Ангел

– Привет, – сказал новенький, внимательно разглядывая Павлика. – Меня Женька зовут.

– Павлик.

– У-у, – пробурчал Женёк. Начался урок, и все затихли. – А пошли завтра утром ужей ловить, – прошептал Женёк. – Есть одно место, где их полно.

– Не знаю, – неопределённо ответил Павлик. – Может, вечером, после школы?

– Да брось, – парировал Женёк и укоризненно посмотрел на Павлика. – Какая школа? Пошли!

Учитель сделал им замечание, и ребята замолчали.

– Хорошо, – спустя какое-то время прошептал Павлик. – Пошли.

– Встречаемся утром здесь, у входа, – радостно отозвался Женёк.

Павел в знак согласия кивнул.

Учитель снова внимательно посмотрел на них.

Ангел сразу заподозрил неладное, обнаружив Душу Женька в полуживом состоянии.

– Ой, что-то он мне не нравится, – заметил Ангел, обращаясь к Павлику. – Может, ну его?

Павлик молчал.

Склон оврага. Ужи выползли на открытые участки и грелись под лучами утреннего солнца. На дне косогора зеленело небольшое болотце. Оно кишело лягушками, и ужи вольготно тут себя чувствовали, охотясь на них.

Павлик с новым дружком осторожно шагали по склону. Пригнувшись, Женёк подкрался к лежащему недалеко от них ужу и схватил его. Держа жертву за голову, он подошёл с ним к Павлику. Уж неистово извивался, пытаясь вырваться.

– Один попался, – азартно и зло сказал Женёк. – Подержи, а я пойду ещё наловлю.

Павлик испуганно смотрел на ужа, не поднимая рук.

– Не бойся, они не кусаются, – съязвил Женёк. – Бери его одной рукой за башку, а другой за хвост.

Павлик осторожно взял ужа, тот яростно выкручивался в его руках, пытаясь вырваться на свободу.

Душа кричала Павлику:

– Что ты делаешь?! Брось!

Ангел негодующе добавил:

– Зачем он тебе нужен? Брось его. Пошли домой. Не пачкай руки.

Но Павлик, оцепеневший от ужаса, стоял на месте и держал ужа.

Подошёл Женёк с ещё одним пойманным несчастным пресмыкающимся.

– А ты молодец, не сдрейфил. Держи ещё одного.

И протянул Павлику второго ужа.

Затем Женёк поймал третьего. И Павлик потными от напряжения и страха руками судорожно держал трёх яростно извивающихся в отчаянной попытке вырваться ужей.

Душа и Ангел кричали ему:

– Брось! Пожалей их! Брось! Что ты делаешь?!

Но испуганный Павлик, смутно слыша их, всё так же сжимал ладони, не в силах ослушаться Женька. Какая-то цепкая сумрачная энергия удерживала его рядом с ним.

Подошёл Женёк с четвёртым пойманным ужом.

– Сейчас выберем одного побольше и пойдём в школу девок пугать, – с садистской улыбкой заявил Женёк. – А остальных укокошим.

– Как укокошим?! – испуганно спросил Павлик.

– Очень просто, – зло ответил Женёк и бросил ужа на траву.

Тот, быстро извиваясь, попытался скрыться, но Женёк придавил его ногой, второй он наступил поближе к голове. И так, переступая, он прижал несчастного к земле почти у черепных щитков. Павлик напряжённо наблюдал за происходящим. Женёк, удерживая беднягу одной ногой, поднял вторую, прицелился и резко ударил углом каблука ботинка по голове ужа и размозжил её, покрутив для верности. Уж судорожно свернулся в последний раз и замер.

Павлик стоял, оцепенев от ужаса. Ужи, увидев расправу, стали неистово извиваться, пытаясь вырваться из его рук, но он, не осознавая того, мёртвой хваткой вцепился в них.

Женёк подошёл к нему с горящими глазами и, по-хозяйски осмотрев ужей, вытащил одного из них из застывших рук Павлика.

– Попали, бли-ин! Слугу Демона не разглядели, – испуганно произнёс Ангел.

– Ты чё, остолбенел? – ехидно спросил Женёк. – Жалко? Гы-гы.

Он бросил ужа прямо перед Павликом, раздавил несчастному голову и зло посмотрел мальчику в глаза.

Душа рыдала и металась. Ангел орал:

– Бросай всё и немедленно беги отсюда! Слышишь меня?! Беги от него! Беги! Он утащит твой Дух в преисподнюю! Беги!!!

