Глаза цвета неба

– Кто ты? Что происходит? – резким басом произнес он.

– Твое время закончилось, – послышался ответ справа от меня.

Мимо прошел, точнее проплыл, парень в белоснежном одеянии, слепящем глаза, бросив мимолетный взгляд в мою сторону.

– Время? – мужчина огляделся по сторонам, заметил рыдающую у постели женщину, а затем взглянул куда-то вверх, к источнику света. – Так я… умер… а это…

Парень подошел к женщине, заботливо коснулся ее правой рукой, а затем начал взмывать вверх, расправив белоснежные крылья.

– Пойдем, я провожу тебя к Творцу, – произнес он, подавая руку мужчине.

– Творцу? – испуганно отозвался тот. – К Богу? Он существует?!

– Ты скоро его увидишь. Пойдем. Твое время вышло.

– Но, подожди… я не успел еще… я не готов…

Мужчина что-то еще с протестом кричал, требовал, а потом начал умолять, но в это же время ангел, держа его за руку, неторопливо поднимался с ним вверх к потолку. Свет так же внезапно исчез, как и появился, и в палате все стало обычным. Только тогда я заметил врачей с тяжелыми взглядами, которые направлялись к выходу из палаты.

– Я сожалею, – врач, покидающий помещение последним, положил руку на плечо женщины. – Мы сделали все, что могли.

Я не мог пошевелиться еще очень долго. Меня сковал непонятный страх, и почему-то по щекам бежали слезы, которые никак не удавалось спрятать, так как руки совсем не слушались. Я видел горе вскоре приехавших родственников, истерику и громкие крики женщины. Мужчину накрыли простыней и вывезли из палаты. Медсестра сменила белье и распахнула окна, чтобы проветрить помещение. Все было так буднично, словно никакого человека и не существовало еще буквально несколько часов тому назад, будто я не видел его взгляда.

– Я умру? – прохрипел я после долгого молчания.

– В этом мире ничто не вечно, – отозвалась тихим и нежным голосом Светлана.

– Я ведь тоже умру? – повторил ей свой вопрос. – Как и он? Вот так раз… Свет и всё. Никто не спросит меня, хочу я этого или нет. Я ведь тоже могу умереть?! – закричал уже изо всех сил.

Страх, сковывающий меня, пропал, и я смог повернуться к своему ангелу-хранителю, которая под пристальным взглядом, совсем по-женски, опустила ресницы и слегка наклонила голову так, словно она не видела меня, а значит, не видел и я ее, и отвечать на поставленный вопрос не было необходимости.

– Я могу умереть здесь? В этой больнице!? – сперва говорил на повышенных тонах, но смиренный вид девушки постепенно меня успокоил. – Прошу, не молчи! Скажи что-нибудь!

– Я не знаю, – тихим голосом, не поднимая головы, ответила Светлана. – Я – ангел-хранитель, потому обязана охранять тебя здесь и после проводить в тот мир. Я не знаю, что будет и что тебя ждет.

Я натянуто улыбнулся и выдавил из себя подобие смешка, сам не знаю зачем. В голове не было мыслей, точнее, присутствовал некий животный, дикий страх от осознания того, что я могу в любую секунду перестать существовать. Это чувство, как липкая жижа, расползалось внутри. Стараясь от него спастись, я поспешил как можно скорее покинуть палату, а следом больницу и даже район, в котором она располагалась.

Дойдя до озера, я принялся бродить вдоль берега, глядя на проходящих людей, точнее, мимо них, куда-то далеко, не останавливая своего взора ни на какой мелочи.

– Если… – слова давались с трудом, поэтому я откашлялся и сделал минутную паузу, подбирая их. – Пока я жив, значит, у меня есть время, которое мне зачем-то дано. И ты… не просто ведь рядом со мной?

– Я всегда рядом, – скромно отозвалась Светлана.

– Мой прекрасный и чудесный ангел-хранитель, – я улыбнулся, почувствовал прилив радости от голоса своей спутницы и увидел ее шагающей справа от меня. – У меня ведь есть время. Для чего?

