Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер

– Бабуля, ну что ты в самом деле! Не успела увидеть, уже стукнула своим костылем, – вроде как шутил юноша, который явно не привык лезть в карман за словом.

Бабуля подметила реакцию храброй Мирэи, ее выражение лица, выказывающее эмоции.

– Хм… – вымолвила она. – Меня зовут Бернадетт, для вас – миссис Лестер… – добавила весьма неприятная дама с надменным лицом и прошла дальше.

Джордж наконец пришел в себя и с волнением сказал:

– Прошу простить мою матушку, она всегда такая. Пройдемте в столовую, – указал рукой на двери.

От его слов, что миссис Лестер всегда такая, Мирэе легче не стало. Былая живинка и воодушевление быстро исчезли. Она вошла в столовую, Луиза посадила ее возле жениха, следом разместился Роберт, за ним обычно сидела его жена. Напротив Джорджа сидела мать, рядом место было свободно, но приборы стояли. Бернадетт резво махнула салфеткой в морщинистых руках и постелила ее на колени. Во время трапезы Джордж косился на невесту – он тоже заметил, что ее лицо и ладони более темные, чем его и чем казалось на фотографии. Хотя кожу нельзя назвать смуглой, она лишь не молочная, как у краснощекого жениха. Его мать без смущения пялилась и следила, как будет держать приборы Мирэя, как будет есть и вести себя.

– Роби, а когда же вернется Кэтрин? – спросила бабка у внука.

– Сегодня, уже вот-вот.

Мирэя вновь вспомнила, что юноша изменил супруге прямо в спальне. Из кухни вышла юная индианка, неся на подносе графин с водой. Ее черные волосы были заплетены в косу, на голове – покрывало, спускающееся вокруг тела. Одеяние напомнило Мирэе о Ниле. Она улыбнулась местной, та также ответила, а когда проходила мимо Роберта, он протянул к ней руку и коснулся возле бедер. Внимательная Мирэя уловила жест и начала догадываться… Из холла раздался грубый мужской голос. Некто отчитывал Азиза за плохую работу.

– Я тебе уже сказал, что мое седло должно висеть с краю, чтобы я не бегал и не искал его! – вещал он басом.

В столовую заглянул высокий мужчина с черной щетиной, волосы его не касались плеч, засаленные и небрежно свисающие, под глазами небольшие мешки. В целом вид был отталкивающий, как и голос. Увидев Мирэю, он вообще сделал вид, будто ее нет, и поздоровался с остальными членами семьи. Луизе он сообщил, что есть будет позже, пусть принесет ему в спальню. Мужчина вышел. Роберт сказал Мирэе:

– Это мой отец Пол, брат Джорджа.

– Спасибо, – с натянутой, но все равно красивой улыбкой ответила она, на чем заострил внимание раскрепощенный юноша.

После он тыкал вилкой в тарелку и сам себе слегка улыбался, думая о нраве Мирэи и о том, какая она есть – диковинка в их семье.

– Вы не похожи на англичанку, кто ваша мать? Так как ваш отец нам знаком, – спросила мать семейства.

– Маменька, можно повежливее? – почти шепотом произнес Джордж.

Бернадетт, сделав вид, что не услышала, продолжала выжидательно смотреть на Мирэю.

– Мой дедушка был испанцем, а бабушка португалкой, соответственно, моя матушка имеет несколько корней, – ответила сдержанным тоном девушка, пытаясь не смотреть на неприятную собеседницу.

– Ах вот как… – произнесла дама, ей снова что-то не понравилось, и она намекнула, что именно: – Вы, значит, не пойми кто? Дикая смесь, точно обед индийца. От англичанки у вас ничего нет. К тому же поговаривали, что и ваш отец с португальскими корнями, – грубо сказала Бернадетт.

Мирэю поражало, что с ней – дочерью полковника столь невежливо общаются, будто она безродная и пустое место.

