За гранью. Цикл ГРАНЬ

За гранью

Цикл ГРАНЬ

Дмитрий Янковский

© Дмитрий Янковский, 2021

ISBN 978-5-0055-4576-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

За кормой парового катера, режущего низкие волны, всходило солнце. Кирилл, зябко ежась спросонья, выбрался из каюты, заглянул в грохочущий шатунами машинный отсек, поверил давление и уровень воды в котле, после чего обогнул надстройку и оказался на баке, где нес вахту самый молодой в команде мальчишка по прозвищу Джейран. Было ему чуть больше четырнадцати, и Кирилл в свои пятьдесят лет воспринимал его не подростком даже, а скорее ребенком. Но новый мир все жестче расставлял другие акценты. Попытка уцепиться за старые представления о возрасте, об этических ценностях, да много о чем, уже несколько раз приводила Кирилла к ошибке. На ошибках же надо учиться, а не сопли распускать по факту несовершенства мира.

– За время дежурства происшествий не случилось! – доложил Джейран, вытянувшись по стойке «смирно».

Это не было игрой в войнушку, конечно. Какие уж тут игры, когда вся планета превратилась в поле сражения. Военный регламент был принят по заведенному Кириллом уставу, так действовали все, кто был способен держать оружие.

– Вольно! – ответил Кирилл. – Не замерз?

– Не пустыня, конечно, но терпимо, – уклончиво ответил Джейран.

Лето еще не вступило в свои права, май едва перевалил середину, по Ла-Маншу гулял заметный ветерок, поднимая рябь на воде, так что жарко, действительно, не было. Особенно с учетом того, что все находящиеся на борту, кроме Кирилла, родились и всю жизнь прожили в Северной Африке, не зная температур ниже плюс двадцати градусов.

– Иди, грейся, – приказал Кирилл. – Только не буди ребят, пусть еще отдохнут.

– Понял, Кир, не волнуйся.

Джейран ловко нырнул в палубный люк и скрылся из вида.

Остальные члены экипажа еще спали. Вчерашний день выдался сложным, полным потерь, очень тяжелым физически и морально. Но именно он подарил новую надежду, какой раньше не было. Кирилл настолько привык к жизни без любви, без надежды, без веры, привык от любых изменений ждать только плохого, привык к мысли, что после его смерти некому станет нести светоч былой человеческой цивилизации, и она канет во тьму одичания уже навсегда.

Ну, что их погнало из пустыни на север, если не чувство обреченности? Да, это был бросок обреченных, в самом прямом смысле слова. Понимание, что если ничего не будешь делать, очень скоро погибнешь, если начнешь что-то делать, тоже очень скоро погибнешь, но был маленький, крошечный шанс, что действия что-то изменят. Теперь, когда колоссальные усилия принесли хоть какое-то подобие результата, Кириллу трудно было в это поверить. Но это было именно так. Поставленная в начале пути цель теперь приближалась с каждой брошенной в топку лопатой угля.

Прямо по курсу виднелась полоска земли, и это могло быть только восточное побережье Англии. Кирилл со вздохом уселся на палубу. Для него, в отличие от ребят, бросок обреченных начался намного раньше. Ребята тогда не родились еще, ведь старшему из них, Борису, было сейчас меньше двадцати пяти лет.

Когда все началось, Кириллу тоже было чуть больше двадцати лет, он жил с мамой и приемным отцом в Питере, вел жизнь обычного юноши. Затем разразилась «эпидемия Вильмана». Неведомый вирус практически моментально поразил все население Земли. Несколько минут острой гранью разделили жизнь на «до» и «после», за эти несколько минут примерно треть населения планеты умерло сразу, треть превратилось в жутких существ-мутантов, напоминающих одновременно демонов и злобных инопланетян из голливудского фильма. Лишь треть людей осталась жить. Вот только жизнь эта вышла очень уж нечеловеческой, потому что любой из выживших зараженных неизбежно мутировал, превращался в чудовище, и это можно было остановить только выстрелом. Как быстро это произойдет и когда именно, никто предсказать не мог. Это выматывало неимоверно.

