Сияние

Несколько секунд Бришен смотрел на нее молча. Глаза, как у совы, подумала она. У него и его народа глаза ночных хищников, только без зрачков, и их сияние завораживало ее, как гипнотический взор совы завораживает мышь.

– Я вам все расскажу.

Ильдико моргнула, неожиданно выведенная из оцепенения его словами, и поняла, что не помнит, о чем они говорили.

– Расскажете что?

У него были тонкие губы с опущенными уголками, и это дополнительно подчеркивали идущие от крыльев носа глубокие морщины. Они придавали его лицу угрюмое выражение, кроме мгновений, когда он улыбался, как сейчас.

– Все про каи. Если захотите, я вас всему научу. Это будет намного полезнее лживых книг гаури, написанных о нас.

Ильдико испытала облегчение вместе с надеждой. Пусть ее жених не гаури и даже не человек, но он близок ей по духу и приятен. Она говорила, что считает его внешность отталкивающей, а искренность – привлекательной. И мнения своего пока еще не изменила. Все могло сложиться гораздо хуже для нее. Многие женщины гаури были отданы обычным мужчинам с прекрасными лицами и черными душами.

– Вы очень великодушны. Я прослежу, чтобы вы исполнили обещание, – поддразнила она, по-прежнему гадая о цели его визита. – Но я отвлекаю вас от дела. О чем вы желали со мной поговорить?

Бришен сложил руки за спиной, и ей показалось, что он собирается с духом, чтобы затронуть неприятную тему.

– У меня деликатный вопрос, и я не хочу оскорбить вас откровенностью. Думали ли вы о консуммации брака?

Желудок Ильдико сжался. Она вспыхнула от стыда и попыталась скрыть это, закатив глаза. Бришен быстро шагнул назад.

– Все думают о консуммации, – сказала она. – Вряд ли у меня была возможность избежать дружеских советов, ободряющих похлопываний по плечу и предложений лечь на спину и думать о короле и долге перед страной. – Ильдико едко улыбнулась. – Чаще всего советуют проследить, чтобы в комнате было так темно, что я не смогла бы разглядеть собственную руку – или вашу, если на то пошло.

Бришен громко расхохотался, но смог совладать с собой и широко улыбнуться, глядя на нее блестящими глазами.

– Мне говорили что-то такое – что-то насчет того, чтобы сделать это в полдень, когда я почти ничего не вижу.

Ильдико тоже засмеялась, прикрывая рот ладошкой.

– Да спасет нас Крылатый Берсен от таких полезных наставлений.

Смех стих, но они продолжали улыбаться друг другу. Бришен, посерьезнев, спросил:

– Чего бы вам самой хотелось, Ильдико?

Он задал вопрос, который она в жизни не ожидала услышать. Ее никогда не спрашивали, чего она хочет, лишь приказывали, что делать и что говорить. На мгновение она онемела от изумления. Бришен терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями.

– Могу я говорить искренне, Ваше Высочество?

Он фыркнул.

– Наедине называйте меня Бришен. Правила приличия это допускают.

– У вас красивое имя. Вы в самом деле родились в грозу? – Хоть он и не казался капризным или жестоким, как гроза, но имя ему шло. Ильдико подозревала, что за спокойными манерами скрывается характер твердый, как закаленная сталь.

Бришен кивнул.

– Вы снова уводите меня в сторону, Ильдико. Ответ на ваш первый вопрос – да. Я не только желаю, чтобы вы говорили откровенно, я требую этого. – Он пожал плечами. – Кроме того, мне кажется, немного поздно начинать ходить вокруг да около. Я назвал вас безобразной, а вы ясно дали понять, какой находите мою внешность, сказав, что размозжили бы мне голову. Сомневаюсь, что после этого мы еще способны ранить гордость друг друга. Говорите, что у вас на уме.

Ильдико, согласившись с его доводами, произнесла:

– Вы нравитесь мне, Бришен, но могли ли бы мы повременить с близостью? Ведь на самом деле в этом даже нет необходимости. Я не смогу родить вам детей, и я слышала, что у трона каи уже есть наследники. Сколько у вас племянников? – Она с такой силой стиснула руки, что побелели ногти.

– Целый выводок. Когда я считал в последний раз, их было шесть. – Бришен склонил голову. – Я с радостью готов пойти вам в этом навстречу, мадам.

