Пряные дни

– Думайте, что хотите, но лично у меня данный факт никаких сомнений не вызывает. Людям стало страшно как раз после того, как они это увидели.

– Ладно, пусть будет по-вашему, – уступил Кирилл. – Какие есть соображения?

– Местные собаки отпадают, они лесопилку за километр обходили, никто из них не мог тягаться в злобности с той парочкой, – Евгений почесал нос. – Может быть, волк?

– А зачем волку консервы? Что он с ними делать-то будет? – по лицу директора скользнула снисходительная усмешка. – Вы пытаетесь распутать клубок, дергая по очереди за отдельные ниточки, а их нужно расплетать все одновременно. Магазин ограбил человек, сторожевых псов загрыз кто-то другой. Скорее всего, собака. Исходя из этого, и надо строить все предположения. Надо искать пару. Не исключено, что обчищенная касса – лишь отвлекающий маневр, призванный скрыть нечто более важное, кто знает? Требуется проводить полноценное расследование, на которое у меня нет ни времени, ни желания.

– Хорошо, – журналист хлопнул ладонями по коленям, – но давайте разберемся хотя бы с одним частным вопросом.

– Я слушаю.

– Оставим пока человека в покое. Вот вы, как профессиональный кинолог, скажите, какая собака могла проделать подобное?

– Вам интересно мое профессиональное мнение?

– Именно за этим я сюда и приехал!

– Тогда вот оно: такое по силам любой обученной и тренированной собаке сопоставимой весовой категории.

– Любой? – недоверчиво переспросил Евгений. – Сразу двоих?

– Не сразу, – поправил его Кирилл. – Судя по тому, что вы мне рассказали, с жертвами расправились поодиночке. И данный момент только подтверждает мою версию – действовала именно собака, причем весьма грамотно, в точности как вы и сказали – быстро и тихо.

– Но кто же?..

– Не знаю.

– А не мог это быть кто-то из ваших питомцев?

– Уважаемый! – директорский палец вновь нацелился на Евгения. – Вы злоупотребляете моим гостеприимством. Я вижу, в каком направлении движется ваша мысль, и должен заметить, что меня это категорически не устраивает.

– Так в чем вопрос? – развел руками тот. – Если вы абсолютно уверены в том, что я заблуждаюсь, развейте мои опасения и дело с концом!

– Никто из наших клиентов не проживает в здешних краях, даже наездами не бывает, – Кирилл отчеканивал каждое слово, как гвозди, загоняя их Евгению в голову, – кроме того, все они – весьма обеспеченные люди, и им нет нужды грабить захолустный магазинчик.

– Это могла быть собака, убежавшая из вашего питомника…

– Но к чему ей консервы и деньги?

– …или ее могли украсть.

– Украсть? Собаку? У нас?! – пожалуй, впервые за все это время на морщинистом лице проступили какие-то эмоции. Кирилл определенно растерялся, он не знал, то ли ему возмутиться, то ли рассмеяться. – Абсурд!

– Ее мог увести кто-нибудь из ваших сотрудников…

– Все, хватит! – директор помахал рукой, словно отгоняя от себя дурной сон. – Вы меня утомляете! Чтобы положить конец вашим неуемным фантазиям, поясню сразу: каждый из наших воспитанников постоянно носит ошейник с радиомаяком. Я всегда могу узнать, где любой из них сейчас находится и чем занимается. При попытке выйти за территорию система поднимет тревогу, при попытке отключить или снять ошейник система, опять же, поднимет тревогу. Так что ваши инсинуации не имеют под собой никаких оснований. Вот, смотрите, – он пробежал пальцами по клавиатуре и кивнул на монитор, – все на месте.

– Ладно, вы меня убедили, – был вынужден отступиться Евгений. – А вы не знаете кого-нибудь в округе…

– Не знаю, а даже если бы и знал, то все равно не стал бы вам говорить. Я не хочу ронять тень необоснованного подозрения на других людей, и я бы вам советовал… – Кирилл неожиданно умолк, глядя куда-то Евгению за спину, а журналист вдруг почувствовал, как разом заерзали все его позвонки. Он обернулся…

