К каждому придёт счастье!?

– Что «нет»?

Катя молчала.

– Ну просто детский сад! Мы же с тобой взрослые люди. И нам обоим этого хочется. Так почему бы…

Катя, не поднимая глаз, проговорила:

– Это неправильно.

– В смысле – неправильно?

Опять молчание.

– А, это ты про то, что после свадьбы правильно?

Катя чуть кивнула.

– Понятно…Но…ведь всё равно произошло. Так какая разница, один раз или не один? Если ты боишься беременности, мы просто будем осторожны.

Катя опять вспыхнула.

– Ну, а потом поженимся. Попозже.

Катя помолчала, потом, собравшись с силами (он прямо видел, как она собирается), подняла на него совершенно несчастные глаза:

– Димочка, не мучай меня! Не могу я так!

– Да не буду я тебя мучить. Тоже нашла мучителя. Всё. Закончили об этом.

Так и закончили. Но настроения разговор не прибавил, мягко говоря. К тому же была ещё причина. Причину звали Ника, уменьшительное от Вероника. Ника работала в той же организации, что и Дима, экономистом. Яркая, стильная брюнетка, его ровесница, может, чуть постарше. Он на неё сразу обратил внимание: этакая роковая красотка. И видел, что тоже без внимания не остался. Они часто пересекались: на планёрках, совещаниях, в повседневной работе. Он чувствовал на себе её заинтересованные взгляды, потом был обмен улыбками, потом они как бы невзначай познакомились, оказавшись вместе в импровизированной курилке. Потом один из разговоров незаметно закончился: «А не сходить ли нам…» Сходили. В кино, потом в ресторан. Этот поход закончился в постели. Чувствовалось, что Ника в постельных делах новичком не была, и Диму это вполне устраивало. Он наконец-то получил то, чего был лишён достаточно долго, и, наверно, это сказалось, на Нику впечатление он произвёл. Между ними завязались «отношения», как по-дурацки называлось это у них в конторе. Они иногда вместе куда-то выходили, но чаще проводили время в постели, благо Ника снимала комнату одна. И это было здорово: не надо искать, никто не мешает. Она ему нравилась. Красивая, всегда стильно одетая, с хорошим макияжем, маникюром, уверенная в себе, раскованная. Нет, он не разлюбил Катю. И Нику никогда не рассматривал как замену ей, как постоянную спутницу. Так, лёгкая, ни к чему не обязывающая интрижка, где оба знают правила игры. Самым привлекательным для него в этих отношениях был секс, как он сам говорил в разговорах с Костиком, «здоровый секс». Он даже не рассматривал это как измену Кате, как ни странно. Для него Катя и Ника существовали параллельно. Если бы понадобилось, он бы, наверно, объяснил примерно так: у человека есть душа и тело, и у них есть свои потребности. Вот Катя – это душа, а Ника – тело. Он иногда думал даже, как было бы здорово, если бы можно было их соединить, то есть к Кате добавить Никину уверенность и раскованность во всём и, прежде всего, в сексе. И сам над собой смеялся, что похож на какую-то классическую героиню, которая рассуждала так же: «Вот если б к Ивану Ивановичу да приделать усы Петра Фёдоровича…» (как-то так примерно).

Костик его однажды спросил: «Вы с Катей что, поссорились?»

– Нет. С чего ты взял?

– Не встречаетесь. Она всё время какая-то расстроенная.

– Да вроде всё в порядке, но то я занят, то она, а что расстроенная – говорит, всё нормально.

Тем и закончили. Потом Костик увидел его с Никой и явно встревожился:

– Дим, а это кто?

– Так, ничего серьёзного.

– А если Катя узнает?

– Откуда она узнает? – неожиданно разозлился Дима. – Ты что ли скажешь?

– Я-то не скажу, но, как говорится, мир не без добрых людей.

– Без каких добрых людей? Они как параллельные – нигде не могут пересечься. Да и потом, говорю же – ничего серьёзного, это всё скоро закончится. И всё будет хорошо.

