Полная версия
Контора идёт по следу
Возникает еще один вопрос. Почему фото распределили только среди охранников, дежуривших по внешнему периметру Кремля, почему они не достались тем, кто был внутри? Ведь сам факт раздачи фотографий дезертира уже свидетельствует о том, что от него ожидали каких-то враждебных проявлений, не так ли?
…И последнее. Последнее по счету, но отнюдь не по важности.
Когда Брежнев, Косыгин и Подгорный погрузились в правительственный «членовоз», в машине раздался телефонный звонок. Трубку поднял адъютант генсека.
Звонил Цвигун, попросил к телефону Брежнева. Не вдаваясь в подробности, он порекомендовал дорогому Леониду Ильичу сделать во время движения перестроение и следовать в кортеже под номером «три».
Значит, Цвигун отдавал себе отчет, что ожидаемые от Ильина враждебные проявления строго адресны и нацелены в Брежнева и находящихся с ним в машине лиц?
Подстраховывался Семён Кузьмич не потому, что пекся о государственной безопасности и о престиже державы, а лишь для того, чтобы не потерять своего драгоценного родственника и благодетеля – это же собственной смерти подобно!
В напутствии под занавес был скрыт тонкий расчет.
Во-первых, последние предупреждения, как и те, кто их делает, лучше запоминаются.
Во-вторых, зачем мешать Ильину совершить то, что он задумал? Его лишь надо замкнуть на «негодный объект», и пусть себе стреляет по второй машине, тем более что в ней едет Береговой, внешне так похожий на Брежнева. Спрос-то всё равно будет с Андропова: он же пока во главе государственной безопасности. И дай бог, чтобы этот младший лейтенант наделал больше шуму! А если он кого-нибудь угрохает, ну что ж, так тому и быть – тем яснее станет для всех несостоятельность этого рафинированного эстета Андропова на посту председателя КГБ.
Во главе такой организации должен стоять боевой генерал и летописец партизанского движения в Белоруссии Семён Кузьмич Цвигун, и никто другой!
СПЕШНЫЕ КОНТРМЕРЫРасчеты Цвигуна по части масштабов скандала и позора для державы оправдались. Авторитет органов госбезопасности был подорван основательно. И не столько внутри страны, как за ее пределами – в глазах мировой общественности и наших союзников.
А что же Андропов? Неужели доверился своему заму и отдал все на откуп Его Величеству Случаю?
Искусственно созданный Цвигуном цейтнот не позволил Андропову эффективно использовать всю кагэбэшную рать – секретных агентов, – которым было вменено в обязанность находиться в толпах москвичей по пути следования космонавтов. Не были они вовремя снабжены и фотографиями блуждающего террориста. А то, что Ильин прибыл в Москву для совершения террористического акта, у Андропова сомнений не было.
Догадался председатель и о том, что его заместитель также не питает иллюзий в отношении намерений вооруженного двумя пистолетами боевика. А меры по его розыску, инициированные Цвигуном, носят лишь показной и отвлекающий характер.
Умел Семён Кузьмич завернуть воздушный шарик в красивую упаковку, ничего не скажешь!
* * *Как только Андропову доложили, что террорист – офицер, у него мелькнула мысль: не заговор ли это военной контрразведки, находившейся в ведении и под патронажем генерала Цвигуна?
Идею эту Андропов отверг, вспомнив, что авторитет Семёна Кузьмича в офицерской среде нулевой.
«Просто, – решил председатель, – Цвигун пытается воспользоваться шансом, предоставленным ему судьбой. Убийства Брежнева он не желает – это ясно, как божий день, но пассивно потворствовать возникновению скандала – это в его интересах. Ведь он считает себя обойденным, став всего лишь заместителем. Эх, Семён Кузьмич, Семён Кузьмич! С вашим интеллектом урюпинской милицией командовать, а не Комитетом госбезопасности!»
Опасность возникновения скандала заставила Андропов действовать энергично.
По его указанию была усилена охрана Кремля и подъездов к нему со стороны Боровицких и Спасских ворот (последние рассматривались как запасной въезд) надежными оперативниками из центрального аппарата КГБ.
