Земля лишних. Слуга трех господ

Подхожу поближе. Коняга меня замечает и затихает. Похоже, просчитывает, опасен ли я для лошадиного здоровья. Зыркнула раз, другой, решила, что опасен, и затеяла задом ко мне поворачиваться. Хорошо хоть, она немного в маневре сейчас ограничена и быстро крутиться не может. Успел уйти из-под удара и снова напротив башки оказался. Разговаривать надо? Будем разговаривать. А если не договоримся – брошу эту дуру здесь, пусть ее гиены жрут.

– Что ж ты, волчья сыть, травяной мешок, такое творишь? Зачем бесишься? Давай я тебя быстренько отвяжу, а потом домой, в любимое стойло. Там и пожрать можно! Насыплю тебе овса полную кормушку…

Лошадь бдительности не теряла, но лягаться уже не рвалась. Я говорил, и говорил, и говорил, и постепенно, по полшага, подходил все ближе… Более идиотскую ситуацию представить трудно. На поляне два трупа валяются, а мокрый и чумазый, сутки не спавший и не жравший дядька ласковым голосом рассказывает лошади сказку про колобка – первое, что в голову пришло. И все это под проливным дождем.

Моего красноречия хватило на пару минут. Потом я быстро преодолел последние три шага, крепко взял лошадь под уздцы и пообещал познакомить с татарской кухней, если продолжит выделываться. Вроде договорились.

Как оказалось, длинный носил ремень с жуткого размера металлической пряжкой. За эту пряжку повод и зацепился. Я подтянул лошадь чуть ближе и отцепил от покойника, потом отвел метров на пятьдесят на наветренную сторону и привязал ее там.

Вернулся на поляну собирать трофеи. И обломался по полной. К обрезу у мелкого было всего два патрона в кармане плаща. Ружье убежало вместе с его лошадью, там же, судя по всему, остались прочие припасы.

А над длинным изрядно потрудилась его животина. До кучи она умудрилась погнуть ствольную коробку винчестера до полной неработоспособности и сломать защелку револьвера. Возможно, специалист при наличии запчастей и смог бы что-то сделать, но мне-то нужна была возможность стрелять здесь и сейчас.

Я чуть не взвыл от досады! Вроде бы одержал славную победу, а расходов оказалось больше, чем доходов. Стал обладателем оружия без боеприпасов и патронов без оружия. Хотелось зарядить обрез последней парой патронов и застрелить тупую скотину. Но, по здравом размышлении, пожалел. Патроны, естественно.

По карманам у моих внезапных оппонентов оказалось чуть мелочи. Документов они с собой не возили.

Вернулся к лошади. Кроме ружейной кобуры, ничего к седлу подвешено не было. И пустые карманы… А это значит… Это значит, что у них неподалеку есть база, где они как минимум хранили еду и корм для скотины, а скорее всего там же и жили какое-то время.

Может на базе оказаться кто-то еще? Почему бы и нет? Тогда нужно рвать отсюда когти как можно скорее. Садиться верхом и гнать. Второй день без еды и отдыха. И без корма для лошади. Так себе идея.

Но не дает покоя сказанная тощим фраза: «Нам вдвоем скучно». Вдвоем. То есть они по какой-то причине кукуют вдвоем в этой глуши.

Что еще меня удивило? Оба были не особо промокшими. Мою одежку можно выжимать, несмотря на все хитрые водоотталкивающие пропитки, а их едва начала намокать, даже шляпы. И лошади потом не воняли. То есть берлога у них где-то неподалеку. Совсем рядом. Если кто-то там был, он не мог не слышать выстрелов. И, если я сейчас уеду, за мной обязательно пошлют погоню. И непременно догонят, поскольку мне иногда надо спать и есть.

А посему – отправляюсь искать берлогу. Если не повезет, хоть помру не очень уставшим. А повезет – поем и согреюсь. Как искать? А лошадь на что? Я же говорил, что это самая ленивая скотина на свете, хуже даже человека, хотя, казалось бы, такое невозможно. Всегда найдет дорогу к стойлу.

Ладно, пора. Взгромоздился в седло, сунул ноги в стремена, взял в левую руку повод, толкнул пятками в бока, причмокнул губами… И лошадь бодро потопала куда-то вбок. Пресек попытки ободрать мне ногу о скалу и затащить под колючую крону, а в остальном было грех жаловаться. Коняга перла и перла вверх по едва заметной тропинке, и минут через пятнадцать привезла в логово своих недавних хозяев.