Это действительно скоро закончилось. Но не хорошо, это мягко говоря. А прямо говоря, просто отвратительно.

Однажды Катя позвонила ему домой: «Дима, нужно увидеться». – «Очень хорошо. Давай увидимся». Они договорились, и в назначенное время Дима ждал её у института. Катя вышла, ещё не видя его, и он снова обратил внимание на её пальто, тёмное, дешёвое, довольно поношенное, и платок на голове. Её бы приодеть, он теперь зарабатывал и мог помочь. Но точно знал, что таких подарков Катя ни за что не примет. И это его внезапно разозлило. Вот будет ходить в убогом пальтишке, но ни денег, ни пальто не возьмёт – это нельзя. Он помнил, сколько проблем вызвал подаренный им зонтик. Он показался Кате слишком дорогим подарком. В конце концов уговорить удалось: «зонтика у тебя нет», «будешь мокнуть», «это мелочь», «и совсем он не дорогой», «могу я, в конце концов, подарить любимой девушке то, что хочу». Кажется, решающим аргументом стал именно этот – про любимую девушку. Катя просияла, зарделась, и всё уладилось. В этом смысле она Диму и восхищала, и злила одинаково. Мягкая и покладистая, она в некоторых вопросах становилась несгибаемой: «Это нельзя. Это плохо».

– Почему нельзя? – выходил из себя Дима. – Почему нельзя, чтобы я купил тебе красивую вещь?

– Нельзя.

– Я тебе что, чужой? Никто?

– Кто, – улыбалась Катя, и Дима оттаивал.

На её улыбку не откликнуться он не мог. «Так почему нельзя?» – уже улыбаясь, допытывался он. – «Нельзя. Это неправильно», – тоже улыбаясь, говорила она, и тема закрывалась.

Он вообще-то понимал, почему нельзя. Потому что официально они друг другу никто. Вот был бы он муж – дело другое. Ну, будет. Потом. А пока придётся потерпеть. Однажды он чуть не сказал, что она должна принять подарок или деньги хотя бы потому, что ему стыдно, что его девушка выглядит, как нищенка. Но вовремя прикусил язык, понимая, что жестоко обидит Катю. Но прикусил в самый последний момент: «…должна, потому что…» – закрыл рот и глупо моргал, как будто опасаясь, что слова сами выпрыгнут. Ничего не подозревающая Катя улыбнулась: «Так почему?» – «Потому», – бухнул Дима, и они засмеялись.

Всё это пронеслось в голове очень быстро, он окликнул Катю, она подошла, и он обратил внимание на бледность и сосредоточенность девушки.

– Что-то случилось?

– Нет. Просто надо поговорить.

– Ну, пойдём ко мне.

Она неожиданно согласилась, и это было невероятно. Дима тут же воспрял духом, представляя прекрасный вечер, а может, и ночь, которых он ждёт вот уже, сколько там, месяца четыре.

Дома он начал снимать с Кати пальто и тут же полез целоваться. Но она отстранилась и снова повторила:

– Дима, нам надо поговорить».

– Ну, давай поговорим. Пойдём в кухню, я тебя хоть чаем напою, а то что-то ты очень бледная.

Катя села за стол в уголке, а он поставил чайник:

– Ты пока начинай.

Катя помолчала и начала:

– Дима, когда мы поженимся?

От неожиданности он бухнул чайник на плиту и резко повернулся:

– Что?

Катя молча смотрела на него. Да уж, это «что» было верхом глупости.

– Ну, поженимся когда-нибудь.

– Как когда-нибудь? Ты же обещал!

– Ну, обещал.

Они молча смотрели друг на друга.

– Кать, а что за спешка? Ты ещё учишься. Куда нам спешить?

– А ты вообще собираешься на мне жениться?

Такая настойчивость была совсем не в характере Кати и неприятно его удивила.

– А что случилось?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Какой?

