Тетрадь в косую линейку

– Ты намекаешь, что вчера я ошиблась?

– Нет, не ошиблась. Это я сегодня понял, что ошибся вчера. И предлагаю отношения в которых и тебе, и мне будет комфортно. Отныне постараюсь в тебе видеть дочку, гордую, немного своевольную, но несмотря ни на что желающую помочь и поддержать.

– Видеть в тебе заботливого отца это что-то, босс. Я в шоке.

– Надеюсь, приятном шоке. Ну так что? Договорились?

– А тебе в голову не пришло, что ты этим настоящих детей предаёшь?

– У меня кроме старшей дочери двое приёмных мальчишек. Поэтому нет, не пришло, ни тогда, когда их брал, ни сейчас не пришло, – достаточно жёстко ответил он.

– Не знала, обидеть не хотела, вопрос задала исключительно для того, чтобы понять в каком окажусь положении, если соглашусь с таким раскладом, – я нервно сжала руки перед собой. Потом, немного подумав, подняла на него взгляд и проговорила: – Моя мать, если бы сейчас узнала об этом, сказала бы мне, что этим я предала отца, и вся моя любовь к нему была не более чем показуха. Я не плакала на похоронах и никогда не говорила о том, что мне тяжело без него. А сейчас готова посчитать отцом того, кто дал мне денег. Продажная я предательница.

Генеральный попытался что-то сказать, но я просительно подняла руку, и он ничего не сказал, и я продолжила:

– А вот отец наверняка сказал бы другое. Я уверена, что сказал бы, – на глаза у меня навернулись слёзы, и я, подняв наверх голову, сглотнула несколько раз, пытаясь их сдержать.

Генеральный молча подошёл, одним движением за плечо выдернул меня из кресла и крепко обнял, поглаживая при этом по спине. Потом тихо шепнул на ухо:

– Мои мальчишки дети погибшего друга. Считай, тебя мне тоже так передали, без слов, клятв и обещаний. Но я не обижу. Клянусь.

– А где их мать? – осторожно высвобождаясь, спросила я.

– Тяжелая история, не спрашивай.

– Я не имею права знать? – сразу насупилась я.

– Имеешь. Но давай не сегодня. Не готов, – достаточно резким тоном ответил он.

– Хорошо, – я осторожным движением кончиками пальцев коснулась волос на его виске и, заглядывая в глаза, тихо и просительно проговорила: – пожалуйста, не обижайся на меня.

Он перехватил мою руку, сильно сжал ладонь. Немного помолчал, потом хрипло спросил:

– Ты так извинялась перед отцом?

Я молча кивнула, и тут же вскрикнула от боли, так усилился его захват.

– Извини, извини, не рассчитал, – он тут же разжал пальцы и прижал к своим губам мою пострадавшую руку. Потом начал её поглаживать, приговаривая: «у кошки боли, у собачки боли, у Алинки всё пройди и жирком заплыви».

– А давай ни у кого ничего болеть не будет и у меня заплывать жиром тоже? Можно? – не смогла я сдержать улыбки.

– Это присказка такая. Я так дочку жалел, – обиженно произнёс он.

– А давай так: раз, два, три, ни у кого ничего не боли! Я в детстве яростно протестовала против маминой, такой как у тебя, присказки, её, наверное, все знают. И папа мне придумал свою.

– Договорились, – лицо генерального неожиданно осветила улыбка, – итак: раз, два, три, ни у кого ничего не боли! Помогло?

– Ещё как! Суперское заклинание! Всё прошло и не болит, – я игриво повертела кистью руки.

– Я рад, что его освоил. Ладно. Иди. На сегодня свободна.

– Я не могу быть на сегодня свободна. У меня летучка через два, нет уже через час. А потом приедут представители конкурентов с предложением о совместном выходе на тендер.

– Чёрт, забыл о них. Слушай, ты хотела самостоятельности. Вот самостоятельно и разрули всё с ними.