Ильдико забыла об этикете, собственном титуле и обо всем остальном. Она бросилась к Бришену и крепко обхватила его за шею руками. Он окаменел в ее объятиях, но ей было все равно.

– Благодарю вас! – Она клюнула его в щеку быстрым поцелуем и отпустила до того, как он попытался бы освободиться или обнять ее в ответ.

Он наклонил голову и слабо улыбнулся.

– Поверьте моему слову, это я должен вас благодарить.

Ильдико улыбнулась ему в ответ, потом проследила за его взглядом: Бришен смотрел куда-то поверх ее плеча. Она обернулась и увидела большое зеркало в лучах заходящего солнца. Принц подошел и встал рядом с ней. Несколько секунд они смотрели на свои отражения в золотистой дымке – рыжеволосая девушка гаури и принц каи со светящимися глазами.

– Мы хорошо поладим, Ильдико из Гаура, – сказал Бришен, глядя в зеркало.

Она тронула его за плечо.

– Я тебе верю, Бришен из Баст-Харадиса.

Громкий стук в дверь известил о том, что их время вышло. Принц подал Ильдико руку.

– Готовы надеть оковы, мадам?

Она положила ладонь на сгиб его локтя.

– Постарайтесь не улыбаться так широко, Ваше Высочество. Напугаете детей.

Глава 4

Бришен посмотрел на свою жену, которая ехала рядом, сгорбившись в седле. Они направлялись к восточным границам Баст-Харадиса и далее – в столицу, в сопровождении двух дюжин каи. Быстро плывущие облака то и дело закрывали луну над их головами. В ее свете волосы Ильдико отливали серым, а не рыжим, а лицо осунулось и побледнело от недостатка сна.

Он пытался убедить ее перебраться в небольшую крытую повозку с соломенным тюфяком, чтобы можно было подремать в дороге. Она наотрез отказалась.

– Отныне я живу вашей жизнью. Мне необходимо как можно быстрее привыкнуть. – Она трижды прерывала свою тираду, чтобы зевнуть.

Бришен был уверен, что Ильдико не продержится и до заката, но все равно приказал оседлать для нее лошадь. Они отправились в путь сразу после окончания свадебного пира.

Среди всех свадеб, на которых принцу довелось присутствовать, его собственная оказалась самой нелепой. Обручение символизирует единение. Но судя по реакции, гости – и гаури, и каи – восприняли его как объявление войны. Держась за рукояти мечей, приглашенные зорко следили друг за другом, готовые в любой момент броситься через украшенный цветами проход и скрестить клинки. Воины гаури значительно – в двадцать раз – превосходили числом его свиту. Только это одно означало, что потасовка – если она начнется – будет жестокой, но непродолжительной.

Гаур приложил немало сил для заключения этого союза, и каи приняли его с огромным воодушевлением, поэтому Бришен решил, что причина такой враждебности – скорее инстинктивное отвращение, ведь их народы почти не знают друг друга и внутренне противятся тому, что одному из сородичей придется отныне жить с ненавистными чужестранцами. Глядя в пугающие глаза Ильдико, он не мог понять, что она чувствует, но по нахмуренным бровям догадался, что она встревожена. Она посмотрела на него, и он сдержал невольный порыв отпрянуть.

– Крылатый Берсен, Бришен. Сегодня нам не избежать кровопролития.

Она была права, и он принялся ломать голову над тем, как разрядить обстановку. Когда священнослужители объявили, что союз скреплен и благословлен, воздух вокруг будто сгустился от взаимной ненависти. Бришен взял Ильдико за руки, наклонился к ней и нежно поцеловал в щеку. Пусть цвет ее кожи и напоминает моллюска, но она теплая на ощупь и пахнет елеем. Он сделал шаг назад и кротко улыбнулся.

Ее ладони чуть дрогнули в его руках, она подняла бровь и тихо сказала:

– Волк.

– Кобылка, – так же тихо парировал он.

Губы Ильдико изогнулись в улыбке, она не выдержала и расхохоталась. И звук ее смеха сотворил чудо лучше любого магического заклинания и ошарашил толпу сильнее, чем движущиеся человеческие глаза. И воины гаури, и немногочисленные придворные каи ощутимо расслабились. Руки отпустили оружие, напряженные плечи расправились, и гости, все как один, уставились на молодоженов, как на умалишенных. Бришен обнял ее и так крепко прижал к груди, что она пискнула.

– Так держать, принцесса, – прошептал он на ухо Ильдико. – Молодец.

