Пунш желаний

В этой постельке лежал, свернувшись клубочком, маленький толстый котик. Он спал. Впрочем, слова «толстый» здесь явно недостаточно. На самом деле котик был круглый как шар. А поскольку мех у него был трёхцветный – рыжевато-коричневый, чёрный и белый, – он казался хорошо набитой диванной подушкой с заплатами, четырьмя короткими лапами и забавным жалким хвостиком.

Когда Мяурицио чуть больше года тому назад пришёл в этот дом по тайному поручению Великого Совета, это был больной, шелудивый, отощавший кот – все рёбра можно было пересчитать.

Сначала он сделал вид, будто случайно забежал к колдуну, просто приблудился, и был очень горд своей хитростью. Но потом, когда увидел, что его не только не выгоняют, а даже всячески балуют, очень быстро забыл про свою тайную миссию. Вскоре он был уже совершенно очарован своим хозяином, был просто в полном восторге! Правда, он вообще легко приходил в восторг, а особенно от всего, что ему льстило и соответствовало его представлениям о престижном образе жизни.

– Мы, коты из высшего общества, – объяснял он колдуну, – умеем держать уровень. Даже в нищете мы не опускаемся ниже нашего ниво[1].

А вот что он рассказал колдуну несколько недель спустя:

– Вы, возможно, поначалу приняли меня за обыкновенную бездомную кошку. Но я на вас не в обиде. Как вы могли догадаться, что я происхожу из древнего рыцарского рода? Наш род ди Мяуро славится также знаменитыми певцами. Вы, наверное, мне не поверите, потому что мой голос звучит сейчас немного хрипло, – на самом деле голос его звучал скорее как кваканье лягушки, чем как мяуканье, – но ведь раньше я тоже был бардом, миннезингером, и тронул своими любовными песнями немало гордых сердец. Мой отец из Неаполя, оттуда, как известно, происходят все воистину великие певцы. На нашем гербе начертан девиз «Красота и отвага» – и тому и другому служил каждый из моего рода. Но я заболел. Почти все кошки в той округе, где я жил, вдруг оказались больны. Во всяком случае, те, которые питались рыбой. А благородные кошки, как известно, больше всего любят рыбу. Но рыба, как выяснилось, была ядовитой, потому что река, где её ловили, отравлена. И я потерял из-за этого мой дивный голос. Другие же почти поголовно погибли. Вся моя семья теперь уже на небе у Большого Кота.

Заморочит сделал вид, что совершенно потрясён этой историей, хотя уж кто-кто, а он-то знал, каким образом река оказалась отравленной. Он ужасно сочувствовал Мяурицио и даже назвал его «трагическим героем», а это было особенно приятно маленькому котику.

– Если хочешь мне довериться, – обратился он к коту, – я тебя выхожу, вылечу и верну тебе голос. Я найду подходящее лекарство. Но запасись терпением – на это требуется время. А главное, ты должен делать всё, что я скажу, и слушаться меня во всём. Согласен?

О, конечно, Мяурицио был согласен! С этого дня он называл Заморочита не иначе как «дорогой маэстро». О поручении Великого Совета Зверей он уже почти не вспоминал.

И разумеется, не догадывался, что Вельзевул Заморочит с помощью Чёрного Зеркала и других магических средств информации давно уже был в курсе того, с какой целью послан кот к нему в дом. Тайный советник колдовских наук тут же решил использовать все маленькие слабости Мяурицио, чтобы обезвредить его, не пробудив при этом ни малейшего подозрения. Простодушный котик чувствовал себя и в самом деле словно в сказочной стране с молочными реками и кисельными берегами. Он ел, и спал, и опять ел, и становился всё толще, всё ленивее, уж до того разленился, что и мышей ловить перестал.

Однако никто ведь не может спать без просыпу много недель и месяцев подряд, даже ленивый кот. И вот Мяурицио время от времени поднимался на своих коротеньких лапках и, покачивая животом, который почти уже доставал до пола, принимался бродить по дому. Заморочиту всегда приходилось быть начеку, чтобы кот не застал его за каким-нибудь злым колдовством. Вот это и привело к тому отчаянному положению, в котором он сейчас находился.

Заморочит стоял перед колыбелькой и глядел на трёхцветный меховой клубочек, так спокойно дышавший, свернувшись на бархатной подушке. Сейчас он его убьёт!

– Проклятое кошачье отродье, – шептал он, – один ты во всём виноват!

