Контракт на смелость

Быстро приняв душ, я завалилась на свою гигантскую кровать и блаженно вздохнула. Вечер вышел долгим и трудным, и я мгновенно провалилась в сон.

Утром меня разбудила мама, а точнее ее голография. Серж осчастливил их новостью ранним утром и мама, урожденная Светлана Большова, поспешила меня поздравить. По всему выходило, что родители, когда услышали о моей поездке на другую планету, были просто счастливы, если бы я не знала, что они меня очень любят, подумала бы, что хотят избавиться. Это же Изибнис – в недалеком прошлом воюющая с нами планета!

– Дочь, ты только теплой одежды возьми побольше, у них сейчас там зима, – поучала меня мама.

– Мам, у них там почти всегда зима, – перебила я ее, – Только три месяца в году относительно тепло. Помести обычного изибниса в какую-нибудь нашу пустыню и через день он помрет от обезвоживания, а может и раньше.

– Господи, как хорошо, что в свое время мы отдали тебя в престижную школу, – мама покачала головой, – Ты столько всего знаешь, что мне, как старшему поколению становиться стыдно, – она помолчала немного и снова затараторила, – Эванжелина, а чем там кормят, а? Ты чего кушать все эти три года будешь?

– Буду питаться кореньями и плодами, – скорбным голосом сообщила я, и минуты три с удовольствием лицезрела выражение ужаса на ее лице. Нет, все-таки моя мать – типичная землянка.

– Да, шучу я, мам, шучу.

Честно говоря, я понятия не имею, чем питаются изибнисцы, но так как мы, как вид не сильно отличаемся, то буду надеяться, что их пища хотя бы отдаленно напоминает нашу. Но вот маме лучше оставаться в счастливом неведении, а то ее удар хватит, а так в еде я неприхотлива.

Голографический проектор замигал, и изображение мамы стало нечётким. Судя по всему, сейчас связь прервётся.

– Мам, вы когда возвращаетесь? – быстро спросила я.

– На следующей неде… – успела сказать она, как голография исчезла, проектор проскрежетал и связь отключилась.

– Однако ж, вовремя, – хмыкнула я, – Еще бы чуть-чуть и она бы меня с ума свела своими вопросами.

Но не успела я насладиться тишиной, как в дверь позвонили. Я прошла в коридор, посмотрела в экран, расположенный на двери и, вздохнув, открыла дверь. Мой босс стоял у подъезда моего дома и маялся.

– Тебе чего не спится? – недовольно пробурчала я и жестом пригласила его войти.

– Я же знаю, какая ты несобранная по утрам, – с невозмутимым видом ответил Серж, заходя в дом, – А нам нужно все успеть собрать и не опоздать, к трем часам Марок Слоши нас ждет у себя на корабле.

– Нас?

– Ну, да, нас. Я лечу вместе с тобой.

Я подозрительно посмотрела на шефа. Не то, что бы я была против, но он никогда и ничего не делает просто так.

– Зачем тебе это, Серж? А как же твой театр?

Босс посмотрел на меня как на несмышлёную и снисходительно произнес:

– Во-первых, театр остается на моего заместителя, во-вторых, я лечу ненадолго, на месяц, не более.

Из всего сказанного не было ответа на самый главный вопрос – зачем? Вот как он всегда умудряется уходить от прямого ответа? Бабушка мне рассказывала, что когда – то существовала нация очень хитрых и умных людей, евреев, кажется, и с тех пор, как я работаю на Сержа, меня мучает вопрос – не его ли это предки?

– Серж, зачем? – с упрямством повторила я.

– Я должен проследить, чтобы все было готово к твоим выступлениям – костюмы, грим. Кстати, гримершу нужно искать среди людей…

Пока он перечислял еще тысячу неправдоподобных для меня причин, я усердно думала, а что если Серж просто боится? Что если он не доверяет изибнисцам, так же, как и я? Тогда зачем мы заключили этот идиотский контракт?

– Ты даже их языка не знаешь, – прервала я поток слов шефа.

– Я его выучил ещё месяц назад, по скоростной программе, – самодовольно изрек он, наблюдая за произведенным эффектом. Подготовился, значит, гад.

– То ли ты проникся любовью к наукам, то ли ты от меня что-то скрываешь, – прошипела я ему прямо в ухо. Серж даже бровью не повёл.

– Конечно, я знал, что Марок Слоши собирается к нам на планету и, естественно, знал зачем.

