Бегущие по волнам. Сборник номинантов литературной премии им. А .С. Грина

Но самое замечательное умение Тани – водные лыжи. Впереди рассекает волны моторная лодка, а сзади, чуть откинув спину и держась за канат, мчится на водных лыжах человек. Самое трудное – выпрямиться в полный рост, пробовала однажды, требует недюжинной силы рук и ног. У Тани это получалось артистически.

В полдень или ближе к закату вслед за моторной лодкой, разрезающей волны по фарватеру Оки, проносилась стройная фигура девушки с распущенными волосами и гордо откинутой головой. Летний сезон в Тарусе начала 70-х годов нельзя было и представить без этого летящего силуэта. В то время портреты юных девушек спортсменок или студенток вошло в моду ставить на обложку популярного женского журнала «Работница». Думаю, что Таня на водных лыжах стала бы находкой тогдашнего фотохудожника. Так и хотелось назвать её «Бегущей по волнам». Догадывалась ли она, что её феерическое скольжение по воде с берега напоминало мираж и заставляло вспомнить героиню Грина?

Излишне говорить, что недостатка в поклонниках у Тани не было. Однажды мы услышали о Карене, был он, кажется, аспирантом Института Восточных языков, никто его не видел, но Таня сумела окружить имя избранника ореолом легенд. Так Карен незримо стал одним из персонажей наших сборищ.

Прошло несколько лет, Таня закончила биофак МГУ, вышла замуж за начинающего дипломата Карена и уехала на несколько лет в далёкую Уганду. Мы узнали, что у неё родилась дочь Полина. Когда-то в ранней юности, Таня утверждала с особой ей присущей бравадой, что детей она не жаждет, но не исключает, что станет матерью…

Спустя лет 15 мы встретились на очередном празднике в прежней поредевшей компании, уже в Москве, она, смеясь, рассказала, что недавно таксист принял её с «малой» за сестёр, слово «малая» она выговорила с особым шиком.

Наша тарусская компания таяла на глазах. Один за одним уходили наши родители, Таруса постепенно превращалось в место воспоминаний. С конца 60-х нашу шумную дачную веранду посещала и Таня Л., внучка репрессированной вдовы Андрея – сводного брата М. Цветаевой. Им достался по наследству домик Лёры – старшей сводной сестры М. Цветаевой. На этом же участке в отдельном доме до смерти летом 1975 года жила и дочь Цветаевой – Ариадна Эфрон. Трагический случай в марте 1989 года унёс жизнь Тани Л., последней из обитателей домика Лёры. Часть изгороди вокруг их участка свалилась в овраг, поросший бузиной, крапивой и чистотелом, до поздней осени цвёл у забора одичавший шиповник, на калитке висел замок, и дом словно исчез за высокими деревьями. Тем ни менее, место это притягивало взгляды щемящей красотой и тайной.

Вскоре я узнала, что в Тарусу вернулась Таня Ф., она оформляла бумаги, чтобы приобрести участок Цветаевых. На месте ветхих строений возвели новый просторный дом, оставшиеся вещи и книги отдали музею семьи Цветаевых в центре Тарусы, так называемому «домику Тьо».

Много лет я не приезжала в Тарусу. О Тане Ф. слышала теперь только от общих знакомых. Всё у неё складывалось прекрасно, иначе и быть не могло. Она успевала курсировать между Угандой, Москвой и Тарусой. Выросла её единственная дочь Полина, Таня растила на даче трех внучек и время от времени была инициатором праздничных мероприятий в Тарусе. Была ли она меценатом городских торжеств, не знаю, но на даче у неё собирались яркие незаурядные личности, художники и музыканты. При её общительности и весёлом нраве она везде находила единомышленников и друзей.

Однажды я прочла сообщение в соцсетях от Тани Ф., та ли я Ира, с которой она познакомилась в конце 60-х в Тарусе, я кратко ответила – та самая. Потом я нашла на её странице серию замечательных снимков во дворе её тарусского дома. Снимки были удивительно живописны и рассказывали о пристрастиях хозяйки: огромный пёс, встав на задние лапы, старался её лизнуть, она шутливо отмахивалась; корзина с первыми грибами «сморчки для Карена», как гласила надпись; срезанные цветы, яблоки из сада… и Таня среди африканских женщин Уганды, одетых в праздничные национальные костюмы. Позже узнала, что она возглавляла Союз русско-говорящих женщин в Уганде. Азарт был у неё в крови, судя по снимкам, с возрастом она этот азарт не растеряла…

В январе через сети я поздравила Таню с днем рождения, она тут же откликнулась и предложила встретиться летом в Тарусе. Я с нетерпением ждала лета, надеялась на дружескую встречу, вечер воспоминаний, но никаких откликов с её стороны не последовало.

