Школа Ангелов. Приключения Ива

– И чего заявились? – меня начала раздражать бесцеремонность Максимыча.

– Тебе помочь, – сказал так честно, что я поверил.

– И чем же?

– Задание практики выполнить и домой вернуться.

– И причина такой трогательной заботы в чём?

– Папа и мама тебя уже заждались, – снова совершенно честно признался Максимыч.

– Как так вернуться? Куда? – это встрепенулся мой спаситель.

– Домой, – как маленькому объяснил я ему.

– Зачем?

Да что с ним такое? Радоваться надо – меня домой возвращают, вот же глупый! Ай, ну его, пусть глазами хлопает – тут к Максимычу у меня более интересный разговорчик имеется.

– И с чего это вы уверены, что я сам не справлюсь и мне помощь понадобится?

– Да потому, что знаю тебя, Ив. Много лет знаю, – он доел мой бутерброд и намеревался намазать новый.

– Вы полагаете, что я бездарь такой несусветный? – меня одолевало уже не раздражение, нет, я был зол!

– А что в этой жизни ты сделал толкового? Кроме грандиозных пьянок за тобой ничего значительного не значится.

До чего же он любит резать тем, что думает. Ой, зря он так со мной, зря. Вот только жаль, что мне ответить совершенно нечем на его обвинения.

– Ты не зыркай так на меня, лучше скажи, что уже сделать успел?

– Вот этого соблазнить тем телом, что вы меня снабдили, – я ляпнул это, а только потом подумал про смысл сказанного.

Валерик икнул, покраснел. Опаньки, я, оказывается, в самую точку попал.

– А не подскажете заодно, зачем это со мной сотворили?

– Что именно?

– Тело это идиотское! Зачем?

– Случайно это получилось, извини, – он развёл руками, но раскаяния в его словах было на грамм.

– А видимым зачем сделали? – я буквально кипел.

– И это случайно, – он ради ответов даже оторвался от очередного бутерброда, – ты пойми, единственная причина, по которой это всё случилось, – глупое пожелание тебе удачи в непродуманной словесной форме.

– Интересно, какой такой форме?

– Я хотел, чтоб ты справился, вот и пожелал тебе, чтоб было всё не как всегда. Думал, чтоб не как из-под палки, а по-нормальному. Но получилось так, как получилось.

– Да уж, спец вы просто классный!

Я постарался в голос включить всю язвительность, на какую был способен. Мои потуги прошли впустую: Максимыч только пожал плечами и принялся за новый кусок хлеба.

– Так что уже успел? Или ничего не сделал?

– Он много чего успел, – за меня решил вступиться Валерик, – он и дедушку нашёл, и познакомился с ним, рассказал про задание…

Максимыч от таких слов поперхнулся. Ну, наконец-то, спасибо, Валерик, услужил.

– Ты что сделал? – глаза куратора метали молнии, немного даже запахло озоном.

– Прибыл в г. Х, нашёл мужчину по имени Валерий Игоревич Загнанный 1946 года рождения. Встретились, поговорили. Представился ангелом-практикантом, объяснил задание. От пенсии он не отказался, поблагодарил за трогательную заботу. Правда, я не уверен, что от дополнительных денег ему станет лучше. Мне он показался вполне счастливым человеком.

Я ехидно улыбался, игнорируя цветовые изменения кожи моего шефа. Ой, жаль друзей нет рядом – в таком виде Максимыча ещё никому не приходилось видеть. Я был бы на неделю кумиром всего курса, да что там курса – всей ВША!

– Да ты что!

Максимыч, красный от гнева, забыв о кружке чая в руке, начал размахивать ею и повторять инструкцию по правилам прохождения практики и выполнению заданий на Земле. Меня эта сцена радовала. Я в такт выливающимся каплям кивал головой, хихикал, подмигивал Валерику.

Я наслаждался: наконец-то достают не меня, наконец-то всё вернулось на круги своя. Жаль, инструкция была коротенькой, а чая оставалось в чашке мало. Туника Максимыча лишь чуть-чуть намокла и пожелтела. Лектор выдохся, зыркнул на меня победно, очевидно, ожидая покаяния. Ха!