Затем он отдал распоряжение председателю Государственного комитета по телевидению и радиовещанию беспрестанно передавать в эфир информацию о порядке следования машин в кортеже, подчеркивая, что во втором автомобиле находятся Брежнев, Косыгин, Подгорный.
– Юрий Владимирович, – взмолился председатель Госкомтелерадио, – но ведь это всё равно что при входе в подъезд вывесить объявление:
«Уважаемые домушники, деньги находятся в квартире на втором этаже!»
Если мои дикторы во всеуслышание сообщат, что во второй машине находится всё руководство страны, то какой-нибудь пьянчуга обязательно запустит в нее бутылкой, это же ежу понятно!
Андропову было совсем не до ежей, поэтому он, вопреки своей привычке выражаться просто и без назидания, сказал:
– Вы – государственный человек, товарищ Месяцев, а не феодал! С каких это пор в Госкомитете появились в а ш и дикторы? Да и вообще, ежи какие-то у вас на уме… Может, вас на зоопарк перебросить? Имейте в виду, что телевизор и радиоприемник у меня включены, поэтому я лично прослежу за работой ваших дикторов… До свидания!
Месяцев понял, что у Андропова, этого с виду плюшевого медвежонка, стальные челюсти. Через год он в этом убедится окончательно: его место займет «железный канцлер» теле-радиоэфира Сергей Лапин.
…Последнее, что сделал Андропов перед тем, как Ильин нажал на спусковой крючок, – позвонил в машину Брежнева и предложил немедленно перестроиться, заняв в кавалькаде последнее, пятое, место.
Перечить Леонид Ильич не стал, тем более что это было уже второе предупреждение, и ни от кого-нибудь – от высших чинов госбезопасности! Конспиратор он был отменный, поэтому, положив трубку, с наигранным недоумением обратился к Косыгину и Подгорному:
– А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов? Скромнее надо быть, товарищи, скромнее…
Отодвинув задвижку разделяющей салон перегородки, скомандовал водителю:
– Ну-ка, Виктор, быстро в хвост колонны… Чтоб мы последними были!
…Когда стихли выстрелы, лимузин с «Большой Тройкой» рванул в Кремль и тут же врезался в машину «скорой помощи», мчавшуюся на звук пальбы.
При ударе Брежнева отбросило на перегородку, и он рассек в кровь бровь. Поэтому награды, как это видела вся страна, космонавтам вручал Подгорный.
Кстати, после инцидента у Боровицких высшее руководство страны: Брежнев, Косыгин, Подгорный – никогда более не находились одновременно в одной машине или самолёте. Политбюро опасалось рецидивов «боровицкого синдрома».
РАЗБОР «ЗАЛЁТОВ»Дело раскручивали в течение года.
«Каждой сестре досталось по серьге»: со своих постов слетели многие генералы и старшие офицеры Ленинградского военного округа. Добрались даже до военкома Смольнинского района, имевшего несчастье несколькими годами ранее призвать Ильина на военную службу. Двоих сослуживцев террориста, младших лейтенантов А. Степанова и А. Васильева, осудили по статье 88 «прим» УК РСФСР «за недоносительство» на пять лет лишения свободы каждого.
Сегодня они считают, что их вина состояла в том, что они были излишне откровенны со следствием. Недаром говорится: «Чистосердечное признание облегчает душу, но удлиняет срок».
«Недоносительство» Степанова и Васильева заключалось в следующем.
Однажды на дежурстве они включили телевизор и из программы «Время» узнали, что в Гане произошел очередной военный переворот и к власти пришли молодые офицеры.
Ильин на известие отреагировал моментально, спросив у сослуживцев, возможно ли такое у нас, ведь все отчаянные ребята сложили головы на фронтах Великой Отечественной. Вот и всё. О чем должны были донести сослуживцы Ильина, думается, они и до сих пор не понимают…
…Ильину предъявили обвинение по пяти статьям Уголовного кодекса: распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй; попытка теракта; убийство; хищение оружия; дезертирство. Но не судили – признали невменяемым.
Думается, окажись любой на его месте, он тоже был бы признан душевнобольным. Ведь вынести Ильину нормальный, полновесный приговор – означало бы признать, что в государстве есть какие-то недовольные, чуть ли не вооруженная оппозиция.
