По ту сторону звезд

– Черт! Неужели правда так все и будет?

– Конечно, – сказал Алан. Как успокоительна его уверенность. – Все так и сделаем.

– Хорошо.

Он прижал ее к себе, она почувствовала тепло его тела и ответила с равным желанием, прижимаясь к Алану так, словно хотела проникнуть под его кожу, внутрь его.

Под аркой цветочных горшков с Полночным созвездием двое двигались в унисон, повинуясь ритму своих тел, не замечая оранжевого газового гиганта, который нависал высоко над их головами – огромный и грозный.

Глава II

Хранилище

1

Кира крепче ухватилась за подлокотники кресла, когда суборбитальный шаттл устремился вниз, к острову № 302-01-0010 у западного побережья Легбы, главного континента южного полушария Адрастеи. Остров находился на пятьдесят второй параллели в большом заливе, укрывшемся за гранитными рифами. Отсюда в последний раз передавал свои координаты вышедший из строя дрон.

Перед кабиной пилотов повисла завеса пламени: шаттл несся сквозь разреженную атмосферу Адрастеи со скоростью семь с половиной тысяч километров в час. Казалось, будто огонь полыхает в нескольких сантиметрах от лица Киры, но жара она не чувствовала.

Корпус шаттла трясся и постанывал. Кира прикрыла глаза, но пламя все так же плясало и извивалось перед ней, и яркость его не поблекла.

– Йееееес! – прокричала почти ей в ухо Негар.

Даже с закрытыми глазами Кира знала, что напарница ее ухмыляется, словно проказливый бес.

Кира сцепила зубы. Шаттл совершенно безопасен, окружен «магнитным щитом», оберегающим от раскаленного добела ада, буйствующего снаружи. Четыре месяца на исследуемой планете, сотни вылетов, ни одной аварии. Гейгер, искусственный интеллект, управляющий шаттлом, имел практически безупречный послужной список: единственный сбой случился в тот раз, когда лихач-капитан с астероида вздумал его оптимизировать и в итоге погиб со всем экипажем. И все же, несмотря на многократно подтвержденную безопасность, Кира ненавидела те минуты, когда шаттл входил в атмосферу и словно падал вниз. От шума и тряски ей казалось, будто шаттл вот-вот развалится, и разум не мог ее переубедить. К тому же и головную боль с похмелья это вовсе не облегчало. Кира проглотила таблетку, уходя из каюты Алана, но таблетка все еще не подействовала. Сама виновата, конечно. Могла бы и предвидеть последствия. Да и предвидела вполне, вот только эмоции заглушили осторожность.

Она отключила изображение, передаваемое с камер шаттла, и сосредоточилась на глубоком дыхании.

Мы поженимся! Ей все еще не вполне верилось. Утро Кира так и проходила с глупой улыбкой на лице. Наверняка выглядела дурочкой. Она коснулась груди, нащупала сквозь тонкий скинсьют кольцо, подаренное Аланом. Поскольку товарищам по команде они о помолвке пока не сообщали, она предпочла с утра надеть кольцо на цепочке, не оставлять его на пальце. Но вечером они объявят всем. Кире не терпелось увидеть, как друзья это воспримут, хотя вряд ли для кого-то их решение станет такой уж неожиданностью.

Вернутся на «Фиданцу» и сразу попросят капитана Равенну зарегистрировать брак. И Алан будет полностью принадлежать ей. А она ему. Они вместе начнут строить свое общее будущее.

Брак. Смена карьеры. Обосноваться на экзолуне и больше не летать. Своя семья. Участвовать в строительстве новой колонии. Как Алан и говорил, перемены огромные, но Кира чувствовала: она к этому готова. Более чем. О такой жизни она всегда мечтала, но годы шли, и она уже не верила, что мечта сбудется. Вчера они с Аланом не только занимались любовью, но разговаривали, разговаривали и не могли остановиться. Обсуждали, где лучше всего поселиться на Адрастее, график ее терраформирования, работы, предстоящие и на самой экзолуне, и на ее орбите. Алан подробно описывал дом, который собирался построить: «И ванна с горячей водой, достаточно длинная, чтобы вытянуться во весь рост, чтобы нормально купаться, а не только принимать по-быстрому душ, как сейчас», а Кира слушала, растроганная его энтузиазмом. В свою очередь она признавалась, что хотела бы завести парники, как дома, на Вейланде, и оба они говорили друг другу: что бы они ни строили, все выйдет лучше, раз они будут делать это вместе.

