Я иногда задумываюсь: какой любви я хочу? Вот мне уже семнадцать лет, а похвастаться, в плане любовного опыта, нечем. Считается, что в любви – смысл жизни, а я понятия о ней не имею. Говорят, Данте влюбился в Беатриче, когда ему было девять лет. Я, правда, не знаю, что чувствовала при этом сама Беатриче, но она определённо была немногим старше. Правда, они так никогда и не были близки. Но эта любовь вдохновляла великого поэта всю жизнь. Получается, что близки они всё-таки были? Кто был ближе к Беатриче: Данте или её муж, отец её детей (кстати, по слухам, она умерла от родов)? Его имя сейчас уже никто не помнит. А её – стало легендой. Может, это и есть бессмертие? А если не это, тогда что? Допустим, был бы у меня бессмертный возлюбленный. И что, мы вечно оставались бы вместе? Не слишком ли продолжительно? Если учесть, что большинство людей за пару десятков лет успевают друг от друга озвереть.

А может, бывает, что две души вместе где-то там перед богом, но как бы даже сами об этом не знают? Может, это и есть истинная близость? И кто или что, в таком случае, бог?

Занятая такими мыслями, я возвращалась из института – я училась на первом курсе технологического. Пары сегодня закончились поздно – солнце давно зашло, на улицы вместе с разноцветными электрическими огнями выливалась уже почти совсем ночная, возбуждённо-легкомысленная жизнь. Я медленно брела вдоль витрин магазинов, как по выставке. Вероятно, моё романтическое направление мыслей заставило меня остановиться перед витриной со свадебными платьями. Она была оформлена в серебристо-чёрных тонах – на тёмном фоне отделялись точёные белые силуэты. Да уж, на в буквальном смысле бесплотной фигуре манекена любой наряд смотрится как надо… Я обратила внимание на большое чёрно-белое фото в глубине витрины: сквозь крест рамы – пустое прозрачное небо. Получалось, что я смотрю сейчас на небо как бы сквозь двойное стекло. Фотография оставляла впечатление какой-то зовущей дали… Внезапно меня ярким светом окатила фотовспышка. Я удивлённо обернулась – невдалеке от меня стоял молодой стройный мужчина с большой профессиональной камерой в руках.

– Извините, – улыбнулся он. – Не мог удержаться. Люблю наблюдать за наблюдающими.

– Со спины?

– Видите ли… Ваш силуэт перед серебристым стеклом, за которым находятся другие силуэты, создавал впечатление какой-то зовущей дали, – с немного лукавым выражением, которое я не знала, как истолковать, ответил он. Я смутилась и сообразила, что он повторил мою собственную недавнюю мысль.

– Мне понравилась фотография.

– Эта? – он кивнул на витрину. – Тоже моя работа. А теперь у неё, выходит, появилась вторая жизнь… Позвольте представиться – Влад, – он подошёл и протянул руку с едва заметной доброжелательной улыбкой на бледных, словно восковых губах.

– Тамара… – то ли от волнения, то ли от смущения перед его красотой, вблизи ослепившей меня, мне показалось, что от его руки к моей как будто пробежал холод, лёгкое онемение и вместе с тем мурашки, как брызги шампанского… Его кожа в неоновом свете ламп казалась мерцающей, как перламутр, яркие топазовые глаза так и пронизывали меня. Я смущённо потупилась: совершенно не умею вести себя с парнями, особенно с теми, которые мне нравятся – словно язык глотаю, а этот и вовсе казался сошедшим со страниц глянцевого журнала. Мельком я поймала отражение своей неуклюжей фигуры в витрине и подавила вздох: спортивная кофта, тёмные джинсы, кеды… не лучший вариант для того, чтобы очаровать незнакомца. Между тем он смотрел на меня с непринуждённой улыбкой, словно мы знакомы целую вечность и нет никакой необходимости лихорадочно искать тему для разговора… Молчание рядом с ним казалось естественным, он словно слышал мои мысли и самый стук моего сердца.

– Я фотохудожник, – пояснил он, убирая камеру. – А вы… простите, я вас, может быть, задержал?..

Я рассмеялась.

– Я иду из института… Вот, решила прогуляться пешком…

– Позвольте вас проводить?

– Конечно… – я неловко пожала плечами и развернулась, едва помня, куда иду. – Значит, это была ваша фотография? – вспомнила я о необычной панораме серебристого неба.