«Да как такое может быть?! В стране, где так вольно дышит человек, где все трудящиеся еженощно рыдают от избытка любви перед портретами пролетарских вождей (80 копеек комплект в те годы), один урод – вдруг на тебе! – стреляет в самого главного вождя! Да что же о нас подумает заграница?! Что у нас чего-то там недостает – то ли свободы, то ли колбасы. Нет уж, как хотите, но Ильин – шизик!»
А тут ко времени подоспел профессор Снежневский с открытием вселенского значения – новой болезнью, вялотекущая шизофрения называется.
Кстати, чистейшей воды плагиат, украденный Снежневским у Хермана Левин-Гольдшмидта, отвязного теолога, отторгнутого и высмеянного своими коллегами за дремучее невежество в вопросах психиатрии вообще и за вялотекущую шизофрению, в частности.
Кстати, Левин-Гольдшмидт состоял на иждивении у западных спецслужб. В своих трудах, датированных началом 80-х годов XIX века, он выворачивал наизнанку Библию, пытаясь облагородить один из смертных грехов – измену. Он оправдывал предательство, используя исторические аналогии, представлял измену как вселенски обусловленное явление. Смотрите, мол, делали же это праотцы рода человеческого, почему же нам запрещено?
…Зарубежные школы психиатров до сих пор отказывают вялотекущей шизофрении в праве на существование, так как наипервейшими признаками шизофрении является наличие у больного бреда и галлюцинаций. Не важно, в какой форме – письменной или устной – они выражены.
Почитатели теории Снежневского, приверженцы вялотекущей шизофрении, утверждают, что указанные симптомы могут и отсутствовать. Странно, да? Симптомов нет, а человек болен!
На Западе сразу поняли: эта болезнь, вернее, этот диагноз – не что иное, как заказ КПСС и КГБ.
…Арсенал спецсредств Комитета госбезопасности пополнился еще одним безотказным орудием борьбы с инакомыслием. Снежневский получил свою Золотую Звезду Героя соцтруда, а советские диссиденты – свой диагноз.
И каким бы ты ни был активным правозащитником – всё равно ты вялотекущий шизофреник. Так постановила Партия и ее боевой отряд охранения на марше к светлому будущему – Пятое управление Комитета госбезопасности Союза ССР, возглавляемое генералом Филиппом Бобковым.
ПРОГУЛ ДЛИНОЮ В 18 ЛЕТТерритория ограждена каменной стеной с колючей проволокой. По углам – вышки с автоматчиками. Предзонник с контрольно-следовой полосой и еще одним ограждением из колючей проволоки. Внутренний глухой забор с колючей проволокой. Сигнализация. Овчарки. Телекамеры.
Это не из фильмов о войне и о фашистских концлагерях. Это Казанская спецпсихбольница, куда в 1970 году попал Ильин и где он провел восемнадцать лет заточения в одиночной камере.
Во внутренней охране помимо надзирателей (вольнонаемных прапорщиков) за больными наблюдают… расконвоированные уголовники, отбывающие сроки за тяжкие преступления. Уголовников именуют «санитарами» (в белых куртках и белых пилотках), антисоветчиков – «больными» или просто – «дураками». Отдежурив смену, уголовники смотрят телевизор, играют в волейбол, ходят в школу.
«Дураков», даже по малой нужде, не всегда выпускают из камер: они писают в ботинок, выливают в окно.
«Санитары» избивают «дураков» по любому поводу, иногда за экзекуцией наблюдает кто-нибудь из медперсонала. Бьют безжалостно, наибольшие повреждения причиняя внутренним органам, в особенности почкам и печени. Цель: отправить всякого прибывшего на излечение диссидента с «уткой» по жизни.
* * *В таких условиях Ильин пробыл около двух лет, пока не закончили строительство нового корпуса с одиночными камерами.
Встретил он и экскаваторщика, и пиротехника. Последний за время пребывания в больнице в свой ставший легендарным после совершенных им действий на Красной площади афоризм внес существенные изменения.
Когда в больнице появился Ильин, пиротехник вместо фразы: «Уходя, гасите всех, сила вся в кефире!» уже говорил: «Уходя, гасите свет – кайф в аминазине!»