– Джордж, мы могли бы посетить моего отца сегодня? – спросила она жениха, держа эмоции в себе.

Тот вдруг заволновался, смял салфетку и принялся тереть ею знатный лоб.

– Посетите конечно, – вмешалась дама. – Его могила недалеко, – выдала она.

Глаза Мирэи выпучились на пожилую, вслед внимание обратилось к жениху.

– Что происходит? – задала она вопрос своим уже не милым голосом, без того с низким тембром.

– Э… простите, я не успел сообщить, хотел после трапезы. Ваш отец скончался недавно, – вымолвил Джордж.

Мирэя громко выдохнула и выронила на стол ложку. На глазах появились слезы. Она отодвинула стул от стола и с негодованием, исподлобья взглянула на спокойную будущую свекровь, словно ничего такого не произошло и дама сказала обыденную вещь. Мирэя подскочила со стула, салфетка упала на пол. За ней встал Джордж и попытался успокоить.

– Прошу вас, мы сами были в шоке… Вашего отца убили туземцы, кто-то из индийцев, из посторонних, не из тех, над кем правит местный раджа, с ним мы дружны.

Мирэя закрутила головой в нежелании принимать новость, из глаз покатились слезы, и она ринулась из столовой.

– Маменька, ты опять за свое… Зачем ты сказала вот так… сейчас… – тихонько возникал Джордж.

Мать одернула сына и напомнила, кто она ему и как с ней нужно себя вести, а невеста пусть поплачет, да станет покорнее, горе заставит, к тому же полковник Ритчер не ладил с Полом. Оказывается, отца Мирэи не любили в доме Лестеров, но приходилось пресмыкаться перед важной личностью. Бернадетт отговаривала сына жениться на дочери погибшего, ибо теперь это плохая идея – полковник кони двинул, и больше нет нужды подлизываться.

– Я тебе говорила, не тащи ее сюда, она тебе не пара. Но ты меня не послушал! – сказала мать, выкатив голубые глаза на сыночка.

Будучи мягким или, лучше сказать, слабохарактерным, Джордж замолк, но поджал в обиде узорные, подходящие больше барышне, губки. «Я все равно женюсь, она мне нравится», – подумал он.

Позже в комнату горюющей Мирэи постучал жених и пригласил ее во двор к водоему.

– Там очень красиво, вам должно понравиться, – пробовал сблизиться с ней мужчина.

Нежная кожа под глазами девушки покраснела от слез, она успокоилась и согласилась. Во дворе и вправду было красиво, стоял невысокий забор, окруженный зеленью, за ним виднелись домики местных слуг. Внутри двора росли кустарники с цветами, водоем был обрамлен камнем. Рядом стояли столик и стулья с мягкими подушками. Пара присела.

– Мне очень жаль, что так произошло с вашим отцом, он был достойным человеком, – нарочно подкупал Джордж. – Мы обязательно посетим его могилу на днях… Как вам спальня, все ли устраивает?

Мирэя подумала, что лучше бы он спросил, устраивает ли ее такая свекровь, нежели кровать или стол.

– Все хорошо, – пришлось ответить ей, пряча настоящие эмоции, что сильно терзало девушку.

Она так устала от аристократического общества в Англии, а тут, оказалось, не лучше. Постигало разочарование.

– Я бы съездила сегодня на могилу, сама, – не отступала Мирэя.

– В лесах может быть опасно, да и на дорогах время от времени туземцы совершают набеги, поэтому я не могу отпустить вас одну. Прошу, поймите меня… К тому же у меня к вам чувства, – признался Джордж. – Вы моя невеста, мы ведь решили это еще в письмах, помните? – мягко спрашивал жених, стремясь перевести разговор в нужное русло.

