Жена последнего друида

Иван Быков

Жена последнего друида

Предупреждение:

Роман содержит сцены настолько прогрессивно-толерантных социальных тенденций, что ознакомление с ним рекомендуется жестко ограничить по возрасту, интеллектуальному уровню, психической стойкости и чувству здорового юмора. Не говорите, что Вас не предупредили…

Какой большой ветерНапал на наш остров!С домишек сдул крыши,Как с молока – пену.И если гвоздь к домуПригнать концом острым,Без молотка, сразу,Он сам войдет в стену.«Ветер». Новелла Матвеева

Имя Всевышнего – ОМ.

(Из одной запрещенной книги)

1

– Помнишь, когда мне было лет шесть, а тебе…

– За двадцать.

– Наверное, – Нестор не стал пересчитывать. – Мы всей семьей закупались в каком-то огромном сетевом магазине. Родители презервативы на кассе брали. Под грифом «совершенно секретно». В тайне.

– От тебя, – улыбнулась Варвара.

– От меня, конечно. А потому нас вперед отсылали, меня под твоим присмотром. Папа тележку с продуктами катил, а мама на кассе осталась – взять пару пачек. И вот стоит мама у кассы, а я оборачиваюсь и говорю…

– «Мама, вон те бери, со вкусом клубнички», – закончила Варя. – Буря смеха тогда разразилась – кассир, очередь, ну и мы все вчетвером.

– Была у них? – отсмеявшись, уже серьезно спросил Нестор.

– Сергей, как всегда, по заграницам. Майя, как всегда, в движении. Живы, здоровы, скучают.

– Как и мы по ним.

– Как и мы по ним.

Брат и сестра стояли на балконе гостиничного номера. Курили. Пили местное вино.

Отель «Венера и Дионис» достался им по наследству от деда Антона Несторовича. «В гостиницу люди приезжают, чтобы пить и любить, – часто повторял дед. – Любить и пить – только так, в паре. Пить без любви, как и любить без градуса – растрачивать время и силы впустую. Венера и Дионис – вот покровители всех отельеров».

Сейчас отелем занимался Нестор. Ну как занимался? В свои-то двадцать пять, что он мог знать о гостиничном бизнесе? До последних школьных дней колебался Нестор с выбором профессии. Пошел на юридический. Окончил. Ни дня не проработав по специальности, принял бразды правления в «ВиД». Потому что ушел из жизни дед, потому что нужно было не столько руководить, – процесс был налажен – сколько вливать в отель то, что Антон Несторович называл «силой рода». «Le Roi est mort, vive le Roi!» – вскричали пэры гостиницы: администраторы, горничные, кастелянши. Флаг был подхвачен, бой на фронтах гостиничного сервиса продолжился.

А Варвара Сергеевна всегда была учителем. Пошла по стопам прадеда, Нестора Ивановича. Сразу по окончании университета оказалась в школе – филологом, классным руководителем, а теперь вот – заместителем директора по учебно-воспитательной работе. Вернее, по тому, что осталось в современной школе от этой самой учебно-воспитательной работы. Завучем.

Замуж так и не вышла. Хотя мужчины в ее жизни были, много, разные, попадались даже весьма представительные экземпляры. Но те, как раз, уже были женаты. Остальные… не дотягивали. Уж слишком много получила Варвара Сергеевна от школы, от университета, а главное – от семьи. Уж слишком высоко была задрана планка.

В местном вине не хватало плотности. Ни старта, ни финиша, никакой радости для органолептики. Радость была в другом. В общении. Третий день уже длился праздник – Варваре Сергеевне исполнилось сорок. Коллеги – в свободное от учеников время в методическом кабинете, по пару шампанского под тортик. Две полуподружки – тихо на кухне, по три текилы под лайм и легкую закуску. И вот, наконец, родной брат – на балконе семейного гостиничного комплекса «Венера и Дионис».

– Исхудал ты у меня, – пожурила брата Варя.

– У особо худых людей рельефно выступающие ребра могут сойти за хорошо прокачанный пресс, – отшутился Нестор.

Вечер, звезды. Две родные души. Понимание с полуслова, эмоции с полувзгляда. И есть ли разница в том, что вино вовсе не плотное, не танинное и какое еще оно там может быть «не». Вино обезличенное, зато какие личные воспоминания, какая общая жизнь!

2

Дозорный отдела Внешнего периметра Конторы Раджаса

Аналитическому отделу Седьмого дна

Касательно пульса Взвеси

Доклад-извещение

Пристальное и чуткое внимание предлагаю уделить учащению пульса Взвеси за отчетный промежуток времени, которое, как известно воплощающим бесстрастие, не имеет значения. Стремление к основанию обрело ощутимую тенденцию. Наполнение Взвеси илом близко к драматичному ярусу. В случае непринятия алертных мер Взвесь в скором времени, которое, как известно лишенным сомнения, не имеет значения, неминуемо осядет илом.

Конец доклада.

3

– Ездишь? – Варя угольком сигареты указала куда-то вниз, на парковку.

– Редко, – пожал плечами Нестор. – Но у каждой женщины должно быть маленькое черное платье…

– А у каждого мужчины должен быть маленький черный мотоцикл, – закончила Варвара.

– Так говорил наш дед, – сказали хором и рассмеялись.

– Отцы и деды не говорят неважных вещей, – добавила Варя.

– Одна моя гостья в отеле, – вспомнил Нестор, – и по совместительству моя девушка в то время, как-то сказала, что ей нравятся «Фиаты». Особенно, говорит, нравится мне «Фиат-2000». Дизайн у него, говорит, достойный.

– Намекала на подарок? – спросила Варя.

– Нет сомнений, – ответил Нестор. – И я уже готов был его сделать. Посмотрел во Всемирной сети, а там… Танк о семи пулеметах с расходом топлива в тысячу литров на семьдесят километров. Вот и думал потом: то ли с моделью ошиблась, то ли у нее действительно хороший вкус на надежные автомобили.

– Не купил? – со смехом спросила Варя.

– Нет, мы раньше расстались, – тоже сквозь смех ответил Нестор.

– Из-за «Фиата-2000»?

– Нет, там другая история, – отсмеявшись, ответил Нестор. – Как-то пришел к ней нетрезвым, возжелал интима. А она мне ответила: «Я с пьяными не сплю». Понимаешь? «Не с тобой пьяным», а в общем, «с пьяными». Ну, и отправил ее дальше – трезвых искать.

– Так просто? – удивилась Варя.

– Ты же знаешь, все накапливается, пока не выстрелит, – сказал Нестор. – Надоели постоянные скандалы. Женщине заскандалить так же строго нельзя, как мужчине ударить. Один раз решила вопрос скандалом, значит, жди повтора. Как и с мужским насилием. У каждого пола свое оружие. И тут два решения: принимай, люби, терпи или не принимай, разворачивайся и уходи. Я развернулся. Не с первого раза, конечно… Но терпению приходит конец.

– Помню у тебя другая была, – поддержала тему Варя. – Она вечно нудила, что нужно было строить маленькую гостиницу и большой бассейн, а ты построил маленький бассейн и большую гостиницу.

– Строил Антон Несторович, – улыбнулся Нестор с ностальгией. – И все построил идеально. Как-то я спросил у деда совета: «Что делать, если твоя девушка оказалась в конфликтной ситуации?»

– И что ответил Антон Несторович?

– Ничего.

– Промолчал?

– Нет. Так и ответил: «Ничего не делать. Ведь если это твоя девушка, то она будет настолько умна и тактична, что никогда не окажется в конфликтной ситуации».

Варя, хоть и была старше брата на пятнадцать лет, макушкой доставала ему разве что до плеча. На это самое плечо она и положила голову. Ее волосы были распущены – вне обыкновения. В будни она собирала их в тугой пучок на затылке.

– С днем рождения, – Нестор легонько стукнул сестру бокалом по кончику носа.

Бокал был холодный, в носу защекотало. Захотелось петь и плакать, плакать и петь. Раскинуть руки и кричать о счастье здесь, рядом с братом, и о полной безнадеге там, среди прочих людей. Но вместо этого Варя спросила:

– Последняя пандемия больно ударила по отелю?

– Все еще бьет, – без злости (привык уже) ответил Нестор. – Кто-то из трансов пообещал, что они уже организовывают новую волну к сентябрю. Такое впечатление, что кто-то устроил глобальное состязание и выбирает народ для заселения планеты. Выиграет, естественно, самый организованный и послушный. Таким народом в масштабах планеты легче управлять.

– Тяжело? – посочувствовала сестра.