Тихой августовской ночью листаю сети, нахожу страничку Тарусы, и глаза не хотят верить: концерт памяти неповторимой Татьяны Фроловой. Концерт классической музыки: Глинка, Чайковский, Шуман и Бах, исполняет Сергей Дрезнин, маэстро с мировым именем. Адрес концертного зала мне не знаком. Заказываю по телефону билет и узнаю, что концерт состоится на территории пансионата «Серебряный век», где когда-то стояла дача Цветаевых в Песочном. От центра Тарусы идти пешком минут 20 берегом Оки, мимо столетних ив, где когда-то было кладбище хлыстовок, мимо святого источника и камня с бессмертной надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». У камня, как всегда, скромные приношения: ветка рябины и астры.

Вместе со мной по тропинке идут две женщины, им тоже на концерт. Разговорившись, карабкаемся наверх по отвесному склону, немного не дойдя до лестницы. От них узнаю историю концертного зала, местные называют его тарусский дом литераторов. И всё встаёт на свои места.

Несколько лет назад, пленившись аурой Тарусы, знаменитый итальянский художник купил участок, где стояла снесённая в середине прошлого века дача Цветаевых, и построил здание в стиле усадьбы. Развесив витражи и поставив скульптуры, он подарил городу роскошный концертный зал – Тарусский Дом Литераторов, как метко окрестили его в народе. Знаменитый пианист из Нью-Йорка Сергей Дрезнин тогда же приобрёл дачу в Тарусе. По словам моих спутниц, в последние годы Таня была очень дружна с его женой.

Зал был переполнен, темнота за окнами и алый цвет гостиной с лунными отблесками витражей вносили тревожную ноту. Фигура маэстро и рояль, казалось, слились в одно целое, мощный глубокий звук говорил о вечном. Такой вдохновенной игры мне ещё не приходилось слышать… Пристально вглядываясь в лица, я хотела встретить хоть одно знакомое, но тщетно, столько воды утекло, столько поколений сменилось. В антракте узнала, что Тани не стало в конце мая, скорей всего – сердце. Она собиралась лететь в Уганду, на руках были билеты. Никого из родственников на концерте нет, слишком свежа утрата.

После концерта маэстро предложил помянуть Татьяну. В фойе вынесли бокалы с красным терпким вином… В нескольких шагах от стола стояла молодая стройная женщина вся в чёрном. Черты её лица невольно напомнили юную Таню. Мне почему-то подумалось, что это Полина…

БЕЛОВА Антонина

«Что значит Крым? Так трудно разгадать…»

Что значит Крым? Так трудно разгадать…Сердец смятенье, горы, взгляды моря,Безбрежность дней и света благодать,Съедающая беспощадность горя…Забытый миг, где ветер воздух рвал,Дрожал изгиб поверженных травинок,И неприступность обнажённых скал,И двух сердец всё тот же поединок.И лёгких волн форосских бирюза,Над ними друзами нефриты сосен,И зычная июньская гроза,И щедро-нежная голубка-осень…И древний величавый Херсонес —Крещения свидетель, пращур крымский —Под рокот волн хранит тайник чудес,И понт шумит безумолчно Эвксинский.

«Форосская осень у моря пригрелась…»

Форосская осень у моря пригрелась,Она шелестит еле слышным крылом,На самых верхушках у клёнов зарделасьИ птицей упала в скалистый пролом.Как тихо вокруг… Даже море застыло.Я вижу, как сосны вкосую к водеКорявых стволов своих жёлтые жилыНагнули от ветра, как в тяжком труде.Как тихо… Скажи, для чего бесконечностьЛазури небесной и моря разлив,Осенняя нега и тайная вечность,Когда дни лукавы и взгляд горделив?О, нам бы учиться смиренью у неба,У осени щедрой, чьи дни – благодать,Желанному вкусу созревшего хлеба,И жажде творящего – сердце отдать…И вижу, как ты, боль свою не скрывая,Уходишь совсем и, не внемля судьбе,Со смехом злословишь, но жизни криваяЗаставит, заставит вернуться к себе.