Впрочем, Кирилл с мамой и приемным отцом не заразился. По удивительному стечению обстоятельств все они на момент всеобщего заражения оказались в отцовском бронированном лимузине с замкнутой системой жизнеобеспечения. Кирилл лишь в ужасе смотрел, как умирают и мутируют другие. Потом была жизнь в бункере, с другими, кто избежал заражения, непрерывный страх заразиться, произвол начальства, а после гибели мамы ощущение невозможности оставаться там. С группой ровесников Кирилл сбежал из бункера под защитой изолирующих противогазов, но все кончилось заражением и гибелью почти всех участников побега. К счастью, других людей Кирилл все же нашел, это были выжившие, мечтавшие вырваться из сырого Питера и рвануть на юг, где сухо, где нет мутантов. Так, после невообразимо длинного и опасного перехода с использованием бронетехники, группа выживших оказалась в Северной Африке и организовала Клан.

Вот только Кирилл не мутировал, как другие. Никто не переживал отметку в двадцать пять лет, а тут уже за пятьдесят, и ничего. Странность, никому не понятная, не имеющая внятного объяснения. В Клане Кирилл был единственным человеком, кто помнил технологии старого мира, кто мог их воспроизвести и нести через поколения. Казалось, что он такой один, на всей планете, пока ветер не занес в пустыню Хенрика и Франтишека на воздушном шаре. В это день мир для Кирилла и других обитателей Клана перевернулся.

Выяснилось, что на острове Готланд в Балтийском море живет множество выживших, некогда зараженных, но избавившихся от угрозы мутации, заплатив за это бесплодием после принятия «вакцины Вильмана». Они возродили старые технологии, создали новый очаг цивилизации, даже целую федерацию, с материковыми фортами, но не могут распространить ее, поскольку вакцину можно принять только на острове, так как ее источник защищен непробиваемой «стеной Вильмана». Сами жители Федерации Готланда лишили себя способности к воспроизводству, приняв вакцину, но обрели возможность дожить до старости, которой нет у других зараженных. Чтобы сохранять цивилизацию, они вынуждены совершать экспедиции, забирать подростков у диких племен, вакцинировать, учить, делать частью цивилизации. И так по кругу. Сложился новый, невиданный ранее формат цивилизации. Кирилл был от него не в восторге. Было в этом новом порядке что-то от селекции, от евгеники, которая в представлении Кирилла являлась чуть ли ни синонимом фашизма.

На палубу из люка выбрался Борис. Ему было больше двадцати лет, это означало, что он в любой момент может мутировать. Это создавало угрозу для остальных, но, не смотря на юный возраст, Борис был опытным офицером, и Кирилл его очень ценил.

– Земля? – спросил Борис, протирая глаза.

– Англия, – ответил Кирилл.

– Что будем делать? Тут сыро, туманы, наверняка мьютов полно.

– Высадка неизбежна, – со вздохом ответил Кирилл. – Нужна вода, нужно топливо. Нужна еда, в конце концов.

– Но тревожит тебя не высадка? – напрямую спросил Борис.

– Она тоже тревожит. Но больше, ты прав, другое.

– Поделишься?

– Куда мне деваться? Анна спит?

– Могу разбудить.

– Разбуди, – попросил Кирилл. – Одна голова хорошо, а три лучше. Мальчишек не трогай, пусть спят. Есть очень серьезный разговор.

Через пару минут, потирая плечи чтобы согреться, на палубу выбралась Анна в сопровождении Бориса. Она, хотя ей не было и двадцати, еще в пустыне зарекомендовала себя превосходным бойцом, участвовала в штурме аэропорта, и Кирилл ценил ее тактическое чутье. Борис и вовсе был ей жизнью обязан после нападения мутантов у озера Мариут.

– Англия, – произнес Борис.

Анна молча кивнула.

– Садитесь. – Кирилл указал на бухту канатов у борта. – Борис прав, впереди Англия, но разговор пойдет не о ней. И разговор, сразу скажу, только для высшего офицерского состава. То есть, для нас троих.

– Стоит ли тайну держать от ребят? – Борис глянул на Кирилла.

– Стоит. Вы двое были рядом, когда Хенрик рассказывал о положении дел на Готланде. Что вам запомнилось больше всего?

– Мне запомнилось, что Хенрик говорил о новом витке развития цивилизации, когда одна каста рожает детей, другая их воспитывает и учит, сама будучи бесплодной, – ответил Борис.

– Мне запомнилось, – добавила Анна, – что в Исландию посылали корабли и летающие машины, но никто не вернулся. Исландия для жителей Готланда запретная зона, и нам это на руку. Не охота сражаться с летающими машинами.

– Это если мы вообще пойдем в Исландию, – сухо ответил Кирилл.

– О, как! – Борис выразительно почесал переносицу.

– Да, неожиданно, – фыркнув, добавила Анна. – Столько сил положили на пути туда, и вот, сомнения?

– Хотите знать, что мне больше всего запомнилось в рассказе Хенрика? – спросил Кирилл.

– Ну, поделись, – с легкой иронией произнес Борис.

– Мне больше всего запомнилось, что Хенрик сомневался в существовании сумасшедшего доктора Вильмана, и что он не считает вирус творением рук человеческих.

– А, помню, да! – Анна улыбнулась. – Инопланетяне закинули вирус, чтобы захватить Землю. Ты серьезно, Кир?

– Если бы хотел вас рассмешить, рассказал бы как Борис в детстве на собаках катался и лицом в какашку упал. Так что серьезность включите, если вам не очень трудно. Начну с того, что заражение «вирусом Вильмана» произошло у меня на глазах. Я лично видел, как упали на землю в судорогах первые зараженные, как появились первые мутанты и начали рвать выживших на части. Это весомый аргумент?

Борис и Анна притихли.

– Вижу, весомый. Так вот, дорогие мои, вирус передается от человека к человеку путем заражения. В нашем же случае все произошло моментально. Все люди, сколько видел глаз, заразились в течение двух-трех минут. Но потом, когда я попал в бункер, выяснилось, что на всей Земле это произошло практически одновременно, весь процесс занял около десяти минут. Даже если в нескольких точках одновременно выпустить ядовитый газ, он не поразит всех на планете с такой скоростью. За десять минут вирус равномерно распространился в биосфере планеты. Не знаю, как глубоко он попал в океан, но на Земле никто не остался не зараженным, даже жители труднодоступных и высокогорных районов. У людей в мое время не было технологий, дающих возможность такое провернуть.

– Нет, погоди! – Борис жестом остановил Кирилла. – Вирус же могли распылить с летающих машин. Или заранее разложить какие-то емкости везде, а потом по сигналу вскрыть. Ты что, правда поверил в бредни Хенрика о чужаках и вершителях судеб? Кир, остынь! Ты плодишь сущности без необходимости! Целая Федерация Готланда не видела чужаков и ничего о них не знает, а один Хенрик вдруг прав. С какого перепугу? Не верю я ни в каких инопланетян! Чушь это чистейшей воды! Когда Хенрик про это рассказывал, я даже внимания не обратил.

– Я тоже, – поддержала Бориса Анна. – Бред это вшивой кобылы.

– Сивой, – поправил ее Кирилл.

– Да какая разница? – Анна с недовольным видом пожала плечами.

– Во-первых, на Земле не было столько самолетов, чтобы за десять минут распылить вирус по всей Земле, – начал перечислять Кирилл. – Во-вторых, их скорость не позволила бы доставить за столь краткий срок вирус во множество отдаленных районов, в высокогорье, в Антарктиду, в Тибет. Более того, в Азии существует множество кочевых племен, которые не сидят на одном месте, и их нужно сначала найти, а уже потом заразить, если использовать известные в мое время способы. Но дело не только в этом. И не столько.

– В чем еще? – нахмурив брови, уточнила Анна.

– В самих мутантах, в их морфологии. Да, они, если так можно выразиться, антропоморфны, но это является результатом того, что в основе генома мутантов лежит именно человеческий геном, а не геном черепахи. Все, что лежит за пределами этой антропоморфности, к человеку имеет мало отношения. К примеру, у многих мутантов есть жабры. Мутация? Да. Но у вас слишком поверхностное представление о генетике, чтобы вас такая мутация удивила. Вы к ней привыкли. На самом же деле целенаправленно изменить геном человека так, чтобы у него за несколько минут образовались полноценные, работающие жабры, очень трудно. В мое время человечество такими технологиями точно не обладало.

– Ты не допускаешь наличия секретных разработок? – осторожно поинтересовался Борис.

– Допускаю. Но если бы подобные продвинутые биотехнологии существовали в мое время, это бы хоть как-то проявилось. Хоть в чем-то. На самом же деле мы едва умели создавать трансгенные овощи, чтобы их вредители перестали есть. Едва-едва. Допустить, что где-то в секретных лабораториях можно было создать совершенно новых существ, с новыми качествами, вырастить человеку работающие жабры, или когти вместо ногтей, или отрастить перепонки на конечностях, что повсеместно наблюдается у мутантов, я точно не могу. Это то же самое, как если взять орла, к примеру, и изменить его геном до такой степени, что орел превратится в боевой беспилотник с зарядом какой-нибудь биовзрывчатки на борту. Это нужно вырастить какую-то систему управления, вырастить новые органы, которых раньше вообще не было, чтобы они выделяли взрывчатое вещество. Это очень, очень, очень сложно на уровне генетики. На грани, а то и за гранью чуда, если смотреть с точки зрения развития биотехнологий в мое время. При этом надо понимать, что продвинутые технологии неотличимы от чуда, что обычная для нас радиостанция показалась бы чудом жителю Средневековья. Соответственно то, что чудом кажется нам, ну, как жабры человеку вырастить, для более технологически развитой цивилизации – обычные технологии.

