Найти Джульетту для гонщика

Только сейчас Саша вспомнил тот день. Вот почему девушка показалась ему знакомой.

– Кстати, маме-то операцию сделали?

– Да, всё замечательно.

– Как я рада!

Они стояли и улыбались друг другу как старые знакомые.

– Саш! Простите, ради бога, за новичка! Но… тогда совсем непонятно, как вас угораздило-то?!

– Долгая история, – отмахнулся Саша. – Мы мешаем движению, неудобно.

– Согласна. Давайте в кафе заедем, кофе выпьем, и расскажете мне. Вы меня заинтриговали…

Наумову не хотелось рассказывать, но расставаться с этой обворожительной репортёршей он не собирался! И они заехали в кафе.

– Так что же произошло? – допытывалась Дарико.

– А может, ну её, эту историю?

– Рассказывайте, рассказывайте!

– Тогда, может, на «ты»? И имя… Как твоё имя?

– Дарико! Можно Дэри, можно Даша.

Сашка вздохнул и начал:

– Ты что, совсем не видела, как тебе ловушку на дороге готовили?

– Кто?!

– Так я и знал!.. «Форд» со «Шкодой» видела на дороге?

– Не-а! Я вообще на марки машин мало обращаю внимание.

– Понятно. Один бы тебя перестроиться заставил, а другой бок подставил. Ты бы и влетела. В бочину ему и, соответственно, на деньги.

Дарико сидела обескураженная.

– Тем более что машина-то не моя…

«Мужа…» – с грустью подумал Саша, заметив на пальце обручальное кольцо.

– Дядя Отар дал на время, пока на свою не заработаю, – продолжила она.

Вдруг догадка осенила её:

– Саша, это вы… это ты специально разыграл аварию?

Ей вдруг стало жарко, она развязала шейный платок. Посмотрела ему прямо в глаза и прошептала: «Саша…» В её красивейших, с характерным восточным разрезом глазах светились восхищение и благодарность.

Сашка понял: и эта поездка, и это падение были не зря. И ещё понял, что пропал… И что ему теперь делать? Девушка-то замужем.

– Ладно, проехали. Хорошо посидели…

Дарико посмотрела на настенные часы.

– И правда, пора. Меня уже давно ждут.

Наумов горько усмехнулся:

– Муж?

– Муж?! – Дарико удивлённо посмотрела на Александра. – А! Нет… Я не замужем, интервью я сегодня должна успеть взять.

– Но кольцо!.. – в глазах Сашки вспыхнула надежда.

– Ах, это… Это так просто. Долгая история, – «отомстила» Дэри.

– Ну вот, есть повод встретиться. В кафе заедем, кофе выпьем, и расскажете мне. Вы меня заинтриговали… – отзеркалил Саня.

– Один-один, – улыбнулась Дарико и протянула Наумову свою визитку.

* * *

В редакции газеты «Пульс региона» Дарико встретили более чем благосклонно. Сыграли роль прошлые очерки и телерепортажи о «Радуге». Её имя было на слуху. Главный редактор посмотрел резюме, диплом, прошлые статьи и остался доволен. Талантливый корреспондент был им весьма кстати… Газета немного потеряла в рейтинге, и было бы полезно разбавить штат новыми лицами. К тому же такими симпатичными… А имя Дарья Турава звучало лучше всякого псевдонима. И Дарико взяли в штат в качестве корреспондента.

Новость мигом облетела редакцию. «Новенькая, но с опытом. То ли из Грузии, то ли из Армении. Настоящая красавица». Всё мужское общество газеты вышло «засвидетельствовать почтение». Предлагали отметить назначение, ввести в курс дела, помочь, поделиться опытом. Они доставали её весь день… Дарико была раздражена, хотя и вежливо улыбалась. Мало того что она прохладно и с недоверием относилась к мужчинам после печального опыта, так они ещё раздражали её своей назойливостью.

