bannerbanner
100 великих криминальных драм XIX века
100 великих криминальных драм XIX века

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

– Упрямый осел! – высказался Пинкертон в сердцах, когда они с Кейт были вдвоем в комнате, и тут же добавил: – Но президент! Значит, будем охранять его всеми средствами.

Неизвестно, что сказал бы Линкольн на это оскорбление, особенно если учесть, что осел был символом демократической партии, а Линкольн был республиканцем. Но не это главное. Главное, что Пинкертон разработал план.

Поезд миновал Балтимор без остановки на час раньше расписания.

Пинкертон предложил Линкольну ехать инкогнито, чтобы никто не знал номер его вагона. К нему приставили людей из агентства с кодовым именем Сливы, у президента же было имя Орех. Пинкертон любил давать всем клички из плодово-ягодной тематики. У Кейт Уорн были, как мы помним, два имени – Вишня и Ячмень. Линкольна загримировали под инвалида, а Кейт, изображая его сестру и сиделку, все время оставалась с ним в одном купе. За трое суток она не смыкала глаз. Именно после этого Пинкертон ввел девиз – «Мы никогда не спим», а в стране их стали называть «неспящие».

Когда опасность миновала, Пинкертон уже из Вашингтона отправил телеграмму Фелтону: «Сливы доставили в сохранности вместе с косточками».

От судьбы не уйдешь

23 февраля 1861 года Линкольн прибыл в Вашингтон, и его инаугурация прошла успешно, но жить президенту оставалось всего четыре года. Его все-таки настиг выстрел судьбы. В роли судьбы тогда выступил не слишком удачливый актер Джон Бут, проникший в театральную ложу президента.

Пинкертон просил Линкольна не посещать театры в такое опасное время. Однако служба охраны при президенте не обратила на это внимания.

Впрочем, все это уже не имело отношения к Кейт Уорн, ведь свою задачу она выполнила.

В годы Гражданской войны женщина-детектив была ценным агентом разведки Союза. Когда война закончилась, она вновь вернулась к уголовным делам.

Группа сотрудников федеральной контрразведки США. Справа с сигарой сидит Аллан Пинкертон, за его спиной стоит Кейт Уорн. 1860-е гг.


Кейт воспитала несколько поколений женщин-детективов, и это в те годы, когда женщины еще не служили в полиции и даже помыслить об этом не могли. В январе 1868 года она простудилась, и ее простуда переросла в пневмонию. Все время, пока она болела, возле нее сидел Алан Пинкертон. Иногда он молчал, иногда шутил, чтобы ее отвлечь. Он выходил на кухню лишь для того, чтобы помочь постаревшей экономке Кларенс приготовить микстуру. У Кларенс кончик носа был красным от слез, и Алан не давал ей войти в комнату, пока она не перестанет плакать. Надеяться было почти не на что. В те годы еще не существовало лекарств от пневмонии. 28 января Кейт скончалась, и похоронами занимался тоже Алан. Ее похоронили на чикагском кладбище Грейсленд в семейном склепе Пинкертонов – как члена семьи.

Человек из Скотленд-ярда

Перенесемся на родину детективов – в викторианскую Англию, где уже был известен Чарльз Диккенс, а Конан Дойл еще только учился в колледже. Сыщика Шерлока Холмса тоже пока не существовало. Зато был сыщик Чарльз Филд – противоречивый, забавный, но очень сообразительный и трудолюбивый. У себя на родине он уже был чрезвычайно популярен, а газеты то и дело публиковали очерки о его приключениях на ниве защиты порядка.

В своем романе «Холодный дом» Чарльз Диккенс писал: «Мистер Баккет замечает почти все, что происходит вокруг, но лицо его так же не меняется, как не меняется огромный траурный перстень на его мизинце или булавка с крохотным брильянтиком в массивной оправе, воткнутая в его рубашку».

Этого человека, изображенного в романе как «инспектор Баккет», великий британский писатель знал лично. Он изменил своему герою фамилию, но не изменил имя Чарльз – Чарльз Баккет.

Тезка писателя Чарльз Филд, ставший прототипом инспектора Баккета, был лучшим сыщиком Скотленд-Ярда. Благодаря произведениям последователя Диккенса, сэра Артура Конан Дойла, мы привыкли воспринимать штатных сотрудников Скотленд-Ярда пустоголовыми и амбициозными ищейками, вроде пресловутого Лестрейда, вечно путавшегося под ногами у Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Но, если бы все сыщики этого ведомства походили на Лестрейда, едва ли Скотленд-Ярд снискал бы всемирную славу.