Мой гнев сдулся как воздушный шарик. В принципе, ничего странного в этом нет. У Сержа один из лучших театров танца на всей планете, у него нюх на деньги и славу. Иначе бы я у него не работала, вернее сказать, никогда бы к нему в театр не попала.

– Серж, ты просто кладезь нужной информации, – сказала я и прошла в спальню собирать чемодан. Серж без всяких стеснений пошел за мной, с минуту приглядываясь ко мне, очевидно, размышляя, похвалила я его, или же сказанное было с сарказмом. Ничего такого на моем лице не заприметив, он улыбнулся во все тридцать два зуба и так и оставался до самого окончания сборов.

– Ну, что, готова быть первопроходцем в танцах на чужой планете? – весело спросил шеф, как только мы вышли из моего дома. И тут до меня дошло: Серж ничем не рисковал, в случае успеха я вернусь на Землю в зените славы, а он станет самым крутым продюсером. Если же мы провалимся, то об этом никто не узнает, Изибнис до сих пор считается не разгаданной планетой и мы спокойно вернемся домой. И ведь все это он продумал уже тогда, когда узнал, что Марок Слоши – пра-пра-правнук легендарного предка, летит к нам за сведениями о земных видах танца.

– Сержик, я тебя обожаю! – я подпрыгнула и поцеловала босса прямо в лоб. Серж скривился, посмотрел на меня и, увидев выражения обожания на моем лице, смилостивился и обнял меня за плечи.

– Чего, Артёмьева, до тебя только дошёл мой гениальный план?

Слепое обожание смыло волной. Шеф и гад – это синонимы. В моем случае, так точно.

Но, как оказалось, сюрпризы на сегодняшний день еще не закончились. Прибыв на станцию межпланетных кораблей, мы стояли с полчаса как идиоты, нас никто не встречал. Серж усердно набирал номер проектора Слоши, но того просто не было на месте! Наконец-то, перед нами возникли двое изибнисцев и коротко пригласили нас следовать за ними. Ни тебе извинений, ни объяснений где их носил их изибнисцкий разум. Варварское племя!

Нас привели в капитанскую рубку и там мы простояли еще с полчаса, пытаясь понять, почему нас не ведут в каюты и не располагают с удобствами. Когда я начала закипать от праведного гнева, появился еще один изибнисец, представился капитаном корабля и пояснил, что господин Слоши ждет нас в своей каюте.

В каюту Марока Слоши я влетела на всех парах, несмотря на все усилия Сержа сдержать мою ярость. Изибнисец не успел рта открыть, как я рявкнула:

– У вас что, нет познаний в элементарных правилах приличия? Мало того, что знакомство с вашими, так сказать, компаньонами не принесло ничего хорошего. Теперь еще с нами обращаются, будто мы домашний скот и не более!

Слоши удивленно уставился на мою разъяренную физиономию, а Серж в это время со вздохами переводил на изибнисцкий язык то, что я сейчас выкрикивала в грубой форме на всеобщем языке, мешая тот с русским, потому как некоторые слова были просто непереводимы.

– Я отдал распоряжение, чтобы вас ровно в пятнадцать ноль-ноль по земному времени встретили на станции и проводили в свои каюты, – ответил Марок на всеобщем через какое-то время, глядя мне прямо в глаза, – Вы хотите сказать, что ничего из приказанного не было сделано? – этот вопрос он уже задал холодным тоном и глаза его из темно-карих превратились в зеленые. Ого! Они еще способны и цвет менять, в зависимости от настроения!

– Нет, – менее уверено ответила я.

Марок Слоши встал, жестом пригласил нас сесть в удобные на вид кресла из непонятного материала и, поклонившись нам, вышел из каюты.

Вернулся он через десять минут, с тем же зеленым цветом глаз, хмурый и расстроенный.

– Я наказал провинившихся, Эва.

От его тона я похолодела и вцепилась в руку Сержа, сидящего рядом со мной.

– Как? – выдохнула я, следя за изибнисцем глазами.

Он впился взглядом в моё лицо и пояснил:

– Два дня без еды в тароте.

– В тароте? – переспросил Серж.

– По-вашему это карцер.

– Но это жестоко! – вскрикнула я.

– Они нарушили мой приказ! – тоном, не терпящим возражений, ответил Марок Слоши, – И поверьте, это слишком слабое наказание. Я понимаю, что вы ничего не знаете о наших законах и обычаях. И то, что вам сейчас кажется дикостью, для нас вполне естественно. Отныне я лично буду знакомить вас с нашей культурой.