Мирэя неуверенно покивала. Джордж осмелился положить свою руку на ее ладонь и добавил:

– Все будет хорошо, мисс Ритчер, скоро мы поженимся, здесь неподалеку даже есть церковь, и я стану самым счастливым человеком на свете, – закидывал он удочки, как репетировал ранее у себя в спальне перед зеркалом текст, который диктовал Азиз. – Мы будем счастливы в браке, ведь мы были счастливы, когда переписывались. Мы уже знаем друг друга, просто нужно капельку времени…

Мирэя покивала более уверенно. Она была уставшая и от дороги, и от вести про отца. Казалось, напало уныние. Слабость одолела, потому позже девушка извинилась и направилась в спальню. Джордж вызвался проводить. А спустя минуту он вдруг постучал и молча всучил коробочку из бархата – волнение его окутало, пришлось скорее уйти, дабы вдруг не услышать отрицательный ответ. Внутри лежало кольцо с бриллиантом. Мирэе ничего не оставалось, как принять подарок.

Сей ночью вновь стучала мебель и раздавался стонущий голосок, но уже не тот же самый, а другой. Мирэя поняла, что сегодня это жена Роберта.

Новым утром за завтраком находился Пол. Он вальяжно сидел и раздавал грубым басом указания всем слугам, особенно получали словесные оплеухи местные. Та самая юная индианка очень старалась за ним ухаживать, было видно ее страх. Маменька семейства еще не спускалась – немного захворала.

– Ну как тебе здесь? – хамовато и беспардонно, не обращаясь по имени, спросил Мирэю Пол.

Она даже не сразу поняла, что слова адресованы ей, будучи увлеченной местной девушкой в фиолетовом сари.

– Хорошо, благодарю, – ответила Мирэя.

– Мирэя, мою невесту зовут Мирэя, – вдруг расхрабрился Джордж и недовольно поправил брата.

Пол даже округлил опухшие глаза, деловито очищая апельсин и бросая корочки на стол.

– На, почисть мне, – подал он проходящей мимо местной служанке, – затем снова обратил взор на брата. – Ну конечно! Как я мог забыть? Просто хотел сразу перейти к, так сказать, неформальному общению… дружескому, – с явной неискренностью ответил Пол. – Мы ведь теперь семья.

Мирэя уловила его неумелый сарказм. Мужчина негромко рассмеялся грубым басом. К столу присоединились его сын и невестка. Светловолосая девушка души не чаяла в своем муже и была несказанно рада, что он обратил на нее внимание, за неимением других, на ком можно было жениться. Спереди у нее были завитые благодаря бигудям локоны, а сзади – сложена прическа из нескольких кос. Кэтрин нарядилась в платье с высокой талией, ей такой фасон подходил – у девушки была маленькая грудь и длинная бесформенная талия.

– Дорогуша, ну как там подруга? Наши чужестранные друзья, которые лезут не в свои дела, – спросил ее свекор на свойственной колкой ноте.

Кэтрин заночевала у соседей, там жила португальская семья, с дочерью главы дома вроде как сдружилась девушка. У Кэтрин была щербинка между передних зубов, где застряла частица зелени, нос крючковатый и слегка хлюпающий, словно насморк. Назвать красивой ее точно было нельзя. На ее фоне Роберт выглядел Аполлоном. Мирэя сразу поняла, что она в него влюблена, а он, сластолюбец, нет. Очевидно, брак был вынужденный для гулящего юноши.

– О, у них все в порядке, Жулия была очень добра, как и ее родители, – ответила на вид глупенькая Кэтрин, вслед сжала ладонь мужа и прошептала ему: – Спасибо, что подсказал поехать к ним развеяться.

Оказывается, Роберт сам сплавил надоедливую жену, чтобы развлечься. Мирэя подметила, как крепко она держит руку мужа, словно боится, что тот убежит. Он же общался с женой без воодушевления, довольно сухо, ему было явно скучно. Услышав, что соседи португальцы, Мирэя обрадовалась, а вот то, как о них отзывался Пол, ее возмутило. Этот мужчина хамил всем и про всех, кроме, конечно, любимой матушки. Собственно, теперь ясно, в кого пошел старший сын. Кэтрин поприветствовала гостью, Мирэя ответила ей радушием.