«Ты помнишь настоянный воздух Мисхора …»

Ты помнишь настоянный воздух Мисхора —На розах, на травах – сильней розмарин?Дыхание сосен, свободу простораИ моря усталого аквамарин?Ты помнишь осколок небесного света,Когда догорала над морем заря,Когда всё молчало – ни слова обета,Лишь память томилась огнём алтаря?Что было меж нами? Судьбы ль натяженье,Созвучье сердец иль открытый восторг?Двух полюсов равных магнит притяженья —Вражда и единство, конец и исток?Теперь я уже ни о чём не жалею,И память волной зализала твой след…Но только от воздуха сладко пьянеюИ так же боюсь леденящего «нет».Любовь настигает – и некуда скрыться,Обиду не смоешь слезы серебром…Как тихо сидела над пропастью птица,Боясь шевельнуть присмиревшим крылом.Казалось, минуты застыли у взора, —Так время молчало, так длило укор…Лишь только настоянный воздух МисхораВсё слушал цикад неcмолкаемый хор.

«Кусты тамарика, шиповник, полынь…»

А. Грину

Кусты тамарика, шиповник, полынь,Оранжевых мхов ликованье по скалам,О, августа щедрость, покой и теплынь,О, радость щемящая в сердце усталом.Она не забудет немую слезу,Она всколыхнёт чуткой памяти прошвуИ кинется к морю, что лижет внизуУставшего мыса седую подошву…Сердечная радость как всплески волны,Свобода морская от края до края…А небо томится цветком тишины,Печали своей пред людьми не скрывая…

БОКАРЕВ Валерий

«Пускай бушует листопад…»

Пускай бушует листопадИ над землёй, и над судьбою.Но нас с тобой не разлучат,И ты останешься со мною.Я прочитал в кружении птиц,К осеннему летящих полю,И в выраженьях встречных лиц,И в очертанье гор у моря.И в строчках будущих страниц,В смешенье радостей и горя,И в пении лесных синиц,И в ощущении покоя.И в неподвижной тишинеПокинутого всеми леса,И в отраженьях на воде.Но в остальном – туман, завеса.

«Скоро отправлюсь в дальние страны…»

Скоро отправлюсь в дальние страны.Будут меня увещать капитаны:«Путь твой опасен, полон невзгод!»Я же отвечу: «Полный вперёд!»Будут опять подходить капитаны.Будут расхваливать ближние страны,Дом вспоминать, говорить про комфорт.Море бушует, не признаёт.Море нахлынет, смоет окраску,Быстро развеет яркую сказку.«Что выбираешь?» – спросит комфлот.Тихо отвечу: «Маэстро, вперёд!»

«Я у моря синего…»

Я у моря синего,Середина дня…Белые от инеяПод Москвой поля!Драгоценно хрупкие,Чуть дыхнешь, – и нет.Мне у моря суткамиЧудится их свет.

«Недоступное море…»

Недоступное море,Водой напои.Пронеслись, чередоюТоски, журавли.Разве солнце такое?Разве день этот синь?Где дороги к покою?Книгу мудрости вынь.Зафевралит снегамиИ себя не узнать.Очень трудно ногамиБездну мира топтать.

«Я отдаляюсь от вас. Виноватых не сыщем…»

Я отдаляюсь от вас. Виноватых не сыщем.Где полдень дружбы? Когда он возник?Как материк, отрываюсь корнями и днищем.Я удаляюсь, уходит в моря материк.Жизнью расколот.Удастся ли где-то причалить?Проматерик… Почему он так мало прожил?Словно цунами на город…И всё… И уже не исправить.То, что осталось, волною в песок превратил.Был материк, стал затерянный водами остров.Волны закрутят, покроют меня с головой.Звёзды морские растащат непрочный мой остов,Ил океана подарит мне черный покой.

«Русь, твои берёзовые речи…»

Русь, твои берёзовые речи,Под луной туманные поля,Не забудут этот дивный вечерИ меня, и песни соловья.И скользящую волну прибоя,И песка, хрустящего покой,Запах поля и мятежность моря,И меня, идущего с Тобой!Я развею над Тобой стихамиЧасть моих не переданных чувств.И на время, вместе с облаками,Превращусь в цветущей вишни куст.И теряя лепестками годы,Нежный запах сея, как стихи,Воспевая древние народы,Пролечу с орлами по степи.

БОРИНА-МАЛХАСЯН Марина

Гринландия

Гринландия – чудесная страна,Там всё, как здесь, но чуточку иначе.Ласкает брег лазурная волна,И чайка от любви желанной  плачет.Романтики и чистые сердцаПути туда давно уже открыли.Там свету нет ни края, ни конца,Есть вера, что любовь дарует крылья.Там мачты, бухты, трапы, паруса,И ходит по волнам с улыбкой Фрези.Ассоль, прикрыв прекрасные глаза,У пристани о нежном принце грезит.Ей птицы небывалой красотыПоют, сбивая ноты кривотолкам,А Грэй во имя девичьей мечтыГотов украсить мачты алым шёлком.Там верят небу, ветру, вещим снам,В потоках дел, событий и теченийГорбушку делят с другом пополам,А миром правит жажда приключений.И моря там блаженна синева,И светятся в ночи огни фрегата.Романтика по-Гриновски живаИ чувствами несметными богата.В ней правда побеждает зло и ложь,Попасть в тот край невиданный успеешь,Там сбудется всё то, чего ты ждёшьИ то, о чем мечтать пока не смеешь.Смотри, над морем полная Луна,Качается на рейде бригантина.Вперёд! По курсу дивная страна,Где можно жить среди героев Грина.

«Ожидание алого паруса …»

Ожидание алого паруса —В сердце бабочкой, доброй романтикой.Где-то там, где рассветные малости,И косички, и школьные бантики.Где волны голубое поветриеИ ветров серебристая вольница.Где и ночи и дни – разноцветные.А желанное, точно, исполнится.Есть у каждого тема заветная,А в мечтах – чайка алого паруса.Пусть не будет любовь безответною,Пусть летят каравеллы по адресу.

Цвети, Феодосия!

Цвети Феодосия, пристань наследия Грина!Гринландии верен, романтики курсом идёт,Тебя прославляя, сквозь годы музей-бригантина.И слышится снова бесстрашное «Полный вперёд!»Ты стала прообразом сказки и музой для многих,И ветер свершений живой над тобой не утих.Тебе наши мысли, к тебе пролагая дороги,Летит над простором за парусом легкий мой стих.Цвети, Феодосия, город причалов и пляжей,Твой облик старинный поныне волнующе-нов.Ты море и суша, и высь! Благодатны пейзажиТвоих золотых от прогретых песков берегов.Твой сын Айвазовский навек в маринистике первый.Его галерея – одно из сокровищ твоих.Потоки туристов стремятся увидеть шедевры,А ты привечаешь, ведёшь на экскурсии их.Цвети, Феодосия, город аллей и полётов,Твой воздух морской удивительно ласков и свеж.Ты слышишь, ты слышишь, тебе снова искренне кто-то:«Цвети, Феодосия, город прекрасных надежд!»Цвети, Феодосия, град Айвазовского, Грина,Гордится история светом твоих маяков.Цвети, Феодосия, в людях, стихах и картинах,Тебе процветать много долгих счастливых веков!

Коктебельские ночи

Море, Чёрное море, легкокрылые чайки,И с волной синей спорят корабли на причале,Снятся им переходы и семь футов под килем.Коктебельское лето – наши сказки и были.Коктебельские ночи… в море дремлет прохлада,Жизнь любовь сердцу прочит, и стрекочут цикады.Коктебельские ночи… парус будит рассветы,Коктебельские ночи… наше нежное лето.Солнце радует кожу, небо вьётся на рее,На рассвете тревожа алым парусом Грэя.Волны с ветром приносят запах счастья и соли,Здесь сбываются просто ожиданья Ассоли.Коктебельские ночи… волн прибрежных напевы,Счастлив каждый, кто хочет, новый день, словно первый.Коктебельские ночи… нежен ветер-бродяга,Солнце выспаться хочет на плече Кара-Дага.С неба падают звёзды, как желаний салюты,Всё легко и серьёзно, всё возможно как будто.На просторах наитий здесь поэзии волны.Край чудесных открытий, мир художников вольных.Золотые закаты, и любовь до рассвета…Бухты, скалы и карты – мы запомним всё это.Коктебельские ночи нас ласкали и грели,Значит, встретимся, точно, снова мы в Коктебеле.