– С каким итогом?

– А с каким хочешь. Там и тендер не особо значимый, и эти деятели вряд ли что-то интересное предложить смогут. Но если предложат, то почему нет? Развлекись, моя девочка, и реши всё сама. По итогу доложишь.

– Круто, босс. Я тебя люблю, – радостно выдохнула я и, споткнувшись о его непонимающий взгляд, поспешно добавила: – со всей признательностью дочернего сердца.

– Вот чертовка! – хмыкнул он. – Ладно, иди.

Запись двадцать вторая. Я ввязываюсь в теневые игры босса.

Какое-то время жизнь моя шла по накатанной без особых приключений, а потом, потом всё завертелось таким колесом, что мне начало казаться, что события мелькают со скоростью смены картинок в калейдоскопе. Ещё секунду назад была одна, и уже абсолютно другая.

А началось всё с того, что босс вызвал меня в начале дня и доверительным голосом попросил:

– Алиночка, солнце моё, можешь разово выполнить поручение не совсем законного характера?

– Не поняла, – озадаченно уставилась я на него.

– Я знаю твои принципы и сразу признаюсь, дело не слишком законное, но послать кроме тебя некого. Ну вот совсем. Я вляпался в двойную, а то и тройную игру. И рискую стать разменной монетой сразу с двух сторон. И то, что сейчас попрошу сделать, может помочь мне выпутаться из этой ситуации.

– Делать-то что надо? – немного нервно спросила я, просьба босса меня не порадовала, но внутреннего испуга я не ощущала, а через некоторое время и вовсе появилась некая уверенность, что по итогу всё будет хорошо.

– Передать деньги. Большую сумму денег одному человеку.

– Взятка?

– Не совсем. Скорее попытка расплатиться и выйти из игры.

– Хорошо, – покладисто кивнула я: – Кому, сколько, где, как и когда?

– Спасибо, моя хорошая. Вот абсолютно не ожидал, что так легко согласишься. Деньги вон, – он кивнул на большую спортивную сумку, стоящую у стены. Сегодня вечером. В ресторане, – он сказал название, которое было у всех на слуху. – Он там будет с охраной. Скажешь пароль, тебя проведут к нему.

– Босс, скинь карты, в чём проблема, кого-то из твоих мальчиков послать, – спросила я, практически внутренне уже зная ответ на поставленный вопрос, но мне хотелось его услышать.

– Если приедет кто-то из моих доверенных лиц, его к нему не пустят. В его окружении есть мои недоброжелатели. Ты человек новый, женщина. Тебя мог прислать кто-то ещё, поэтому тебя пропустят.

– Ты скажешь мне сначала чужой пароль, а потом, увидев того, кого хочу, я скажу, что от тебя?

– Абсолютно верно.

– Расклад поняла. Сделаю, но сумку не потащу, пусть твои мальчики мне чемодан на колесиках купят срочно. А я съезжу домой, переоденусь и вернусь.

– С чемоданом тебя не пустят. Там может быть бомба.

– Не пластиковый, а как такая же сумка, лишь на колесиках. Подожди, – я достала телефон открыла первое попавшееся предложение типа «чемодан-сумка для стильных женщин» и пролистав предложения, тыкнула пальцем: – вот, например, такой.

– Ссылку кинь, – попросил босс, и я по айр-дропу перекинула ему картинку с описанием.

Просмотрев его, он только хотел его кому-то переслать, как я схватила его за руку.

– Нет! Не по связи. Если тебя отслеживают, это может послужить наводкой. В твоих играх перестраховка лишней не бывает. Устно дай задание проверенному человеку, и пусть не светит покупку. Я подъеду на машине, за полтора часа до встречи, выходить не буду, пусть мне в багажник закинут чемодан, и я поеду.

– Алин, всё не так страшно. Я не под таким плотным колпаком. Просто моих людей туда не пустят и всё.