Но Павлик, застыв от ужаса, продолжал стоять.

Раздавив третью жертву, Женёк вытер окровавленный каблук о траву, забрал у Павлика последнего ужа, и они пошли в школу.

Зайдя на перемене в класс, Женёк достал из портфеля полуживого ужа и со злобной радостью принялся пугать им девчонок. Павлик, не обращая внимания на крики одноклассниц, сел за парту, его трясло.

Девчонки, побледнев от ужаса, истошно вопили и метались по классу. Женёк торжествовал.

Проходивший мимо учитель, услышав дикий визг, немедленно зашёл в класс.

– Что тут у вас происходит? – строго спросил он.

Увидев в руках Женька полуживого ужа, он сразу всё понял.

– Немедленно выпусти его, – строго сказал учитель.

– Угу, – грустно ответил Женёк.

Огорчившись, что ему не дали погонять девок как следует, он медленно направился к выходу. Учитель, внимательно посмотрев на Женька, добавил:

– Пойдём, я тебя провожу.

Они вышли из школы, и Женёк бросил полуживого ужа на клумбу.

– Ты его здесь взял? – спросил учитель.

– Угу, – соврал Женёк. – Тут ползал.

– Хорошо. Конечно, лучше было бы отнести его к месту обитания, туда, где его семья.

«Гы-гы. Нету у него теперь семьи», – злобно подумал Женёк.

– Ну, делать нечего, – продолжил учитель. – Будем надеяться, что он сам найдёт дорогу.

Повернувшись к Женьку, он сказал:

– Возвращайся в класс.

– Угу, – ответил тот и неохотно побрёл к входной двери.

С этого дня Женёк и Павлик, почти забросив школу, проводили всё время на помойках, стройках и в гаражах. Душа была в отчаянии. Павлик перестал дружить с Сёмкой и Мишкой и уже не вспоминал о них.

Самым безобидным развлечением у них было пачкать девочек. Они встречали их у школы, и Женёк мазал выбранную жертву грязью, беря её из рук Павлика. Убегая от них, девчонки часто падали, разбивали коленки и локти, пачкали форму. Сидя на асфальте, они ревели, а Женёк подбегал и с наслаждением пачкал их. Один раз дошло до скандала. В школу пришла возмущённая мама одной из девочек и потребовала от завуча найти мерзавцев, извалявших её дочь. Та провела расследование, но не выяснила, кто это сделал. И им пришлось на время прекратить это «развлечение».

Слоняясь с Павликом по гаражам, Женёк несколько раз ловил и вешал кошек. Взглянув на Павлика, он ядовито спрашивал:

– Поможешь?

– Не смей! – кричал Ангел.

И Павлик, не в силах поднять рук, отрицательно качал головой, оставаясь стоять на месте. Женёк язвительно улыбался и продолжал своё чёрное дело. В подъезде он забил пинками соседскую кошку и гордо рассказал об этом Павлику. Тот печально слушал. И это не всё. Женёк нашёл где-то крысиный яд, и они пошли в гаражи травить кроликов. Один дядька разводил их там в открытых клетках. Женёк разбросал по клеткам яд, и они убежали. А через несколько дней пришли и увидели плачущего над мёртвыми кроликами дядьку.

– За что?! – глядя в пустоту, вопрошал он. – За что, сволочи?! Фашисты!.. Всех потравили, всех до единого!.. Фашисты!

Женёк ликовал. Павлик грустно смотрел на дядьку.

Однажды Женёк пришёл с тряпичной сумкой, в которой что-то шевелилось и попискивало, и ведром.

– Здорово, – сказал Женёк.

– Здорово, – ответил Павлик.

– Пошли, щас кино будет, – довольно сказал Женёк.

Павлик вопросительно посмотрел на него.

Женёк поднял сумку и пояснил:

– Соседка попросила утопить.

Павлик заглянул в неё и увидел там пятерых ещё слепых котят. Его сердце сжалось от ужаса, Душа оцепенела.

– Не надо, – попросил Павлик. – Давай отпустим.

– Чего?! – грозно спросил Женёк. – Ещё чего. Пошли, слабак.

Павлик побрёл за Женьком.

Они ушли к самому дальнему краю гаражей. Женёк отправил Павлика с ведром за водой в овраг неподалёку. Павлик покорно принёс. Женёк передал ему сумку и, покопавшись, достал из неё котёнка и бросил его в ведро. Тот, побултыхавшись несколько секунд, пошёл ко дну. Женёк поймал его и вытащил из ведра.

