Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

Громкая ругань кормчего, стоявшего у рулевого весла, привлекла внимание посла, сидевшего на носу корабля на мягком табурете, понемногу отпивающего ячменное пиво из кружки и созерцающего понемногу приближающийся противоположный берег, уже укрытый первой ночной дымкой, в которой яркими пятнами сверкали многочисленные огни костров и факелов. Посол повернул вопросительный взгляд в сторону кормчего.

– Какая-то лодка прямо перед кораблем прошла, едва не зацепили ее, – извиняющимся голосом проговорил тот, – носит их здесь, Эрра (божество чумы) их забери!

Он наклонился вниз и начал сыпать проклятия на головы людей в сильно близко подошедшей лодке. Посол же снова приложился к кружке. Однако спокойно сидеть ему не пришлось. Внезапно кормчий вскрикнул, схватился руками за грудь и рухнул через борт корабля. Никем не управляемое рулевое весло повернулось в сторону и корабль начал описывать большой круг. Через задний борт перелетело несколько бронзовых крюков с привязанными веревками и впились в корму. И сразу же, цепляясь за веревки, через борт перемахнули несколько человек с мечами и кинжалами наготове, которые бросились к ничего не понимающему послу.

В чувство посла привел вопль находящихся впереди двух нападавших, которым новый телохранитель посла круговым движением огромного меча отсек руки. Их пронзительный вопль был так страшен, что даже нападавшие на мгновение замерли. И тут же с распоротыми животами рухнули еще двое из них. Не ожидавшие такого отпора, еще двое нападавших, успевших перескочить на корабль, забыв про зажатые в руках мечи, подняв фонтаны брызг, бросились за борт. Не издав ни звука, огромный скандинав подскочил к заднему борту корабля и тут же перемахнул через него, запрыгнув в сцепленную с кораблем лодку, в которой находилось еще несколько человек. Раздался крик, короткое лязганье столкнувшихся мечей, и снова наступила тишина. Скандинав легко запрыгнул обратно на корабль и взялся за рулевое весло, направляя судно к берегу. Однако корабль несло течением реки вдоль берега. Барабан молчал. Испуганный барабанщик и двое надсмотрщиков над рабами, испуганно сжавшись, лежали на днище корабля и молились о спасении. Рабы сразу же воспользовались представившейся передышкой и бросили весла. Оставив рулевое весло, скандинав несколькими ударами ноги быстро привел в чувство барабанщика и надсмотрщиков.

– Вставайте, проклятые лежебоки, – кричал он, – не то, клянусь Мардуком, я разобью ваши тупые головы!

Пришедший в себя барабанщик снова задал темп гребцам, а надсмотрщики взмахнули бичами. Корабль, управляемый рукой скандинава, ускоряясь, поплыл против течения, возвращаясь к месту переправы.

Посол вытер со лба внезапно выступивший пот. Все произошло настолько стремительно, что он не успел испугаться. И только сейчас до него дошло, какой опасности он подвергался.

На берегу один из надсмотрщиков сейчас же убежал вызывать к кораблю стражу, а еще через некоторое время вокруг посла уже нарезали круги куча стражников и дознавателей, выпытывая подробности нападения.

Лишь спустя длительное время, дав подробнейшие пояснения, посол и его телохранитель убыли к месту назначения.

Верховный жрец Абиратташ уже давно ожидал их в своих роскошных апартаменах. И был немало встревожен, узнав о попытке нападения на посла. Внимательно выслушав подробности, он начал задавать вопросы, которые в основном остались без ответа. Никаких особых примет у нападавших не было. На корабле скандинав убил четверых, они все скончались от потери крови. В подплывшей лодке были убиты еще трое. Двоим спрыгнувшим за борт то ли удалось уйти, то ли они утонули. Это было неизвестно. Во всяком случае, их уже начали искать. Никаких примет, позволяющих определить принадлежность убитых к какому-то клану или государству, выявить не удалось. Одежда была местного пошива, да и оружие тоже местного производства. Возможно, мог бы что-нибудь рассказать лодочник, у которого убийцами была взята лодка, но его еще надо было отыскать, что возможно было только утром.

– В общем-то понятно, кто затеял это нападение, – заметил жрец, – а они торопятся! Даже не стали ждать.

