Я и это переживу

Позвонив по номеру телефона, оставленному Ольгой, Ирина записалась на встречу, и была просто очарована психологом. Она себе представляла женщину средних лет с заторможенными реакциями, которая будет кивать и пристально разглядывать их с Ульяной. Но душевед оказалась молодой привлекательной дамой восточной наружности, по имени Манана. За полтора часа общения Ира изложила ей версию, которая частично соответствовала реальному положению вещей, но исключала безумные подробности.

– Я каким-то образом внушаю ребёнку свои переживания из-за проблем в моём прошлом, – поделилась Ирина.

– Знаете, обычно это моя реплика, – осторожно вставила Манана.

Услышала ли Ира что-то ошеломляюще-новое от психолога? Не факт. Но некую приподнятость настроя эта встреча всё же создала. Манана заверила, что Ульяна – нормально развивающаяся девочка, да, гиперчувствительная, но такое в наши дни сплошь и рядом.

– Ваши жалобы на её отношения с колготками и те необычные явления, которые вы отмечаете – одного поля ягоды. Ульяночка очень чувствительна, и физически, и эмоционально. Она считывает информацию там, где обычный человек ничего не видит. Вы не переживайте, есть методики, которые помогут сделать сборы на прогулку не такими болезненными.

«Какая смешная тётя», – думала Ульяна.

«Она ведёт себя так, будто я уже большая, разговаривает со мной, как со взрослой. Но я же вижу, что она будто в театре играет, на сцене».

Как взрослые играют, Уля видела на празднике Осени, там Виолетта Петровна притворялась, будто верит, что она Осень и пришла в гости к совершенно незнакомым детям.

«А на самом деле она видит, что я маленькая девочка. Я не знаю, как я стала маленькой девочкой, но я обязательно когда-нибудь расколдуюсь».

– Прости меня, Уля, – сказала ей мама вечером.

– Почему?

– Не почему, а за что. Я придумала про тебя всякое. Наверное, я плохая мама.

– Ты не плохая. Просто мы неправильно познакомились.

Неправильно познакомились. От трёхлетнего ребенка такое заявление – весьма сильная вещь!

Как бы то ни было, других детей и отношений у Ирины в распоряжении не имелось, нужно приводить в порядок то, что есть.

Как избавиться от чувства отчуждения по отношению к дочери? Вряд ли под силу какому-либо психологу или даже волшебнику с этим помочь. В сказках всемогущие джины предупреждают, что не могут вызвать ни в ком любовного отклика. Это включается как-то само. Из чувства вины, вежливого удивления вперемешку с раздражением вряд ли может вырасти сильная эмоциональная привязанность. Может, Ирина – какой-то генетический урод? Кем нужно быть, чтобы не расплескаться от умиления, как переполненная чаша со сладкой водой, при виде маленькой и очень миленькой девочки, которую она 9 месяцев заботливо вынашивала в своём чреве? Боже, слово-то какое. И вообще, ей странно было допустить, что Ульяна – тот самый ребенок из живота, тот пузожитель, которому она читала сказки, включала Моцарта, чьи толчки с замиранием сердца ощущала. Выпирающий холмик любить было куда легче, чем настоящую девочку с её истериками, бессонницами, соплями и прочими неудобствами. Она помнила, какой заботливой была её собственная мама. Ласково дула на царапины, выгоняла шваброй буку из-под кровати, целовала грязное ушибленное колено. А может, это было такое же притворство, как и великолепная и безоблачная семейная жизнь родителей? Ирина уже с трудом могла отделить настоящее от своих детских иллюзий. Может, так и должно быть, может, каждый родитель в душе никак не может полностью принять своего ребёнка? А материнское счастье, не более, чем краткие приступы эйфории, когда всё кажется не таким уж и ужасным. И в такие вот моменты и делаются высказывания, по которым судят о всепобеждающей маминой любви?

На третьем занятии у психолога Ульяна рассказала, что раньше была взрослой и работала учительницей. На пятом, в декабре, вдруг заявила, что скоро наступить день, когда её сбила машина. Тут уж даже жизнерадостной и рациональной Манане пришлось непросто.

– Вы не знаете, откуда у девочки такие фантазии? – осторожно спросила она после сессии.

– Это очень напоминает историю одной… одного бывшего члена моей семьи, – вздохнула Ирина. – Этот человек погиб ещё до рождения Ули. Они даже не родственники.