Но, несмотря на явное единодушие между женихом и невестой, опасность кровопролития еще не миновала. Бришен передернулся в седле, вспоминая праздничную трапезу.

До этого момента они ели пищу, приготовленную поварихой из Каи, которую привезли с собой по настоянию его матери. Королевская чета Гаура охотно предоставила ей для работы часть огромной кухни. Бришен считал жалобы своих людей на еду гаури детскими капризами и нытьем, но, впервые учуяв запах, с трудом преодолел тошноту. Его двоюродная сестра Анхусет послала ему торжествующую ухмылку.

– Я предупреждала, – самодовольно заявила она.

Как же она оказалась права! Сидя рядом с Ильдико, он слушал бесконечные неискренние тосты за счастье молодых супругов. По крайней мере, вино и эль были выше всяких похвал. Еда – совсем другое дело. Боясь перед свадьбой, что его родственники не выдержат, взбунтуются и, может статься, убьют его сгоряча, он собрал всех на совещание в отведенных ему комнатах.

– Мы должны продемонстрировать доверие хозяевам, поэтому будем есть то, что подадут на пиру после свадьбы.

Каждый присутствующий в комнате запротестовал.

– Ты видел, что едят эти люди, – скривилась от отвращения Анхусет. – Если это не помои с самого начала, то после приготовления точно ими становятся. Я бы голодную дворнягу не стала этим кормить.

Бришен не отступился.

– Вы что, превратились в бесхребетных слабаков, пока ждали моего прибытия? – рассердился он. Повисло молчание. – Это всего лишь обед. Вы воины каи, прекрасно обученные и показавшие себя на поле боя. Вам вполне по силам проглотить с улыбкой тарелку их супа.

– Когда я в первый раз улыбнулась одному из гаури, он, кажется, обмочился со страху. – Слова Анхусет встретили сдержанными смешками. Она склонила голову, глядя на Бришена. – Ты наш принц и повелитель. Мы во всем следуем за тобой.

Принц смотрел на нее, сощурившись. Она бросает ему вызов, прикрываясь уважением. Все ждут, что он первым попробует каждое блюдо. Выходит, это дело решенное. Он главный, значит должен подавать пример, и он оправдает их ожидания.

Бришен от всей души пожалел о принятом решении, когда слуга поставил перед ним дымящуюся тарелку с какой-то коричневой жижей, а к ней подал нечто похожее на комок засохшего навоза. Сидящая рядом Ильдико склонилась к нему и прошептала на ухо:

– Это жаркое, приготовленное из мяса скота, выращенного специально для королевской семьи. – Она указала на коричневую штуку. – А это картофель. Смотри.

Ильдико разрезала свою картофелину вдоль пополам, и показалась бледная, исходящая паром мякоть с резким запахом сырой земли, которую она вынула с помощью вилки и сложила кучкой в тарелку. Бришен готов был поклясться, что на его глазах только что выпотрошили гигантскую запеченную личинку. Когда Ильдико положила кусочек себе в рот, он поперхнулся и вцепился в подлокотники.

Родственники наблюдали за ним со своих мест за соседними столами, не прикасаясь к еде и терпеливо дожидаясь, пока он начнет есть. Он тяжко вздохнул и, следуя примеру жены, расчленил личинку-картофелину и осторожно попробовал. Зернистая, рыхлая, совершенно безвкусная мякоть налипла на язык и застряла в горле. Бришену показалось, что он сейчас задохнется.

Ильдико снова наклонилась к нему.

– Если выплюнешь, начнется рукопашная.

Он стиснул зубы и проглотил. Всего вина и эля в мире не хватило бы, чтобы перебить тошнотворный привкус. Бришен залпом осушил оба кубка, свой и Ильдико, и подал знак слуге налить еще. Каи смотрели на него не отрываясь, и он по очереди обвел их тяжелым взглядом. Они взяли приборы и отважно принялись за картофель.

Их реакция в точности повторила его. Следующие две недели ему придется спать вполглаза с кинжалом в руке, если он не хочет однажды проснуться и обнаружить этот самый кинжал у себя между лопаток. Ильдико потянула его за рукав.

– Мне очень жаль, Бришен. Неужели совсем невкусно?

Он услышал сочувствие в ее голосе и успокаивающе похлопал по руке. Невкусно – слишком мягко сказано, но он покачал головой и солгал:

– Нет. Бывало и хуже.

