Судьба

– А вы уже оказывали подобные услуги? – осторожно спросил он.

Сьюз пожала плечами, тревога на ее лице сменилась усмешкой – секретарь заметила обеспокоенность на лице Майлза.

– А хоть бы и так, зачем мне вам рассказывать?

– Вы правы, мне до этого совершенно нет дела, – заверил ее Майлз. Знать об этом не помешало бы. С другой стороны, знать ему хочется обо всем. – Мое дело прямо противоположного характера. Нам необходимо провести операцию по выводу из криостаза. А для этого требуется лаборатория. И отсутствие посторонних глаз. А вы могли бы обеспечить нас и тем, и другим.

Такая новость прозвучала для нее как гром среди ясного неба. Подвигав челюстью, Сьюз попыталась скрыть замешательство глотком кофе, поморщилась.

– Джин, принеси-ка мое лекарство из буфета, – потребовала она.

Мальчик кинулся со всех ног, выудил из буфета квадратную бутыль, принес к столу. По ее жесту открыл бутыль и налил – пожадничал, как заметил Майлз и наверняка отметила Сьюз. Правда, она никак не выразила неудовольствия, и мальчик уселся.

– Вывод из криостаза… Но как?

– Позвольте представить: доктор Дюрона, видный специалист по данному вопросу. Если ваша лаборатория соответствует его требованиям, мы бы хотели, как уже сказано, арендовать ее.

Повисла затянувшаяся пауза.

– Сколько? – спросила наконец Сьюз.

– Я намереваюсь предложить вам кое-что, чего не купишь за деньги. В обмен на оказание услуги нашему… гм… клиенту – ну и, конечно, за молчание, – Ворон проведет для вас первоклассную операцию по выводу из криостаза. Кому – выбирайте сами.

У Сьюз отвалилась челюсть. Она обмякла в кресле и лишь через какое-то время выдохнула:

– Искуситель…

Хватило бы и денег, подумалось Майлзу. И все же есть кое-что подейственнее.

Сьюз кивнула в сторону Ворона:

– И что он может?

Вместо ответа Майлз расстегнул серый китель и белую рубашку.

– Вот это, – его рука скользнула по паутинке бледных шрамов, – работа иглогранаты. Целились очень хорошо, с близкого расстояния. Десять лет назад. Ворон выводил меня из криостаза. – Строго говоря, Ворон в то время лишь ассистировал на операции. Но ведь за десять лет он набрался опыта, значительно повысил квалификацию. – Могу гарантировать, по медицинской сложности у вас там, внизу, ни один случай не сравнится с моим.

Сьюз отвернулась, пока он застегивался.

– Старость, – проскрипела она, – не так быстра, как граната, но делает свою работу во сто крат тщательнее.

– К несчастью, все так, – согласился Ворон, – однако у меня могут найтись лекарства и от этого. Я бы предложил госпоже Сьюз составить список из полудюжины или около того кандидатов. Затем я попробую рассортировать их в порядке вероятности успеха операции. Это улучшит общий результат.

– Гм… – Скрючив пальцы руки, Сьюз потерла грудь прямо над сердцем. – Гм…

Джин, не в силах более сдерживаться, взорвался:

– Пожалуйста, Сьюз-сан! Позвольте им…

Брови-гусеницы поползли вверх:

– А тебе-то что с того, малыш?

Джин стиснул зубы и умоляюще посмотрел на Майлза.

– Вы правда желаете знать? – осведомился тот.

Сьюз была достаточно опытна, чтобы взять время и обдумать ответ, однако любопытство одержало верх над трезвыми рассуждениями.

– Да.

Майлз-сан протянул раскрытую ладонь в сторону Джина, и тот выпалил:

– Майлз-сан обещал вернуть нам маму!

У Сьюз лицо вытянулось от ужаса.

– Думаете, вам удастся не привлечь к себе внимания, господин чужеземный следователь? Да в Лизе Сато не было ничего, не привлекающего внимания!