Пришлось без купюр рассказать психологу, чьи именно воспоминания пытается выдать за свои Ульяна.

– Вы думаете, это я каким-то образом смогла заставить Улю думать, что она знала моего первого мужа и погибла под колёсами автомобиля? – поинтересовалась Ирина после исповеди.

– Мне сложно что-то ответить, – психолог была обескуражена. – Я в своей практике ни с чем похожим не встречалась. Возможно, это действительно пережитый вами стресс передался дочери. Вы не замечали, какие факты она сообщает, только то, что вы сами знали, или что-то такое, чего вы точно ей сообщить не могли, даже мысленно?

Ирина на несколько мгновений задумалась.

– А вот это интересный вопрос. Никогда раньше с этой точки не смотрела на наши… странности. Действительно, чего-то неизвестного для меня Ульяна мне пока не говорила. Только то, что я сама легко могла узнать и связать с жизнью Анны Викторовны.

– Вот видите, – кивнула Манана. – Значит, связь между вами куда сильнее, чем вам кажется. На самом деле вы с ней очень близки, но по какой-то причине пока понимание этого у вас не включилось. Будем работать дальше.

То, что у её проблем может быть удобоваримое, хотя и непростое объяснение, буквально придало Ирине сил. Да, ей и раньше говорили, что всё поддаётся пониманию, но ведь в этот раз она изложила ситуацию как есть, без недомолвок и иносказаний. И вот, чудо, даже в этом случае не обязательно сразу приплетать какую-то чертовщину. Конечно, она согласилась поработать дальше. Они вместе с Ульяной что-то рисовали, лепили, делали задания телесно-ориентированного тренинга на приятие и доверие. Всё-таки, грамотная помощь – это сила. Ирина начала верить, что жизнь повернёт к лучшему, несмотря на то, что разрушено практически всё, во что она верила.

– Представляешь, Оль, – рассказывала она подруге. – Человек выслушал весь этот бред и не назвал меня сумасшедшей. Теперь я верю, что справлюсь. Мы с Улькой справимся.

– Вот видишь, а ты ещё оттягивала до последнего, не шла к Манане. Надо меня слушать, я умная и фигни не посоветую.

Они сидели на кухне в квартире Ольги, пили чай. Ульяна смотрела мультфильмы на компьютере в её комнате.

– Здравствуйте, – раздалось у Ирины над ухом. Она сидела к двери спиной.

– Ириш, знакомься, это Марта, – представила Ольга соседку. – Вы с ней ещё ни разу не сталкивались.

Ира с интересом посмотрела на вошедшую. Она помнила, что новая жительница квартиры связана с эзотерикой и прочим мракобесием. Девушка выглядела вполне прилично, но характер деятельности всё же в её облике прослеживался. Короткая стрижка, чтобы не заморачиваться причёской с утра, при ненормированном графике очень ценно. Запястье правой руки скрыто под мелким горошком тибетских чёток, на предплечье татуировка в виде миниатюрного китайского дракона.

– Мама, там мультики кончились, – сообщила подошедшая Ульяна. – Тётя Оля может ещё включить? Ой…

Последнее высказывание относилось к Марте. Девочка не ожидала встретить кого-то незнакомого.

– Привет, – кивнула ей журналистка. – Ты кто?

Ульяна промолчала. Её вниманием полностью завладели белые круглые бусины на руке Марты.

– Мне такие же подруга привозила, – вдруг сообщила она. – С этого… Таи-ладно… Нет. Вру. Из Индии!

– Молодец у тебя подруга, – одобрительно кивнула обладательница чёток. – Мне они тоже нравятся.

– Ты чего так задумалась? – спросила Ольга, когда Марта ушла к себе, а Ульяна получила новую порцию мультсериала.

– Нет у неё никакой подруги, которая ездила в Таиланд или Индию, – сказала Ира.

– Ну, это понятно. Фантазирует ребёнок, ничего страшного.

– Угу. Я сейчас вспомнила, у Анны Викторовны похожие чётки были. Она их иногда перебирала, сидя у телевизора. Говорила, помогает мысли в порядок привести, и отвлекает от желания семечки щёлкать.

– Ну, тебе же Манана сказала, то, что ты помнишь сама, могло как-то транслироваться и Уле. Правда, это немного странно звучит, наверное. Уже какой-то телепатией попахивает.