– Да. Я снимал это в Париже, по заказу ателье.

– В Париже?.. Вы, должно быть, много путешествуете! Как это, наверное, интересно!

– Да… Хотя… Я иногда чувствую себя ненастоящим. Наблюдателем… Зрителем, не способным слиться с жизнью других людей. Наверное, я привык смотреть на мир сквозь объектив.

– Похоже, сегодняшний вечер – не исключение? – улыбнулась я.

– Как видите, – рассмеялся он. – Собираю материал для одного журнала. Иногда камера позволяет увидеть как бы скрытую реальность, то, что проявляется лишь на мгновение, если смотришь под определённым углом… Понять то, мимо чего мы проходим, не замечая. Вот, например: у нас над головой неоновые гирлянды, и они сейчас кажутся очень яркими. А на фото будет чёрное небо. Хотите попробовать?..

Я осторожно взяла тяжёлый аппарат и прицелилась в чёрный квадрат над улицей. Брызнула вспышка.

– Но ведь это, наверное, ещё не скоро будет проявлено? – смеясь, спросила я и отдала оборудование.

– Хотите посмотреть, что получится? – улыбнулся он.

– Мне кажется, у вас должно быть много интересных работ, – призналась я.

– И теперь среди них есть ваша, – шутливо заключил он.

– Ну, идея-то не моя…

Тут я оглянулась и наконец заметила, что мы остановились неподалёку от моего дома. Я едва успела раскрыть рот, чтобы попрощаться с Владом, как из окна через улицу донёсся вопль моей младшей сестры:

– Томка! Ты где пропадаешь? Давай сюда быстро, тётя Марина тебя ждёт!

Только тут я вспомнила, что обещала соседке посидеть с её ребёнком, пока она сходит в кино.

– О, боже… – я бросила на Влада виноватый взгляд, – мне надо бежать… Спасибо, что проводили…

– До свидания, Тамара.

Он с той же неуловимо-ласковой улыбкой отступил на шаг, и я поспешила домой.

Странно, я совершенно не заметила, как пролетело время, а теперь словно очнулась от волшебного сна. Хотя мы с этим человеком были, в сущности, не знакомы, мне показалось, что наша ни к чему не обязывающая прогулка прошла в такой гармонии и взаимопонимании, словно между нами было сказано больше, чем в таких случаях полагается… И только дома я сообразила, что, наверное, мы расстались навсегда. Он не спросил моего телефона, а я о нём ничего не знаю… «Разве только, – подумала я, – увижу свой силуэт в каком-нибудь журнале».

* * *

Однако буквально через день я, торопясь домой, заметила возле института серебристую иномарку, сиявшую, как мираж; я хотела пройти мимо к автобусной остановке, как вдруг дверца распахнулась, и из машины вышел мой недавний спутник – не знаю почему, но я продолжала думать о нём, как о прекрасном незнакомце. Наверное, оттого, что я совсем не ожидала его увидеть (и одета была, к сожалению, соответственно…), он показался мне каким-то призрачным и ещё более далёким, чем вчера. Его кожа словно светилась в вечерних сумерках.

– Тамара? Привет… – он казался немного смущённым. – Подвезти?

– Привет… Что ты здесь делаешь? – изумилась я. – Ты что… меня ждал?..

Влад рассмеялся.

– Совпадение… Проезжал мимо и вспомнил о тебе. И как-то… подумал: а вдруг встретимся? – Влад с очаровательной непринуждённостью пожал плечами. Ноги сами понесли меня к машине.

– Спасибо, конечно, но… как ты узнал, где я учусь?

– А… – он как будто смешался, – разве ты сама мне не говорила?

– Да?.. Забыла… Ну хорошо, если я не отвлекаю тебя от дел…

Через пять минут я была уже возле дома, хотя мне хотелось, чтобы дорога длилась вечно. На следующий день Влад позвонил мне, и с тех пор у меня впервые появился постоянный поклонник – хотя справедливее было бы сказать, что это я была его поклонницей.

* * *

За две-три недели, что мы встречались, я смогла гораздо лучше узнать Влада. И каждая новая подробность приводила меня в отчаяние: я всё больше понимала, какая пропасть лежит между нами. Ещё в первые дни, когда он подвозил меня, сокурсницы обратили внимание на дорогую машину; я плохо разбиралась в таких вещах, к тому же была слишком мало знакома с Владом, но подруги оказались правы. Выяснилось, что он из богатой семьи промышленников, а фотография для него – только хобби; он приехал в Москву по каким-то своим делам, а в основном жил во Франции.

