Счастье для ведьмы

– Да подавись ты своим золотом! – прошипел тщедушный и сунул в протянутую ладонь-лопату бородатого кошель с деньгами.

– Поговори мне еще, мошенник! Накатаю жалобу в магистрат! – рыкнул бородач, сжимая кошель в кулаке, краснея и пыхтя, словно кипящий чайник. – Этих четверых иных ты продаешь уже месяц! Сегодня все равно последний день, а завтра стража признает их непригодными и опасными для гварта и уничтожит.

– Ой-ой, испугал. Накатает он. Сперва считать научись, умник. У меня еще два дня есть! – злобно выплюнул продавец, причем буквально.

Бородач в долгу не остался: плюнул ему под ноги и ушел, гневно потрясая руками и расталкивая зевак.

Мой «навигатор» направился прямиком к одной из клеток. Ей проще: пролетела над головами и зависла. А мне пришлось протискиваться. Наконец я пролезла к тщедушному торговцу рабочей силой. Весь его «товар», похоже, разобрали, остался только один невольник, подпирающий верх клетки. Он стоял, расставив ноги и расправив, насколько позволяло замкнутое пространство, потрепанные тускло-белые крылья.

– Ангел… – потрясенно выдохнула я, рассматривая неземной красоты мужчину в рваной грязной рубахе и таких же штанах, наверняка бывшем исподнем.

Но даже в клетке и в рабском ошейнике, как пить дать, на голодном пайке, оборванный и босой, этот мужчина производил впечатление сильного, уверенного в себе и опасного… кого? Вычленив меня из толпы, он презрительно-высокомерно скривил полные губы и впился мне в лицо ненавидящим, ярко-зеленым, как у меня, взглядом. Вернее, одним глазом, потому что второй и пол-лица закрывала потемневшая от грязи прядь светлых волос.

– Госпожа хочет этого красавчика? – угодливо повернулся ко мне проныра-торговец. Приподнялся на цыпочки и намекнул: – Прекрасный образец, раб в ошейнике полного подчинения. Выполнит любую вашу прихоть.

Как же эта реклама мерзко и пошло прозвучала! Я хотела огрызнуться, отвергнуть чудовищное предложение купить разумное существо, но не могла оторвать взгляд от крылатого нелюдя, над клеткой которого зависла звезда счастья.

– Сколько? – хрипло выдохнула я и отметила, с какой яростью полыхнули глаза «ангела».

– Десять золотых!

– Сколько?! – Я чуть не задохнулась, услышав цену, а потом желчно напомнила: – И за эти деньги он добровольно, как положено, даст клятву подчинения?

– Да этот ирлинг скорее глотку тебе перегрызет, чем клятву даст! – хохотнул кто-то из зрителей.

Торговец даже зубами заскрежетал. А остряки вокруг развлекались кто во что горазд:

– Такой красотке?..

– Да он залюбит ее до смерти…

– Видно же, давно бабы не было…

Так это ирлинг? Я пристально вглядывалась в крылатого, а моя путеводная звезда по понятным только ей соображениям настойчиво отсвечивала у него над головой, всем своим видом показывая: вот оно, счастье твое, стоит тут, такое гордое и непреклонное. Красивый, конечно, аж дух захватывает и в груди щемит от восторга… всамделишный ангел же.

– Ладно, только для вас дам скидку. Девять золотых! – сделал «одолжение» рабовладелец. – В конце концов, только на его содержание я потратил не меньше…

– Один золотой – и ни медяка больше! – выпалила я слишком высоким, нервным голоском. – Мне его тоже кормить придется. По вашим же словам, слишком прожорливого и строптивого.

Народ оживился, а тщедушный выпучил глаза и деланно оскорбился:

– Да это грабеж среди бела дня! С вашей жадностью вы не найдете себе мужа, уважаемая!

Я сняла шляпу и демонстративно поправила прическу, позволяя всем увидеть в ней черные пряди. А потом многозначительно заметила:

– Хвала Мирею, ведьме муж не нужен. А сильный работник в саду – очень даже пригодится.