– Первое – все ваши инструкции хороши для нормальных условий работы. А именно, – я начал загибать пальцы, – невидимость, неосязаемость, вседозволенность. Второе – меня приложили задом об асфальт, отчего у меня случилось серьёзное сотрясение в голове. Кроме того, я чуть жив остался, когда из-под машины вылетал. Да, кстати, я до сих пор не решил, стоит упоминать об этом в моём отчёте по практике…

Последние слова до Максимыча дошли. Он понял, что папа эту бумажку прочтёт одним из первых. Что грозит моему куратору за такой неоправданный риск – он представил себе очень хорошо. Пользуясь замешательством руководителя, я решил его добить хамским заявлением:

– И вообще, я оказался в незнакомой обстановке, а потому творил по обстоятельствам. Дедок жив, здоров и счастлив, мною доволен. Контакт установлен. Жду похвалы.

Максимыч хлопал ясными глазками и помахивал пустой кружкой, явно не зная, что ответить. Тоже мне опытный куратор!

– Валерик, мой посуду, – его явно следовало чем-нибудь занять, чтоб из ступора вышел, – а вы, Александр Максимович, объясните, зачем сюда явились и почему так поздно?

– Так получилось, – начал он, запинаясь, с уже до боли знакомой фразы, – ты пропал сразу после хлопка. Стали тебя искать, подключили кучу народа. Мама твоя волноваться начала, Папа твой тоже подключился. Поговорил со мной даже…

Максимыч в размере как будто меньше стал, вспомнив этот разговор. Хороший у меня папа, умеет подход к ангелам найти.

– Потом я начал исследовать этот город. Искал на всякий не только мальчиков твоего возраста и внешности, а вообще всех по возрасту более-менее подходящих. Когда в тумане всевидения твой образ всплыл – меня как что-то по голове ударило. Ты, думаю. Хоть и девчонка, но ты! Перемахнул в квартиру эту. Присмотрелся – точно ты. Так что помогу чем смогу, и на покой. Мне волнений столько было за эти сутки, что отдохнуть не мешало бы. Даже забыл поесть. Вот.

Одно стало понятно, почему он так бутерброды наворачивал. Но как он мне собирается помочь, я так и не понял. Спросил об этом. Ответ меня ошарашил – «Не знаю». Зачем прилетел в таком случае?

Трогательная сцена

– Слушай, можно тебя на минуту для разговора? – Валера домыл посуду, пока мы с куратором разговаривали. Я поднялся, последовал за ним в комнату. – Мне на работу сейчас нужно будет уйти. Может, ты со мной пойдёшь?

– Это ещё зачем?

– Просто я не доверяю этому амбалу.

– Зря, это самый добрый ангел на небе.

– Этот «добрый ангел», насколько я понял, является главной причиной всех твоих неприятностей.

– Поверь, с ним мне нечего бояться. Он если что и удумал – не сделает. Его мой папа из-под земли достанет. Мало не покажется. Точно. Да и готовить он умеет – тёртый калач. Так что и с голоду тоже не умру. Не волнуйся.

– Тебе виднее.

Валерик явно через силу согласился со мной, пожал плечами и начал собираться. Я же дорабатывал свой уже совершенно готовый план. Поэтому чуть не пропустил момент, когда мой заботливый спаситель попрощался, закрывая дверь. Я пожелал ему хорошего дня и потопал на кухню. Максимыч значился в моём плане главной пешкой. Он наворотил дел – теперь пусть помогает, расхлёбывает. У меня способностей нет – буду речь вести, а он изображать вершителя.

– Как я могу домой вернуться? – на всякий случай стоило уточнить, есть ли ещё какие варианты, кроме выполнения условий практики.

– Должен осчастливить Загнанного. Других вариантов нет – ты же знаешь, мы ангелы. Нам иначе нельзя.

– Даже не сомневался, – я уверенно брал бразды правления в свои руки, – поехали на место, по пути расскажу, что делать будем.

Собрались быстро. Я обулся, но переодеваться не захотел. Максимыч стал невидимым – хорошо ему. У двери повозились – я не знал, как открываются замки. Максимычу пришлось вновь принимать материальную форму и мне объяснять, что и как. Справился и с этим. На автобусе (слава Богу, почти пустом!) добрались знакомым путём к дому вчерашнего знакомого. Позвонили в дверь, он открыл.

– Здравствуйте, девушка, – он был рад меня видеть, – очень хорошо, что вы заглянули. Вы вчера у меня забыли портмоне. А я даже вашего телефона не спросил. Всю ночь волновался – что вы его искать будете, расстроитесь.

– Здравствуйте, Валерий Игоревич. Да я не за портмоне. За ним, я так думаю, сам Валерик примчится. Мне нужно по другому вопросу с вами поговорить.