И всё же разница в общественном положении была не так заметна, как то, насколько я уступала Владу в образованности, в аристократизме манер, в утончённости ума и вкуса. Он превосходно разбирался в искусстве, знал девять иностранных языков – в том числе латинский и древнегреческий, увлекался гонками и верховой ездой – за границей у него был конный завод. Мы часто бывали в театре, и с его объяснениями любая пьеса казалась интереснее; он мог сравнивать спектакль с другими, в том числе зарубежными постановками, иногда цитируя длинные отрывки текста наизусть и к тому же в разных вариантах перевода. Пришлось мне расширить и мои познания в живописи: Влад приглашал меня в картинные галереи и на выставки – однажды даже на выставку его собственных работ. По-видимому, Влад питал слабость к ночным пейзажам, к тому же большинство его фотографий были чёрно-белые; но, несмотря на такое скупое цветовое решение, ему, на мой взгляд, удавалось передать главное: влажный весенний ветер, предрассветные сумерки, манящий простор высокого неба… В его работах ощущалось летящее мгновение жизни, мимолетной, призрачной. Я сказала, что его фотографии кажутся мне очень романтичными и немного печальными. Но подумала при этом, что рядом с таким мужчиной было бы самое место принцессе крови, а не студентке первого курса техноложки…

Больше всего меня поражало то, как Влад разбирался в людях. Казалось, ему достаточно одного взгляда, чтобы узнать о человеке все его мысли и тайные страсти. От проницательности Влада мне порой становилось не по себе… но, с другой стороны, не потому ли наше общение проходило так на удивление комфортно и беззаботно, что он словно угадывал мои слабости и бережно ограждал от впечатлений, которые могли быть мне неприятны?

Порой я спрашивала себя: сколько должен был пережить этот молодой ещё на вид человек, если по его характеру и поведению его можно было принять за зрелого, прошедшего через многие жизненные испытания мужчину? Иногда Влад казался мне отрешённым в душе от всех соблазнов и суеты, словно неземное существо. Я невольно пристальнее всматривалась в его холодные топазовые глаза, которые мерцали в полутьме, как глаза тигра, и он смущался.

Некоторые странности в его поведении я начала замечать не сразу, а когда заметила, списывала всё на разные не известные мне условности, принятые в кругу «избранных мира сего». Поскольку я вовсе не планировала занять какое-то заметное место рядом с Владом, я не обращала особого внимания, когда у меня складывалось впечатление, что он хотел бы скрыть наши отношения от каких-то своих знакомых. Порой он исчезал на несколько дней без объяснений, упомянув только, что «некоторое время нам лучше не встречаться», порой посреди какого-то вечера вдруг вставал и настойчиво просил меня уехать вместе с ним сейчас же в другое место… Но в конце концов я заупрямилась:

– Ты что, стыдишься меня? Ты иногда как будто боишься, чтобы нас не увидели вместе!

Он вздрогнул и посмотрел на меня с таким страданием, что я пожалела о своей вспышке.

– Тамара, – мягко сказал он, взяв меня за руку. – Поверь, ты мне очень дорога. Именно поэтому я предпочёл бы оградить тебя от лишнего внимания. Я не хочу посвящать тебя в тонкости нашего семейного бизнеса, но вспомни, пожалуйста, что я тебе говорил: я приехал по делу, вынужденно. Здесь у меня вовсе нет друзей, с которыми я мог бы тебя познакомить. Я не хочу представлять тебя людям, которые могут быть опасны, – он произнёс это так серьёзно, что я смутилась. Может быть, он шутит?

– Влад, но какие «дела» у тебя могут быть с такими опасными, по твоим словам, людьми?.. Мне кажется, ты преувеличиваешь…

– Возможно, – спокойно согласился он. – Просто… мне хотелось бы быть более уверенным в своём положении прежде, чем… Подожди ещё немного, хорошо?

Я рассмеялась.

– Влад, но чего мне ждать? Я ведь не набиваюсь к тебе в спутницы жизни… Мы не брали на себя никаких обязательств, мы оба свободны…

Влад посмотрел на меня так, словно хотел бы сказать больше, чем мог.