Все замолчали, с жадным любопытством разглядывая меня, залетную ведьму. Сама я в этот момент тряслась в душе от страха и сомнений: за каким чертом мне понадобился этот ангел? Что я с ним буду делать? А заодно и с людской молвой про ведьму, купившую себе ирлинга? Но бородач говорил, что уже завтра этого строптивого раба уничтожит стража магистрата, поэтому я не смогла уйти и забыть о «счастье», которое каким-то образом было связано с крылатым… пленником. Ну какой из него раб?!

– Хорошо, гони золотой – и он твой, – неожиданно сдался торговец.

– Миха, она, конечно, ведьма, но условия сделки обязательны для всех. Раб должен дать клятву! – визгливо выкрикнул кто-то из толпы, похоже, чтобы досадить и мне, и торговцу.

Я достала из кошелька золотую монету и на подгибающихся ногах – хорошо, юбка скрывает – направилась к клетке. Приблизилась почти вплотную к прутьям, остро ощутила запах мужского пота, а еще – ярость и жажду крови. Я рисковала жизнью и отчетливо это понимала, когда, задрав голову, в отчаянии смотрела в полыхающие зеленой ненавистью глаза ирлинга. Огромного, крылатого, обозленного.

И шептала:

– Послушайте, давайте договоримся: я сейчас вас куплю, и вы дадите мне клятву подчинения. Но я клянусь, что через час освобожу вас от нее.

Он молчал, пристально рассматривая меня, а затем резко наклонился, отчего я дрогнула всем телом и лишь каким-то чудом не отпрыгнула от клетки. Затем ирлинг жадно втянул носом воздух, надо думать, знакомился с моим запахом. Нервно облизав губы, я судорожно вздохнула и отметила, что ладонью закрываю свое горло – защитные инстинкты сработали рядом со… зверем.

– Клянусь, что буду слушаться тебя, ведьма! – неожиданно громко и глубоким басом произнес ирлинг. Затем, приникнув к прутьям, добавил едва слышно, только для меня: – Ровно час с этого момента.

– И не причинишь мне вреда! – пискнула я, вспомнив про вторую, важную часть клятвы. А внутри все заныло от предчувствия очередной неприятности.

– И не убью тебя, ведьма! – согласился с угрожающей насмешкой мой… раб.

– Сделка состоялась! – объявил бывший владелец ирлинга, не дав мне поправить слова клятвы, и выковырял из моей размякшей от страха ладони золотой.

Я вновь судорожно сглотнула, смачивая пересохшее горло и таращась на здоровенного крылатого мужика, которого торговец выпускал из клетки. Но неожиданно ирлинг ухватил его за плечо и строго напомнил:

– Ты забыл передать ведьме право хозяина ошейника.

Злобно зыркнув на ирлинга, худосочный противный торгаш буркнул оправдание и под мое ворчание и нытье мазнул ошейник нашей кровью. Затем мстительно пообещал невольнику:

– С ее характером ты все равно долго не протянешь.

– Характер у меня прелестный, это у вас нервишки – дрянь, – вырвалась у меня земная фраза.

Проверять, как сильно перекосило от нее продавца живым товаром, смысла не было – народ вокруг довольно гоготал и комментировал происходящее. Я убедилась, что ирлинг следует за мной этакой крылатой махиной, и торопливо зашагала прочь. Ну, хоть развлекавшаяся за мой счет толпа расступилась.

Что-то жить в Барвике мне расхотелось: там, где запросто торгуют людьми… даже с крыльями… не то место, где мне хотелось бы обосноваться.

Пока шла с базара, зверски чесалась спина и затылок, нещадно свербело между лопатками, я даже взмокла от дурных предчувствий. И не успела подумать, что делать дальше, как вдруг оказалась прижатой к стене в глухом безлюдном закоулке. Ирлинг огромной ручищей, словно клещами, сжал мое горло и угрожающе навис надо мной. Совсем не ангел, как оказалось.