– Проходите, что ж это я, совсем заболтался, – он пропустил меня в квартиру, – я недавно проснулся. Сами понимаете, только под утро заснул. Так что, если не против, давайте я вас чаем напою.

– С удовольствием, – я вспомнил вчерашнюю выпечку, – а можно ещё и печенья вашего вкусного?

– Конечно, – он был польщён.

Пока он готовил чай, выкладывал печенье, я думал, как начать разговор. Потом решил – лучше в лоб. Всё равно этому человеку врать я не хотел.

– Помните, я вам вчера говорил, что меня прислали вашу пенсию повысить? – спросил я, когда он уселся за стол. Валерий Игоревич кивнул, соглашаясь. – Так вот, я решил, что у вас наверняка есть более заветное желание. То, которое вы бы очень хотели исполнить, но не решаетесь. Я готов вам в этом помочь.

Он довольно долго молчал. Что-то обдумывал. Потом посмотрел на меня, ещё раз прикинул что-то в голове.

– Я всё надеялся, что вы шутите, девушка. Поверил вам почему-то, но это всё слишком странно. Действительно, про пенсию один лишь раз в сердцах небеса просил, когда сосед заболел, а на лекарства ни у него, ни у меня денег не хватало. Он на руках моих умирал, а я помочь не мог. Вот и закричал тогда, что денег нужно. Правда, мне потом врачи сказали, что ему уже ничем помочь нельзя было. Жаль, хороший был человек. Но да что уж там. Вам чаю ещё налить?

Я посмотрел в мою чашку – чая там не было, хотя я к ней не прикасался. Максимыч, чтоб его.

– Да, если вас не затруднит. Спасибо.

– А насчёт желаний… – Валерий Игоревич задумчиво потеребил кончик носа. – Есть одно, только уж очень стар я для него, наверное…

Я икнул, потому как его красноречивый взгляд явно подозревал моё телесное участие в задуманном. Вот тебе и хороший человек.

– У меня никогда не было детей, – продолжение меня заставило скукожиться, – так уж случилось, что с женой не получилось, а на сторону я не ходил. Странно вам это, молодым, наверное. Но так устроен.

Всё, решил на старости добрать то, что в молодости недогулял. Я начал прикидывать варианты отхода из квартиры. А Максимыч, интересно, поможет? И кому – мне или этому старичку?

– Понравились вы мне. И ты, и Валера. Хорошая вы пара. А как Валера про блёсны заговорил, у меня на сердце вдруг ёкнуло. Мне он на какой-то миг сыном показался. Я даже в это чуть не поверил. Приходите ко мне почаще в гости. Мне это будет в радость, а вам, надеюсь, старик не в тягость будет. Вот этого хочу искренне.

Я открыл рот, не зная, что сказать. Почувствовал, как рядом напрягся Максимыч. Вот оно что. А я, грешным делом, пошлости надумал. Закрыл рот, усмехнулся. Действительно, хороший человек. А для такого и себя не жалко. Да будет по-твоему, Валерий Игоревич, исполняю! Развёл руки, почувствовал, как в ладошки набралась сила (раньше никак не получалось, а сейчас как всё легко выходит!). Медленно свёл их, соединил пальцы и пожелал всем сердцем: будь по-твоему! Грома и молнии не было, но в глазах раздвоилось всё. Я увидел Максимыча, который втихаря дожёвывал печенье и допивал мой чай. Вот же ненасытный. Увидел себя, сидящим за столом. Странно, почему со стороны?

Эту идиллию прервал звонок в дверь. Валерий Игоревич извинился, встал. Через минуту он вернулся с запыханным Валериком. Он что, через весь город бежал?

– Ты здесь! Я так и знал! – он подбежал ко мне… Ну, тому, который на стуле сидел. – Забыл документы. Вернулся домой, а тебя нет. Я испугался, что ты на своё небо ушла. Я на лестницу выскочил, а там соседка мне сказала, что ты ушла куда-то.

Он говорил всё это, обнимая меня (?).

– А потом вспомнил, что в этом городе кроме меня да Валерия Игоревича ты никого не знаешь. Я сюда, а ты тут.

Он почти плакал, носом уткнулся в мои (?) волосы. Я (?) улыбался, успокаивал его, гладил.

– Надо же, исполнилось желание то.