– Не, так быстро не пойдёт, – недовольно сказал он и положил котёнка на землю.

Тот немного полежал, пришёл в себя и, жалобно мяукая и выплёвывая воду, пополз в сторону. Женёк схватил его и снова бросил в ведро, с удовольствием наблюдая, как несчастный тонет. Павлик стоял рядом с сумкой в руках и безвольно наблюдал за происходящим. Женёк достал второго котёнка. Павлик отвернулся, чтобы не смотреть на это, достал из сумки дымчатого кроху и посадил его себе на левое предплечье. Котёнок неловко ползал по руке Павлика, тыкаясь мордочкой, ища мамину сиську. Женёк подошёл, посмотрел ехидно, забрал из сумки третью жертву и ушёл топить её.

«Возьму домой», – подумал Павлик, любуясь котёнком.

Женёк забрал четвёртого.

Павлик с нежностью рассматривал ползающего кроху. Подошёл Женёк и какое-то время молча наблюдал эту картину. Павлик поднял полные счастья глаза, посмотрел на приятеля и снова опустил взгляд. Женёк схватил котёнка, развернулся и что есть сил швырнул его о железные ворота гаража. Послышался глухой удар, и тельце крохи сползло вниз, оставив на воротах пятно крови. Женёк со злостью пнул по ведру, оно отлетело на несколько метров. Вода разлилась, мёртвые котята разлетелись по земле.

– Забирай и пошли, – показывая Павлику на ведро, грубо сказал Женёк. – Сопли распустил.

Павлик взял ведро и, чуть не плача, побрёл за Женьком.

В другой раз они нашли на стройке топор. Целый день они ловили бродячих собак и отрубали им хвосты. Женёк рубил, Павлик вынужденно помогал – держал несчастных животных. Распалившись, Женёк отрубил последней собаке не только хвост, но и задние лапы. Бедное животное, хрипя от боли, уползло от них на передних лапах, истекая кровью. Павлик, окаменев от ужаса, смотрел ему вслед. Душа выла от жути.

Учились Женёк и Павлик плохо, не вылезали из двоек. Одноклассники их игнорировали. Женька – больше, Павлика – меньше, видели, что он попал под влияние. Классная руководительница Валентина Ивановна неоднократно вызывала родителей и проводила с ними беседы. Папа и мама Павлика были в отчаянии, не знали, как поступить. Им было жалко сына, принимать жёсткие меры они не решались. По ночам родители напряжённо искали выход.

– И что делать будем? – шёпотом с тревогой спрашивал папа.

– Не знаю, – тоже шёпотом отвечала мама. – Ты же отец, вот и разбирайся.

– Ну не пороть же его ремнём.

Мама промолчала.

– Ну нет, я не могу, – взмолился папа. – Зачем ремнём? Надо поговорить.

– Сколько уже говорили. И толку?

– Ремень – это тоже не метод.

– А что метод? – спросила мама. – Что ты предлагаешь?

Папа промолчал.

– Вот вечно ты так. Прячешься за моей спиной.

Папа молчал.

– Ты же пацаном в партизанах был, в разведку ходил. А с сыном совладать не можешь.

– Ну ты сравнила, – обиженно прошептал папа и отвернулся. – Ходил. И в разведку, и за языком с ребятами, и поезда подрывал… и из дома тайком к партизанам сбежал… И никто меня ремнём не порол.

Он вздохнул.

– А ты предлагаешь мне на родного сына руку поднять, – с обидой прошептал он.

Мама поняла, что это она зря, про войну, перебор. Погладила папу по руке, приподнялась и чмокнула его в щёку.

– Прости, я погорячилась.

– Ладно, – прошептал папа. – Принимается. Спи… Будем надеяться, с возрастом само рассосётся.

– Ой, не знаю, сердце болит, как бы беды не вышло.

– Типун тебе на язык. Спи. Завтра с ним поговорю.

Но, увы, не поговорил.

– Э-эх, – с досадой произнёс Ангел, глядя на бездействие папы. – Помощничек.

Общаясь с Женьком, Павлик всё глубже погружался во тьму. Несмотря на все протесты Души, мальчик не мог отлепиться от нового приятеля. Могучая тёмная сила, исходящая от Женька, словно когтями впилась в Павлика.

Ангел не сдавался, удерживал Павлика на грани, не давая ему окончательно свалиться в пропасть. И ожидал удобного момента для реванша.