– Босс, слушай, может у меня и мания, но дай поиграть в шпионку, тебе жалко что ли?

– Для тебя ничего не жалко.

– Тогда до вечера, босс. Если что, скажи всем, что я на выезде. Как подъеду, отзвонюсь.

– Договорились. Давай, с Богом.

Я кивнула и вышла. Сначала поехала в парикмахерскую и сделала обалдемонную прическу и вечерний макияж. Потом поехала домой и переоделась в стильное ярко красное длинное платье с разрезом, на шею намотала красивый нежно розовый шарф, а поверх накинула лёгкий белый плащ. После чего, сообщив Димке, что еду очаровывать возможных заказчиков, под его восторженные комментарии, покинула квартиру.

Подъехав на своём громадном джипе к парковке офиса, я отзвонились боссу, и он сам вышел с выбранным мною матерчатым чемоданчиком в красно-белой гамме, и загрузив мне его в багажник, подошёл к водительскому сиденью, видимо намереваясь пожелать мне счастливого пути или дать последние указания, но когда распахнул дверку и увидел меня, потрясено замер и минут пять молча рассматривал. Потом глубоко вздохнул и негромко произнёс:

– Ну ты даёшь, Алинка. Ты вроде всегда стильно выглядишь, но сейчас это бомба. Господи, я начинаю жалеть, что выбрал не тот формат нашего общения. Ты чертовски обворожительна.

– Ты всё правильно выбрал, босс. Я тебя обожаю, – я послала ему воздушный поцелуй и едва слышным шёпотом закончила фразу: – а в противном случае возненавидела бы. Так что в десятку ты попал.

– Умеешь ты подбодрить, чертовка. Ладно. Поезжай с Богом. И как только закончишь, отзвонись.

Запись двадцать третья. Вход в игру обычно недорог, а вот выхода порой может и не быть вовсе.

Припарковавшись метров за восемьсот от ресторана, я прошла до него пешочком, вальяжно вошла внутрь, поигрывая шёлковым шарфом, сообщила пароль, подождала, чтобы мой чемодан проверили ручным сканером, а после того как меня привели к немолодому усталого вида мужчине, передала на его глазах чемоданчик, потом по его приглашению присела к нему за столик, дождалась, чтобы ему сообщили, что было внутри, и когда он удивлённо спросил: «не много ли?», вот тогда сказала, что я совсем от другого. На вопрос: «Почему сразу не сказала?» , я ответила, что опасалась, что меня иначе не пропустят. «Красавица, теперь тебя будут пропускать всегда, – ответил он, – Лишь имя своё назови, и пропустят». Я сказала, что зовут меня Алиной, пожелала ему приятного аппетита, и хотела уже откланяться, но он предложил чай, пришлось мне, обворожительно улыбаясь, сообщать, что я исключительно посыльный, на работе не пью и не ем, и пока боссу не отрапортую о выполненном задании, принять его приглашение никак не могу.

– Я сам ему скажу, – мужчина взял телефон, набрал номер, потом проговорил: – Кузьмич, ты прислал очаровательнейшую курьершу. Я всё получил. Можешь ей сказать, чтобы составила мне компанию за трапезой, в долгу не останусь, ты знаешь.

Что ответил мой босс, я не слышала, но вопрос, обращённый ко мне прояснил ситуацию:

– Ты его дочь?

Я кивнула.

– А что сразу не сказала?

– Об этом мало кто знает. Он не светит наше родство.

– Понятно. Ладно. Иди. Надеюсь, ещё увидимся.

– Спасибо. Очень Вам благодарна, – улыбнулась я и вышла.

Пока шла к джипу, набрала номер босса. Сначала он взволнованно осведомился всё ли со мной в порядке, и как только услышал, что всё хорошо, начал орать, что я чёртова дура, что так вырядилась, и что это счастливое стечение обстоятельств, что заинтересовав такого человека, мне удалось без проблем от него уйти.

