Моно логи. Том 6

Приходим домой, довольные, предвкушая знакомство с турецким рассольным сыром… Достаем его из пакета, отрезаем кусок…

– Дорогой, мне кажется, нам стоит сходить за еще одним рассольным сыром.

– А что, этот весь испортился?

– Нет. Этот – весь сливочное масло.

Ну что ж, зато мы все четыре дня в Стамбуле на нем готовили!

10. Счастливый ребенок

Наверное, есть на свете мужики, которые с первых секунд жизни ребенка становятся настоящими отцами. Отцами С Большой Буквы. В чьих руках дети ребенки замолкают, на чьих руках укладываются спать, с чьих сисек кормятся молоком и т. д.

Я, увы, к их числу не принадлежу. Не смотря на то, что наш сын был желанным и долгожданным, его появление на свет стало для меня шоком. Отчетливо помню момент, когда я приехал забирать жену и малыша в роддом… Зеленоватая после пяти дней в этом аду с кричащими детьми супруга вручила мне закрытый вуалью кулек, в котором что-то слегка шевелилось, и двинулась к машине. Я шел за ней следом, стараясь не дышать на кулек, и неся его на вытянутых руках, словно противопехотную мину.

Дома кулек развернули....

Первой моей мыслью было:

– Господи, какой он страшный!

Секундой позже я осознал, что эту мысль я озвучил вслух. Понял я это по прилетевшему подзатыльнику и словам жены:

– Да, мне в роддоме сразу сказали, что на папу похож.

Лежащее на пеленальном столике (который когда-то был моей массажной кушеткой) существо зашевелилось, потянулось, заверещало, как новорожденный ксеноморф, и вперило на меня взгляд своих подслеповатых глаз, состоящих из огромного черного зрачка и небольшого количества воды…

– Света, – осторожно позвал я жену, – Оно на меня смотрит…

Второй подзатыльник не заставил себя ждать.

В общем, как вы поняли, Светины надежды на то, что я окажусь нежным отцом из рекламы "Памперс", не оправдались. Я старался, честно. Я с удовольствием гулял с малышом, потому что он мирно посапывал в коляске, а я читал "Сильмарилльон" и, уехав с коляской на задворки пединститута, не спеша потягивал там пиво, качая коляску. Я прививал ребенку хороший музыкальный вкус, поэтому засыпал он у нас под голос Линдемана, игнорируя светины колыбельные, и пританцовывать под русский рок начал раньше, чем ходить.

Но быть нежным и внимательным отцом, который будет просыпаться ночью раньше мамы и укладывать ребенка спать одним точным ударом… То есть, простите, одним поглаживанием по голове… Нет, таким я быть не мог.

– Кирилл, а ты ребенка кормил?

– Ну… Почти. Он ваты нажрался.

– Кирилл, а ты ему попу специальной мазью помазал?

– О! Помыть задницу! Вот что я забыл…

– Кирилл, а где ребенок?

– Под стол залез и застрял…

– Так вытащи его!

– Может не надо? Он вроде пока не орет… Так тихо, спокойно…

Хотелось бы добавить, что не смотря на мое хроническое раздолбайство, ни в одной реально опасной ситуации Стас за свою жизнь не побывал. Он у меня всего раз выпал из коляски (да и то я поймал его в полете), всего раз наелся ваты, и всего раз я нечаянно поставил ему синяк во всю ногу.

Но, не смотря на то, что с моей точки зрения отцом я был вполне приличным, Света очень боялась надолго оставлять ребенка со мной.

Может быть, сказывался тот факт, что когда она сделала это впервые, решив поехать в кино, по возвращению дома ее ждала следующая картина:

На столе в переноске спал ребенок. Рядом, за столом, сидел я, и как раз когда открылась входная дверь, я опрокинул в себя еще одну рюмку рома. А откуда-то из-под стола доносился женский голос, напевавший колыбельную, благодаря которой мелкий-то так сладко и спал. При ближайшем рассмотрении Света выяснила, что пение раздается не из-под стола. Просто приехавшая помочь мне с ребенком подруга накидалась рома уже достаточно, и прилегла отдохнуть на двух стульях, не переставая петь.

Собственно, сейчас, когда Стасу уже без малого 4 года, изменилось немного. Только то, что он теперь не лежит на столе в переноске, а активно участвует в беседе и играет (а иногда и заигрывает) с гостями. Или сам ходит со мной в гости.

– Кирилл, я еду домой. Вы где? Гуляете?