Глава 7

Лена готовилась идти в первый класс. Коричневая школьная форма, привезённая папой из Прибалтики, и несколько фартуков, накрахмаленные и наутюженные, висели на видном месте, ожидая своего часа и радуя всех своим видом. Один из них, с кружевами, сшила мама, он больше всех нравился Лене.

Перед школой родители купили в детскую новую мебель: письменный стол, книжный шкаф, тумбочку и несколько венских стульев. Места в комнате не хватало, и её любимый диван пришлось выбросить. Девочка немного погоревала, но новая мебель ей тоже очень нравилась, и Лена быстро про него забыла. Она садилась за письменный стол и в который раз, с удовольствием открывая по очереди ящики, перебирала своё богатство. В верхнем лежал бледно-синий пенал, на внутренней стороне его крышки красовались циферблат часов, алфавит и маленькие счёты. Также там были: чернильница-непроливайка, пузырёк фиолетовых чернил, ручка, коробка с перьями, простые и цветные чехословацкие карандаши «Кох-и-нор», стёрки, краски, счётные палочки. В следующем ящике располагались альбомы и трафареты. В нижнем ровной стопкой лежали прописи.

Папа принёс с работы новенькую большую железную точилку. Лене она очень понравилась, однажды она так увлеклась процессом, крутя ручку, что сточила целый карандаш. Но её никто не ругал. Мама с улыбкой сказала, чтобы Лена прибрала за собой. Когда девочка подметала опилки от карандаша, у неё что-то ёкнуло внутри: они пахли кедром.

В книжном шкафу стояли её детские книжки. На отдельной полке – новенькие учебники: «Букварь», «Родная речь», «Арифметика», «Русский язык и литература». Лена открывала стеклянные дверцы шкафа и любовалась ими. Куклы были переселены ею в тумбочку. Девочка с нетерпением ждала школу.

И вот наступил долгожданный день – Первое сентября. Лена надела форму с белым ажурным воротником, белый парадный фартук – тот, с кружевами, лаковые туфельки, ей накрутили два пышных банта. Папа взял её новенький коричневый кожаный портфель, мама – большой букет цветов, и они всей семьёй отправилась на линейку.

К старому заданию школы пристроили большой корпус, и первого сентября отмечали сразу два события: начало учебного года и ввод в строй нового крыла. Первоклашка Лена удостоилась чести торжественно открыть его. Директор школы поздравил всех с началом учебного года, сказал, что они должны хорошо учиться, быть патриотами своей Родины и, когда вырастут, стать достойными продолжателями дела Ленина и партии. Потом выступал завуч, за ней старшая пионервожатая, родители учеников и ещё какие-то люди. И вот, наконец, Лене вручили большой жёлтый ключ из фанеры, прозвучал торжественный первый звонок. Подойдя к двери нового корпуса, она вместе со взрослыми открыла его. Ключ, как сказал директор, не только символ ввода в строй нового крыла школы, но и символ знаний. Родители Лены сияли от счастья.

После торжественной линейки школьники построились парами и направились в свои классы. Радостная Лена с портфелем и букетом шла вместе со всеми. Когда они пришли в класс, их первая учительница, Ангелина Витальевна, рассадила всех по партам. Впереди – самых маленьких и тех, у кого проблемы со зрением. Лене досталось место за третьей партой в среднем ряду. Мальчишек в классе было мало, и с ней посадили бойкую девчонку Светку, они подружились и стали потом не разлей вода до самого десятого класса. Ангелина Витальевна поздравила всех с началом учёбы, провела перекличку, рассказала, как они будут заниматься. Дети подарили ей цветы. Родители, облепив входную дверь, любовались своими чадами. Всё прошло замечательно.

Вернувшись домой, они всей семьёй (пришли даже дед Прокоша и баба Настя) отметили её Первое сентября чаепитием с тортом. Торт папа специально к этому дню по блату заказал в кондитерском цехе, в свободной продаже их не было.

Все занятия проходили в одном классе. Ангелина Витальевна преподавала им письмо, чтение и арифметику. Рисованию и пению учили другие педагоги. Физкультурой, пока было тепло, занимались на улице, а когда похолодало, стали ходить в школьный спортивный зал. Это было огромное помещение с множеством снарядов и шведской стенкой. На уроках труда занимались аппликацией. Во время большой перемены всем классом дружно ходили в столовую обедать. Какие там были сочники и коржики – мм, пальчики оближешь. А компот? Какой необыкновенный компот, с ума сойти! Лена быстро выпивала его и радостно вылавливала вилкой размякшие сухофрукты – самую сласть, особенно вишню и сливу, уж очень она их любила. Девочка училась с большим удовольствием, упорно выводила петельки и крючочки, старалась стать лучшей в классе. Придя домой, если мама работала во вторую смену, Лена делала домашние задания самостоятельно. Три месяца они писали только карандашами, и девочка с нетерпением ждала, когда разрешат писать ручкой.

