В деревне Гырыхлы была всего одна улица. Да и улицей ее не назвал бы ни один горожанин. Узкая полоска земли, на которой две идущие навстречу телеги не смогли бы разъехаться. Улочка (понятно, что и названия у нее не было) начиналась у родника и поднималась по холму к другому концу деревни.

Вразвалочку к роднику спускались двое ребят. Поравнявшись с домом Илиша, они остановились. Тот, что был постарше, зашел во двор и, заложив пальцы в рот, свистнул.

– Ну как? – поинтересовался второй мальчишка.

– Не видать, – покачал головой первый.

– А ты в сарай загляни! Он наверняка там! – настаивал второй.

– Илиш! – закричал старший мальчишка. – Хватит возиться со своими веточками и прутиками! Идем с нами на верхнюю поляну! Там сегодня будут играть в човган!

Илиш осторожно приблизился к двери сарая, но наружу не вышел, даже к двери не прикоснулся. В полумраке сарая он чувствовал себя намного увереннее. Из-за приоткрытой двери Илиш с подозрением посмотрел на непрошеных гостей.

– Я, пожалуй, останусь дома. Мне до вечера надо завязать двадцать четыре узла-паучка и сплести две косы-гюрзы, – шумная толпа зрителей, которые придут на игру, Илиша совсем не привлекала.

– Послушай, Илиш, – ребята пытались переубедить упрямца. – Идем сегодня с нами, а завтра ты доплетешь своих паучков и змей.

– На завтра у меня другие планы. Завтра я попробую вплести узор-звездочку в тело косы-гюрзы. Если б вы только знали, как это сложно! – возразил Илиш, не надеясь, что его поймут.

Ребята безразлично пожали плечами. Уходя, они перешептывались и хихикали. Илиш почему-то думал, что они посмеиваются над ним. Он углубился в сарай, где его ждала целая куча прутиков и веточек.

Беспокойство

Илиш достал из ведра с водой ивовый прутик, осмотрел его и, свернув в кольцо, проверил на прочность. Только он приготовился вплести прутик в сложный крестообразный узел, как в сарай ворвались его младшие брат и сестра.

– Отец берет нас на рыбалку! Собирайся! Скорей! – прокричали они хором.

Малыши схватили его за плечи и начали умолять пойти с ними на рыбалку. Илишу стало ясно, что сегодня его грандиозным планам не дадут осуществиться.

– Может, вы пойдете без меня? – Илиш предпринял последнюю попытку остаться в сарае. Но младшие брат и сестра были неумолимы.

– Ты что! – заорала сестра. – Если ты останешься дома, то и нас отец не возьмет с собой! А ну собирайся!

Илиш отложил веточку ивы, и молча (сопротивляться было бесполезно!), поплелся за ними, в уме решая, как соединить крестообразный узел с косой-гюрзой. Во дворе дети наткнулись отца.

– Я рад, что ты идешь с нами, Илиш. У меня для вас кое-что припасено, – отец держал в руках три удочки.

– Каждому по одной удочке! – отец строго сдвинул брови.

На самом деле, его предупреждение предназначалось не Илишу, а двум бессовестным малышам, которые частенько отнимали у Илиша его вещи.

Рыбалка

Русло реки Велвеле, бравшей свое начало высоко в горах, перекрывал огромный валун. Люди верили, что много веков назад страшное чудовище Эждаха бросило валун в богатыря Демир-бека, но промахнулось, и глыба упала в реку. Правда это или вымысел, но выше деревни в горах образовалось небольшое озеро. В озере в изобилии водилась форель, которая славилась на весь Эль. Начиная с ранней весны и вплоть до конца лета, отец ходил к горному озеру ловить рыбу. Пойманную форель он продавал в городе на пятничном базаре.

К полудню они были на месте. Развьючив лошадь, отец подготовил рыболовные снасти, раздал детям их удочки, и направился к берегу озера. Отец закинул удочку и присел на большой гладкий камень у кромки воды. Брат и сестра Илиша тоже закинули свои коротенькие удочки в воду. Однако лески их удочек перепутались и перекрутились так, что удить ими было невозможно. Они пытались распутать лески, но у них ничего не вышло.

– Это все ты! – крикнула сестра, и потянула удочку на себя. – Я же тебе сказала, чтобы ты подождал, пока я первая не закину удочку в воду!

– А с чего это ты мне приказываешь? – брат не уступал и тоже тянул свою удочку на себя.