Маленький котик замурлыкал во сне.

– Раз уж всё равно всё пропало, – бормотал Заморочит, – так хоть доставлю себе удовольствие свернуть тебе шею.

Его длинные костлявые пальцы уже потрагивали затылок Мяурицио, а тот, не просыпаясь, перевернулся на спинку и, подняв кверху все четыре лапки, с наслаждением протянул ему свою шею.

Колдун отступил.

– Нет, – сказал он негромко, – это ничем не поможет, да и кроме того – всегда успеется.

Половина шестого

Чуть позже колдун уже снова сидел в своей лаборатории и при свете настольной лампы что-то писал.

Он решил составить завещание.

Заковыристым торопливым почерком со множеством росчерков и завитушек он изобразил на листке бумаги следующее:

Моя последняя воля.

Находясь в здравом уме и твёрдой памяти, я, Вельзевул Заморочит, тайный советник по колдовским наукам, профессор, доктор наук и так далее… в возрасте ста восьмидесяти семи лет одного месяца и двух недель, завещаю…

Он перестал писать и начал грызть свою самопишущую ручку, которую имел обыкновение наполнять не чернилами, а синильной кислотой или цианистым калием.

– И вправду приличный возраст, – пробормотал он, – но для таких, как я, это ещё молодой возраст, во всяком случае слишком молодой, чтобы отправляться прямой дорогой в ад.

Например, его тётка, ведьма, прожила уже триста лет, но в профессиональном отношении была ещё крайне активна.

Он слегка вздрогнул, потому что вдруг на стол к нему прыгнул маленький котик. Он зевнул, изящно выгнул розовый язычок, потом потянулся изо всех сил, вытянув сперва передние, а потом задние лапы, и несколько раз решительно чихнул.

– Мяу-ой! – мяукнул он. – Чем это тут так противно воняет? – Он сел прямо на завещание и начал умываться.

– Хорошо ли вы спали, господин камерный певец? – раздражённо спросил колдун и весьма нелюбезно оттолкнул его в сторону.

– Не знаю, – ответил Мяурицио. – Я всегда чувствую себя ужасно усталым, сам не знаю почему. А кто это здесь был, пока я спал?

– Никого не было, – мрачно буркнул колдун. – Пожалуйста, не мешай мне сейчас. Я должен работать. Дело очень срочное.

Мяурицио принюхался:

– Но ведь пахнет как-то странно. Здесь был кто-то чужой.

– Да что ты! – сказал Заморочит. – Это всё тебе приснилось. Воображение! А сейчас заткнись.

Кот начал умывать лапкой мордочку, но вдруг остановился и с удивлением поглядел на колдуна:

– Что случилось, дорогой маэстро? У вас такой подавленный и пришибленный вид.

Заморочит нервно мотнул головой:

– Ничего не случилось. А теперь оставь-ка меня наконец в покое. Понятно?

Но Мяурицио не отставал. Наоборот, он снова сел на завещание и стал тереться головой о руку колдуна, тихонько мурлыкая:

– Уж я догадываюсь, почему вы такой печальный, маэстро! Сегодня предновогодний вечер, и все празднуют его в весёлой компании. А вы сидите здесь одинёшенек, всеми покинутый. Мне вас так жалко!

– Все! – проворчал Заморочит. – Я – это не все!

– Да, конечно, – поспешил согласиться котик. – Вы – гений и великий благодетель людей и животных. А великие всегда одиноки. Я-то ведь знаю. А не хотите ли в порядке исключения немножко прогуляться и позабавиться? Это вас наверняка утешило бы и успокоило.

– Типично кошачья идея, – ответил колдун, раздражаясь всё больше и больше. – Я терпеть не могу весёлую компанию.

– Но, маэстро, – горячо продолжал Мяурицио, – разве вы не знаете поговорку: «Разделённая радость – радость вдвойне»?

Заморочит стукнул кулаком по столу.

– Научно доказано, – сказал он резко, – что часть всегда меньше целого. Я никогда ничего не делю ни с кем. Намотай себе это на ус и заруби на носу!

– Хорошо, хорошо, – испуганно ответил котик, а потом добавил льстивым голоском: – Ведь, в конце концов, у вас есть я.

– Да! – злобно рявкнул колдун. – Только тебя мне и не хватало.

– Правда? – обрадовался Мяурицио. – Вам меня не хватало?

