Симметрия

– С семи до двенадцати я в сауне в друзьями мылся. Они подтвердят, – крылся Гурген.

– Какой сауне?

– На станкостроительном.

– А что за угрозы слали гражданке Воронцовой?

– Так она денег должна много. Я вобще понятия не имею, что у нее за дочь. Марта сама как-то рассказывала о ней. Дай думаю, припугну, чтобы не кинула меня, – нависла пауза. – Не верите?

– Вазгеныч, не верующие мы. Алиби проверим, с друзьями пообщаемся, – изобразил строгость Швецов.

– Вы их там не больно донимайте, уважаемые люди, – начал было Гурген.

– Разберемся, – прервал полицейский.

– Слушай, а как салями-то? Понравилась? – перескочил с темы Вазгеныч.

– Шеф хвалил, – смягчился майор.

– Так я еще передам. Арарат коллекционный пришел. Для хороших людей ничего не жалко!

– Телефоны друзей, с кем мылся, Свиридову скинь, – вернулся к деловому тону Швецов.

Гурген пожал руку майору, пообещал конфеты жене и, бросив злопыхательный взгляд на Марту, побежал по делам.

– Что с Воронцовой делать? – убрав протокол в папку, спросил лейтенант у Швецова.

– Мутная она. Насчет вчерашнего вечера ее показания не подтверждаются. Прессани легонько, – сказал он вполголоса.

Свиридов привел Марту в комнату для допросов. Елейным голосом рассказал о том, что для проформы розыскные мероприятия проведут, да и висяк оформят. А ей за лжесвидетельствование лет пять срока дадут.

– Я же говорю, дома была, – Марта стойко отвечала по десятому кругу на один и то же вопрос.

– Ваша соседка Зиновьева утверждает, что вы вышли из дома около восьми вечера, – с нажимом повторял Свиридов. Он ходил по кабинету и в момент очередного вопроса постоянно нависал над Мартой, то усевшись на стол, то приблизившись вплотную, так что ей приходилось задирать голову. Он вперивался поросячьими глазками, стараясь произвести угрожающее впечатление.

– Я в магазин ходила, – Марта старалась быть хладнокровной. Надо выпутаться, найти Герду. Менты, кроме как запугиванием свидетелей, делом всерьез не занимаются.

– Врешь, сука! – лейтенант ударил кулаком по столу.

Марта от неожиданности вздрогнула.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – он рывком потянул ее за руку, она подскочила со стула.

– Раздевайся! – приказал Свиридов и потянул за футболку короткими, как обрубки, пальцами.

Марта инстинктивно толкнула. Вышло так, что он качнулся словно неваляшка, но удержал равновесие. Явно не ожидал выпада. Красный от гнева лейтенантишка со всей дури впечатал маленький пухлый кулак Марте в поддых. Она не могла вздохнуть, повело. Ударившись затылком о стену, погрузилась во тьму.

Кто-то похлопывал по щеке. Марта открыла глаза. Это Герда. Улыбающаяся Герда. Она сидит на корточках в длинной пижамной рубашке, из-под которой торчат острые коленки, поблескивая в тусклом свете лампы. Белые волосы ниспадают густой копной, щекоча прядями лицо Марты.

– Дочка! – Марта протянула руки к ангельски красивому личику. Ладонями обхватила мягкие как персик щечки, погладила шелковистые волосы. – Моя девочка!

– Симметрия, – мелодичным голосом сказала Герда.

– Симметрия?

Дочка кивнула. Она отстранилась, встала и пошла к выходу. У самой двери ее образ стал меркнуть, рассеиваясь в воздухе до мельчайших частиц.

Марта услышала скрип открывающейся двери и голос Швецова.

– Ты дебил?! Я же сказал, легонько! – орал он на нерадивого подчиненного.

– Да я вообще пальцем не тронул. Психованная она, – оправдывался лейтенант.

Воронцова открыла глаза. Майор, нависший над ней, с облегчением выдохнул.

– Отпусти ее, – скомандовал он Свиридову.

Глава пятая

Москва

На тумбе светился бирюзой ночничок, тихо шумел кондиционер. Холодило лицо, шея мокрая, также как и лоб, и брови. Знобило.

Образ Герды из сна все еще стоял перед глазами, казалось, что она рядом, незримо присутствует. А, если прислушаться, можно услышать ее дыхание. Марта почувствовала, как лицо покрылось мурашками.

«Симметрия», – все еще звучал в голове знакомый мелодичный голос.