– Ну… Почти. Мы к Газизу уехали. На площадке нам было скучно.

– Ребенку уже спать пора!

– Да, уже закругляемся, уже собираемся домой.

(на заднем фоне раздается голос мелкого: "Не спать! Не спать! Косить! Косить!")

– Ты его хоть кормил?

– Да, он две воблы с удовольствием сожрал…

– Ты нормальный вообще? У тебя ребенок за день только воблу ел?

– Ну чего ты кричишь? Еще два пирожных…

– Господи…

– Ну чего ты ругаешься? Ребенок выглядит довольным!

Собственно, я это рассказываю к тому, чтобы вы поняли: первые года полтора жизни малыша, Света откровенно боялась оставить его со мной. Понятия не имею, почему. Все разы, когда это случалось, ребенок оставался сухим, чистым, сытым и довольным.

Главной проблемой лично для меня была его излишняя привязанность к маме. Стас был категорически маменькиным сыночком, и разлуку с мамой переживал очень тяжело. Например, однажды Света оставила его со мной на 15 минут, чтобы сбегать в магазин. Все 15 минут ребенок орал, уткнувшись мне в плечо. Орал так, как будто мама ушла навсегда, да еще и уходя сожгла все его игрушки.

Со временем все это прошло, конечно. Но тогда, в первые полтора – два года, было непросто.

Но, собственно, к сути!

Однажды Света решила-таки устроить себе выходной, и отправилась куда-то с самого утра. Разбудила меня часов так в семь, дала последние указания, напомнила телефоны "скорой", полиции и зачем-то службы газа (при том, что у нас печка электрическая), обещала звонить каждые 22,5 минуты и умчалась по своим делам.

А я остался. Сонный, недовольный, слегка озадаченный. Потому что впервые я оставался действительно ОДИН с ребенком на полдня. Никто из друзей ко мне сегодня в гости приехать не собирался. А гости – это хорошо. Гости отвлекают внимание ребенка, и он перестает выносить тебе мозг.

Стас с младых ногтей был жаворонком. Возможно, этим и обуславливаются мои постоянные подначивания жены на тему: "А давай его продадим? Все хоть какая-то выгода?" Потому что я – сова! Классическая сова, у которой пик работоспособности приходится на 22 часа, а пик желания спать – на 8 утра! Но нет, это маленькое чудовище всю свою жизнь просыпается в 7 максимум – в 8.

Проснулся в семь он и в тот день.

Я осторожно заглянул в детскую, привлеченный легким шуршанием и побрякиванием погремушек. Ребенок сидел в своей кроватке и сосредоточенно что-то делал. Что делал я, еще не успевший с утра надеть очки, не разглядел.

Также осторожно я закрыл дверь и поплелся в зал, одеваться и искать очки. Ребенок занят? – Вот и хорошо. Став родителем начинаешь ценить даже пять минут тишины и покоя. Особенно когда впереди у тебя – полдня с этим шумным и подвижным созданием. Занят чем-то в кроватке – вот и пусть занимается. Главное, что спросонок не принялся звать маму, как он часто делает.

Нацепив на нос очки, а на попу – трусы, я сел было за компьютер, но потом вспомнил… Вспомнил бродящую по сети фотографию с разрисованной фломастерами комнатой и подписью: "Так выглядят пять минут тишины!"

Встал.

Снова сел.

Страх боролся во мне с логикой. Оба приводили довольно весомые аргументы.

– Что тебе стоит, сходи и посмотри, что он там делает?

– А если он меня увидит и прилипнет ко мне? А я еще даже утренний променад до уборной не совершил!

– Да, такая опасность есть. А что, если он там сейчас, в своей кроватке, ДЕЛАЕТ ЧТО-ТО СТРАШНОЕ, способное уничтожить всю квартиру?

– Да что такого он может там делать?

– ЧТО УГОДНО! ЭТО ЖЕ РЕБЕНОК!

Страх победил. Последний аргумент был несокрушимым, поэтому я встал, пошел, и снова аккуратно заглянул в детскую… И чуть не ввалился туда, потому что страх был прав. Ребенок, сидя в своей кроватке, действительно готовился уничтожить всю квартиру, а заодно и мою жизнь.

Увидев меня, малыш радостно заагукал, заулыбался, и потянул ко мне ручки через решетку кровати. Коричневые такие ручки. Часть коричневого, облепившего этим самые ручки, осталось на этой самой решетке.