Тут вмешался отец («Давно пора!» – с облегчением подумал Илиш, не переносивший шума).

– Ну-ка угомонитесь! Всю рыбу распугаете! – раздраженно произнес отец. – Неужели так трудно распутать леску?

Все трое с надеждой повернулись к Илишу. Илиш же смотрел в другую сторону. Он как раз заприметил красивую иву на другом берегу. Ее тонкие ветки, изящно изгибаясь, тянулись к водной глади озера.

– Илиш, помоги брату и сестре, – попросил отец.

Илиш взглянул на удочки. «Проще некуда, две лески да дюжина узлов!» – оценил положение Илиш. Он даже обрадовался возможности оторваться от скучной рыбалки. Нескольких умелых движений оказалось достаточно, чтобы распутать лески на удочках. Дети, получив свои удочки, замолкли, сели на камень рядом с отцом, и принялись удить рыбу.

Илиш, пользуясь тем, что остальные заняты ловлей рыбы, незаметно удалился. Конечно, он направился к иве. Илиш аккуратно сорвал ивовую ветку. Руки невольно согнули ветку и свили узел. Потом еще один узел, и еще… Илиш так увлекся плетением, что позабыл и об отце и о брате с сестрой. Немного погодя у него в руках уже была готовая корзинка из ивовых веточек. Корзинка была круглая, в полтора локтя шириной, с множеством мелких отверстий по бокам. Только закончив плести корзинку, Илиш заметил, что отец и дети настойчиво машут ему руками. Илиш взял корзинку и побрел к ним.

Увидев в руках у Илишу корзинку, брат и сестра набросились на нее. Сестра тянула ее в одну сторону, брат в другую, а Илиш в третью… И так пока громом не прогремел голос отца. Дети от испуга вздрогнули и выпустили корзину. Илиш отпустил корзину чуть позже брата и сестры, отчего корзина перелетела через его голову и плюхнулась в озеро.

Отец отчитал Илиша (как будто он был зачинщиком!):

– Когда ты займешься чем-нибудь серьезным? Целыми днями ты плетешь и плетешь, а толку в этом занятии нисколечко нет. Сделай что-нибудь полезное. Хотя бы наживки накопай!

Незваный гость

Клёва не было. За весь предыдущий день они наловили лишь пару мальков. Отец был угрюм и молчалив.

Ранним утром на вершине холма, возвышавшегося за озером, появился всадник. Лошадь с всадником рысцой приближалась к неудачливым рыбакам. Отец передал свою удочку Илишу и направился навстречу незнакомцу.

– Мир тебе, крестьянин! – поприветствовал отца всадник.

– И тебе мир, всадник! – ответил отец.

– Вижу, ты ловишь рыбу. С удовольствием бы пообедал хорошим сазаном или форелью, а то со вчерашнего утра ни крошки во рту! – всадник достал из кармана кожаный кисет (монеты в нем неприлично громко зазвенели) и вынул две серебряные монеты.

– Благородный всадник, я не могу угостить тебя рыбой. Если ты голоден, ты можешь отобедать с нами из того, что я принес из дома, – грустно сказал отец и указал на котелок с варившейся похлебкой.

– Неужели я предложил малую цену? – спросил всадник.

– Наоборот, твоя цена очень высока. Но мне не везет. Весь мой улов – это пара мальков. Мне стыдно предлагать их гостю.

– Крестьянин, никогда не говори, что тебе не везет только потому, что не клюет рыба. Удачу нельзя мерить размером пойманной рыбы. Я отобедаю с тобой из одного котелка, а потом продолжу свой путь! – незнакомец вложил серебряные монеты в ладонь отца.

Отец смутился. «Что делать? Припасов-то всего на три дня захватил. А судя по росту аппетит у гостя не хилый! Того и гляди все съест! С другой стороны, нельзя отказывать путнику в еде» – размышлял крестьянин.

– Располагайтесь у костра, господин. Я налью вам похлебки. Но денег ваших принять не могу! Рыбы вам я не продал. А за похлебку платы не возьму, так как накормить голодного путника это долг любого порядочного человека. Таково мое условие, – твердо заявил отец и вернул монеты незнакомцу. (Вообще, отец часто совершал поступки, которые ставили Илиша в тупик; вот и сейчас Илиш не понимал, почему можно продать рыбу, но нельзя взять денег за похлебку.)