– Хорошо, Кир, – задумчиво произнесла Анна. – Но пойми нас с Борисом. Мы не жили в твоем времени и не знаем, как там было. Нам всегда казалось, что если мутантов создали, значит, ваши технологии это позволяли. Для нас в этом нет никакого чуда. Для нас нормально, что какой-то псих Вильман создал вирус, изменивший геном человека. Ты это понимаешь?

– Да, – ответил Кирилл. – И я не знаю, как до вас донести то, что я чувствую.

– Хорошо, давай попробуем потянуть с другого конца, – предложил Борис. – Попробуй объяснить, с чего тебе так приперло до нас это донести? Что ты хочешь изменить в нашем с Анной поведении?

– Дельно. – Кирилл кивнул. – Я думаю, имеет ли вообще смысл делать трудный и опасный переход от Англии до Исландии?

– Это ты загнался, – уверенно заявила Анна. – Устал. Мы не можем повернуть назад, потому что нас там ничего не ждет. Нет у нас там никаких перспектив, да и у тебя тоже. Мы с Борисом мутируем не сегодня, так завтра, ты нас пристрелишь, потом мутирует наш молодняк, ты их пристрелишь, останешься один, доживешь свой век и откинешь копыта. Вот что будет, если мы повернем.

Кириллу нечем было крыть и он промолчал.

– Вот, смотри. – Борис тут же решил закрепить успех. – У тебя и у нас с Анной разное мнение по обсуждаемому вопросу. Ты веришь во вмешательство инопланетян, а мы с Анной уверены, что все это устроил сумасшедший доктор Вильман. При этом нам нет никакой надобности приходить к единому мнению. Мы все равно не повернем назад, это бессмысленно. Мы пойдем дальше. Возможно, мы погибнем в пути, в борьбе, но это лучше, чем вернуться, сложив лапки, и все равно умереть от заряда картечи в башку, когда мутируем. Причем, стрелять-то придется тебе. Не надоело друзьям бошки отстреливать? Но мы можем не погибнуть в пути, а добраться до Исландии, посмотреть, что там. Возможно, ты окажешься прав, и мы там действительно найдем летающие тарелки с бластерами и зеленых человечков. Тогда с ними можно будет попробовать договориться, и это будет лучше, чем если мы сейчас повернем назад. Может, договоримся, может нет, но там есть хоть какие-то шансы, а если повернем назад или остановимся, шансов не останется никаких. Возможно, ты раздуваешь бурю на пустом месте, нет там никаких инопланетян, а есть секретная лаборатория Вильмана, может и он сам там прячется до сих пор. Тогда мы насуем ему люлей, возьмем настоящую вакцину, а не заместитель, как на Готланде, все вылечимся и проживем до старости. Это тоже лучше, чем повернуть назад. Опровергни.

– Не опровергну, ты прав, – нахмурившись, ответил Кирилл. – Анна права, я загнался. Очень много всего произошло за минувшие дни.

– Давай, мальчишек из каюты выгоним, и я с тобой лягу, – предложила Анна. – У тебя нервы на пределе еще и потому, что ты от секса отказываешься.

– Нет, – с усмешкой ответил Кирилл. – Секс у меня был совсем недавно, с местной девушкой из деревни. Попросила ребенка ей сделать.

– Это уже прогресс! – Борис похлопал Кирила по плечу. – А то ты реально, как монах-капуцин. Легче стало?

– Не очень, – честно признался Кирилл. – Видимо, возраст сказывается. Старость не радость.

– Это как сказать, – со вздохом произнесла Анна. – Я бы многое отдала, чтобы дожить до старости.

– Да уж, поменялись времена, – сказал Кирилл. – Раньше люди не мечтали о старости. Значит, идем на Исландию?

– Идем на Исландию, – подтвердил Борис.