Я мысленно встряхнулась и заставила себя вежливо улыбнуться. Чувствую, мне предстоит долгое и увлекательное путешествие. Серж кашлянул, чем разрушил стоявшую тишину. Изибнисец перевел на него взгляд, выпрямился и, как ни в чем не бывало, сказал:

– Идёмте, я покажу вам ваши каюты.

Каюта произвела на меня впечатление. Полностью белая, начиная от потолка, мебели и заканчивая полом. Мебель была обычной, как ни странно из дерева, но неизвестной мне породы, вот только матрас на кровати меня не вдохновил. Уж не знаю из чего он был сделан, но ложиться на него мне не хотелось – он булькал, перекатывался и казался живым. Придется привыкать. Как только прибуду на Изибнис, закажу с Земли нормальный мёртвый матрас! На стенах висели два экрана, показывающие какие-то замысловатые картинки. На белом столе стоял ноутбук последней модели известной мне.

Обследовав каюту, я успокоилась и запихнула свои чемоданы подальше. Смысла разбирать их не было, так как время полета во сне для меня пролетит мгновенно. Благодаря квантовому сворачиванию пространства – каких-то полтора дня, и мы на Изибнисе! Да, я собиралась именно спать! Претворю мечту последних лет в жизнь!

Раздался стук, и я растерянно уставилась на дверь. Стук повторился.

– Кто там? – брякнула я. Тьфу, ты пропасть! Какая разница, я не у себя дома, – Войдите.

Дверь оторвалась от пола и просто исчезла, растаяла на глазах. Вот это, я понимаю, технологии!

В каюту зашел Марок Слоши, поклонился мне, и я сдуру еще раз с ним поздоровалась.

– Как вы устроились? – вежливо осведомился он, а я восхитилась его познаниями в человеческой культуре. Вот нормальный же мужик! Не то, что его сородичи.

– Спасибо, всё хорошо.

– Приготовьтесь, сейчас будем взлетать, может сначала немного трясти. Ничего не бойтесь.

Он поклонился и вышел, а я на минуту зависла. Привет разыгравшимся гормонам!

– Эванжелина! – прогремевший на всю каюту голос босса заставил меня подпрыгнуть. Я завертелась, пока не поняла, что голос раздается от экрана, висящего на стене. Серж даром времени не терял, уже узнал, что это за чудо-техника и для чего она предназначена, пока я чисто по-женски интересовалась кроватями и матрасами.

Изображение шефа было чётким, будто он в окошко смотрел, а не по ту сторону экрана находился.

– Эва, – уже в который раз поправила я шефа и все так же безрезультатно.

– Что ж ты так орёшь? – поморщился Серж.

– Это динамики орут, а не я.

Серж скрылся из виду и через пять минут его довольная физиономия опять заговорила:

– Ну, скажи же – я гений.

Громкость он действительно убавил, и я устало улыбнулась.

– Еврей ты, – тихо озвучила я недавно мелькавшую мысль.

Серж от негодования просто выключился. Как пить дать, разговаривать со мной два дня не будет, на большее его не хватит. Я блаженно вздохнула, с осторожностью прилегла на живой матрас и погрузилась в грезы. Если все пойдет хорошо и на Изибнисе меня примут благосклонно, то первое, что я сделаю, так это улечу на Американский континент и лично встречусь с Джеймсом Дарином. Надеюсь, хватит денег. Может быть, станцую для него танец и, может быть, исполню девичью мечту. Мечта у меня глупая, юношеская, но с большой буквы – объятия героя – любовника, его поцелуи, его сексуальная ухмылка… На любовь известного мачо я не претендую, мне ли не знать – это только в сказках бывает, что поклонник становиться для своего кумира нечто большим. А вот ночь страсти добиться от него я смогу. Почему нет? Он – то меня и не вспомнит, а мне этих воспоминаний на всю жизнь хватит. А там можно и замуж выходить и так далее, и тому подобное.

Корабль немного тряхнуло, и матрас подо мной подозрительно забулькал. Гадость несусветная! Вот как на этом спать? Посмотрела на дверь, странно, что заметила, как она открывается только когда зашел Слоши. Порылась в памяти и вспомнила, что пока я носилась в порыве гнева и искала его, все каюты были открыты, то есть дверей не было вообще. Интересный корабль и интересный хозяин корабля… Вежливый, но строгий, симпатичный, между прочим. Мне всегда нравились мужчины большие, с жёсткими чертами лица и пронзительными глазами, как у него. Взгляд у него был такой, что казалось, в душу смотрит, даже мой кумир Дарин в этом проигрывал. С его чёрно-синими волосами он вообще был похож на землянина.