– Видимо думали, что убив меня, смогут получить нужную отсрочку на передачу завещания, – задумчиво произнес посол, – надеются уговорить царя.

– И не ожидали встретить тебя, – усмехнулся жрец, бросив взгляд на скандинава, спокойно сидящего на табурете у стены.

– Вы меня для того и нанимали, – пожал плечами гигант, – здесь и раздумывать было нечего. Однако, я бы не советовал ему отправляться обратно ночью. В темноте можно отбиться от напавших, но невозможно заметить полет тихо пущенной стрелы.

– Пожалуй, ты прав, – заметил жрец, – посему, так тому и быть. Кстати, кто знал, что ты идешь сюда?

– Вроде бы никто, – пожал плечами посол, – во всяком случае, я об этом никому не говорил.

– Тогда мне все понятно, – задумчиво сказал жрец, – они не гнушаются ничем, чтобы устранить соперника. Вообще-то я позвал тебя сюда чтобы сообщить, что на завтра после скачек царь назначил церемонию передачи завещания.

– Наконец то! – обрадовано воскликнул посол.

– Передачу не тебе, а послу Энпилухана.

Бедный посол побелел, ноги его подкосились, и он опустился на табурет.

– Значит, все потеряно, – растерянно произнес он, – и я зря старался…

– Ты плохо меня слушаешь, – прервал его жрец, – я сказал только, что он назначил церемонию передачи завещания послу сына царя Элама, но не сказал, что оно будет передано.

– Как понять твои слова? – удивленно спросил посол.

– Богу сверху виднее, что делать и как делать, и мы не можем вмешиваться в его дела, но можем помочь ему в выборе средств для реализации решения, – жестко сказал верховный жрец, – еще целая ночь и большая часть дня впереди, а за это время может многое измениться по воле Мардука!

И он поднял руки над головой, склонив голову.

5. Верблюжьи скачки

Верблюжьи скачки были любимейшим развлечением как народа Кадингира, так и его царя Шаркалишарри. Длинная трасса гонок располагалась за пределами города и представляла собой извилистое кольцо, проходящее между песчаных невысоких дюн. Многие сановники, как и сам царь, содержали десятки верблюдов, предназначенных исключительно для гонок. При этом использовали дромадеров, стройного телосложения длинноногих одногорбых верблюдов. Гонщик располагался позади горба. И сановники, и царь сами часто садились на скаковых верблюдов, гоня их вперед.

Вот и сегодня с утра царская охрана оцепила большой участок, на котором должны были состояться скачки. На месте начала (и одновременно окончания) гонок собралась огромная толпа народа, обсуждающая достоинства каждого животного, которое должно было принять участие в гонке. Было известно, что у царя появился верблюд, который бегает так быстро, что на лошади не догнать. Был объявлен приз победителю – красивая белокожая наложница, при виде которой у участников потекли слюнки от вожделения, а впридачу к ней огромная золотая чаша.

Самые знатные зрители, а также жены царского гарема и его наложницы, расположились под большими дающими тень шатрами, потягивая напитки и наблюдая за бегами.

Сначала на укороченной дистанции соревновались дети, получившие сладкие призы. Затем, наконец, очередь дошла до главного приза. Несколько десятков участников расположились рядами. Прозвучал сигнал трубы и гонка началась. Царь Шаркалишарри с оживленным лицом, уцепившись за верблюда, ожег его тонким хлыстом. Поднялись клубы пыли, скрыв участников гонки от многочисленных наблюдателей. Сначала верблюды бежали плотной массой, даже мешая друг другу, затем стали растягиваться по трассе.

К большому повороту, показывающему, что первая половина дистанции пройдена, царь пришел уже выигрывая сотню верблюжьих корпусов у нескольких ближайших конкурентов. Его ожидания оправдались – верблюд под ним был чудо как хорош! Ноги его двигались без устали, унося царя все дальше от конкурентов. Скоро они все скрылись далеко позади из царских глаз. Обрадованный Шаркалишарри подгонял верблюда, стремясь оторваться еще дальше от конкурентов, и без того находящихся настолько далеко, что были вне поля зрения.