– Что вы творите? Я же спасла вас от смерти! – прохрипела я, пытаясь отодрать пальцы нелюдя от своего горла. – Идите куда хотите…

На остальную часть пожелания воздуха не хватило, тем более другой рукой неангел сдвинул с моей головы шляпу и пальцами быстро нащупал в волосах шпильки с закрепленными черными прядями. Вытащил одну, изучил и зловеще усмехнулся, разглядывая мои кроваво-красные волосы:

– Светлая, как я и думал!

– Отпустите, меня, пожалуйста! – взмолилась я.

И тут же получила свободу. Отдышавшись, опираясь о стену, я судорожно поправила одежду, нахлобучила поглубже шляпу, забрала черную прядь у ирлинга и спрятала в карман. Мысленно костерила и «покупку», и себя, и подарок фей на все лады. К тому же бракованная звезда никуда не делась. Так и висит над головой «счастья» немым – благо больше никому не видным – напоминанием о моей глупости. Елку для Ели нашла! Ну феи, ну удружили! Что ж, я точно вернусь на ту полянку и похимичу над защитным контуром. Расплачусь за подарочек по полной, осчастливлю их тоже.

– Деньги есть? – вмешался в мой план мести властный голос ирлинга.

– Есть, – не думая, ляпнула я на растревоженных страхом рефлексах. – А сколько нужно?

Вот экстремальные ситуации точно не мой конек. К сожалению, в такие моменты я конкретно так торможу. Мои руки сами по себе сняли с пояса кошелек, я уже растянула тесемку в ожидании точной суммы, а наглая неангельская морда выхватила у меня кошелек и направилась прочь из переулка. Босой, в жалких лохмотьях, с рабским ошейником… Но уверена: вряд ли кто-нибудь заступил бы ему дорогу даже сейчас.

– Эй, постой, там десять золотых! – Я рванула за ним.

– Потом верну! – «Раб» отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

– С процентами! – возмущенно рыкнула я.

Мужчина обернулся и, неожиданно усмехнувшись, преобразился до неузнаваемости – красавчик-сердцеед, да и только!

Цепко схватил меня за руку и повел к той самой лавке, в которую я сама хотела сходить. Вскоре под настороженным взглядом лавочника ирлинг приоделся и докупил одежды на кругленькую сумму. При этом выбрал несколько неожиданные, по-моему, вещи, не подходящие для крылатой фигуры. Спустя час о том, что я обзавелась рабом, уже хорошо одетым и обутым, свидетельствовал лишь магический ошейник на его шее.

Глава 8

У таверны я остановилась, с облегчением переводя дыхание: обрадовалась, что наконец-то избавлюсь от хамоватого «несчастного и угнетенного», о чем ему вежливо напомнила:

– Вот и все, время вашей клятвы истекло, вы свободны.

– Ты нездешняя? Сняла комнату в таверне? – проигнорировал намек нетипично навязчивый раб.

Шел бы ты уже куда-нибудь подальше! Хотя что я о них знаю, о рабах местных? Даже выдирая локоть из его захвата, я была все еще любезна:

– Да. Прощайте. Спасибо, что проводили, но дальше не стоит, могут неправильно понять и…

– Акайо! – объявил о чем-то ирлинг, крепче перехватил мой локоть и повел к дверям таверны, наплевав на приличия, возможных зрителей и выразительный взгляд «хозяйки».

– Простите, что вы сказали? – растерянно спросила я, упираясь каблуками в брусчатку, чтобы затормозить.

– Можешь обращаться ко мне по имени – Акайо. И хватит упираться, у нас не так много времени, а дел невпроворот, – еще и отчитал нахал, тренируя мою выдержку и буквально силой заволакивая в таверну. – В какой комнате ты поселилась?

– Третья комната справа на втором этаже, – послушно ответила я по инерции, а потом, когда мы вошли в таверну, опомнилась и возмущенно уставилась на него.

Хозяин заведения Римс, одновременно наблюдавший из-за стойки за гостями и своими работниками, встретил нас – запыхавшуюся, заметно сопротивляющуюся ведьму с высоким крылатым спутником – удивленным взглядом, а услышав от ирлинга заказ подать ужин на пятерых, и вовсе округлил глаза.