Через некоторое время мне надоел поток его возмущений, и я его прервала спокойным:

– Не ори, всё уже позади.

– Это ты так думаешь, что позади. Вот как пить дать, теперь прицепится ко мне, чтобы тебя к нему отправлял по любой ерунде. А потом найдёт повод всё же изнасиловать.

– Не, он не изнасилует, босс. Это явно не его метод. Скорее всего, попробует подкупить. Я приду, а там ролекс на столе, или ключики от новой машины, и он такой «не хотите ли пройти в номера?». А я такая: «ну что Вы, что Вы, я девушка честная, давно и глубоко замужняя, мне такого никак нельзя». А он на следующий раз: «а ежели яхта вот к примеру». И я такая: «яхта, это надо подумать. Можно, я с папой посоветуюсь? Нет, папа не разрешил. Вы уж извините, но яхта нам в семью не нужна, папа сказал, укачивает не яхтах сильно, и меня тошнить на ней будет, и самолёт тоже не нужен, поскольку летать я сама боюсь».

К концу моего монолога босс начал смеяться.

– Алинка, ты комиком быть не пробовала?

– Нет. А было надо?

– У тебя явно талант.

– Я ненавижу публично выступать. Так что мой талант исключительно для избранных. Ладно, не злись. Если в следующий раз попросит именно меня приехать, приеду чучундра чучундрой, и он сразу разочаруется.

– Скажи, зачем так вырядилась?

– Ты ведь говорил, что у тебя чувство бывает: «так надо», вот и у меня оно было. Чёрт знает зачем, может не пустили бы меня к нему иначе, или сказать не дали, что от тебя, а так я сидела с ним рядом, и всё сказала без проблем.

– Ладно. Понял. Разрулим как-нибудь с божьей помощью. Поезжай домой, поздно уже.

***

На следующий день, босс приехал в офис к вечеру и сообщил мне, что мой вчерашний знакомый сделал ему такое предложение от которого практически невозможно отказаться. Условие одно: деньги по договору должна привезти я.

Запись двадцать четвертая. Увяз коготок, вся птичка пропала.

Когда босс сообщил мне, что деньги по договору с нашим новым знакомым должна привезти ему я, то я усмехнулась в ответ:

– Да не вопрос, отвезу, оденусь лохудрой и отвезу.

– Алинка, такие люди шутки не любят. Мы играем с огнём. Этот договор явно плата за свидание с тобой.

– Наш оппонент устал и скучает. Если я дам ему возможность посмеяться над собой, и он не почувствует себя тем, над кем подшутили, может и выгорит всё.

Босс долго не соглашался на такой расклад, но я его уговорила. Только попросила согласиться на сделку непосредственно перед моим визитом.

В результате я приехала одевшись, практически пацаном, в облике которого бегала в магазин, и таща по полу большую спортивную сумку. Охранникам сказала, что я Алина. Когда меня не особо вежливо приволокли к столику, стащила с головы кепку, распустила волосы, и сев прям на пол, разрыдалась, причитая сквозь слёзы, что хотела ехать с друзьями в поход на рыбалку, отец в последний момент дёрнул, что орал, чтоб срочно ехала, я даже переодеться не успела, а теперь здесь, в элитном ресторане я выгляжу мало того, что как пугало, так ещё охранники за шиворот таскают. И что если кому-то хотелось надо мной посмеяться, то самое время это сделать.

– Успокойся, – поморщился он, с явным снисхождением, глядя на меня. – Никто над тобой смеяться не будет. Иди, можешь ехать на рыбалку. Кстати, ты на что ловишь и чем?

Вот хорошо, что отец у меня заядлым рыбаком был. Поэтому я, сделав вид, что моментально утешилась, встала, шагнула ближе к нему и принялась разглагольствовать о премудростях лова и хвастаться, что и где я умудрилась поймать.

Через некоторое время он меня прервал и отправил восвояси. Я поблагодарила его и повеселевшим голосом, сообщила, что, может, успею ещё догнать друзей, после чего быстренько удалилась.