Валерий Игоревич был рад всей этой сумятице. А я увидел, как Максимыч пытался взять очередную печенюшку, но пальцы проходили как сквозь воздух. Он злился, пытался снова. Попробовал взять кружку – та же картина. Я посмотрел на свои руки (реальные, а не те, что Валерик прижимал к лицу), провёл ими по столу – прошли насквозь. Тронул Максимыча за плечо: нам пора, задание выполнено, практика закончилась. Тот кивнул, разочарованно провёл сквозь печенье, махнул рукой: пошли, ученик. Как же быстро всё закончилось. Странно, я выполнил задание сам, без чьей-либо помощи. САМ! Но почему-то было немного горько.

Минуты приятного общения

Мы вернулись домой. В смысле – на небо. Фанфар не было. Грома и молнии, впрочем, тоже.

Куратор практики похлопал меня по плечу, спросил, хочу ли я писать отчёт сам или предоставлю ему эту почётную миссию. Я чуть было не согласился, но потом вспомнил, что опыт у Максимыча большой, а с грамотностью у меня всегда было общение на «вы». Так что сделал широкий жест – пиши сам. Пусть старается, выбеливает себя. Мне сейчас не до того было. Выпить хотел. Но до этого радостного момента – одеться и хорошенько ощупать своё родное мужское тело. Оборвал женское обтягивающее одеяние, разошедшееся по швам, и смело зашагал знакомыми закоулками.

По пути встретил Алексашку – кореша из группы. Эта орясина попыталась высмеять мой прикид, за что получил хорошего пенделя. Что-то доброта и миролюбие во мне поуменьшились. Алексашка огрызнулся и полез драться. Я изменил своей привычке делать ноги и решил стоять до конца. Не засучивая рукава, принялся размахивать руками, как Бог на душу положит. Пару раз даже попал в противника. Столько же схлопотал в ответ. Помутузились минут десять. Устали оба.

– Ты чего? – это Алексашка.

– Что чего?

Я потёр скулу. Больно было, обидно, но в целом терпимо. Особенно радовал факт отсутствия слёз. Я перестал хныкать! А то уж, грешным делом, подумал, что девчоночий характер останется навсегда.

– Драться начал зачем? – хех, а ему тоже досталось. Это радует.

– А что, должен был оскорбления твои терпеть?

– Ну, пошутил чуток, руками зачем махать?

– Не нравятся мне такие шуточки, – мне особенно понравился тембр моего голоса. Появилась в нём уверенность, сила. Хотя мне и показаться это могло.

– Да что с тобой вообще такое случилось?

Алексашка, этот задавалкин номер один, был в недоумении. Я сумел его удивить. Да что его – я и сам себе удивлялся. Раньше в драки не лез, а с этим амбальчиком тем более старался не задаваться. Да с ним вообще никто не хотел связываться. Что на меня нашло?

– Не нравятся мне такие шуточки.

Снова повторил я, так как ничего более толкового придумать не мог. Поправил остатки одежонки на бедре и бодренько потопал в направлении мамы и папы. Домой, однозначно домой. Выпьем потом. Сейчас главное – одеться.

Вдруг подумал про Валерика. Если то создание, которое осталось после моей деятельности на земле, хоть вполовину моя копия, то круто «повезло» парнише. Я пожелал ему удачи. Теперь она ему особенно понадобится. Надо при случае папу попросить – пусть подсобит чем спасителю. Без него я вряд ли бы справился. Да и судьбой Валерия Игоревича стоит поинтересоваться. Хороший дедок.

– Молодой человек, подождите! – декан, Пётр Семёныч. И чего ему от меня надо? Но его уважил – видно, долго за мной бежал – остановился.

– Да, Пётр Семёныч, – я был весь внимание.

– Ив, я понимаю, что не совсем вовремя. Но прояви понимание и сострадание. Возьми диплом свой. Вот, проверил сам всё. Выписано на «отлично». Но если нужны какие другие отметки, ты только скажи. Я исправлю.

Мне протянули красненькую корочку, на которой золотом был выписан вензель ВША. И глаза такие жалобные, что отказать просто нельзя. Так, меня просят из школы. Культурно, но настойчиво.

– Мне ещё почти год учиться, – я напомнил декану о нарушении некоторых действующих правил.

– Да ладно тебе, Ив. После такой успешной практики тебе медаль положена, а не то что диплом!

Врёт и не краснеет. Интересно, что тут мой папа устроил, пока меня не было? Надо будет дома спросить. Ещё одна галочка в памяти.

– А вы подумали, как на меня другие студенты посмотрят? Что подумают? – для вида продолжал сопротивление я. – А престиж ВША? Неужели вас и это не волнует?

– Моё здоровье мне дороже! – не удержался Пётр Семёныч.