«Что же делать?» И тут блестящая мысль посетила её хорошенькую голову. Женской половине редакции она «по секрету» поведала, что замужем за высокопоставленным чиновником, влиятельным и ревнивым. Что свидетельства о браке нет, потому что в России запрещено многожёнство. И что кольцо, торопясь на собеседование, оставила дома. Наживку проглотили… После работы она прямиком направилась в ювелирный магазин и купила себе обручальное кольцо. На следующий день её уже никто не беспокоил, и она могла сосредоточиться на работе.

Конечно, когда они встретились с Наумовым в кофейне, она не стала ему всего рассказывать, ограничилась парой фраз:

– С кольцом, Саша, всё просто: я его купила. Мне хотелось, чтобы меня воспринимали и оценивали не как хорошенькую коллегу, а как профессионала. И моё колечко меня в этом плане неплохо защищает…

Дэри засмеялась и шутливо поцеловала свой правый безымянный палец. Саша сидел смаковал свой чёрный без сахара кофе и с наслаждением слушал её певучий волшебный голос. Ему с ней было удивительно уютно. И просто любовался: как она наклоняет голову, пьёт кофе, роется в сумочке, отвечает на звонки. Было в ней что-то близкое и знакомое, хотя знакомы всего ничего… Вчера только судьба их столкнула на шоссе.

Играла ненавязчивая музыка. Тёплую уютную атмосферу дополняли маленькие светильники на столиках.

– И откуда ты такая взялась? – то ли простой, то ли риторический вопрос задал Саша.

– Что? – не поняла вопроса Дэри.

– Внешность, говорю, такая эффектная у тебя откуда? – вывернулся Санька.

– Это от бабушки. Моя бабушка Софико из знатного княжеского рода, женщины в их роду отличались…

Дарико снова заговорила мягким певучим голосом. И у Сашки опять появился повод, не смущая девушку, беззастенчиво любоваться ею. Прямо глаза в глаза, выражая как бы заинтересованность в беседе…

– Ну, теперь понятно… Бабушка твоя, что Ульрика Поссе, бабушка Натальи Гончаровой. Та тоже была красавицей, и её тоже умыкнули. Кстати, красотой жена Пушкина – в неё!

«Откуда он столько всего знает?» – подумала Дарико.

В кофейню тем временем зашёл пьяный. Подсел к молодым девчонкам, что шушукались за столиком в середине зала. Они тут же собрались и ушли. Вёл себя по-хамски, цепляясь к посетителям. Саша с Дарико сидели в стороне, поэтому их он увидел не сразу. Но увидел…

– Этого ещё не хватало… – напряглась Дэри.

– «Вечер перестаёт быть томным», – процитировал Саня и ободряюще улыбнулся. – Расслабься!

От мужика непонятного возраста несло перегаром.

– Ой, какая хорошенькая! – начал он.

– И не говори, мужик! Самому нравится! – это вступил в беседу Санька.

– Слушай, – продолжал забулдыга. – А можно она со мной потанцует?

– Да она бы с радостью! Только… одной ноги у неё нет. Вот только из больницы едем. Протез новый – не притёрся ещё. Пойдёт танцевать – и отвалится. Некрасиво будет!

У мужика лицо вытянулось, глаза округлились, даже чуточку протрезвел. Подумав, произнёс:

– Некрасиво…

И отошёл. Больше ни к кому не подходил, сел за столик. Задумался. Дарико прыснула, под столиком шутливо пнула носком туфельки ногу Александра.

– Ну, Наумов!!!

Пьяный снова подошёл к Саше с новой идеей:

– Тогда можно я её угощу выпивкой?

– А давай лучше она угостит тебя. Да, дорогая?

Дарико кивнула, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. Александр позвал официанта, дал ему деньги и что-то шепнул на ухо. Тот принес стакан водки.

– Говори тост! – обратился Саша к спутнице.

И Дарико выдала на грузинском языке цветистый замысловатый тост. Мужик приоткрыл рот от удивления.

– Что она сказала?

– Она сказала, что пусть ваша дружба будет такой же крепкой, как тот протез, который заменяет ей ногу! За дружбу!