***

На следующий день босс огорошил меня известием, что у него был обстоятельный разговор обо мне с нашим общим знакомым. Тот выразил своё недоумение по поводу, что он столь бесцеремонно обошёлся с моими чувствами, всего лишь из-за опасений, которые ничем не подтверждены и лично его сильно обижают. Ведь мне было явно и стыдно, и неловко. Босс ответил, что мол ничего, не маленькая, переживу. И нарвался на отповедь, что к детям там относиться нельзя. К тому же таким. Что он явно не ценит того, что имеет, и прочее. В конце ему было настоятельно рекомендовано прислать меня через два дня в нормальном виде на гарантии моей полной безопасности.

– А вот теперь, я не поеду, босс, – я решительно замотала головой. – можешь, что угодно обо мне думать, но не поеду.

– Почему? Он гарантировал твою безопасность. Слово такого человека много значит.

– Я сказала, что не поеду. Выкручивайся, как хочешь. Скажи, заболела на рыбалке, запри меня в больнице, но, пожалуйста, пожалуйста, не отправляй к нему. Я не вернусь оттуда.

– Алина, ты с ума сошла такое говорить? Как ты можешь не вернуться? Мои парни тебя туда привезут, с рук на руки передадут и точно так же максимум через полчаса тебя им вернут. Он просто хочет поговорить с тобой. Ему стало тебя жалко в прошлый раз. Этим не воспользоваться, грех. Мне надо, вот кровь из носа, как надо, к нему подобраться поближе, Алинка. Я умоляю тебя, съезди! Хочешь, на колени встану?

– Босс, ты рехнулся мне такое говорить?! Прекрати!

– Алиночка, солнышко моё, девочка моя любимая, я впервые в жизни получил шанс вступить в прямой контакт с тем, с кем мне очень необходимо, вот жизненно необходимо, девочка моя. Будь для тебя хоть малейшая угроза, я бы не просил, но её нет, клянусь! Чем угодно клянусь.

– Что я должна буду ему отвезти? Это ведь не деньги теперь будут, босс?

– Зачем тебе знать? Меньше знаешь, крепче спишь. Ты и везти ничего не будешь. Мальчики сами всё вместе с тобой передадут. Ты лишь пару шагов с чемоданчиком пройдёшь. Я уже купил несколько, выберешь подходящий к твоему наряду.

– Наркотики?

– Нет, я таким не занимаюсь.

– Что? Пока често не ответишь, точно не поеду.

– Неопробированное золото в слитках. Довольна?

– Если меня с ним задержат, это чуть ли не пожизненная статья, насколько я знаю.

– Кто и где тебя с ним задержит? Вот кто и где?!

– Я не поеду с ним. Деньги, чёрт с ними, ещё хоть как-то отбояриться можно, но золото… Босс, ты хочешь моей погибели.

– Алина, ты что, не слышишь меня?! – рявкнул он, явно теряя терпение.

– Это ты меня не слышишь, босс. В его окружении есть тот, кто не хотел тебя к нему допускать. Не забыл? Так вот, сейчас удобнейший случай слить меня, и соответственно тебя раз и навсегда. Вот с чего возникло золото, а не деньги?

– Алинка, не лезь в наши дела. Ты и так слишком глубоко нос сунула. Не надо. Не копай. Я тебе гарантирую, что ничего с тобой не случится! Если случится, сливай меня без зазрения совести. Всё. Поняла?

– Ты глухой идиот, босс.

– Да как угодно обзывай, лишь завтра вечером отвези груз.

– Показывай чемоданы, посмотрю, – сказала я, делая вид, что согласилась, поскольку в моей голове родился план, как попробовать выскользнуть из ловушки, в которую мы с ним шли прямым курсом.