Сказал и сразу пожалел. Жалобно на меня глянул, что-то прикинул и вкрадчиво зашептал:

– Давай договоримся. Ты диплом получаешь уже сейчас. Это только между нами. Ни во что не вмешиваешься, ничего не учишь. Гуляешь, дебоширишь. Не жизнь, а сказка. Если папенька твой спрашивает – я всегда отвечаю, что ты на занятиях. Как тебе такое соглашение?

– Звучит очень привлекательно, – мне действительно понравилась идея прикрытия самим деканом всех моих гулянок перед предками. Надо признать, что разгромы папа устраивает первоклассные не только для подчинённых, но и для меня.

– Ив, – продолжал напирать декан, явно почувствовав мою слабину, – я слышал, что у тебя с девушками не всё гладко. Так, если хочешь, можешь с моей дочкой встретиться. Одну свиданку я гарантирую, а дальше сам только не плошай.

Я икнул, вытаращил глаза, ойкнул и ещё раз икнул для верности. Да, Марьяночка, дочка декана, была и есть самая красивая девушка на нашем курсе! Да о ней мечтает полнеба! А он это богатство предлагает какому-то растяпе. Мне, то есть. И всего-то за согласие взять диплом и ничегошеньки не делать. Эту умницу, очаровательницу. Да я не достоин не то что быть рядом с ней, даже смотреть в её сторону! Да что ж ты делаешь, декан. Ещё отцом называешься! Стыдись!

Эти мысли промелькнули в моей голове. Но вслух я решил их не озвучивать.

– Когда свидание? – хрипотца в голосе, равно как и дрожь нетерпения, надеюсь, были не сильно заметны. Я протянул руку, в которую перекочевала корочка.

– Завтра, – уверенно заявил декан.

И, пока я не передумал, развернулся и пошёл, а точнее побежал от меня.

Жизнь налаживалась. Определённо налаживалась. Главное теперь – держать нос по ветру и использовать шансы.

Минск, июнь 2007 г.

Часть 2. Ив на задании

Дом, милый дом

– Мам, ты дома?

Аккуратненько открыл дверь: мама не любит, когда дверью стучат. В прихожей разулся. Свобода для ног! Какое счастье. Посмотрел на ботиночки: и как в них мои ножищи помещались? И ходил ведь в этом. Ладно, забыли. Прошёл в гостиную. Обычно мама хранит всякую вкуснятину на столе в вазе. Точно – суфле. Пару штучек на перекусить пойдёт. Прошёл в свою комнату. Снял исподнее. Тряпки выкинул в урну. Щёлкнул пальцами, появилась ванна с тёплой благоухающей водой. Блаженство.

– Поздравляю, молодой человек, – голос с неба меня застал в тот момент, когда я почти вылез из ванны. От неожиданности и испуга я нырнул обратно в воду.

– Привет, пап, – у него определённо талант выбирать самое неподходящее время.

– Наслышан о твоей практике, – да уж, хорошо на небо поставлена система оповещения, – сейчас домывайся, одевайся, а вечером поговорим.

– Хорошо, папа.

Вот за что папу уважаю, так это за немногословие. У него талант выбирать коротенькие фразы, оформить их как приказ, который не выполнить нельзя.

Вылез, обсох, оделся. Услышал, как кто-то завозился в гостиной. Решил посмотреть – оказалось, мама. Увидев меня, она обрадовалась, подошла, обняла. Спросила, хочу ли есть. О чём речь! От такого никогда не отказывался. Поели. Я с удовольствием вкушал яства. Мой желудок радовался нормальному вкусу пищи. А в голове крутилась одна мысль: завтра свидание с Марьяночкой, а я даже не знал, как себя на нём вести. Мама всё это время рассказывала, как они с папой волновались. Как она ночь не спала, извелась вся. При этом подкладывала мне на тарелку то, что считала самым вкусным. Я ел, поддакивал, охал, но сам всё думал о дочке декана.

– Мам, а как себя папа на первом вашем свидании вёл?

Спросил я маму, когда она замолчала, чтобы перевести дух. Этот вопрос её поставил в тупик. Она собралась было обидеться на мою бестактность, но потом что-то вспомнила и призадумалась.

– Мы познакомились на одной вечеринке, он был пьян и начал ко мне приставать. Всё звал потанцевать, а сам на ногах чуть держался. Его друзья поддерживали, чтоб не упал. А он их отпихивал и ко мне руки тянул, – Мама заулыбалась, вспоминая тот случай, – я тогда его обозвала на чём свет стоит и ушла. Наутро он протрезвел и пришёл извинения просить. Как сейчас помню: стоит под деревом возле нашего дома, такой беззащитный, за голову держится, так как опохмел явно был недостаточный.