* * *

Зато он стал чаще приглашать меня к себе. Мне ужасно нравилось бывать в его очаровательной квартире на верхнем этаже небоскрёба; она была очень просторной и своей оригинальностью полностью соответствовала характеру владельца. Сквозь цельное окно от пола до потолка можно было наблюдать роскошную панораму огней столицы под бездной тёмного неба; внутри – чёрно-белые шкуры, круглая кровать, покрытая удивительно мягким покрывалом с серебристыми узорами, утопленная в полу мраморная ванна – как огромный аквамарин, и масса фотографий с призрачными пейзажами на стенах… Впервые увидев всё это великолепие, я почувствовала себя неловко; мне казалось, что такая обстановка идеально подошла бы для холёных, стильных женщин, настоящих пантер в человеческом обличье, но не для моей невзрачной персоны… Однако Влад так непринуждённо принял меня, что вскоре мы весело шутили и смеялись, когда он учил меня готовить настоящий кофе по-турецки на песке. Я совсем забыла, что я в гостях, и ослепительная роскошь этих апартаментов стала казаться как бы естественным продолжением необыкновенной красоты Влада; он доводил до совершенства всё, к чему прикасался.

Влад показал мне моё фото – то самое, первое, которое сделал в памятный вечер нашего знакомства; вышло, правда, очень красиво.

– Хочешь продолжить сессию? – с улыбкой предложил он. Я замялась.

– Но… ведь я не готовилась… – я с сомнением оглядела свой наряд: в сравнении с остальным моим гардеробом мягкий чернильно-синий свитер из тонкой шерсти и тёмные брюки были недурны, но здесь, в этой необычной обстановке, где всё овеяно тонким художественным вкусом и беззастенчивым богатством… я выглядела именно тем, кем была: скованной, неискушённой «правильной девочкой», случайно попавшей в высшее общество. Влад усмехнулся.

– Если ты готова немного… ээ… поступиться девичьей скромностью… ты будешь эффектно смотреться в моей рубашке.

– А… остальное?.. – не сразу поняла я.

– Остальное не впишется в образ, – с самым серьёзным видом ответил он.

– Ты хочешь, чтобы я позировала в одной рубашке?! – ужаснулась я.

– Мм… ээ… так, что тут у нас… – Влад вместо ответа зарылся в стенной шкаф и через некоторое время извлёк белую сорочку из такого тонкого шёлка, что можно было, наверное, продеть её сквозь кольцо.

– А она не прозрачная? – подозрительно осведомилась я.

– Надевай и проверим! – радостно отозвался Влад и ушёл за фотоаппаратом.

Я быстро скинула привычный костюм «послушной дочки» и, не давая себе времени передумать, натянула рубашку. Раньше я только слышала о том, как приятно льнёт шёлковая одежда к телу, а теперь испытала на себе! От удовольствия я даже раскраснелась, и наша «фотосессия» прошла на удивление легко. Правда, в комнате не было ни одного зеркала, но мне хотелось любоваться собой, и я чувствовала, что и Влад мной любуется… Он командовал, как профессиональный фотограф:

– Изобрази мне загадочный взгляд русалки… так… Руку немного в сторону… А теперь откинь с лица волосы, чтобы разлетелись веером… Отлично! Теперь посмотри сердито… Потрясающе!

Я выполняла его команды с радостным возбуждением и, казалось, за эту серию ярких вспышек пережила целую бурю эмоций. Словно бесстрастная фотоплёнка выхватила из реальности новую женщину – ту, которая была не совсем мной, или мной-другой… Когда мы закончили, голова у меня слегка кружилась. Я в изнеможении рухнула на кровать. Влад опустил камеру.

– Ты очаровательная модель, – с улыбкой сказал он. – Очень фотогеничная. Знаешь, слово «фото» вообще-то переводится как «свет». У тебя какой-то особенный ореол.

Я потянулась.

– Я чувствую себя как-то по-особенному, – призналась я. – Может, дело в тебе? – и подумала про себя: «Ты очаровательный фотограф…»

Он подошёл к кровати и протянул руку, помогая мне подняться; как-то само собой и естественно я очутилась в его объятиях, и всё чувственное напряжение этого вечера вылилось в череде страстных, долгих поцелуев, которыми мы обменивались, как безумные… позже я подумала, что его поцелуи скорее походили на укусы; но тогда я словно опьянела; он ласкал моё тело сквозь рубашку… пальцы его коснулись моей шеи – и вдруг он отдёрнул руку, как будто обжёгся.

