тонкие одежды ребят. Начался скулеж, но кто-то из взрослых зычно крикнул: «Заткнуться!». Колонны повели к четырем палаткам, установленным прямо между посадочных платформ. Там, после проверки данных, в запястье вживляли многофункциональный чип пневматическим инъектором, и в шею более сложным устройством помещался наноимплантат. Шипение пневматического механизма, короткий вскрик, снова шипение, писк сквозь зубы, фраза «Следующий!» – и так далее, как на конвейере. Алекс шел в середине колонны и внимательно разглядывал все вокруг.

За палатками стояли кары – туда запихивали примерно по двадцать детей, и кар уезжал вдаль по плитам воздушного порта. Транспортники то и дело садились, то взлетали, оставляя растерянные группки детей. Взрослые вели себя не так, как наставники – глаза их были злыми или чаще равнодушными, и никто не улыбался. Лишь раз раздался смех – короткий и жесткий женский смешок, когда толстый мальчишка у палатки упал в обморок от инъекции чипа. Потом раздалась ругань и к палатке с пробуксовкой подлетел раскрашенный бело-красным кар и там началась возня. Дети испуганно тянули тонкие шеи в тщетной попытке разглядеть события, происходящие за широкими спинами взрослых. Вскоре кар медленно уехал на прежнюю точку и оттуда вышли трое в серых комбинезонах с красными эмблемами комбинезонах и один из них закурил, чем привлек удивленные взгляды детей. Алекс прислушался к разговору стоявших неподалеку Наставника и взрослого.

– Если еще раз хоть один гаденыш потянется к стволу – точно всю партию перестреляют.

– Да вы тут уже совсем с ума сходите. Это же дети.

– Пока не получили имплантат и чип – они никто. А после инъекций они уже взрослеют, становятся гражданами, – взрослый закашлялся и сдавленно продолжил. – У нас тут не игры, а приемно-распределительная точка, так что заранее объясняйте засранцам, чего делать нельзя.

– Кошмар у вас тут, а не точка. Никогда не забуду, как жил в этом дерьме пятнадцать лет.

Алекс удивился – Наставники никогда не ругались. По крайней мере, в Зоне Воспитания он никогда не слышал ругани. Алекс смахнул прядь темно-русых волос, заслонивших глаз и тронул за плечо идущую впереди в очереди Кристил, тихо сказав:

– Холодно здесь.

Девочка повернула голову и посмотрела серыми глазами с секторной гетерохромией куда-то вдаль от Алекса:

– Очень холодно. А еще пахнет кровью и злом.

Алекс улыбнулся. Кристил всегда выдавала что-то подобное, фантастическое. Мальчик подумал, что все происходящее вокруг слегка нереально. Только в сказках, которые он читал еще несколько лет назад, события происходили настолько стремительно. Перед ними теперь была не Зона Воспитания, занимавшая несколько десятков квадратных километров, а целый город-государство с прилегающей территорией в тысячи квадратных километров. А в перспективе целый мир, большая половина обитаемой суши.

Даже вспомнились файлы с контурными картами. Несмотря на наличие белых пятен, территории суши и воды были известны детям. Шесть континентов, россыпи островов и искусственные сооружения, на которых жили люди. А еще мир старших, открытый всем после тридцати лет. Целая вселенная, о размерах которой и подумать страшновато. И как же их занесло в самом начале на такую неблагоприятную местность с жестким климатом?

Алекс снова рукой провел по волосам, растрепанным очередным порывом ветра и в очередной раз вздрогнул от холода. Даже зимой климат Зоны Воспитания оставался исключительно мягким. Он понимал, что жесткий ветер рвет одежды из-за открытого пространства, но все равно такая погода портила настроение.

Впереди были еще долгие пятнадцать лет жизни, уже в гражданском статусе, который они получали сейчас, в свои законные пятнадцать лет. Задумавшись, и почти не заметив, как подошла его очередь, Алекс напрягся, когда ему сильно оттянули рукав и воротник для внедрения имплантатов. На самом деле больно не было, скорее неприятно. И сразу же запястье и шея начали неприятно зудеть. Напоследок женщина, помогавшая медику, улыбнулась мальчику.

– Не беспокойся, это необходимо для синхронизации твоих биологических показателей. Чтобы не болеть. Теперь ведь некому ежедневно следить за твоим состоянием, – Алекс не сразу понял, что ее улыбка была печальной, нежели веселой.

Сверху раздался грохот и вздрогнули не только дети. Все запрокинули головы и раздались крики. Один из транспортников с отключившимися двигателями падал вниз. Начался хаос – все побежали в разные стороны, натыкаясь друг на друга. Транспортник по параболе описал два круга и рухнул на плиты и на людей. Стоял уже не крик, а вой. Стон и скрежет сминаемого металла, грохот крошащихся плит, хруст и чавканье плоти. Двести человек в транспортнике и примерно сотня на земле погибли или оказались ранены. К месту падения побежали желающие помочь. И тут раздался оглушительный взрыв. Всех опрокинуло взрывной волной на землю, а близких к эпицентру сожгло или с огромной скоростью разметало во все стороны, ломая все кости. Алекс сильно ударился головой о плиты, и наступила темнота.