Жалела Кира только о том, что выпила лишнего: почти все, что было после того, как Алан сделал предложение, расплывалось словно в тумане.

Она включила в дополненной реальности воспроизведение вчерашней ночи. Увидела, как Алан опускается перед ней на колени, услышала, как он говорит: «Я тоже тебя люблю» – перед тем, как ее обнять. Когда ей устанавливали импланты, родители решили не оплачивать систему полной записи, включающей осязание, обоняние и вкус, сочтя это ненужным излишеством. Впервые Кира пожалела о такой их практичности. Она хотела бы снова почувствовать то, что чувствовала той ночью, хотела бы сохранить все ощущения до конца своей жизни.

Как только они вернутся на станцию «Выыборг», пообещала она себе, она потратит премию на апгрейд. Воспоминания, подобные вчерашним, слишком драгоценны, больше она не намерена их упускать.

А ее родные там, на Вейланде… Улыбка слегка померкла. Они огорчатся, узнав, что она уедет так далеко, но, конечно, поймут ее. Родители ведь и сами поступили примерно так же: эмигрировали из Мира Стюарта возле альфы Центавра еще до ее рождения. И папа всегда рассуждал о великой цели человечества – покорить всю Вселенную! В свое время родители поддержали ее стремление стать ксенобиологом и конечно же поддержат ее и на этот раз.

Вернувшись к записям, она открыла последнее видео с Вейланда. Она уже дважды пересматривала это послание с тех пор, как получила его месяц назад, но сейчас ей внезапно захотелось снова увидеть родной дом, родителей и сестру.

Появились родители, сидевшие, как ей и запомнилось, за рабочим столом отца. Было раннее утро, косые лучи света проникали в обращенные на запад окна. Вдали, у линии горизонта, зубчатая цепь гор растворялась в облачном мареве.

– Кира! – заговорил отец. Выглядел он как обычно. Мама сделала новую стрижку и слегка улыбалась. – Поздравляем с завершением исследования. Как прошли последние дни на Адрастее? Нашла что-нибудь интересное возле озера, о котором ты нам рассказывала?

– У нас холода, – сказала мама. – Сегодня утром на земле иней.

Папа поморщился.

– К счастью, геотермальное отопление работает.

– Пока работает, – вставила мама.

– Пока работает. А больше особых новостей нет. Вчера у нас ужинали Хенсены, и они говорили…

Дверь кабинета распахнулась, вбежала Иста, в своей любимой ночной рубашке и с чашкой чая в руке.

– Доброе утро, сестрин!

Кира с улыбкой наблюдала, как они болтают о всяких мелких событиях в поселении, о своих повседневных делах, о проблемах с агроботами, обрабатывавшими урожай, и какие шоу они смотрят, и какие растения удалось внедрить в экосистему планеты. И так далее.

Потом родные пожелали ей благополучного возвращения, и запись закончилась. Последний кадр задержался на мгновение: рука отца, застывшая в момент взмаха, губы матери забавно выпячены, она договаривает: «Люблю тебя».

– Люблю тебя, – пробормотала Кира и вздохнула.

Когда она в последний раз побывала у них? Два года назад? Три? По меньшей мере три. Слишком давно. Огромные расстояния не способствуют семейному общению.

Она скучала по дому. Нет, она бы не хотела оставаться на Вейланде. Она рвалась вперед, хотела достичь чего-то за пределами обыденного, нормального. И добилась. Семь лет путешествовала по дальним окраинам космоса. Но так устала быть одна, устала проводить месяцы закупоренной в космических кораблях. Она была готова к новой жизни, в которой знакомое будет гармонично сочетаться с новым, безопасное с неожиданным.

2

На полпути сквозь атмосферу турбулентность начала ослабевать. Когда шаттл миновал плазменные слои, исчезли электромагнитные помехи. На периферии зрения появились желтые строки: восстановилась линия коммуникации с базой.

Кира прокручивала сообщения, новости от членов команды. Файзель, врач экспедиции, как всегда, зудел, а больше ничего интересного.

Вспыхнуло новое сообщение.

<Как полет, малыш? – Алан>.

Кира не была готова к внезапной нежной благодарности, которую вызвала его забота. Она улыбнулась, мысленно диктуя ответ:

<Все в порядке, а у тебя? – Кира>.