В одно мгновение он отпрянул от меня чуть ли не на противоположный конец комнаты, молча отвернулся и застыл, держась за стену. Я была так поражена внезапной переменой его настроения, что даже не сразу поняла, что случилось.

– Я… извини… – глухо проговорил он, нахмурившись. – Кажется, я слишком… тороплю события.

– Да нет, всё в порядке… – растерянно ответила я, но Влад уже овладел собой и взглянул мне в лицо с несколько натянутой улыбкой.

– На сегодня хватит, – холодно заметил он. – Переодевайся, а я пока пойду приготовлю кофе… и потом отвезу тебя домой. Мы совсем забыли о времени.

Я взглянула на причудливые часы, похожие на гору осколков чёрного мрамора, и внутренне ахнула: в самом деле, уже двенадцатый час! Я резво соскочила с кровати, но успела заметить, как Влад прежде, чем выйти из комнаты, ещё раз задержал взгляд на моей шее… Только начав переодеваться, я вспомнила про свой нательный крестик на серебряной цепочке. Не то чтобы я была уж очень религиозна, просто в детстве бабушка всегда надевала мне эту цепочку, и привычка носить крестик так и осталась. Позже Влад сам признался, что у него, оказывается, аллергия на серебро, и просил меня никогда больше не надевать серебряных украшений. Я не очень-то любила безделушки, так только, иногда надевала стильные старинные колечки или браслеты, но после просьбы Влада, конечно, исключила серебряные вещи, и цепочку сняла.

* * *

Я чувствовала в наших с Владом отношениях какую-то недосказанность, и всё же меня влекло к нему. Возможно, я просто была слишком неопытна, потому что даже не могла толком сформулировать, что именно меня смущает: по здравому размышлению, он был безупречен – мечта, а не мужчина. Он всегда держался абсолютно непринуждённо, уверенно, рассказывал о своей жизни пусть с уместной долей сдержанности, но вполне ясно – у меня не было причин подозревать его в неискренности. Наверное, в глубине души я просто-напросто начала осознавать, что я его не заслуживаю. Такой, как я, нет места в его блистательной жизни, – вот и вся проблема. Влад принадлежал к высшему миру, и рано или поздно он туда вернётся, покинет меня… При мысли об этом я чувствовала горечь.

Моё тревожное состояние, конечно, не ускользнуло от внимания подруг. В итоге мне пришлось выдержать настоящий допрос с пристрастием, начавшийся, разумеется, как ни к чему не обязывающая болтовня.

– Томка, ты в последнее время сама не своя.

– Разве? – промямлила я.

– Ну, не то чтобы ты плохо выглядишь или что-то ещё… Просто ты стала какая-то другая. Мечтаешь всё время, – Линка, моя сокурсница, коварно улыбнулась. – Признайся, у тебя новый парень? Ты с кем-то встречаешься?

– Мы не так уж близко знакомы… – растерянно ответила я; какой смысл врать, но и преувеличивать свои «успехи» тоже не хотелось.

– Это тот потрясающий красавец, который заезжал за тобой на потрясающей серебряной тачке? – подхватила другая моя подруга – словоохотливая Вера, на всех лекциях вязавшая что-то под столом.

– Звучит, почти как «на белом коне», – хихикнула Линка.

– Да… – я смутилась. – Машина правда красивая. Но у нас с ним, по сути, так только, дружеские отношения.

– И ты всерьёз считаешь, что ему этого достаточно? – саркастически приподняла бровь Линка, считавшая себя докой в таких делах и действительно бойко флиртовавшая сразу с несколькими парнями. – Ясно же, что ты ему нравишься!

– Тебе повезло, – мечтательно выдохнула Вера.

– Это ему повезло! – отрезала Линка.

Я молчала.

– Так вы встречаетесь? – снова начала Линка.

– Ну… ходим иногда вместе куда-нибудь…

– Какой-то у тебя вид неуверенный! Ты что, не знаешь, встречаешься ты с парнем или нет?.. Кстати, сколько ему лет?

– Я… не спрашивала…

– Выглядит старше тебя лет на десять, – заявила Линка. – Ты вообще его о чём-нибудь спрашивала? Может, он уже женат?

– Может, – признала я. – Неловко спрашивать… Ещё подумает, что я на него планы строю.

– А что тут неловко? – возмутилась Линка. – Ты же должна знать о его жизни! Вы же общаетесь!