Некоторыми своими особенностями Чарльз Филд напоминал скорее Шерлока Холмса. Например, он любил, отправляясь на дело, переодеваться, гримироваться и перевоплощаться. И это неудивительно: в детстве Чарльз мечтал стать актером, играть в постановках Шекспира, но его отец, владевший небольшим пабом, терпел убытки, и Филд-младший, не имея средств для получения актерского образования, вынужден был устроиться на государственную службу полицейским. Он служил в порту, был поначалу простым сержантом, а потом получил должность инспектора на военно-морской верфи Вулвича.

Лишь в сорок лет Филд попал в сыскное отделение и вскоре возглавил его. С 1845 по 1852 год он работал в полиции и много внимания уделял обновлению ее методов. Филд сам патрулировал улицы со своими констеблями и брал с собой друга – Чарльза Диккенса. Диккенс не меньше, чем Конан Дойл, любил детективные сюжеты: с этой стороной жизни он столкнулся еще в детстве, когда его отец попал в долговую тюрьму и сам он вынужден был проводить там время, наблюдая работу полицейских и надзирателей, жизнь заключенных. Диккенса захватил этот мир, хотелось основательно изучить его. Ночные вояжи с Филдом и его патрульными дали писателю бесценный опыт. Так появились описания злачных мест и притонов, где проводили время его герои – мальчик-сирота Оливер Твист, бандит Билл Сайкс, проститутка Нэнси, регент церковного хора Джон Джаспер.

Чарльз Филд. Гравюра 1855 г.


Диккенс подружился с Филдом и еще до создания «Холодного дома» написал его портрет в одной из газетных статей: «Крупный мужчина средних лет, с большими влажными проницательными глазами, хриплым голосом и привычкой подчеркивать свою беседу толстым указательным пальцем, который постоянно находится рядом с его глазами или носом». Надо сказать, Филд испытывал к прессе и журналистам большую слабость и любил на досуге почитать о самом себе.

В небольшом очерке «На дежурстве с инспектором Филдом» Диккенс не без иронии описывает одну ночь патрулирования Британского музея вместе с приятелем: «Инспектор Филд сегодня гений-хранитель Британского музея. Он устремляет свой проницательный взор на каждый затененный уголок его уединенных галерей, прежде чем удовлетворенно сообщает остальным: «Все в порядке». Инспектор с подозрением относится к мраморным изваяниям и египетским гигантам с их кошачьими головами и руками на коленях. Инспектор Филд, проницательный, бдительный, с лампой, отбрасывающей чудовищные тени на стены и потолок, стремительно проходит через просторные залы. И если бы мумия вдруг шевельнулась под своим покрывалом, инспектор Филд непременно произнес бы: «Выходи оттуда, Том Грин. Я тебя узнал

Конечно, писатель подтрунивал над скрупулезностью инспектора, над его умением напустить тумана, попозировать перед прессой. Другие его современники тоже отмечали, что Филд страдал чрезмерной театральностью. Но этого человека всегда отличали живой ум и оригинальность методов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он проработал в главном полицейском управлении всего семь лет, а потом ушел сам, чтобы создать свое детективное агентство, где не было рутины и было больше свободы действия.

Однако его имя продолжало появляться на газетных полосах. Так, в приложении к «Illustrated News of the World» от 2 февраля 1856 года, посвященном суду над доктором Палмером из Руджли, обвиняемым в отравлении трех человек, частного детектива Филда продолжали по старой памяти называть «инспектором полиции», как будто он все еще на государственной службе. Филд участвовал в предварительном расследовании, изучая финансовую деятельность Палмера.

Карьеру частного сыщика он начал раньше великого Шерлока, и не всем это понравилось. Филд оказался столь же непредсказуемым и неподконтрольным, как и герой Конан Дойла. Он постоянно вмешивался в чужие расследования и нередко путал сыщикам карты. Кроме того, Филд уже после выхода на пенсию и приобретения лицензии частного детектива неоднократно использовал свою прежнюю должность и полномочия, чтобы получить нужную информацию или чего-то добиться. Это вызывало ужас в официальных кругах и привело к двум расследованиям его поведения и четырехмесячной приостановке его пенсии в 1861 году. Но Филд был принципиален и не мог допустить, чтобы невиновный сидел в тюрьме, а преступник разгуливал на свободе. Детектив всегда докапывался до правды, и порой ему приходилось рисковать.