Оценив размер назревающих проблем, я резко вырвала у Акайо свою руку и, задрав голову, гневно выпалила:

– Вы не предупредили, что ожидаете гостей!

– Ужинать будем только мы с тобой, просто я голодный, – без капли неловкости пояснил Акайо, бесцеремонно направляя меня к лестнице.

– Вам помочь избавиться от навязчивого ухажера, госпожа ведьма? – спокойно предложил Римс, многозначительно положив крепкие ручищи на стойку и побарабанив по ней пальцами.

Меня раздирало желание согласиться на столь любезное предложение полуорка, но неожиданно я обратила внимание на слишком низко и вольно болтающуюся перед носом черную прядь. Видно, в пылу сопротивления еще одна открепилась. Пришлось небрежным движением «смахнуть» ее со лба и – надеюсь, незаметно – отправить в карман к аналогичному свидетельству моей «темноты». Затем я досадливо-стыдливо поморщилась и призналась:

– Ну я как бы раба купила…

– И охота вам приваживать всяких проходимцев? – укоризненно покачал черной лохматой головой хозяин таверны.

– Ну то ж кашеки… а тут – ирлинг… Случайно вышло. – С каждым словом мои щеки полыхали жарче, а Римс все с большим сомнением посматривал на мою рубиновую в черную полоску шевелюру.

Похоже, предательски съехавшее прикрытие не осталось незамеченным, и стоит поторопиться с отъездом из Барвика. Но куда?

– Ваши долги растут как на дрожжах, Акайо, – прошипела в коридоре я, пока мы шли к комнате. – Вы потратили целых десять золотых – моих золотых, между прочим! – на одежду и дурацкие железки. Сейчас вот ужин на пять персон. Вы представляете, сколько это стоит?!

Ирлинг бесцеремонно подтолкнул – нет, впихнул – меня в номер и, захлопнув за собой дверь, снисходительно и весело пообещал:

– Не волнуйся, красивая, я тебе все верну сторицей!

Только при этом он слишком холодным, цепким взглядом осматривал мое временное пристанище, причем вполне приличное.

– Могу подарить, если вы прямо сейчас исчезнете из моей жизни, – с надеждой предложила я, мысленно унимая личную жабу.

Эта новая, совсем не свойственная мне в прежней, земной, жизни коммерческая жилка и прижимистость после принятия чужой силы ощущалась все острее. Она влияла на поступки или сдавливала сердце в своих жадных загребущих лапках, стоило подумать о разбазаривании собственных сил или средств. Ох, не зря наставница предупреждала: ведьма, даже светлая, бесплатно ничего не делает!

– Нет, я пока не в состоянии делать столь щедрые подарки, – «порадовал» меня ирлинг и расстроил еще больше: – Но если ты мне еще немного поможешь, рассмотрю твое предложение.

– Вы уже и так перешли все границы! – рявкнула я. – Еще немного – и я… прокляну вас!

Акайо прошелся по комнате, заглянул за шторку в умывальню, в узкий пустующий шкаф, даже в окно выглянул, явно проверяя пути отхода. Прямо как шпион из детектива. Затем подошел ко мне, быстро, но аккуратно избавил меня от камуфляжа темной ведьмы и с каким-то маниакально зловещим выражением лица прошелся немытыми руками по моим волосам. Еще и жадно потянул носом воздух:

– Как же вкусно пахнет твоя магия!

– Чем? – заволновалась я.

– Всем, что мне так необходимо! – Акайо устрашающе навис надо мной.

Я испуганно уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть хотя бы на расстояние вытянутой руки, и только благодаря его «доброй воле» мне это удалось.

– Прокляну! – Если бы мой голос не дал петуха, вышло бы серьезно, а так – стыд, да и только.

