Ритм войны. Том 1

Он схватил ее за плечо, заставив ахнуть от боли. Она уклонилась от его следующего удара, но снова копье помешало маневрировать, и Каладин полоснул ее по ноге.

На какие-то мгновения борьба поглотила все внимание противников. Лешви бросила копье и вытащила из-за пояса короткий меч, затем подошла ближе, чем ожидал Каладин, отбила его копье и попыталась схватить за руку. Ее посеревшая плоть заживала достаточно медленно, чтобы он смог ударить плечом по ране, вынудив противницу застонать. Когда она попыталась вонзить меч ему в шею, он отразил удар небольшим Сил-щитом, появившимся у него на руке.

Лешви сделала ложный выпад в его сторону, чтобы заставить его отступить, затем схватила свое копье и устремилась ввысь. Каладин последовал за ней, его копье материализовалось перед ним – и он догнал противницу быстрее, чем она смогла набрать достаточно скорости, чтобы увернуться. Она была вынуждена защищаться, отбивая его атаки, становясь все более и более безрассудной. Пока Каладин не дождался нужного момента и не заставил Сил-копье исчезнуть в своих руках, когда Сплавленная блокировала его выпад.

Затем – пока Лешви реагировала на неудачный блок – он ударил, копье возникло в его руках и вонзилось прямо в…

Боль.

Лешви развернула свое копье, чтобы в точности повторить его удар. Ее оружие ударило его в плечо, точно так же как он ударил ее в противоположное плечо. Он чувствовал, как его буресвет утекает, вливаясь в копье; ему казалось, что из него вытягивают саму душу. Он держался, втягивая в себя весь оставшийся свет заряженных сфер в своих мешочках. Затем вонзил свое копье глубже в ее рану, и слезы потекли из уголков ее глаз.

Лешви улыбнулась. Он ухмыльнулся в ответ, оскалив зубы, пусть она и продолжала высасывать из него жизнь.

Они отшатнулись в стороны почти одновременно. Она тут же приложила свободную руку к ране, и Каладин содрогнулся всем телом. Иней потрескивал на его мундире, когда огромное количество буресвета устремилось заполнить рану. Этот эпизод обошелся ему недешево. Он достиг опасно низкого уровня, а Далинар как раз сделал еще один перерыв в поддержании перпендикулярности.

Они парили в воздухе, Лешви смотрела на него. Затем Каладин услышал крик.

Он вздрогнул и повернулся на звук. Люди зовут на помощь? Да, поместье градоначальника горело – клубы дыма поднимались из разбитых окон. Что происходит? Каладин был так сосредоточен на своей дуэли, что не замечал ничего вокруг.

Краем глаза наблюдая за Лешви, он осмотрел окрестности. Большая часть беженцев уже добралась до корабля, остальные ветробегуны отступали. Гранетанцоры уже поднялись на борт, но перед горящим поместьем стояла небольшая группа людей.

Один на добрый фут или два возвышался над прочими. Массивная красно-черная фигура с опасным панцирем и длинными волосами цвета засохшей крови. Тот самый Сплавленный, который мог становиться красной линией света. Он собрал солдат, которых Каладин отослал. Иные из них набросились на горожан, повалили на землю, угрожая оружием и заставляя кричать от боли и паники.

Каладин почувствовал жгучий гнев. Этот Сплавленный напал на мирных жителей?

Он услышал рядом сердитое гудение. Лешви подплыла ближе – ближе, чем он должен был ей позволить, – но не ударила. Она смотрела на Сплавленного и его солдат внизу. Звук ее сердитого гудения усилился.

Она взглянула на Каладина, потом кивнула в сторону Сплавленных и несчастных людей. Он сразу понял этот жест.

«Иди, останови его».

Каладин двинулся вперед, затем остановился и поднял копье перед Лешви. Потом уронил. Хотя Сил почти сразу растворилась в тумане, он надеялся, что Лешви поймет.

Действительно, она улыбнулась, затем, прижимая здоровую руку к ране, вытянула свое копье острием вниз. «Ничья» – вот что говорил этот жест.

Она снова кивнула в сторону поместья. Не нуждаясь в дальнейшем поощрении, Каладин помчался к перепуганным людям.

7. Редчайшие из вин

Два металла первостепенного значения – цинк и латунь – позволяют контролировать силу выражения. Цинковые провода, соприкасающиеся с самосветом, заставят спрена внутри проявиться сильнее, в то время как латунные заставят спрена уйти вглубь, и его сила ослабеет.

Помните, что самосвет должен быть правильным образом заряжен после захвата спрена. Просверленные отверстия в камне идеально подходят для использования проводов клетки, при условии, что вы не нарушите структуру, создав тем самым риск высвобождения спрена.

Лекция по фабриальной механике, прочитанная Навани Холин перед коалицией монархов, Уритиру, йезеван, 1175 г.

Вуаль приблизилась к Йалай Садеас. Она была наслышана о хитрости этой женщины, о ее умениях. Но, к величайшему изумлению гостьи, великая княгиня выглядела очень… измученной.

Среднего роста, Йалай Садеас никогда не славилась красотой, но как будто увяла с той поры, как Шаллан видела ее в последний раз. Сшитое по последней моде платье с вышивкой по бокам висело на ней, как плащ на вешалке в таверне. Ее щеки запали. В руке она держала пустой кубок из-под вина.

– Итак, ты наконец-то пришла по мою душу, – сказала она.

Вуаль опешила. Это еще что?

«Ударь сейчас, – подумала она. – Призови клинок и выжги эти самодовольные буркала из ее черепа».

Нет, она не станет действовать, повинуясь лишь собственной воле. У них есть равновесие, и его важность неоспорима. Троица никогда не руководствовалась желаниями кого-то одного – по крайней мере, не в столь важных ситуациях. И потому Вуаль сдержалась. Сияющая не хотела убивать Йалай. Она была слишком честной. А что насчет Шаллан?

«Еще рано, – подумала та. – Сперва поговори с ней. Выясни, что ей известно».

И потому Вуаль, не выходя из роли, поклонилась:

– Моя королева.

Йалай щелкнула пальцами, и стражник отступил вместе с последним из ее приспешников, закрыл за собой дверь. Великая княгиня Садеас была не из пугливых, хотя Вуаль и заметила в дальней стене комнаты, позади стола хозяйки, дверь, куда та могла бы отступить.

Йалай откинулась на спинку стула, позволив Вуали исполнить поклон как следует.

– Я не собираюсь становиться королевой, – наконец сказала она. – Это ложь, которую распространяют некоторые из моих более… ревностных последователей.

– Кого же тогда вы поддерживаете в борьбе за трон? Уж конечно, не узурпатора Далинара и не его племянницу, которую он возвел на него вопреки закону.

Йалай наблюдала за Вуалью, которая медленно выпрямилась после поклона.

– В прошлом, я поддерживала наследника – сына Элокара, внука Гавилара, законного короля.

– Он всего лишь мальчик, ему еще нет шести.

– Тогда надо срочно принять меры, чтобы вырвать его из лап тетки и двоюродного деда, этих крыс, которые лишили его законного титула. Поддерживать меня – значит действовать не вопреки порядку престолонаследия, но во благо лучшего, стабильного и правильного союза алети.

Умно. Под такой личиной Йалай могла притворяться скромным патриотом. Но… почему у нее такой затравленный вид? Почему она выглядит обломком прежней себя? Смерть Садеаса и предательство армии Амарама стали для нее тяжким ударом, вынуждая скатываться все ниже? И самое главное, кто был шпионом, которого эта женщина держала рядом с Далинаром?

Йалай встала, позволив кубку с вином свалиться со стола и разбиться об пол. Она прошла мимо Вуали к стоявшему поблизости шкафу и подняла шторку. Внутри обнаружилось более десятка графинов с вином разного цвета.

Пока Йалай их рассматривала, Вуаль отвела руку в сторону и начала призывать свой осколочный клинок. Не для того, чтобы нанести удар, а потому, что Узор был с Адолином. Акт призыва должен был указать спрену, где она находится. Почти сразу же она остановилась, не давая мечу проявиться.

Адолин будет искать ее. Увы, атаковать крепость Йалай не так легко, как застать врасплох группу заговорщиков в ущелье. Здесь у Далинара нет власти, и, хотя светоплетение, которое Шаллан прицепила к Адолину, избавляло его от риска быть узнанным, Вуаль сомневалась, что он решит действовать открыто.

– Любишь вино? – спросила Йалай.

– Я не испытываю особой жажды, светлость.

– Все равно присоединяйся.

Вуаль подошла к ней, разглядывая ассортимент вин.

– Это целая коллекция.

– Да. – Йалай выбрала графин с бесцветным содержимым, – вероятно, это был зерновой спирт. Без добавок, меняющих цвет, нельзя было определить ни вкус, ни крепость напитка. – Я реквизирую образцы вин, которые проходят через военные лагеря. Одна из немногих разновидностей роскоши, которую могут предложить эти шквальные, Вестниками позабытые края.

Она налила маленькую чашечку, и Вуаль сразу поняла, что ошиблась. У напитка не было резкого, обескураживающего запаха, как у рогоедского вина. Она ощутила фруктовый аромат, к которому примешивался слабый дух спирта. Любопытно.

Йалай сперва угостила Вуаль – та приняла чашу и сделала глоток. Вкус был отчетливо сладким, как у десертного вина. Как же его сделали прозрачным? Большинство фруктовых вин имели естественную окраску.

– Не боишься яда?

– Почему я должна бояться яда, светлость?

– Это приготовили для меня, а мне многие желают смерти. Оставаться рядом со мной может быть опасно.

– Как нападение в ущелье раньше?

– Это не первая такая атака, – сказала Йалай, хотя Вуаль не знала, чтобы Далинар в прошлом отдавал подобные приказы. – Странно, как легко мои враги нападают на меня в тихих, темных ущельях. И все же им потребовалось так много времени, чтобы добраться до меня в моих покоях.

Она посмотрела прямо на Вуаль.

Преисподняя! Она знала, зачем Вуаль пришла сюда.

Йалай сделала большой глоток.

– Что скажешь о вине?

– Приятный вкус.

– И всё? – Йалай подняла чашку, изучая последние капли. – Оно сладкое, сброженное из плодов, а не из зерна. Это напоминает мне посещение виноделен Гавилара. Я бы предположила, что это алетийское вино, вывезенное до падения королевства, сделанное из симники. Мякоть плода прозрачная, и кто-то как следует постарался удалить кожуру. Благодаря этому раскрылась истинная суть.

Да, она и впрямь что-то подозревала. После минутного раздумья на передний план выступила Шаллан. Если все свелось к игре слов, то ситуацию должна контролировать именно она.

Йалай выбрала еще один графин, на этот раз с бледно-оранжевым содержимым.

– Как так вышло, – проговорила она, – что у тебя есть доступ к настолько важным документам, как схемы Навани? Она тщательно оберегает свои проекты – не потому, что боится воровства, а потому, что ей нравится представлять их с театральным размахом.

– Я не могу выдать свои источники, – сказала Шаллан. – Вы, конечно, понимаете важность защиты личности тех, кто служит вам. – Она сделала вид, что задумалась. – Хотя, возможно, я могла бы назвать вам имя, если бы получила другое взамен. Имя кого-то из ваших шпионов в окружении короля. Так мы обе могли бы усилить свои позиции в логове Холина.

«Немного неуклюже, – отметила Вуаль. – Уверена, что хочешь вести этот разговор?»

Йалай улыбнулась и протянула Шаллан чашечку оранжевого напитка. Тот оказался мягким и безвкусным.

– Ну? – спросила Йалай, потягивая свою порцию.

– Некрепкое, – сказала Шаллан. – Бессильное. И к тому же я чувствую намек на нечто неправильное. Легкую кислинку. Такую… досадную мелочь, которую следовало бы устранить, чтобы она не портила вино.

– А на вид, – подхватила Йалай, – такое красивое. Настоящее оранжевое, на радость детям – и тем, кто ведет себя как ребенок. Идеально подходит для людей, которые разыгрывают спектакли на публике. И эта кислинка. В ней истинная суть этого вина, не так ли? Невзирая на свой внешний вид, оно ужасное.

– Какова цель? – спросила Шаллан. – Что хорошего в том, чтобы приклеить к некачественному вину такую прекрасную этикетку?

– На какое-то время это может кого-то одурачить. И тогда винодел быстро и легко получит преимущество над конкурентами. Но в конце концов его признают мошенником, а от его творения откажутся, выбрав действительно крепкое или благородное вино.

– Вы делаете смелые заявления. Остается надеяться, что винодел не услышит. Он может рассердиться.

– Ну и ладно. Мы обе знаем, кто он на самом деле.

Когда Йалай принялась наливать третью чашку, Шаллан снова начала призыв осколочного клинка, давая Узору еще один намек на свое местоположение.

«Доведи дело до конца, – подумала Вуаль. – Ударь».

«Разве мы хотим использовать наши силы вот так? – ответила Сияющая. – Если мы пойдем по этому пути, куда он нас приведет?»

И в самом деле, могли ли они служить Далинару Холину, действуя вопреки его прямому приказу? Он не хотел этого. Наверное, ему бы стоило хотеть, но он был иного мнения.

– А, вот оно, – сказала Йалай. – Идеально.

Она держала в руках чашу с темно-синим вином. На этот раз она не предложила его Шаллан, но глотнула первой.

– Чудесное вино, последний образец урожая. Все прочие бутылки погибли в пожаре. Но сегодня исчезнет и эта капля.

– Вы так легко миритесь с этой потерей, – сказала Шаллан. – Йалай Садеас, про которую я слышала, обшарила бы все королевства в поисках еще одной бутылки любимого вина. Она бы не сдалась так просто.

– Та Йалай не знала такой усталости. – женщина опустила руку, как будто чаша с вином была слишком тяжелой. – Я так долго сражалась. И теперь я одна… иногда кажется, что на меня ополчились даже тени.

Йалай выбрала графин с белым рогоедским – Шаллан почувствовала запах, как только та вытащили пробку, – и протянула бокал гостье:

– Полагаю, это твое. Невидимое. Смертоносное.

Шаллан не стала пить.

– Продолжай, – сказала Йалай. – Вы убили Танадаля, когда он пытался заключить сделку. Значит, для меня такой способ не годится. Вы охотились на Ваму, который сбежал, и убили его, – выходит, и у меня мало шансов выжить. Я подумала, что буду в безопасности, если затаюсь на некоторое время. И все же ты здесь.

«Невидимое. Смертоносное».

Сладостная мудрость Баттах…

Шаллан участвовала во всем этом разговоре, предполагая, что Йалай опознала в ней агента Далинара. Все было совсем по-другому. Йалай видела в ней прислужницу Мрейза и Духокровников.

– Это ты убила Танадаля, – сказала Шаллан.

Йалай рассмеялась:

– Он тебе так сказал, верно? Значит, они лгут даже своим?

Мрейз не заявлял ей напрямую, что Йалай убила великого князя. Но он явно на это намекал.

Вуаль раздраженно стиснула зубы. Она пришла сюда по собственной воле. Да, Мрейз всегда намекал ей, чего хотят он и Духокровники. Но Вуаль ему не служила. Она взяла на себя эту миссию ради… блага Алеткара. И Адолина. И…

– Ну же, – сказала Йалай. – Сделай это.

Вуаль отвела руку в сторону, призывая свой осколочный клинок. Йалай уронила графин с белым рогоедским, невольно вздрогнув. Спрены страха вскипели на полу, но Йалай просто закрыла глаза.

«О! – раздался в голове Вуали веселый голосок. – Мы все равно почти на месте! Вуаль, что происходит?»

– Они хотя бы сказали тебе, почему решили, что мы должны умереть? – спросила Йалай. – Почему они ненавидели Гавилара? Амарама? Почему возненавидели меня и Танадаля, как только мы узнали их секреты? Что в Сынах Чести их так пугает?

Вуаль колебалась.

«Ты нашла ее! – произнес Узор в ее разуме. – У тебя есть улики, как хотел Далинар?»

– В следующий раз они пошлют тебя за Рестаресом, – продолжала Йалай. – Но будут следить за тобой. В случае если поднимешься высоко, узнай достаточно, чтобы угрожать им. Ты спрашивала себя, чего они хотят? Что они надеются получить от конца света?

– Власть, – сказала Вуаль.

– А, эта туманная «власть». Нет, все куда конкретнее. Большинство Сынов Чести просто хотели вернуть своих богов, но Гавилар желал большего. Он видел целые миры…

– Расскажи мне еще, – попросила Вуаль.

Где-то за стеной раздались крики. Вуаль взглянула на дверь – как раз вовремя, чтобы увидеть, как блестящий осколочный клинок разрезает замок. Адолин с личиной, сплетенной ею из света, пинком распахнул дверь.

Вокруг него толпились люди – солдаты и пятеро агентов-светоплетов Шаллан.

– Когда я умру, – прошипела Йалай, – не позволяй им обыскать мои комнаты раньше тебя. Ищи редчайшее из вин. Оно… экзотично.

– Не загадывай мне загадок, – сказала Троица. – Дайте мне ответы. Что пытаются сделать Духокровники?

Йалай закрыла глаза:

– Действуй.

Вместо этого Троица отпустила клинок. «Я голосую против ее убийства», – подумала Вуаль. Убить Йалай означало бы поддаться манипуляциям Мрейза. Ей претила сама мысль об этом.

– Сегодня ты не умрешь, – сказала Троица. – У меня есть еще вопросы к тебе.

– Я не смогу ответить. – Йалай не открывала глаз. – Они не позволят.

Шаллан выступила вперед, успокаивая нервы, а несколько солдат в это время поспешно окружили Йалай. Вуаль и Сияющая отодвинулись, обе довольные таким исходом. Они сами себе хозяйки. Они не принадлежат Мрейзу.

Она покачала головой и подбежала к Адолину, затем легким прикосновением сняла его иллюзорное лицо. Ей нужно было увидеть его настоящим.

– Кто ты? – тихо спросил он, протягивая ей мешочек с заряженными сферами.

– Шаллан, – сказала она, убирая мешочек в сумку, которую солдат принес для нее, сняв со стены.

Она оглянулась через плечо, когда солдаты связывали Йалай, и опять поразилась тому, какой опустошенной выглядела эта женщина.

Адолин притянул Шаллан к себе:

– Она тебе призналась?

– Ходила вокруг да около, но, я думаю, для Далинара хватит доказательств, что в ее словах содержится измена. Она хочет свергнуть Ясну и посадить на трон сына Элокара.

– Гавинор слишком юн.

– Она бы его направляла. Вот почему она изменница – она хочет власти.

Но… Йалай выразилась так, словно этот план остался в прошлом, а теперь она боролась только за выживание. Неужели Духокровники действительно убили великих князей Танадаля и Ваму?

– Что ж, – сказал Адолин, – раз она под стражей, возможно, нам удастся заставить ее армию отступить. Прямо сейчас мы не можем позволить себе междоусобицу.

– Ишна! – позвала Шаллан одного из своих агентов.

Невысокая женщина-алети поспешила к ней. Она была с Шаллан уже больше года и вместе с Ватахом, лидером дезертиров, которых завербовала Шаллан, оставалась одной из ее ближайших доверенных лиц.

– Да, светлость?

– Возьми Ватаха и Берил. Иди с этими солдатами и следи, чтобы Йалай ни с кем не разговаривала. Заткните ей рот, если придется. Она умеет забираться людям в голову.

– Считай, что дело сделано, – сказала Ишна. – Ты хочешь сначала наложить на нее иллюзию?

План эвакуации на случай непредвиденных обстоятельств был прост: они использовали светоплетение, чтобы самим превратиться в стражников дома Садеас, а Йалай придать облик женщины низкого происхождения. Таким образом они, захватив великую княгиню, с легкостью вывели бы ее за ворота прямо на глазах ее бдительных охранников.

– Да, – сказала Шаллан и махнула солдатам, чтобы они подвели женщину ближе.

Йалай шла с закрытыми глазами, все еще сохраняя отрешенный вид. Шаллан взяла Йалай за руку, затем выдохнула и позволила светоплетению окружить великую княгиню, чтобы придать ей сходство с одним из недавних набросков Шаллан, – теперь это была кухарка с розовыми щеками и широкой улыбкой.

Йалай не заслуживала ни такого доброго лица, ни такого легкого обращения. Прикоснувшись к ней, Шаллан почувствовала внезапное отвращение; вдвоем со своим мужем эта тварь замыслила и осуществила ужасный план предательства Далинара. Даже после переселения алети в Уритиру Йалай при каждом удобном случае старалась подорвать его авторитет. Если бы эта женщина добилась своего, Адолин не дожил бы до встречи с Шаллан. И теперь они просто собираются взять ее под стражу, чтобы играть в новые игры?

Шаллан отпустила Йалай и потянулась к сумке, но тут на передний план выступила Сияющая. Она схватила великую княгиню за предплечье и потащила к солдатам Адолина.

– Уведите ее с остальными, – велел Адолин.

– Вы поймали остальных заговорщиков? – спросила Шаллан, возвращаясь к нему.

– Они попытались сбежать через боковую дверь, когда мы ворвались, но я думаю, что нам удалось поймать их всех.

Ишна и солдаты – люди Адолина, отобранные из числа лучших, – вывели замаскированную и связанную Йалай за дверь. Великая княгиня обмякла в их руках.

Адолин смотрел ей вслед, нахмурившись.

– Ты думаешь, – заметила Шаллан, – что нам не следовало позволять ей покидать Уритиру. Что было бы легче, если бы мы покончили с ней и с угрозой, которую она представляла, прежде чем все зашло так далеко.

– Я думаю, что, возможно, мы не хотим следовать по этому пути.

– Может быть, мы уже начали. В тот раз, когда ты…

Адолин сжал губы в тонкую линию.

– У меня сейчас нет ответов, – наконец сказал он. – Не знаю, были ли они вообще. Но мы должны быстро обыскать это место. Отцу могут понадобиться более весомые доказательства, чем твои слова, и было бы очень полезно, если бы мы могли представить ему компрометирующие дневники или письма.

Шаллан кивнула, махнув рукой Газу и Рэду. Она заставит их обыскать это место.

И как там говорила Йалай? «Ищи редчайшее из вин…» Шаллан посмотрела на вина, выставленные на полках шкафа. Зачем говорить загадками? Все дело в том, что как раз появился Адолин с остальными. Она не хотела, чтобы они поняли. Шквал, да эта женщина страдала паранойей. Но почему она доверилась Шаллан?

«Я не смогу ответить. Они мне не позволят…»

– Адолин, – сказала она. – Что-то здесь не так. С Йалай, с тем, что я здесь, с…

Она запнулась, услышав крики в прихожей. Охваченная ужасом, Шаллан выскочила наружу. Йалай Садеас лежала на полу, изо рта ее фальшивого лица текла пена. Потрясенные солдаты наблюдали за происходящим.

Великая княгиня глядела в потолок пустыми глазами. Она была мертва.

Каладин летел сквозь дым, клубящийся над особняком. Он стремился вниз, туда, где горожанам угрожали странный Сплавленный и его солдаты. Один из них прижимал Вабера, садовника поместья, к земле, наступив сапогом на его лицо.

«Это явная ловушка, – мысленно сказала Каладину Сил. – Тот Сплавленный точно знает, как привлечь внимание ветробегуна: напасть на невинных».

Она была права. Каладин заставил себя осторожно опуститься на небольшом расстоянии от особняка. Сплавленный проделал дыру в стене возле бокового входа. Хотя пламя лизало верхние этажи здания, комната за дырой была темной, еще не охваченной пламенем. По крайней мере, не полностью.

Как только Каладин приземлился, певцы отпустили Вабера и остальных, а затем отступили через пролом в каменной стене.

«Пять солдат, – отметил Каладин. – Трое с мечами, двое с копьями».

Сплавленный унес с собой в здание одного пленника; худой, с изможденным лицом пленник истекал кровью из раны на животе. Годеке-гранетанцор. Его буресвет, очевидно, иссяк. Ради бури, пусть он выживет! Сплавленный хотел использовать его в качестве приманки, так что шансы на это казались неплохими.

Каладин шагнул к разрушенной стене:

– Хочешь драться со мной, Сплавленный? Ну так давай. Займемся делом.

Тварь, прячась в тенях внутри здания, прорычала что-то на своем ритмичном языке. Один солдат перевел:

– Я буду сражаться с тобой внутри, где ты не сможешь улететь, маленький ветробегун. Входи и сразись со мной.

«Мне это не нравится», – сказала Сил.

– Согласен, – прошептал Каладин. – Будь готова пойти за помощью.

Сплетением, направленным вверх, он слегка уменьшил свой вес и медленно вошел в горящее здание. Эта большая комната когда-то была столовой, где отец Каладина обедал с Рошоном и говорил о ворах и компромиссах. Потолок горел пятнами, огонь пожирал его сверху. Спрены пламени с неистовым восторгом плясали по доскам.

Массивный Сплавленный стоял прямо перед ним, с каждой стороны от него было по два солдата. Они двинулись вперед, норовя обойти Каладина с флангов. Где же пятый солдат? Там, возле опрокинутого стола, возится с какой-то штукой, излучающей глубокий фиолетово-черный свет. Пустотный свет? Так, стоп… это что, фабриаль?

Внезапно устройство погасло.

И силы покинули Каладина.

Он ощутил странное удушающее ощущение, как будто что-то тяжелое придавило его разум. Собственный вес навалился на него полностью, сплетения прекратились.

Сил ахнула и превратилась в спрена, копье испарилось – и, когда Каладин попытался снова призвать оружие, ничего не произошло.

Каладин тут же отступил назад, пытаясь уйти из зоны действия странного фабриаля, но солдаты поспешили окружить его, отрезая путь к отступлению. Легкие победы над ними Каладину приносили осколочное копье и его сила.

Бури! Каладин напрягся, чтобы создать сплетение. Буресвет все еще ярился внутри него, позволяя не дышать едким дымом, но что-то подавляло прочие способности.