– Ещё какой телепатией, – мрачно ответила Ирина. – Я и понятия не имела ни про какую подругу, которая по странам Азии ездила и подарки свекрови возила. А что, если это правда? Если правда была такая подруга? Ведь чётки-то точно есть. И ещё всякие мелочи типа слоников и шкатулок.

– Мда. Засада, – только и смогла ответить Ольга.

2.

Не одна Ирина рассыпала бусы своих жизненных идеалов. Марта, которая в нашей истории пока участвует весьма опосредованно, тоже рисковала расстаться со всем, во что верила. Работая в эзотерической сфере, с людьми, профессия которых – чудеса, она уже начала сомневаться в правдивости всего, что для неё было ценно. Большинство «суперпрофи», к которым она ездила на интервью, оказывались обычными шарлатанами. Как-то раз она общалась с таким суперским дядькой, настоящим гуру, автором двух книжек. Она их перед съёмками прочитала внимательно и даже некоторые абзацы подчеркнула, так уж «зашло». Написала для него перечень вопросов. Тема интервью была «голоса камней». Но перед интервью для разогрева всегда принято беседовать о чем-то, не относящемся к основной теме. Просто завязать беседу, установить контакт. Тем более, что это было «для ящика», то есть видео запись. Там естественный вид спикера очень важен. И Марта начала общаться. Радостно. Ведь это не кто-нибудь, а знаменитый и уважаемый в своей сфере Филипп Алмаз, автор бестселлеров и тренингов.

– Я прочла Вашу книгу о знаках, и заметила, что действительно, многие события нашей жизни перекликаются. Скажите, а чтобы встреча оказалась удачной, какой камень лучше надеть, цитрин или гиацинт?

Она думала, Филипп скажет, что имеет значение, какого рода предполагаемая встреча. Но он вдруг скривился и спросил:

– Вы что, правда в это верите?

– Э-э-э… а вы?

– Это моя работа, девушка. Только и всего.

– Ну, а вопросы задавать, моя, – смогла сохранить лицо Марта, при этом физически ощущая, как гордо реющая в вышине птица Эзотерика теряет не одни лишь перья. У неё буквально подламывается крыло.

Но ни встречи с Алмазом, ни бесконечные серии интервью с многочисленными Жоржеттами, Констанциями и Элеонорами пока не заставили её разочароваться в самой магии, метафизике и прочей алхимии. К данному моменту нашего рассказа Марта пребывала в мировоззрении ребёнка, который никак не хочет расставаться со своей верой в сказочных героев, но уже начал понимать, что дяди с искусственными бородами – просто ряженые, актёры. Такой прозревающий малыш в курсе, что Дед Мороз на садиковской «ёлке» – это приглашённый актёр, или вообще самая крупная воспитательница в дошкольном учреждении, в зависимости от бюджета утренника. Но где-то там всё равно есть он, настоящий волшебник, который читает детские письма, смеётся над шалостями дорогих его сердцу ребятишек, всегда готов одарить того, кто вёл себя хорошо и пожурить непослушного хулигана. Просто он «делегировал полномочия».

Потому и продолжала Марта работать в своей «шарашкиной конторе», как именовала её место службы мама. А ведь её между прочим, за это время дважды переманить пытались. Один раз – в редакцию женского журнала, штатным корреспондентом и автором постоянной рубрики. А однажды позвали на целое телевидение. Даже не спутниковое, на вполне раскрученный канал. Но тематика у него была далёкая от любимой Мартой эзотерики.

Руководитель Марты, а заодно и директор их «холдинга», Самуил Александрович Вершинский, которого коллектив за глаза называл Вельзевулом, веру в чудо у сотрудницы старался поддерживать. Он и сам работал по призванию, да и, откровенно говоря, когда человек трудится с энтузиазмом, он легко и на переработку пойдёт на этом же самом энтузиазме, без доплат. В случае с Мартой расчёт оправдался на сто процентов. Девушка совмещала работу и в телевизионной, и в газетной редакциях, при этом официально числясь только в одной из них. Иногда темы её телевизионных репортажей и статей пересекались, но чаще она старалась «создавать разнородный контент». Потому что не всё, о чем можно интересно написать, реально передать убедительным видеорядом.

Почему острые на язык креативщики назвали представительного и вполне безобидного мужчину именем страшного ветхозаветного демона, объяснялось до обидного просто. Нет, дело было не в его внешности или привычках. Всему виной оказалась его затейливая подпись. Фамилию Вершинский он перевёл в какой-то немыслимый, завораживающий вензель, который действительно не поймёшь, как расшифровать, ни с первого взгляда, ни со второго. Вероятно, предками Самуила были врачи, он об этом сотрудникам не рассказывал. Однажды в редакцию затесался юный практикант, которого непонятно каким ветром занесло в «Портал». Получив подписанную директором справку о прохождении практики, он обомлел, и переспросил на весь офис: «Вельзевул?» С тех пор добрейшей души человек и получил своё грозное прозвище.

Недавно Марта уговорила Вельзевула доверить написать ей серию статей под рабочим названием «Современные чудотворцы». По замыслу, она должна обращаться с вымышленной проблемой к какому-нибудь целителю, а потом анализировать, было ли хоть одно попадание в «яблочко».

Самуил крепко задумался. С одной стороны, он не хотел наступать на горло Мартиной песне. Всё-таки, когда она бодра и вдохновлена, то и работает куда результативней. Но инициатива сотрудницы была чревата и потерей клиентов. Ведь все эти нетрадиционные медики – потенциальные рекламодатели. И ничего с этим не поделать.

– Мартусь, а бюджет я тебе как под твои занятия подтяну? – осторожно спросил он у журналистки. – Ведь ты ж не бесплатно будешь к этим специалистам хаживать. Они за свои сеансы деньги берут. И потом, представь, сколько у нас скандалов может приключиться от твоих, так сказать, разоблачений? Эти все чародеи – индивидуальные предприниматели с сертификатами тренеров личностного роста. Они за использование их имени в нехорошем контексте наведут на нас порчу и диарейный луч. А что еще хуже – в суд подадут.

– А если они меня спасут от сглаза, и нехорошего контекста не получится? – на всякий случай уточнила Марта.

– А за хороший контекст они нам денег должны платить, а не мы им! – отрезал Вельзевул.

Марта расстроилась и мысленно уже попрощалась со своей идеей: посетить трех разных экстрасенсов с одним и тем же вопросом. Видя вытянувшееся лицо самой преданной сотрудницы, Самуил смягчился.

– Ладно, давай, на один эксперимент хотя бы решимся. Придумай себе какую-нибудь проблему, сходи, подвергнись, так сказать, магическому воздействию, а потом статейку напиши от первого лица. Не называя реальных имён! Небольшой бюджет я под это найду, посмотрим на реакцию читателей и рекламодателей. Но на многое не рассчитывай, поняла?

Так Марта получила интересное ей редакционное задание. Как раз в тот день, когда Ира с Ульяной навещали Ольгу, Марта изучала контингент целителей, чтобы записаться к одному из них. Задача была непростая. Запрещалось трогать «сетевиков» – то есть эзотериков, связанных с одним крупным собственником сети салонов, под которого нельзя копать. Но и на совсем уж мелких и никому неизвестных волшебничков вестись не хотелось. Понятно же, что там совсем примитивный «развод» её ожидает. А Марта жаждала написать правдивую и полезную статью. И не обязательно о том, что везде вас подстерегают шарлатаны. Может, ей повезет и она увидит нечто другое.

Не подозревая, что прямо сейчас мимо неё проходит, возможно, самый мистический в её жизни сюжет, Марта кивнула забавной девчонке (Таи-ладно…прелесть какая!) и вернулась в свою комнату, где она до глубокой ночи шерстила сайты, читала отзывы, выписывала номера телефонов. Искала себе достойного гуру, в общем. Выписала несколько имён (надо же с начальством согласовать, прежде, чем звонить) и с чистой совестью собралась почивать.

У любителя тайн и мистики и сны такие же. Марта уже пару лет пыталась овладеть методикой осознанных сновидений, но ей не хватало упорства и прилежания. Проще говоря, лень было. Поэтому видения к ней приходили интересные, но на вещие и осознанные сны явно не тянули. А самым крутым сновидческим персонажем был Ринпоче Пхубу, тибетский старец благообразного вида.

Когда Марта увидела его в первый раз, то очень растерялась: как с ним разговаривать? Тибетского языка она не знает. Но старец оказался компанейский и доброжелательный, а самое главное – русскоговорящий.

– Ваше имя значит что-то важное? – спросила Марта с благоговением.

– Пхубу? Очень важное. Четверг.

– Четверг? Но почему? – Марта еще раз растерялась.