Через приоткрывшуюся дверь в кабинет, неслышно ступая широкими лапами, вошел огромный, нет, гигантский черный с рыжими подпалинами пес. Таких громадных собак Евгений не встречал никогда в жизни, и даже не предполагал, что на свете могут существовать подобные исполины. Если бы этот пес поднялся на задние лапы, то передними он без проблем достал бы до верха дверного косяка. Обычно Евгений собак не боялся, но назвать данный экземпляр обычным не поворачивался язык. На первый взгляд его можно было принять за добермана, но они никогда не вымахивают до таких фантастических размеров. Кроме того, доберманы более утонченные, тогда как массивная фигура этой собаки буквально дышала мощью. Отсутствие признаков купирования на ушах и длинном тонком хвосте намекало на то, что в тот день, когда ветеринар с ножницами подступил к этому псу, тот впервые попробовал человечину на вкус. Он остановился рядом с креслом Евгения и, повернув голову, внимательно изучал журналиста, глядя на него сверху вниз. Журналист подумал, что если когда-нибудь надумают в очередной раз переснимать «Собаку Баскервилей», главная роль наверняка уйдет этому чудовищу вне конкурса.

– Спокойно, Апис, – негромко произнес Кирилл.

Пес отвернулся и неспешно прошествовал к директорскому столу, стараясь, чтобы гость смог как следует разглядеть могучие мускулы, перекатывающиеся под лоснящейся короткой шерстью. Подойдя к Кириллу, он уселся прямо на ковер по левую руку от хозяина.

– Познакомься, Апис, – тот положил ладонь ему на загривок, – это Евгений Полевкин из «Утреннего курьера». Представляешь, он полагал, будто у нас можно что-то украсть. Забавно, правда?

Вместо ответа Апис широко и со вкусом зевнул, продемонстрировав ряды крупных зубов. С такой пастью он мог не только глотку ротвейлеру перегрызть, но и запросто перекусить его всего пополам!

– Что ж, думаю, теперь он понимает, насколько сильно заблуждался.

И тут директор был совершенно прав. Знай Евгений заранее, кто расхаживает здесь по коридорам, десять раз бы подумал, прежде чем приезжать в Вельярово. Не говоря уже о том, чтобы попытаться провернуть что-нибудь недоброе.

– Фантастика! – искренне восхитился он. – Что это за порода? И во сколько может обойтись клиенту такой монстр?

Апис даже не пошевелился. Ни единый мускул не дрогнул на его теле. Только его верхняя губа немного приподнялась, обнажив клыки, и он сказал:

– Р!

Одного этого звука оказалось достаточно, чтобы Евгений буквально оцепенел. Он чувствовал, как сбегают по его груди капли пота, чувствовал, как вздыбились волосы на затылке, но не мог шевельнуть даже пальцем. Его тело, переполненное вброшенным в кровь адреналином, начисто отказалось ему подчиняться и превратилось в большую ватную скульптуру.

– Ай-яй-яй! – сокрушенно прищелкнул языком Кирилл. – Зачем же вы его оскорбляете?

Директор ласково похлопал Аписа по спине, а у журналиста в голове метался навязчивый и парадоксальный вопрос, вызванный к жизни, по-видимому, неудержимым желанием хоть как-то отвлечься от пробегающих по спине волн дрожи: что, что должен испытывать человек, которого такая собака охраняет? Он даже ощутил нечто, отдаленно напоминающее зависть.

– Апис – член нашей семьи, а своими родственниками мы не торгуем, – Кирилл указал собаке на входную дверь. – Будь так любезен, оставь нас.

Пес нехотя поднялся и побрел к выходу, всем своим видом давая понять, что трясущийся от страха гость ему глубоко безразличен. У двери он обернулся и, смерив на прощание Евгения презрительным взглядом, выскользнул в коридор.

Только сейчас журналист заметил, что все это время не дышал, и с шумом перевел дух.

– Такое… – он запнулся, поскольку во рту у него пересохло, и язык прилип к гортани. Он с тоской заглянул в пустую чашку и продолжил, – такое впечатление, будто он понимает, о чем мы говорим!

– Ваши жесты и интонации более чем выразительны. Для Аписа этого вполне достаточно, чтобы определить, что речь идет о нем, и что вы неуважительно высказались о его персоне. Еще вопросы?

– Я э-э-э… – появление Аписа устроило в голове у Евгения форменный кавардак, и ему никак не удавалось вогнать мыслительный процесс назад в привычную колею.