В октябре на торжественной линейке Лену и всех её одноклассников приняли в октябрята и прикололи им звёздочки с вождём – гордость каждого первоклашки.

Накануне они с мамой до одури учили правила октябрят: «Октябрята – будущие пионеры. Октябрята – прилежные ребята, хорошо учатся, любят школу, уважают старших. Октябрята – честные и правдивые ребята. Октябрята – дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут. Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут». Ангелина Витальевна сказала, что эти правила должен знать назубок и соблюдать каждый октябрёнок.

В первых числах ноября начались её первые каникулы. Шли дожди, и она всю неделю просидела дома.

В начале декабря Ангелина Витальевна попросила детей принести ручки и наконец торжественно объявила, что начинаются уроки чистописания.

Лена взяла ручку, обильно смочила перо чернилами в непроливайке и начала старательно выводить заглавную букву «А». Но… вместо буквы на листе появилась жирная клякса. Лена положила ручку и тихо заплакала. Подошла Ангелина Витальевна, посмотрела в тетрадь и ласково сказала:

– Ничего страшного, промокни кляксу и пиши дальше.

В первый день Лена насажала кучу клякс и прибежала домой вся в слезах. Увидев зарёванную дочь, мама удивлённо спросила:

– Что случилось?

Лена разрыдалась в голос, бросилась к ней и сквозь слёзы горько воскликнула:

– Кля-а-ксы-ы! У меня кляксы!!!

И заревела ещё сильнее.

Мама с улыбкой погладила дочь по голове, вытерла фартуком её слёзы и сказала:

– Не плачь, я тоже кляксы делала. Ну и ничего страшного. Пойдём, научу тебя, как аккуратно писать, без клякс.

Лена перестала плакать, разулась, сняла пальтишко и, всхлипывая, пошла за мамой к себе в детскую.

Весь вечер мама терпеливо показывала дочери, как нужно аккуратно смачивать в непроливайке перо, чтобы на нём оставалось только необходимое количество чернил. Объясняла, что нужно писать мягко, не дёргая ручкой, плавно выводить буквы.

И вот спустя какое-то время из-под пера Лены стали выходить каллиграфические буквы в абсолютно чистой тетради. Мама с улыбкой смотрела на старания дочери. Лена, прикусив язык, усердно выводила строку за строкой. Радости не было предела: проблема решена. Мама похвалила её. А когда пришёл с работы папа, они рассказали и ему, что дочка научилась чисто писать. Он подхватил Лену на руки и радостно сказал:

– Молодец!

А потом поцеловал её в щёчку. Лена была счастлива.

Пришла зима. В их доме было паровое отопление, топили углём. Папа с вечера чистил печку, выносил золу, накладывал дрова и разжигал их. Ближе к ночи, когда они горели вовсю, он засыпал в топку ведро угля. Температура в доме поднималась градусов до двадцати восьми – жара. Все ложились спать. Уголь горел часов до двух-трёх ночи. Потом печь гасла, и трубы отопления начинали постепенно остывать. Утром в доме становилось совсем свежо, градусов пятнадцать – восемнадцать. Папа вставал обычно в пять утра, снова чистил топку, выносил золу, закладывал дрова и разжигал печь. Когда Лена просыпалась, в доме снова было тепло и уютно, а на плите стоял горячий чайник. В обед папа обязательно приезжал домой, опять чистил печь, накладывал дрова и разжигал. Лена приходила из школы, воздух в комнатах уже прогревался до двадцати – двадцати двух градусов, она садилась и делала домашние задания в тепле.

Наступили зимние каникулы. Они со Светкой гоняли по улицам, лепили снежных баб, играли у них дома в куклы. Их у Лены было много – полная тумбочка, но любимых две, они сидели сверху: Ольга, сорок сантиметров в высоту, с натуральными волосами и ресницами, в красивом платье в бело-голубую клетку, с белым передником, и Таня, сантиметров двадцать в высоту, в красивой юбочке с фартучком, вышитой кофточке и в красных сапожках. Светка постоянно выпрашивала у неё кукол поиграть, Лена не жадничала, давала, и подружка всегда их возвращала.