Я остановился и взглянул на своего ангела-хранителя. Она снова решила избежать ответа на неловкий вопрос, опустив глаза и голову, словно страус, который прячется в песок с головой. Такое ее поведение несколько меня развеселило, хотя раньше всегда выводило из себя. Сейчас, наоборот, я видел в этом какую-то кокетливость и даже некоторую слабость. Наверное, именно поэтому моим ангелом была девушка, ведь окажись на ее месте кто-то не настолько прекрасный, я бы бросился с кулаками выбивать ответ.

– Ты знаешь, что, когда страус прячет голову в песок, его тело остается на поверхности? – решил я поделиться своими знаниями, продолжив медленно идти вдоль озера.

– Я не знаю и не могу по этому поводу ничего сказать. У тебя есть право выбора, которым ты можешь распоряжаться по своему усмотрению, – тихо ответила Светлана, догнав меня.

– Понятно, – протянул я. – Пойдем, погуляем.

17 глава

На удивление, моих родителей дома нам застать не удалось. Решив их немного подождать, мы заглянули в мою комнату. Светлана с любопытством прохаживалась по ней, рассматривая мои детские фотографии на стене, коллекцию дисков и кассет, плакаты кумиров тех времен, когда я был еще подростком.

Увидев смерть мужчины, я долгое время пребывал в размышлениях о том, что в любой момент так же могу покинуть этот мир. Поначалу даже накрыла волна депрессии, но затем я успокоил себя: чему быть, того не миновать. Как потратить то время, которое было отведено, мне никто не мог сказать. Как правильно это сделать? Светлана на все пытливые расспросы молча опускала глаза и говорила о том, что это мой выбор, что она не вправе что-то советовать и тому подобное. Поэтому, придя в себя, я выработал план – сперва повидать дорогих мне людей, а потом продолжить путешествие по миру самолетами и таким образом побывать почти во всех странах.

Мои родители жили далеко в области и очень редко куда-то выбирались. Мать все время хотела купить частный дом, но постоянно откладывала, считая, что незачем тратиться, хотя ее тянуло жить на природе. Во дворике она хотела разбить свой небольшой сад. Мы виделись с ними очень редко. Обычно я приезжал только на семейные праздники, а в последние годы вообще просто звонил и отправлял деньги на подарки. Но я редко появлялся в родном доме не только из-за большого расстояния – у нас складывались довольно непростые отношения с отцом, человеком с трудным характером. Он был военным до мозга костей, служил верой и правдой Отчизне до самой пенсии. Он искренне считал, что это самая достойная профессия для мужчины – военнослужащий. А я даже в армии не был. Обратившись в правовую фирму и заплатив им пару месячных окладов, я получил справку о болезни, согласно которой меня не могли призвать. Естественно, никакой болезни и в помине не было, просто мне не хотелось терять целых два года своей жизни. Отец, узнав об этом, долгое время со мной вообще не разговаривал, стыдился. В каждый мой приезд он напоминал о том, что настоящая профессия мужчины – защищать Родину, а все остальное – для слабаков и трусов.

– Какой ты милый! – нежно произнесла Светлана, всматриваясь в фотографию. – Я помню этот день. Тебе купили пистолет, а ты ходил хмурым. Таким тебя и сфотографировали.

Я проследил за ее взглядом. На черно-белой фотокарточке был изображен щекастый мальчуган в фуражке и костюме летчика. С самого моего рождения отец считал, что сын пойдет по его стопам, поэтому на всех утренниках я был то летчиком, то моряком, то еще кем-то военным. Даже когда остальные дети наряжались Микки-Маусами и Черепашками-Ниндзя, я был недовольным пограничником с автоматом. Так порой хотелось всех их расстрелять… или застрелиться самому.

– Да, помню. Я хотел мороженого, а отец сказал, что его едят только девчонки, и купил мне пистолет, – вздохнув, отозвался я.

– А потом твоя мама купила мороженое для себя, а скормила почти все тебе, – улыбнулась Светлана.