Склонив светловолосую голову к плечу и пристально разглядывая меня, ирлинг с обманчиво мягкой улыбкой, не отражавшейся в зеленых глазах, отмел угрозу:

– Проклянешь? Нет, не думаю. Ты в курсе, что в древности ведьмы считались хранителями магического равновесия, этаким естественным балансом Тьмы и Света? Но уже давненько истинно светлых ведьм никто не видал. Стремление к бессмертию и вечной молодости, жажда независимости и свободы слишком часто толкают вас на темную сторону. А потом юные ведьмочки получают от кровниц зараженную Тьмой силу и не могут справиться с ней, не в состоянии очиститься. Воспитываются темными, с детства видят гниль и Тьму, пропитываются ею. Так что, Огонечек, чистое пламя твоих волос о многом говорит. И многое может дать…

Задрав голову, я замерла натянутой, напряженной струной. Во мне метр семьдесят пять сантиметров роста, для людей Мирея я довольно высокая. Сама по себе не худышка и не хрупкая, тем более в пышной юбке. Но рядом с высоченным Акайо, кажется, закрывшим широкими плечами весь мир, я внезапно ощутила себя маленькой и беззащитной. Слишком уязвимой и до ужаса смертной. А ведь уже привыкла к мысли, что буду жить не одно столетие! В чем-то он прав: жить захочешь – по-всякому раскорячишься, не только в темную сторону.

Глядя в глаза этому смертельно опасному хищнику, загнанному в ловушку и оттого еще более непредсказуемому, я попятилась и хрипло укорила:

– Если бы не я, завтра вас казнили бы как опасного преступника. А вы ведете себя со мной, как… как последний гад!

– Ну что ты, не последний. За мной наверняка кто-то был, – спокойно усмехнулся Акайо, сверкнув белозубой ухмылкой.

– Хватит, уходите! – потребовала я, скрыв за строгим тоном отчаянную злость и страх перед опасным незнакомцем.

Раб? Ангел? О Мирей, я же сразу догадалась, что он не тянет ни на одного из них! Даже в грязном нижнем белье вел себя, как царь зверей. А проклятая звездюлина продолжает ярко и призывно сиять над ним. Не хватает только плаката со стрелочкой и надписью: «Внимание, твое Счастье! Возврату и обмену не подлежит!»

Если бы не она, я бы устроила скандал еще внизу, и этого хамоватого и неблагодарного недоангела выкинули бы отсюда.

Может, феи на меня все-таки обиделись? И подсунули бракованное счастье? Но, поразмыслив, я даже поморщилась от этой мысли, ведь гримуар они весьма сытно накормили. Древний ведьмин архив не обмануть. Заплевал бы их всякой малополезной ерундой.

– Огонечек, – подозрительно вкрадчиво обратился ко мне Акайо и неожиданно серьезно предложил: – Если ты согласишься мне помочь, я тебя озолочу!

И как это понимать? Тем не менее счастьем не разбрасываются, каким бы сомнительным и малоприятным оно ни было. Сложив руки на груди, я разглядывала мужчину, которого зачем-то купила.

– Ну и в чем будет состоять моя помощь? В общих чертах. Я пока ни на что не соглашаюсь. И главное, чем платить собираетесь? Вы и так мне должны кошель золота!

– Дай клятву крови, что не воспользуешься сведениями, которые от меня узнаешь.

Раздраженно хмыкнув, я развернулась и, распахнув дверь, твердо отшила чересчур делового ангела:

– Одиннадцать золотых отдадите, когда будут. А бессмысленные траты на вас чего-либо еще – это не ко мне.

Тусклые, грязно-белые крылья яростно встрепенулись, зеленые глаза под засаленной прядью светлых волос вспыхнули чем-то темным, но «падший» ангел даже не дернулся – продолжал сверлить меня нечитаемым взглядом. Затем он попытался выпрямиться, расправить плечи и царственно гордо приподнять подбородок, но стукнулся макушкой о потолочную балку под мой невольный хмык. В результате опять сник и глухо, чуть раздраженно процедил:

– Закрой дверь… пожалуйста.

– Слушаю! – буркнула я, пряча улыбку. Но предусмотрительно осталась поближе к двери, которую прикрыла. Если что, хоть сбежать успею. Надеюсь!