Пьяный обдумал сказанное, кивнул и выпил стакан. Через пять минут он спал на последнем столике в углу.

Отсмеявшись, Дарико восхитилась:

– А лихо ты его нейтрализовал! Ты так всегда решаешь проблемы?

– Как?

– Ну, весело, легко и непринуждённо.

Наумов пожал плечами.

– Это, наверное, потому что ты меня вдохновляешь…

Сказал и осторожно накрыл ладонь девушки своей ладонью. Дарико опустила глаза, но руку не отняла…

Когда Саша попросил счёт, ему в папке принесли распечатку, в конце которой было написано: «За счёт заведения».

* * *

Через месяц после их судьбоносной встречи Александр Наумов принял для себя окончательное решение: его женщина, единственная, которую он видит в будущем подле себя, – это Дарико. И она будет с ним рано или поздно. И не важно, сколько для этого понадобится времени. Александр никуда не торопился.

Умей Турава читать мысли, она бы очень удивилась его внутреннему решению. Она старательно и умело выстраивала дистанцию между ними, сохраняла независимость. Принимала от Саши только цветы и мелкие безделушки. Позволяла за себя платить, только если он угощал её кофе с пирожными. Ужиная в ресторане или кафе, оплачивала свой счёт сама. Сашу это только забавляло. «Пусть красавица развлекается, если ей хочется!»

Он вел себя с ней так, что она чувствовала себя маленькой девочкой. Она не раз ловила себя на мысли, что думает о Наумове больше, нежели ей хотелось. В то время как другие мужчины бросали на Дарико подобострастно-заискивающие взгляды, он смотрел на неё уверенно и снисходительно, как будто она уже принадлежала ему. Дарико интуитивно чувствовала – когда-нибудь он притянет её к себе. Эта его спокойная уверенность и пугала, и заводила её. И она снова строила свои дистанции.

Они встречались чаще в выходные, иногда – на неделе, и то только вечером. У обоих было много работы. Саша планировал расширять свой автосервис: отдельно ремонтировать мотоциклы, отдельно – авто. Его команда не справлялась с потоком клиентов. Поэтому выбивал и оформлял землю под застройку второго помещения.

Дарико редакция поручила осветить социальную ситуацию в городе и области. Она не вылезала из командировок, объезжая приюты, школы-интернаты, детские дома и дома престарелых. Приезжала поздно. Физически, но больше эмоционально истерзанная. Сил оставалось только на то, чтобы записать все свои ощущения и мысли за день. Перед сном она говорила минут пятнадцать с Сашей и падала замертво. С утра начиналось всё сначала.

Восстанавливались в выходные. Александр садился за руль «Сузуки», и они ехали в конный клуб. Пока Дарико отводила душу с лошадьми, он готовил шашлык, брал двух-трёх собак, живших при клубе и шёл гулять с ними в лес. Иногда один, иногда с Натальей Петровной. Купались в озере неподалёку, если была тёплая погода. Вечером разжигали костёр, сидели у огня. Слушали потрескивание сгорающих сучьев и, если повезёт, пение Дарико. После ложились спать. Сашка – у костра или на раскладушке в кабинете Натальи Петровны, если шёл дождь. Дарико – в своей старой комнате с камином.

Были и ещё вылазки. В июне у Байеров родился сын. Назвали Санькой. Наумов даже прослезился – так растрогался… Даниил тут же ввернул: «Но-но, наполовину – в твою честь, наполовину – в честь Пушкина!» Дарико ездила с Сашей выбирать подарок. Пару раз их видели вдвоём на выставках.

А в начале августа прошли ливни, резко похолодало. Саша ездил по делам и попал под дождь. Простуда обнаружилась через два дня. Причём жёстко проявляя себя: с кашлем, высокой температурой. Дэн тут же хотел приехать – Сашка не пустил: «Не вздумай! Сыну два месяца, ещё принесёшь заразу!» Он стал крёстным маленькому Байеру и просто обожал его.