Крымский ветер

Крымский ветер мне принёс… запах моряИ лавандовых полей… нежноцветье.Сладкий выдох пышных роз… тех, что вскореСтанут радостью моей… на рассвете.Растревожил, раздразнил… сердца память,Подарил эмоций шквал… им богата!Чтобы новых свежих сил… в жизнь добавить,Пожалел и приласкал… как когда-то.Он на небе рисовал… света грозди,То ли тучи, то ли кисть… винограда.И радушно приглашал… снова в гости.Приглашению тому… даже рада.Крымский ветер мне принёс… горный воздух,Можжевеловых щедрот… привкус терпкий,Вспышки летних южных гроз, грома отзвук,Целовал и обнимал… страстно-крепко.Он сумел добавить в сны… синий рокот,И лазурный перелив… шум прибоя.Плеск индиговой волны, лунный шёпот,Упоительный наив – «Двое, двое».Разделил каскады дней… на мгновенья.Торопился и успел… точно к чаю.Стал и ближе и родней в откровеньях.Крымский ветер прилетел. Привечаю!

Бегущая по волнам

По волнам бежать непросто,Пенный плеск – не лёд.Где-то есть чудесный остров,Где она живёт.И когда в открытом мореГибнут корабли,Прочь ведёт от бурь и горяКурсом до земли.Она бежит по волнам,Легка, почти невесома,С бедой и болью знакома,Небесным светом полна,Она бежит по волнам.Знает путь из книги ГринаВ добрые сердца.Видят мачты и дельфиныСвет её венца.Если душу растревожитГорьких мыслей рать,Стоит вспомнить ту, что можетВ плеске волн бежать.Она бежит по волнамИ в шторм, и в шквалистый ветер,Тебя в пучине заметит,Чиста, прекрасна, вольна,Она бежит по волнам.Чтоб наши души спасти.

БОРИСОВ Иван

Две звезды

Далеко-далеко от Земли, в чёрной космической бездне, обитали две Звезды. Он и Она. Их разделяло огромное расстояние. Не отрывая взглядов, они постоянно смотрели друг на друга.

Однажды обе Звезды одновременно подумали, что не могут обойтись без встречи. Потому что их сердца переполняла взаимная любовь.

Звёзды ежесекундно обменивались своими цветными лучиками. Были лучики радости от созерцания друг друга. И были лучики печали: они не могут воссоединиться – силы тяготения держали их в плену.

Как-то, измученные страданиями, Звёзды услышали разговор стаи комет, пролетавших мимо. Кометы поведали, что далеко отсюда есть некая планета под названием Земля, где всё совсем не так, как здесь. На Земле – голубое небо и белые облака, зелёные деревья и яркие цветы, синие моря и снежные горы. Но самое главное – на Земле влюблённые сердца могут легко соединяться. Там нет мощных сил гравитации, которые мешают в космосе.

Вдохновлённые этим рассказом, Звёзды решили обязательно попасть на Землю.

Много миллионов лет копили они энергию. И вот однажды почувствовали себя настолько сильными, что прорвали сопротивление сил притяжения других звёзд, сошли со своих орбит и устремились к Земле.

Они летели, с радостью замечая, что расстояние между ними сокращается.

Скоро-скоро они соединятся…

Но когда исполнение их мечты казалось таким близким и возможным – оставалось пролететь какое-то мгновение, – влюблённые Звёзды попали в плотную земную атмосферу.

И как это ни печально, они не могли безболезненно преодолеть сопротивление воздуха и вспыхнули, не долетев до земной поверхности, сгорели от скорости, подгоняемые страстным желанием встретиться.

Два человека – Он и Она – стояли под деревом в ночном городе и увидели в небе две ярких вспышки. Он воскликнул:

– Звёзды падают! Загадай желание. Оно исполнится.

– Правда? – спросила Она.

– Да-да. Я загадываю. А ты?

– Я тоже, – сказала Она и опустила взгляд. – А когда оно исполнится?

– Желания уже исполняются.

Он подхватил её на руки и закружил… Испытывая радость от полёта, Она просила кружиться с нею ещё и ещё, до бесконечности. И тут случилось чудо – держась за руки, они медленно стали подниматься вверх, земля уплывала у них из-под ног. Они обрели способность легко держаться в воздухе и парить так, как им хотелось. Они медленно поплыли над ночным городом… Им было хорошо вдвоём, они были счастливы.

Он сказал:

– Эти звёзды помогли нам воссоединиться. Как мне жаль, что они сгорели.

Она согласно кивнула в ответ и ещё крепче сжала его руки.

Под куполом цирка

Манеж был расцвечен разноцветными лучами. Прожектора сделали его неописуемо красивым. Публика уже расселась по рядам, и лишь запоздавшие зрители суетливо пробирались к своим местам. Грянул оркестр, и восторг от предвкушения волшебного действия мгновенно охватил публику.