– Хотел бы скрыть, что женат, – соврал бы, – рассудительно заметила Вера.

– Просто пусть знает, что её этот вопрос интересует, – пожала плечами Линка. – А что, ты считаешь, он тебе врёт? – напрямик спросила она, снова повернувшись ко мне.

– Ээ… не думаю, – признала я. – Но ощущение какое-то… странное… Как будто он… не как все…

– Гей, что ли? – на этот раз хихикнула Вера.

– Да нет, я… не то хотела сказать, – возразила я, досадуя на себя, что до сих пор не разобралась в собственных чувствах.

– Тогда что? – продолжала напирать Линка.

– Мне всё время кажется, что от него исходит… какая-то сила, что ли… гипнотическая… как будто он слышит все мои мысли, угадывает желания, и… подчиняет меня, и я вроде как хочу подчиняться… – я сбилась и тряхнула головой. – У меня такого раньше никогда не было.

– Э, да ты влюбилась не на шутку, подруга, – протянула Линка, внимательно слушавшая мою бестолковую исповедь.

– Похоже на то, – завистливо выдохнула Вера. – Может, это оно и есть, настоящее чувство?.. Впрочем, рядом с таким красавцем…

– Нет, нет, – версия насчёт романтического чувства показалась мне привлекательной, но всё-таки я имела в виду другое. – Я говорила сейчас не о своих чувствах, а именно… о нём. Какой-то он… скрытный. Вроде и рассказывает о себе, но так гладко – не к чему прицепиться. Как будто специально, чтобы лишних вопросов не задавали. То исчезнет, то опять появится. Ни с кем меня не знакомит. Получается человек без прошлого, без друзей, без семьи. Который живёт только ночью, разыгрывая старомодного идеалиста перед наивной дурочкой, а потом… уходит в какой-то другой мир. Жить настоящей жизнью.

Линка резко наклонилась ко мне, словно её посетила гениальная догадка.

– Я знаю, кто так себя обычно ведёт, – она окинула нас с Верой многозначительным взглядом. – Вампиры! – выпалила она и прыснула от смеха, глядя в наши разочарованные лица.

– Ну, если ты считаешь, что всё это ерунда… – обиделась я.

– Я считаю, что тебе пора спросить у него, не женат ли он, – чистосердечно ответила Линка, дружески хлопнув меня по плечу. – И вообще: если тебя что-то напрягает, а парень не хочет объяснять, лучше сразу расстаться, чтобы потом не жалеть о впустую потраченном времени. Скорее всего, он тебя просто использует.

Я с уважением покосилась на Линку; она всегда отличалась твёрдым характером. Я, к сожалению, не была уверена, что смогу сопротивляться властному обаянию Влада… И вместе с тем я чувствовала, что боюсь узнать о нём что-то неприятное. Получается, я подозревала его?.. Да, наши, в сущности, неравные отношения не способствовали взаимному доверию… Хотя, возможно, прошло ещё слишком мало времени?

– Но для чего ему меня использовать? – возразила я.

– У вас секс уже был?

– В том-то и дело, что нет…

– Как? Ты встречаешься с парнем две-три недели, и он ни разу не предложил тебе секс?

– Ну… – мне всегда было немного неловко откровенничать на такие интимные темы; не понимаю девчонок, способных обсуждать в подробностях все свои похождения – хотя мне в этом смысле и похвастаться-то было нечем. – Так… целовались пару раз, и всё…

Линка недоверчиво покачала головой.

– Может быть, ты сама не хотела? Ты отказалась?

– Да нет, он ни на чём таком не настаивал…

– Понятно. Слушай, Томка, раскрой глаза. Приглядись к своему парню повнимательнее. Ты хочешь видеть в нём романтического героя из грёз, но он – реальный человек. И его поступки имеют реальные причины. Либо он женат и хочет поразвлечься на стороне втайне от жены. Но почему-то пока тянет время. Возможно, потому, что ты у него не одна такая, вот он и не торопится. Либо это – богатый гей, который ищет наивную покладистую девчонку для фиктивного брака. Таких мужчин больше, чем ты думаешь, и на лбу у них это не написано. Поняла? – Я подавленно кивнула. – Либо, третий вариант, он – какое-то сверхъестественное существо, мужик, каких не бывает в природе.

1 2 3...7 >

На страницу:

Перейти

1 из 7

Другие книги автора