Вечером они должны были пойти с Дарико на презентацию новой книги известного автора. Саша звонил ей отменить встречу.

– Дэри, прости, сегодня я тебе не компаньон.

– Саш! Ты заболел? Это ты так кашляешь?

– Я.

И снова в трубке послышался кашель.

– Ты лекарства пил? Что ты принимал?

– Ну… противовирусное, от кашля, от температуры – как обычно…

– Я приеду, говори адрес.

– Дарико, уверяю тебя, презентация гораздо увлекательнее созерцания больного меня. Зрелище то ещё!..

– Ты не хочешь меня видеть?

– Хочу. И видеть, и просто хочу…

Дарико покраснела. Саша продиктовал адрес. Она взяла из аптечки ротокан, ингалипт, села в машину и поехала.

Саша открыл дверь и впустил гостью. В его доме она была впервые. Квартира небольшая и стильная, вполне в Сашкином духе. Рельеф из гипса в форме мотоцикла – чудесное решение. Интересное освещение делило квартиру на зоны. И очень много книг. Хозяин любил читать. Сашка забрался на диван, где он и лежал с книжкой до прихода Дарико.

– Можешь на балкон выйти – там вид красивый.

Дарико прошла на кухню готовить раствор для полоскания. Потом отправила полоскать горло. Кряхтя, он потащился в ванную, причитая, что бедному больному не дают тихо умереть в своей кровати.

Дэри забралась в кресло около дивана с ногами. «Совсем по-домашнему, – подумал вдруг Сашка. – А гармонично смотрится! Ещё бы в халатике или…»

«Стоп! – скомандовал себе Саня. – Меняем тему!»

– Ну вот, так неожиданно нагрянула, мне тебя и угостить нечем. Хотя… на кухне что-то было.

И Наумов побрёл на кухню. Чайник только вскипел перед её приходом.

– Ты голодна? – крикнул он ей, чтобы она его услышала в комнате.

– Нет, спасибо.

– Ну чаю-то со мной хоть выпьешь?

И Наумов стал разливать чай в чашки, достал варенье, вафли, нарезал сыр. Дарико зашла на кухню.

– Чай, говоришь?.. – и странно на него посмотрела.

Глаза у Дарико были испуганными и безумными. Оттолкнув от себя чашку так, что содержимое коричневой лужицей выплеснулось на стол, она закричала:

– Не выйдет! Ничего у тебя не выйдет, подонок! Никто не смеет меня ни к чему принуждать!!! Ты сейчас возьмёшь ключ, откроешь дверь и выпустишь меня. Иначе я…

И она схватилась за нож. Наумов был в шоке. Он растерялся. Такую истерику он наблюдал впервые. Всё, что он мог сказать, было:

– Дверь на щеколде… Открывается легко. Нож положи…

Дарико бросилась из кухни. В прихожей с вешалки сорвала плащ, надела туфли, открыла дверь и, хлопнув ею, выскочила на лестницу. Сумочку с ключами от машины она забыла в квартире…

Саша медленно встал, машинально взял тряпку и вытер пролитый чай. Снова сел. Он не мог объяснить, что сейчас было. И самое главное – что могло послужить причиной такого поведения девушки. Он был в полном замешательстве, тем более у него снова поднималась температура. Саша подошёл к окну. Двор был пустой. Только на скамейке виднелась одинокая фигурка. Дарико!.. Сашка оделся потеплее, выходя, обнаружил сумочку. Прихватив с собою, вышел во двор.

Дарико плакала… Прошлое ворвалось неожиданно и вероломно. Похожесть ситуации сработала как детонатор. Вот и «рвануло». Она смутно помнила, что кричала Саше. «Как теперь объяснить, что она была не в себе? Что это был срыв?!»

Дарико готова была сквозь землю провалиться… Слёзы ручьём текли по лицу. «Сколько же ещё прошлое будет мне вставлять палки в колёса?! Выставила себя истеричной дурой! И перед кем? Перед Сашей…» Деньги, ключи, телефон остались в сумочке в квартире Наумова. Дарико сидела на скамейке одна в пустынном дворе и не решалась подняться в квартиру…

Саша сел рядом, положил ей на колени сумочку.