Увлеченный скачкой, он не заметил, как из-за дюны, мимо которой его только что пронес верблюд, на свежих верблюдах выехали два всадника с закрытыми шарфами от пыли лицами, так же, впрочем, как и у царя и у других участников гонки, и начали стремительно догонять его. Участь всех отставших в верблюжьих бегах – вдоволь наглотаться пыли, поднятой ногами впереди идущих верблюдов. Не хочешь глотать пыль – будь впереди, будь победителем. В противном случае изрядная порция пыли тебе обеспечена.

Царь почуял погоню, когда она была уже в нескольких шагах позади. Обернувшись, он увидел двоих человек, также подгоняющих верблюдов, уже почти настигших его и обходящих с обеих сторон. Шаркалишарри немало удивился – как это они умудряются заставить своих верблюдов уже к концу гонки бежать так быстро? Он попробовал еще больше ускорить своего дромадера, но уставший верблюд быстрее бежать уже не мог. А двое наездников уже поравнялись с ним. Один из наездников, находившийся справа от царя, что-то крикнул, повернув к нему закрытое шарфом лицо. Шаркалишарри, не переставая погонять животное, повернул голову в его сторону, собираясь переспросить, о чем тот кричал, но в это время второй всадник, воспользовавшись тем, что царь отвернулся, резко взмахнул рукой с зажатой в ней тяжелой бронзовой дубинкой, которую он до сих пор скрывал, пряча за телом верблюда. Она ударила в висок царя, раздробив ему голову. Всадники продолжали скачку, зажав верблюда с уже мертвым царем между собой. Один из них освободил ближнюю к нему ногу царя от стремени. Всадники разъехались, ожегши верблюда с мертвым седоком плетьми с обеих сторон, выпуская его вперед. Тело царя завалилось на бок и свесилось с одной стороны мчавшегося уже в диком испуге верблюда, удерживаясь ногой в стремени, руками и головой ударяясь о встречные кочки. А всадники повернули своих верблюдов в сторону и бесследно растаяли за ближайшей дюной.

Крик ужаса вырвался у зрителей, когда обезумевший верблюд с мертвым царем появился в поле их зрения. Окровавленная голова царя была разбита о кочки до неузнаваемости. Поднялась страшная суматоха. Верблюда с трудом удалось поймать. Тело царя сняли и тут же лекари начали осматривать его. Гонку остановили. По следам верблюда направились следопыты, который обнаружили следы еще двух верблюдов, выходящих из-за одной из песчаных дюн, идущие затем с двух сторон он следов царского верблюда и скрывающихся затем за другой дюной. Далее шла травянистая почва, и обнаружить, куда ушли эти верблюды, не представлялось возможным.

Параллельно с этим лекари ощупыванием обнаружили, что у царя раздроблен висок, причем раздроблен несколько высоко для того, чтобы получить такое повреждение от ударов о небольшие кочки. Сразу же пополз слух, что это ловко подстроенное убийство.

Убитые горем и разгневанные многочисленные царские жены требовали мести. Они искали, кто мог стоять за этим убийством, и имя Абиратташа, верховного жреца бога Амар-утука, повторялось все чаще и чаще. Тем более что он отсутствовал на скачках. Более того, выяснилось, что там не было ни одного жреца вообще. Разъяренные жены тут же потребовали от командующего гарнизона города Салманара военной силой уничтожить гнездо убийц, расположенное в зиккурате бога Амар-утука, не оставив там никого живого. Самому же Салманару старшей женой царя был обещан пост командующего армией страны. Он тут же убыл в городской гарнизон, чтобы поднять солдат.

Тело царя завернули в материю и в сопровождении стенающих жен повезли во дворец.

6. Сражение у зиккурата

Еще было светло, когда в городе начались беспорядки. Городская стража, начавшая было наводить порядок на улицах, внезапно ушла обратно в казармы. Толпы народа бегали по улицам, призывая к насилию и грабежу в отношении ближайших царских советников. Кое-где запылали их дома, вспыхивали яростные схватки. Жрецы заперли храмовые ворота, опасаясь нападения на зиккурат.

Скандинав, выполняя распоряжение верховного жреца ни на шаг не отходить от посла, расположился в углу большого кабинета. Верховный жрец Абиратташ, еще несколько жрецов высокого ранга и посол Хутрап тихо беседовали, удобно устроившись за столиком, когда к ним вбежал взволнованный жрец в боевом снаряжении с оружием в руках.