Он открыл боковой шкаф, и я увидела пять чемоданчиков из мягкой кожи разнообразных расцветок. Присев перед ними на корточки, не трогая их руками, я тщательно изучила каждый, потом поднялась и решительно проговорила:

– Поехала попробую наряд подобрать, потом тебе скажу какой подходит. Пока не определилась.

– Солнышко моё, ты моя спасительница! – радостно выдохнул босс.

– Если бы, – сквозь зубы процедила я и махнула рукой: – Всё. На связи, босс. Главное, пальчики свои на чемоданах не оставляй, пожалуйста. Если оставил, протри. И ещё мои функции на сегодня-завтра на Борьку перекинь.

Я забыла сказать, что Борис теперь стал моей правой рукой и замещал меня в моё отсутствие.

– Вот ты раскомандовалась. Ладно, понял. На связи, – ответил босс, и я покинула его кабинет, а потом и наш офис.

Для начала я проехалась по магазинам и купила точную копию одного из чемоданчиков, стоящих в шкафу босса, позвонила ему, сообщила, что определилась с выбором, а потом поехала домой и заказала доставку поистине королевского ужина.

Мы сидели с Димкой при свечах, пили вино и трепались обо всём на свете, кроме того, что сейчас меня волновало больше всего: удастся мне завтра выжить и никого не подставить или нет.

Запись двадцать пятая. То, чего я боялась, произошло, и в дверь мою постучала смерть.

На следующий день я поехала в парикмахерскую, потом к визажисту, а за два часа до встречи, вся расфуфыренная в длинных кружевных перчатках вошла в наш офис. Наслушавшись комплиментов, зашла к Борьке и договорилась с ним об одной услуге, после чего пошла к шефу.

Когда секретарша доложила о моем приходе и я, получив разрешение войти, зашла, шеф даже присвистнул от удивления, а потом восторженно выдохнул:

– Сногсшибательно выглядишь! И перчаточки даже надела.

– Старалась. Надо же в шпионов в полную силу поиграть. Покажи чемоданчик, – попросила я.

Он указал на выбранную мною модель, стоящую у стены. Я взялась за ручку, покатала его по кабинету, потом спросила, на чём он планирует меня везти к ресторану.

– На моём джипе поедешь. И ещё две машины сопровождения дам, – ответил он.

– Понятно. Могу с чемоданчиком по нашему коридору погулять, чтобы приспособиться везти его так, чтобы полы платья в колесиках не путались? Чего-то я по цвету всё подобрала, а про длину платья и не подумала вовсе, – указывая на длинный подол, проговорила я, – если с непривычки споткнусь там и грохнусь, как-то некомильфо будет.

– Сейчас вход и этаж мальчики блокируют, и гуляй сколько хочешь. Но не больше получаса, а то ко времени опоздаем, – он взялся за телефон и отдал распоряжения, потом дождавшись ответа, распахнул передо мной дверь: – Можешь гулять.

Мы вышли вместе с ним в коридор я пару раз продефилировала перед ним туда обратно, потом остановилась у двери Борькиного кабинета и громко спросила:

– Босс, а ты предупредил Бориса, что завтра срок по последнему договору?

– Алина, не до этого. Чёрт со сроками.

– Момент, босс, это секундное дело – я дернула и распахнула настежь дверь Борькиного кабинета. Войдя, громко отдала распоряжения и, уже выходя, наткнулась на генерального.

– Всё в порядке, босс. Он сделает.

– Не теряй время на ерунду!

– Уже иду, не надо так нервничать. И вообще это я должна нервничать, – выходя из кабинета Бориса и, плотно закрывая дверь, проговорила я.

– Что тебе-то нервничать, если всё под контролем? Идёшь ты наконец или гулять по коридору так и будешь? Это глупо выглядит между прочим.

– Хорошо, хорошо, как скажешь, босс. Уже иду. Только чемодан не хватай, поскольку ты без перчаток, – отвела его руку, пытающуюся перехватить у меня чемодан. – Ты пальчики ведь не оставил ещё на нём, вот и дальше не надо. И мальчикам своим прикажи его не хватать. Договорились?