– А ты не лишен смелости, если безоружный ставишь условие человеку с мечом на поясе, – всадник оценил благородство простолюдина.

– Смелость тут ни при чем. Ты голоден, а у меня еда – вот тебе и все условия, – буркнул отец.

Всадник подошел к озеру и склонился, чтобы умыться. Зачерпнул воду и вдруг рассмеялся.

– Крестьянин, зачем ты говоришь, что у тебя нет рыбы, когда ее полно?

Незнакомец вытащил из воды… корзинку. Да, ту самую, которую сплел Илиш и которую дети опрокинули в озеро. В корзинке бились две большие форели. Отец присвистнул от удивления.

– Везет же тебе, Илиш, – сказал отец сыну, и, повернувшись к незнакомцу, продолжил. – Это мой сын. Все время что-то плетет. Он плетет, а мы выкидываем. Ну и дела!

Уздечка

Приготовленную на углях рыбу съели за пару минут. Теперь, все были сытые и очень довольные. От послеполуденного зноя клонило в сон. Малыши сопротивляться сну не стали, разлеглись в тенечке и уснули. Илиш сидел в стороне и что-то плел.

Всадник напоил коня и начал собираться в путь. Закончив приготовления, всадник провел рукой по уздечке (уздечка истерлась, того и гляди разорвется) и сказал:

– Крестьянин! Мне непременно нужно успеть в Город-у-Моря к полудню пятницы. Боюсь, уздечка подведет меня. Не продашь ли ты мне свою?

– Я бы с радостью. Да моя кобыла без уздечки обходится, – признался отец.

– Может у тебя ремень есть какой?

– Нет, господин. Даже не знаю, как вам помочь, – отец развел руками.

Всадник закрыл глаза и замер, только правой ногой постукивал (он так делал всякий раз, когда надо было что-то придумать). А потом, не открывая глаз, произнес:

– Может быть, твой сын меня выручит? Илиш, сплетешь мне уздечку?

Илиш пожал плечами.

– А что ты вообще можешь плести? – спросил всадник.

– Всякие узлы, например узел-звездочку, узел-паука, или мой любимый узел-клубок. Он очень интересный. Когда его плетешь он большой, а потом сжимается… – Илиш мог часами говорить о своем любимом занятии.

– Хорошо, хорошо. Я так посмотрю, ты долго можешь рассказывать об узлах… – всадник прервал Илиша.

Илиш опять пожал плечами и про себя произнес: «Не только про узлы, могу и про косы рассказать, и про петли…». Мальчик удалился в лес, поискать прочных и гибких веток. Вернулся он с охапкой разных веточек, опустил их на землю и разложил по размеру от самой толстой до самой тоненькой. Илиш начал плести. Всадник с изумлением наблюдал, как ловко Илиш обращается с веточками.

Когда уздечка была готова, Илиш протянул ее всаднику.

– Никогда не видел ничего подобного! – признался всадник, с восхищением разглядывая сплетенную Илишем уздечку.

Всадник дал отцу две серебряные монеты за рыбу и еще две золотые за уздечку. Прощаться он не стал, вскочил на коня и умчался прочь. Отец стоял в нерешительности, держа в одной руке серебряные монеты, в другой руке золотые. Он, словно взвешивая монеты, поднимал то правую руку, то левую. Потом отец довольно усмехнулся и велел детям собираться – рыбалка закончилась. У него никогда не было такого щедрого улова. Собрали все. Даже корзинку (Илиш этому очень обрадовался, потому что в первый раз отец оценил его увлечение).

Посол

Часть вторая,

в которой всадник отправляется с дарами к Черному Колдуну

Город-у-Моря

Город-у-Моря стоял на берегу Солёного моря, на самом конце вытянутого холмистого полуострова. Полуостров на многие версты вклинивался в бурные морские воды. Чужестранцы эти места называли Землей Огней, за загадочное синее пламя, вырывавшееся из темных недр земли. На картах изображение полуострова напоминало голову орла, держащего в клюве драгоценную жемчужину – Город-у-Моря.

Мощные крепостные стены широким полумесяцем охватывали город со стороны суши. Концы каменного полумесяца уходили в море, далеко за линию прибоя. Хотя крепостные стены не прикрывали город со стороны моря, вход в его гавань был закрыт для чужестранных кораблей: дно бухты покрывали тысячи подводных скал. Провести корабль сквозь смертельный подводный лабиринт могли только лоцманы из Города-у-Моря, хранившие путь в строжайшем секрете.