– Ты вообще собираешься на мне жениться?

– Конечно!

– Когда? Ах, да, ты же сказал: когда-нибудь.

Дима внезапно вышел из себя: ситуация была странной.

– Да в чём дело-то?!

– А та девушка?

– Какая девушка?

– Красивая, черноволосая. У которой ты ночуешь. Иногда.

Последние слова Катя договорила шёпотом, но смотрела прямо на него. Диму будто ударили, он будто остолбенел, будто громом пораженный стоял. Любое из этих избитых сравнений подходило. Как? Каким образом пересеклись эти параллельные?!

– Откуда ты…, – он остановился.

Кровь бросилась в лицо. Он раньше думал, это просто такое выражение. Оказалось, правда. Как будто вся кровь, что в нём есть, собралась в голове, как в шаре, и шар этот лопнул, даже в ушах зашумело. Они смотрели друг на друга. Молча. А надо было что-то говорить.

– Это не то, что ты думаешь, – Дима замолчал. Слишком это было беспомощно, гадко, как в каком-то низкопробном кино.

– Ей ты тоже обещал жениться?

Он неожиданно вспылил, прямо вскипел:

Если я буду жениться на каждой, с которой сплю…

Он остановился, поняв, что сказал, но было поздно. Слово вылетело. Катя стояла и смотрела на него с ужасом, будто на месте Димы вдруг оказалась страшная, мерзкая тварь, которая сейчас набросится на неё. Лицо девушки, и до этого бледное, стало каким-то восковым, а руку она подняла и протянула ладонью вперёд, как будто защищаясь. Он чувствовал себя так, будто и вправду ударил её, сильно, ни с того, ни с сего.

– Кать, ты что?

Она продолжала смотреть с тем же ужасом и рукой так же защищалась, беспомощно, как ребёнок.

– Катя!

Она как будто очнулась, опустила глаза и, пробормотав что-то вроде «я пойду», направилась в коридор. Дима постоял, переводя дух и соображая, что делать. В коридоре тихо щёлкнул замок. Дима выскочил туда и уставился на закрытую дверь. Ушла. Он неожиданно разозлился. Ну и ладно! И пусть! Успокоится, отойдёт. Завтра поговорим и помиримся. Он представил, как завтра будет объясняться, и ему стала совсем гадко.

Ночь Дима спал плохо, а утром, злой и невыспавшийся, резко ответил Нике, попытавшейся назначить встречу. Слово за слово, и «отношения» закончились, чему Дима даже обрадовался.

Но к Кате не пошёл. Мямлить что-то типа уже сказанного «это не то, что ты думаешь» невозможно. Объяснять, как есть, про физиологию и здоровый секс – тоже. Что делать? И вечером он просто тупо напился. Утром зверски болела голова, чувствовал себя преотвратно. А на работе ждал аврал, который требовал пересилить всякие там самочувствия и напрячь все силы. На некоторое время Дима забыл обо всём, а, когда проблема была решена, оказалось, что прошла неделя.

Надо было идти к Кате. По-хорошему, давно надо было идти. Дима злился, но понимал, что просто перекладывает на неё свою вину. Виноват только он, и надо просить прощенья, надо мириться как угодно.

Вечером он пошёл в общежитие. Но девчонки сказали, что Катя ушла или уехала, короче, в общежитии больше не живёт

– Как не живёт? – возмутился Дима. – А где же живёт?

– Не знаем.

– Как не знаете? А если с ней что-то случилось?

– Ничего не случилось. Она, когда уходила, сказала, чтобы не волновались, что она пока поживет в другом месте. В каком, не сказала.

Девчонки смотрели на него с любопытством, и Дима не стал больше ничего спрашивать. Куда она могла уйти? Родственников у неё, судя по всему, здесь нет. В душе снова возникло раздражение: «Ну-ну, спрятаться она решила. Чтобы я не нашёл. Ну и не буду искать!»