Нет ничего удивительного в том, что Филд послужил музой не только для Диккенса, но и для других писателей. Так, Ричард Доддридж Блэкмор зашифровал Филда и его методы работы в образе инспектора Джона Каттинга из детективного романа «Клара Воган» (1864). Современный американский писатель Тим Мэйсон сделал Чарльза Филда главным героем исторического детектива «Дело Дарвина». К сожалению, Филд об этом уже не узнал.

Своего товарища Диккенса сыщик пережил на четыре года. Он умер в 1874 году в возрасте 69 лет.

Свой среди чужих

Поллаки сел в свое дубовое кресло.Визитки и письма лежали там,Княжеская корона, барский герб.Много загадок, много вопросов…

Его звали Игнатий Поллаки, и в Англии он получил прозвище Паддингтон. Этот выходец из Венгрии успел отличиться, работая на британскую полицию и контрразведку.

«Неужели в Англии, этой столице мирового детектива и прародительнице криминалистики, не было своих собственных сыщиков?» – спросите вы. Были, конечно. Но не стоит забывать реального бельгийского жандарма Жака Жозефа Амуара, ставшего прототипом Эркюля Пуаро. Поллаки тоже был иностранец, но, как Амуар и Пуаро, прославился он именно в Англии.

Долго пришлось венгру дожидаться регистрации в чужой стране, но даже тогда к услугам эмигранта прибегали полицейские, увидев в новичке энергию, азарт и одаренность ума.

Из Венгрии его выслали после революции 1848–1849 годов, и он переехал в Англию, где в 1856 году женился на англичанке Джулии Девональд. Впрочем, Игнатию не повезло: счастье оказалось недолгим. После смерти Джулии в 1859 году он два года носил траур и лишь потом вновь женился – на Мэри Энн Хьюз. За девять лет Поллаки стал отцом четверых детей – сына и трех дочерей.

В 1862 году венгр создал собственное детективное агентство в Великобритании. Вспомним, что в это время происходило в США, и тогда нам станет понятно, каковы были первые клиенты новоявленного детектива. Дипломат и министр США в Бельгии Генри Сэнфорд поручил ему важное дело – отслеживать агентов Конфедерации, приехавших в Великобританию с тайной миссией закупки оружия во время Гражданской войны в США. И это понятно. Ведь кто такой министр США в Бельгии? Конечно, легальный резидент разведки северян в Европе. А кто такой венгерский сыщик в Англии, распутывающий семейные интриги? Конечно, тайный сотрудник британской контрразведки.

Кстати, свое прозвище Паддингтон Поллаки получил вовсе не из-за названия знаменитого вокзала, где вечно разворачивалось действие детективных сюжетов, а исключительно из-за того, что с 1865 по 1882 год офис детективного агентства находился по адресу 13 Паддингтон Грин. Это была «Бейкер-стрит» Игнатия Поллаки – адрес, известный страждущим.

Практичный сыщик помещал рекламные объявления о своих услугах в личном разделе «Таймс». Он предлагал юридическую помощь в «делах о разводе и клевете» или «осторожных расследованиях в Англии или за рубежом». Иногда в газетных столбцах «Agony» появлялись загадочные конспиративные сообщения, связанные с его делами и адресованные клиентам.

Шарж на Игнатия Поллаки. 1874 г.


В 1867 году Поллаки сотрудничал с отделом X столичной полиции и получил там должность специального констебля. В обязанности такого «специального» полицейского входила работа с иностранцами, живущими на территории королевства, и по его инициативе таких приезжих начали наконец регистрировать, что по тем временам было новшеством.

Поллаки славился своей проницательностью и неторопливой манерой допроса. Он даже стал персонажем юмористических миниатюр, в которых его вдумчивые беседы противопоставлялись нахрапистым и нетерпеливым действиям ищеек Скотленд-Ярда.

Остается только удивляться тому, что этот сыщик одновременно с детективной работой успешно подвизался в журналистике: почти 30 лет он был лондонским корреспондентом журнала «International Criminal Police Gazette». Детективы практически никогда не сочиняют статей.