В последующие нескончаемые три часа он готов был взять свои слова обратно. Жаркое было так же отвратительно, как картофель, но остальные блюда далеко их превзошли. Отменный угорь оказался залит какой-то студенистой плесенью и присыпан зеленью. Обжаренные куриные медальоны подавались со странным соусом, один вид которого убедил Бришена, что придворный повар – вовсе не повар, а некромант, зачем-то размоловший кости покойников и смешавший их с перцем. Добили его сырные тарелки: он дважды переспросил Ильдико, точно ли вот эти ломтики с зеленовато-голубыми прожилками не полупереваренная мертвечина. Когда она объяснила, как этот сыр производят, Бришен пожалел, что ему в самом деле не подали труп.

Он заставил себя попробовать и проглотить всего понемногу, щедро запивая каждый кусочек вином. Его родственники, как и обещала Анхусет, безропотно съели все, что им подали, посылая ему убийственные взгляды поверх кубков.

Наконец, боги вняли его отчаянным мольбам: король Сангур объявил, что праздничный обед окончен, и провозгласил последний тост. Танцев не было. В любое другое время Бришен бы расстроился. Каи любят танцевать. Всякий праздник заканчивался танцами, и нередко случалось, что гости плясали, пока не упадут от усталости.

Теперь же он был счастлив, что осталось лишь встать из-за стола и сопроводить жену в подготовленную для новобрачных спальню. Желудок сжимался из-за отвратительной еды и, вне всякого сомнения, ненавидел его так же сильно, как все присутствующие в замке каи.

* * *

В комнате их ждали горничные, чтобы помочь Ильдико раздеться. Она отослала их взмахом руки и повернулась к нему.

– Ни к чему дольше задерживаться в Присиде, Бришен. Я не возражаю против немедленного отъезда.

Его уродливая великодушная жена, очевидно, читает мысли. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал в лоб.

– Ты уверена? Разве не хочешь попрощаться с семьей?

Она вцепилась в его рукав, и уголки ее губ опустились. Боль. Давняя. Бришен понемногу учился распознавать эмоции на ее лице так же, как она угадывала, о чем думает он.

– Я попрощалась, когда произносила молитвы на могиле родителей. У меня нет причин откладывать отъезд.

Он оставил ее, чтобы она могла проследить за тем, как слуги собирают заранее упакованные сундуки и грузят их в повозку, которая отправится с ними в Харадис. Воины из его свиты обнаружились на маленьком заднем дворе. Они передавали по кругу бутыль с вином. При его появлении все поднялись и поклонились. Анхусет подошла к нему и сказала:

– Ненавижу тебя.

Бришен пожал плечами.

– Переживу.

– Не будь так уверен, братец, учитывая, сколько дрянной еды мы сегодня из-за тебя проглотили.

Бришен сдержал улыбку. Анхусет была ему ближе родного брата. Также она была его правой рукой. Беспощадная в битве и фанатично ему преданная, она не бросала слов на ветер. Он решил не расслабляться. Она запросто может наброситься на него с кулаками, если как следует рассердится.

– Моя жена желает ехать немедленно, – сказал он и с удивлением воззрился на то, как все тут же засуетились, а кое-кто даже произнес пару горячих тостов за новую херцегеши. Ильдико, сама того не зная, только что одержала маленькую победу в войне за расположение новой семьи.

Когда погрузили вещи, расселись по коням и выехали из замка, луна уже опускалась к горизонту. Обычно Бришен ехал во главе отряда, но не в этот раз. Из-за обоза с вещами Ильдико им придется двигаться по основному тракту сквозь кишащие разбойниками земли. Его первоочередная задача – защитить жену, поэтому он и две дюжины вооруженных каи держались рядом с ней. Бришен тоже был в броне и при оружии. Ильдико без возражений согласилась надеть запасной нагрудник Анхусет, и принц взялся ей помочь.

– Думаешь, тут настолько опасно? – спросила она, закусив губу и рассматривая броню, прикрывающую ее торс.

Бришен поправил пряжки, чтобы ей было удобно.

– Все возможно. По этой дороге ходит множество караванов, у которых есть чем поживиться. – Он протянул ей дорожный плащ, заранее отложенный служанками. – Не переживай, Ильдико. Они дважды подумают, прежде чем на нас напасть. Мы не какие-нибудь бродячие ремесленники. Отряд хорошо вооружен. И потом, всем известно о боевом мастерстве каи.