Но на следующий день, выкроив время, подошёл к институту, чтобы встретить Катю, идущую на занятия. Уж занятия она, если всё в порядке, не пропустит. Однако Кати не было. Дмитрий подумал, что мог пропустить её. На следующий день он пришёл в разгар лекций, нашёл по расписанию аудиторию, но девушки на занятиях не было. Встревоженный не на шутку, Дмитрий пошёл в деканат, на ходу придумав, что он брат Кати, который здесь проездом и вот не может её найти. Про брата, скорее всего, не поверили, но сообщили, что студентка Назарова досрочно сдала сессию и взяла свободное посещение.

– И где она сейчас? – глупо спросил Дима.

– Этого мы не знаем, – вежливо ответила секретарь, и ему ничего не оставалось, кроме как уйти.

Оставалось только одно, и Дима вечером отправился искать Ольгу. Он встретил её у выхода из читального зала

– Оль, где Катя?

– Уехала, – не глядя на него, бросила Ольга.

– Куда?

– А тебе зачем?

Дима опешил. Ольга подняла на него глаза, и он чуть не отшатнулся, увидев её враждебный взгляд.

– Оль, ты чего?

– Ничего, – отвела взгляд Ольга.– Тебе она нужна?

– Конечно.

– Зачем?

– Что значит, зачем? Ольга, где Катя?

– Катя уехала.

– Да что ты заладила, – возмутился Дима. – Ты мне скажи, куда она уехала. Да и почему вообще она вдруг уехала?

– Куда уехала, не скажу, – и, предваряя уже готовое сорваться с губ возмущенное восклицание, продолжила: – Она велела тебе не говорить, и я не скажу. А почему уехала – тебе видней.

Ольга снова посмотрела на него неприязненно и пошла. А Дима остался стоять. Итак, Катя решила его наказать. Ладно. Посмотрим ещё, кто кого.

Он приказал себе выбросить Катю из головы и занялся работой. Правда, через некоторое время попытался добыть сведения, действуя через Костика. Но ничего не получилось. Ольга ему ничего не сказала. Костик возмущался, что они даже чуть не поругались. Ольга вышла из себя, обзывала его, то есть Диму разными словами (Костик дипломатично умолчал, какими именно). Кричала, что раз Дима такой, раз он променял Катю на какую–то там…, то ей он тоже не нужен. И правильно! Если бы Ольга узнала, что Костик ей изменил, она бы тоже его бросила. На этом месте они начали выяснять уже свои отношения. Потому что Костик оскорбился, что она его не любит, раз может бросить. А Ольга доказывала, что, если человек может спать с другой, значит, он её точно не любит. Короче, они поругались. Потом, правда, помирились.

Дмитрий выслушал всё это молча и молча кивнул. Ну что ж. Раз она может обойтись без него, он тоже сможет. С тех пор эта тема была закрыта.

И закрыта она была уже почти восемь лет. За это время многое изменилось. Костя с Ольгой после окончания института поженились. Потом у них родилась Лиза, родительская любимица и Димина крестница. Дмитрий с Константином продолжали дружить. С Ольгой отношения тоже были неплохие, хотя некий холодок присутствовал. Дима понимал, что Катю она ему не простила, но ни он, ни она, словно по уговору, никогда этой темы не касались.