– Ты оставила…

Дарико достала из сумки платок. Не поднимая лица, стала вытирать им следы от слёз.

– Давай я тебе такси вызову: в таком состоянии лучше не садиться за руль.

Дэри, осмелев, подняла глаза на Сашу. Глаза. Его глаза. Тревожные и внимательные. Никакого упрёка. Снова полились слезы, губы задрожали, и она вдруг рассказала Саше историю своего унижения.

Ни бабушка, ни родители, ни подруги не знали того, что знал теперь Сашка. По мере её рассказа лицо Наумова менялось. Спокойное вначале, оно к концу источало ненависть и боль, кулаки сами собой сжались, а тело напряглось. Сашу бил сильный озноб. Он посадил Дарико к себе на колени и прижал к груди, как маленькую девочку. Гладил её по волосам. Как отец прижимает и успокаивает обиженного ребёнка…

– Саша, да ты горишь весь…

– Езжай домой, Дэри, – стучал зубами Наумов. – Тебе нужно отдохнуть.

– Нет, мы сейчас поднимемся к тебе и смерим температуру. А уж потом я уеду.

Они зашли в квартиру. Дарико сунула Наумову градусник и пошла искать в аптечке парацетамол. Температура была высокая – 39,5. Парацетамол Сашка выпил, Дарико загнала его в постель, развела уксус. Вернулась с миской и тряпочками.

– Раздевайся, Наумов.

– М-м?! Девушки любят парней погорячей?! – пытался шутить он.

Дарико стянула с него футболку и стала обтирать уксусом. Затем положила на лоб влажный компресс и накрыла Сашу простынёй. Он лежал и молча смотрел на неё, лишь изредка закрывая глаза. Ему становилось легче. Озноб проходил. Через полчаса и вовсе температура спала. Саша уснул. Дарико свернулась калачиком у него в ногах.

Утром первое, что он увидел, была записка: «Эти таблетки выпей утром во время еды». Рядом стояла тарелка с кашей и бутерброды. В термосе был варёный кофе, чёрный и без сахара. В ванной витал аромат дорогих французских духов. Дарико в квартире уже не было.

* * *

В конце августа Дарико сдала материал. Огромная статья на полразворота наделала шуму. Фактами, которые Дарико раскопала, заинтересовались в органах: проверяющих и следственных. Рейтинг газеты взлетел. Саше радостно было за Дэри и тревожно. После таких статей и наживают врагов. Ладно журналист-мужчина, он хотя бы постоять за себя сможет, а здесь девушка… Когда они последний раз ужинали семьёй, отец обронил:

– Отчаянная репортёрша появилась в «Пульсе региона». Читал, Саня, статью о социалке? Смело! И главное, всю правду девочка выложила. Уже полетели головы на верхах.

Саша ничего не сказал отцу. «Надо поговорить с ней аккуратно, чтобы не бралась за такие щекотливые темы. Но как?! Послушает, улыбнётся и сделает всё равно по-своему. Вот если бы она была женой, можно было стукнуть кулаком по столу и скомандовать: „Э, женщина! Сиди дома, борщ готовь!“ Стоп. У них не борщ, у них же харчо и сациви».

После того срыва Наумов стал ещё внимательнее и осторожнее с Дарико: теперь, даже когда шутил, взвешивал каждое слово.

В сентябре познакомил её со своими друзьями.

* * *

Валерия гладила бельё. Даниил вошёл в комнату, поцеловал жену в щёку, спросил, где Санька. Санька спал. Дэн шёпотом объявил Лере, что завтра к ним в гости придёт Наумов.

– Вот удивил-то, – улыбнулась жена.

Саша был крестником Байера младшего и почти членом семьи.

– Лерочка, солнышко, дело в том, что он не один придёт.

– С сестрой?