Поллаки обладал чувством юмора и любил удивлять британцев неожиданными поступками. Так, в 1882 году он вдруг закрыл свое агентство и поместил на первой полосе «Таймс» сообщение: «Слух о моей смерти не соответствует действительности». Возможно, ему наскучили шпионаж и разводы. Тем более что карикатуристы изображали его стоящим с глубокомысленным видом возле замочной скважины, а карикатуры сопровождались целыми поэмами, в которых были такие строки:

Властелин Интриги ходит на охоту,Там и сям. Как собака на ярмарке,Через кляузы и разводы,Побеги и проклятия,Между любовью жен и обидами мужей,Гордый, как кардинал, проницательный, как судья.И он улыбается в лицоЕго светлости,С довольным видом, как будто хочет сказать:«О, герцогиня должна попасть в нашу ловушку сегодня»…* * *

Теперь он сменил адрес и проживал на 33 Стэнфорд-авеню в Брайтоне со своей женой Мэри. Этого заслуженного и эксцентричного пенсионера нередко видели в общественном зале Брайтонского павильона, где он с упоением играл в шахматы. Мало кто догадывался, что репортер Риттер фон Поллаки, сочиняющий заметки и сообщения в «Таймс» – это тоже он, знаменитый сыщик Поллаки.

И все это время он продолжал оставаться венгром и подданным Австро-Венгерской империи. Только в сентябре 1914 года, когда в Европе уже месяц шли военные действия, Поллаки стал натурализованным британским гражданином и принес присягу на верность. С момента его первой заявки на британское гражданство (в 1862 году) прошло более полувека. Но тогда он получил отказ. Всему причиной был сомнительный бюрократический документ, сохранившийся в Национальном архиве: «Закон о натурализации: кандидаты сомнительного характера: Игнатий Поллаки, искатель приключений; сертификат отклонен […] Диапазон дат: 1 января 1862 – 31 декабря 1862. Ссылка: HO 45 / 7263».

Быть британцем ему оставалось уже недолго – до конца Великой войны. Игнатий Поллаки умер 25 февраля 1918 года.

«Участковый инспектор» из Уайтчепела

Сержант Годли вошел в небольшую, убого обставленную комнату. Еще по дороге его не покидало тревожное чувство. Теперь оно оправдалось. Фред Эбберлайн лежал на кровати, и лицо его было безмятежно чужим. Он был здесь и уже не здесь, в каком-то другом, может быть, лучшем мире. Сержант испытал боль и горечь при виде этого прекрасного молодого лица, в котором уже не было жизни. Он закрыл глаза своему талантливому коллеге и тихо пожелал: «Спи спокойно, прекрасный принц».

Так заканчивался снятый на заре нашего века фильм «Из ада» (2001), в котором роль Фреда Эбберлайна играл Джонни Депп, а роль Питера Годли – Робби Колтрейн. Интересно, что такое название было дано фильму неслучайно: именно так было озаглавлено одно из писем, приписываемых Потрошителю, посланное на адрес одного из членов Уайтчепельского комитета бдительности в 1888 году.

Фред Эбберлайн. Рисунок 1888 г.


Это был динамичный, полный хоррора и ярких художественных деталей детектив, державший зрителя в напряжении. Эбберлайна травили за необычность, за новые методы, за гуманизм и нетривиальность, а Годли во всем его поддерживал, зная о губительной слабости молодого сыщика – пристрастии к опиуму. Такой контраст двух героев – здоровый, приземленный простолюдин и образованный, талантливый интеллигент – кино, пожалуй, еще не знало. Разве что в детективной пародии, тоже про XIX век, – «Адела еще не ужинала». В картине «Из ада», снятой братьями Хьюз, были все признаки блокбастера, даже довольно смелое решение соединить Эбберлайна с одной из жертв Потрошителя – Мэри Келли: сыщик спасал ее, выводя из действия, отправляя к родственникам. Но вот загвоздка. Настоящая Мэри Келли была довольно страшной, неряшливой особой, промышлявшей на улицах и в общем-то уже обреченной без всякого маньяка. Она совершенно не походила на хорошенькую актрису Хизер Грэм. Да и сам Эбберлайн не очень был похож на Деппа – разве что старомодными бакенбардами.