– В таком случае я не смею вас более задерживать, – Кирилл встал из-за стола и предельно вежливым жестом предложил ему проследовать к выходу. – Дополнительную информацию о нашем питомнике вы можете получить на нашем сайте, там же имеются фотографии, которые можно использовать для статьи.

– То есть вы не против того, что в нашей газете появится заметка о Вельярово?

– Вы же сами сказали, что не в моей власти запретить вам это. Однако у меня будет к вам убедительная просьба – не упоминайте на одной странице с нами о всяких там кровожадных сторожах и бомжах-мутантах.

– Я учту, но, увы, в газете далеко не все зависит от моего желания.

– А вы постарайтесь! – Кирилл взялся за ручку ведущей на крыльцо двери и наклонился к самому уху Евгения. – Среди наших клиентов достаточно влиятельных людей, и мне не составит большого труда отравить вам жизнь. Не вашему изданию, нет, лишний шум нам ни к чему. Вам лично. И не думайте, будто я не догадываюсь о вашем спрятанном диктофоне.

Директор лучезарно улыбнулся и, широко распахнув дверь, выпустил гостя на улицу.

Журналист прикрыл глаза рукой, щурясь от бьющего прямо в лицо солнца. На верхней ступеньке он остановился, выудил из нагрудного кармана бумажник и протянул Кириллу одну из своих визиток.

– Если у вас появятся какие-нибудь новые соображения насчет того, что приключилось в Верховцах, позвоните мне, хорошо?

– Хорошо, – продолжая улыбаться, тот взял у него визитку, хотя оба понимали, что звонка ждать не стоит. – Всего доброго!

– До свидания! Простите за беспокойство!

Провожая взглядом отъезжающую машину, Кирилл почувствовал, как кто-то подошел и остановился у него за спиной.

– Кто это был? – поинтересовался сухой женский голос.

Не оборачиваясь, Кирилл поднял руку и продемонстрировал визитку, зажатую между указательным и средним пальцами.

– «Утренний курьер»?! – этот возглас нес в себе столь обильный заряд брезгливости, словно в руке он держал не кусочек картона, а раздавленного таракана. – Какого лешего ты впустил сюда этого писаку из газетенки, желтой как гепатитный китаец?!

– Ваша с Игорем несдержанность начинает приносить свои плоды, – Кирилл обернулся и смерил взглядом стоящую рядом с ним высокую худощавую женщину. – Я должен был выяснить подробности.

Ее облик больше всего напоминал торопливый карандашный набросок, когда быстрыми штрихами намечаются только основные черты. Художник, создававший образ женщины, словно умышленно избегал использования любых красок, кроме черного и белого. Тонкая линия сжатых губ, узкая полоска носа, две риски бровей на полотне бледной кожи в обрамлении длинных прямых волос, в которых темные пряди перемежались с седыми. Острые высокие скулы вызывали в памяти образы тех красоток прошлого, что выдирали себе коренные зубы, дабы походить на Грету Гарбо. Женщину вполне можно было бы счесть очередной жертвой анорексии, если бы не горящий взгляд слегка прищуренных глаз и горделивая осанка, которые не вытравишь никакими диетами.

– Что ты имеешь в виду? – она вопросительно изогнула бровь.

– Пару дней назад в Верховцах обчистили магазин. При этом были загрызены два свирепых сторожевых пса. Работал профессионал, – Кирилл вопросительно вскинул брови. – Ты сама догадаешься, чьих это рук дело, или тебе подсказать?

– Ты считаешь, что там…

– Я не считаю, я уверен! И это, заметь, еще цветочки.

– Ты сказал, в Верховцах?

– Не суетись, Ирена, след уже давно остыл, – директор направился к входу в дом, – да и тот, наверняка, привел бы в никуда.

– Что ты собираешься предпринять?

– А что я теперь могу поделать? – пожал он плечами. – Подождем, пока созреют ягодки.

Остановившись у стола секретарши, Кирилл помахал перед ее носом визиткой.

– Ленок, чтобы этого прощелыгу я здесь больше никогда не видел и не слышал! Ясно?

– Хорошо, Кирилл Геннадиевич.

– Я буду у себя, скинь мне скорректированный список дел на сегодня.

– Сейчас сделаю!

Войдя в кабинет, Кирилл сел в свое кресло и немного помассировал гудящие виски. Распорядок дня летел к чертям, но что хуже всего, встреча с журналистом начисто убила весь деловой настрой. Бросив взгляд на визитку, которую он продолжал держать в руке, директор недовольно крякнул и, разжав пальцы, уронил ее в корзину для бумаг.

