Санктъ-Петербургскiе Мрачные сказки. Конек-горбунок

Владимир Голубченко

Санктъ-Петербургскiе Мрачные сказки. Конек-горбунок

Павловск

13 июня 1859 года

Щербакова Екатерина Филипповна, взбалмошная, если не сказать ветреная девица двадцать двух лет от роду, прекрасно знала свое положение в столичном обществе и как ни странно, умело использовала свою фамилию. Семейство Щербаковых, еще несколько поколений назад без зазрения совести именовавшее себя одним из столбов самодержавия российского престола, заметно поистрепало некогда знатную фамилию, оставив лишь тень былого величия, да средней руки капиталы. Как я уже сказал, Екатерина Филипповна, виртуозно размахивала родительским состоянием и семейным гербом, от того, в ее квартире на Литейной постоянно кружились тайные и не очень воздыхатели; завистливые подружки и обычные враги, в равной степени ожидавшие внимания хорошенькой девицы. Ах да, я же не сказал самого главного, Екатерина Филипповна слыла самой настоящей красавицей Петербурга, что также ею использовалось в своих интересах, которые, впрочем, аккуратно помещались в набор низменных потребностей любой особы женского пола, познавшей радость безделья и празднеств.

Ох надеюсь мой дорогой читатель не сочтет меня каким-то ханжой, или еще чего похуже. Равно, как и прочие единожды встретившие Екатерину Филипповну, я влюбился в нее до беспамятства. Но смею обрадовать тебя читатель, я же в отличие от большинства, воздыхавших все же сумел добиться расположения этой особы, да не просто расположения, а самого настоящего чувства, искры вспыхнувшей пламенем, что, разгоревшись во всепоглощающее пожарище безумства поглотило меня всецело, отбросив в мое текущее, как ты можешь видеть, не самое завидное положение.

Но не смею спешить, в конце концов, прежде чем изложить конец истории и возможно прийти к какому-нибудь глубокомысленному выводу, я обязан описать весь путь, приведший меня сюда.

К моменту моего близкого знакомства с Екатериной Филипповной, она была уже обещана третьему участнику нашей повести, престарелому господину Косову Петру Геннадьевичу. Петр Геннадьевич не имел государственных чинов и титулов, однако ж был помещиком, сумевшим за свой долгий, практически в семьдесят лет век, нарастить такие капиталы, о которых столичная знать могла лишь перешёптываться, попутно в свойственной себе манере ища дружеских сношений с данным господином. Я же в свою очередь жаждой общения с помещиком не горел, если не сказать обратного. Всецело погрузившись в пучину беспамятной страсти, я с упоением ловил кокетливые взгляды моей госпожи, с трудом избегая взглядов и пересуд прочих личностей, чьи имена к нашей истории не имеют никакого отношения, а значит и в озвучении их нет никакого смысла.

Не уверен, что пришло время, но все же посмею рассказать о себе и наконец приступать к основным действам моего рассказа. Я же, Мирошников Андрей Анатольевич – поручик. Звучностью и знатностью рода не располагал, да и в геройских поступках на фронте замечен не был, в связи с этим пожалую перейду к основной части истории, дабы перестать томить дорогого читателя, полагаю и так запутавшегося в перипетиях моего жизненного пути.

Первая и должно быть главная встреча в наших сношениях с госпожой Щербаковой, случилась несколько месяцев назад, когда я приглашенный чиновником Митиным в его дачу в Павловске, внезапно, как это бывает только у романистов, буквально столкнулся в воксале с Екатериной Филипповной. В ту пору, выкраивая время между одними кутежами и другими, Щербакова, будущая Косова, была увлечена хлопотными приготовлениями к церемониальному дню и тем злополучным днем со всех ног спешила на поезд, дабы не опоздать на примерку заветного подвенечного платья. Портной, чье имя нет смысла тут произносить, был истинным Швейцарцем, от того, несмотря на весь как политический, так и финансовый вес будущей супруги Косова, мог хорошенько отчитать ее, о чем в свою очередь девица прекрасно знал. И все же, несмотря на столь ответственное мероприятие как примерка подвенечного платья, Екатерина Филипповна опаздывала, да так, что, позабыв о и без того не очень-то ею жалуемых приличиях, бежала по перрону из последних сил пытаясь не упустить отходящего поезда. Именно в этот момент, я словно заблудший романтик, прибывший на короткую побывку к товарищу, столкнулся с Екатериной Филипповной и в прямом смысле оказался сражен ею наповал. Несмотря на хрупкий стан и миниатюрный рост, девица сбила меня с ног. Не ожидая ничего подобного от прежде всегда сонного Павловска, я сумел лишь как следует изваляться в пыли полустанка, да бросить короткий полный укоризны взгляд на озорно смеющуюся девушку, все же успевшую заскочить в двери вагона. Выкроив короткий миг, в нескончаемом потоке отчасти оскорбительного для меня смеха, девица выкрикнула короткое приглашение и скрылась в недрах вагона.

Должно быть именно в то, как теперь уже понятно, злополучное утро, вектор моей дальнейшей судьбы принял столь печальное, если не сказать мрачное направление. Но до, событий, приведших меня на эшафот псевдо-покаяния, было еще далеко и отряхнувшись, не смея выпустить из своего сознания звук заразительного смеха Щербаковой, я смело зашагал по направлению дачи моего дорого приятеля, Митина, которому предстояло пережить несомненно один из самых длинных дней в своей жизни.

Оказавшись на веранде небольшого, но достаточно милого дома приятеля, я не отягощённый излишней ношей, тотчас истребовал от Митина откупорить лучшую бутылку шампанского и обрушил на него шквал псевдо-осмысленных метафор и неуместных эвфемизмов, с помощью которых я пытался в мельчайших подробностях описать мое внезапное знакомство со столь необычной особой, к слову сказать чье имя все еще оставалось для меня загадкой. Впрочем, Митин, был куда более осведомлен, о делах столичных и без труда угадал в спешащей девице госпожу Щербакову. Тогда же он и поведал мне о том, куда именно спешила госпожа, а также, что к слову очень свойственно осмотрительному российскому чиновнику, предостерег от любых сношений с этой особой, вскорости планирующей сменить фамилию на менее благозвучную: Косова. От слов Митина если и веяло опасливым холодом, то незаметно от меня, от того, позволив приятелю вставить всего несколько слов в длинную тираду восторженных воздыханий я вновь пустился в россказни о своих переживаниях. Сейчас же, оглядываясь на то злополучное утро, я понимаю, что знакомство мое длилось немногим больше нескольких коротких мгновений, тогда как мои рассказы о нем, заняли добрую половину дня, после которой я наконец позволил Митину представить мне окутанный приятной сонливостью Павловск, а по наступлению ночи, отвести к двери заветной дачи госпожи Ильиной – одной из многочисленных подруг взбалмошной Екатерины Филипповны.

Не стану утомлять изложением нудных и весьма обременительных для меня сношений с разношерстной публикой Щербаковой в стенах дома Ильиной. Лишь обмолвлюсь, что по истечении вечера, или же вернее будет сказать глубокой ночью, после окончания буйного и ничем не обоснованного кутежа, Екатерина Филипповна наконец сама подошла ко мне (мои бесчисленные попытки самостоятельно завязать разговор потерпели неудачу). И затеяла как мне показалось достаточно праздный диалог о моем чине, офицерской форме, участии в войне и конечно же о дуэлях, в которых мне к моему большому сожалению участия принимать не представилось.

Поведав все, что мог о своей жизни, лишь частично приукрасив самые будничные моменты моего существования, я был приятно вознагражден предложением нового во много более трепетного, если не сказать интимного свидания вне поля зрения цепких глаз, окружающих Екатерину Филипповну людей и служек. В общем, госпожа Щербакова, пренебрегая всевозможными правилами этикета, шепнула мне на ухо короткую фразу, обозначив место нового свидания, явившего собой зеленую скамейку в парке недалеко от воксала и вскорости покинула меня, отправившись в свою комнату, как мне показалось умышленно, избежав прощания с остававшимися гостями.

Возвращаясь домой после столь томительного вечера, превратившегося для меня в затянувшееся ожидание мимолетной встречи, я никак не мог отделаться от мысли, что несмотря на очевидную неуместность предстоящей встречи, а в свете смутного предупреждения Митина даже некоторую угрозу для моей жизни, я буквально вслух повторял время запланированного свидания. Той ночью, возможности сомкнуть глаз мне не представилось. Всецело захватившая мое сознание Екатерина Филипповна, начинала озорно смеяться, кокетливо вскидывать брови и театрально вздергивать носик прямо у меня в голове. От этого помутнения, в сущности граничившего с наваждением, я не смог отделаться до самого утра. От того, стоило утреннему зареву коснуться сонных верхушек деревьев, залив скудными рассветными лучами окна Павловских обителей, я наспех собрался, привел свой туалет в порядок и уже спустя каких-то пятнадцать минут был готов отправляться к месту заветной встречи.

С позволения случайного слушателя я вновь опущу интимные подробности этого рассказа. В конце концов, события о которых я действительно хочу поведать только берут начало в изложенных мною фактах. Опуская, как я уже ранее обмолвился, интимные подробности наших множественных утренних встреч в Павловском парке (да, памятная встреча о которой я поведал ранее была лишь первой в долгой веренице наших сношений) я могу сообщить, что пребывая на веранду к Митину после встреч, я только и мог, что лепетать бессвязные речи о том, сколь прекрасна и обворожительна улыбка госпожи Щербаковой, как в казалось столь взбалмошной натуре уживается поистине искренний почитатель российского государства и его культурных ценностей, как грациозно и утонченно она излагает свои мысли… А то с каким одухотворением и пылкой страстью я декламировал Митину о коротких мгновениях физического контакта рук и одного единственного поцелуя, несомненно достойно упоминания не в этом богом забытом месте, но на страницах самого Бальзака. Самозабвенно предаваясь воспоминаниям наших коротких встреч, я неустанно возносил к небесам гневные проклятия и клял судьбу за ее столь злую шутку, разделившую меня и объект моего обожания. Осенив меня пылкой, наполненной дурманящей страстью любовью, судьба очевидно потешалась надо мной наблюдая за моими душевными стенаниями из своего ложа надзирателя мироздания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.