– Войска подходят к воротам храма, – быстро сказал он.

Жрецы переглянулись между собой.

– Какие войска, откуда? – спросил один из жрецов.

– Солдаты. Привел их Салманар, командующий городского гарнизона. Их более тысячи человек.

– Быстро, слишком быстро! – вскочив с места, покачал головой Абиратташ, – немного времени нам не хватило! Надо продержаться до утра! Какими силами мы располагаем?

– Двумя сотнями жрецов и несколькими сотнями корпуса городской стражи. Она полностью поддерживает вас и уже находится у подножия зиккурата.

– Вооружи всех, кого только можно! – скомандовал верховный жрец, – помощь уже на подходе. Надо продержаться до ее прибытия! Утром здесь будут отряды жрецов из других храмов и войска, поддерживающие нас. Позови на совет командиров стражников.

И жрецы в полном составе быстро покинули кабинет.

Скандинав вопросительно глянул на посла.

– Этими вечером и ночью определится дальнейшая судьба Кадингира и всего мира, – сказал Хутрап, – я тоже должен был бы взять оружие, но мне нельзя вмешиваться во внутренние дела чужой страны. Ты же здесь не чужой.

Еще через какое-то время скандинав был уже на обширной площади перед зиккуратом. На ней царила полнейшая неразбериха. По всем направлениям бегали жрецы с оружием и без него, здесь же толпами стояли городские стражники, вооруженные мечами и луками. Лишь у небольшого числа стражников был опыт ведения боевых действий, у жрецов такого опыта не было вовсе.

Окинув галдящий табор взглядом, скандинав бросился к ближайшей группе стражников.

– Кто вами командует? – спросил он.

– Десятник, вот он, – с опаской глядя на светлокожего мощного гиганта, вытолкнули стражники одного из своих рядов, – а больше мы ничего не знаем.

– Построй их в шеренгу, – приказал десятнику гигант.

– А ты кто такой, что здесь командуешь? – едва успел спросить десятник, как сильнейший удар сбил его с ног и у своего горла он увидел острие меча.

– Так мне представиться или сделаешь все сразу? – с угрозой в голосе спросил разъяренный гигант, казавшийся воплощением злых сил.

Словно подброшенный пружиной, испуганный десятник вскочил и, тут же заорав на подчиненных, начал строить их в линию.

– Всем стражникам построиться! – мощный голос гиганта перекрыл многоголосый шум, – десятники ко мне!

Еще несколько раз пришлось ему повторять слова команды, и пару раз слишком строптивые стражники летели на землю от мощных ударов.

Через короткое время четыре сотни стражников, разобранных по десяткам, уже стояли несколькими шеренгами. Как оказалось, были у них и более высокие командиры, сотники, но они ушли внутрь зиккурата на совет, обсуждать план обороны.

– Нашли время, – плюнул гигант, – действовать надо, а не разговорами заниматься!

Еще через короткое время стражники были разбиты на четыре сотни, из числа десятников назначены новые сотники. Далее одна сотня растянулась по обширной площади, перегородив ее и направляя всех жрецов с оружием в одну сторону, а без оружия в другую. Их тут же формировали в десятки и сотни, поставив во главе опытных стражников. Безоружных немедленно отправили за оружием. Все это происходило в быстром темпе. А со стороны ворот уже слышались глухие удары – солдаты начали пытаться разрушать их, ударяя бревнами, что сделать было очень непросто. Ворота были не только окованы бронзовыми пластинами, но и хорошо укреплены сзади.

Быстро собрав десятников и назначенных сотников, гигант объяснил им, что надо будет сделать, после чего все защитники были расставлены надлежащим образом и в темпе провели несколько тренировок.

Когда высшие жрецы и верхушка городской стражи, так и не выработав никакого решения, решив просто сопротивляться, насколько хватит сил, наконец-то соизволили явиться с совета, командовать им уже было некем. И стражники, и вооруженные жрецы уже находились напротив ворот под командованием гиганта с огромным мечом, который, не глядя, отбросил в сторону какого-то сотника, пытавшегося заявить свои права на командование.

Верховный жрец приказал никому не вмешиваться в управление, поняв, какую огромную работу по организации обороны за короткое время сумел выполнить скандинав, пока они только думали, что делать.