* * *

Выдернутый на поверхность из глубин сна, Евгений долго не мог сообразить, что к чему. За окном ярко светило солнце, и часы на тумбочке показывали, что дело движется к полудню. Что за… хотя, если учесть, во сколько он лег спать вчера, а, точнее, уже сегодня, то все становится на свои места.

За вечер он успел состряпать несколько вариантов статьи, пробуя разные подходы и напирая то на одну версию, то на другую. Информации, имевшейся в распоряжении Евгения, недоставало для полновесного журналистского расследования, да он и не собирался его проводить. Вместо этого следовало на скорую руку слепить из кучи разносортных черепков некое подобие чашки желаемого фасона. Исходные осколки нашлись не все, но зато его никто не ограничивал в использовании посторонних фрагментов, которые Евгений в большинстве своем тут же, на месте высасывал из пальца. И не беда, что некоторые из посудин, выходивших из-под его руки, оказывались пугающе страшны и уродливы (почти как ночной горшок с ручкой вовнутрь) – в «Утренний курьер» как раз такие и требовались.

И все же ни одно из его творений так и не смогло удовлетворить Евгения в полной мере. Чего-то в них явно недоставало, а все те несуществующие подробности, что он выдумывал, были насквозь банальны, фальшивы и даже за километр не походили на правду. Особенно обидно становилось оттого, что имевшиеся на руках факты приятно щекотали воображение, но вот изящно слепить их в единое интригующее целое никак не получалось. Вдохновение взяло пару дней отпуска за свой счет и возвращаться пока не планировало. Не исключено, что его вспугнули обещания Кирилла Вельгера отравить Евгению жизнь, если что. А потому журналист продолжал биться над статьей до тех пор, пока буквы не начали расплываться перед его глазами, а на дворе уже зачирикали проснувшиеся воробьи.

Притихший, было, телефон заскулил снова, уже громче, нетерпеливо ерзая по тумбочке. Если это Кленовский, то придется спешно сочинять объяснения, почему было потрачено столько времени, а результата все еще нет. Главный редактор не нуждался в перфекционистах, он предпочитал послушных ремесленников.

– Алло! – гаркнул Евгений, стараясь, чтобы его охрипший спросонья голос звучал как можно бодрее.

– Евгений Полевкин? – вежливо осведомился у него приятный женский голосок.

– Он самый, – у него отлегло от сердца. – С кем имею честь?

– Меня зовут Лена, – представилась девушка, – я работаю секретаршей у Кирилла Вельгера. Вы встречались с ним вчера у нас в Вельярово.

Остатки сонливости вмиг слетели с Евгения. Судя по всему, намечался крайне интересный поворот. Если бы его собеседница звонила ему от имени своего босса, то она должна была представиться по всей форме. Но сейчас она, похоже, звонила исключительно по собственной инициативе.

– Да, было такое дело, – журналист спустил ноги на пол, нашаривая тапки. – А что, собственно, случилось? У Кирилла Геннадиевича появились новые мысли?

– Нет, просто я нашла вашу визитку в мусорной корзине и хотела бы с вами встретиться, – неожиданно заявила Лена и, не давая Евгению опомниться, продолжила, – я сейчас ухожу на обед и могу быть в городе примерно в полпервого. Знаете, на въезде в Ананьино у дороги есть кафе «Кудесница»?

– Да, знаю.

– Встретимся там.

– В полпервого?

– Да.

– Ладно, я приеду.

Его собеседница повесила трубку.

Вот те раз! И что бы это значило? Судя по тому, как торопливо говорила секретарша, то и дело опускаясь до шепота, ее беспокоило нечто действительно серьезное. Выходит, чутье не подвело Евгения, и Кирилл действительно чего-то недоговаривал. Что ж, сегодня удача сама шла в руки, и от такого подарка судьбы грех отказываться.

Времени оставалось в обрез, а потому журналист вскочил с постели и помчался в ванную.

Немного везения плюс пара обгонов по встречной полосе – и в двенадцать часов двадцать восемь минут Евгений уже сидел за столиком у окна, а его некормленый с утра желудок дразнили доносящиеся с кухни запахи. И ведь прекрасно известно, что еда, подаваемая в подобных заведениях скорее сокращает жизнь, нежели поддерживает, но его пищеварительная система наотрез отказалась внимать голосу разума, и теперь журналист сидел и глотал слюни.