…Экскаваторщик поначалу всё пытался выведать у персонала расстояние от больницы до Мавзолея, но после того, как уголовники несколько раз устроили ему так называемое «тестирование в барокамере», усыпальница вождя международного пролетариата потеряла для него былую привлекательность.
«Тестирование в барокамере» проводилось якобы в целях выяснения физических возможностей подопытного для работы космонавтом и на практике реализовывалось так: орущего благим матом «дурака», невзирая на его рост и комплекцию, «санитары» заталкивали в прикроватную тумбочку и, затащив ее на второй этаж, сталкивали вниз. Чтобы тестируемый не вывалился наружу, скатываясь кубырем по ступеням, тумбочку обматывали веревкой.
Как ни странно, но тумбочки иногда выдерживали это испытание.
Когда уголовники попытались «тестировать» Ильина, он зубами впился в нос одному из атакующих и не отпустил его до тех пор, пока совсем не откусил.
После этого инцидента подготовка Ильина в космонавты пошла по другому плану: настоящие санитары стали превращать ягодицы террориста в решето, вкалывая ему избыточные дозы аминазина.
…После «выписки» Ильина из спецбольницы выяснилось, что в 1969 году во всеобщей суете и суматохе командование части, где служил террорист-неудачник, не исключило его из списков личного состава, другими словами, он не прошел законной процедуры увольнения.
В 1990 году с помощью ловкого адвоката Виктор Ильин отсудил у Ленинградского военного округа все причитающиеся ему деньги за вынужденный прогул, длившийся 18 лет, и, получив два портфеля сторублевых купюр, приобрел кооперативную квартиру.
* * *Что касается Леонида Ильича, то 22 января 1969 года он впервые воочию столкнулся с мистическим явлением – провидческим даром Ламы.
Через некоторое время Брежневу представился еще случай убедиться в предназначении Ламы оповещать его о грозящей ему смертельной опасности.
Глава третья. Провидческий дар кота действует!
Рабочий день Брежнева на даче в Заречье начинался в 8. 30, когда он в сопровождении телохранителей выезжал в Кремль.
20 февраля 1970 года, ровно в 6.00 Лама ворвался в спальню Хозяина и стал тереться о его ноги, а при каждой попытке Брежнева выйти из помещения хватал его зубами за манжеты брюк.
Леонид Ильич, вспомнив, что именно так вел себя кот годом ранее, накануне покушения у Боровицких ворот, решил проверить свои догадки и поэкспериментировать.
«Ребята, – заявил он “прикрепленным”, торопящимся сдать смену другой бригаде, ожидавшей генерального в Кремле, – вы поезжайте, а я здесь поработаю еще с документами… А за мной пришлите ваших сменщиков».
Слово охраняемого – приказ. Уехали без него. На трассе, сбоку, вылетела военная грузовая машина – солдатик за рулем не посмотрел влево. В итоге водитель правительственного ЗИЛа, на котором должен был ехать генсек, от столкновения ушел, но машину развернуло и ударило о стоящий на обочине трейлер.
В ЗИЛе находились шесть сотрудников, пятеро из них бодрствовали, поэтому сумели сгруппироваться и уцелели, хотя и получили травмы различной степени тяжести: сломанные ребра, сотрясение мозга, ушибы, ссадины. Володе Егорову, который спал, сидя на месте отсутствующего «охраняемого», снесло полчерепа.
Когда о происшествии доложили по радиотелефону Брежневу, тот не раздумывая затребовал с кухни дополнительный кусок телятины с кровью для Ламы.
Вслед за этим Леонид Ильич попросил дежурного телефониста соединить его с Индирой Ганди. Ничего не объясняя, попросил ее найти предлог и наградить далай-ламу каким-нибудь индийским орденом, достойным его статуса.
…В 1971 году Брежнев окончательно уверовал в провидческий дар Ламы.
В начале года генеральный получил приглашение от президента Франции Жоржа Помпиду посетить страну с официальным визитом. Помощники и советники Брежнева стали готовить его к поездке.