После Нового года «Письмо» заменили «Русским языком», а «Чтение» – «Литературой». Лена не сбавляла обороты, училась только на отлично – к немалой радости родителей. На переменах они со Светкой и ещё несколькими девчонками играли в «колечко», «испорченный телефон», «ручейки», «море волнуется раз», «съедобное – несъедобное» и многое другое, всего и не перечесть.

Когда Лена делала уроки, в доме стояла идеальная тишина. Мама и папа старались не шуметь и даже разговаривали шёпотом.

Раз в один-два месяца Ангелина Витальевна проводила родительские собрания. Лену всегда хвалили, и мама с удовольствием ходила на них.

Пришла весна, и уроки физкультуры снова стали проходить на улице, в основном играли в подвижные игры.

Первый учебный год завершился – каникулы.

Летом Лена со Светкой каждый день бегали к школе играть, как и другие дети. Там всегда было полно народу.

Второй класс пролетел незаметно.

С третьего осенью их стали отправлять на день в подшефный колхоз собирать яблоки – это было весело. А зимой на уроках физкультуры они бегали по этому саду на лыжах.

Лена росла скромной и стеснительной девочкой. Учиться она любила, а вот отвечать у доски было для неё самой ужасной вещью на свете. Она всегда сильно волновалась, ей было неловко отвечать перед всем классом. Если Лена хоть чуть-чуть запиналась, она тут же останавливалась и начинала плакать, а одноклассники дружно ржали над ней. Не смеялась только Светка, грустно глядя на подругу. После уроков Светка отчитывала Лену, говорила, что нужно быть жёстче. Лена молча слушала, кивала головой, но ничего не могла с собой поделать. А ещё Лена была почти самой высокой в классе, и это тоже служило предметом насмешек одноклассников. На самом деле они ей просто завидовали. Лена отлично училась, со вкусом одевалась, у неё были замечательные родители. Она поняла это, когда повзрослела, и никогда не ездила на встречи выпускников. Но сейчас, боясь насмешек, Лена шла к доске, словно на эшафот.

В третьем классе их приняли в пионеры. Лену, как отличницу, – одну из первых. Родители купили ей шёлковый красный галстук. И снова они с мамой накануне торжественного события учили теперь уже клятву пионера: «Я… вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Всегда выполнять законы пионеров Советского Союза». «Пионер – юный строитель коммунизма – трудится и учится для блага Родины, готовится стать её защитником. Пионер – активный борец за мир, друг пионерам и детям трудящихся всех стран. Пионер равняется на коммунистов, готовится стать комсомольцем, ведёт за собой октябрят. Пионер дорожит честью своей организации, своими делами и поступками укрепляет её авторитет. Пионер – надёжный товарищ, уважает старших, заботится о младших, всегда поступает по совести и чести». Лена была очень взволнована.

Классы в актовом зале построили в ряд. Перед ними выступили старшая пионервожатая, ветеран-революционер, пионеры-старшеклассники, потом по одному начали вызывать кандидатов. Лену пригласили первой, она бодро произнесла клятву, и ей повязали галстук. На призыв «Будь готов!» ответила: «Всегда готов!» – подняла руку над головой в пионерском приветствии и снова встала в строй. Следом подходили другие кандидаты, произносили клятву, им повязывали галстуки, «Будь готов!», «Всегда готов!», пионерский салют. Те, кого в этот раз не принимали в пионеры, молча завидовали им. Лена стояла счастливая и гордая, с красным галстуком на груди.

Постепенно в пионеры приняли весь класс, и ребят поделили на три звена: каждый ряд парт – отдельное звено, выбрали председателя совета отряда и трёх звеньевых.

В один из вечеров мама решила научить Лену вязать, дала ей спицы и показала, как набирать петельки. И понеслось. Лена нашла у мамы клубок нитрона и связала из него сначала шапочки пупсикам, потом чепчики, жилетки и юбочки куклам. Распустила мамин любимый шарф и связала себе беретку, мама была очень «рада». Во избежание недоразумений папа принёс Лене несколько фильтров от грузовых машин, сплетённых из толстой белой нити. Лена распустила их, смотала в клубки и принялась вязать всё подряд. Она сама научилась набирать рисунки, рассчитывая их на листочке тетради в клеточку. Связала себе из качественной шерсти очень красивую бело-жёлто-зелёную шапочку со сложным рисунком. Ей завидовала вся школа.