– Возможно, что со временем нам внимания не избежать, однако вас оно не коснется, – вкрадчиво сказал Майлз. – Как только состояние здоровья позволит, мы тут же перевезем госпожу Сато в консульство Барраяра, где она воссоединится со своими детьми. И никаких ниточек к вам.

– Это вы сами придумали? Те, кто ее упрятал в криокамеру, захотят выяснить: кто же это ее разморозил? Как пить дать, захотят! И в поисках ответа сядут мне на шею, а та может и не выдержать.

– Сначала они выйдут на меня. А я …

Майлз внезапно замолчал. Собственно, никакого плана-то и не было. Пока. Больше это походило на ножевую драку вслепую. И во что воткнется лезвие при следующем выпаде, было неясно.

– Что? – требовала Сьюз.

– Я взвалю на них другие заботы. – Он взглянул на Ворона. – По большей части все будет зависеть от госпожи Сато, от того, что она нам расскажет и как скоро сможет заговорить. Я сам пережил криоамнезию. Весьма неприятные последствия разморозки…

– Прекрасно помню, – вставил Ворон. – Может, последствия неприятны, однако длились не очень-то и долго. Просто в вашем случае у нас было крайне мало времени. В случае с госпожой Сато… Не могу пока ничего гарантировать.

Майлз понимающе кивнул – как по поводу того, что было сказано, так и по поводу несказанного, и снова повернулся к Сьюз:

– Нам потребуется еще одна услуга. Мне нужен ваш замороженный клиент.

– Какого!.. – начала было Сьюз грозным тоном, однако продолжила слабым голосом: – …Именно типа?

– Женщина, весом килограммов пятьдесят. Желательно помоложе. Еще что-нибудь, Ворон?

Тот покачал головой:

– Пожалуй, подойдет.

– Мы берем на себя ответственность за обстоятельства, могущие впоследствии подорвать успех ее разморозки, – договорил Майлз, надеясь, что слова прозвучат не слишком напыщенно.

– Ты мне это гарантируешь, чужестранец?

– Я не смогу осуществлять постоянный контроль за ее состоянием, но, если дела пойдут, как я планирую, с ней все будет в порядке… надеюсь. – В любой тайной операции приходится… рисковать.

Майлз заметил, как Ворон вздрогнул: пожалуй, не самое удачное сравнение после демонстрации шрамов на груди.

– Когда?

– Скоро. Возможно, сегодня. Не позже, чем завтра вечером.

Госпожа секретарь замерла в долгом, задумчивом вдохе.

Майлз поднял два пальца:

– Две разморозки на ваш выбор.

Сьюз отмахнулась:

– Отправляйтесь искать медтехника, Вристи Танаку. Джин покажет где. Может, у вас получится уговорить и втянуть ее во всю эту чушь. Хотя, боюсь, у вас-то прекрасно получится. Болтовня, одна сплошная болтовня. Сил нет от болтовни.

Майлз быстро поднялся, словно боялся злоупотребить ее гостеприимством, боялся, что она передумает.

– Спасибо, госпожа Сьюз. Обещаю… – сказать «вы об этом не пожалеете» Майлз не решился, прозвучало бы излишне официозно, – …будет интересно, – завершил он.

Сьюз только фыркнула им вслед.

* * *

Изолятор оказался на втором этаже старого приемного покоя. Джин вывел Майлза с Вороном через двойные двери в коридор, из которого можно было попасть в два или три помещения, явно переоборудованных и готовых к работе, судя по свежему запаху медицинских препаратов. В одном из них обнаружился Тенбери. Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, он стоял над гравиплатформой.

– Джин! – обрадовался Тенбери. – А говорят, ты потерялся. – Взгляд в сторону Майлза оказался куда менее радушен. – Снова вы!..

Тенбери покосился на Ворона.