Марта вскочила, вырубила кондиционер, в комоде нашла пижаму. Но ни одежда, ни свет не помогли справиться с паникой. Не сработало и чтение, мысли возвращались к Герде.

Дочь. В параллельной реальности она жила у приемных родителей. Почему та, другая Марта наказала свою дочь ненужностью?!

Воронцова в этой жизни сама знала, каково быть ненужной матери. Эта боль остается с тобой на всю жизнь. Выживать без родных она научилась, а вот быть нужной нет. И Полесскому не нужна тоже. И никому.

С утра позвонила Криса.

– Эти сны ужасны! – взволнованно рассказывала Марта, – мы должны с этим разобраться.

– Воронцова, мне не до этого, через две недели я улетаю. А сходи-ка ты лучше к мадемуазель Фриэль. Может она что подскажет, – голос Крисы был бодр, очевидно, что сны ее не тяготили.

– Временами я чувствую, будто Герда моя дочь, – у Марты дрогнул подбородок.

– Ну ты даешь! Выпей шампуськи и мотни к колдунье. Ой, забыла главное! – Вскрикнула подруга. – Вчера в Квантиуме столкнулась с Полесским. Он спрашивал о тебе. Так что пора действовать.

Часть вторая. Сиамские близнецы

Глава шестая

Москва

Из мелких осколков собирался глиняный кувшин, как в реверсивном кадре. Кусочки разных форм и размеров кружились вихрем, и найдя свое место, встраивались, воссоздавая сосуд. Заставка прокрутилась, и на экране появилось поле для ввода пароля. Олег Соколов в приподнятом настроении начинал рабочий день.

Вот оно, его детище. Intoucher. За год после запуска сеть набрала два миллиона пользователей и продолжала уверенный рост. Стартапом интересовались инвесторы. На этом этапе Олег и его партнер Наум не торопились продавать долю, они планировали разогнать стоимость и приблизиться к статусу «единорога», когда компания оценивается более миллиарда долларов.

Соколов проверил статистику прироста. Обратил внимание, что за ночь закрылось рекордное количество аккаунтов.

В кабинет влетел Наум. Сальные взлохмаченные волосы шторой закрывали половину лица. Футболка заляпана пятнами соуса, а шорты горизонтальными складками провисли вниз, стремясь упасть с его худого зада. Наум жил в офисе безвылазно уже неделю, пытаясь докрутить новый объект.

– Ты видел?! – спросил он истерично.

– Видел. Что Артем говорит?

– Похоже на взлом, пытается разобраться. Но это самое … он не впендряет.

Компьютер подал сигнал пришедшего сообщения. Олег открыл мессенджер. Его приятель Шингарев написал гневное письмо о взломе аккаунта и распространении личных фото.

– Что за черт?! – Соколов переломил карандаш, оказавшийся под рукой.

У Наума зазвонил телефон.

– Доброе утро, Светлана Ефимовна! – подобострастно залепетал он. – Что?! – Нависла пауза. – Мы все исправим, Светлана Ефи… мовна. Бросила трубку.

– У нее тоже? – Олег заметил, как в нервной тряске запрыгало его колено.

За это время на аккаунт Соколова пришло еще двадцать два сообщения примерно одинакового содержания. Зазвонил мобильник. Он с ужасом смотрел на вибрирующий аппарат, сомневаясь, ответить ли. Звонок с незнакомого номера.

– Возьми, надо понимать масштаб катастрофы, – Наум плюхнулся на диван.

Это звонил Астафьев. Основатель компании Датанекс. Датанекс – монстр на российском рынке, закрывал несколько IT-ниш, в том числе разработку систем от хакерских взломов. Астафьев сказал, что в курсе происходящего и предложил встретиться в релакс-зоне на территории их компании.

В парке было людно: нечёсаные айтишники валялись на баркасных креслах, уткнувшись в макбуки. Сбившись кучками, спорили и бранились, используя нечеловеческую лексику. Попивали пиво и ели мороженное. Группа парней и девушек играла в волейбол. Из торгового прицепа две миниатюрные девушки шустро раздавали по требованию нахлынувшим посетителям еду. Салаты в контейнерах, бургеры, снеки и прочую ерунду. Как степные тушканчики продавщицы то становились в стойку, прислушиваясь к заказу, то стремительно пускались носиться в крошечном пространстве, умудряясь не сталкиваться между собой.

Астафьев с рожком мороженого поджидал в назначенном месте. Олег ранее видел его на конференциях. Но лично знаком не был. Со стороны он казался больше и солидней. Мегаменеджер наяву был на голову меньше Соколова, худой и скрюченный. Хоть и маленький-плюгавенький, в нем читалась снисходительность, которую сильные мира сего считают необходимым носить на своем лице.

– Прогуляемся? Очень советую попробовать наше фирменное мороженое. Вкус как в детстве, потрясающий, – предложил он.

Олегу не терпелось перейти к сути, но тон задавал хозяин. Астафьев, будто забыл о цели встречи. Он увлеченно рассказывал о том, как повышает творческий результат психологический комфорт сотрудников. Приводил статистику, рассказывал о своем опыте. Меж тем, как он уводил разговор от главного, он уводил Олега от толпы, вглубь парка, плотно заросшего деревьями. Наконец, тропинка привела к деревянной беседке, где они и разместились.

– Знаешь, у нас зимой даже лыжи выдаются, – продолжал свой монолог Астафьев.

– Все это здорово, – Олег нервничал, его раздражала болтовня. – Так чего вы меня позвали, Петр Александрович?

– К делу, так к делу. Приложение у тебя модное, темпы впечатляют. Но чего ж ты, Олег, не позаботился о защите? Вся тусня гудит о том, что сломали тебя, а ты ничего сделать не можешь.

– Честно говоря, не ожидал, думал мои орлы все правильно делают. Наверно, пришло время к профессионалам обратиться.

– Согласен.

– Не могли бы ваши люди оценить масштаб проблемы и предложить контракт? – Соколов перешел к главному.

– Не буду тянуть кота за хвост, у нас есть встречное предложение. Хоть твой бизнес и подающий надежды, но он явно слабенький. Ни профессионалов, ни денег у вас не хватает. Я хочу выкупить часть твоих акций и подсобить тебе ресурсом.

– Петр Александрович, мы еще не продаемся. Надо пару годиков выждать, баги убрать, пользователей нарастить.

– С такой защитой тебе год не протянуть.

– Так вы поможете?

– На наших условиях.

– И в чем заключаются ваши условия?

– Мы устраняем проблемы, защиту от взломов берем на себя, инвестируем в развитие миллион долларов, а ты нам отдаешь пятьдесят один процент.

– Не пойдет. Через два года я выведу проект на единорога и получу гораздо больше. Тем более, я не собираюсь отдавать контрольный пакет.

– Нет – так нет. Обычный клиентский контракт мы составлять не будем. Не интересно.

– Всего хорошего, Петр Александрович! – Соколов, не протянув руки, вышел из беседки и стремительным шагом направился прочь.

Олег понял, что пришло время бороться за свое детище. Беззаботное детство проекта окончено, он вошел в пубертатную стадию. Желающих пристраститься к молодому телу множество, но проект еще не стоял на ногах настолько, чтобы с кем-то вступать в равноправные отношения.

Соколов нанял дорогого безопасника с хакерским прошлым Митю Зайцева. Тот не без труда нашел уязвимые места в программе, поправил. По каким-то ему очевидным признакам, атака была организована Датанексом, хоть прямой связи установить так и не удалось.

За это время в сети закрылась треть аккаунтов. Проект отбросило назад, и с испорченной репутацией его перспективы были туманны.

Но, что было, то было. Соколов был намерен продолжать бороться и начал задумываться о том, чтобы перебраться Кремниевую долину.

…

– Без меня, Олег, – Даша была непреклонна. – Я несколько лет билась за эти деньги. Десятки онкобольных ждут. Через неделю будет решение конкурсной комиссии. Мы должны выиграть, Панин уверен в этом.

Соколов уважал жену. Она всегда для него была образцом чести и благородства. Даша никогда не ставила свои личные интересы выше помощи нуждающимся. У нее настоящая миссия, призвание. Она стремилась изменить этот мир к лучшему, и надо сказать у нее получалось. Из обычного волонтера Даша переросла в хозяйку благотворительного фонда. За спиной – десятки спасенных жизней, сотням оказана посильная помощь. И теперь она по праву должна получить грант, на который претендовала уже три года. Конечно же, Дашуля не могла уехать из страны, ее ждали нуждающиеся. Решение о переезде отложили на неопределённый срок.

Но жизнь помаленьку налаживалась. Олег с Наумом решили в приложении сделать платные фильтры бесплатными, народ снова потянулся в сеть. Не так быстро, как хотелось бы, но все же.

Секретарь Ариша принесла ароматный эспрессо, Соколов врубил любимый Джудас Прист. Утро было добрым, за сутки зарегилось пять тысяч.

В кармане завибрировал мобильный, это звонила Даша.

– Привет, солнце! – Олег был рад услышать жену, в рабочее время она звонила редко.

– Олег… – нависла пауза, – меня подставили.

– Что?

– Статья про отмыв денег.

– Какая статья?!

– Загугли Фонд Соколовой, – Даша разревелась и отключила телефон.

Долго искать не пришлось, ночью статья вышла на «компромате», наутро ее уже перепечатало несколько сайтов.

Пять лет назад Даша только зарегистрировала свой Фонд, денег еще не было, а нуждающиеся уже обращались. Родственник Наума Богдан держал подпольное казино. Он предложил помощь Фонду в обмен на обналичку денег. Даша поначалу отказала. Но когда вопрос встал о лечении тяжелобольного ребенка, она пошла на риск и сделала несколько транзакций через Фонд. Грязное сотрудничество не затянулось. На бизнес Богдана начались наезды, он перепрофилировался. Благо, в налоговой проверки прошли гладко, история поросла мхом. Но сейчас информация откуда-то всплыла, засветился криминальный контрагент, вскрылась схема отмыва.

Машина включилась, заработала четко и слаженно. Все потуги юристов, нанятых Олегом, разбивались на корню. После пораженческой борьбы Даша оказалась в СИЗО.

Судя по всему, ублюдок Астафьев запустил эту чертову статью. Посадив жену Олега, он тут же предложил свою помощь. Подонок, все же выкрутил свои условия. И Олег подписал документы. Ради Даши.

…

За огромным конференц-столом Астафьев сидел как скрюченный гном, источая омерзительные запахи подгнивающей плоти. Сухая кожа его лица провисала, повторяя изгибы черепа. Хотелось размазать его довольную физиономию тут же, не отходя от кассы.

– Теперь партнеры, – Астафьев улыбнулся одной стороной лица.

Колено Олега опять предательски запрыгало.

– Могу я рассчитывать, что вы не будет лезть в операционную деятельность?

– Хозяйничай, как считаешь нужным, – Петр Александрович поставил свою подпись. – Да не нервничай ты!

Олег нервничал. Сильно нервничал. Судья изменил меру пресечения. Но жизнь с этого момента изменилась, будто на Соколова набросили невидимую удавку. После возвращения Даши Олег напился прямо в офисе. Проорался на сотрудников, перевернул стол программиста, разбил компьютер и заехал по фейсу Науму, который пытался его успокоить.

Когда Наум привез его домой, Соколов с початой бутылкой плюхнулся на диван, высосал остатки виски. Его накрывал сон, унося через пространственно-временной туннель в неведомую даль.

Глава седьмая

Шингай

В хрущевской квартире Олег проснулся с бодуна помятый. С трудом встал, шатаясь, добрался до клозета. Проблевался кислятиной. Вытер тыльной стороной ладони рот.

– Твою мать! Приснится же такое.

Взгляд зацепился за тест на беременность, лежащий в мусорном ведре. Олег достал его и увидел две полоски. Душа ликовала! Пытаясь встать, поскользнулся, упал. Мать его! Не расшибся.

На маленькой кухоньке жена жарила яичницу. Соколов поднял Дашу на руки и попытался кружить, но оступился.

– Пусти, дурак! – сердилась она.

Олег поставил Дашу на пол и облобызал.

– Вонючий! – жена брезгливо обтерла щеку ладонью. – Что?!

– Бе-беременна?! – с придыханием спросил Олег.

– Да, – ответила Дашуля на удивление спокойно.

– Значит, врали. Врачи врали! – Соколов ликовал.

– Чего ты радуешься?

– Дашут, мы справимся. Обещаю, я пить брошу, работу найду. Тебя на руках носить буду.

…

Олег, побритый, причесанный в хорошем настроении подходил к проходной машиностроительного завода. Он направлялся к Адашеву в надежде, что тот по старой памяти сможет ему помочь.

Кабинет у Адашева теперь большой, все-таки замдира. И сам разъелся, кабан. Окончательно облысел. Единственная растительность на голове – кустящиеся пшеничные брови. А когда-то был видным красавцем, бабы под него пачками прыгали. Он сидел за широким столом, заваленным кучей бумаг. На столе по старинке стояли несколько телефонных аппаратов. Шумно работал вентилятор.

– Перерыв в работе сильно большой… Ты же еще со старым оборудованием работал. Сейчас техника современная, твоей квалификации не хватит, – начальник рылся среди бумаг, нашел в глубине документ, протянул. – Вот смотри, инструкция. Вишь, ниче не понятно. Изменилось все.