Оказалось, что не только они готовились к встрече двух глав государств. Недобитые прежним президентом Франции, генералом де Голлем, члены террористической организации ОАС, перешедшие на нелегальное положение в Алжире и Франции, задумали напомнить о себе двойным покушением на Помпиду и Брежнева.
Лама вел себя спокойно до тех пор, пока Леонид Ильич не собрался сесть в машину, которая должна была доставить его во Внуково-2 для вылета в Париж. Кот тут же пришел в состояние крайней нервозности. Как это бывало и раньше, он зубами хватал Брежнева за манжеты штанин, буйствовал, а в промежутках вдруг затихал и неотрывно смотрел на Хозяина своими желтыми глазами-блюдцами.
Леонид Ильич попытался успокоить Ламу. Увы! Тот даже не позволил надеть на себя ошейник, к которому привык, выезжая с Брежневым в заграничные поездки. Одно уже это обстоятельство заинтриговало Брежнева и заставило проявить повышенную бдительность. Он позвонил председателю КГБ Юрию Андропову и, ничего не объясняя, спросил, нет ли каких-либо новых данных по Франции.
Андропов ответил, что получасом ранее получил от нашей внешней разведки сведения о готовящемся оасовцами покушении на Помпиду и на него, генерального секретаря ЦК КПСС.
Брежневу ничего не оставалось делать, как перенести поездку на другое время. И, действительно, дня через два зачинщики заговора были арестованы, и французские газеты раструбили на весь свет, что на Брежнева и Помпиду готовилось покушение.
* * *В середине 1970-х Леонид Ильич по настоянию жены впервые поставил на заседании Политбюро вопрос о своей отставке.
Однако «старики» – Тихонов, Соломенцев, Громыко и Черненко – не допустили этого: больной и немощный Брежнев был им удобен. Они дружно начали отговаривать его:
«Да что вы, Леонид Ильич! Вы еще полны творческих сил. Не может быть и речи о вашем уходе на пенсию. Вы просто поменьше себя утруждайте. Мы сами будем на себя больше брать…»
Однако Леонида Ильича такой поворот событий заставил призадуматься.
Покушение в январе 1969 года, инцидент с Володей Егоровым, которому в аварии снесло полчерепа, заговор оасовцев в 1971-м, внушили Брежневу мысль о том, что по пятам за ним следует злой рок, уготовивший ему насильственную смерть.
А единодушный отказ ветеранов Политбюро отпустить его на заслуженный отдых? Это что? Не свидетельство ли это тому, что они держат его в качестве «живой мишени для отстрела»!
Не найдя объективных доказательств своим сомнениям, Леонид Ильич поделился ими с женой.
Вердикт Виктории Петровны был резким и бескомпромиссным:
«Да, Лёня, надо уходить. Ты ведь ничего уже не можешь. А те, кто еще что-то может, – все эти тихоновы, соломенцевы и черненки – им ничего не нужно, кроме собственных кресел. Поэтому они тебя и держат. Возможно, как “живую мишень”, а возможно, потому что очень боятся, чтобы кто-то из молодых, тот же Романов, не вырвался вперед, – ведь тогда им всем придет конец… Уходи!»
Однако атеросклероз сосудов головного мозга и увлечение наркотическими средствами сделали Брежнева неполноценным не только физически, но и умственно. Потеряв способность критически оценивать свои поступки, он стал безвольной игрушкой в руках хитромудрых соратников по Политбюро.
Глава четвертая. Самоубийство в знак протеста
Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина.
23 марта 1982 года по программе визита Брежнев должен был посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством, и все вместе решили, что программа достаточно насыщена и посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.
По словам личного телохранителя Леонида Ильича, Владимира Медведева, со всеми запрограммированными посещениями управились довольно быстро. Возвращаясь в резиденцию, Брежнев посмотрел на часы и обратился к первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Рашидову:
– Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо… Возникнут вопросы… Пойдут разговоры… Надо ехать!
Разговор зашел при подъезде к резиденции. Вмешался начальник охраны Брежнева, генерал Рябенко:
– Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы ее вернуть, нужно время… Да и потом, мне докладывают из резиденции, что ваш питомец Лама просто с ума сошел, управы на него никакой, беснуется, не приведи господь, покусал уже всех «прикрепленных»…
Это был последний козырь Рябенко. Он ничего не придумал, сказал как было, ибо для него уже не являлось секретом, что все встречи и визиты Брежнев осуществляет либо отменяет в зависимости от поведения тибетского кота накануне поездки.