Его информаторша подоспела почти вовремя, на свиданиях девушки обычно заставляют своих кавалеров ждать дольше. А тут имела место почти деловая встреча. Наблюдая за тем, как она вылезает из машины, Евгений в очередной раз подивился, как такие дамские автомобильчики выживают на дорогах российской глубинки. С другой стороны, если все маршруты исчерпываются поездками из Вельярово в Тверь и обратно, то еще ладно. Здесь асфальт вполне приличный. Не иначе, как клиенты питомника позаботились.

Лена быстрым шагом вошла в кафе и стразу же направилась к столику Евгения. Ему даже не пришлось махать рукой, чтобы привлечь ее внимание.

– Здравствуйте! – она присела на стул напротив, положив сумочку себе на колени. Журналист сразу же узнал ее – именно эта девушка встречала их вчера в холле и приносила ему чай. Но тогда она столь умело прикидывалась предметом мебели, что он почти не обратил на нее внимания.

Строгий темно-бордовый деловой костюм с юбкой до колен, собранные в тугой хвост на затылке волосы и минимум косметики на почти детском лице с маленьким вздернутым носиком – Лена представляла собой квинтэссенцию вышколенной секретарши, целиком и полностью сосредоточенной на работе. Единственным элементом декора выступал большой бант на том месте, где мужчины обычно повязывают галстук. Большие, немного навыкате глаза придавали ей слегка удивленный, и даже встревоженный вид, что, впрочем, вполне могло соответствовать действительности.

– Добрый день! – Евгений подозвал официантку. – Что есть будете?

– Ничего, спасибо. Я не голодна.

– Вы же вроде как на обед отправились?

– Но не здесь же! – сия истина представлялась Лене абсолютно очевидной. В любое другое время Евгений был бы с ней полностью солидарен, но сейчас, когда он не успел даже позавтракать, ему пришлось совершить над собой некоторое усилие, чтобы сдержаться и заказать только чай.

– Итак, – он сложил руки на столе перед собой, – вы хотели меня видеть?

– Я могу вам доверять?

Феноменально! Просто потрясающе! Такой поворот представлялся одним из ярчайших примеров женской логики в действии, которые доводилось встречать Евгению. Задать такой вопрос журналисту, работающему в самом известном городском сборнике и распространителе сплетен, казалось верхом гениальности. На секунду он даже ощутил, как оттягивает его карман включенный диктофон. Но лишь на секунду.

– Разумеется! – Евгений, подавив рвущуюся на лицо улыбку, с предельно серьезным видом убрал в сумку заготовленные блокнот и авторучку. – Все останется строго между нами.

В этот момент официантка принесла им заказ. Увидев перед собой полупрозрачный пластиковый стаканчик, от которого поднимался пар, болтающийся сбоку желтый ярлычок и даже с такого расстояния учуяв запах хлорки, Евгений ощутил, как в его душе постепенно восстанавливается внутренняя гармония, слегка повредившаяся после вчерашнего визита в Вельярово. Теперь он снова был в своей тарелке. В отличие от сидящей по ту сторону стола девушке, которая ерзала на стуле точно наэлектризованная.

– Я тороплюсь, – она посмотрела на часы, – поэтому придется обойтись без вступления. Что вам рассказал Кирилл Геннадиевич?

– Почему вы не спросите об этом у него сами? – парировал Евгений.

– По долгу службы мне не положено задавать слишком много вопросов, – Лена озабоченно поджала губы, – но я в курсе того, что произошло в Верховцах. Там дача у одной моей знакомой, я позвонила ей сразу же после вашего отъезда. Меня куда больше интересует, как отреагировал директор на ваш рассказ.

– Собственно, никак, – хмыкнул журналист. – Его речь состояла главным образом из цитат с вашего рекламного буклета и попыток от меня избавиться.

– А вы не задумывались, почему он так быстро согласился с вами встретиться? Ни одному печатному изданию он никогда не давал никаких интервью, а тут – на тебе!

– Я обратил внимание, но ваш босс весьма ловко выкрутился, когда я поинтересовался причинами его необыкновенного радушия.

– В этом деле он мастак! – кивнула девушка. – Но чутье вас не подвело.