– Если снимешь эту дрянь с моей шеи, я клянусь, что заплачу… сто золотых. И позабочусь о твоей безопасности! – сухо озвучил он предложение.

Сто золотых? Зеленые глаза напротив вспыхнули самодовольством. Ирлинг явно подметил, насколько приятно ошеломил меня цифрой, но потом его взгляд потемнел, потому что я досадливо скривилась. Такие деньги платят только за донорские печень и почки, а я новые отращивать не умею.

– Я не…

– Снимешь с нас ошейники, и я клянусь: получишь много золота, мое личное покровительство и защиту на землях ирлингов. Я готов подарить тебе дом. Даже найму прислугу!

Из его щедрых вкрадчивых посулов я вычленила самое важное:

– С кого это «нас»? И чье именно личное покровительство?

Акайо поджал красивые чувственные губы. Вот даже немытым, голодным, злым и торгующимся с упертой ведьмой выглядит сногсшибательно. Сложно не таращиться на него с глупой улыбкой восторженной девочки-фанатки!

– Ошейник – артефакт, блокирует мою магию и высасывает жизненную силу. Сможешь снять – заплачу, сколько скажешь. Вот тогда откровенно и поговорим, – ушел от прямого ответа ирлинг.

Я хмурилась, раздумывала, но не решалась ни согласиться, ни отказаться. Хотелось и помочь бедняге, и страшно было влипнуть в очередную неприятность. Да и мое счастье с ним как-то связано, как отказаться? Вот и мялась у двери, не зная, на что решиться.

– Надеюсь, вы меня поймете. Бросаться в очередную связанную с вами переделку и верить на слово я не намерена, – негромко и осторожно начала я. – Откуда мне знать, может, вы злодей какой-нибудь, на которого этот ошейник надели, чтобы спасти Тюрилу. А мне за вмешательство по полной влетит…

– Не в этом дело, ведьма! Эту дрянь на меня нацепили те, кто сам ни на что не способен, только ударить исподтишка ножом в спину. Слабые и вероломные предатели решили за чужой счет увеличить собственные силы. Артефакт состоит из двух частей. Первая – материальная – кожаная оплетка, зачарованная подчинять носителя. Это обманка для обывателя, отвлекающая от истинной цели артефакта. Снять ее под силу и полному бездарю, если бы не вторая составляющая – внутренняя, магическая. Под оплеткой – силовой ошейник, состоящий из энергетических нитей. Даже если получится разорвать – останешься без головы!

Пока ирлинг переводил дыхание, я размышляла, как справиться с этой сложной задачей.

– Этот артефакт создан для того, чтобы отнимать магию и силы у одного и передавать другому. У раба – ошейник; у хозяина – браслет на руке. Как только меня высосут досуха, я умру, и хозяин артефакта об этом узнает. Снять ошейник может только он или светлая ведьма, которая видит любые силовые потоки и способна распутать, расплести, как косу, деактивировать артефакт. Но я уже говорил, что по-настоящему светлых, без капли Тьмы, способных видеть магические потоки в их первозданном, чистом виде очень давно не видели. Слишком хорошо скрываются! Поэтому нас без сомнений продали людям как товар, чтобы не содержать, чтобы помучить и унизить сильнее, чтобы мы жили подольше, подпитывая подлых пиявок своими жизнями и магией.

Раб – не мой, оказывается, а хозяина ошейника – от ярости потемнел лицом. Он сверлил меня жутким взглядом, таким пронзительным и обвиняющим, что отказать ему – все равно что подписать смертный приговор. Просить о чем-либо, зависеть от чужой воли, даже доброй, он наверняка не привык.

Стало еще страшнее. Подобные Акайо не то что не ломаются – гнутся с трудом. Сами запросто согнут, сломают кого хочешь. К примеру, меня.

– Его надо просто снять? И все? – сипло уточнила я, неуверенно приближаясь к мужчине.

Ирлинг задумался, затем разжег камин, уселся на стул и глухо приказал:

– Как снимешь, сожги эту мерзость!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.