Город был построен из белого известняка, который добывали в казенных каменоломнях на полуострове. Крепостные стены же были возведены из черных морских скал. Из-за высоких крепостных стен наружу выглядывали лишь стройные темно-зеленные кипарисы. Они, как несменный караул, выстроились в две шеренги вдоль крепостных стен. Вся прочая зелень – фруктовые деревья, навесы из роз и винограда и всевозможные цветы – стыдливо пряталась за стеной. Награда для путника, утомленного знойной дорогой! Поставьте себя на место человека, который бредет и бредет посреди моря мертвого песка, по дороге вьющейся между пустынными сопками Земли Огней. Он даже не представляет себе обилие зелени, в которой утопает город. И вот, наконец, он попадает внутрь Города-у-Моря и его встречает прохладная тень и душистый аромат городских садов.

Визирь-оглу

По песчаной дороге верхом на вороном коне во весь опор мчался всадник. Клубы дорожной пыли, которые поднимал резвый скакун, еще издалека заметила крепостная стража. Старший караульный затянул пояс потуже, поправил шлем на голове, и вышел за ворота, навстречу всаднику.

В мирные дни городские ворота были открыты и днем и ночью. Однако, последние месяцы с севера приходили тревожные вести. Одни купцы, возвратившиеся с севера, рассказывали, что Черный Колдун отравил царя и, взяв его дочь в жены, взошел на трон. Другие утверждали, что северные племена сами низвергли царя и избрали правителем Черного Колдуна. Ходили слухи, что Черный Колдун собирает большое войско, но никто не знал, кому он хочет объявить войну. Так или иначе, но хан Города-у-Моря приказал разоружать на входе в город всех мужчин, носивших оружие.

Приблизившись к городским вратам, путник придержал коня. Старший караульный жестом приказал всаднику остановиться:

– Вход в город с мечом запрещен!

Всадник потянул вниз платок, прикрывавший его лицо, и произнес:

– Мир тебе, Кешиш-баши! Не задерживай меня, ибо спешу я к правителю.

Караульный узнал младшего сына визиря.

– И тебе мира! Прости, Вашаг, я не узнал тебя. Не смею тебя задерживать. Но по дороге в шахский дворец, зайди в хамам. Ты весь в пыли и дорожной грязи. Тебя скорее примут за бродягу, чем за сына визиря!

Улыбнувшись, всадник пришпорил коня и понесся по узким улочкам города прямо в шахский дворец.

Шахский дворец

Жители города спасались от жгучего солнца в тенистых двориках за высокими заборами. Вашаг по полупустым улочкам быстро добрался до шахского дворца. На площади перед шахским дворцом, Вашаг остановился, чтобы полюбоваться величественным зданием.

Двенадцать веков назад великий шах Кей Кабус Второй приказал возвести дворец, равных которому не было бы на всем побережье Соленого моря. Местом для дворца выбрали священный холм у северной крепостной стены Города-у-Моря. Строительство шло тяжело и долго (то денег в казне не хватало, то голод и болезни выкашивали рабочих), и тщеславный Кей Кабус Второй умер, так и не увидев своего дворца. Завершил строительство дворца его правнук, шах Кей Кабус Четвертый. Споры о том, стоил ли роскошный дворец тех жертв, того труда, жизней тех несчастных рабов, не прекращаются и поныне. Однако, вряд ли кто-нибудь усомнится в его внешнем великолепии и богатстве внутреннего убранства. Дворец был столь прекрасен, что суеверный шах обнес его высокой стеной – подальше от дурного глаза и завистливых взглядов. Шахская династия на протяжении многих поколений правила Городом-у-Моря и Землей Огней. С годами шахи все меньше интересовались тем, что происходило за стенами их дворца. Город приходил в упадок, а шахский дворец, наоборот, все больше утопал в роскоши. Последние семь поколений шахской династии правили Городом-у-Моря, вообще не покидая дворца. Они позабыли, как выглядит песок, потому что ходили только по мраморным полам своих покоев. Они забыли соленый вкус морской воды, потому что видели воду лишь в серебряных чашах и золотых фонтанах. А когда грянула большая война, шах Кей Кабус Пятнадцатый заперся в неприступной цитадели своего дворца, будто война, как суровая зима, пройдет сама. Благо, среди жителей города нашлись смелые люди. Простолюдин по имени Ашина повел людей за собой. Город-у-Моря проиграл войну и лишился владений на юге и на севере. Однако обрел нового государя, хана Ашину.