<Последние сборы. Захватывающе. Давай и в твоей каюте приберусь? – Алан>.

Она снова улыбнулась:

<Спасибо, сама закончу, как вернусь. – Кира>.

<Кира… Послушай, у нас толком не было сегодня возможности поговорить, а мне нужно знать: все, что было вчера, по-прежнему? – Алан>.

<То есть по-прежнему ли я хочу выйти за тебя замуж и поселиться на Адре? – Кира>. Прежде, чем он ответил, она добавила: <Да. Мой ответ по-прежнему – да. – Кира>.

<Хорошо. – Алан>.

<А ты? Для тебя тоже все по-прежнему? – Кира>. Она затаила дыхание, отправляя этот вопрос.

Ответ пришел мгновенно:

<Абсолютно. Я только хотел убедиться, что у тебя все в порядке. – Алан>.

Она почувствовала, как потеплело внутри.

<Более чем. Спасибо, что спросил. – Кира>.

<Всегда рядом, малыш. Или правильнее сказать… невеста? – Алан>.

У Киры вырвался вздох удовольствия – она попыталась его заглушить, и вышло похоже на хрип.

– Что с тобой? – встревожилась Негар и обернулась к ней.

– Все нормально.

Она продолжала переписываться с Аланом, пока не включились тормозные ракетные двигатели, – и Кира вспомнила, где находится и зачем сюда прилетела.

<Мне пора. Сейчас приземлимся. До скорого. – Кира>.

<Повеселись. ☺ – Алан>.

<Ага-а. – Кира>.

Гейгер начал отсчет прямо ей в ухо:

– До приземления десять секунд… девять… восемь… семь…

Голос искусственного интеллекта был спокоен и невыразителен, с легким намеком на культурный магелланский акцент. Мысленно Кира называла его Хайнлайн. Ей казалось, будь Гейгер человеком из плоти и крови, ему бы подошло имя Хайнлайн.

Они приземлились с легким ударом, от которого желудок Киры подпрыгнул и сердце зачастило. Шаттл чуть накренился влево, зарываясь в грязь.

– Долго не копайся, поняла? – сказала Негар, отстегивая ремни безопасности. Все в этой женщине было аккуратно, без излишеств, от изящно обрисованных черт лица до складок комбинезона и тонких косичек, нимбом окружавших голову. К нагрудному карману всегда была приколота золотая булавка в память о коллегах, которые погибли, выполняя свой долг. – Юго обещал испечь булочки с корицей, особое угощение перед отбытием. Не поспешим – к нашему возвращению ни одной не останется.

Кира тоже отстегнулась:

– Я не задержусь.

– Уж пожалуйста, лапонька. Я за эти булочки убить готова.

Затхлый запах переработанного воздуха ударил в нос, когда Кира натянула шлем. Атмосфера Адрастеи была достаточно плотной, но смертоносной для человека: не хватало кислорода. Понадобятся десятилетия, чтобы насытить атмосферу животворящим газом. К тому же поскольку недоставало кислорода, то не существовало и озонового слоя. Выходя наружу, приходилось надевать защиту от ультрафиолетовых лучей и других форм радиации, чтобы не обгореть до полусмерти. По крайней мере, температура тут сносная, подумала Кира. Даже не придется включать обогрев скинсьюта.

Она протиснулась в узкий шлюз и закрыла за собой внутренний люк. Дверца захлопнулась с металлическим лязгом.

– Воздухообмен запущен, пожалуйста, приготовьтесь, – проговорил ей в ухо Гейгер.

Вспыхнула зеленая лампочка. Кира повернула вентиль в центре внешнего люка и толкнула дверцу. С липким причмокиванием замок открылся, и в шлюз хлынул красноватый свет неба над Адрастеей.

Остров представлял собой убогое нагромождение гор на ржавом песке. Он был так велик, что, стоя на ближнем к континенту краю, Кира различала лишь берег континента, а дальнего конца острова не видела. За кромкой земли простиралась серая вода, похожая на свинцовый лист, гребешки волн мерцали в ржавом отблеске безоблачного неба. Ядовитый океан, насыщенный кадмием, ртутью и медью.

Кира спрыгнула вниз из шлюза, и люк закрылся за ее спиной. Нахмурившись, она просмотрела еще раз данные телеметрии упавшего дрона. Обнаруженный им органический материал находился не у воды, как она думала, а на вершине широкой горы в нескольких сотнях метров к югу.