– С девушкой он придёт.

Лерка замерла с утюгом в руке.

– У Александра есть девушка?!

– Теперь есть.

– Интересно… А кто она?

– Сам не знаю. Ты же знаешь Наумова: скрытный до невозможности. Завтра увидим.

– Давай Сашеньку с мамой оставим и на рынок сходим. Я жаркое приготовлю в горшочках.

* * *

Когда в дверь позвонили, Валерия раскладывала салфетки.

– Дэн, встречай гостей! – крикнула она мужу.

Потом сняла фартук, поправила красивое бирюзовое платье, которое очень подчёркивало её зелёно-серые глаза, взяла на руки Саньку и приготовилась встречать гостей в комнате. Первым вошёл в гостиную Даниил, потом Саша. За ним в комнату вошла девушка. У Леры, как у художественной натуры, восхищение вызвало всё: и её самобытная восточная красота, и осанка. А платье, простое, чёрное, но очень ловко скроенное, обтягивало узкую, очень стройную фигуру. Глаз отводить не хотелось…

Сашка их познакомил.

– Представляю вам чёрную жемчужину Грузии, чудным образом закатившуюся к нам, Дарико Тураву. Прошу любить и жаловать. А также представляю ярчайшую драгоценнейшую изумрудинку, подарившую мужу сына, а мне крестника, Валерию Байер. А ещё есть бриллиант – Елена Николаевна, но она гуляет с собакой, скоро придёт…

Девушки рассмеялись. Сашка продолжал:

– А также представляю двух великовозрастных оболтусов, гоняющих на мотоциклах, Байера Даниила и Наумова Александра, годных только на то, чтобы пылинки сдувать и стеречь эти сокровища…

Сашка подошёл, обнял Дэри за талию, шутливо чмокнул её в плечо, за что получил лёгкую затрещину. Вздохнул и прокомментировал:

– И вот так всегда!..

Дарико оказалась не холодной и не чопорной. А живой, весёлой, общительной девушкой с искромётным чувством юмора. Они с Сашкой подкалывали друг друга, оба острые на язык. Лера улыбалась, искренне радуясь за Сашу. Очень умный и глубокий, кажется, он нашёл, что искал в женщинах. Интеллект и красоту. Очень редкое сочетание.

Даниил, как любой мужчина, оценил Сашину подругу. Когда девушки пошли на кухню разогревать принесённую Дарико ачму с сулугуни, он изрёк:

– Когда свадьба, тихушник?

– Укрощаем-с…

– Ага. Или она тебя…

– Нэт! У них в крови уважение и подчинение мужчине, вах! Так выпьем же за эту полезную национальную особенность!

Даниил поднял бокал, но пить не стал. Он сегодня работал.

Вечер был замечательный. Елена Николаевна с удовольствием посидела с ними, а потом отпросилась отдыхать. Уходя, она внимательно посмотрела Лере в глаза. В них сквозила печаль. Вначале Даниил ещё замечал её, улыбался, находил глазами. В середине вечера она просто перестала для него существовать. Дэн сидел с Дарико. Разговаривали о музыке. Дарико рассказывала о музыкальных молодёжных группах в Тбилиси, в каких стилях они работают. Они спорили, шутили, иногда теребили Сашу быть у них судьёй… Лера заметила блеск и возбуждение в глазах мужа. Дарико тоже раскраснелась и от этого стала ещё миловиднее.

Заплакал в соседней комнате маленький Санька. Лера выскользнула из гостиной, зашла в комнату. Взяла сына на руки, поцеловала, покачала на руках. Сладко причмокивая, Санька снова засопел. Лера села перед кроваткой. Даниил даже не хватился её! Вот и сейчас они смеются…

После родов она набрала пару-тройку килограммов. Роды были не из лёгких, и врач запретил временно любые виды нагрузок. Не скинешь в тренажёрке, как раньше… Тем более она кормила грудью. Неотлучно при Саньке и днём и ночью… А у него рано стали резаться зубки. Лера так устала, особенно за последнюю неделю!..