Я до последнего момента не замечал ничего, пока лошадь не ткнулась в небольшую дверь в каменной кладке, запертой на обычный засов. Явно не от людей, а от диких зверей. Я привязал скотинку, вынул пистолет и открыл дверь.

Не знаю, кто это строил, но он был гений. Маленькая пещерка таилась внутри горы, которую огибало ущелье. Пробитые в скале окошки были ловко замаскированы снаружи каменной осыпью и позволяли вести наблюдение на три стороны сразу. Вход располагался с обратной стороны скалы, там же размещались выложенная из камня конюшня со сводчатой крышей и прочие хозяйственные постройки. Густо росли кусты и деревья, и не только с земли, но и с воздуха обнаружить этот наблюдательный пункт было очень непросто.

А это был именно наблюдательный пункт, судя по хорошему биноклю, изрядной радиостанции и даже журналу наблюдений на столе. Пометки в основном были типа dos caballos de carga y cuatro jinetes hacia el norte – «две вьючные лошади и четыре всадника на север» (исп.). Сегодня пометок не было.

Я взял бинокль и осмотрелся. Тропа, по которой я сегодня шел, была видна на большом протяжении. Запросто можно успеть оседлать лошадок, собраться и перехватить пешего. Скучно зимой в горах.

Судя по двум спальным мешкам, двум мискам и двум кружкам, других обитателей пещера не имела, и спросить, «кто спал на моей кровати и помял ее», будет некому. Ну и славно.

Кстати, о лошадках. Взял со стола маркер, отметил, на какие дырки были затянуты подпруги седла и как они располагались на теле животины. Расстегнул подпруги и снял седло, подвесил на крюк при входе. Стащил с лошади последовательно все тряпки, что были под седлом, пронумеровал их, чтобы не перепутать при седлании, развесил сушить. Увидел свернутую попону, прикрыл лошадь сверху. Чистить не буду, вроде бы не успела толком вспотеть. Да и не умею я.

В углу увидел два пластиковых ведра, одно из них с водой. Не канистры, не хитрые емкости для перевозки, а именно ведра. А это значит, что где-то поблизости должен быть источник этой самой воды. Налил лошади в стоящее там же корыто. Не знаю, сколько они пьют, надеюсь, хватит. Еще нашел мешок с какой-то крупой вроде овса, только крупнее и менее вытянутой. Чуть позже покормлю скотину.

Сунул обрез сзади за ремень, взял пустые ведра, вышел наружу. Огляделся. По левой тропинке я сюда приехал, и родника там не было. А что справа? Справа, метрах в пятидесяти и чуть вниз, оказался ручеек с небольшим водопадиком. Как раз ведро подставить. Очень удобно.

Теперь пора и себе пропитание поискать. В пещерке нашлись и консервы, и крупы, и даже примус с бутылкой бензина. Развесил сушиться мокрое барахло. Умылся. Взялся за готовку. Потом поел сам, покормил лошадь и завалился спать. Справедливо рассудив, что вряд ли покойные хозяева этого уютного гнездышка ожидали скорую смену, если отправились искать себе игрушку от скуки. А раз так – прорвемся. Выспаться и согреться мне сейчас просто необходимо.

И еще перед сном накатил стаканчик какой-то жуткой пародии на виски. Ужасная гадость! Зато внутри окончательно стало тепло.

Проснулся уже под вечер. Все мышцы ныли, болели отбитые локти, колени и задница, но в остальном я чувствовал себя сносно. День уже клонился к вечеру, дождь прекратился, и даже закатное солнце показалось из-за туч. Закат у нас обычно на западе… Ну что, я шел почти правильно – на юго-запад. Завтра и продолжу.

Взял бинокль, осмотрел пустынные окрестности и в очередной раз восхитился мастерством того, кто выбрал это место для наблюдения. Ущелье просматривалось на несколько километров вверх и вниз, но пока было пустынно.

Хотя… Недалеко, в кустах, какое-то копошение. С учетом увеличения бинокля недалеко, понятно. Как раз место моего утреннего сражения. Присмотрелся. На открытое место выбрались два зверя… И еще один… На волков похожи, вполне обычного вида и размера, разве что уши чуть больше привычных и ноги подлиннее. И я даже догадываюсь, что они такое темное сейчас грызут и дергают в разные стороны.

Лошадь всхрапнула у себя в закуте. Я подошел, сыпанул ей еще овса, налил воды.

– Слышь, там твоих волки в овраге доедают.