Глава 2

Парк – это целый мир, полный жизни. Обитатели парка не слишком любят показываться на глаза гостям. Прячутся в норках мелкие грызуны, в темных кустарниках таятся паутины трусливых пауков. Но если долго гулять по парку весной, летом или ранней осенью, то обязательно заметишь, как кипит жизнь под кронами деревьев. Если прийти в парк утром, между стволами деревьев еще стоит белесый туман. Трава мокрая от росы, а деревья стряхивают с листвы крупинки дождя. В гуще парка темно. Но вот солнце пробивается сквозь листву и озаряет старый парк.

Кристил часто убегала в этот старый парк за оградой с другими ребятами. Иногда по утрам бродила одна. В учебных и жилых корпусах всегда было шумно, кроме ночи. Ребята постарше двух последних стадий, конечно, тоже любили побеситься, но все чаще строили из себя взрослых и гоняли десятилеток полновесными подзатыльниками. Разумеется, когда рядом не было Наставников.

И, конечно же, Наставники не знали о секретном лазе, проделанном в ограде старого парка.

Кристил знала про этот лаз всегда. Ведь он практически был сделан ее руками, там уже была разбита одна из секций ограды. Сбегать через него к новому, неизведанному ранее миру было таким же обычным делом, как чистить зубы по утрам. За границей начиналось волшебство. Лес здесь был более густым, тени в нем оживали и носились еще стремительней, чем в старом парке. Если идти сквозь чащу минут двадцать, то лес заканчивался крутым склоном, за котором было бескрайнее поле ветряных установок, снабжавших зону воспитания энергией. А в неимоверной дали возвышался исполин биостанции. Когда Кристил смотрела на нее, а сзади шумел лес, ей казалось, что больше в мире ничего нет. Только это бесконечное движение ветряков, мерцание биостанции вдали и шуршащие в лесу волшебные тени.

Перед последним годом обучения все кончилось. Лаз надежно закрыли большим деревянным щитом. Кристил молча подергала надежно закрепленный кусок дерева и вернулась в парк. Ночью ей приснился липкий кошмар. Она как будто смотрела на себя со стороны, пока ее тело тонуло в шелестящих ветвях леса. А потом со всех сторон полыхнул огонь и Кристил закричала, оказавшись на выжженной пустоши. Вокруг сыпались горящие обломки деревьев и яркие искры рвали живые тени на части. Огненный апокалипсис бушевал со всех сторон и стены пламени сжимали свое кольцо вокруг девушки. Иссушенная пожаром земля раскололась под ногами у девушки и Кристил бесконечно падала в бездну.

Стремительно вырвавшись из состояния сна, она тяжело задышала. Слишком реалистичное и яркое сновидение заставило Кристил задуматься. О том, что мир не так прост и нем еще есть место не разгаданным человеческой цивилизацией тайнам.

***

Просыпаться от болевых ощущений было неприятно. На голову накатывали волны пульсирующей боли, тянуло шею, ныло запястье, болела обернутая в бинты левая нога. Алекс открыл глаза и приподнял голову. Он лежал на каталке в коридоре. Вокруг сновали люди, хлопали двери, с разных сторон доносились обрывки разговоров людей. Алекс приподнялся на локтях и с трудом сфокусировал зрение – голова неумолимо кружилась. Рядом остановилась женщина в белой одежде. Алекс собрал силы и сел.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила женщина.

– Нормально. Голова сильно кружится, – просипел Алекс и коснулся головы, ощупывая ее на предмет повреждений, которых не оказалось.

– Это временное, пройдет в течение часа. Куда тебя распределили?

– Не знаю.

– Воспользуйся терминалом в конце коридора. Чип в твоем запястье – там записаны все данные. На этом все. Освобождай койку и иди. – медик махнула рукой в неопределенном направлении. – У нас аврал.

– Хорошо. Спасибо.

Женщина не ответила, а просто ушла. Алекс спрыгнул с каталки и еле устоял на ногах, в голове потемнело – пол как будто качался под ногами. Обувшись, сделал несколько шагов и обернулся на возню сзади. На каталку двое мужчин уложили девочку с кровавой культей на месте правой руки. Алекс мотнул головой, отогнал приступ тошноты и потопал к терминалу.

Вообще находиться в медцентре было непривычно. Современный человек попадал к медикам только в результате несчастных случаев или иных событий внешнего характера. Одним из первых постановлений планетарного совета было проведение мировой очистки. Земля стала полностью безопасной для человека в плане инфекций и вирусов на тот момент. За десять лет была выстроена биосистема, автономно отслеживающая экологические аспекты биосферы основного населения планеты – людей. Что такое болезни, человечество больше почти не знало. А еще Алекс вспомнил, что рекомендовали беречь шею от травм. Место, где был вживлен имплантат, продолжало самую капельку зудеть. Когда они были детьми, у них еще не было имплантата, каждый ребенок ежедневно проверялся на качественном медицинском оборудовании, что позволяло заметить практически любую болезнь еще в начальной стадии.