Заморочит нетерпеливо засопел, вне себя от ярости:

– Да убирайся ты наконец! Проваливай! Отправляйся в свою комнату! Мне надо кое-что обдумать. У меня неприятности.

– А может, я могу вам чем-нибудь помочь, дорогой маэстро? – услужливо осведомился котишка.

Колдун застонал и закатил глаза.

– Ну ладно, – вздохнул он. – Если тебе так уж хочется, поди помешай в котелке над огнём, вон там, в камине, эликсир № 92. Только смотри – не дремать и не клевать носом. А то знаешь, что случится!

Мяурицио спрыгнул со стола, потрусил на своих коротеньких лапках к камину и схватил передними лапами хрустальную волшебную палочку.

– Наверняка это очень нужное лекарство, – мурлыкал он, осторожно помешивая варево. – Может быть, это даже средство для восстановления моего голоса, которое вы так долго стараетесь подыскать опытным путём?

– Может быть, ты наконец заткнёшься? – заорал колдун.

– Да-да, конечно, маэстро, – послушно промурчал Мяурицио.

Некоторое время всё было тихо, только метель свистела и выла вокруг виллы «Кошмар».

Без четверти шесть

– Маэстро, – снова заговорил шёпотом маленький котик, – маэстро, у меня, знаете, тяжело на сердце.

Заморочит ничего не ответил, только с отчаянным видом опёрся головой на руку. И котик продолжал чуть погромче:

– Я должен вам кое в чём признаться. Это уже давно тяготит мою совесть.

– Совесть?.. – Заморочит скривил рот. – Гляди-ка, даже у котов имеется совесть?

– О-о-о, даже очень, – заверил его Мяурицио с серьёзным видом. – Может быть, не у всех, но у меня уж точно. Я ведь всё-таки из старинного рыцарского рода.

Колдун откинулся на спинку стула и со страдающим выражением лица закрыл глаза.

– Дело вот в чём… – запинаясь, начал Мяурицио, – Я ведь не тот, кем кажусь.

– Да кто тот? – заметил Заморочит весьма двусмысленно.

Кот продолжал помешивать варево, не отрывая глаз от чёрной похлёбки.

– Ведь всё время, что здесь нахожусь, я кое о чём умалчивал, маэстро. И теперь мне ужасно стыдно. Поэтому я решил сегодня, в этот особенно праздничный вечер, во всём признаться.

Колдун открыл глаза и внимательно посмотрел на Мяурицио через очки с толстенными стёклами. Губы его на мгновение сложились в насмешливую улыбку, но котик ничего не заметил.

– Вы это знаете лучше, чем кто-либо, маэстро, что в мире повсюду происходит что-то очень дурное. Всё больше живых существ заболевает, всё больше деревьев умирает, всё больше рек оказываются отравленными. Поэтому звери давно уже собрались на большое собрание, конечно, тайное, и решили найти причину всех этих бед. И вот наш Великий Совет Зверей решил разослать своих тайных агентов во все концы света, чтобы наблюдать за всем, что происходит. И я пришёл к вам, дорогой маэстро, чтобы за вами шпионить.

Он сделал паузу и уставился на колдуна огромными светящимися глазами.

– Поверьте, – продолжал он затем, – всё это было мне очень нелегко, потому что деятельность подобного рода не отвечает моим благородным принципам. Я делал это только потому, что обязан был делать. Это был мой долг по отношению к другим животным.

Он снова сделал паузу, а затем добавил немного смущённо:

– Вы теперь на меня очень сердитесь?

– Не забывай помешивать! – сказал колдун и, несмотря на мрачное настроение, с трудом подавил смешок.

– Вы сможете меня простить, маэстро?

– Ладно уж, Мяурицио, я тебя прощаю. Забудем!

– Ох, – облегчённо выдохнул котик, тронутый до глубины души. – Какое благородство! Как только я выздоровею и не буду таким усталым, тут же отправлюсь в Великий Совет Зверей и расскажу им, какой высокой души вы человек. Даю вам в этом торжественное обещание к Новому году!

Это напоминание заставило колдуна мгновенно вновь прийти в дурное настроение.

– Ладно, кончай эту плаксивую чепуху! – хрипло проговорил он. – Ты действуешь мне на нервы.

Мяурицио, сбитый с толку, озадаченно замолчал. Он никак не мог себе объяснить внезапную нелюбезность маэстро.

В этот момент раздался стук в дверь.

Без десяти шесть

Колдун выпрямился и сидел теперь словно аршин проглотил. Постучали во второй раз – громко и отчётливо.