– И – да, больно нашему отелю, – не пожаловался, а просто констатировал брат. Не секрет же, что такие тотальные ситуации выжимают последние соки из малого бизнеса и кратно увеличивают прибыли глобального капитала. Видимо, эффект превзошел даже самые радужные их ожидания, раз пандемии объявили плановыми мероприятиями. Скоро будем рыть подземные туннели для тайных гостей, как те туннели, что между Империей Ольмеков и президентством Техас. Собственно, уже начали.

– Вычислят заселение по свету в окнах. И оштрафуют. Так что заодно монтируй затемнение, – улыбнулась Варвара.

Она знала и разделяла неуважение брата к транскорпоративной диктатуре, что была официально объявлена два десятка лет назад. До этого каминг-аута «трансами» называли Совет президентов Трансатлантического Содружества… И вот теперь – транскорпоративная диктатура. И ведь никто не удивился.

Как-то незаметно, тихой сапой выбелилось все то, что прежде подавали как вымыслы конспирологов. Вчера еще шутили, покручивая пальцем у виска, а сегодня – грянуло. Да нет же, не грянуло – подкралось, утвердилось и вошло в обиход, словно так было всегда. Когда же, как же это все началось?

Варвара не знала. Могла лишь судить по собственной профессиональной области – по сфере образования. Маленькими шажками, от заглавной буквы к прописной, от реформочки к реформочке что-то сыпалось, рушилось, обращалось в прах, и из праха этого восставало нечто – аморфное, липкое, паукообразное, недоброе. То, что у человека недалекого вызывало пароксизмы стайной агрессии, а человека думающего и вовсе вводило в недоумение.

Варвара Сергеевна почти двадцать лет проработала в школе. Начинала с энтузиазмом, продолжала с уверенностью, обрела опыт, как говорят, нашла свой дао. Нет дорог, есть одни направления. А теперь… А теперь ощущала растерянность. Чему учить? Как учить? И даже – зачем учить?

– Задумалась, сестренка? – Нестор легонько дернул Варю за прядь волос. – О чем? Неужто о возрасте? Да ладно! Ты у меня все радости в одном флаконе: и красива, и умна, и с характером.

– Вот скажи, – спросила Варя у вечернего йодистого бриза, – Как так вышло?

– Что делать, и кто виноват? – по-доброму поддержал брат. – Не нам, людям скромным, судить, не нам решать. Да оно и к лучшему. Представь, если бы каждый сапожник…

– А еще остались сапожники? – искренне удивилась Варвара Сергеевна.

– Остались, – заверил Нестор. – Если бы каждый сапожник был допущен к рычагам управления миром. Представила? Входил бы такой кожемяка в твой кабинет и рассказывал, как учить, чему учить. И тыкал бы лакированной туфлей в карту мира…

– Я филолог, – напомнила Варя.

– Не важно, – отмахнулся Нестор. – Тыкал бы в таблицы спряжения глаголов. Все посыпалось бы на сто лет раньше.

– У меня такое ощущение, что именно так все и происходит с нами, – призналась Варя. – С нами со всеми.

4

Аналитический отдел Седьмого дна

Отделу Внешнего периметра Конторы Раджаса

Касательно пульса Взвеси

Контроверза-уточнение

Подобные пульсации Взвеси наблюдались и в прежнее время, которое, как известно всепроникающим, не имеет значения. Необходимо уточнить, есть ли существенные различия в колебании, плотности, цвете и объеме ила внутри объекта? Какова динамика его низвержения? Не является ли наблюдаемое явление лишь одной из многих флюктуаций того же рода? Рекомендация алертных мер требует максимальной обоснованности. Опоясанным сурьмой необходимо больше вводных данных для анализа.

Конец контроверзы.

5

Совсем уж архаично звучали слова Нестора Сергеевича о карте мира и таблицах спряжения глаголов. Варя бы даже улыбнулась, если бы не было так грустно. Ушли в прошлое карты, таблицы, схемы, графики, чертежи, муляжи, приборы – не было всего этого в современной школе. А что было?

Ничего. Ни требований, ни стандартов, ни системы оценивания. Как у путника, заблудивщегося в пустыне: ни карт, ни ориентиров. Педагог в переводе с греческого – «ведущий ребенка». Куда вести детей теперь – этого Варвара Сергеевна, педагог с двадцатилетним стажем, уже давно понять не могла. Главное, чтобы были счастливы. А счастливы современные дети тогда, когда их внешнее пространство забито дорогой бесполезной мишурой, а внутреннее никто не тревожит бесполезными – с их точки зрения – знаниями.

Даже уроков в прежнем понимании не осталось. Разве что в проклассах, но там только игры, симуляции да поведенческое моделирование. Как же без него? Чтобы человек вырос счастливым, его нужно учить правильному счастью с малых лет. Иначе начнет замешивать рецепт собственного счастья из неправильных маленьких радостей.

Какое-то время назад Варвара Сергеевна подумывала уйти из профессии. Но это означало покинуть тонущий корабль, а крысой быть ох как не хотелось. Но и дельфином-спасателем быть не получалось.

И среди учителей, и среди учеников порою вспыхивали искры, но волны таки гасят ветер. Степень соответствия системе напрямую связана с комфортным пребыванием в рамках этой системы. Так что:

Стучи-бренчи, мой жестяной веселый барабанчик,кружись дымок французских папирос…

Как поет великолепная Зоя Бень.

И Варин барабанчик стучал-бренчал. Правда, с каждым годом он становился все менее веселым, все более жестяным. От полной безнадёги спасало одно: семья. Некоторая ее часть. Брат. Именно с Нестором вот так, на балконе, за вином и сигаретой оживали духи великого прадеда Нестора Ивановича, недавно ушедшего деда Антона Несторовича – оживали и наполняли силой, не давали опускать руки, не позволяли сдаваться.

– Умная, говоришь? – наконец, словно очнувшись, улыбнулась Варя. – Не быть дурой – это фундамент, это субстанциональное (тут Нестор невольно улыбнулся: какая все же у него сеструха!) качество женщины, позволяющее ей быть валентной, сочетаться с мужчиной, жить с ним счастливо.

– То-то я смотрю… – покачал Нестор головой.

– Не начинай! – остановила Варя. – А потому что ум – это показатель качественный. И как любой качественный показатель обладает изрядной долей субъективности. Каждая по-своему понимает, как именно ей не быть дурой, что весьма усугубляет ситуацию. Видимо, я понимаю как-то не так, – и Варя надула губки в шутливой грусти.

– А пойдем завтра на какие-нить народные гуляния?! – с задором предложил Нестор. – Пока еще можно, пока трансы объявили паузу между двумя плановыми пандемиями.

– А пойдем! – согласилась Варя с удивительной для самой себя пылкостью.

6

Отдел локального наблюдения Третьего дна

Статистическому отделу Пятого дна Конторы Раджаса

Относительно селфи-параметра

Информационное донесение

За отчетный промежуток времени, которое, как известно не допускающим заблуждений, не имеет значения, средний селфи-параметр значительно увеличился и приближается к угнетающему по всем внутренним локациям. Обнаружена активная деятельность городских магов и сопричастных им структур. Ждем нижайших распоряжений о форматах возможного реагирования оперативных сотрудников Конторы Раджаса на всех необходимых уровнях.

Конец информационного донесения.

7

– Одна моя подруга – ну как подруга? так, кухонная сплетница – великий гурман, – рассказывала Варя.

В ресторане народу было не так уж и много для выходного дня. Тем более на втором этаже. Нестор любил этот старый трапезный зал в бордовых тонах, где в углу, у шторы с потрепанной подвязной лентой, грустно вот уже какое десятилетие стоял благородный Дионис с чашей вина. В честь этой статуи ресторан и был назван: «Дом Диониса».

Правда, Дионис этот был не столь уж благородный: уменьшенная копия той самой скульптуры Вакха, которая вышла из-под резца Микеланджело. Уставший и слегка обрюзгший юноша, не скрывая стыд меж расслабленных ног, взирал мутным взглядом поверх голов посетителей, а лукавый маленький сатир воровал за его спиной из его же обвисшей руки гроздь винограда.

Нестор и Варя знали, что ранее тут, на втором этаже, был дегустационный зал, царство кавистов и винных да сырных сомелье, а на первом располагался винный рай – магазин с лучшей в городе коллекцией виноградного напитка. Эти залы посещала вся династия: Нестор Иванович, Антон Несторович, здесь проводились деловые беседы и решались важные вопросы.

Однако время берет свое. Тотальная унификация обезличила продукт. Кому теперь нужны сорта винограда, терруар, купажи, технологии, имена производителей, гастрономические пары вина и сыра – вся эта и прочая белиберда для умственных калек, что гробят, уродуют свой мозг бесполезными знаниями? Есть вино белое – оно к рыбе да мягким сырам. Есть вино красное – оно к мясу и сырам твердым. Да и эта информация у большинства филистеров вызывает непроизвольно-саркастический рывок краешка губы вверх.

Нестор как-то рассказывал, что подал в «Венере и Дионисе» одному из постояльцев вино из погребов бабы Нюры с присказкой: «Данное локальное вино является эксклюзивом от маленьких местных виноделов. Оно произведено по технологии, разработанной в «Шато де Вин», и сравнить его можно разве что с изысканнейшим вином «Шато Рояль». Настоятельно рекомендую его с голубым козьим сыром».

– Представляешь? – «угорал» тогда Нестор Сергеевич. – Хоть «Шато де Браг», хоть «Шато Баян» – ему было однопараллельственно. Он лишь благодарно кивал и даже что-то записывал в гаджет, чтобы растиражировать потом свое невежество по всем сетям.

– За что ты его так? – пожурила тогда Варя брата.

– Да сволочь он был, – отмахнулся Нестор. – Все подушки нам обоссал и обосрал – писсинг и копро-вечеринки в номере устраивал. Потом неделю номер проветрить не могли. Дезинсектора вызывали.

Сегодня брат и сестра выбрались в город, на «народные гуляния». И старт взяли на месте проверенном. Как говорит старая добрая песня «где еще кто-то есть, тот, кто держит фасон».

– И вот эта дама, – продолжала Варя, пригубив «Бордо», – в любом ресторане всегда заказывает два любимых блюда: борщ и какувари. Везде знают, а тут новая официантка попалась. Подруга в очередной раз: «Дайте мне борщ и какувари», а девушка: «Простите, борщ и что?». Подруга удивилась такому вопиющему дилетантизму, обвела ладошками уже заказанные мною блюда и произнесла с расстановкой: «Дайте мне борщ и все, как у Вари».

8

За порогом ресторана было солнечно, слегка парило, как перед дождем. Собственно, дождик скоро и освежил улицы, но заскучал и убежал минут через десять в другие дали. Нестор и Варвара неспешно брели по центральной улице любимого городка. Так же неспешно вели беседу.

– На прошлой неделе чуть не уволилась, – рассказывала Варвара.

– В очередной раз?

– В очередной раз.

– Не ценят? – улыбнулся Нестор.

– Себя они не ценят, – вздохнула Варя. – И детей гробят. Извратили образование, школу превратили в помойку.

– Где-то читал или слышал, – вспомнил Нестор, – что образование по значимости сравним с такими вещами, как секс и деньги. Забавно, но верно. Что же тебя так завело?

– Какой-то очередной бренд наркотической продукции проводил бесплатную дегустацию среди старшеклассников. Я зацепилась…

– И что же ты вечно цепляешься, – по-доброму усовестил сестру Нестор. – Это же повсеместная практика. Мы живем в таком мире.

– Наши дети живут в таком мире! – вспылила Варя.

– Не твои же, – ляпнул Нестор и тут же извинился. – Прости, но что ж ты с шашкой на танк бросаешься? Дилеры-презентаторы не виноваты. Это глобальный бизнес. У детей вырабатывают именно такие поведенческие паттерны: употребляй больше, употребляй разное, живи быстро и не долго, освободи место для новых потребителей. Это мы с тобой мастодонты-мамоны – честные алкоголики. Улыбнись.

Варя послушно улыбнулась. Но тут же снова не выдержала:

– «Варвара Сергеевна, – ехидно воспроизвела Варя голос школьного директора, – Вы же отвечаете за воспитательную работу. От Вас никак не ожидала! Этот Ваш акт публичной агрессии подает нашим ученикам дурной пример! Так они еще, чего доброго, решат, что щедрость и добро должны быть наказуемы. Немедленно пройдите в мой кабинет!»

– Жуть какая! – искренне возмутился Нестор.

Их прервали гудки машин и поздравительные крики прохожих. По проезжей части бежали босиком человек сто. Всеобще обнаженные, только на юной девушке в первом ряду была фата и еще на нескольких молодых людях через плечо были перекинуты голубые и розовые ленты свидетелей и подружек.

– Маются дурью, – проворчала Варя, она не разделяла радости толпы.

– Модное увлечение, – пожал плечами Нестор. – ЗОЖная свадьба. Натуризм, бег, единение с природой.

– Ей же лет двенадцать, – зло сказала Варя.

– Так они сейчас добегут до регистратора, распишутся и разойдутся по клубам, – напомнил Нестор. – И тут же развод.

– Знаю я, что происходит в этих клубах.

– Это уже другой вопрос, – согласился Нестор.

9

Статистический отдел Пятого дна Конторы Раджаса

Отделу локального наблюдения Третьего дна

Относительно селфи-параметра

Рекомендательный рескрипт

В настоящее время, которое, как известно не допускающим заблуждений, не имеет значения, структуры Конторы Раджаса, связанные с получением и обработкой информации, имеют на входе многочисленные данные, которые коррелируют друг с другом по неожиданным и независимым параметрам, в том числе это касается упомянутого вашим отделом параметра селфи. В связи с чем отделу локального наблюдения рекомендовано расширить спектр изучаемых фокус-групп и безотлагательно направлять в статистический отдел Пятого дна Конторы Раджаса сведения о любых замеченных флюктуациях.

Конец рекомендательного рескрипта.

10

– Нас просканировали, – сообщил Нестор, указывая взглядом на проезжающую машину спецслужбы. – Твой сертификат лояльности в порядке?

– Обновляла всего неделю назад, – успокоила Варя. – Все вакцины сделаны, все пилюли приняты, уровень психотропных веществ в организме на минимуме нормы.

– Спасибо алкоголю, – поблагодарил Нестор. – До тех пор, пока алкоголь не выведут из списка обязательных наркотиков, мы можем чувствовать себя людьми и не терять к себе уважение. Иначе пришлось бы переходить на что покрепче, а не тому учили нас в семье.

Свадьба почитателей здорового образа жизни скрылась за поворотом. Сверкнула последняя голая пятка. Горожане вновь занялись своими делами. То там, то здесь парочки и группы занимались публичным сексом. Подростки, одурманенные товарами из многочисленных пестрых дилерских лавок, устраивали стихийные танцы, больше похожие на драки, или драки, больше похожие на танцы.

Хорошо, что мода на пирсинг и татуаж не так давно прошла. Буквально год назад такие народные гуляния выглядели довольно устрашающе. Лишь иногда можно было заметить вот такие же, как Варя и Нестор, прогуливающиеся и беседующие парочки. Правда, Нестор и Варя были среди них самыми молодыми.

Обычный выходной. Молодежь развлекается, люди постарше гуляют. Спецслужбы следят за порядком – берегут общество от тех, у кого просрочены сертификаты лояльности. Редко, но бывает.

– Завтра буду сдавать в канцелярию школы отчет по изучению общественного мнения, – вспомнила и загрустила Варвара.

– Омммм, – протянул Нестор буддистский звук первотворения мира и, соединив указательные и большие пальцы, прикрыл глаза, изображая ритуальный транс.

– Шутник, – Варя ткнула брата в плечо. – Во всей этой мерзости только один плюс: на уроки по буддистским мантрам и медитативным техникам я могу собрать весь класс. «ОМ» – самый большой зал в школе. А посещения этих занятий – единственно обязательные.

– Единственно обязательные? – удивленно переспросил Нестор. – Давно ты не рассказывала мне о своей работе.

– Дело в том, – пояснила Варя, – что ходить на занятия условно необходимо только здоровым детям. Парадокс в том, что в школы теперь не принимают здоровых детей. Родители каждого ученика уже в первом проклассе должны предоставить в медицинскую службу школы справку о том или ином заболевании – физическом или психическом. Такая справка тут же освобождает ученика от посещения занятий, и учебный отдел школы, то есть я и мои коллеги, должен перевести ученика на индивидуальный познавательный график.

– Выходит, здоровых детей нет? – уточнил Нестор.

– Здоровье обнуляет детский сертификат лояльности, – пояснила Варвара. – Государство хочет заботиться о детях, бороться за их права, внедрять инклюзивное обучение. Все должны быть на равных. Здоровый ребенок – это наглый вызов обществу. В педагогике не так давно появился термин salus-буллинг. «Salus» – здоровье по-латыни. Ну, буллинг – это старая уже фишка. То, что мы раньше называли социальной адаптацией, умением находить общий язык, со временем стали называть «буллинг» – как бы мини-террор, регулярный прессинг ребенка в рамках замкнутой общественной группы. Прежде дети учились самостоятельно выходить из сложных ситуаций, вырабатывали модели конструктивного реагирования на внешние проблемы. Сейчас достаточно объявить о буллинге, и тут же действие сертификата лояльности у «агрессора» сокращается на определенное количество часов или дней— в зависимости от «тяжести» вины.