– После завтрака навестим могилу вашего отца, – тихо сказал Мирэе Джордж, пока не слышит Пол, отчитывающий в этот момент Луизу за остывший суп.

Это ее взбодрило.

– Вот за что не терплю этих туземцев, так это за то, что им ничего нельзя сказать просто так, ради приличия, как принято у нас. Скажи индийцу – чувствуй себя как дома, так он залезет в твою кровать или наденет твою рубашку. Дикари! – поделился Пол.

– Как замечательно, что здесь дикари только они, – вдруг вырвалась у Мирэи злая ирония. Она подняла глаза от тарелки и посмотрела на Пола.

– Не понял… Это ты о чем, красавица? – задал вопрос мужчина, указывая на нее пальцем.

– Прошу не называть мою невесту так! – вяло заступился Джордж.

Девушка на его месте надавала бы по опухшей роже наглеца. Пол шутливо поднял руки, якобы сдается. Но на самом деле он прекрасно знал характер Джорджа, вернее, отсутствие оного.

– Ну ладно, ладно. Тебе же надо выслужиться перед будущей женой, а то еще откажет… – выдал мужчина.

Мирэя в негодовании взглянула на жениха и вздохнула. Джордж показательно встал и, подняв гордо голову, заявил:

– Немедленно перестань. Я требую, – а после обратился к Мирэе: – Дорогая, ты закончила завтрак? Можем ехать?

– Можем, аппетит все равно пропал, – ответила она и последовала за Джорджем, показав тем самым благосклонность к нему.

Когда пара удалилась, Роберт с усмешкой сказал:

– Отец, ну ты в своем репертуаре. Она даже ложку не съела.

– А ложку и не надо, – вмешалась невпопад Кэтрин.

Супруг проигнорировал ее глупость. Пол вдруг вытянул указательный палец в сторону сына и с серьезным лицом заявил:

– Это первое непослушание, между прочим, от моего братишки. Вот увидишь, эта красавица – шлюха еще та. Я таких за версту чую! Братец просто наивен, купился на этот соблазняющий взгляд, она и на меня пыталась также смотреть, хотела обаять. Но я-то кремень!

Сын похихикал и вспомнил диковинный взор Мирэи. Ему тоже показалось, что она как-то странно на него глядела тогда в коридоре. Его даже это возбудило.

– Любименький, я надеюсь, эта пошлая дама на тебя не положила глаз? – встряла нелюбименькая жена.

Роберт пришел в себя и лукаво уверил, что ему совершенно все равно на всех женщин, кроме одной, схватившей его под руку и щипавшей кожу. Кэтрин тут же ослабила ладонь.

Глава 3

Джордж и Мирэя отправились на лошадях к могиле ее отца. С ними для безопасности поехало несколько солдат. На девушке был темный капор с большими полями, дабы спрятаться от солнца, – вспомнились слова будущей свекрови о коже. Признаться, Мирэя вынужденно пошла на поводу у дамы и в угоду ей надела нелюбимый убор. На девушке было темное платье с длинным рукавом, высокой горловиной и расширенной книзу юбкой – для удобства сидеть в седле.

По пути она вновь заметила те же деревья и верхушку индийского строения неподалеку. Одолел интерес. Джордж свернул на другую дорогу, и вскоре они прибыли на кладбище для военных. Он позаботился, чтобы на могиле полковника сделали мраморное надгробие и поставили крест. Это очень подкупило горюющую Мирэю. Увидев имя отца на надгробии, девушка всплакнула. Она его даже не помнила толком… Девушка подняла глаза на топтавшегося рядом вспотевшего Джорджа, который протирал лицо мятым несвежим платком, и понимала, что ей теперь некуда деваться. Вернуться в Англию она не могла – больше нет отца, который платил тетке за содержание дочери. Здесь также никого нет из близких ей, только Джордж.