– Мы пришли к госпоже Танака. По очень важному делу, – объяснил Джин.

– Она сейчас занята, – Тенбери ткнул пальцем в сторону двери за спиной, – но скоро освободится.

Ворон вытянул шею – очень хотелось заглянуть в узкое стеклянное окошко двери.

– А, там идет криоподготовка? Я бы взглянул…

– Ворон-сенсей – доктор с Эскобара, – начал было Джин.

Обеспокоенный Тенбери пустился в споры, но Майлз тут же прервал их, просто постучав в дверь.

На стук открыла хмурая женщина, с кожей темной, словно обивка старого чемодана. Хиленькое тело, прямые седые волосы, внешне – полная противоположность Сьюз, хотя примерно того же возраста, как решил Майлз. И никаких паров алкоголя. Лицо ее просветлело, когда женщина увидела Джина.

– Джин! Так ты нашелся? Кого на сей раз загрызли твои звери? И нельзя ли с этим подождать?

– Никого, Танака-сан. А дело очень важное. Нас прислала Сьюз-сан.

И Джин, уже здорово научившийся говорить о своих гостях, представил, с молчаливого согласия Майлза, всю компанию.

Потом слово взял Майлз:

– Мы договорились с госпожой Сьюз об использовании вашей лаборатории для частного вывода из криостаза, если доктор Дюрона сочтет, что лаборатория отвечает нашим требованиям. Не позволите ли войти?

– А?.. – только и сказала она, отходя в сторону и уставившись на Ворона. Майлз подумал, что, одень он Ворона во все мятое, разлохмать всегда аккуратную прическу, макни головой в джин, и тогда Ворон не выглядел бы более не к месту здесь, и тогда бы он не так сильно пугал окружающих. Да что там говорить, теперь уже поздно…

На столе, выступавшем из дальней стены, лежало хрупкое нагое стариковское тело. Словно схваченное и арестованное на границе жизни и смерти. Клочок ткани опоясывал бедра, сохраняя видимость достоинства. А много ли достоинства сохраняет человек, отданный пластиковым трубкам, воле и прихоти чужих людей? Термокапюшон на голове ускорял процесс заморозки мозга. Над телом висела емкость, из нее, разделяясь на полпути к телу, шла трубка, по которой в обе сонные артерии поступала прозрачная жидкость. Трубка пошире выходила из вены на бедре. По ней, в ванночку по колено высотой, сбегала темно-розовая жидкость. По дополнительному рукаву в ванночку поступала проточная вода. Из ванночки все уходило в дренажное отверстие. Судя по бледности кожи и ногтей, по темной, густой жидкости в выпускной трубке, тело старика почти полностью пропиталось криораствором.

Ако кружила поблизости, внимательно наблюдая за процессом. Она успела подслушать часть разговора в дверях, потому как заметно приободрилась и обрадованно поинтересовалась:

– Доктор? У нас будет настоящий врач?

Майлз разрушил надежду, не дожидаясь, пока та вырастет и превратится в страдания.

– Только на некоторое время. Мы все объясним, когда вы закончите здесь работу.

Джин смотрел во все глаза. «Не пугает ли такое ребенка, – подумал Майлз, – видел ли он раньше?» Майлза-то точно пугало, а ведь он это проходил. Вернее, его через это проводили. Может, оттого и пугало так сильно? Впервые воспоминания о собственном «общении» с иглогранатой заставили призадуматься: а что почувствовал отец, когда узнал о ранении? Как история повторяется? Может, у него пробудились старые, жуткие воспоминания о чудовищной гибели принцессы-графини Оливии? Надо будет извиниться перед ним при встрече.

– Выглядит как-то уж очень примитивно, – потихоньку заметил он, обращаясь к Ворону.

Тот ответил:

– Самое сложное здесь – криоконсервирующий раствор. Процесс его создания – сложная технологическая цепочка на фармацевтическом предприятии. Во всяком случае, хочется надеяться. Откуда вы получаете криораствор, госпожа Танака?