Так ушла в историю династия шахов Города-у-Моря. Династия ушла, а город с шахским дворцом остался. Что стало с Кей Кабус Пятнадцатым не известно. Никто не захотел открывать двери цитадели в шахском дворце. Но до сих пор по ночам из запертой цитадели раздается одинокий смех шаха.

С тех событий минуло два века. Городом-у-Моря правил хан, которого избирали пожизненным правителем на курултае. Избирали хана воины, и только из числа воинов. Хану запрещалось иметь наследников, и если у него рождались сыновья, то по достижению совершеннолетия их отправляли искать смерти на полях брани.

По приказу хана во внутреннем дворике разбили просторный шатер. Шатер был настолько велик, что небольшой фонтан и бассейн с золотыми рыбками поместились внутри него. Вода мирно журчала, изливаясь из позолоченного фонтанчика в белоснежный мраморный бассейн. Хан стоял у бассейна и наблюдал за рыбками. Услышав за спиной шаги, он степенно (как и подобает истинному правителю) повернулся и, увидев сына визиря, широко улыбнулся.

– Мир тебе, великий хан!

– Здравствуй, Вашаг. Долго же тебя не было. Твой отец всю душу истерзал страхами за судьбу своего наследника.

– Уверен, что государь не обделил заботой своего визиря. Я еще не был дома. Решил первым делом доставить государю вести с севера.

– Должно быть, важные вести ты мне привез, если поставил долг службы выше сыновнего, – предположил хан.

– Отец всегда учил меня ставить на одну чашу весов долг сыновний, а на другую – долг служебный и взвешивать их. Затем следовать тому, который оказался тяжелей.

Хан всегда мечтал о таком сыне (но не о наследнике!). Однако бог дал ему лишь дочерей.

– Хан, я принес тревожные вести. Северяне подчинились Черному Колдуну. Говорят, что он отравил их царя и теперь правит так, как пожелает его черное сердце. Многие северяне присягнули ему на верность. Некоторые отказались и были сосланы. А остальные живут в страхе. Хан, север сильно изменился. Законы Черного Колдуна суровы, наказания жестоки, а его помыслы скрыты.

– Тем хуже для северных земель. Пахарь должен выходить в поле потому, что он любит землю, а не из страха перед государем. От страха урожая больше не станет, – рассуждал хан. – Но что-то более серьезное терзает твое сердце, раз ты назвал вести тревожными.

– Северные города покрылись копотью и сажей, в кузницах меха работают днем и ночью. Над городами собираются черные тучи, и скоро они разразятся молниями.

– По-твоему, с севера грядет война? – хан пристально посмотрел в глаза Вашагу.

– Я не могу сказать точно. Я пробыл в северных землях совсем недолго. Да и во дворец северного царя так просто не попасть.

– Отдохни три дня, потом собери дюжину воинов и отправляйся на север как мой посол. Нам война не нужна, но и меча мы не боимся. И если войне суждено быть, надо знать об этом заранее.

Хан вышел из прохладной тени шатра и задумчиво произнес:

– Жаркое лето к суровой зиме.

Дюжина

Сын визиря позвал с собой в поход одиннадцать своих товарищей – все проверенные в боях воины. Отряд собрался ранним утром во внутреннем дворике шахского дворца. Воины верхом на боевых конях выстроились у стены, напротив ворот, открывающихся на базарную площадь. Справа от них была каменная лестница, поднимавшаяся к тяжелой дубовой двери. Дверь покрывала тонкая резьба с гербом хана в центре двери. Над дверью высеченная в сером камне каллиграфия гласила:

Одна жизнь за дюжину – геройство. Дюжина жизней за тысячи – слава. Тысячи жизней за одну – любовь

Вашаг стоял у лестницы. Его лицо было спокойным и сосредоточенным. В который раз сын визиря рассматривал надпись над дверью. Но только теперь ему казалось, что он понимает истинный смысл слов, спрятавшихся в вязи причудливых узоров.

Дверь отворилась, и в дворик вышел хан, а за ним визирь и два ханских советника.

– Хан саг олсун! – Вашаг произнес традиционное приветствие, и ему вторили одиннадцать воинов.