Мяурицио перестал помешивать варево и простодушно заметил:

– Мне кажется, маэстро, стучат.

– Ш-ш-ш, – зашипел тот. – Тише!

Ветер тряхнул оконные рамы.

– Только не сейчас! Нет, нет! – заскрипел зубами Заморочит. – Клянусь химическим оружием и всеми отравляющими веществами, это просто некорректно! Нечестная, грубая игра!

В третий раз постучали – уже довольно нетерпеливо.

Колдун заткнул уши руками:

– Пусть оставят меня в покое. Меня нет дома.

Стук усилился. Теперь уже колотили в дверь, и сквозь завывание метели можно было неясно расслышать хриплый каркающий голос, звучащий довольно сердито.

– Мяурицио, – прошептал колдун, – дорогой котёнок, будь уж так добр, пойди-ка открой и скажи, что я неожиданно уехал. Просто скажи, поехал, мол, к своей престарелой тётушке Тирании Вампирьевне, чтобы отпраздновать с ней Новый год.

– Но, маэстро, – удивлённо отозвался котик, – это ведь самая настоящая ложь. Вы всерьёз требуете этого от меня?

Колдун возвёл глаза к небу и застонал:

– Не могу же я, в конце концов, сказать это сам!

– Ладно, ладно, маэстро, хорошо! Для вас я всё сделаю.

Мяурицио потрусил к двери, пододвинул, напрягая все свои слабые силы, скамеечку, взобрался на неё, повернул огромный ключ и, когда замок открылся, вцепился в ручку, чтобы дверь не захлопнулась. Снежный вихрь рванул дверь и ворвался в помещение. Бумаги в лаборатории разлетелись и закружили в воздухе, а зелёное пламя камина прибило ветром до горизонтального положения.

Но за дверью никого не было.

Шесть часов вечера

Кот вышел, сделал несколько осторожных шагов, немного побродил перед дверью, осмотрелся в темноте по сторонам, потом снова вернулся в дом и стряхнул снег с шубки.

– Никого, – сказал он. – Наверное, какая-то ошибка. Где же вы, маэстро?

Заморочит вынырнул из-за спинки ужасного кресла.

– Правда никого? – спросил он. – Точно?

– Точно. Никого, – заверил его Мяурицио.

Колдун выбежал в переднюю, с грохотом захлопнул наружную дверь и запер её, много раз повернув ключ. Потом вернулся в лабораторию, бросился в кресло и громко запричитал:

– Дождаться не могут! Хотят именно сегодня свести меня с ума!

– Кто? – удивлённо спросил Мяурицио.

Но тут снова раздался стук. На этот раз яростный.

Лицо Заморочита исказилось гримасой страха и бешенства, зрелище было ужасающее.

– Со мной это не пройдёт! – выкрикнул он. – Нет, нет! Мы ещё посмотрим!

Он снова прокрался в переднюю, а маленький котик тихо поплёлся вслед за ним.

На указательном пальце левой руки колдуна красовалось кольцо, украшенное большим рубином. Разумеется, это был магический камень, он мог поглощать и накапливать огромное количество света, а когда этот аккумулятор был хорошо заряжен, он представлял собой смертельное оружие.

Заморочит медленно поднял руку, прищурил глаз, прицелился, и красный лазерный луч словно стрела просвистел по коридору, оставив в тяжёлой входной двери тонкое, как игла, дымящееся отверстие. Колдун стрельнул во второй раз и в третий, и ещё, и ещё, пока не иссякла энергия рубина и массивные деревянные створки двери не были изрешечены сверху донизу.

– Вот так-то, – сказал он и громко вздохнул с облегчением. – Теперь всё тихо!

Он вернулся в лабораторию и снова сел за стол писать завещание.

– Но, маэстро, – запинаясь, промяукал в ужасе маленький котик, – а вдруг вы в кого-нибудь попали там, за дверью?..

– И поделом ему, – буркнул Заморочит. – Что он шатается тут, вокруг моего дома!

– Но ведь вы даже не знаете, кто это был! А вдруг это какой-нибудь ваш друг?

– У меня нет друзей.

– Или, может, кто-нибудь, кто нуждается в вашей помощи.

У колдуна вырвался короткий безрадостный смешок:

– Ты не знаешь жизни, малыш. Кто стреляет первым, тот бьёт без промаха. Запомни это.

Но тут снова постучали.