– Электрика – она и через пятьдесят лет электрика. Я сориентируюсь, – Соколов понимал, что будет непросто. Но он намерен бороться.

– Нет, Олег. И твои проблемы с этим делом, – Адашев, постукивая пальцем на шее, намекал на пьянство.

– Альберт Маратович, у меня жена беременная. Не пью я… Возьми, пожалуйста, не пожалеешь. Я тебе порядок во всех цехах наведу.

– Не могу, Олег, извини. Шеф на новых технологиях повернулся, все у него должны быть переученные. Башку оторвет, если возьму тебя. Сходи-ка ты лучше в дачный кооператив, там вроде второго сварщика искали. Помнится, ты и варить наловчился.

…

Здание дачного товарищества – деревянный домик с облезлыми синими стенами. Здесь хранился инструмент, рабочие за рюмкой водки обедали принесенными из дома харчами. Здесь же начальник товарищества Макар Данилович Кривошеин принимал просьбы и жалобы садоводов.

Когда вошел Олег, Данилыч, удобно развалившись в облезлом велюровом кресле с сигаретой в руках, смотрел сюжет про рыбалку. Маленький пузатый телевизор с торчащей антенной стоял на сейфе и показывал рябое изображение. Кривошеин – мужик без возраста. Вроде матерый, а не стареющий. Поджарый и загорелый круглогодично. Лицо морщинистое, лукавый с прищуром взгляд его молодит. Независимо от времени года, Данилыч носил штаны цвета хаки и бессменные кирзачи. И сейчас он сидел с голым торсом, так и не сняв свои стоптанные сапоги. На улице жарило несносно. А в кабинете полная душегубка.

– Здорово, Данилыч! – Олег протянул руку.

– Олег, ты что ли? С чем пришел? – крепкая мозолистая рука Кривошеина сжала потную ладонь Олега.

– Адашев сказал, что ты второго сварщика ищешь.

– Есть такое дело. Временно, на пару недель. Трубы после зимы дырявые, латка на латке. И те текут. Надо в порядок привести, в две смены поработать. А ты помочь хотел?

– Мне, вообще-то, постоянная работа нужна. Но я помогу. На заводе приходилось сварщика замещать.

– Вот и ладненько. Подойди к Айрату, он возле девятнадцатого участка варит.

Глава восьмая

Шингай

Пока варились макароны, Олег переворачивал шкворчащую на сливочном масле докторскую колбасу. Хлопнула входная дверь.

– Дашутка, я весь в тебя влюбленный! – крикнул Олег и выключил огонь.

На кухню вошла жена. Она выглядела вовсе не радостной. Даже ее платье как-то грустно свисало на бедрах, подчеркивая усилившуюся худобу.

– Ну чего ты хмуришься? Все будет отлично, – подбодрил Олег.

– Ты сегодня трезвый. Странно, – Дашуля включила строгача, но на самом деле она растеряна.

– Данилыч из дачного товарищества на работу взял, – радостно отрапортовал Олег.

Даша молчала в ответ. «А груди ее, в отличие от бедер, налились яблоками», – отметил Соколов. Она сейчас походила на студентку, в которую он влюбился по юности. Даже морщинки ее разгладились, несмотря на хмурость.

– Я же сказал, пить брошу. Работа временная, но я зацеплюсь, вот увидишь! – заверял Олег. – Пошли есть.

– Переоденусь, – жена лишь вздохнула.

Олег и взаправду не пил, старался держать в бодром настроении себя и Дашу. Спальню он решил оборудовать под детскую, расчертил план. Он соберет кроватку, шкаф, пеленальный столик своими руками.

На лесопилке Олег у товарища заказал доски, с женой обсудил дизайн комнаты. Она так и не начала улыбаться, как бы ни старался. Видимо, стрессовала жена. Слишком долго она ждала беременности, так что и надежды не оставалось.

В семь утра Соколова разбудил звонок мобильного.

– Здорово, Олег! – спешно поприветствовал Данилыч. – Слушай, у нас тут форсмажор. Айрат запил. Выйди, две смены отработаешь, я тебе двойную ставку оплачу. Вчера садоводы с крайних участков жаловались, что вода не доходит, напора нет.

Луч сварки медленно двигался по трубе. Палило солнце. По лицу струился пот. Олег выключил аппарат, снял маску, дрожащими руками взял примятую бутыль и с жадностью напился. Ни единого облачка, даже птицы притихли от несносной жары. Подошел Данилыч.