Хан спустился несколько ступенек и остановился:

– Вам предстоит опасный путь. Северяне гостеприимством никогда не отличались, но и зазря путников не обижали. Так ли это сейчас я не знаю. Однако, опасности, которые ждут впереди, уравновешивает мудрость вашего предводителя.

«Если пожертвовав свою жизнь, спасешь дюжину – ты герой!» – первая часть каллиграфии всегда была Вашагу близка по духу.

Хан по-отцовски положил правую руку Вашагу на плечо. Вашаг взглянул в глаза хану. Говорить что-либо было излишне, они понимали друг друга без слов.

«Если дюжина, пожертвовав собой, спасет тысячи – они покроют себя великой славой!» – Вашаг про себя повторил вторую часть каллиграфии.

Советник достал из кожаной сумки широкую ленту и передал ее Вашагу. Лента была зеленого цвета (зеленый цвет ленты означал предложение мира), с золотым ханским гербом на конце. Красивой каллиграфией на ней был начертан договор о мире. Согласно традиции Эля, все клятвы записывались на ленте, которую завязывали на священном Клятвенном дереве.

– Доставь Черному Колдуну наше предложение о мире и подкрепи его щедрыми дарами, – произнес хан, передавая ленту Вашагу.

Уложив ленту в седельную сумку, Вашаг еще раз проверил сбрую на вороном коне (в особенности плетеную уздечку!). Хан, как опытный наездник, сразу заметил необычную уздечку. В другое время он непременно расспросил бы Вашага о ней, но в тот момент хан счел это неуместным.

Вашаг вскочил в седло и, пришпорив коня, рысцой выехал за ворота. Одиннадцать воинов умчались за своим предводителем. Хан в глубокой задумчивости поднялся по лестнице и вернулся во дворец. Советники последовали за ним. Визирь же долго не отрывал глаз от дороги, по которой все дальше и дальше удалялся отряд во главе с его сыном.

Железные Врата

У купеческих караванов уходило три месяца, чтобы преодолеть путь от Города-у-Моря до северных земель. Отряд из двенадцати воинов должен был добраться до Черного Властелина за месяц. Иначе они не успеют вернуться в Город-у-Моря до того, как наступят зимние морозы и глубокие снега перекроют дороги.

На севере граница ханских владений доходила до места, которое прозвали Перешеек. Здесь отроги горы Каф подходили к берегу Соленого моря так близко, что стоя у подножья горы можно было услышать прибой волн. Тысячу лет назад Справедливейший правитель приказал возвести крепость, стены которой перекрыли бы проход через узкий перешеек от горы Каф до Соленого моря. Крепости дали имя Железные Врата.

Отряду Вашага потребовалось меньше недели, чтобы достичь Железных Врат. Крепость была последней заставой – за ней власть хана заканчивалась, а с ней заканчивались порядок и закон. Места за Вратами были опасные, и чем дальше от Железных Врат, тем опасней они становились.

В крепости был небольшой гарнизон. Во главе гарнизона стоял старший брат Вашага – Бабир.

– Я-то думал, мой младший брат не покидает уютную столицу. Все на шелковых перинах сидит, а от седла отвык, – Бабир с детства любил подшучивать над Вашагом.

– Не беспокойся, старший брат, я и в дорогу захватил мои любимые шелковые перина! – парировал Вашаг.

Братья рассмеялись и горячо обнялись.

– Заночуем в крепости. А завтра продолжим путь, – распорядился Вашаг.

Братья давно не виделись – им столько всего надо было друг другу рассказать. Они удалились в цитадель крепости. Комната Бабира располагалась на самом верху башни. Ее окна открывались на юг, спокойные земли хана, и на север, источник тревог для гарнизона крепости.

– Итак, младший брат. Что тебя привело сюда? Неужели хан послал тебя, чтобы сменить меня на заставе?

– Я бы с удовольствием остался вместо тебя здесь, если бы ты вместо меня отправился на север к Черному Властелину!

– Ты ведь не шутишь, Вашаг? Путешествовать по северным дорогам очень опасно. Твой отряд слишком мал, чтобы одолеть банды разбойников, и слишком велик, чтобы пройти незамеченным, мимо шпионов Черного Властелина. Давай так! Ты оставайся здесь, а я поеду вместо тебя. Я опытный следопыт. Я много раз бывал на севере, знаю тайные дороги. После того, как я вернусь с севера в Железные Врата, ты поедешь к хану и все расскажешь.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3