Едва заметная улыбка в ответ.

– Концентрат перепадает нам со складов некоторых городских больниц. По мере выхода срока хранения они избавляются от лишних запасов пару раз в год. Мы сами дистиллируем воду для восстановления раствора.

Майлз удивился:

– Допустимо ли это… гм… с медицинской точки зрения?

Ворон пожал плечами:

– Если дата предельного срока хранения в норме, то да.

На самом деле Майлз, конечно же, понимал, что выбор стоит не между старым раствором и свежим раствором, а между старым и ничем. Пришлось вспомнить, что он находится на территории предприятия-паразита, присосавшегося к подбрюшью куда более мощной экономики, без которой ему долго не протянуть. Если, конечно, закрыть глаза на то, что, будь эта экономика достаточно развитой, нужды в таком паразите вовсе бы не возникло.

Индикаторы медицинских приборов замигали. Ако вынула трубки, запечатала входные и выходное отверстия пластырем, тщательно обработала кожу мазью. Затем они с Танакой сунули тело в некий плотно облегающий пластиковый комбинезон. Объединив усилия с Тенбери, перенесли всю конструкцию на гравиплатформу. Затем Тенбери накрыл тело простыней, и оно стало похоже на настоящий труп. Тенбери повел платформу из операционной.

– Не поможешь мне, Джин? – бросил Тенбери через плечо с надеждой в голосе. Джин, не трогаясь с места, упрямо покачал головой. Тенбери тяжело вздохнул и покатил свою ношу.

Ако вернулась к уборке, Ворон привалился к столику, Майлз взгромоздился на стул.

Танака сложила руки на груди, всем видом выражая недоверие. Майлз решил использовать тот же тон, что и в беседе с госпожой Сьюз, особенно напирая на то, что именно Сьюз прислала их сюда со своим благословением. Танака, похоже, была весьма привязана к мальчику, и Майлз натравил на нее Джина с целью разжалобить и уговорить.

Как результат, в конце беседы она хмурила брови скорее для порядка, а не потому, что сердилась.

– То крыло здания уже долгие годы закрыто, большая часть оборудования, не снятого при закрытии, развалилась впоследствии.

То есть растащили и распродали, подумал Майлз.

– Все же, надеюсь… гм… Все равно надо сходить и посмотреть.

Во всяком случае, хоть что-то есть. Иначе бы совсем никак. А пока все идет нормально.

– Ворон у нас здесь как раз для этого, – заверил ее Майлз. – Сьюз сказала… Кстати, это ее имя или фамилия?

– И то, и другое, – ответила медтехник, – ее зовут Сьюзан Сузуки.

– Давно ли вы с ней работаете?

– С самого начала. Все это мы придумали втроем – Сьюз, ее сестра, работавшая помощником контролера, и я. Вскоре нам удалось втянуть и Тенбери.

– Значит, он здесь с юных лет? Я смотрю, криоподготовка у вас налажена четко. Как насчет обратной процедуры? Вывода из криостаза?

Из ее губ вырвался короткий смешок.

– В то время мы и не рассчитывали, что удастся протянуть хотя бы год. Думали, дело кончится тюрьмой. Замысел возник как… отчаянный протест, что ли? А потом люди повалили, и люди в еще более безнадежном положении, чем мы. Вот и не получилось остановиться. Не смогли мы их бросить, как бросили остальные.

– Кто везет, на том и едут, – согласно кивнул Майлз.

Танака взглянула на Ако. Та закончила уборку и подошла к ним послушать.

– Что правда, то правда. Вот у Ако и ее двоюродной бабушки было кафе. А потом – обычная история: старушка заболела, медицинские счета росли, кафе закрылось, а потом выселение, и вот они здесь. Ако никогда не училась, но она умеет убирать и не боится работы. Так что теперь она тут своя.