Ну хорошо. Она пробиралась по неровной почве, осторожно делая каждый шаг. Строки текста возникали у нее перед глазами: информация о температуре, химическом составе, плотности, примерном возрасте и радиоактивности различных элементов ландшафта. Сканер на поясе передавал данные в импланты Киры и одновременно транслировал их на шаттл. Кира добросовестно читала сообщения, но пока ничего нового не видела. Несколько раз из чувства долга проверила образцы почвы, но результаты оказались все такие же скучные: минералы, следы органических и протоорганических соединений, совсем немного анаэробных бактерий.

На вершине горы обнаружилась плоская каменная плита с глубокими бороздами, оставшимися от последнего ледникового периода. Значительную часть плиты покрывало подобие оранжевого мха – колония бактерий. Вид Кира определила с первого взгляда – В. loomisii, – но сделала соскоб, чтобы убедиться.

Для биолога Адрастея особого интереса не представляла. Самой существенной находкой стала разновидность метанотрофных бактерий, обнаруженных под слоем льда у Северного полюса. Несколько необычная липидная структура клеточной мембраны. Но на том и все. Разумеется, она подготовит обзор биома Адрастеи и, если повезет, даже опубликует его в парочке малоизвестных научных журналов, однако поводов для оваций нет.

С другой стороны, отсутствие развитых форм жизни скорее плюс, если планируется терраформирование: экзолуна представляла собой, так сказать, всего лишь ком сырой глины, из которой можно лепить все, что сочтут нужным компания и поселенцы. Здесь, в отличие от Эйдолона – прекрасного, смертоносного Эйдолона, – им не придется жить в постоянной борьбе с туземной флорой и фауной.

Ожидая, пока чип-лаборатория закончит обрабатывать анализы, Кира поднялась на гребень горы, полюбовалась обрывистыми горами и металлически поблескивающим океаном. Поморщилась, прикидывая, как долго придется им возиться, пока заселят океан чем-нибудь посложнее генно-модифицированных водорослей и планктона.

Здесь будет наш дом. Мысль отрезвляющая, но не пугающая. Вейланд изначально был ненамного уютнее, и огромные изменения происходили прямо на глазах у Киры, пока она росла: бесплодная грязь превращалась в плодородную почву, повсюду распространялась зелень, появилась возможность выходить на короткие прогулки без кислородной маски. Кира была настроена вполне оптимистично. Адрастея подходила для освоения лучше, чем 99 с лишним процентов планет в галактике. По астрономическим стандартам она была почти идеальным аналогом Земли: планеты с большой силой тяжести, как Шин-Зар, и даже Венера с плавающими среди облаков городами похожи на Землю гораздо меньше.

Какие бы трудности ни таились на Адрастее, Кира готова была встретить их лицом к лицу, если таким образом они с Аланом смогут быть вместе.

Мы поженимся! Кира ухмыльнулась и вскинула руки над головой, пальцы веером, она уставилась вверх, и ей казалось, того и гляди она лопнет от распирающей ее радости. В жизни ни один план не казался ей таким безупречным.

В ухе прозвучал резкий писк.

3

Лаборатория завершила работу. Кира проверила результат. B. loomisii, как она и думала.

Вздохнув, Кира отключила прибор, Мендоса прав: они обязаны были проверить любую растительность, но время потрачено впустую. Ладно. Теперь обратно на исследовательскую базу, к Алану и – на «Фиданцу».

Кира двинулась прочь с горы и напоследок, из любопытства, глянула туда, где потерпел крушение дрон. Негар определила и пометила это место во время спуска шаттла.

Вон оно. В полутора километрах от берега, ближе к центру острова, желтый ящик, пятно почвы и рядом…

– Хм.

Рядом из земли под острыми углами, расходясь в стороны, торчали зазубренные, похожие на столбы скалы. Нигде на Адрастее – а она осмотрела множество локаций – Кира не встречала ничего похожего.

– Петра, зафиксируй визуальную цель. Проанализируй.

Система откликнулась. На странном скоплении скал заиграл, обрисовывая его, луч, и перед глазами Киры пополз длинный список химических элементов. Кира удивленно приподняла брови. Геологом, в отличие от Алана, она не была, но знала достаточно, чтобы понимать, как необычно сочетание столь многих элементов.