Коняга безразлично покосилась на меня лиловым глазом, подняла хвост и навалила кучу.

– Вот и я считаю, что насрать.

Пока окончательно не стемнело, решил внимательно осмотреть пещерку. Оружия так и не нашел, зато в одной из сумок наткнулся на карту. Хотя скорее схему. Склеенные скотчем ксерокопии с нарисованных от руки картинок горной местности, с привязкой к северу и даже с масштабом. И с кучей пометок как на исходной карте, так и на копии. Пунктиром нанесены маршруты через горы, обозначены речки, родники и какие-то домики. Но больше всего меня порадовала надпись на извилистой линии в самом низу карты – Camino Norte [Северная Дорога (исп.)]. От характерного изгиба ущелья, где я, по прикидкам, должен сейчас находиться, до этой самой дороги – порядка сотни каких-то единиц. Миль или километров – не подписано. Да это и не так важно по большому счету. Наконец-то появилась хоть какая-то определенность. Доберусь до людей. Уже скоро. А что делать дальше – решу по месту.

Кстати, один из домиков нарисован точно там, где я сейчас нахожусь. Логично предположить, что так обозначаются укрытия или места безопасного ночлега.

На ужин сварил бобов с тушеной курятиной. Прикольные здесь консервы – довольно здоровые глиняные горшки, у которых горло залито воском. Такое охало с собой не потаскаешь, поэтому еды сварил сразу много – на ужин, на завтрак и еще с собой захватить. По холодку пару дней продержится, не протухнет. Решил особо скарбом не нагружаться, путь недалекий ожидается. Возьму с собой сушеного мяса и галет, а с водой проблем не будет, судя по карте. Пару фляг я нашел, сумки седельные тоже. С голоду не помрем.

Поел, помедитировал над картой и снова спать залег. Лучше завтра с рассветом встать и пораньше в дорогу.

Лошадь за ночь навалила такую гору навоза, что пришлось в сторону отгребать, благо лопата в конюшне нашлась. Нашлась и тачка, но вывозить поленился. Следуя своим вчерашним пометкам, взгромоздил на конягу все тряпки, сумки и седло. Начал затягивать подпруги, а до нужных дырок не доходит. Читал про такое – лошадь пузо надувает, чтобы потом незадачливый кавалерист вместе с седлом съехал вбок. Мне этого не надо, поэтому вежливо объяснил животному его заблуждение. Двух ударов хватило.

Позавтракал, сложил в седельные сумки остатки рагу и сухпай. В одну флягу налил воды, в другую – крепкого сладкого кофе. А весь остальной объем лошадиными припасами забил – там и овес, и торба под него, и даже ведро складное. Сзади седла скатанную попону штатными ремешками закрепил. Аккуратно выглянул из-за двери, засады никакой не обнаружил, вывел кобыляку, закрыл засов. И почапали потихоньку. Взял с собой бандитский бинокль сувениром. С удовольствием променял бы его на пачку патронов к «ПМ» и запасной магазин, но увы. Только и останется, случись чего, продвинутую оптику над головой за ремешок раскрутить и супостата охреначить. Подходящий бинокль для этого, крепкий и тяжелый.

Не полез туда, где вчера заметил волков. Объехал по целине. Коняга пофыркивала временами, но особого беспокойства не проявляла и бодро перла шагом, временами переходя на тряскую рысь. Я честно пытался, в соответствии с кавалерийской наукой, опираться на голени и поднимать-опускать задницу, но получалось так себе. В итоге не стал заморачиваться скоростью в ущерб комфорту и дал лошади самой выбирать аллюр. Она и выбрала шаг, естественно.

Дождь сменялся сильным дождем, сильный дождь сменялся слабым, пару раз небо светлело и даже вылезало солнце. В середине дня остановились на отдых возле отмеченного на карте ручейка. Зачерпнул воды, напоил скотину, насыпал овса в торбу. Перекусил сам. По карте получалось, что «домики» нарисованы вдоль дороги на расстоянии примерно одного дневного перехода. То есть мы, в принципе, идем по графику, и к вечеру должны добраться до безопасного места ночлега.

Полчаса отдыха – и двигаемся дальше. Лошадь недовольна, она явно собиралась расслабиться подольше. Не сейчас, дорогая, не сейчас.