Яркие лучи задвигались, пронзая пространство от купола цирка до ковра на манеже. На лицах зрителей отразилось восхищение. Оркестр усилил темп, и из-под занавеса выкатилась двухколёсная карета с изогнутыми поручнями. В неё была впряжена тройка ангорских коз. Свет погас, и лишь один мощный луч, выхватив из мрака коз, сделал их ослепительно-белыми. В центре манежа карета остановилась. Сидевший в ней чудаковатый клоун взял со дна огромное алое сердце. Он высоко поднял его двумя руками над головой и сказал:

– Сейчас вы увидите сердце влюблённого. Вы знаете, что все люди в основном нормальные, а влюблённый человек – ненормальный. Он больной. У него болит сердце. Оно болит всегда. Оно болит везде. Он идёт по улице, а его сердце болит. Он едет в транспорте, а сердце его источает боль. Он работает на своей работе, а сердце его кровоточит. Он не знает, где укрыться от боли, от страданий. Но он знает, что нигде ему не будет спасения, ни в чём он не найдёт утешения… Кроме глаз своей любимой. Но глаза любимой холодны, ироничны, порой жестоки. Ибо любовь его – безответна. А сейчас я вам покажу источник боли. Смотрите! – клоун надорвал алое сердце, и оно распалось на две половины. Алый цвет превратился в тёмно-пурпуровый.

– Смотрите! – ещё раз воскликнул клоун.

И перед глазами изумлённых зрителей на месте медленно оседающего сердца возникла большая роза. Лепестки её благоухали, волшебной силы цвет поражал воображение. Бутон, казалось, трепетал. Но стебли розы… Они были с такими шипами, длинными и острыми, что самые впечатлительные зрители вздрогнули и закрыли глаза.

– Смотрите, от чего страдал человек! – снова воскликнул клоун. – Его сердце постоянно ранили эти шипы. Они терзали ему душу. Но сейчас я покончу с причиной страданий.

Из широкой нелепой штанины клоун извлёк длинный меч и резким движением отсёк бутон от стебля. Клоун успел подхватить падающий цветок одной рукой, а другой схватил стебель с шипами и отбросил его в сторону. Луч прожектора полоснул по стеблю красным светом, и он исчез.

Клоун же поднял упавшие половинки сердца, вложил в них безопасную розу и большой иглой сшил место разрыва. Он снова высоко поднял сердце над головой и провозгласил:

– Теперь это сердце больше не принесёт боли влюблённому. Радуйтесь за него! Он обрёл счастье. С этой минуты его любовь не станет безответной.

Зал утонул в аплодисментах. Арена сверкала всеми оттенками ярких красок. Музыка заполнила пространство от манежа до купола. А разноцветные лучи света исполняли на своём языке восхитительный танец любви.

Лодка с белым парусом

То ли Он поспешил появиться на свет, то ли Она родилась слишком поздно…

Однако судьба распорядилась так, что они случайно повстречались.

И с первой же встречи между ними установился зрительный контакт, а души неосознанно потянулись друг к другу. Ведь у души нет возраста.

Они при кратких встречах изредка говорили о чём-то, иногда о незначительном, о неважном, но взгляды отражали совсем другое, невысказанное.

Прошло время. И вдруг… настал миг расставания. Этот миг должен был наступить рано или поздно, потому что у них, как они посчитали, не было будущего. Она воспринимала их отношения как зарождение любви; он о любви не помышлял, считая их искренней дружбой.

В тот прощальный день они подошли к речке. Через речку был перекинут деревянный мостик. Шаткий, выцветший от дождей и ветров.

Ещё издали они увидели на речном берегу лодку, привязанную простой верёвкой к небольшому колышку, именно верёвкой, а не металлической цепью с замком.

Приближаясь к реке, они не сводили глаз с лодки. Особенно их поразил белый парус. И вёсла были в уключинах. Лодка словно приглашала их в плавание. Но они уже не могли отступить от принятого накануне решения.

Она остановилась на одном берегу, а Он ступил на доски и перешёл на другой берег. Он обернулся, увидел её стройную фигуру, но в глаза не посмел взглянуть. Не вынес бы её пристального глубокого взгляда, в котором в полный рост всегда вставал укоризненный вопрос. Он долго стоял, не решаясь двинуться дальше.

И вдруг его взгляд от безмерного горя и неукротимого отчаяния воспламенил деревянные доски. Мостик вспыхнул, словно порох, и сгорел дотла. Густым облаком пепел просыпался на воду. И волны унесли чёрно-серую массу вниз по течению.