Дима сначала работал в той же конторе, потом решил попробовать открыть свой бизнес. Уговорил перейти к нему Костика. Вкалывали, как говорится, без сна и отдыха. Дима забросил всё, знал только работу. Костику надо было кормить семью, тем более, Ольга ушла в декрет. Оба были молоды, умны, энергичны, друг другу полностью доверяли. Потихоньку появились первые успехи, фирма стала на ноги, потом начала расти, расширяться. И вот теперь в свои тридцать два года Дмитрий Хабаров – хозяин крупной строительной компании, состоятельный и состоявшийся. А Константин в этой компании юрист. У Константина Ольга и Лиза. А у Дмитрия друг Константин, приятели, партнёры по бизнесу, череда подружек. Просторная, прекрасно обставленная квартира. И полное одиночество в личной жизни. Про Катю он не вспоминал. Был, правда, один момент. Где-то через полгода после их расставания Диме приснился странный сон. Как будто Катя зовёт его на помощь. Он долго продирался через какие-то дебри, спеша на её голос, и наконец выбрался на берег вроде как моря или озера, ярко-синего, красивого, в котором тонула Катя. Он бросился к ней на помощь, и тут оказалось, что в море или озере не вода, а какая-то трясина, как в болоте, густая, вязкая. Он долго не мог добраться до Кати, потому что, как это бывает во сне, руки-ноги не слушались. А она погружалась в эту странную жижу и уже не кричала, а только тихонечко повторяла: «Дима…Дима…!» Ему было очень страшно, что сейчас эта вязкая гадость поглотит Катю прямо у него на глазах, и он изо всех сил продолжал пробиваться сквозь толщу трясины. Наконец добрался до Кати, но оказалось, что вытащить её на берег тяжелее вдвойне. Дима старался изо всех сил, но трясина была словно резиновая и не хотела выпускать свою жертву. Дима обессилевал, останавливался передохнуть и снова начинал бороться с проклятой жижей. У Кати сил совсем не осталось, и Дима чувствовал, что, если он хоть на секунду её выпустит, она тут же скроется в трясине. Это продолжалось бесконечно долго. И вдруг совершенно неожиданно в какой-то момент они с Катей оказались на берегу. Она просто бессильно лежала, а Дима чувствовал, что у него всё дрожит от неимоверных усилий. Он валялся на песке и никак не мог отдышаться. Катя вдруг открыла глаза, посмотрела на него с нежностью и сказала: «Спасибо, Дима! Ты меня спас». И снова закрыла.

И тут он проснулся. Весь потный, уставший, как будто не во сне, а на самом деле тащил и спасал. Он встал, попил воды, недоумённо покрутил головой. Что это было? Вытерся полотенцем, лёг и заснул, как провалился, как будто действительно очень устал. Утром чуть не проспал, но встал в прекрасном настроении, с ощущением, что произошло что-то очень хорошее. «Ах, да! – возникло в голове, – я же спас Катю». Господи, ну надо же! Это же сон. Какой, однако, странный сон!

Больше Катя ему не снилась. И он про неё не вспоминал. Почти. Запрятав воспоминания в самые дальние уголки.

А теперь всё вылезло, и Дмитрий решил, что непременно узнает, где Катя, как у неё всё сложилось. Просто так узнает. Чтобы больше не думать.

Зазвенел будильник, и Катя привычно схватила его, не открывая глаз, засунула под подушку, чтобы звонок не разбудил Ромика. Процедура эта повторялась каждое утро. Будильник был старый, трезвонил очень громко и не отключался никак. Единственный способ сделать звук потише – засунуть его куда-нибудь или вынести в кухню или ванную. Но подхватываться и бежать каждое утро! Поэтому оставалось – под подушку.

Вставать не хотелось – ночь получилась почти бессонная, заснула она под утро и теперь не могла разлепить глаз. Растревожил сынишка: снова пристал с письмом в передачу «Жди меня». Он говорил, что уже умеет писать и сам сможет написать письмо, только вот нет адреса. А адрес ты, мама, обещала достать. Катя уговаривала его подождать ещё немного, и под конец они почти поссорились. Пришлось клятвенно пообещать заняться поисками адреса телепередачи. А вечером позвонила Ольга. В этом ничего необычного не было: они созванивались примерно раз в две недели. Но в этот раз, обменявшись новостями, Ольга начала странно мяться:

– Кать…

– Что?

– Димка у Костика про тебя спрашивал?

– Что?!

Ольга промолчала. Она понимала, что Катя её услышала, просто надо осознать информацию.

– Что спрашивал?

– Ну, спрашивал, где, мол, Катя. Не знает ли Костик.