Уже в сумерках добрались до убежища. На этот раз оно было укрыто в полукилометре от тропы в распадке. Каменный сарайчик со сводчатой крышей, обнесенный высоким забором с колючей спиралью поверху. Мы были единственными постояльцами этого «отеля» на ближайшую ночь. Привязал лошадь под навесом, открыл дверь, зашел внутрь. После целого дня кавалерийских упражнений под дождем я еле стоял на ногах и расслабился, оказавшись в помещении. А расслабляться не стоило – в отраженном свете фонаря что-то мелькнуло внизу справа, еле-еле успел выхватить бандитский обрез и бахнуть из обоих стволов. Как оказался снаружи – не помню. Привязанная лошадь фыркала, но в истерику, как вчера, не впадала. И в пампасы не стремилась.

Появилась трусливая мыслишка бросить все и уехать. Кто знает, какая зверюга на меня только что пыталась напасть и что она сейчас замышляет? Летом бы уехал, не раздумывая. А сейчас как представил себе, что ближайшая крыша находится в полусотне верст верхом по плохой дороге да под дождем… И откуда только злость взялась? Дозарядил «ПМ», подкрутил фонарь, чтобы пошире светил, и заглянул в сарай.

Дым практически рассеялся, и здоровенная змеюка на полу возле входа была видна во всей своей буро-черно-зеленой красе. Правки не потребовалось – картечь посекла ей башку и шею и практически размочалила тело ближе к хвосту. Повезло. Не уверен, что из пистолета успел бы остановить такое вот внезапное нападение из темноты. Спасибо мелкому бандиту за его пушку.

Что удивительно – рука от отдачи почти не болит.

Одержана очередная славная победа, но в результате я остался без половины боеприпасов. Скоро в рукопашную придется ходить. С хлебным ножиком с бандитской кухни. Забыл вчера тесаки с трупов снять.

Во избежание новых сюрпризов внимательно осмотрел весь сарай. Змей, по счастью, больше не было, зато в куче навоза в углу обнаружились яйца числом два десятка. Странные, словно вытянутые, и желтого цвета. Похоже, тварь пресмыкающаяся свою кладку защищала, оттого и бросилась. В качестве добычи я ей явно великоват.

От греха перекидал весь навоз наружу, благо лопата нашлась. И все равно спал плохо. Мерещились злобные змеи, ползущие мстить за подругу, да еще лошадь, холера, топотала копытами и непрерывно гадила.

Утро добрым не было. Мало того что ноги жутко болели и отказывались гнуться, я еще и простудился. Из носа лилось, мучил кашель, попеременно накатывали то жар, то озноб. Сейчас бы полежать в теплом сухом месте, но ближайшее из них находится в дне пути отсюда.

Когда я стащил с лошади попону и начал мостить ей на спину потник, кобыляка повернула башку и уставилась на меня таким осуждающим взглядом, что мне почти стало стыдно. Чуть не забыл затянуть подпруги на правильные дырки. Животина снова надула живот и очень оскорбилась, получив ботинком.

Не успел открыть входную дверь, как в сараюшку ворвались ветер с дождем. Лошадь затопталась на пороге, не желая выходить. Чисто по-человечески я ее понимал. Но последнюю еду мы доели только что. Из лекарств один аспирин, да и того две таблетки осталось. Так что вперед, и только вперед.

Этот день помню смутно. Лошадь брела сама по себе, а я старался не свалиться с седла, временами проваливаясь в забытье. Животина самостоятельно нашла водопой и даже успела объесть листья с немаленького куста, но вредный седок очнулся и снова погнал ее вперед.

Где-то во второй половине дня кобыляка резко остановилась, зафыркала и завертела головой. Я почти успел проснуться, когда резкий рывок сменился полетом и не самым мягким приземлением. Освободившаяся от лишнего груза лошадь унеслась куда-то вбок сквозь кусты, и к стуку ее копыт примешался другой топот, более тяжелый. Потом животина пронзительно вскрикнула, но топот не прервался и вскоре затих вдалеке.

Сразу пропали и сон, и насморк. Хищники с тропы сейчас ушли, пока лошадь не загонят и не съедят – не вернутся. Может, и позже не вернутся – зачем на полный желудок охотиться? А раз так – самое время продолжить движение, пусть и в пешем порядке. И к цели ближе, и от опасности подальше.

И да, спасибо тебе, лошадка.

Когда адреналин немного схлынул, заныли отбитые при падении нога и рука. Снова бросило в жар. Зато вернулась способность соображать. Я прикинул оставшееся расстояние, оценил время до темноты и понял, что еще одной ночевки не избежать. Вот только тайных убежищ поблизости не было, а все снаряжение убежало вместе с конягой. Можно было бы попробовать идти ночью, но небо, как назло, обложило густой облачностью, а фонарик на последнем издыхании.