– Но сначала надо сделать дозаправку, – напомнил Кирилл. – Нужно топливо, лучше солярка, чем уголь, и ее нужно много. Угля нам столько не взять на борт. Я посмотрю по карте расход угля и прикину, сколько солярки нам надо. Нужны рыболовные снасти, сухие продукты, если сохранились. Все это достать мы можем только в Англии. Дальше до самой Исландии ничего. Океан, океан, океан. Повезет с погодой, можем добраться, не повезет, утонем потому что мореходность у нас практически равна нулю.

– Найти бы корабль побольше, – мечтательно произнес Борис.

– Толку мало. – Кирилл покачал головой. – Дизели кораблей работают на солярке, а она, сам знаешь, разложилась за почти тридцать лет. Это тебе не рапсовое масло, все ее свойства на присадках держались. Присадки расслоились, и ей теперь только печку топить.

– А как же летающие машины? – осторожно спросила Анна, а как же корабли Федерации Готланда? Они на каком топливе?

От неожиданности Кирилл крякнул. Он поразился, как у него самого не возник такой же вопрос. Ведь все видели вертолеты в небе! А Хенрик говорил о том, что в Исландию был отправлен десантный корабль. Значит, не все топливо на Земле пришло в негодность! Причем, годного топлива много, раз им заправляют корабли внушительного размера.

– Нда… – после паузы произнес Кирилл. – Скорее всего, они или производят топливо из нефти, или приводят в годное состояние старое. В любом случае, оно есть, и его много. Но вряд ли оно есть в Англии.

– Это смотря где расположены форты Федерации, о которых говорил Хенрик, – прикинул Борис. – Вдруг они и в Англии есть?

– Даже их наличие ничего нам не даст, – уверенно заявил Кирилл. – Форты укреплены против мутантов, контингент отлично вооружен. Нам их штурмом не взять.

– Штурмом нам и не надо, – ответил Борис. – Нам бы умыкнуть кораблик побольше.

– Корабликом побольше надо уметь управлять.

– Ну, тогда кораблик с экипажем, – поддержала Бориса Анна. – Они же не ждут нападения со стороны людей. Вся их фортификация отлажена против атак мутантов. Надо подумать и осмотреться. Если есть форт, надо понаблюдать, как там и что.

– Опасная затея, но спорить не буду. – Кирилл сдался. – Ваша жизнь, вам решать. Моя роль в вашей жизни чисто консультативная.

– Не прибедняйся, – скривившись, ответил Борис. – Ты почти тридцать лет вел Клан за собой. Отлично с этим справлялся. Ты нам нужен. Да, нужен без твоих доисторических морально-этических норм, но нужен твой ум, твой опыт, твоя энергия. Ты – Железный Кир. Не раскисай, пожалуйста. Тебе не идет.

Кирилл не стал показывать охвативших его эмоций, но понял, что Борис прав. В новом мире старая этика и мораль существовать не могли в силу неэффективности. В новом мире просто не выжить со старой моралью, с моногамными браками, со старыми представлениями о ревности, верности и любви. В новом мире каждый половозрелый мужчина должен оплодотворить как можно больше женщин, иначе все, конец. О каких старых моральных нормах может идти речь, если все они основаны на тех или иных сексуальных табу? Тридцать лет – срок не малый, но за это время Кириллу так и не удалось смириться с подобным положением дел. Ему претило, когда ребята вступали в беспорядочные половые связи, когда создавали большие полигамные семьи. Даже больше, Кириллу не нравилось, что все в этих семьях счастливы, словно это нормально, жить без ревности, без собственнических инстинктов. Кирилл бы так точно не смог, и его злило, что другие не просто могут так, а не могут иначе. Старые представления о нормах сексуального поведения все чаще становились причиной конфликтов между Кириллом и людьми Клана. Ребята не хотели и не могли их принять, не понимали, почему Кирилл за них цепляется, на что злится.

«Надо выращивать в себе терпимость, – подумал он. – Иначе я сам приведу ребят к гибели. Они вынуждены будут отвернуться от меня, просто потому, что я не сворачиваю. Но без меня они пропадут».

– Ладно, – произнес Кирилл вслух. – Я вам не барышня. Решение верное. Высадимся, проведем разведку, там разберемся.

Глава 2

При ближайшем рассмотрении берег оказался неприступной стеной меловых скал, возвышающейся более, чем на двадцать метров. Пришлось повернуть на юг в поисках пригодного подъема. Стук шатунов парового катера в тишине отлетал от обрыва эхом, иногда пугая рассевшихся по краю чаек.

Кирилл, стоя на палубе, внимательно осматривал берег в бинокль, Борис сидел рядом.