Гигант выбежал вперед выстроившихся стражников и жрецов и обернулся к ним.

– Все знают, что делать? – прокричал он, – помните, от вашей слаженности зависит, уцелеете вы или нет!

Нестройный утвердительный хор был ему ответом.

– Давай! – прокричал гигант, обращаясь в сторону ворот.

Бывшие возле них несколько жрецов, заметив знаки, подаваемые им, выбили подпорки, удерживающие ворота, и убежали прочь. Ворота распахнулись, и солдаты, бросив уже ненужные бревна, которыми они пытались таранить ворота, но, сказать правду, не нанесли им ни малейшего вреда, ворвались на большую площадь. Напротив них поодаль наготове стояло несколько длинных шеренг вооруженных жрецов. Тут же раздалось призывное пение рожков. Подчиняясь сигналам, дисциплинированные солдаты начали занимать свое место в строю.

Командующий солдатами Салманар уже не сомневался, что он сметет ненавистных жрецов. Против его тысячи выстроившихся в боевой порядок обученных солдат стояли всего-то две шеренги, человек двести, жрецов в белых длинных жреческих одеяниях, вооруженных короткими мечами и плотно прижавшись друг к другу. Сбоку от них, возвышаясь над всеми, находился какой-то гигант, возле которого стоял большой барабан.

Быстро построив своих солдат в глубокую колонну, чтобы легче было прорвать строй противника, Салманар дал команду атаковать. Солдаты медленным шагом начали приближаться к стоявшим неподвижно жрецам. Вот до них уже шестьдесят шагов, вот уже полсотни, а когда будет тридцать, можно будет переходить на бег и ударить всей солдатской массой. Салманар приготовился уже дать команду рожкам трубить всеобщую атаку, как стоящий сбоку жрецов гигант ударил в барабан. Тут же все стоявшие спереди жрецы упали ниц на землю. За ними открылись две шеренги солдат из корпуса городских стражников с натянутыми луками, одна из шеренг стояла, опустившись на колено, вторая стояла сверху над ней. Снова ударил барабан. Каждый десятый из них выпустил стрелу, целясь в лицо солдатам. Те закрыли лица круглыми щитами, обтянутыми кожей, и тут же вся остальная масса луков одновременно выпустила стрелы, целясь по открытым ногам. Раздались вопли многочисленных раненых, возникла заминка в движении солдат, хотя до стражников было уже недалеко. Снова ударил барабан, стоявшая шеренга лучников быстро также рухнула на колено, открывая стоявшую еще одну шеренгу лучников. Снова свистнули стрелы. А стоявшая на колене первая шеренга лучников тоже была уже наготове. Барабан бил, не переставая, шеренги лучников, первая стоя на колене, вторая и третья попеременно поднимаясь, ритмично одна за другой выпускали сотни смертоносных стрел, целясь частью в лицо, частью по ногам. И солдаты, не зная, какую часть тела прикрывать, потеряв ранеными в основном в ноги треть состава, поняв, что у стрелков из луков цель не убивать их, а прогнать, не обращая внимания на крики командиров, бросились обратно к воротам.

Барабан умолк. Тогда жрецы вскочили на ноги и вместе с бросившими луки стражниками, громко крича, погнались за удирающими солдатами, вместе с которыми, проклиная свое войско, бежал и их командующий Салманар. В воротах возникла страшная давка. Солдаты давили друг друга, стремясь поскорее выбраться наружу. Их было слишком много, а ворота слишком узки для того, чтобы все проскочили через них сразу. А сзади напирали все новые солдатские толпы. На Салманара давили со всех сторон. Грудную клетку сдавило с такой силой, что он не мог вздохнуть. Полузадушенного командующего толпа вынесла через ворота, но вынесенный впереди него солдат уже был с остекленевшими глазами – он, как и многие другие, задохнулся, его легкие не выдержали страшного давления людской массы.. Как только за воротами стало немного посвободнее, тело солдата сползло вниз, под ноги. Салманар, толкаемый сзади, споткнулся о тело солдата и упал, не удержавшись на ногах. А затем по нему, не дав подняться, промчались сотни человек, также спотыкаясь, иногда падая и уже не получая возможности подняться.