Майлзу подумалось: серьезная, но застенчивая Ако никогда бы не поступила и уж тем более не окончила бы никакое медицинское заведение. А здесь… Понятие «недипломированный специалист» приобретает совсем иной смысл.

– Ну что, пора показать Ворону-сенсею, что у нас наверху? – не унимался Джин.

Они поднялись этажом выше, в коридор прямо над операционной. Похоже, здесь некогда находилась полностью укомплектованное отделение вывода из криостаза – полдюжины операционных, послеоперационная палата, палаты интенсивной терапии. Повсюду царили пыль, мрак и разорение. Однако медтехнику Танаке, похоже, удавалось содержать одну операционную в состоянии, позволяющем гораздо больше, чем просто наносить мази, хирургический клей и раздавать добрые советы. Они с Вороном уже углубились в энергичную, но далеко не одностороннюю беседу, полную технической и медицинской терминологии. В результате пришлось отправлять Джина вниз за Тенбери, поскольку потребовалась дополнительная информация.

– Так кому все-таки этот комплекс принадлежит? – поинтересовался Майлз у медтехника, пока они ждали. – Если бы здесь все было просто брошено, муниципалитет давно прибрал бы недвижимость к рукам за недоимки.

– За эти годы сменилась парочка хозяев. А муниципалитет нам не страшен по той же причине, что и нынешний владелец. Жалкий придурок, ничего не может с нами поделать. На нем лежит юридическая ответственность за две или три тысячи ничейных криопациентов. Один из подрядчиков выкупил комплекс, как он подумал, задарма. И только потом обнаружил, что на нем висит. Теперь он у Сьюз в руках. Больше всего мы опасаемся, что он попробует решить проблему при помощи поджога, однако и мы не дремлем.

– Не похоже на уверенность в завтрашнем дне, верно?

– А у нас ее никогда и не было. Мы просто живем, изо дня в день. И кто знает, куда все это приведет.

Майлз заметил, что Ворон внимательно слушает. Доктор вовсе не был в ужасе от услышанного. Что ж, джексонианская выдержка – это вам не просто так. Там клятва Гиппократа, если о ней и слыхали, не более чем рекомендация.

Пришел Тенбери, технический разговор продолжился, начался обход палат, сопровождавшийся топотом и грохотом. Майлз отправил непоседливо мечущегося Джина на крышу, пронаблюдать за погрузкой своего зверинца. Когда шум, сопровождавший работу «инвентаризационной комиссии», утих, вернулся Ворон.

– Так что? – осведомился Майлз. – Добро или как?

– Добро, – ответил Ворон. – Работы предстоит немало, но они здорово научились импровизировать. А технические трудности прекрасно компенсируются полным отсутствием бюрократической возни с бумагами.

– Сколько времени понадобится для подготовки к… приему нового пациента? Кстати, мне, вероятно, будет нужна ваша помощь в похищении, на случай, если возникнут проблемы медицинского, нежели стратегического характера. И еще, кстати. Нас ведь могут арестовать. Как вам такой поворот событий?

Ворон лишь пожал плечами:

– Уверен, что если вы не сумеете меня вытащить, то ваш брат-то уж точно сумеет. В любом случае, пациента можете везти хоть сейчас. Госпожа Сато может и здесь подождать, пока мы подготовим операционную.

– Бесконечно долго мы здесь оставаться не сможем.

Жутко хотелось домой, а еще не терпелось посмотреть, что за муравейник он разворошит, разбудив мать Джина.

– Ребенка можете увозить в консульство. Я здесь задержусь допоздна, – продолжил Ворон. – В отель смогу добраться и на общественном транспорте.

Майлз указал на консульский комм у Ворона на запястье:

– Сначала свяжитесь с нами. По безопасному каналу. Мне нужен отчет. И может, лучше будет послать за вами Йоханнеса.