– Ты прям агент ноль ноль семь, – поморщился он, – но если тебе так будет спокойнее, скажу.

– Вот и славненько. Пошли.

Он проводил меня до машины. Я сама, хоть и с явным трудом впихнула чемодан в багажник. Он помахал мне на прощание рукой, и мы поехали.

Доехали мы быстро, нас уже встречали. Я сама снова не без труда, ибо тяжелый он был, зараза, достала чемодан из багажника и под конвоем чужой охраны вошла в ресторан.

А вот дальше всё было как в дешёвых боевиках. Сначала меня направили в другой коридор, типа сегодня нам сюда. А потом заломили руки, одномоментно заткнув рот, что я и пикнуть не успела, после чего, надев наручники, вместе с чемоданом поволокли куда-то. У чёрного входа нас уже ждал большой серый неприметного вида микроавтобус с раздвижными дверями, без боковых окон, вроде доставки продуктов, но без опознавательных знаков. Меня запихнули внутрь.

Мы долго ехали. Потом меня не слишком вежливо один из похитителей попросили выйти и держа за плечо повел по подземной парковке, где мы припарковались, к лифтам. Второй следом повёз мой чемодан.

Поднявшись на лифте, мы прошли по длинному помпезного вида коридору, вошли в одну из чреды плотных звуконепроницаемых дверей и оказались в обычном кабинете.

Меня усадили на стул, перещелкнув наручники так, что руки оказались за спинкой массивного стула. Потом поставили рядом со мной чемодан и демонстративно установили напротив меня камеру.

После этого один вынул у меня изо рта кляп и отошёл, а второй включил камеру, после чего, как сказал бы мой умерший папа, «начался цирк с конями».

Они спрашивали, как меня зовут, мой ли это чемодан, я отвечала, что мой, но я ничего не нарушила, что я законопослушная гражданка и не понимаю за что меня задержали. Они одобрительно кивали, что мол, это хорошо, что я не отпираюсь, что чемодан мой. А то судя по моим перчаткам, это могло случиться. Но на этот случай мол, у них есть другие дополнительные подтверждения, что он мой. Я начала удивлённо оправдываться, что носить перчатки или не носить всего лишь дело вкуса, и я не понимаю, как это связано с моим чемоданом, и зачем им нужны какие-то доказательства, что он мой, если я сама об этом говорю. Мой он, конечно же, мой. И вообще это не противозаконно иметь чемодан. Они сказали, что это смотря, что лежит внутри, после чего вскрыли чемодан, который даже заперт не был. И сами же на камеру изумленно ахнули, поскольку там были всего лишь тяжёлые альбомы об искусстве. Красивые, в подарочных переплетах. Некоторые в позолоченных коробках.

– Да, они мои, исключительно мои! – истерично выкрикнула я. – Но это не противозаконно иметь альбомы об искусстве! И продавать не противозаконно! Они мои! Почему я не могу их продать, кому захочу?!

И тут же получила сильный удар по лицу. Такой, что завалилась вместе со стулом.

Камеру мои похитители быстро выключили и начали сначала в ярости бить ногами, потом подняли вместе со стулом и пару раз ударили электрошокером.

Я орала, вопила, клялась в своей невиновности. Рыдая, призывала в свидетели небеса и отвергала хоть какое-то причастие к афере и работе на неизвестного мне Кузьмича.

Через какое-то время им это надоело, и они ввели мне в вену какой-то препарат, и тут я поняла, что дело плохо. Меня начало корежить так, что хотелось моментально сдохнуть. А они стояли рядом и предлагали ввести антидот в обмен на показания на Кузьмича. Я орала, что согласна дать что угодно, но вот беда, не знаю что. Умоляла их сжалиться, кричала что это бесчеловечно, но похитители не сжалились, лишь ввели дополнительную дозу, а потом ещё.