– Странно все, – произнес Кирилл, опуская бинокль. – Никаких признаков присутствия мутантов. Есть какие-то предположения по этому поводу?

– Да, местность трудно назвать сухой, тут мутантов должны быть толпы, – ответил Борис. – Возможно, им тут нет смысла выходить на поверхность. Все, что могли сожрать, они уже сожрали, а в канализации они себя чувствуют лучше, чем под открытым небом.

– Это нам на руку. Помнишь, как дикие у озера Мариут проходили под самым носом мутантов, и те их не чуяли?

– Ну, да. Они явно ориентируются на слух. Но слух у них невероятно чуткий. Впрочем, ты прав, даже на открытой местности их можно обойти на расстоянии выстрела из лука. Если они под землей, в тоннелях, и если мы не будем грохотать, как грохотали наши буеры, они могут вообще не узнать о нашей высадке. Вот только машина сильно стучит.

– Ветер с моря, – прикинул Кирилл. – Если остановим машину, нас точно прибьет к берегу, а там разберемся.

– Годный план. Гаси тарахтелку.

Когда грохот машины затих, наступила почти полная тишина, лишь продолжало гудеть постепенно угасающее пламя в котле. Взошедшее солнце быстро скрылось за довольно плотными тучами, отчего тишина казалась еще более ватной. Крики чаек в этой тишине звучали противоестественно, как голос репетирующего актера на пустой сцене перед пустым залом.

Какое-то время катер двигался по инерции, ветер дул ему точно в корму, помогая дольше сохранить первоначальный импульс. Кирилл чутко прислушивался, пытаясь за мягким плеском воды о борт различить характерный рев охотящихся мутантов. Но ничего не выдавало их присутствия. Другой на месте Кирилла этому бы порадовался, но Кирилл знал мутантов лучше всех в Клане, знал с первого дня их появления на планете, и его опыт подсказывал, что чем тише, тем хуже. Тишина в новом мире означала не отсутствие опасности, а неизвестность, невозможность понять, где укрылись и притаились злобные твари.

В Клане собаки предупреждали людей об опасности. Их острый нюх позволял учуять монстров издалека, даже через закрытые люки канализации, но в поход собак решили не брать, так что теперь никаких средств обнаружения тварей не осталось. Это напрягало, но сделать с этим уже ничего не получится. Придется вести себя тихо.

На палубе постепенно собрались все. Первым из люка выбрался самый молодой Джейран, за ним, потягиваясь, улыбчивый Джамиль, лучший снайпер Клана, следом отличившийся в боях с мутантами на улицах Александрии Ахмед. Последней поднялась Анна в легкой короткой куртке и хорошо скроенных штанах, поддерживаемых широким ремнем с ружейными подсумками. Остальные были одеты в традиционные арабские халаты, голову Джамиля украшала черно-белая клетчатая куфия, конец которой трепетал на ветру кистями. Из парней лишь Борис предпочитал европейскую военную одежду традиционной арабской, а красно-белую куфию носил на шее, как шарф.

Все собрались на баке, Анна и Ахмед остались стоять, остальные расселись на кнехты у борта или на бухты канатов.

– Не пошел бы дождь, – глянув на тучи, произнес Джамиль.

– Над дождем мы не властны, – спокойно ответил Кирилл. – Если он пойдет, откажемся от высадки, вернемся в море. Что-то придумаем. Всегда есть выход, главное руки не опускать.

– Вот, наконец-то, возвращается наш Железный Кир, – с удовольствием произнес Борис. – А то ты что-то раскис.

Кирилл подумал, что новое время очень многое изменило. До появления на Земле мутантов, потеря каждого человека воспринималась, как горе. Можно ли не раскиснуть, если погибли девчонки, спасая всех, погиб Макс, погиб Хенрик, прикрывая отход и спасая Ахмеда? Но эти потери демотивировали, похоже, одного лишь Кирилла. Ему было неприятно, что Борис и Анна, да и другие, пребывают поутру в прекрасном расположении духа, хотя в ночь перед этим погибло несколько их товарищей по Клану. Да, новое время все изменило. Смерть стала таким же естественным и каждодневным явлением, как ветер, солнце, еда и секс. Почти тридцать лет – срок не малый. Особенно если тебе двадцать лет, и ты не знаешь, как было раньше, и единственным твоим осознанным желанием является не полное уничтожение мутантов, а лишь возможность дожить до старости. Потому что полное уничтожение мутантов ничего не изменит, ибо сам ты, прожив короткую жизнь, превратишься в мутанта. Неизбежно.