Пять минут седьмого

Заморочит молчал и только скрипел зубами.

– Это в окно, – мяукнул Мяурицио. – По-моему, маэстро, это в окно стучат.

Он прыгнул на подоконник, приоткрыл створку окна и через щёлку ставней поглядел на улицу.

– Там кто-то сидит, – прошептал он. – Вроде как птица, вроде как ворон.

Заморочит продолжал молчать, только поднял вверх руки, словно бы что-то отвергая.

– А вдруг какой-нибудь несчастный случай? – продолжал котик и, не дожидаясь приказа колдуна, толкнул ставню.

Вместе с облаком снега в лабораторию влетела птица, настолько ощипанная, что скорей напоминала не ворона, а большую бесформенную картофелину, в которую как попало воткнули несколько чёрных перьев. И всё же это был ворон. Он приземлился, проехался на худых лапах ещё немного по полу, прежде чем смог остановиться, и, взъерошив жалкие остатки перьев, открыл весьма внушительный клюв.

– Как же так! Как же! Как же! – закаркал он громогласно. – Вы, я вижу, не торопитесь открывать! Тут и помереть можно, пока дождёшься. Да ещё стреляете в пришедших – вот смотрите, последнее хвостовое оперение продырявили! Ну и манеры! Где мы с вами находимся?

И вдруг он заметил кота. Котик глядел на него большими горящими глазами. Ворон втянул голову в крылья, отчего стал казаться каким-то горбатым, потом растерянно прокаркал:

– Ой-ой! Пожиратель птиц! Этого ещё не хватало! Ну спасибо вам. Дело, видно, кончится катастрофой!

Мяурицио, который за всю свою недолгую жизнь ещё не поймал ни одной птички, а уж тем более такой огромной и зловещей, сперва даже вообще не понял, что речь идёт о нём.

– Алло! – мяукнул он с достоинством. – Привет, незнакомец!

Колдун всё ещё молча, с большим недоверием разглядывал странного пернатого.

Ворон чувствовал себя всё более неуютно. Он смотрел то на кота, то на колдуна, вертя головой из стороны в сторону, и наконец прокартавил:

– Если вы не против, господа, я попросил бы закрыть окно, потому что всё равно уже больше никто не влетит, а тут такой чертовский сквозняк. Я его опасаюсь, у меня и так в левом крыле ревматизм или как это там называется?

Котик закрыл окно, спрыгнул с подоконника и начал ходить большими кругами вокруг пришельца. Он хотел всего лишь посмотреть, не случилось ли что с вороном, но тот, похоже, расценил интерес к себе Мяурицио совсем по-другому.

Заморочит тем временем вновь обрёл дар речи.

– Мяурицио, – приказал он, – спроси-ка этого стервеца-стервятника, кто он такой и что он здесь позабыл.

– Мой дорогой маэстро, – сказал котик как можно более благовоспитанно, – хотел бы узнать, как тебя зовут и зачем ты пожаловал?

Круги кота становились всё уже и уже.

Птица вращала головой, не спуская глаз с Мяурицио.

– Передай твоему маэстро от меня сердечный привет. – При этом он в отчаянии подмигнул коту одним глазом. – Моё достойное имя, с вашего разрешения, Яков Карк, и я являюсь, так сказать, летучим «мальчиком на побегушках» у мадам Тирании Вампирьевны, его многоуважаемой тётушки. – При этом он подмигнул другим глазом. – А кроме того, никакой я не стервятник, с вашего разрешения. Я птица совсем другой породы. Я не коршун, не ястреб, а старый, испытанный жизнью ворон, можно даже сказать, ворон-бедолага.

– Гляди-ка, ворон! – с усмешкой заметил Заморочит. – Хорошо, что ты это разъяснил, а то и не догадаешься.

– Ха-ха, страсть как остроумно, – чуть слышно прокаркал Яков Карк.

– Бедолага? – с состраданием осведомился Мяурицио. – Какая с тобой беда? Говори, не бойся. Мой добрый маэстро тебе поможет.

– Какая беда? Невезение. Вечное невезение, – мрачно заявил Яков. – Например, надо же было мне попасть сюда, чтобы встретить этого ужасного пожирателя птиц! И перья у меня все выпали после того, как я недавно попал в ядовитое облако. Такие облака за последнее время встречаешь всё чаще, а почему, никто не знает. – Он снова подмигнул коту. – А твоему доброму маэстро можешь передать, что нечего так меня рассматривать, даже если ему не нравится мой потрёпанный наряд. У меня теперь уже нет более приличной одежды.