Решение пришло под вечер, когда уже начало темнеть. Я обнаружил развесистое дерево недалеко от дороги. В отличие от большинства других, оно облетело зимой, и можно было не бояться засады в кроне. Оглядел сперва с земли, особенно обращая внимание на возможные дупла и трещины. Таковых не оказалось. Залез наверх, кряхтя и чертыхаясь, еще раз все осмотрел внимательно и выбрал толстую ветку на достаточной высоте над землей. Застегнул на себе рюкзак, рюкзак пристегнул к дереву. Подоткнул снизу куртку, затянул капюшон, спрятал кисти в рукава и отрубился.

Поспать толком не получилось. Пару раз задремывал и начинал валиться, удерживался за счет рюкзака. Но в основном просто трясся от холода, поочередно напрягая мышцы, чтобы не околеть окончательно.

Еле дождался рассвета. Полчаса потребовалось, чтобы онемевшие ноги и руки вновь начали слушаться. Но спустился на землю успешно, и даже не упал.

А потом провал в памяти, и пришел я в себя уже тогда, когда оказался на обочине. Обочине? Ну да, я все-таки дошел до северной дороги. Можете представить себе от горизонта до горизонта и полкилометра в ширину полосу жидкой грязи. Вид утопшего по крышу кабины грузовика отбивал всякое желание туда лезть. От дождей дорога раскисла, и каждый водитель старался ехать по целине, чтобы не застрять здесь навсегда. Оттого и миллион колей по саванне.

И куда теперь, налево или направо? Если считать, что конечной точкой у нас ПРА, то однозначно направо – на запад.

Я пошел чуть сбоку от дороги, метрах в пятидесяти. Просто на всякий случай. И относительно чисто здесь, да. Ни разу не провалился глубже чем по колено. За три часа видел два грязехода – багги и грузовик. На огромных покрышках низкого давления. Они не обратили на одинокого путника никакого внимания. А мне и не нужно по большому счету. На одних таких налетел – больше не хочу.

А потом на обочине появился указатель – «Форт-Борегар». Или «Борегар», если на французский манер прочитать. И расстояние – «5 миль».

Ну что, Борегар так Борегар. У конфедератов большинство населенных пунктов именами героев их Гражданской войны названы. Так что наверняка какой-нибудь сослуживец Ли и Джексона[9].

Северная дорога здесь обильно усыпана щебнем, так что перебрался через нее без особенных потерь. И зашагал к форту по неплохой гравийке. Организм давно понял, что ему не дадут расслабиться, пока не дойдем до места, и включил внутренние резервы. Немного отпустила головная боль, утихомирился насморк, но жар все равно накатывает.

Городок был уже виден, когда какая-то сволочь пронеслась по дороге на очередном пикапе с огромными колесами и окатила меня жидкой грязью. Я точно не стал мокрее, да и грязнее стать было уже невозможно, но обидно.

Ограды вокруг Форт-Борегара не было. Какая-то будка на въезде стояла, но личный состав отсутствовал полностью. Я не сильно огорчился от такой беспечности аборигенов. Чем позже придется врать и предъявлять документы, тем лучше.

Городок выглядел… прилично, точнее не скажешь. Начиная с отсыпанной щебнем улицы и заканчивая вполне ухоженными домами из местного слоистого камня. Строились здесь не так чтобы очень свободно, но и не жались. Хватало и деревьев, и кустов. Машины у домов стояли тоже добротные, не люксовые, но и не развалюхи.

Похоже, к дороге обращен фасад города. Бедняки, видимо, живут с другой стороны. Или вообще не здесь.

Улица упиралась в большое двухэтажное здание с яркой вывеской по фасаду – «Paradise. Бар, гриль, шоу, номера». Перед ним стояло десятка три автомобилей, как грязеходов, так и обычных «проходимцев». Видимо, и местные сюда ходят, и с окрестных ферм приезжают. Скучно зимой-то.

На полпути к «Раю» справа обнаружилось второе двухэтажное здание города. Среди прочих вывесок светился желтым рожок NewWorldMail. Я почему-то сразу понял, что мне туда надо, но долго не мог вспомнить зачем. Организм уже почуял приближение цивилизации и заныл, что он старый и больной. Ладно, в рай мы еще успеем.