Она чувствовала себя неловко в нагруднике и стеснялась его свиты. Каи избегали смотреть ей в глаза, но все низко поклонились, вежливо поприветствовали ее и произнесли поздравления.

Слышно было, как ухают совы, поскрипывают колеса повозки, глухо стучат копыта лошадей, а в лесу по обе стороны дороги тихонько шуршат ночные звери. У Ильдико слипались глаза, и она стала клониться в сторону Бришена. Он подъехал к ней вплотную.

– Ильдико, проснись.

Она открыла глаза, и расширившиеся в темноте зрачки поглотили радужку.

– Уже утро? – сонно спросила она. Бришен чуть подвинулся в седле, подхватил ее за талию и пересадил на своего коня.

– Нет, утро еще не наступило, но ты вот-вот упадешь. Если не хочешь спать в повозке, можешь ехать со мной.

Она кивнула и устроилась удобнее в кольце его рук. Нагрудник тихонько постукивал о его латы.

Принц каи обнимал ее, впитывая тепло ее тела и вдыхая ее аромат. Сейчас она ничем не отличалась от женщин его земли. Такая же теплая, а странного цвета кожа на ощупь такая же гладкая и волосы шелковистые. Пока она спит и его не отвлекают ее глаза, можно чуть повернувшись рассматривать ее профиль.

Бришен видел, какими взглядами провожали его невесту придворные из Гаура во время церемонии. Ему она не казалась красивой, но, очевидно, при дворе о ней были другого мнения. Тем не менее он не жалел о женитьбе. Ильдико необычная и остроумная, и ему приятно проводить с ней время. Начало многообещающее.

Бришен прижал ее к себе крепче и замер в седле, услышав тихий звук.

– Поднять щиты! – крикнул он и нагнул испуганную Ильдико к шее своего жеребца.

Глава 5

Ильдико проснулась, как от толчка, и ощутила, что рот полон лошадиной гривы, а Бришен всем телом придавливает ее к седлу. Было темно и душно, и она не сразу поняла, что муж накрыл ее щитом. Снаружи что-то дробно застучало о металл. Бришен качнулся в сторону, сгибая руку, которой ее обнимал, чтобы смягчить удар.

Конь от испуга встал на дыбы, и Ильдико судорожно вцепилась в поводья. В щит ударил молот. Она ахнула и оказалась на земле, где ее тут же окружили стеной солдаты каи. В свете гаснущей луны тускло проблескивала броня, а их глаза ярко сияли. Чья-то рука пригнула ее вниз, и она вскрикнула от неожиданности.

– Лежите, Ваше Высочество, – приказал женский голос.

Ильдико не стала спорить, потому что в этот момент из-за деревьев с громким свистом тучей вылетели стрелы и, описав дугу в светлеющем небе, посыпались на их отряд. Сжавшись в комок, она закрыла голову руками. По щитам забарабанили металлические наконечники.

На них кто-то напал, и, судя по тому, что Ильдико могла разглядеть, лежа на земле за спинами своих защитников, они окружены. Нельзя ни бежать, ни сразиться с врагами, скрывающимися за деревьями. Но вскоре ситуация изменилась. Из леса послышался топот копыт, приближающийся звон оружия и отчаянные крики.

На дороге, где застрял отряд, будто разверзлась преисподняя. Откуда-то появились на конях одетые в темное воины каи, прибывшие на помощь своим. Те, что окружали Ильдико стеной из щитов, расступились. Ее подняли на ноги, и она оказалась лицом к лицу с девушкой, которую заметила на свадьбе. Бришен тогда представил ее как свою кузину Анхусет. Ее сияющие перламутровые глаза смотрели не мигая.

– Следуйте за мной, Ваше Высочество. Поторопитесь.

Ильдико узнала голос – и эти властные нотки – и засеменила следом за женщиной к повозке с припасами. Анхусет сделала ей знак ложиться.

– Забирайтесь под повозку. Сидите тихо, не высовывайтесь.

Не дав возможности возразить, она запихнула Ильдико под дно телеги. Ильдико легла на живот. Из ее укрытия были видны только быстро бегущие ноги. Анхусет осталась стоять рядом, вскоре к ней присоединились трое мужчин.

Ильдико высматривала Бришена среди его сопровождающих, которые больше не были в меньшинстве. Вдруг она его заметила: он отбивался сразу от нескольких грабителей, стоя спиной к спине с одним из каи. У того были щит и меч. Бришен же дрался так, как не смог бы ни один дворянин из Гаура.