Я кивнул. Это правда. Мама уважала папу, но старалась меня баловать. В тот день она купила себе мороженое и, откусив пару раз, отдала мне. Отец бурчал всю дорогу, напоминая, что сладкое из мальчишки сделает девчонку.

– Ты был хорошим мальчиком, пока не познакомился с Денисом, – мой ангел-хранитель продолжила осмотр фотографий.

Я взглянул на фотоснимок и удивился, как отец не сорвал его, ведь это был именно тот период, когда я почувствовал себя взрослым и в первый раз в жизни ушел из дома, громко хлопнув дверью. Сказал тогда, что лучше умру, чем буду таким, как он. Щекастый мальчуган исчез, как и одежда военного. Теперь со снимка в компании ребят смотрел худощавый парнишка с длинными волосами и бутылкой пива в руке. На футболку с изображением солиста группы «Король и Шут» была надета кожаная куртка. По-моему, именно в выпускном классе я решил научиться играть на гитаре и влился в компанию своего одноклассника, что помогло мне привлекать внимание девчонок. Тогда же я окончательно понял, что не готов быть военным. Жить с солдатами в бараках и бегать под пулями, рискуя своей жизнью, – не для меня. Мне по душе были тусовки, клубы и ночные прогулки.

– Я же тебе говорил, уехал он куда-то со своим этим… другом, – усталым голосом протянул отец, распахивая дверь в квартиру. – Зря только скатались. Столько времени потратили.

– Что-то на сердце у меня неспокойно, – вслед за ним зашла мама. Ее голос был озабоченным, а под глазами виднелись мешки. – Хоть бы позвонил, сказал, что живой. Уехал куда-то.

– Опять, наверное, в свою Москву к девкам. Говорил тебе, что нужно было отдавать его в училище, тогда стал бы мужиком, а так вырос недотепой, – отец махнул рукой.

Сбросив обувь и верхнюю одежду, родители прошли в комнату.

– Женился бы он скорее, – вздохнула мама. – Может, остепенился бы.

– Чтобы жениться, мужиком нужно быть!

– Ну зачем ты так? – примирительно произнесла мама. – Ведь тоже скучаешь по нему.

– Нет, как и он по нам, – отрезал отец. – Пойду чаю поставлю.

Он удалился на кухню. Мама села на диван, достала телефон и принялась набирать номер. Вместо ответа раздались сплошные гудки. Тяжело вздохнув, она схватилась за сердце.

– Что случилось? Болит? – отец появился моментально и подскочил к любимой жене.

– Чует оно: с ним что-то произошло. Болит который день! – отмахнулась мама. – Телефон выключен. Друг тоже недоступен. Вдруг что-то плохое, а?

Папа сел рядом и обнял ее.

– Все хорошо, не переживай. Наверняка по клубам гуляет. Может, что с телефоном? Позвонит.

Они сидели обнявшись. Отец успокаивал маму, чтобы она не переживала. Я стоял рядом, и впервые за несколько лет у меня не было обиды и злости на него. Хотелось просто сказать, что соскучился и что люблю их очень: и маму, и папу.

– Почему Денис им ничего не сказал? – удивился я. – Не хотел пугать? Ты можешь ее успокоить? – Я повернулся к Светлане.

Она кивнула и, подойдя к маме, коснулась ее сердца.

– Может, принести лекарство или скорую вызвать? – с беспокойством спросил отец.

– Не нужно, мне уже легче, – отозвалась мама.

Светлана убрала руку от ее сердца и отошла на пару шагов назад.

– Ее боль от переживаний. Я немного утешила, но ненадолго, – робко призналась она.

– Ну, Денис! – покачал я головой.

Мы решили остаться у родителей до конца дня. Я хотел, чтобы Светлана как можно больше могла быть рядом и, если что-то случится, помочь. Родители поужинали, рассуждая о том, как бы было хорошо, если бы я женился и не пропадал вот так с друзьями непонятно где. А затем отец сел читать книгу. Телевизор он категорически не воспринимал, считая, что от него люди тупеют. Мама сидела рядом и вязала мне очередной свитер. Я почти каждый год получал от нее такой в подарок, но не носил, предпочитая вещи помоднее.