– А я смотрю, ты шустренько седьмой участок прошел. Передохни, Олег, посиди в тенечке. На таком солнцепеке сам сваришься, – Данилыч закурил. – Мне тебя по-человечьи жаль, но помочь некому.

– Трубы гнилые, живого места нет. Закончу этот и отдохну.

– Ну смотри, сам знаешь, – вздохнул Данилыч.

Вечерело, дело сделано. Олег потянулся за водой, пару глотков, и бутылка пустая. Встал, поднял сварочный аппарат. По телу побежала судорожная дрожь. Закружилась голова, ноги подкосились.

Очнулся Олег в машине скорой. Врач сказал, что произошло наложение: абстинентный синдром, обезвоживание и перегрев. Его прокапали, да и отпустили. Правда, Даша сильно переволновалась. «Значит, не все потеряно, остались еще чувства-то», – Олегу нравилось, как жена хлопочет вокруг него. Наутро и отпускать на работу его не хотела, но Олег – кремень, потерять место он никак не мог.

В каморке за дверью стояла ругань. Соколов дожидался в подсобке. Выпроводив недовольных садоводов, шеф пригласил Олега к себе.

– Быстро тебя на ноги поставили, напужал ты меня, – раскрасневшийся Данилыч протянул руку.

– Сегодня десятый участок брать? – Соколов старался казаться бодрым.

– Присядь. У меня к тебе разговор есть.

Олег настороженный сел.

– Не напрягайся ты так. Я хочу тебя на работу взять. Айрата увольняю, толку, я смотрю, с него мало. Ты быстрее, а, главное, качественнее работаешь.

– Спасибо, Данилыч! Как тебя отблагодарить-то?

– О чем ты говоришь?! Без тебя у меня работа встанет.

– Понял, сам соображу.

– Да, ладно. Если не терпится тебе, можешь проставиться. Вечером ко мне товарищ заедет с сельсовета… Да и будет с тебя, соображатель.

– Не пожалеешь, Макар Данилыч!

– Хорош сопли жевать. Седня бери десятый.

– Уже взял! – Олег счастливый вышел из кабинета.

В конце дня он сбегал в местную лавку. Взял хорошей водки, закуси. У него очень кстати оказались при себе деньги, которые Даша дала на оплату счетов. Когда вернулся, в коморке Данилыча уже сидел его друг Самсон Никитич. Худой, коренастый, в сером примятом костюме и расстегнутой на все пуговицы рубашке. От него шел несвежий выхлоп, но взгляд был острый. Смрад сигаретного дыма висел густой пеленой.

– Тяжелая у нас работа. И с депутатами надо порешать, и с коммерсантами, и все через печенку. Почиститься хочу. В выходные на Волгу махну на рыбалку. И сухой закон там. Может и ты со мной? Попостимся вместе, – говорил Никитич.

Олег принялся разбирать пакеты и накрывать на стол. Кривошеин достал стаканы, сдул с них пыль, открыл водку и разлил на троих.

– Не могу пока, работы много. В воскресенье собрание с садоводами, отчитаться надо. К июлю можно будет выбраться, когда накал спадет.

– Данилыч, я не пью, – напрягся Олег.

– И это правильно. Но за назначение рюмку кинь с честной компанией, – настоял шеф.

– Поляну выкатил, а гостей не уважишь, – подключился Самсон Никитич.

– Давай уже, писят грамм и домой беги к жене, – Кривошеин протянул стакан.

Не отпустили Олега мужики после первой, а потом он и сам остановиться не смог. На голодный желудок развезло. Но ничего, пока дотопает до дома, все выветрится. Данилыч – святой мужик, по-отечески к нему отнесся. Где еще в городе работу найти? Нет сейчас работы нигде.

Какой же славный вечер выдался! В садах загудели цикады, воздух насытился ароматом запревшей травы. Дышалось полной грудью. Олег шел и представлял себе детскую в нежных салатовых оттенках. Любит он цвет травы и цвет солнца. Так и покрасит мебель, чтоб малыш круглый год радовался. А еще фотообои надо купить с пейзажем. Чтоб река была или пруд.

Уже у подъезда Олега качнуло. Видно, водка все еще доходила. Но ничего, Даша простит, новость – бомбовая. Дверь открыть своим ключом не вышло. Будто замок сменили. Поковырялся, поковырялся, да и позвонил. Придется будить Дашутку, спит она в это время обычно.