Сыщик выходит на тропу

Подобно известному на весь мир Джеку-потрошителю, ловивший его сыщик Фредерик Эбберлайн стал легендарной фигурой, хоть его имя и не столь известно широкой публике. Мы говорим «легендарной фигурой» прежде всего потому, что Эбберлайн, будучи обычным, нормальным человеком, изображался в бесчисленных книгах, кинофильмах, телесериалах, компьютерных играх и комиксах в совершенно утрированном виде. Почти всегда (не только в фильме «Из ада») его показывали наркоманом, делающим открытия под влиянием опиума. Во всех версиях он был не женат: ведь надо же ему было влюбиться в одну из потенциальных жертв. В некоторых вариантах он даже становился медиумом и экстрасенсом. Но делалось все это для оживления сюжета, развития приключенческих и конспирологических теорий.

На самом деле этот сыщик был, конечно, натурой незаурядной, но биографию и карьеру имел самые обычные для викторианской Англии.

Родился Эбберлайн 8 января 1843 года в Блэндфорд-Форуме в многодетной семье простого служащего Эдварда Эбберлайна, которому довелось поработать и шорником, и клерком на рынке, и даже шерифом. Ему также приходилось выполнять мелкие поручения в муниципалитете. Фредерик был младшим из четырех детей. Когда отец умер, будущему сыщику исполнилось пять лет, а его матери пришлось на сэкономленные деньги открыть лавочку, в которой ей помогали Эмили, Харриетт, Эдвард и Фредерик. В юности Фред работал часовщиком, но в 1863 году решил изменить свою жизнь. Он отправился в Лондон и поступил на службу в полицию.

Способности проницательного констебля Эбберлайна вскоре были замечены, и в 1865 году его повысили до сержанта. Работа сержанта простотой и легкостью не отличалась. Лондон в то время был переполнен нищими, проститутками, мошенниками, игроками и приезжими, в основном ирландскими эмигрантами. Весь 1867 год Эбберлайн расследовал деятельность так называемых фений – ирландских революционеров-республиканцев, членов тайной организации ИРБ (Ирландское республиканское братство), основанной в 1858 году. Ему неоднократно приходилось внедряться в их кружки, переодевшись в штатское.

10 марта 1873 года его назначили инспектором, а через три дня, 13 марта, он был переведен в полицейский отдел Уайтчепела, района Лондона, где традиционно селились эмигранты и беднота. Через 14 лет, в 1887 году, Эбберлайн стал инспектором первого класса и перешел в центральный офис Скотленд-Ярда. Но буквально через год его вернули обратно в Уайтчепел. Нет, его вовсе не понизили. Просто в Уайтчепеле появился маньяк, а во всем Лондоне не нашлось бы сыщика, который знал этот район лучше Эбберлайна.

«Участковый инспектор»

Теперь Фредерик руководил целым подразделением агентов, брошенных на невидимый фронт борьбы с маньяком. Главный инспектор Скотленд-Ярда Уолтер Дью в 1888 году работал простым детективом в отделе Эбберлайна и упоминал о его благодатной для следственной работы внешности: он выглядел значимо и походил на менеджера банка. Дью отмечал, что во всей их группе никто лучше Эбберлайна не знал всех закоулков и проходных дворов Уайтчепела. То есть, по сути, Фредерик обладал качествами и знаниями идеального «участкового инспектора», ведающего, что происходит у него «на земле». Но если все так просто, то почему так сложно? Мы ведь знаем, что жертв было пять, а личность преступника обросла мифами, но он так и не был обнаружен.

На самом деле у Эбберлайна была версия. Он считал, что маньяк, убивающий проституток в Уайтчепеле, – это Северин Клосовский. Этот поляк, эмигрировавший в 1886 году, взял имя Джордж Чепмен. Он заводил любовниц (Мэри Спинк, Элизабет Тейлор, Мод Марш) и убивал их с помощью лекарства, в которое добавлял рвотное. Мотив убийств был совершенно непонятен. На первые два убийства внимания не обратили, смерть Мод Марш начали расследовать и в этом обвинили Чепмена. Его приговорили к смертной казни и повесили в 1903 году. Версию о виновности Чепмена в убийствах в Уайтчепеле подтверждал и эксперт Роберт Милн, вспоминавший, как жена Чепмена свидетельствовала, что «он выходил с небольшой сумкой и не возвращался до половины пятого утра». Еще одним доводом Милна было свидетельство жертвы убийства 1902 года Мэри Энн Остин, которая описала клиента перед своей смертью: «Россиянин ростом 5 футов 7 дюймов, с черными усами». Он неожиданно нанес Мэри удар и попытался вырезать ей органы. Остин умерла от десяти ран в живот.