– По правде говоря… – Ворон призадумался, – я бы все же заехал в консульство на обратном пути. Могу ли я воспользоваться вашим шифроканалом для отчета своему боссу на Эскобаре?

– Лили или Марку?

– Обоим. Хотя я не уверен, что знаю, где сейчас лорд Марк. Вы, случайно, не в курсе?

Майлз покачал головой:

– Поле его деятельности последнее время настолько расширилось, просто не успеваю следить. Собираетесь заранее условиться о выкупе?

– Неплохая мысль. Хотя, по правде говоря, я здесь нашел кое-что небезынтересное для группы Дюрона.

– Если это может нанести удар по моему расследованию, я требую полной открытости. Вернее, требую открытости в любом случае.

– Ясно.

Майлз жестом отправил его работать, а сам спустился в лабиринт подземелий, откуда поднялся на крышу к Джину.

* * *

Пока разгружали флаер, консул Форлинкин пришел посмотреть, что они там вытряхивают в его садике. Мина приплясывала впереди и, увидев Лаки, тут же сцапала ее с радостным воплем, зарывшись личиком в пушистый мех.

– Лаки! А я-то думала, тебя больше нет… – Серая кошка выдержала объятья, затем незамедлительно высвободилась, извиваясь в руках девочки. – А где твои крыски, Джин?

Джин поднял клетку и показал.

– Здесь и Джинни, и почти все детки.

– Прелесть, – объявил Форлинкин, с приличного расстояния разглядывая Вихря. Лапка ястреба цепочкой крепилась к перекладине. – Как ты умудряешься не скормить ему цыплят?

Лейтенант Йоханнес выпустил Галли и Твиг из коробки-контейнера, и те запрыгали у его колен, шлепая крылышками и попискивая, а затем притихли в изумлении, уставившись на газон перед ними, такой теплый и пахнущий зеленью в полуденном солнце.

– Ну, те, что постарше, могут за себя постоять. Приходилось держать Вихря на цепочке, когда цыплята были совсем маленькими. Да и сейчас придется держать его на цепочке, пока он не привыкнет и не поймет, что дом теперь – здесь.

Джин следил за тем, как Роик разгружает целый штабель террариумов, расставляя их по полкам, привезенным из Джинова убежища. Уютненько приткнувшись к стене за домом, скрытые свесом крыши, каменными стенами сада, всеми деревьями и кустами, полки и их содержимое попали в место столь же безопасное, как и навес на крыше у Сьюз.

– Кошки и мыши тоже вместе? – не унимался Форлинкин. – Что дальше? Львы и ягнята?

– Крысы, – строго одернул его Джин. – Хотя от льва я бы не отказался. Да и вообще, Лаки слишком стара и ленива, чтобы навредить большим, а маленьких я держу в закрытых клетках.

Он удовлетворенно огляделся.

– Теперь, когда они снова со мной, можешь оставить себе Леди Мурасаки, – щедро объявил он Мине.

Та скривилась:

– Вот еще! Лаки – наполовину моя! Потому что она вообще была сначала не твоей, знаешь ли, хотя ты ее потом и украл!

– Я спас ее от тетушки Лорны, – напомнил Джин.

Лаки крутилась у ног Форлинкина, потерлась о него мордочкой – пометила свою новую собственность, оставив насколько шерстинок на самурайских штанах. Он рассеянно нагнулся, почесал кошкину спину, а та бесстыдно выгнулась под его ладонью.

Мина обеспокоенно спросила:

– А можно мы будем держать ее в доме, сэр? Пока она не привыкнет? Кошки ведь, бывает, теряются.

Гладя на задранное личико девочки, консул спросил:

– А она к дому приучена?

Мина энергично закивала головой:

– Могу поставить ее лоточек у себя в комнате!

– Туалет при кухне вполне подойдет для этой цели, – решил Форлинкин. – Тебе и Джину… да, думаю, тебе с братом будет полезно за ней приглядывать.

Мимо проходил Майлз.