– И что Костик?

– Сказал, не знает. А вечером пристал ко мне, что пора сказать.

В трубке повисло молчание.

– Кать, – осторожно позвала Ольга.

– Что?

– Ты не думаешь, что пора?

– Наверно. Ко мне сегодня опять Ромик пристал с письмом в «Жди меня».

– А ты что?

– Ничего. Пообещала вплотную заняться поисками адреса.

– Понятно. Ну так что будем делать?

– Ничего. Пока ничего. Подождём ещё чуть–чуть. Я подумаю и решу.

– Ох–ох–ох. Ну, решай–решай, – протянула Ольга.

Вот потому Катя всю ночь и не спала – всё думала, вспоминала, решала.

Восемь лет назад. Господи, неужели уже восемь лет прошло.

Встреча с Димой была… Катя затруднялась описать, что это было для неё. Потом у Бунина прочитала рассказ «Солнечный удар». Вот-вот. Это подходяще. Для неё эта встреча была как солнечный удар.

Они с Ольгой собирались на дискотеку. Всё как обычно. Но уже перед выходом Ольга сказала, что Костик сегодня придёт с другом.

– С каким ещё другом? Зачем?

– Ни за чем. Просто.

– Оль, ты опять?!

– Что опять? – возмущённо вытаращила глаза Ольга.

– Всё то же. Какой друг? Зачем? Мне никто не нужен!

– Кать, – рассердилась Ольга, – ну неудобно же получается. Мы с Костиком. А ты? А так тоже с парой будешь. Познакомитесь, потанцуете, поболтаете.

– Не хочу я ни знакомиться, ни танцевать, ни болтать!

– Да что ты злишься? Тебе что, за него замуж выходить? Просто пообщаетесь.

– Да не хочу я общаться. Я с нашими девчонками пообщаюсь.

– Поздно, голуба. Сегодня уже поздно. Костик придёт с Димкой.

И Ольга уверенно потащила Катю к выходу.

Всё как всегда: Ольга решает, а Катя идёт у неё на поводу. Потому что Ольга решительная и уверенная, а Катя нет. Хотя это не мешает им оставаться лучшими подругами.

Они стояли на порожках перед институтом. Ольга вертела головой во все стороны, высматривая Костика, а Катя отошла чуть в сторонку. Потому и увидела Костика с другом чуть раньше. Увидела и обомлела. Не может быть! Только не он! Она уже видела этого парня с Костиком. Ещё тогда подумала: «Вот это да! Мечта!» Высокий, красивый, одет с иголочки. Но дело не только в этом. Видела она и раньше красивых ребят. Но ни разу сердце её не шевельнулось. А тут… Аж дыхание перехватило. И в голове будто кто-то сказал: «Вот он!» Правда, через мгновенье Катя пришла в себя и даже посмеялась над собой же: «Ага, размечталась дура. В зеркало посмотри». Себя она оценивала вполне объективно: толстая, белобрысая моль. Но иногда позволяла себе помечтать об этом парне. Ну и что же? Мечтают же девчонки об артистах, певцах, а она вот о нём.

А теперь мечту привели на дискотеку, чтобы, значит, он Катю занимал. Вот Ольга! Вечно она со своими выдумками. Но как она могла такое придумать? Хотя, наверно, Ольга виновата только в одном: попросила Костика привести какого-нибудь друга, Костик привёл. А тот же не знал, с кем его будут знакомить. Ну, вот сейчас узнает. Ой-ёй-ёй! А ей же не только с ним знакомиться, а ещё и разговаривать, и танцевать. Лучше провалиться куда-нибудь! Но проваливаться было некуда. И вот она уже ощущает на себе безразличный взгляд и знакомится (оказывается, его зовут Дима). И чувствует, как краснеет. Слава богу, все пошли в зал. И по дороге Катя успела чуть собраться. Она решила, что ни за что не покажет своего интереса. Общаться с ним она вряд ли сможет, так что будет выглядеть дура-дурой, но хотя бы не влюбленной дурой.