Мама всегда была очень высокого мнения о папе, ценила в нём добросердечие и умеренность…

– Долго подойти к двери дома не решался. А его друзья за углом напротив притаились и ему знаки всё делали, мол, иди же, чего ждёшь. Я с сестрой тогда ещё на уборку в комнате поспорила, решится или нет. Решился, от дерева оттолкнулся, подошёл к двери, постучал. Я не захотела ему открывать, а сестра сказала, что это не её дело, и тоже никуда не двинулась. Он постоял-постоял, плюнул и пошёл с дружками добираться.

– Так вы что, сразу после этого поженились? – мне как-то мамин рассказ не показался романтичным.

– Нет, мы потом ещё несколько раз виделись, каждый раз переругивались. А как-то сидели в опере вместе, так получилось. Что шло, не помню, но мы разговорились, даже поспорили, но как-то беззлобно. А потом он домой меня проводил. И пошло-поехало. Даже не знаю, как получилось, что мы встречаться стали. А как таковых свиданий и не было. Просто встречались, были вместе.

– Выходит, опыта у вас с папой с гулькин нос. Не помощники вы мне, – я не заметил, как с расстройства сказал всё это вслух.

– В чём тебе помощь нужна?

Встрепенулась мама, превратившись в слух. Я трижды выругал себя за длинный язык. Но деваться некуда, да и папе всё равно донесут, с кем я и где. Так что рассказал про Марьяночку, но будто сам назначил встречу. Хорошо, ума хватило не выдать наш договор с деканом.

Мама пообещала папу попросить, чтоб он мне всё как надо объяснил. А для верности она ещё и с подругами поговорит. В общем, мне уже к вечеру была обещана полная информация, как обхаживать девочек на первом свидании так, чтоб гарантированно на 100% Марьяне понравиться. Мама спросила, может, кого из знакомых прислать для экспериментального закрепления теории. Я в вежливой форме отказался. Ну почему мне досталась такая деятельная мама? Я уже искренне сожалел о том, что раскрыл рот. Но сделанного не воротишь. Поблагодарил маму за заботу, отправился на улицу. Вечер мне предстоял насыщенный, а я уже дня два ничего не пил. В смысле не выпил. Ну, вы поняли.

Марьяночка

Прогулка по злачным местам неба была не очень радостной: мои друзья всё ещё на практике. Так что пить было не с кем, а в одиночку – я не алкаш. Походил, побродил, поскучал. Как не хотелось, но возвращаться домой пришлось в дупель трезвым.

Разговор с папой был весьма содержательным. Естественно, получил нагоняй за то, что представился Валерию Игоревичу. Но в целом папа не зверствовал, даже в конце моего повествования похвалил, что не растерялся. Посмеялся с Валерика, пообещал помочь в его трудоустройстве. Я был немного горд собой. Уточнил насчёт Марьяночки. Но папа меня разочаровал, заявив, что он верный семьянин, а потому ничего толкового посоветовать не может. При этом он как-то странно, исподтишка посматривал на маму, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я невольно подумал, что он врёт. Нагло врёт. И, скорее всего, помог бы мне хорошими советами, если б мама не навострила ушки. Я его, конечно, понимаю – скандал с женой, узнавшей о гулях, вещь неприятная. Но ради счастья сына мог бы потерпеть.

Папа почувствовал, что дело пахнет жареным, вспомнил про какие-то важные дела и аккуратненько смотался. Мама дала совет быть естественным и вести себя культурно. Никогда не умел последнего. А, значит, если попытаться второе исполнить, то первого не получится. Но маму поблагодарил за заботу.

Пошёл в свою комнату, разделся, лёг спать. Долго ворочался. В голове прокручивались сцены последних двух дней. Потом мысли переключились на Марьяночку.

Я вдруг понял, что панически боюсь встречи с ней. Марьяночка не только красавица, каких поискать. Она ещё и с язычком, острым как бритва. С её язвительностью я уже через день буду позором № 1. Возникла идея отказаться, не пойти. А и пусть себе постоит, подождёт меня.

А я вот возьму и не приду. Вот смеху-то будет. Декан, интересно, стерпит такое? Скорее всего, да. А вот эта стервочка вряд ли. Интересно, а что она придумает мне в отместку? Что-нибудь наверняка оригинальное и супернеприятное. Позорное клеймо мне она приклеит в случае неявки однозначно.