– Включи тепловизор! – скомандовала она.

Защитное стекло шлема потемнело, мир вокруг превратился в импрессионистскую картину из синих, черных и – там, где почва впитала солнечное тепло, – приглушенно красных пятен. Как и следовало ожидать, температура тех скал не отличалась от средней температуры вокруг.

<Посмотри это. – Кира>. – Она переслала результаты анализа Алану.

Через минуту пришел ответ: <Что за черт? Твое снаряжение точно в порядке? – Алан>.

<Наверняка в порядке. Как ты думаешь, что это? – Кира>.

<Понятия не имею. Может быть, выход лавы… Можешь просканировать? Хорошо бы взять несколько образцов. Земли, камней, что удастся. – Алан>.

<Если ты этого хочешь. Но придется пройтись. – Кира>.

<Я тебя за это вознагражу. – Алан>.

<Мм. Соблазнительное обещание, малыш. – Кира>.

<Ну-ну. – Алан>.

Она засмеялась, выключила инфракрасный свет и зашагала вниз по склону горы.

– Негар, слышишь меня?

Треск электричества, потом:

– Что там у тебя?

– Задержусь примерно на полчаса. Извини.

– Проклятье! Булочки расхватают быстрее, чем…

– Знаю, знаю. Но я должна кое-что проверить для Алана.

– Что?

– Какие-то скалы в глубине острова.

– И ради этого ты отказываешься от булочек с корицей?

– Прости. Ты же знаешь, как это бывает. До сих пор я ни разу тут ничего похожего не видела.

Пауза.

– Ладно. Но тащи сюда побыстрее свою задницу, поняла?

– Вас понял! Тащу свою задницу! – ответила Кира со смехом и ускорила шаги.

Там, где земля была ровнее, Кира переходила на трусцу и за десять минут добралась до выхода наклонных скал. Эта конфигурация оказалась больше, чем выглядела издали. Высшая точка более чем в семи метрах над головой, диаметр основания – двадцать метров, шире, чем космический шаттл. Черные, с неровными гранями колонны были похожи на базальтовые, но блестели маслянисто, словно уголь или графит.

Что-то в этих колоннах ее нервировало. Слишком темные, слишком нагие и остро зазубренные, они слишком отличались от окружающего ландшафта – как будто среди гранитной пустыни вдруг проступил одинокий надломленный шпиль. И хотя она понимала, что это всего лишь игра воображения, ей все же казалось, что и воздух тут другой, как будто слегка, раздражающе, вибрирует. Будь она кошкой, у нее бы точно шерсть встала дыбом, подумала Кира.

Нахмурившись, она почесала плечо.

Совсем не похоже на то, чтобы тут было извержение вулкана. Ладно, может, упал метеорит? Но и это не подходило – не было кратера.

Она прошлась вокруг подножия скал, сканируя его. Наткнулась на остатки дрона: длинная полоса сломанных и расплавившихся деталей протянулась по земле.

Ничего себе удар молнии, подумала Кира. Чтобы вот так размазаться по земле, дрон должен был лететь на большой скорости.

Она переступила с ноги на ногу, все еще в нерешительности. Каково бы ни было происхождение этой загадки, лучше оставить ее Алану. Будет чем заняться во время обратного полета.

Она взяла образец почвы, потом нашла маленький осколок черного камня, отвалившийся от скалы. Подняла его и подержала на свету. Осколок имел выраженную кристаллическую структуру, узор, похожий на рыбью чешую, напоминал рисунок углеродного волокна. Возможно, этот кристалл возник в результате падения метеорита? Чем бы ни была эта штука, это редкая находка.

Она убрала осколок в мешочек для образцов и в последний раз окинула взглядом скалы.

Серебристый проблеск в нескольких метрах над землей привлек ее внимание. Кира присмотрелась внимательнее.

В одной колонне змеилась трещина, внутри проступала белая извилистая жила. Кира направила туда сканер: жила находилась слишком глубоко внутри трещины, проанализировать толком не удалось. Единственное, что сообщил сканер: радиоактивного излучения в щели нет.

Рация ожила, и раздался голос Негар:

– Что ты там возишься?

– Почти закончила.

– О’кей. Давай уж, а?

– Да, да, – пробормотала Кира, обращаясь к самой себе.