«Я его больше не интересую как женщина… – вдруг подумала она. – Я потеряла блеск, свой шарм. Зачем ему такая серая мышь, когда рядом есть эффектные ослепительные красавицы?!» Она не думала плохо о Дарико: «В конце концов, она не виновата, что так привлекательна. Она тёплая, Сашке с ней хорошо, я ни с кем его таким не видела».

Глубоко в душе у Валерии сидела маленькая девочка, и она сейчас плакала. Лерке стало жалко саму себя. Так и во время беременности она могла сидеть и без причины плакать… Но тогда Даниил бросался к ней, обнимал за плечи. Иногда осторожно брал на руки и кружил по комнате. «Почему сейчас по-другому?»

Саша с Дарико уходили. Лера завернула им с собой куски пирога с грибами. Дарико оставила ачму, написав рецепт. Обменялись. Дарико обняла Леру: «Спасибо! У вас очень гостеприимный и тёплый дом! А Санька – прелесть…» Наумов тоже обнял её: «Лера! Ты – лучшая! Мелкого поцелуй за меня – боюсь разбудить…» Только Даниил, её Даниил, просто закрыл дверь за гостями и сказал: «Классно посидели… Но Дарико! Умница, красавица! Это она у нас после победы на гонках интервью брала. Только я её не помню совсем… Сейчас-то где он её встретил?!» И пошёл собираться на работу. Уже из комнаты негромко крикнул: «Лер! Если устала, оставь всё, завтра приберёшь. Ложись, отдыхай».

Лера стояла у порога, когда он одевался.

– Лера, может, что-нибудь надо купить?

– Нет, спасибо, у нас всё есть.

– Ну, я пошёл… Отдыхайте, Саньку поцелуй.

– Мог бы сам зайти…

– Я бы с радостью, но ещё немного, и я опоздаю… Не скучай!

И вышел. Лера закрыла дверь. Подошла к окну. Посмотрела, как Дэн уезжает. Закрылась в ванной, включила воду и зарыдала. Теперь было можно. Плакала минут двадцать. Потом слёзы кончились. Лера посмотрела в зеркало. На неё смотрела молодая красивая женщина. Может, не такая эффектная, как Дарико. Но шарма в ней было достаточно! «Я не буду для него мебелью, предметом интерьера! Я – Валерия Назарова. И я не серая мышка!»

Из ванной комнаты вышла уже совсем другая женщина. Спокойная, знающая себе цену…

Тихо, чтобы не разбудить маму, достала чемодан, собрала свои и детские вещи, взяла коляску. Одела спящего сына. Вызвала такси. Из сумочки выложила ключи и сотовый телефон. Оставила на кухне на столе. Такси приехало быстро: ночью не бывает пробок. Они с Сашкой стояли у порога, когда из комнаты вышла Елена Николаевна. Она не смогла заснуть. Она слышала всё: и разговор Леры с мужем, и как та плакала в ванной. Елена Николаевна просто тихо сказала:

– Ну куда вы на ночь глядя?

– Не могу… Мне нужно побыть одной какое-то время… Простите меня, мама Лена! Я правда не могу остаться.

– Иди, моя девочка… Береги Саньку.

* * *

Даниил Байер любил приходить домой. Ну во-первых, после работы он чувствовал себя мужчиной, добытчиком, во-вторых, он приходил под утро и нырял в тёплую постель, где спала мягкая уютная жена. Засыпал под её тихое, чуть слышное посапывание.

Иногда она просыпалась, улыбалась ему и обвивала его тёплой лианой. Иногда крепко спала, и тогда обнимал её он. А пробуждение! Особенно последние три месяца! Лера подкладывала ему, спящему, под нос Саньку. Тот гулил, покряхтывал, размахивал ручонками, иногда попадая по лицу спящему отцу, переворачивался со спинки на бок. Под эту возню Дэн и просыпался, счастливый, осторожно гладил маленькое тельце или трогал пальцем крохотную ладошку.