– А почему бы и нет? Я в четверг родился. И, если ты заметила, в твоем сне я присутствую в этот же день недели.

Так и повелось, что в некоторые четверги Марту во сне навещал жизнерадостный тибетский старец. Иногда она даже только поэтому с утра вспоминала, какой нынче день на дворе.

Вот и этой ночью девушка услышала характерное мягкое покашливание.

– О! Точно! Сегодня опять четверг! – обрадовалась Марта во сне.

– А говоришь, осознанные сны смотреть не умеешь, – засмеялся Ринпоче. – А ведь осознаешь, что видишь меня, и что сегодня определенный день недели. Опять спать поздно легла, иэх… Сколько тебя учить – лучший сон с десяти вечера до шести утра. Так и выспишься, и на нужный канал во сне выйти можешь.

– Каюсь, Гурушка, – Марта позволяла себе быть игривой, ведь это ж ее сон, чего церемониться. – Увлеклась сегодня интернет-поисками. А еще задумалась вдруг о смысле того, чем занимаюсь. Что я пишу? Какая идея в моем творчестве?

– Дура ты малолетняя! – Ринпоче Пхубу, уселся в кресло-мешок. Беседа их сегодня проходила прямо в комнате журналистки, где как раз был именно такой предмет обихода. Марта перевозила его с одной съёмной квартиры на другую. – Писать надо не идею, а то, что нравится. Когда ты думаешь, какую идею несет твое творчество, на этом оно и заканчивается. Сначала излей порыв душевный, а потом там идею ищи. Если она светлая и правильная – все нормально, давай ход дальнейший. Найдется тот, кому это надо прочесть.

– Но как же так! – Марта возмутилась. – Но ведь во все времена люди писали и пишут что-то разумное, доброе и вечное. Задавались целью.

– От души писать надо, дорогая ученица. Если ты просто стараешься, описывая то, что самой тебе неинтересно – значит не твое это. Оставь подобный сюжет тому, кто этим горит и живет. Иначе все равно тебе не поверят.

– А если я какую-то губительную мысль захочу написать? Разрушительную и безнравственную?

– Тогда не пиши. Вообще не пиши. Ничего. Это значит канал твой сбился и транслирует всякую дичь. Вот будешь спать ложиться под утро, канал и поломается! Ладно, на сегодня я тебе наставление дал, бывай!

– Такое наставление мне ещё Брэдбери в своей книге про писательский дзен давал, – немного обиделась Марта. И действительно, у знаменитого сочинителя она уже читала немного иначе сформулированный принцип: «работай-расслабляйся-не думай». Хотя, чего ожидать от собственного подсознания? Ринпоче может говорить только о том, что знает и сама Марта. Или нет?

Пхубу растворился во тьме комнаты, Марта повернулась на другой бок, смотреть сны не такие логически выверенные, но зато более расслабляющие.

***

С утра Марта взбодрилась только после поездки на Апельсинке до работы. Ехать было недалеко, но ядреная атмосфера зимней дороги, студёный утренний воздух и маты стоявших пробках водителей смогли ее разбудить окончательно. Четверг начался неожиданно – с порога ее поймал Вельзевул и строго выговорил за пропуск мозгового штурма в телевизионной редакции.

– Слушайте, я не понимаю, – возмутилась Марта, – штатных мест в ящике для меня не хватило, а на планерках я там должна штаны просиживать?

– Не гунди, – ласково попросил начальник. – Ты нам там сейчас нужна. Маша Сергиенко, шеф-редактор «Следов пришельцев», на больничном. А без нее Алина, так сказать, будто совсем IQ тронулась.

Алина Кунцева – ведущая передачи «Следы пришельцев». Сутью программы, собственно, было расследование роли инопланетного разума в достижениях и наоборот, неудачах человечества. Главным достоинством Алины были её крайне телегеничная внешность и неземное обаяние, которое позволяло ей разговорить самого неприветливого гостя. С учетом того, что «Следы пришельцев» шли в прямом эфире, это был очень существенный плюс. Но при этом эрудицию в делах эзотерических Алине в заслуги записать было никак нельзя. Ситуацию спасал подробно расписанный сценарий и постоянное присутствие в наушнике голоса редактора.