На этот раз тряхануло так, что я свалилась с кровати, и чудом успела отползти от летевшего на меня стула. Какой идиот оставил стул не прикрученной к полу! Корабль накренился, и я медленно, но верно съезжала по полу в сторону двери. Да, что ж такое-то а? Я уже приготовилась вписаться в эту чертову дверь, как она исчезла! Ну, просто очень вовремя! Не успела я ухватиться за что-нибудь, как меня поймали сильные, крепкие руки. Подняла глаза и столкнулась с зелёными глазами изибнисца. Опять зелёные… Он что, злиться? Хотя я бы, наверное, не так разозлилась на его месте – это не капитан космического корабля, это водила!

– С вами всё в порядке? Вы не поранились? Может, к доктору? – мужчина сыпал вопросами, от волнения путая слова на всеобщем с изибнисцкими.

– Со мной все хорошо. Я не ранена. Доктора не нужно, – по порядку ответила я, продолжая пялиться в его зеленые глаза. Мне так нравился этот цвет… Может, его постоянно злить? Ну, немного совсем… Марок чуть улыбнулся и глаза стали… синими! Ого! Это что-то новенькое! И что это, интересно, значит?

– А у вас глаза синие стали, – зачем-то брякнула я и тут же пожалела. Изибнисец меня отпустил и снова одел официальную маску равнодушия на лицо.

– Марок, а что с кораблем? – его имя в моих устах прозвучало как-то мягко и непривычно нежно. Он снова посмотрел на меня ещё более синими глазами. Солнышко, да тебе ж нравится! Вот откуда синева – ты доволен! Еле удержалась, чтобы не проорать это на всю каюту, да, что там каюту, на весь корабль. Эх, мужики, вы как коты, гладь только по шерстке и все, он навеки твой.

– Уже все в порядке, Эва, неполадки с гравитацией команда устранила.

И действительно, я обнаружила, что крена нет и я никуда не съезжаю.

Так, стоп, Артёмьева! А какого черта я это только сейчас заметила? Марок… Все, это конец, гормоны взыгрались не на шутку. Права была мама, говоря, что мне замуж пора. Вот даже сейчас сижу на полу и молча смотрю на него как дура.

Внутренне собралась, изящно (ура!) поднялась с пола и сделала морду кирпичом.

– Спасибо, господин Слоши, за беспокойство. Могли бы кого-нибудь и из подчинённых прислать, зря сами беспокоились.

Язык мой – враг мой. Выражение лица Марока стало официальным, глаза приобрели свой естественный карий цвет.

– Вы моя гостья, – сухо комментировал он, – Ваша безопасность – моя обязанность.

Он поклонился и вышел. Ну и ладно. В конце концов, чего я как девчонка маслом растеклась! И не таких мужиков видела.

Нет, таких – не видела, – вздохнуло мое подсознание, а я грозно на него шикнула, чтобы заткнулось.

Шеф побил все рекорды и начал разговаривать со мной через два часа. Я только решила поспать, как он явился в мою каюту. Вот так-то, Сержик, это тебе не Земля, здесь ты себе других собеседников не найдешь.

– Эванжелина, я просто влюбился в этот корабль! – загорланил он, как только зашел.

– Серж, я за тебя рада. Дай поспать, – пробормотала я и уткнулась носом в мягкую подушку. Даже знать не хочу из чего она сделана, буду считать, что из синтепуха.

– Нет, да ты послушай! Техника тут первоклассная, нам до нее как до Плутона на старом межгалактическом корабле! Один только компьютер чего только стоит! Ты видела?

– Серж, – простонала я, – Ну, будь ты человеком, дай поспать!

Мой босс насупился, пробурчал что-то себе под нос и гордо удалился. Лежала я минут пятнадцать, в тщетной попытке уснуть. Да, твою же душу за ногу! Все – таки сбил сон, сволочь. Дальше просто так валяться не было смысла, и я решила устроить экскурсию по кораблю. Из чемодана достала расческу, зеркало и темно-серый свободного покроя костюм, идеально подходивший мне к глазам. За пять минут привела себя в порядок и направилась к выходу. И как это чудо открывается? Я пошарила по двери рукой – безрезультатно. Через минуты три обнаружила на стене по правую сторону маленькую кнопочку, нажала – и дверь исчезла.