– Кириллу есть что скрывать? – оживился Евгений. – Вельярово как-то связано с тем ограблением?

– Наш питомник – весьма уважаемое заведение, и мы стараемся не выносить на публику внутренние разборки. Однако, на сей раз дело зашло слишком далеко.

– Что случилось?

– Утром в четверг случился серьезный хм-м… конфликт между руководством питомника и кое-кем из персонала. В результате которого двое наших сотрудников, Николай и Оксана покинули территорию и скрылись в неизвестном направлении, прихватив с собой одну из собак, Ортею.

– Что за конфликт? Что они с Кириллом не поделили?

– Они повздорили не лично с ним, а подробности мне неизвестны. Ясно только, что бежали они в спешке, без денег, и не взяв с собой ничего из вещей.

– Как же так получается, вещи взять не успели, а на собаку у них время нашлось?

– Николай и Оксана с ней работали, поэтому Ортея почти постоянно находилась при них.

– А дома они не объявлялись?

– Они проживали на территории питомника.

– Ясно, – Евгений чувствовал, что их беседа бродит кругами, не осмеливаясь приблизиться к ключевым вопросам. – И вы полагаете, что они могут быть причастны к ограблению?

– Надеюсь, что нет, но не исключаю и такой возможности.

– Сегодня уже вторник. Вы в полицию сообщили?

– Нет, конечно!

– Почему так?

– Я же сказала, мой босс не любит выносить сор из избы! Если Вельярово свяжут с драмой в Верховцах, это станет для питомника настоящей катастрофой.

– Ваш директор, помнится, клятвенно заверял меня, будто увести у вас собаку невозможно! Что все они носят радиомаяки, которые поднимут тревогу при попытке выйти за территорию. Разве не так?

– Так-то оно так, но все сказанное относится только к тем собакам, которых мы готовим по договорам. Они и застрахованы, и ошейники носят, но Ортея не из них.

– А что с ней не так?

– Она является в каком-то смысле сотрудницей питомника, помогает в подготовке молодняка. А наши сотрудники ошейников не носят.

– Так сказать, член семьи? – прищурился Евгений.

– Что-то вроде.

– Как Апис?

Только сейчас, задним числом, он вспомнил, что на шее огромного черного пса, что напугал его вчера до полусмерти, также не наблюдалось никакого ошейника. К немалому удивлению Евгения, Лена отреагировала на его реплику неожиданно бурно.

– Апис – щенок, который любит совать свой нос, куда не следует!

– Щенок?! Апис – щенок?!

– Да рядом с Ортеей он – малолетний вислоухий бездельник!

– А Ортея, стало быть?.. – такой поворот несколько выбил Евгения из колеи. Секунду назад он полагал, что Апис – самое жуткое, что могло с ним приключиться в жизни, как вдруг выяснилось, что тот пес был всего лишь «малолетним бездельником».

– Она – одна из наших лучших собак, – Лена поумерила свой пыл и снова недовольно поджала губы, словно прикидывая, не сболтнула ли она лишнего, – и все мы очень за нее беспокоимся!

– А за людей?

– Пока Ортея с ними, ни Оксане, ни Николаю ничего не грозит, но если сообщить в полицию, то предсказать, как повернутся события, уже невозможно.

– Почему?

– Дело может дойти до стрельбы. Стрелять в безоружных людей никто просто так не станет, но вот в собаку…

– Вы боитесь, что при задержании Ортея может пострадать?

– Что? – Лена поперхнулась и была вынуждена отпить вонючего чая. – Да-да, именно. Поэтому-то я и обратилась к вам.

– А чем тут я могу помочь? – удивился Евгений.

– Я бы хотела использовать все доступные возможности уладить конфликт мирным путем. Вы все равно уже занимаетесь распутыванием этого дела, и у вас есть связи, свои источники информации. Мне не нужно от вас никакого специального содействия. Просто, если у вас вдруг появятся какие-нибудь новые сведения, дайте мне знать.

– Я не против, но и мне самому для этого нужно знать побольше. Вы можете хотя бы примерно описать мне ваших беглецов? Есть ли у них особые приметы, какая одежда была на них в тот день, когда они исчезли?

– Да, конечно! – Лена раскрыла сумочку и извлекла из нее пару фотографий. – Вот. К сожалению, насчет одежды я ничего сказать не могу, меня в тот день не было на работе.