– Во вторник, знаешь, что Алина выдала без Машки? – Вельзевул трагически возвел глаза к небу. – Не знаешь, ты на планерки не ходишь. Так вот, когда уважаемый исследователь, именитый и заслуженный человек начал ей рассказывать о «Хрониках Акаши», эта барышня его спросила, где можно почитать эти хроники, а еще лучше – скачать!

Марта не смогла удержаться и прыснула в кулак. Вельзевул очень потешно изобразил ведущую, и последнюю фразу пропищал.

– А вот ничего смешного! – руководитель посуровел. – В общем, пока Маша отсутствует, будешь проверять сценарий и сидеть на «ухе» у Алины. И звонки фильтровать поможешь. А между эфирами, так сказать, политинформацию проведи. Например, расскажи Кунцевой, что «Хроники Акаши» – это информационное поле, в котором весь человеческий опыт прошлого, настоящего и будущего. Более сложная интерпретация ей и не нужна. Главное, чтоб поняла, что это не книжка в пиратской библиотеке. Эфир три раза на неделе, так что не особо обременишься.

– Самуил Александрович, – взмолилась Марта, – у меня же проект! Сегодня я на снятие венца безбрачия хотела записаться. Если вы кого-нибудь из магов одобрите. Да и как мое присутствие поможет делу? Если, например, она назовет геоглифы на плато Наска «симпотненькими зверушками», что я сделаю?

– А ты ей тут же подскажешь что-нибудь умное, чтоб все подумали, будто до этого она пошутила. Не кобенься. Успеешь ты еще под венец… или на венец, не знаю как правильно. Эфир в 15:00 сегодня. Вот проконтролируешь, чтобы как надо всё прошло, и я тебя лично к любому Мессингу готов записать.

Марта только вздохнула. Опять её перекидывали куда-то, прерывая творческий полёт. Ну что ж, эфир так эфир. Она втянула голову в плечи и обреченно зашла в свой отдел, где привычно пахло ладаном и сандалом, хотя на двери и висело распечатанное на струйном принтере объявление: «Коллеги, просьба перед использованием ароматических свечей уточнять у соседей по кабинету наличие аллергии».

***

– Пончики привезли! – выпускающий редактор «Следов пришельцев», Лёвушка, внес в эфирку благоухающую коробку. Тут же лес рук операторов, звуковика, осветителя и прочих страждущих потянулся к сокровищу. И до Марты дошла чуть ли не аккуратно вылизанная емкость без признаков сдобы.

– Упс, Мартуля, тебя-то я и забыл посчитать, – сконфузился Лёвушка.

– Ничего, я привыкла. – Марта пожала плечами. Отрощенный дзен позволял ей уже не огорчаться из-за таких мелочей. Карма человека-невидимки, что уж там.

– Хочешь, я тебе половинку своего пончика отдам? Я только один раз откусил. – Лёвушка выглядел несчастным.

– Забей. Лучше верстку мне дай. Полную.

Выпускающий с виноватым видом побежал за распечаткой. Тема программы была странноватая. Говорить сегодня собирались о призраках. Кто они? Энергетические останки умерших, а может, их внетелесное воплощение, душа? Или те, кого мы называем духами и пытаемся вызывать с помощью медиумов – внеземная форма жизни, инопланетяне, которых мы принимаем за привидения, да и сами они прикидываются чем-то, более понятным для нас, землян.

– Вот кто-то накреативил, а! – Потрясла головой Марта. Пожалуй, на планёрки к «ящикам» ходить всё же стоит, вполне забавный цирк может оказаться.

Основной гость ожидался интересный: профессор Пруфов. Настоящий профессор, между прочим. Правда, медицинских наук. Но тем интереснее. Арсений Пруфов был известен широкой эзотерической аудитории как психиатр, который сам верит в то, за что другим ставит диагнозы. Вторым гостем студии была Иветта Иванищева, довольно популярный в столице медиум родом из Чебоксар.

Лёвушка принес верстку и сценарий эфира. На полях его заботливой рукой было отмечено: «Для Алины – ВАЖНО!!! Не говорить проф. Пруфову: «А где пруфы?» Это невежливо». Марта одобрительно похлопала выпускающего по плечу. Он явно держал руку на пульсе прямого эфира.

Гостевой редактор Ритуля усадила в кресла Арсения Ильича Пруфова и Иветту Вадимовну Иванищеву, прощебетала им что-то успокаивающее насчет их телегеничности, и передоверила подоспевшей из гримерки Алине Кунцевой. До эфира оставалось меньше 10 минут и все было под контролем.