В коридоре было пусто и светло. Я свернула направо и побрела неспешным шагом. По пути попадались одни сплошные двери, ведущие неизвестно куда. А что я ожидала? Зато, в самом закутке коридора, я обнаружила помещение с открытой дверью и надписью: «Не входить!» на изибнисцком языке. Постояла, потопталась, а потом подумала, да какая разница, меня все равно никто не видит и не слышит, лучше удовлетворю свое любопытство, чем умру от него.

В помещение я зайти не успела. Загорелись синие лучи, заорала сирена, и тело пронзила острая боль. Меня отшвырнуло обратно в коридор.

Минут пять я ничего не видела и не слышала, перед глазами стоял серый туман, а в ушах гул. Зато, когда в голове прояснилось, мне захотелось провалиться сквозь землю. Передо мной нависал могучий незнакомый мне изибнисец со страшным выражением лица и что-то мне кричал. Разобрать, о чем он толкует, я не могла. Верзила буквально шипел, скороговоркой изъяснялся на своем языке и чуть ли слюной не брызгал. Позади него стояли еще пятеро. Плохо дело, очень плохо… А мне-то как плохо, кто бы знал! Я попыталась встать, но у меня ничего не получилось, вот тут я и испугалась не на шутку. Что это было? Я вообще теперь встать смогу?

Громоподобный изибнисец, похоже, выдохся и замолчал. Зато позади него вырисовывалась интересная картина – Марок Слоши нёсся к месту происшествия как на пожар, а позади него, что-то бормоча и отчаянно жестикулируя, вприпрыжку бежал Серж. Сейчас мне попадёт от всей честной компании. Ну, какого чёрта я туда попёрлась! Марок застыл передо мной каменным изваянием и я, не решаясь посмотреть ему в глаза, уставилась на шефа. Серж, весь красный как рак, только пар из ушей не валит, злобно сверлил меня взглядом.

– Я тебя уволю, Артёмьева!

Слышала я это не впервой, поэтому особо значения не придала. Верзила в этот момент снова ожил и уже более медленно произнес:

– Вы говорили, что землянка знает наш язык. Но она вошла туда. Конвой я наказал, их на месте не было. Как наказать ее?

Я вздрогнула и уставилась на верзилу. Хотела выкрикнуть наглецу в лицо, что нечего такие провокационные надписи перед женщиной было вещать, но не издала и звука. Замечательно, я теперь еще и немая.

– Все свободны. С женщиной я сам разберусь. Конвой поставьте возле каюты.

Я подняла глаза и со страхом посмотрела на Марока. Что значит: «сам разберусь»? Тоже меня кормить не будет или что похуже?

– Марок – сир, вы уверены, что она не работает на террористов? Зачем нужна ей эта комната? – неожиданно для меня произнес верзила, чем заклеймил себя врагом номер один.

– Я сказал, что разберусь сам, – громко и зло произнес Слоши, отчего подчиненные его разбежались кто куда. Кстати, мой шеф тоже поспешил ретироваться, гаденыш.

Марок взял меня на руки и понёс. Пока нёс – молчал и даже не смотрел на меня. А я почувствовала, что мышцы начинают оживать, но вот речь оставляла желать лучшего – язык категорически отказывался меня слушаться.

Мужчина зашел в какое-то помещение, сел на кровать и прижал меня еще сильнее. Я попыталась сползти с его коленей, но он только головой покачал.

– Не шевелись, Эва. Мышцы у тебя ещё не в порядке.

Мне вдруг стало дико стыдно, и я что-то прохрипела в ответ, но сама себя не поняла.

– И не говори, – Марок улыбнулся мне, и я снова впала в ступор.

– Маленькая, ну зачем ты туда полезла?

Я молчала и смотрела ему прямо в лицо. Господи, полжизни готова отдать, чтобы заговорить сейчас и все ему объяснить. Хотя объяснять почти нечего – глупое любопытство довело меня до крайности. Его глаза излучали тепло, вместо ожидаемого осуждения. И о чем, интересно, нам это говорит?

– Никогда так больше не делай.

Я с трудом кивнула, и сама крепко к нему прижалась. Если это наказание – то я готова быть наказанной хоть тысячу лет. Поражало другое – Марок жестоко наказывал за провинность других, а меня жалеет. Надо быть полной идиоткой, чтобы не понять почему. Я себя идиоткой не считала.

– Пр… прос… ти, – наконец-то смогла выговорить я. Он снова мне улыбнулся, погладил по волосам, а потом без перехода сказал:

– Ты мне нравишься, Эва.