Генеральный, уязвленный вторжением подчиненного в сферу его самых сокровенных тайн, жестко ответил:
– Ты вот что. Возвращай охрану, а мой питомец – не твоя забота… О нем я позабочусь сам… На всё про всё даю тебе пятнадцать минут…
Как рассказывал в последующем полковник Котов, бывший начальник 2-го Управления Комитета госбезопасности Узбекской ССР, выйдя из машины, Брежнев с Рашидовым и телохранители двинулись к цеху сборки. Когда проходили под крылом почти готового самолета, народ на лесах также стал перемещаться. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолета, когда вдруг раздался жуткий скрежет. Стропила, окружавшие строящийся самолет, не выдержали, и огромная деревянная площадка – во всю длину самолета и шириной метра четыре – под неравномерной тяжестью перемещавшихся рабочих рухнула! Люди по наклонной покатились на делегацию. Брежнев и Рашидов вместе с сопровождавшими были накрыты рухнувшей площадкой и скатившимися с нее рабочими.
…Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним Рашидов с разбитой головой. Тяжелая площадка, слава богу, не успела никого раздавить.
Генерал Рябенко, повинуясь какой-то внутренней инерции, взглянул на часы. Было 13 часов 23 минуты. Эти цифры он запомнил на всю жизнь.
Телохранители с большим трудом подняли генерального.
Ехать в больницу Брежнев отказался, и телохранители, усадив его на заднее сиденье правительственного ЗИЛа, рванули в резиденцию. Думали как лучше, а оказалось, привезли Хозяина к новой для него трагедии.
…В 13 часов 23 минуты Лама, перекусив металлический поводок и искусав до крови пытавшихся удержать его телохранителей, выбежал на улицу и бросился под колеса первой проезжающей машины.
Когда телохранители сообщили Леониду Ильичу о поведении Ламы накануне инцидента на авиазаводе и показали изуродованный труп «провидца», генеральный обнял генерала Рябенко и, прослезившись, сказал:
– Ты был прав, на авиазавод не нужно было ездить!
Часть III. «Контора глубокого бурения» идет по следу
Глава первая. Подвергай всё сомнению!
Первым, кто обратил внимание на пресловутое влияние смены часовых поясов на генеральных секретарей ЦК КПСС во время их пребывания в Соединенных Штатах, был тот самый майор Владимир Тимофеевич Медведев, который не участвовал в банкете, устроенном американской секретной службой в честь сотрудников КГБ.
В 1973 году он посетил США как «прикрепленный», то есть телохранитель Брежнева.
Сопровождая Горбачёва, генерал-майор Медведев побывал в Штатах трижды уже в должности начальника личной охраны главного перестройщика страны.
Если в декабре 1987-го и 1988-го «хворь» миновала Горби, то в июне 1990-го во время посещения загородной резиденции Джорджа Буша-старшего вирус, вызывающий диарею, добрался и до него.
Проанализировав все обстоятельства, сопутствовавших «хвори» Брежнева и Горбачёва, Медведев нашел в них много общего и пришел к выводу, что они неслучайны, а являются результатом продуманных и заранее спланированных действий. Кого? Ну, конечно же, американских спецслужб. Ну а что еще может прийти в голову генералу, отдавшему тридцать лет своей жизни органам госбезопасности, не понаслышке знавшему гноеточивую натуру секретных служб главного противника!
Особо насторожила генерала привередливая избирательность микроба: он атаковал кишечники только первых лиц советских делегаций. Почему? Чтобы вывести их из строя на время переговоров? Но ведь работоспособность охраняемых не снижалась. Они лишь испытывали моральный и физический дискомфорт. Течет же, черт побери, и всё… из меня! Нет-нет, эту версию надо отбросить! К тому же «гайка развинчивалась» у генсеков только по завершении официальных переговоров, когда они питались на дачах президентов. Не странно ли? Ведь когда главы наших делегаций кормились от посольских кухонь, то ничего подобного с ними не происходило!