У меня медленно отпала челюсть…

Не став заморачиваться вопросом, почему папа так удивлен и испуган, мой кроха засунул правую руку глубоко в подгузник, вытащил оттуда еще один кусочек коричневой субстанции, и принялся деловито размазывать его по перилам кроватки.

У меня подкосились ноги.

Однажды на улице я столкнулся нос к носу с неадекватной собакой, у которой из пасти свисали густые нити слюны. Тогда у меня тоже подкосились ноги… Ощущения были сходными.

Устав от праведных трудов, малыш вздохнул, и провел ладошкой по лбу, видимо смахивая трудовой пот. Точнее – заменяя его на что-то другое. Трудовые отходы… Хорошо звучит, почти как "нетрудовые доходы".

– Стас… – обреченно прошептал я.

Ребенок задумчиво почесал нос. Я закрыл глаза с мыслью, что не буду открывать их уже никогда. Мне вдруг страшно захотелось позвонить Свете, в "скорую", в полицию и в службу газа. Хотя логичнее всего в этой ситуации было бы звонить пожарным, у них хотя бы есть брандспойты и вода. Много воды. Как раз столько воды, чтобы превратить этого фекалоида с Голгофы обратно в моего сына.

Когда я все-таки заставил себя открыть глаза, мелкий улыбался, и тянул ко мне ручки. Никогда еще чье-то желание заключить меня в объятия не вызывало у меня такого яркого отторжения вкупе с истерическим смехом.

Я опущу подробности доставки хихикающего ребенка в ванную на вытянутых руках.

Опущу рассказ об изгнании фекалоида с помощью душа. Не стану рассказывать и о том, как я отмывал кроватку, периодически оттаскивая ребенка в соседнюю комнату, чтобы у меня было время на отмывание, пока он ковыляет из спальни в детскую.

Расскажу лишь о диалоге на работе с коллегой, которой я пересказывал всю эту историю на следующий день.

– Счастливым будет твой Стас, – глубокомысленно изрекла Аня.

– Почему?

– Да примета такая есть… Кто в детстве говна нажрался, тот во взрослой жизни счастливым будет!

11. Сифилитический морж

Приболел я тут давеча. Не сильно, но обидно. Прямо перед отпуском, прямо перед отлетом в теплые края. Ну, друзья и попросили меня поделиться секретом быстрой победы над простудой… Рассказать о способах лечения, коими я пользуюсь.

Рассказываю: ингаляции луком и чесноком, полоскание горла всем, что имеет дезинфицирующие средства (да, водкой тоже можно), и прогревание ног в горячей воде. Простуда отступает за пару дней, и ликвидируется без остатка за четыре.

Но правильное лечение – это скучно.

Давайте я вам лучше о неправильном расскажу… Однажды я так полечился, что на всю жизнь заработал фобию.

Но обо все по порядку… Шел мерзкий ноябрь. Если взглянуть на небо, то казалось, что наступила зима. Если взглянуть под ноги, то казалось, что наступил в говно. Мой годовалый сын свалился с бронхитом. Свалился серьезно, и уехал вместе с женой в больницу. Дома мы остались вдвоем: я, и осенняя депрессия.

Единственным светлым лучом во всей этой ноябрьской серости, был надвигающийся поэтический вечер одного литературного объединения, где должна была выступать и моя близкая подруга.

Вечер намечался в воскресенье.

Конечно же в пятницу я подцепил сифилис…

Ах да, тут я должен объясниться. Есть у меня привычка, любую болезнь неопределенного анамнеза называть сифилисом. То есть если у меня сопли ручьем – это сифилис. Если горло болит – это сифилис. Если температура под 40 – это острый сифилис. А вот если врач заглянул в горло и сказал: "Ангина" – это уже ангина.

На работе уже привыкли.

– Лена, можно мне отгул на денек?

– Сифилис? Или ты вчера бухал как не в себя?

– Сифилис…

– Лечись!

Друзья уже привыкли:

– Катя, жуй чеснок и надень маску! Нафиг мне твой сифилис?

Даже клиенты уже привыкли:

– О! Кирилл! А чего на прошлой неделе вас не было?

– Да, фигня, сифилис подцепил…

– Гхм… Предохраняться надо было! В смысле, осень, время сейчас такое, без чеснока за щекой лучше из дома не выходить.

Даже жена привыкла.

– Ты сегодня что-то не важно выглядишь.

– Да сифилис у меня, походу. Женя заразила!

– А я тебе говорила, не надо было с ней в сауну идти!