Она всматривалась в трещину, пытаясь сообразить, стоит ли туда лезть, чтобы заглянуть внутрь. Хотела было связаться с Аланом и спросить его, но потом решила, что незачем его беспокоить. Если не удастся выяснить, что там за белая жила, эта нерешенная проблема будет его беспокоить до тех пор, пока они – если все получится – не вернутся на Адрастею и Алан не сможет сам разобраться.

Кира просто не могла так обойтись с ним. Сколько раз она видела, как Алан засиживается допоздна, разгадывая расплывчатые снимки с дронов.

К тому же долезть до трещины было совсем нетрудно. Если вот тут упереться, а потом туда, наверное… Кира улыбнулась. Это ей по силам. Скинсьют не был оснащен гекконовыми присосками. Но для такого простого подъема это и не нужно.

Она подошла к наклонной колонне, вершина которой нависала всего в метре над ее головой. Быстро вдохнула, согнула колени и подпрыгнула.

Шероховатая поверхность камня впилась в кончики пальцев, когда Кира уцепилась за колонну. Она уперлась одной ногой в вершину колонны, ухнула и подтянула все тело.

Она стояла на четвереньках, цепляясь за выступы колонны и ожидая, пока уймется сердце. Потом осторожно распрямилась на вершине.

Дальше все было сравнительно просто. Она перескочила на соседнюю наклонную колонну, а оттуда перебралась на следующие, словно поднимаясь по старой, рассыпающейся лестнице.

Только последний метр выдался посложнее: пришлось сунуть пальцы между двух тесно стоящих рядом столбов, чтобы получить опору, перепрыгивая с одной подножки на другую. К счастью, как раз под интересовавшей ее щелью находился широкий выступ – настолько широкий, что Кира могла и стоять на нем, и передвигаться туда-сюда.

Она потрясла руками, восстанавливая кровообращение в пальцах, и подошла к щели – не терпелось увидеть, что же там внутри,

Вблизи та ярко-белая жила казалась металлической, пластичной, словно из чистого серебра. Но это не могло быть серебро: минерал ничуть не потускнел от контакта с атмосферой.

Она направила сканер на жилу и проанализировала данные.

Тербий?

Название элемента ничего ей не сказало. Вроде бы из платиновой группы. Проверять она не стала, хотя и знала, что такой металл в чистом виде обычно не обнаруживается.

Она подалась вперед, глубже заглянула в трещину, стараясь найти лучший угол обзора для сканера.

Бам! – прогремело, как выстрел. Кира испуганно дернулась, нога соскользнула, и она почувствовала, как камень сдвинулся у нее под ногой, как весь этот выступ поддался…

Она падала…

Ей уже представился вид собственного тела, переломанного, валяющегося на земле. Кира взвизгнула и замахала руками, пытаясь ухватиться за колонну, промахнулась, и…

Тьма поглотила ее. Гром ударил в уши, молния пронзила глаза, когда голова ударилась о камни. Боль отзывалась одновременно и в руках, и в ногах – удары сыпались со всех сторон.

Эта пытка длилась, казалось, несколько минут.

Потом одно мгновение Кира падала отвесно вниз – и врезалась в твердое, иззубренное дно пещеры.

4

Кира лежала там, где упала, оглушенная.

Столкновение с землей выбило из нее дух. Она попыталась вдохнуть, но ее словно парализовало. На миг она испугалась, что умрет от удушья, но наконец диафрагма включилась и воздух хлынул в легкие.

Кира часто задышала, жадно хватая кислород.

Потом усилием воли заставила себя прекратить пыхтеть. Гипервентиляция только навредит. Помешает разумно действовать.

Перед собой она видела только скалу и тень.

Она проверила данные имплантов: скинсьют цел, разрывов не обнаружено. Учащенный пульс, повышенное давление. Уровень кислорода на верхнем пределе нормы, адреналин зашкаливает (чего и следовало ожидать). К ее облегчению, переломов не оказалось, хотя правый локоть болел так, словно по нему стукнули молотком, и Кира знала, что синяки будут ныть еще неделю.

Она пошевелила пальцами на руках и ногах, чтобы удостовериться: с ними все в норме. Языком выдавила две дозы жидкого нородона и втянула болеутоляющее через трубочку для питания, даже не поморщившись от противного приторного вкуса. Понадобится несколько минут, прежде чем нородон полностью подействует, но острая боль сразу притупилась.