– Я приняла кольцо, – произнесла Мирэя.

Из рук Джорджа выпал платок.

– Правда? – спросил он. – О, я так рад… очень рад! – оживился мужчина.

Мирэя встала и хотела повторить свои слова, как вдруг раздались выстрелы за деревьями. Послышалась знакомая речь.

– Это португальцы! Опять воюют на нашей территории! – поведал солдат, что бдел неподалеку.

– Значит, они с кем-то перестреливаются. Видать, снова чужие индийцы, – ответил взбудораженный Джордж. – Мирэя, скорее садись верхом и езжай с солдатом домой, а мы выясним, что там происходит, – дополнил он ей.

Девушка так и сделала. Дорога повела в лес, там вдруг пуля попала в солдата. Напуганная, она затормозила коня, слезла и подбежала помочь. Однако мужчина был мертв. Раздавались выстрелы где-то очень близко, а значит, винтовкой убили солдата такие же чужеземцы, а не местные. Лошадь Мирэи от шума вдруг убежала, ей пришлось самой передвигаться и прятаться среди деревьев. Девушка смотрела в сторону, откуда исходили выстрелы, и пыталась разглядеть людей на лошадях, как вдруг донесся шорох где-то левее. Она повернулась и увидела возле дерева местного мужчину. На нем не было верхней одежды, лишь темные шаровары, глаза обведены черным, за пределы ока поверх выходили белые линии, краска также была нанесена на тело в виде больших санскритских символов. Часть лица прикрывали растрепавшиеся из хвоста волосы. Он глубоко дышал и держался за рану у плеча, текла кровь. Мирэя поняла, что это с ними воюют португальцы, и данный индиец не из этих краев.

Тут девушка услышала, как к ней обратились солдаты на португальском, а следом – на английском, спрашивая, всё ли у нее в порядке и не видела ли она кого-то из туземцев с накрашенными глазами. Мирэя не моргая смотрела на мужчину и тоже глубоко дышала. Видя приближение целого взвода и безоружность раненого, она вдруг ответила на португальском:

– Здесь никого нет, они, вероятно, уже убежали.

Затем повернулась, но уже не застала мужчину, он будто исчез среди зелени, лишь капли крови остались на листьях возле дерева. Солдаты подъехали ближе с миром, никто не собирался стрелять в свою.

– А это кто? – держал на мушке Джорджа португалец.

– Это мой муж, пожалуйста, не стреляйте, – с перепугу выдала Мирэя.

Тогда солдаты отступили. И если бы не она и ее знание языка, то неизвестно, чем бы все кончилось. Джордж от страха и тревоги упал на колени и принялся расстегивать темный пиджак, в котором стало душно, его мокрые волосы на макушке взъерошились. Подъехал солдат капитана и сообщил, что второй мертв, видимо, в него попали случайно. Но Мирэя не была так уверена – португальцы смотрели, куда целились.

Узнав о случившемся, Пол рвал и метал.

– Эти недоноски совсем страх потеряли! Здесь наша территория! Мы тут правим! – кричал он, перевернув столик в гостиной. – Что теперь скажет наш сосед, сеньор Гумерсиндо, мать его!

– Да что он тебе? Он предприниматель, а не солдат, – вмешался Джордж.

– Но он на стороне своих и тоже относится к дележке земель, дурья твоя башка, братец! – возглашал озверевший Пол.

Джордж съел оскорбление, ибо брат был слишком заведен.

– Гумерсиндо не на стороне войны, – добавил негромко Джордж, побаиваясь гнева.

Мирэя же очень захотела познакомиться с соседями. Ежели такой, как Пол, их не взлюбил, значит, люди неплохие.

– Здесь теперь командую я! – бравировал дерзкий Пол.