Пальцы привычно легли на клавиатуру. На экране было много разных картинок, но в центре было то, что нужно – база данных. Алекс вбил свое имя, и на экране появилась надпись: «Необходима идентификация». Мальчик приложил чип к мерцающему глазку электронного считывателя и надпись сменилась на: «Доступ разрешен». В зоне воспитания терминалы не были защищены подобным образом – там информация была доступна всем.

Алекс Скайдайв

Возраст: пятнадцать лет

Статус: гражданин (базовый уровень)

Зарегистрирован: Сибериат, Северный район, проспект 48, корпус 16, апартаменты 61.

Остальное было пока что не важно, и Алекс вышел из своей учетной записи. Осталось узнать лишь, где теперь находится его сумка с вещами, привезенная из зоны воспитания. Как-то не подумал спросить об этом у женщины-медика.

На нижнем этаже проблема с вещами разрешилась. У стены были свалены грудой сумки и на каждой сияла здоровенная голографическая бирка с именами. Раскопав свои вещи под бдительным немигающим глазом робокамеры, Алекс бросил бирку в услужливо подставленный роботом ящик и закинул ремень сумки на плечо.

Покинув медцентр, Алекс присвистнул – гигантское здание имело в высоту этажей сорок, и у подножия поражало своей огромностью. В отличие от приемно-распределительной точки, тут не было ощущения запустения. Было чисто, сновали роботы-уборщики, подъезжали и отъезжали кары медслужбы. Сновал медперсонал и немного прохожих. Кто-то, как и Алекс, покидал высотку. Без труда сориентировавшись по указателям направлений, мальчик спустился к транспортной станции.

Найдя нужную ветку, Алекс стал дожидаться капсулу вакуумного поезда. Заняв место в полупустом транспорте, мальчик посмотрел на информационный экран. До Сибериата весь путь занимал шесть минут. Поезд тронулся и чип в запястье дернулся. Алекс слегка вздрогнул от неожиданности, хотя знал, что это был вибросигнал о списании денег за проезд – его об этом предупреждали еще в Зоне Воспитания.

Воспитанникам рассказывали о внешнем мире совсем немного. Двадцать обязательных академических часов и десять дополнительных занятий. Одна экскурсия в город на полдня, большую часть которой Алекс скоропостижно проспал, потому что в ночь перед ней, мальчишки корпуса устроили ночную вылазку, и прогуляли до утра. Дополнительным занятиям он предпочел спортивные игры и тренировки, а обязательные казались скучными и не интересными. Отвлекаясь и слушая Наставника через слово, Алекс оказался в Зоне Жизни абсолютно не подготовленным.

В пути мальчик пытался вспомнить все, что он знал о жизни взрослых и старших. Но, как натужно не скрипели детские мозги, в памяти всплывали только жалкие крохи информации. Обучение детей начиналось с двух лет основам, с пятилетнего возраста начинался десятилетний курс подготовки и учебы. В пятнадцать лет ребенок отправлялся в случайно выбранный город, нуждающийся в пополнении населения. Детский статус менялся на взрослый и человек получал базовые права и обязанности гражданина. Базовые. Потому что в далеком будущем человека ждал еще один переход в полноценное гражданство и обретение статуса старшего. Но об этом Алекс не знал совершенно ничего. Про денежные средства мальчик имел лишь отдаленное понимание, так как дети пользовались электронным счетом только в игровом качестве, и большинству мальчишек и девчонок на денежный вопрос было просто наплевать. Алекс дружил с точными науками – математика, физика и космология всегда были для него просты и понятны. Но где и как применять эти познания на практике, мальчик решительно не понимал.

Все, что парень знал о современном мире, это то, что он состоит из примерно тысячи густонаселенных городов-государств, управляемых муниципалитетами, которую в свою очередь слушали рекомендации планетарного совета. А старшие, люди перешагнувшие тридцатилетний возраст, были мудрым Глобальным Мировым Правительством, возглавляемым Планетарным Советом и Правителем Амели Ламберт – именно так положение дел рассказывали детям. Освоение других планет солнечной системы производилось старшими, нужна была специальная подготовка. А на родной планете умные и рациональные повелители человеческой цивилизации вели десять миллиардов людей к миру и процветанию, требуя от каждого внести свой вклад в развитие мира. И наказывая нарушающих жизнь людей действиями полиции городов-государств. Либо руками гвардии ГМП, если не хватало полномочий городской полиции. Но все это Алекс знал очень расплывчато и отдаленно, не вдаваясь в подробности, которые ребенку просто не нужны.