Скандинав остановил свое войско на подступах к воротам. Жрецы и стражники молча наблюдали за трагическим исходом через них солдатской массы.

– Это не армия врагов, – жестко сказал Абиратташ, когда кто-то из верховных жрецов заикнулся о том, что надо перебить и раненых, во множестве лежащих на земле, и солдат, стремящихся к воротам, – они не будут лишними в нашей будущей армии. Ими просто плохо руководили, и к тому же не те люди!

Как ни странно, но убитых было мало – всего около двух десятков солдат. Примерно сотни три их получили ранения в ноги, и жрецы вместо того, чтобы перебить их как напавших врагов, в уже наступившей темноте, подсвечивая себе факелами, начали заниматься их лечением.

Однако в воротах дело обстояло совершенно другим образом. Свыше сотни солдат были затоптаны и задавлены в страшной давке, включая командующего военным гарнизоном города Салманара.

У защитников храма было всего десятка три раненых, да и те своими стрелами в спину, когда в горячке стрельбы из лука они, находясь во второй шеренге, слишком прытко вскочили на ноги, сами подставившись под свои же стрелы, выпущенные задней шеренгой лучников.

7. Переворот

Ближе к середине ночи к зиккурату стали прибывать отряды вооруженных жрецов, а к утру появился и лояльный воинский корпус. Теперь уже верховный жрец Абиратташ, опираясь на военную силу, мог действовать по заранее составленному плану.

Первым же делом значительная часть воинского корпуса была направлена к казармам городского гарнизона и окружила их. Все военачальники гарнизона, кроме нескольких исчезнувших, на которых объявили розыск, были взяты под стражу и изолированы от солдат. Со степенью их участия в ночных событиях на следующий день начала разбираться специальная комиссия, главенствующую роль в которой играли жрецы, а остальными членами являлось руководство прибывшего корпуса.

Отряды жрецов в сопровождении стражников были направлены к домам ближайших советников бывшего царя, которые были явными недругами верховного жреца. И всех их, кого застали дома, тут же перебили вместе с детьми мужского пола. Нельзя было никого оставлять в живых – выросшие мальчики могли начать мстить. Женщин и детей женского пола захватили, чтобы или сделать наложницами, или продать в рабство.

Большой отряд солдат, ведомый жрецами, под утро окружил царский дворец. Под предлогом того, что многочисленных царских жен и наложниц будут перевозить на другой берег Евфрата для допросов, их мелкими группами вместе с детьми увозили к переправе, где всех тихо удавливали, а трупы сбрасывали в реку. Таким образом, еще затемно были истреблены все родственники бывшего царя, невзирая на пол и возраст – и царские жены, и наложницы, и их дети. Любой оставшийся в живых член царской семьи мог бы впоследствии предъявить права на престол, а Абиратташ не желал иметь проблем с этим в будущем.

Кроме того, верховный жрец считал, что и царские слуги были развращены служением царю и могли в дальнейшем выказывать жалость к нему, внося смуту в народ. Поэтому в течение следующего дня все до единого слуги мужского пола были закованы в цепи и отправлены в каменоломни, а женщин, не разбирая, это горничная, повариха или танцовщица, также закованных, отправили в отдаленную местность на самые тяжелые полевые работы.

Все сокровища из разоренных домов царских приближенных перекочевали в зиккурат. А в царском дворце появились и новый хозяин, и новые слуги, начавшие быстро его обживать.

Утром народ города проснулся уже под властью нового правителя, бывшего верховного жреца Амар-утука Абиратташа, принявшего титул и корону царя Кадингира и новое имя – царя Дамик-илишу. По всем городским площадям было объявлено о новом царе страны, о переименовании названия города в Вавилон и имени верховного божества в Мардука, и о новой внутренней и внешней политике нового же царя. В частности, о начале грандиозного строительства еще одного, уже второго, витка стен вокруг города, сулившего крупные долговременные заработки как поставщикам, так и непосредственно рабочим-строителям. Одновременно со стеной должно было начаться строительство нескольких храмов, посвященных Мардуку, в ближайших городах, и нескольких крупных дворцов для бывших верховных жрецов бога Мардука, а ныне ближайших царских советников. Кроме этого, объявлено о дополнительном наборе в армию.