Тут его брат подскочил с места и попросил говорить про полковника тише, дабы Мирэя не услышала, что речь про ее отца, после смерти которого главным себя провозгласил Пол, не будучи в звании, а лишь имея большие деньги и амбиции. По идее, вес имел капитан, но никак не богач. Однако Пола это не волновало, он был уверен, что все покупается и продается. Он умело использовал статус Джорджа, чье звание помог заполучить, заплатив кому нужно.

Пока раздавилась рыки озверевшего мужчины, Мирэя вышла во двор к водоему и вспомнила того раненого. Она и сама не знала, почему не сказала про него португальцам. Возможно, потому что он был безоружен, а те явно превосходили его по амуниции и обмундированию. Девушка прошлась мимо водоема, дальше неподалеку был выход к домикам слуг. На крыльце одной лачуги сидела индианка и плакала в ладони. Озабоченная Мирэя решила подойти и поинтересоваться, что случилось. Та подняла заплаканное лицо, под глазом был синяк.

– Ничего, мэм сахиб, все в порядке, – ответила с волнением женщина.

В черных ее волосах, частично покрытых шелковым покрывалом, виднелась седина, в ушах – золотые узорные серьги, на крыле носа – также сережка в виде колечка. Ноги ее были босые, темного цвета, а подошва – светлая, пятки потрескавшиеся. Мирэя решила присесть рядом и попробовать разговорить молчунью.

– Ты можешь мне рассказать, я тебе помогу, чем смогу, обещаю, – сказала она, показав открытую улыбку, чтобы вызвать доверие.

– Вы очень красивая, мэм сахиб, – произнесла местная, улыбнувшись.

Сбоку во рту у нее не хватало одного зуба, остальные были ровные и вполне белые. После женщина добавила:

– Мои слезы – моя судьба…

Мирэя прищурилась в задумчивости и вдруг смекнула.

– Вы жена Азиза? Я видела, как он выходил из этого домика.

Индианка подтвердила и представилась, как Дѝпти.

– Я вторая жена Азиза, первая живет в деревне с детьми, – вдруг поделилась она, чем весьма удивила собеседницу.

Брови Мирэи подскочили.

– Надо же… У Азиза две жены, и он еще умудряется обижать молодую, – выдала храбро она.

– Прошу вас, мэм сахиб, не говорите ничего ему, иначе он отправит меня в деревню к первой жене, а она очень злая. Злее всех темных духов! – изрекла Дипти.

– Но за что он ударил тебя? – не понимала подобного смирения Мирэя.

– Ни за что, я просто отвлекла его от молитвы. Азиз мусульманин, а я нет, – поведала местная.

Мирэя поняла, что Азиз хочет, чтобы жена тоже приняла ислам, однако Дипти предана индуизму. Навязывание религии с любой стороны выглядит просто ужасно.

– А теперь прошу вас, мэм сахиб, идите, пока никто не увидел. Негоже вам находиться рядом со мной в этой лачуге, – сказала печальная Дипти.

Мирэя встала, но перед уходом сообщила, что женщина может к ней обратиться по любому вопросу, если ей что-то понадобится. Дипти сложила ладони вместе у лица и опустила голову в знак уважения.

Девушка вошла в дом и буквально столкнулась с Азизом в дверях, он как раз направлялся через двор к себе.

– Миссис Лестер, – уважительно произнес он в знак приветствия и извинений.

Право, мужчина хорошо умел маскироваться под джентльмена, почти дворецкого англичанина, за исключением внешнего вида, отталкивающего для Мирэи, а теперь эта неприязнь только усилилась. Хмурые торчащие брови заслоняли черные покрасневшие, будто от злости, глаза; борода скрывала часть лица. Взгляд свой он прятал от девушки, видимо, было что скрывать. На голове мужчина носил черный объемный тюрбан, на теле – длинную, почти до щиколоток, прямого пошива тунику, под ней – белые штаны, более узкие и прямые, нежели шаровары; обут был в кожаные, вышитые узорами туфли с длинными носами. Мирэя помнила просьбу Дипти, но не смогла просто промолчать и обратилась:

– У вас красивая жена, мистер Азиз, – начала издалека.