– Как дела, Джин? Все как надо? Тогда мне нужен Йоханнес. – И добавил, обращаясь к Форлинкину: – Мы пока сядем в комнате связи. Надо обговорить множество деталей.

По его жесту Роик поднялся и занял привычное место за плечом Майлза.

– Думаете, ваш план сработает? – спросил Форлинкин.

Майлз-сан кивнул. Консул поморщился, на что Майлз-сан ответил кривоватой усмешкой.

– Надо быть гибче, Форлинкин. В этом – ключ к успеху. – И зашагал в дом, помахивая тростью.

Джин с Форлинкином посмотрели вслед.

Форлинкин озвучил то, что вертелось на уме у Джина:

– Это что, он нас приободрить хотел?

Глава одиннадцатая

Роик считал, что для похищения тела как нельзя лучше подходит полночь, предпочтительно чтобы при этом еще и бушевала гроза. Буря с грозовыми разрядами может много чем помочь, в основном тем, что на нее удастся списать любые проблемы с электрикой, если возникнет необходимость повозиться с проводами. Но прогноза на ближайшее будущее о наступающем холодном фонте не было. Поэтому Роик и очутился с Вороном, милордом и Йоханнесом во флаере средь бела дня у помпезных врат «Нового Египта». В воображении Роика – и только в воображении! – собакоголовые статуи, обрамляющие вход, провожали непрошеных гостей нарисованными глазами.

Вооружение Йоханнеса состояло из пары вазочек с икебаной и пергамента, однако применять их не пришлось – всей охраны у ворот был один человек, и тот лишь махнул рукой, открывая проезд.

– Что за черт… – только и подивился Роик.

– Сейчас время посещения, – мягко пояснил милорд. – Им совсем ни к чему отпугивать ни родственников клиентов, ни потенциальных клиентов на экскурсии, выбравших это время дня. Здесь же не военная база. Охране «Нового Египта» стоит волноваться лишь о краже да вандализме. Кражи, впрочем, можно опасаться от собственных сотрудников, а вандалы в это время маловероятны. Ну, какая-нибудь «Организация Освобождения» прорвется, да и те скорее будут дожидаться бури с молниями, о которых ты мечтал.

Роик что-то сердито хмыкнул. Ему было тесно в одежде медика самого большого размера, которой Ворон и Танака разжились, вероятно, из того же источника, что и запасами, ожидающими теперь госпожу Сато. На милорде болталась такая же форма – самого маленького размера, что удалось раздобыть. Пришлось, правда, закатать рукава и штанины. Форма Ворона сидела идеально. Роику объяснили, что Йоханнес одет в безупречно подобранную, неброскую, опрятную повседневную одежду представителя среднего класса Кибо.

Флаер скользнул мимо центрального входа, увенчанного пирамидой, перед которым расположился приятный сад в псевдоегипетском стиле с каменными сфинксами, мимо знака, указывающего на более утилитарного вида разгрузочную платформу для новоприбывших и уже замороженных клиентов, затем к совсем малоприметному входу для персонала.

– Значит, так, – сказал милорд. – Выходим здесь. Все делаем спокойно, время не тратим.

Стараясь выглядеть спокойным и уж тем более не нервничать, Роик помог Ворону открыть заднюю дверь флаера и выкатить гравиплатформу. Под грудой пустых коробок, в которых некогда находилось медоборудование, скрывалось нечто удлиненных очертаний, в чем Роик опознал термомешок. Предназначенный для краткосрочной транспортировки, он мог, будучи должным образом герметизирован, сохранять содержимое при криотемпературе в течение двух дней, как объяснил ему Ворон. Роику пришлось признать – эта штука оказалась намного менее громоздкой, нежели транспортная криокамера. Йоханнес отогнал флаер на парковку для посетителей и остался ждать в нем. Милорд возглавил процессию с гравиплатформой. Автоматические двери раскрылись перед ними, никак не выказав протеста.