Сердце замерло на несколько секунд, а дыхание участилось. Похоже, контроль над своим телом я потеряла окончательно. И ведь не реагирую я так на других мужиков, только на него. Марок продолжал меня удерживать на своих руках и шептать что-то ласковое. Мне было так хорошо, что я даже не поняла сразу абсурдность ситуации – знаю его от силы два дня, а ощущения такие, что дух захватывает.

– Марок, – четко проговорила я и обнаружила, что могу нормально говорить, вот радость-то, – А что это была за комната? И почему тот громила так кричал, да еще в террористы меня записал?

– Там оружие, Эва. И главный бортовой компьютер, через него вирус можно занести так, что корабль с пути собьется, да и вообще можно все, что захочешь сделать.

– Не боишься мне это говорить, вдруг я действительно террорист, – усмехнулась я.

– Нет, – он опять улыбнулся, а я опять потеряла голову, – Я же не дурак. Прежде чем вас пускать на свой корабль, я проверил все данные касающиеся тебя и твоего хозяина.

– Босса, – поправила я его.

– Извини, босса. А тот, кто на тебя сегодня так кричал – начальник моей охраны.

Я удивлённо вскинула брови и чуть отодвинулась от Марока.

– Зачем тебе охрана?

– Эва, ты как ребенок. Я управляю огромной корпорацией у себя на планете, у меня место в Совете, так что недоброжелатели имеются.

Что-то как-то у меня вылетело из памяти, что наш дорогой заказчик очень даже крутой мен у себя на Изибнисе.

– Что такое Совет?

– Наша планета делиться на несколько территориальных частей. Каждой частью управляет Совет, который состоит из пяти изибнисов высшего происхождения, у вас эта каста когда-то называлась аристократами. Я вхожу в один из Советов. Функции такие же, как у вашего парламента.

Ну, ничего себе, приехали! Аристократ, политик… Господи, куда я влезаю-то, а? Даже не так – куда я уже влезла с этим контрактом?

– Ты чего, Эва? – Марок заметил, как я напряглась.

– Почему взяли только меня одну? Контракт был заключен только со мной, а не со всеми танцовщицами.

– Ты лучшая. А я привык иметь дело только с лучшими.

Ну, конечно, бизнес, прежде всего. А я тут размечталась, идиотка!

– Откуда ты знаешь? Ты даже танца моего не видел.

Марок усмехнулся и разомкнул объятья. Мне тут же стало холодно.

– Видел. Я записи смотрел с твоими выступлениями. И угадывая твой следующий вопрос, отвечу, таких записей я просмотрел не один десяток. Мне понравилась ты. Я прилетел на Землю и договорился о встрече.

Я отчего-то разозлилась. Записи он смотрел, выбирал. И хотя понимала умом, что любой серьезный человек на его месте сделал бы то же самое, все равно злость во мне кипела вовсю. Романтики мне захотелось, ненормальная.

– Эва? Что происходит? Я тебя обидел? – мужчина усердно заглядывал мне в глаза, а я боролась со своей злостью в душе.

– Нет, – все-таки ответила я, – Просто… Ты сказал, что я тебе нравлюсь… В каком смысле, Марок? Как профессионал или как женщина? – я решила быть такой же откровенной. Понимаю, что всю свою гордость и независимость растираю в порошок, но мне почему-то стало на это абсолютно наплевать. Он долго и серьезно смотрел на меня, молчал, а потом вдруг решился:

– Я не понимаю тебя, честно. Но привык говорить правду. На профессионализм я почти не обратил внимания. Не обижайся, но через пятьдесят просмотров разных танцовщиц уже не оцениваешь танец, а выбираешь интуитивно. В тебе меня поразило нечто другое, Эва. Ты живёшь танцем, дышишь им, ты не играешь. Я захотел познакомиться с тобой поближе, узнать, в жизни ты такая же настоящая, как и на сцене?

– Узнал? – тихо спросила я и вместо ответа получила восхитительно нежный поцелуй. Ощущения накрыли с головой. Он не дразнил меня, не пытался возбудить, как остальные мужчины, он просто упивался нашим общим наслажденьем, проникал ко мне в душу, в каждый уголок.

Оторвался от моих губ он резко, уставившись синими глазами в мои глаза. Впервые в своей короткой жизни мне захотелось продолжения. Я будто кожей чувствовала, что это именно мой мужчина.

– Узнал, – также тихо ответил мне он.