Бровки ее искривились в показе намека и своенравия. Он приоткрыл рот для вдоха и улыбнулся, однако смекнул. Азиз был непрост и явно хитер.

– Вы встречались? Как замечательно, – приветливо вымолвил он.

– Встречались, когда я проходила мимо и увидела, что Дипти плачет. Она скромна и ничего не рассказала, но я очень надеюсь, что вы утешите ее печаль и будете добры к ней, – практически напрямую высказала решительная Мирэя.

Лицо Азиза перекосило, даже борода и брови не помогли скрыть эмоций. Большой его нос раздулся, однако пришлось унять пыл и взять себя в руки.

– Конечно, миссис Лестер, все будет хорошо, – ушел от ответа он и откланялся.

Мирэя с гордо поднятой головой проводила Азиза серьезным взором и продолжила путь. В коридоре стоял и стучал в дверь ее комнаты Джордж.

– О, мисс Мирэя, вы не в спальне. Я лишь хотел проверить, все ли в порядке, ничего ли не нужно, – вымолвил разволновавшийся мужчина и затряс руками.

Девушка улыбнулась и хотела войти к себе, но решила спросить:

– Джордж, ты, то есть вы, знакомы с семьей Азиза?

Держать собеседника за дверью было невежливо, и Мирэя пригласила его в комнату. Там Джордж ответил, что Азиз очень скрытен по поводу семьи, у них не принято такое обсуждать. Но его жену Дипти он, конечно, знает, она обычно занимается стиркой.

– Давайте на «ты», – предложил мужчина.

Мирэя согласилась.

– Не волнуйся за туземцев, у них своя жизнь и свой уклад, нам не понять, – уверил Джордж.

Девушка покивала, но с иными мыслями в голове. Белокожие пришли сюда и завладели землями, а значит, и людьми, уже залезли в их жизни…

Джордж осмотрелся, будто не у себя дома, заметил на туалетном столике шкатулку Мирэи, расческу и зеркальце. Постель была заправлена, на ней лежала сорочка. Увиденное навело его на любовные мысли. Проницательная девушка уловила, куда он смотрит, и вмешалась:

– Я, пожалуй, буду отдыхать.

– О, конечно, – встрепенулся Джордж и ринулся к двери, точно укушенный мухой.

Его излишняя суетливость и скованность смущали Мирэю. На фоне Джорджа она выглядела более уверенной и раскрепощенной.

Поздним вечером раздался бас Пола. Его спальня была в конце коридора. Мирэя выглянула и увидела, как он грубо за руку вышвырнул из спальни Луизу, практически нагую. Та держала одежду в руках и пребывала в шокированном состоянии. Подобное ужаснуло Мирэю, она не стала вмешиваться в разборки, но когда мужлан захлопнул дверь, а Луиза поспешила в слезах мимо, то позвала ее к себе.

– Оденься, пока никто не застал, – предложила Мирэя.

Она и сама встревожилась, было очень жаль бедняжку, которую выгнали, как собаку.

– Что произошло? – решила спросить девушка, пока служанка спряталась за ширму и одевалась, хлюпая носом.

– Простите ради бога, миссис Лестер… Мне так стыдно… очень стыдно… Но мистер Пол сам приглашал меня, сам начал гладить и вышло это…

Неуравновешенный мужчина сначала уложил Луизу в постель, а потом ему вдруг стало не по нраву, что она легкодоступная, да еще осмелилась сама целовать его, что он ненавидел. Эти звуки чмока и слюни раздражали Пола. Он был груб и холоден, схватил вдруг Луизу и вышвырнул, когда сделал свое дело.

– Ну и ну… А он еще хуже, чем я думала, – негодовала Мирэя, скрестив руки на груди.