Мяурицио взглянул на Заморочита:

– Вот видите, маэстро, он и в самом деле попал в беду.

– Спроси-ка этого ворона, – сказал колдун, – почему он всякий раз тебе тайно подмигивает?

Яков Карк, опередив кота, поспешно ответил:

– Слушай, господин тайный советник колдовских наук, это ничего не означает. Просто у меня нервный тик.

– Так-так, – протянул Заморочит. – А почему мы так нервничаем?

– А потому, что я не выношу таких вот надутых типов: разговаривает важно, свысока, да ещё с острыми когтями, и два прожектора на морде. Всё таращится!

До Мяурицио начало доходить, что его сейчас обидели. Этого он, конечно, не мог так оставить. Он навёл марафет, вылизал свою шкурку, прижал уши, распушил хвост, ощетинился, фыркнул и зашипел:

– Маэстро, разрешите мне ощипать эту бессовестную, гнусную птицу? Больно уж он клюв разевает.

Колдун посадил котика на колени и начал его тихонько поглаживать.

– Пока ещё не время, мой маленький герой. Успокойся. Он ведь говорит, что прибыл от моей многоуважаемой тёти. Послушаем, что ему поручено передать. Я только сомневаюсь, можно ли ему вообще хоть сколько-нибудь верить. А ты как считаешь?

– Во всяком случае, у него дурные манеры, – промурчал Мяурицио.

Ворон опустил крылья и гневно прокаркал:

– Ну давайте клюйте меня оба – прямо в гузку!

– Можно только удивляться, – заметил Заморочит, продолжая тихонько почёсывать кота, – да, можно только удивляться, каким вульгарным персоналом окружает себя с некоторых пор моя утончённая тётушка.

– Что?! – пронзительно каркнул ворон. – Нет, уж теперь моё терпение лопнуло! Кто из нас тут вульгарный? Это не шутка, когда в таком состоянии летишь в пургу ночью, чтобы оповестить о приезде моей хозяйки, и прилетаешь как раз к ужину, но нет, не только ничего не дают поклевать, а ещё тебя самого ставят в меню! Так вот, повторяю мой вопрос: кто из нас тут вульгарный?

– Что ты там говоришь, ворон? – всполошился Заморочит. – Тётя Тирания готова сюда пожаловать? Когда же?

Яков Карк всё ещё в бешенстве скакал по полу:

– Сейчас! Сию минуту! В любой момент! Она уже почти здесь!

Заморочит снова опустился в кресло и простонал:

– Ах ты, старая карга! Этого ещё не хватало!

Ворон наблюдал за ним, склонив набок голову, и прокартавил как бы самому себе:

– Ну вот, опять я вестник беды! Очень для меня типично!

– Я полстолетия не видел в лицо тётю Тиру, – причитал колдун. – Что ей вдруг тут понадобилось? Как раз сегодня она примчится. Нет, это мне совсем некстати!

Ворон помахал крыльями:

– Она сказала, что, мол, должна провести сегодняшний праздничный вечер со своим горячо любимым племянником. У него, говорит, есть какой-то особый рецепт пунша или чего-то такого, а у неё его нет, а он ей очень нужен – вот что она сказала.

Заморочит спихнул котика с колен и вскочил.

– Всё-то она знает! – выкрикнул он. – Клянусь всеми опухолями на свете, просто хочет использовать моё безвыходное положение. Под маской родственных чувств впереться ко мне и попытаться втереться в доверие, чтобы совершить интеллектуальное воровство. Уж я-то её знаю, о-о-о как знаю!

Он выкрикнул не то вавилонское, не то египетское проклятие с километр длиной, от которого стеклянные приборы в лаборатории зазвенели на все лады и тысячи шаровых молний с шипением покатились зигзагами по полу.

Мяурицио, никогда ещё не видавший своего маэстро в таком испуге, вскочил огромными прыжками на голову чучела акулы, висевшего среди других препарированных трофеев на стене лаборатории. К его ужасу, оказалось, что и ворон проделал то же самое, и теперь они, сами не зная, как это получилось, держались, уцепившись друг за друга. Неприятно поражённые, они тут же отпустили друг друга.

Тайный советник колдовских наук рылся дрожащими руками в огромной кипе бумаг на своём столе, перебирал их, швырял и всё брюзжал: