О, я люблю тебя

Юля Зу

О, я люблю тебя

Полчетвертого утра. Танцпол почти опустел – я увеличиваю амплитуду движений, не боясь дать кому-нибудь в глаз. Нет уверенности, что этот коктейль мне необходим – на данный момент мята и лед уже прельщают меня больше рома. Но если уж в кармане ровно на мохито и чаевые, почему бы и нет? К стойке приходится продираться.

– Один мохито, пжалста.

Бармен уже что-то смешивает и, не глядя на меня, выкрикивает «ага». Чем ближе утро, тем щедрее усталость. Трудно быть вежливым 100 с гаком коктейлей спустя. Я терпеливо жду, отстукивая ритм «tainted love» пальцами по стеклу стойки и глядя в зал. Когда через некоторое время я возвращаюсь взглядом к бармену, она уже держит в руках мой мохито и дружелюбно улыбается. Я лезу в карман за деньгами, но девушка мотает головой: «Это Ваш 20 коктейль. От заведения».

– Ну тогда это дань вашей красоте, – выговариваю я довольно четко, несмотря на заплетающийся язык. И даже в контровом свете я замечаю как бармен краснеет. Пролепетав, вроде, «спасибо», она тянется к купюрам на стойке, но так неловко, что задевает бокал с мохито, а, пытаясь его поймать, потом еще и резко подталкивает ко мне. Листья мяты на моей футболке искрятся разноцветными огоньками, танцующими в кусочках льда. Мне кажется еще чуть-чуть – и я превращусь из чудовища в принца.

– Боже, мне так жаль! Так жаль… Я… Просто устала, извините. Мне правда жаль… – бармен рассыпается в извинениях и трет мокрое пятно на моей футболке кипельно-белым полотенцем.

Я беру ее руку с полотенцем и хочу отвести от себя, но вместо этого сжимаю ее крепче и даже прижимаю к груди, пытаясь удержать равновесие. «Не надо. Вы так ткань до кости пртрете, – улыбаюсь, чтобы не нивелировать ее старания. – Батарея есть?»

– Батарея?

– Ага, – я наконец отпускаю ее руку и с трудом стягиваю с себя футболку: она оказалась насквозь мокрая. Медленно. Чертовски медленно! Бармен снова краснеет. – Прстите… – зачем-то извиняюсь я за ее робость. Через барную стойку передаю ей футболку: «Повесьте там». И, созерцая недоумение на ее лице, через пару секунд добавляю: «На батарею».

– А, конечно! – кивает она, и завитки ее волос подпрыгивают, словно пружинки. Поразительно, как спокоен ее голос, несмотря на пунцовые щеки и чуть подрагивающие пальцы. Она прижимает мою футболку к своей груди и улыбается. Я тоже улыбаюсь. Так широко, что начинает сводить челюсть. Мой взгляд невольно прыгает с лица на ее грудь и обратно. Это окончательно конфузит ее, и она поспешно удаляется в помещение «только для персонала». Интересно, насколько теплые у них батареи? Сколько мне придется ждать? А потом до меня доходит, что на улице лето, батареи не топят, до дома 30 минут пешком, а я уже чертовски пьян! Глотнув из бокала остатки мохито, я двигаюсь в туалет.

Холодная вода и отражение в зеркале немного приводят меня в чувство. И я понимаю, что нужно отсюда убираться. Игнорируя ухмылки охранников и расширенные зрачки пьяных леди, я отворяю тяжелую входную дверь и – ударяюсь о стену свежего предрассветного воздуха.

Город. Прекрасный, пустынный город. Я удаляюсь от бита, стучащего за стеной клуба, и выхожу на набережную. Ветер треплет волосы. И сглатываемая слюна кажется стала немного солонее. Издали доносятся голоса, и где-то на горизонте мелькают андрогинные силуэты. Я иду быстро. И чем дольше я иду, тем сильнее становлюсь. По ступенькам я уже буквально взлетаю.

Я вернулся домой. Не снимая джинсов и носков, я запрыгиваю в пространство между пододеяльником и простыней. Белье холодное. Я подтягиваю ноги к груди и накрываюсь с головой, оставив лишь маленькую щелку для воздуха. И вот я лежу, как жемчужина меж створок раковины. Спокоен. Безмолвен. Один.

__________

Я поворачиваюсь и одновременно скидываю с себя одеяло. Август в этом году шпарит по-июльски. Марина уже проснулась. Я чувствую ее дыхание на своей щеке. Открываю глаза.

– Привет, сладкий. Что будешь на завтрак: блинчики или омлет?

– Я бы не отказался от минета, – умудряюсь я сказать толком не открывая рта и даже чуточку улыбнувшись.

– Ты же знаешь, что я не завтракаю по утрам, – пытается она подыграть.

– Ну, ты можешь сплюнуть, – я приподнимаюсь на локте и зажмуриваю спросонья один глаз.

– Медовый мой, утро не время для ночных шалостей, – она улыбается и касается рукой моей щеки. – Так ты будешь омлет?

– Нет, – я падаю на подушку. – Нет минета, нет омлета.

Марина вскакивает с постели. И я почти уверен, что расстроена она отнятой возможностью приготовить мне завтрак, а вовсе не моими пошлыми шуточками. Почему им всем обязательно надо мне что-то готовить?

Конечно, я никому не говорю в лоб, что от отношений мне нужен только секс. Я не понимаю людей, которые всю свою жизнь посвящают поиску, как они это называют, «второй половинки». Думаю, таких, как я, мало. Любой вид стремится к экспансии, а в одиночку ни новых территорий не завоюешь, ни мамонта не завалишь. Эволюция избавляется от таких, как я.

Я никогда и ни по кому не скучаю – пожалуйста, не бойтесь оставлять меня одного. И меня не раздражают и не бесят большие скопления людей. Концерты, вечеринки, театры, метро – все это есть в моей жизни. Но весьма дозировано, благодаря авто и зонам vip. Я не таскал для моральной поддержки однокурсников к онкологу, когда мне объявляли результаты биопсии. Я никогда не боялся остаться наедине со своей болью. Физической или моральной – не важно. И я спокойно отношусь к чужой помощи. Не чинить же мне самому компьютеры и машины!? И еще эти схемы IKEA: ни разу не получалось что-то по ним собрать.

Раньше у меня было много одноразовых девчонок, но с возрастом тех, кто оставался лишь на одну ночь, становилось все меньше. Это хорошо. Знакомые люди всегда удобнее новых. Я не социофоб, нет. Но люди мне в основном не интересны. Я просто хочу сказать, что, когда к планете Земля на огромной скорости будет лететь метеорит, неся неминуемую гибель всему живому, я, скорее всего, буду лежать в гамаке на берегу океана и читать книгу. Конечно, секс я люблю больше чтения, но разве кто-то способен будет воздержаться от разговоров в сложившейся ситуации?

Запах кофе, сваренного Мариной, заполняет мою однокомнатную берлогу. Я поднимаюсь, иду в ванну и провожу там ровно столько времени, чтобы она успела выпить кофе, одеться и накраситься.

– Ванилька, я ухожу, – почему ей так нравятся эти кондитерские обращения?

– Сейчас, – выкрикиваю и, чтоб уж наверняка, еще пару секунд стою перед зеркалом. Затем распахиваю дверь и выхожу в коридор.

– Когда мы увидимся в следующий раз? – спрашивает Марина, и в ее голосе почти не чувствуется обиды.

– Ориентируйся на конец недели, – уголки ее губ едва заметно опускаются вниз. – Много работы, – тут же поясняю я.

– Понятно. Финансовая система в опасности, да? – хмыкает и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. – Звони тогда.

– Конечно. Удачной недели, – и я возвращаю ей поцелуй.

Она берет сумку, поправляет волосы, обувается. Потом резко оборачивается и внимательно смотрит мне в глаза.

– Сколько мы уже встречаемся?

– Эм… Месяца три, вроде, – ну не надо, пожалуйста!

– Даааа… – тянет она задумчиво и опускает взгляд в пол. – Я просто подумала, что мы ни разу не ходили в кино.

– Да мы и на метро ни разу вместе не катались, – пытаюсь отшутиться. Марина не смеется.

– Я просто подумала, что ты мог бы меня пригласить. Скажем, в конце этой недели.

– Я вообще-то не люблю смотреть фильм, если не могу его в любой момент поставить на паузу, – и это значит «нет».

– Возможно. Но мне будет очень приятно, – она снова смотрит мне в глаза. И я мог бы соврать, но я не настолько жесток, чтобы дарить надежду.

– Думаю, нам лучше продолжить делать то, что приятно нам обоим.

Она облизывает губы и опять отводит взгляд.

– Я ведь не прошу тебя мне предложение руки и сердца сделать. Это всего лишь сеанс в кинотеатре. Ты можешь хотя бы иногда не быть таким эгоистом? – хотел бы я думать, что она мстит мне за неприготовленный омлет, но все это зародилось явно не этим утром.

– Я не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор.

– Да. Конечно. Сейчас и правда не самое подходящее время, – и она растягивает губы в подобии улыбки.

– Ни сейчас. Ни когда-либо вообще.

Вместо десятков слов Марина дарит мне молчание. Она вертит в мыслях мою точку зрения, пытаясь вклинить ее в парадигму своего мира. Может ли человек чувствовать себя полноценным, даже если его никто не любит? Способен ли человек испытывать радость от удачно приготовленного блюда, если ему не с кем разделить его вкус? Готов ли человек достигать новых вершин без возможности быть оцененным другими?

– Так ценишь свою свободу?

Вместо ответа я улыбаюсь, целую ее в щеку и, открывая дверь, произношу: «Ты так на работу опоздаешь. Давай в другой раз». Отлично понимая, что другого раза не будет.

Такое случается время от времени. Обычно я сразу распознаю девушек, которые ищут серьезных отношений. Но некоторые слишком хорошо притворяются.

__________

Сентябрь. Бархатный сезон. Много людей. Мало детей. Я встретил ее на пустынном пляже. Она загорала топлес. У нее была с собой литровая бутылка узо. Не помню, как мы оказались в ее номере. Но за 40 минут секса я вот уже битый час расплачивался разговором о ее бывшем.

– А какого мужественного решения ты от него ждала, если единственно приемлемым было то, что ты сама приняла для себя?

– Неправда! В этом плане я целиком и полностью ему доверилась. Я хотела, чтобы он действительно рассчитал силы, а не шел на поводу у своего великодушия!

– То есть в итоге ты недовольна тем, что твой мужчина оказался излишне великодушным и дал тебе шанс? – я закусываю нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.

– Мы полтора года вместе прожили! Неужели за это время нельзя было понять, что я бы приняла любое его решение?! Ведь я его люблю! – и после этого как будто сглотнула горечь. – То есть любила.

– Знаешь, все женщины, которых я знаю, жалуются на отсутствие мужественности в мужчинах. А сами ежедневно пытаются отгрызть последним член: подмять под себя, привести их и свои мысли к единому знаменателю. Женщины ждут от мужчин сильных решений и удивляются, почему они отличаются от их собственных. Так может все дело в том, что пенис твоего парня на тот момент уже целиком в твоем желудке находился?

Она смотрит на меня. Зло. Очень зло. Думаю, она бы ударила меня по голове этой уродской фарфоровой пепельницей, если бы точно могла быть уверена, что я не успею крикнуть.

Меж тем я начинаю трезветь. У меня уходит много сил на попытку смягчить вклинивающуюся в мозг реальность. Я хочу, чтобы она вошла в мягких тапочках, а не в кирзовых сапогах с металлическими набойками.

– Это так странно, что мы встретились здесь, – произносит она, отпустив злобу так же легко, как сигаретный дым из легких.

– Совпадение, – пытаюсь задавить мистицизм в зародыше.

– Ты не думаешь, что это может что-то значить? – продолжает она.

– Что, например? – и мне даже становится интересно, насколько сильно она способна исказить реальность.

– Ну, например, что нам следует провести этот отпуск вместе, – подмигивает и так резко начинает смеяться, что поперхивается дымом и заходится в кашле. Окончательно протрезвев, я понимаю, что 7 дней бок о бок с рефлексирующей женщиной я не заслужил бы, даже если бы неделю завтракал невинными младенцами.

– Честно говоря, подобная перспектива не кажется мне радужной. Неужели тебе не хочется побыть собой хотя бы эти 7 дней?

– Побыть собой? – она не глядя тушит сигарету и смотрит на меня в ожидании пояснений.

– Сама подумай, как ты можешь быть самой собой с человеком, на которого ты хочешь произвести впечатление?

– Ты хочешь произвести на меня впечатление?

– Нет. Я не из тех кто натягивает на себя что-нибудь от lacoste или tommy hilfiger, чтобы заявить миру о своей успешности.

– При чем тут… Ты меня совсем запутал, – везучая, она, в отличие от меня, все еще пьяна. – Ты думаешь, что это я хочу произвести на тебя впечатление?

– А разве нет?

Она очень внимательно смотрит куда-то сквозь меня и пару секунд молчит раздумывая.

– Ну, наверное, каждая женщина хочет произвести впечатление на мужчину. Но, думаю, через пару-тройку дней меня отпустит.

– Ха, пару-тройку дней? Люди пытаются соответствовать чьим-то представлениям о себе 24 часа в сутки, прерываясь только на сон и посещение уборной.

– Да никто не может притворяться 24 часа в сутки!

– Я тебе говорю: человек настоящий либо наедине с самим собой, либо с людьми, которые ему безразличны.

– Ладно. Пусть так. Что в этом плохого?

– Тебя это разве не выматывает?

Она глядит очень внимательно на простынь, а потом, странно сощурив глаза, медленно произносит: «Мне кажется, ты пытаешься меня продинамить…»

– Я просто хочу отдохнуть.

– Ок, я поняла, – так быстро? – У меня только один вопрос: ты не хочешь проводить со мной отпуск, потому что я тебе не безразлична? – упс!

– Ну, у меня есть определенный корыстный интерес.

– Это значит «да»?

– Поясни, мы говорим о действительном значении слова «небезразличие» или о том, что в него вкладываешь конкретно ты?

– А какие тут могут быть варианты?

– Получать удовольствие от общение с человеком и иметь к нему корыстный интерес – вещи разные, но все они подразумевают под собой небезразличие.

– Почему ты просто не мог соврать, – выдыхает она и плюхается на подушку.

И, действительно, почему?

__________

– Знаешь, макароны с фаршем ты мог поесть и дома.

– Это паста болоньезе, друг.

– О, друг, давай не будем вкладывать в названия больше смысла, чем они в себе несут.

– Твое карпаччо из лосося тоже не более, чем просто нарезка.

– Да, но дома я не смог бы так тонко нарезать эту чертову рыбу, – и Миша громко хохоча засовывает в рот полупрозрачную оранжевую полоску, так что я удивляюсь, как он умудряется при этом не подавиться.

– Как прошел твой отпуск?

– Отлично.

– Познакомился с кем-нибудь?

– Нет.

– Хочешь сказать, ты 7 дней жил без секса и при этом отлично отдохнул?

– У меня был секс, но я ни с кем не знакомился.

– А, старые связи? – и на его лице появляется довольная улыбка месье Пуаро.

Думаю, Миху можно назвать моим другом. Он слишком много обо мне знает. Болеутоляющие, которые давали в больнице, здорово развязали мне язык. А Миха был моим соседом по палате.

– Слушай, а что если когда-нибудь ситуация выйдет из-под контроля?

– Какая ситуация?

– Ну, например, ты однажды проснешься и почувствуешь, что влюбился.

– Я не думаю.

– А что тут думать?! Чувства-то случаются как будто сами по себе.

– Ну, я был влюблен. И мне это не понравилось.

– Ну да, неразделенная любовь…

– Нет. Все было взаимно.

– Тогда, что было не так?

– Ну… Это примерно как ты впервые, скажем, пробуешь мясо краба. Все кругом только и говорят о том, какое оно вкусное, поэты воспевают его, про него снимают кино, о нем с придыханием говорят все знакомые вокруг. А ты попробовал и понял, что есть-то ты краба можешь, но удовольствия никакого.

Миха внимательно смотрит на меня слегка приоткрыв рот. Он не удивился. Просто размышляет. Например, что во всем могут быть виноваты мои родители. Или что я слишком боюсь быть отвергнутым. Быть может даже думает, что мне претит забота о другом человеке.

– Даже интересно, каково это не испытывать потребности в любви?

Я помню любовь – как будто с меня содрали верхний слой кожи. Я стал чувствительнее. Я расстраивался сильнее. Я плакал. Я не мог выспаться, потому что болезненная реальность настигала меня даже во сне. Только там она окончательно выходила из-под контроля сознания. Мне снились выгнутые логические прямые; эмоционально выпуклые, но пустые по сути образы, какие-то ошметки от непонятных страхов и желаний и боль за что-то еще не или уже пережитое, чего я не мог вспомнить по пробуждении. Я стал наркоманом, отчаянно жаждущим встреч с ней. От ее поцелуев во мне вскипала кровь – и я все ждал, когда она прожжет мою кожу и выплеснется наружу, оставив меня абсолютно сухим и, видимо, мертвым. Но мне повезло. Ей пришлось уехать на неделю в командировку. Я взял больничный. Закрыл дома шторы и 7 дней пролежал в темноте, вставая с постели только чтобы поесть или сходить в туалет. И мне удалось перетерпеть ломку. Я встретил ее в аэропорту уже абсолютно здоровым человеком. Мы встречались еще какое-то время. А потом в один прекрасный день она меня бросила.

__________

Из всех девушек, что у меня были, Оля самая красивая. И, хоть это и странно, самая адекватная. Мы встретились в баре. Я даже и не думал с ней заговаривать, потому что был уверен, что у такой девушки наверняка есть прочные семейные отношения. Я подошел к барной стойке, чтобы заказать коктейль, и наткнулся на своего бывшего одноклассника.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.