Врачи только пугаются. Когда меня привезли на "скорой" с подозрением на пиелонефрит, который при детальном рассмотрении оказался воспалением мозга, едва стоявший на ногах я пытался объяснить врачу течение болезни, приведшей меня к нему в отделение:

– Сначала это был просто сифилис…

– Кто диагностировал?

– Да никто не диагностировал. Просто горло болело, и…

– Горло болело – это понятно. Но давайте вернемся к сифилису…

– Ну так а я вам про что… А, простите…

Ну и сильно пугаются новые люди, пришедшие в мою жизнь.

– … Да мелкий дома сидит, в садик пока не ходит. Сифилис у него!

– О господи! Бедный ребенок! Как это вообще возможно в два года?

– Да я тебя умоляю! Они там в садике заразой меняются на раз-два. Такое ощущение, что они прям торги устраивают! "У меня апатичная диарея! Меняю на сифилис! Могу в нагрузку добавить желудочный грипп!"

Потом привыкают, правда.

– Кирилл, ты знаешь, я обнаружила, что твоя привычка называть любую заразную болезнь сифилисом… ЗАРАЗНА!

В общем, в пятницу я подцепил сифилис. Плохело мне прям на глазах. В субботу, кое-как проведав жену и сына в больнице, я приехал домой и понял, что болен достаточно серьезно. Температура медленно ползла к 38, нос не дышал, в горле поселился ежик, тот самый, из песни нянюшки Ягг, и общее самочувствие ползло к нулю.

А в воскресенье – поэтический вечер, которым я намеревался развеять тоску. Да и подругу поддержать хотелось… Ну а на десерт, в понедельник – на работу. А на работу надо. Потому что ипотека. А бронхит ребенка и так проделал неплохую брешь в нашем шатком семейном бюджете. Надо работать. Надо продавать. Надо перевыполнять план, чтобы выжить!

И тогда я решил ввести в бой тяжелую артиллерию! Таблетки.

Есть такое лекарство, "Ципрофлоксацин". Антибиотик широко спектра действия. Лечит даже венерические заболевания, между прочим. Нет, против сифилиса, настоящего, а не моего, он не работает, но триппер убивает на раз-два. "Ципрофлоксацин" – это "Антивирус Касперского" в мире медицины. Принцип действия этого антивируса вы хорошо знаете: "Вирусы не пройдут, но и пользователь тоже!" Этот антибиотик действует также: он убивает в организме ВСЕ, не разбираясь, вредные это бактерии, или полезные. Ну а список его побочных эффектов выглядит как королевский указ на громадном пергаментном свитке.

Один из пунктов побочных эффектов – кошмарные сновидения.

"Ну кошмары и кошмары, – подумал я, – подумаешь! Даже если и приснится какая-нибудь фигня – сделаю из нее рассказ!"

В общем, именно этим антибиотиком я решил вдарить по расползающемуся по организму сифилису.

Но и на этом я не остановился. Я решил применить метод лечения под названием "Антибиотический удар".

Это не мое изобретение, это реально существующий, но довольно редко применяемый в медицине метод. Заключается он в принятии предельно допустимой дозы антибиотика. И применяется в случае тяжелых, запущенных бактериальных инфекций. Как говорят медики, когда потенциальная польза превышает потенциальный риск.

Ну, или когда победить болезнь нужно срочно!

Рабочая доза "Ципрофлоксацина" для взрослого человека – 500 мг два раза в сутки.

В тяжелых случаях – 750. Предельная суточная доза – 2 000 мг.

4 000 мг. с большой долей вероятности могут стать смертельной дозой. Почки отвалятся нафиг.

Подумав и перекрестившись, я сожрал 2 000 мг. Четыре таблетки. Предельно допустимую суточную дозу. Да, за раз.

Никогда, слышите, никогда не занимайтесь лечением.

Никогда, слышите, никогда, не устраивайте своему организму столь мощный антибиотический удар.

Сожрал, и лег спать, с мыслью: за ночь в моем организме передохнет ВСЕ! Главное, чтобы уцелел сам организм.

Вообще-то я так уже делал. Правда, не 4 таблетки, а всего 2. Рабочую суточную дозу за раз. Рабочую, а не предельно допустимую! Я тогда учился в институте, у меня на носу был какой-то важный экзамен, а под носом были сопли. Много соплей.

Правда тогда мне было 19 лет, и я был гораздо крепче. 31 и 19 – это все-таки существенная разница. Тогда я на утро проснулся помятым и здоровым. В 31 мне, кажется, повезло, что я вообще проснулся.

Я провалился в сон на пару часов. Проснулся я от того, что меня трясло от холода, не смотря на два одеяла, в которые я завернулся во сне. Встал, померил температуру… Комнатная. Ладно, шучу. 35. Это меня обрадовало, значит лекарство действует.

Попытался заснуть снова – не получается. В голову лезет всякая хрень. Фехтующие на шпагах соленые огурцы – были самым логичным из всего того, что возникало в моем мозгу, как только я начинал проваливаться в сон.

К середине ночи я все-таки уснул. Провалился глубоко, в фазу быстрого сна, в которой человеку вообще-то полагается высыпаться, отдыхать и набираться сил. Если, конечно, в вашем организме не расползается по клеткам антибиотик, убивающий все, что способно шевелиться.

Я шел по какой-то серой дороге меж каменных россыпей и огромных валунов. Впереди маячил серый город, очень напоминающий декорации к "Левиафану" Звягинцева. Все вокруг было серым, промозглым, мерзким и пушающим.

И тут из-за очередного валуна передо мной на дорогу выскочил морж. Огромный, мать его, морж, уродливая голова которого возвышалась надо мной на добрых полметра, а бивни которого были длиной с мою руку. И раньше, чем я успел удивиться или испугаться, эта тварь бросилась на меня!

Он сбил меня на землю, придавил ноги своей жирной тушей, и в одно движение вспорол меня своим бивнем от ребер до паха. Джейсон со своим огромным тесаком не справился бы лучше.

Морж засунул голову мне в живот, и с урчанием принялся жрать мои кишки.

Я помню все в деталях. Залитую кровью морду жирной твари, капли крови на жестких усах моржа, и мои кишки, которые он с присвистом втягивал в себя, словно спагетти.

Обычно в кошмарах, когда случалось что-то действительно страшное, меня выбрасывало в реальность. Я просыпался. Иногда – не сразу понимая, где кончается сон, и где начинается явь, но просыпался. Какая-то часть сознания хранила разум от потрясений, но, похоже эту часть сознания антибиотик убил, вместе с вредоносными бактериями.

Огромный морж жрал меня заживо во сне, а я не мог проснуться, потому что не понимал, что сплю.

Вы умирали когда-нибудь во сне? Я – умирал. Боли не было, но зато я отчетливо помню тяжесть моржовой туши, прижимающей меня к земле. Помню даже запах, мускусный звериный, и медный запах моей крови. Помню, как орал и пытался оттолкнуть от себя эту жуткую, терзающую меня морду, а потом лишился сил, закрыл глаза, и умер. Умер, вернувшись в реальность.

Я встал с кровати далеко не сразу. Минут 10 у меня ушло на осознание того, что я почему-то жив. Еще столько же – на попытку понять, что мне просто приснился сон. Один из самых страшных снов в моей жизни. Собственно, он до сих пор занимает почетное второе место в списке ночных кошмаров. Да, бывало и хуже. Безо всяких антибиотиков, просто на фоне дурацких мыслей в голове.

Еще 10 минут я просто пытался заставить тело слушаться меня. Я чувствовал себя так, как будто на меня упал рояль. Ну, или морж. Температуры не было, горло не болело, но я больше напоминал зомби, чем нормального человека.

Часы показывали 7 утра. На ватных ногах я доковылял до кухни, выпил воды, и попытался снова уснуть. Но не смог. Стоило мне закрыть глаза, как я видел моржа. Огромного жуткого моржа с залитой кровью мордой. В тот момент я думал, что вообще никогда не смогу больше уснуть.

Ни на какой поэтический вечер я, естественно, не пошел. К обеду я смог наконец нормально передвигаться по квартире, не держась за стеночку, и влил в себя кружку куриного бульона. Но уже в понедельник я был вполне живчиком, и смог пойти на работу. Болезнь была побеждена, антибиотик не оставил ей ни малейшего шанса.

Ну а я с тех пор боюсь моржей, и по мере сил избегаю антибиотиков. Потому что ну их нафиг! И тех, и других!

12. Екарный бабай

Я не против ругательств. Не против матершины. Я не стану закатывать глаза, если кто-то при мне выразится на великом и могучем русском языке. И уж точно я не стану вести себя как один знакомый моей близкой подруги.

Услышав от красивой девушки слово "жопа", парень расстроился, сказал, что с таким быдлом, как она, дел иметь больше не хочет, и свалил в закат. Подруга пожала плечами, решила, что нафиг ей мужчина, у которого, по всей видимости, жопы нет, и ушла навстречу рассвету. И правильно сделала.

Однако, всему нужно знать меру. Я одно время пытался отучить своего двоюродного брата вставлять "мля" и "на" после каждого слова.

– И тут я, мля, иду, на, спотыкаюсь, на, и такой, на, пиздык, на!

– Жень, ты понимаешь, что ты выдаешь избыточное количество информации?

– Чо, на?

– Твою фразу можно сократить вдвое, если убрать из нее избыточность в виде "на" и "мля". Понимаешь?

– Я, мля, просто так говорю, на!

– Это я понимаю. Но понимаешь ли ты, что ругательство, употребляемое слишком часто, перестает быть ругательством, ибо теряет свою глубину и мощь?

– Чо, мля?

– Если ты материшься, когда идешь, когда ешь, и когда занимаешься сексом, никто не поймет, что у тебя случилось что-то экстраординарное, когда ты упадешь, подавишься, или у тебя случится самый потрясающий в твоей жизни оргазм!

– Но я, мля, для связки слов, на!

– Понятно. Ты безнадежен.

С появлением дома ребенка я, конечно, стал более сдержан в выражениях. Но, тем не менее, я продолжаю считать нормальным тот факт, что у всех нас есть жопа, а у сильной половины человечества есть еще и яйца (впрочем, они есть и у некоторых представителей прекрасной половины). А когда сын подцепил от кого-то слово "блядь", я не стал его ругать за это, а просто объяснил, что это – жесткое и грубое ругательство, которое не культурно употре… в повседневной речи, и которое допустимо в ситуации, когда случилось что-то действительно плохое и сильно тебя расстроившее.

Иными словами, кошку зовут кошка, но только не тогда, когда ты наступил на нее ночью.

Недавно прихожу домой, и Света просит меня поговорить с ребенком.

– Он в садике стал говорить "Екарный бабай!"

– Хех. И что? Это не самое страшное выражение, которое он может принести домой. Кстати, это не от меня он подцепил. Я так не говорю.

– Так Я говорю! Это мое выражение! И мне неловко, что ребенок его в садике употребляет. Ты же папа! Поговори с ним по-мужски. Попроси это выражение не использовать!

– Лады! Сынок! Иди сюда, батьке надо с тобой серьезно поговорить! Слушай! Мне тут сорока на хвосте принесла, что ты в садике стал часто говорить "Екарный бабай!"

– Да, папа.

– А ты в каком контексте это выражение употребляешь? Вряд ли ведь ты зачитывал друзьям "Меч без имени", да? Или к вам заходил некий пожилой пассивный гомосексуалист?

– Папа, а что такое гомосексуалист?

– Ты это, не отвлекайся. Когда ты это выражение употребляешь?

– Когда сильно удивляюсь чему-то.

– Понял… Сынок, маме это выражение не нравится. Давай мы его на что-то заменим? Давай, когда ты удивляешься чему-то, ты будешь говорить: "В рот мне ноги!"

– В рот мне ноги!

– Отлично! Договорились?

– Да в рот мне ноги!

– Значит, договорились. Света, проблема решена! Ребенок больше не будет говорить "Екарный бабай"!

– Да, но он теперь будет говорить "В рот мне ноги"!

– Ну и хорошо. Тебе неловко было почему? Потому что ребенок подцепил ТВОЕ выражение. А теперь он использует мое. Мне – не неловко.

Утром веду ребенка в сад. Раздеваемся… В этот момент заходит его закадычный друг Ярик. С мамой, разумеется.

Я: Здравствуйте!

Стас: В рот мне ноги, да это же Ярик!

Мама Ярика: Екарный бабай…

Ну а в качестве финала этой истории про матершину в доме – зарисовка "Утро".

Утро понедельника. Я – уже за столом, кушаю кашку, пытаясь не упасть мордой в тарелку. Из детской выходит похожий на зомби Стас, только что проснувшийся и плохо соображающий, кто он, и где он. Выходит, с закрытыми глазами шлепает к столу, садится напротив меня. Грустно смотрит на меня, на тарелку с кашей, подпирает рукой голову и глубокомысленно изрекает:

– Вот бьядь…

Кажется, ребенок усвоил, в какие моменты матерные выражения допустимы.

13. Имена

– Света, а ты Шрайка помыла?

– Сам мой Повелителя Боли. Он колется!

Нормальный диалог в нашем доме. А все почему? Потому что многие вещи у нас имеют свои имена.