Сначала, действительно, общаться не получилось, а потом как–то получилось. Они и поговорили, и посмеялись, хотя Катю он очень смущал. Но она терпела. Ведь второго раза не будет. Больше они не встретятся. Но они встретились. Случайно. У них, в институтском коридоре. Он попросил показать дорогу в читальный зал, а потом позвал погулять. И они пошли в парк и там гуляли и разговаривали. А потом он проводил её до общежития. Так началась их любовь. Не сразу. Катя сразу решила, что ни в коем случае не будет проявлять инициативу и напрашиваться. Пусть он, если она ему интересна. Она-то долго не могла поверить, что это правда. Что это к ней приходит этот замечательный, обаятельный, умный, и ещё, и ещё, и ещё. И что ему интересно с ней. И он слушает и улыбается ей. Иногда одними глазами. Оказывается, так можно. И это так необыкновенно.

Катя лежала и вспоминала. Как постепенно они узнавали друг друга, как сближались. Как она начала осторожно думать, что, может быть, это всё вправду и Дима её любит немножко.

А какие сильные у него руки! А губы! Стоп. Вот про губы вспоминать не надо. Да и про руки тоже.

А потом была ночь, которая всё изменила.

Катя приехала от тёти уже под вечер. Дима её встретил, помог донести сумки до общежития. Девушка с нетерпением предвкушала, как сейчас искупается, перекусит что-нибудь и ляжет спать. Но оказалось, что горячую воду отключили, как это делали периодически, да и холодная течёт еле-еле. Дима тут же предложил пойти к нему. И вот тут Катя отступила от своих принципов. Нет, она бы, конечно, не пошла. Но представила, как, пыльная, потная, ложится в пустой комнате в почти пустом общежитии. В общем, она согласилась

У неё в мыслях ничего не было, кроме именно помыться. Но когда она вышла из ванны, смыв с себя вместе с пылью, кажется, и усталость, Дима, ожидающий её на кухне с ужином, подошёл и обнял. Они начали молча целоваться, потом его руки как-то оказались под халатом. Это было… Катя задрожала от волнения и от страха. Да, она боялась того, что будет дальше. И не очень хотела. Но чувствовала его дрожь, его нетерпение, настойчивое желание. И она уступила. Потом было необыкновенно, потом больно, потом… потом они уснули.

Утром Катя чувствовала себя очень неловко. Но Дима её поцеловал, улыбнулся, позвал завтракать, и всё как-то успокоилось. И Катя, придя домой, подумала: «Может, и ничего. Всё равно ведь мы поженимся». Но следующие две недели жила в страхе: а вдруг забеременела. Но месячные пришли в срок, хотя и не такие обильные, как обычно. И Катя выдохнула облегчённо.

Они продолжали встречаться, хотя не так часто, как летом: учёба, работа. Всё было хорошо, но на попытки Димы снова встретиться у него или у кого-нибудь на квартире Катя отвечала отказом. Она не говорила «нет», но находила какие–то причины. Настоящая причина была одна: Катя боялась забеременеть. Как это предотвратить, она не знала, а Диме не сказала бы ни за что. Она даже представить себе не могла, как скажет ему: «Дима, ты можешь что-нибудь сделать, чтобы я не забеременела». Поэтому находила отговорки.

Так прошёл почти месяц, и в положенное число месячные не начались. Катя испугалась, но потом успокоила себя: «Я же не машина. Может, завтра, послезавтра». Но ни завтра, ни послезавтра ничего не было. Катя ходила на занятия, сидела в читальном зале, а в голове периодически бился вопрос: «Что делать? Что делать?» Но ничего не делала. Да и не представляла, что делать. Посоветоваться? С кем она могла посоветоваться? Ей это казалось таким личным. Как она могла сказать даже Ольге, своей самой близкой подруге, что они с Димой… Она даже не знала, какими словами вслух назвать то, что они с Димой.