В одной руке он держал небольшой боевой топор с металлическим крюком на обухе, в другой – охотничий нож лезвием наружу. Движения его, как у всех каи, были по-кошачьи быстрыми и точными. Он бил ножом, резал и рубил топором, а крюком ловко сбивал врагов с ног.

Ильдико молилась, чтобы он и все остальные остались живы. Внезапно на ее стражей набросилось несколько разбойников, и она потеряла мужа из виду. Анхусет издала пронзительный боевой клич. Ильдико передвинулась за одно из колес и стала смотреть сквозь спицы.

Ей хотелось чем-нибудь помочь, но она не умела сражаться. Она и так обуза, ведь несколько воинов должны ее охранять. Кроме столового ножа, у нее нет при себе никакого оружия. Лучшее, что можно сделать, – послушаться Анхусет: сидеть тихо и не мешать.

Сердце громко билось о ребра, во рту стоял горький привкус страха. Кто-то схватил ее за щиколотку и дернул, и она ахнула от неожиданности. Вцепившись в колесо, Ильдико оглянулась через плечо и закричала, увидев грязную, окровавленную морду одного из грабителей, который пытался залезть ей под юбки.

Она пнула его ногой и ухитрилась попасть в подбородок. Разбойник с криком отпрянул, но тут же бросился на нее снова. Ильдико перевернулась на спину и, помогая себе локтями, выползла из своего убежища.

Она неловко поднялась на ноги и поняла, что угодила в самую гущу схватки. Воины, защищавшие ее у телеги, отбивались от разбойников, не замечая, что ее нашли. Подхватив подол платья, Ильдико собралась бежать, хотя понятия не имела куда. Грабитель, обойдя повозку, медленно подбирался к Ильдико, размахивая ножом и плотоядно скалясь.

Ильдико развернулась, намереваясь броситься прочь. Но не успела. Легкое дуновение ветра коснулось ее щеки и пошевелило волосы. Сзади послышался тихий треск, и, оглянувшись, она увидела, что грабитель падает на колени, а из головы у него торчит топор. На лице застыло изумленное выражение, будто он не мог поверить, что умер. Он повалился спиной в грязь и застыл.

Ильдико резко обернулась и увидела, что к ней бежит Бришен. Не останавливаясь, он подхватил ее одной рукой за талию и прижал к себе.

– Не такой свадебный подарок я для тебя приготовил, – задыхаясь, проговорил он. – Но я исправлю это упущение.

Глава 6

В схватке потеряли троих. Бришен считал, что трое – слишком много, и боль камнем давила на сердце. Первый, Крошаг, был средним сыном стюарда королевской семьи и одним из тех, кто добровольно вызвался в сопровождающие. Нейма, погибшая от стрелы, всю дорогу из Харадиса в Присид ломала голову над тем, как обеспечить приданым двух близняшек. Теперь дочери выйдут замуж, а их мать этого не увидит.

Острее всего Бришен переживал гибель Талумея. Тот был молод, мечтал проявить себя, с готовностью признавал ошибки и едва не сошел с ума от радости, когда его назначили в свиту принца. Бришен пообещал себе, что лично доставит матери Талумея его огонь жизни.

К нему приблизилась Анхусет, и он отбросил печальные мысли. Слепящий утренний свет освещал ее фигуру сзади и заливал трупы за ее спиной желтым сиянием.

Анхусет смотрела на него, сощурившись и поджав губы. Бришен пораженно отпрянул, когда кузина вдруг упала перед ним на колени. Отряд, расположившийся у дороги, затих. Наступила мертвая тишина.

Склонив голову, Анхусет протянула ему на вытянутых руках свой меч.

– Я подвела вас, Ваше Высочество. Возьмите в наказание мою жизнь и мой огонь жизни, – хриплым от стыда голосом произнесла она, глядя в землю.

– Что ты такое говоришь? – поразился Бришен.

Анхусет не подняла головы, все так же держа меч на вытянутых руках.

– Мне было поручено защитить херцегеши. Я не справилась с заданием. Если бы не вы, она бы погибла.

Бришен поморщился. Его кузина, должно быть, приложилась к бочонку вина из повозки с провизией, иначе каким образом она могла прийти к такому смехотворному умозаключению? Он действительно спас Ильдико от разбойника, но причем тут Анхусет? Его кузина исключительно умелый воин, и в армии Каи ее уважают за храбрость и мастерство, но она не богиня войны.