Но можно ли на основании показаний жены судить о времяпрепровождении человека ночью? Что же касается описания, сделанного жертвой, то тут снова появляются вопросы. Во-первых, почему «россиянин»? Конечно, поляк Чепмен был подданным Российской империи, но таких тонкостей Остин не знала. Называть всех славян «россиянами» в принципе было возможно. Однако само это описание, включая черные усы, казалось расплывчатым. И еще один важный довод: Чепмен совершал убийства своих подружек с помощью яда, а убийства в Уайтчепеле свидетельствовали о кровожадности злодея. Яд – средство, к которому прибегают женщины и боязливые, осторожные натуры. Будучи серийным отравителем, Чепмен вряд ли стал бы менять свои методы.

Эбберлайн уходит. Или остается?

В 1889 году Эбберлайн был вовлечен в расследование скандала на Кливленд-стрит. В ходе полусекретного расследования некоторые источники утверждали, что внук королевы Виктории стал частым гостем гомосексуального борделя на Кливленд-стрит. Этот случай совершенно разочаровал сыщика. Ему была непонятна позиция его начальства, казалось, что сверху оказывается давление. И Эбберлайн ушел из полиции 8 февраля 1892 года с большим количеством благодарностей и наград.

Вопреки всяким легендам и приключенческим сюжетам, сыщик был дважды женат. Его первый брак оказался трагичен и краток. В марте 1868 года он женился на дочери рабочего, 25-летней Марте Макнесс, которая умерла от туберкулеза через два месяца после замужества. Через восемь лет, 17 декабря 1876 года, Эбберлайн вновь женился. Его избранница, 32-летняя Эмма Бимент, дочь торговца из Хокстона, прожила с ним 50 лет. Детей в браке не было, и вышедший на пенсию Эбберлайн иногда позволял себе тряхнуть стариной. В 1904 году он начал работать на агентство Пинкертона. Он искал мошенников в казино Монте-Карло, а потом работал на Пинкертонов в Англии. Он купил дом и жил в нем с женой до 1929 года. Когда Эбберлайн умер, ему было 86 лет. Жена его скончалась через три месяца.

Достойная и долгая жизнь. Но, увы, такой длинный сюжет не для кино.

Легенда французского сыска

Это был сущий кошмар! Полиция Франции погрязла в слежке и арестах политических преступников. Неизвестно было, что делать с сотнями рисованных портретов преступников. Повсюду шпионы. В Париже создано специальное Первое отделение полицейской префектуры – для борьбы с уголовными преступлениями. Но в нем всего 29 человек – шеф Анри и его 28 подчиненных, мировых судей, а на подхвате – несколько инспекторов. Грабители и воры расплодились, как грибы после дождя. А созданная в 1810 году полицейская служба Сюртэ (с французского это переводится как «безопасность») завалена бумагами и не справляется с обилием материала. Основателем Сюртэ был Эжен Видок – личность эксцентричная и легендарная, обросшая множеством легенд.

До 35 лет Видок никаким сыщиком не был. Как раз наоборот – он был преступником. Его жизнь состояла из приключений, испытаний, перевоплощений и криминала. Сын пекаря, он служил актером, солдатом, матросом, выступал с куклами на площадях и наконец угодил в тюрьму за драку с офицером, с которым они не поделили женщину. Искусство побега, как и искусство переодевания, Видок освоил блестяще. Он переодевался жандармом и торговцем, прыгал с тюремной башни в реку. Его ловили, а он опять бежал. Тогда строптивого Видока заковали в кандалы и отправили на каторгу. Своей волей, умом и силой Видок более всего напоминал героя романа В. Гюго «Отверженные» Жана Вальжана. Но судьба его сложилась иначе, а мрачноватый тюремный опыт вызывал аллюзию с другим героем другого великого романа – каторжником Вотреном из «Блеска и нищеты куртизанок» О. де Бальзака. Кстати, Видок с Бальзаком дружил и подсказывал ему ситуации и сюжеты.

На страницу:
2 из 5