Толкнул дверь, и с порога меня окутало блаженное тепло. Я вошел, оставляя мокрые следы на кафеле, и уткнулся в объявление «Зимой телефон не работает».

Видимо, я простоял перед ним дольше, чем требуется для прочтения нескольких слов. Из-за прилавка высунулся совсем молодой парнишка в черной с желтым футболке:

– Добрый день! Чем могу помочь?

– Добрый! А телеграмму у вас отправить можно?

– Можно. Пятьдесят центов слово. Понимаю, что грабеж, но зимой очень плохое прохождение радиосигнала. Летом дешевле.

– Пожалуй, до лета ждать не будем. Надо написать текст самому или продиктовать достаточно?

Паренек скептически оглядел натекшую с меня лужу, пожал плечами:

– Диктуйте. Куда телеграмма?

– В Протекторат к русским.

– К каким русским? Москва, Демидовск?

– Демидовск.

– Хорошо. Адрес?

Я задумался. Не хотелось уподобляться чеховскому Ваньке и слать телеграмму на деревню дедушке, но именно так и предстояло поступить. Других вариантов я просто не знал.

– Пиши так: «Большой стеклянный дом на углу Ходынки».

– Они точно поймут?

– Поймут. Это офис.

И еще какой офис! По слухам, несколько зданий занимает, за тремя заборами.

Вся надежда на то, что в ПРА сейчас матерые советские нравы, и наверняка на телеграфе специальный человек сидит, который все сообщения на крамолу проверяет. Не может быть, чтобы там такого толстого намека на здание ГРУ[10] в Москве не поняли. И не заинтересовались.

Ну а для американцев это обычный адрес у диких русских, которые еще номера на дома вешать не научились.

Паренек опять пожал плечами:

– Кому?

Вот тоже вопрос. Из тамошних сотрудников я лично знаком только с майором Сидоренко, который меня вербовать пытался. Но тот, вероятнее всего, по другим делам специализируется и про договор папаши Виндмилла с верхушкой ПРА не в курсе. Опять же, отправляя телеграмму Сидоренко, я должен буду своим настоящим именем подписываться. А это не полезно для здоровья, учитывая близость Московского протектората.

Как там покойный капитан представлялся? «Букин Павел Семенович. Можно просто Семеныч». Вот ему и напишем. В надежде на то, что за сотрудниками, допущенными к секретам, смотрят очень внимательно и все непонятки берут на карандаш.

– Букину Павлу Семеновичу.

– Теперь текст.

– «Семеныч, если хочешь знать, где твои две трети, приезжай в Форт-Борегар, Американская Конфедерация». Подпись – W.

Немного цинично получилось, но это только для тех, кто в курсе. Извини, капитан, еще немного послужить придется.

Паренек старательно застучал по кнопкам, а я решил пояснить:

– У меня машина в грязи утопла там, на дороге. Целый день сюда шел. А если не пригрозить потерей части дохода, мой партнер и не почешется за мной приехать.

Мальчик безразлично пожал плечами. Поверил. Или сделал вид. Либо, скорее всего, плевать ему и на меня, и на мои проблемы. Ну и слава богу.

Паренек распечатал квитанцию. Я расплатился.

– Ждать подтверждения получения будете?

– В смысле, когда телеграмму получателю вручат?

– Нет, это непредсказуемо. Просто из Демидовска подтвердят, что приняли сообщение без искажений.

– А это долго?

– Несколько минут. Полчаса. Час. Как повезет. Можете пока сходить в бар и заглянуть позже. Я до двадцати часов работаю.

– Я лучше здесь подожду.

– Как хотите.

Идти на улицу из тепла и уюта не хотелось. Я оглянулся по сторонам, пожалел аккуратный светлый диванчик и уселся в углу прямо на пол. Привалился спиной к стене. Мне было хорошо, мне было тепло, а все остальное могло и подождать.

Не успел толком задремать – кто-то за плечо трясет. Открыл глаза. Надо мной нависал крупный красномордый мужик в шляпе и расстегнутой кожаной куртке.

– Эй, человече, ты живой?

– Живой вроде.

– Это хорошо, что живой. Я здешний шериф. Надо поговорить.

– Надо – говорите.

– Пойдем ко мне в офис. Здесь рядом.

– А там тепло?

– Тепло.

– Ну, пойдем.

Ноги затекли, и без помощи шерифа я вряд ли сумел бы встать за разумное время. Двинулся к выходу, но уже в дверях вспомнил о незавершенном деле. Повернулся к почтовому мальчику: