Маркус и золотая чаша. Сказочная повесть

– Чашечки. Сундук Лёшка себе забрал, а потом и чашечку, – и сестра показала мне язык.

«Ах ты, мелкая ябеда! Всё равно проболталась», – подумал я и пригрозил ей кулаком.

– Нет, Ирочка, сундуков нет. Этот-то случайно домой притащила. Уж очень он мне красивым показался – глаз не отвести! А вот чашки выбирай любые. Приедешь в гости, мы с тобой самые красивые и найдём.

– Сундук без ключа был, – сказал я бабушке. – Фил отвёрткой в замке поковырялся, и крышка открылась. Совсем сломал, наверное. Мне б узнать, где ты сундук этот взяла, ба?

– Купила, Лёшенька. На блошином рынке и купила. Дед, когда узнал, ругался очень. – Опять ты, – кричал, – в дом старьё притащила! Ну, а как его было не взять? И дядечка очень колоритный с ним стоял. Высоченный такой, лохматый, борода – во! И серьга в ухе. Золотая, поди. Очень уж она блестела. Вот и не устояла, купила сундук. За такси, правда, пришлось раскошелиться и домой, и – к вам сюда. Обратно не потащу, не уговаривай. Не нужен тебе сундук, проси папу, чтоб выбросил!

Мне показалось, что бабушка рассердилась. Ещё бы, она такой подарок сделала, а мы тут на неё с вопросами накинулись.

– Спасибо за угощение, – сказал я и тихонечко пошёл в детскую.

Очень уж меня бабушкин рассказ заинтересовал. Кто этот высоченный мужик с серьгой в ухе? Пират что ли? Точно! Пират! Похож по описанию. Вот Маркус обрадуется, когда я ему расскажу… Дождаться бы ночи теперь, посмотреть, как он запрыгает от радости.

Глава 9. У Лёши есть отличный план

– Пираты, они – злые! – Маркус почесал затылок. – Он точно пират?

– Я не видел, бабушка сказала, что у него серьга в ухе золотая. А кто ещё носит такие?

– Наши не носят.

– Ну, у вас и ушей вроде нет, – ухмыльнулся я.

Мы опять сидели у меня на кровати. Я разрабатывал план по возвращению Маркуса домой, в его родные горы, в объятия родителей и друзей. Как они без него? Ему, конечно, тоже несладко пришлось: один в чужом мире в окружении огромных людей. Хорошо ещё, что к нам попал, а если бы его нашли не мы? Боюсь даже представить, что могло бы случиться. А теперь… Теперь я за него в ответе! Так всегда папа говорит.

– Маркус, – обратился я к нему, – наверное, надо будет тебя с бабушкой познакомить. Так просто она этого бородатого дядьку искать не будет. И с Ирой… С сестрой гораздо проще, она повизжит, конечно, немного… Поплачет, может быть, но в тебя поверит обязательно. Только ей тебя ночью показывать нельзя: весь дом разбудит. Ты днём вылезти сможешь?

– Угу, – ответил человечек. – Я всё могу.

– Тогда сделаем так! – я чуть было не вскочил на кровати, но вовремя опомнился. Стукнуться головой о потолок было бы совсем не кстати.

– Сначала – Ирка. Она тебя сразу полюбит, поэтому уговорит бабушку вернуться на рынок к пирату, там мы с ним познакомимся и выведаем, откуда у него сундук, а потом поедем туда, где он его взял. Здорово я придумал? – мне самому очень понравился свой план. Аж ладони зачесались от нетерпения, а они у меня всегда чесались, когда хотелось сделать что-нибудь быстро, сразу и непременно.

– Это долго? – спросил Маркус. – Домой хочется.

Человечек опять приуныл. Я хотел его приободрить, но не знал, как это сделать. Если вот только погладить пальцем по голове?

– Дай пять! – сказал я ему. – Мы постараемся побыстрее. Честно-честно! Клянусь!

Маркус коснулся своей крошечной рукой моей ладони и вроде улыбнулся. Ну или мне так показалось, потому что я этого страшно хотел.

Глава 10. Ира знакомится с Маркусом

– Ира, – втащил я сестру в детскую, – у меня есть секрет. Хочешь его узнать?

Сестра вмиг перестала вырываться и быстро-быстро закивала головой.

– Только, чур, никому! Это – будет – наш – с – тобой – секрет. Я произносил слова чётко и с паузой, чтобы она поняла всю важность и ответственность происходящего. Хотя что с неё взять? Девчонка же. Всё равно проболтается рано или поздно. Но мне и трёх дней её молчания сейчас было бы достаточно.

– Если никто не узнает… Ирка, ты поняла? – я потряс её за руку. – Если никто не узнает, я подарю тебе…

– Сундук? – Ира вытаращила глаза.

– Совсем тю-тю, – повторил я за Маркусом его слово. – Сундук не подарю. Ты мне его за чашку отдала.

– А ты её забрал! – сестра топнула ногой.

– Ира, – сказал я ей ещё раз со всей серьёзностью, на которую только был способен. – Ира, я сейчас объясню, зачем мне нужна была эта чашка. Только пообещай, что это будет наш с тобой секрет! Ни маме, ни папе, ни Филу ты его не расскажешь. Сдержишь слово – проси, что хочешь, всё твое!

Сестра дала самое серьёзное из всех обещаний, которое я когда-либо слышал, и мы сели на ковёр перед сундуком.

Я откинул крышку и засунул внутрь руку. Почувствовал, как Маркус уцепился за палец, а потом переполз на ладонь. Но, как только я вытащил его наружу, Ирка побледнела и зажала рот двумя руками.

Я приложил палец к губам и сказал: «Не ори! Это всего лишь кукла. Ира, это волшебная кукла, она может ходить и говорить».

Это было лишнее, потому что Маркус вытянулся в струнку, отвесил глубокий поклон и сказал: «Привет!»

Ирка протянула руку и ткнула указательным пальцем человечка в живот.

– Эй, – сказал Маркус, отпихивая её, – давайте-ка без этого. Поуважительнее давайте!

Ира всё ещё молчала. Она встала на ноги и ходила вокруг нас, рассматривая нового знакомого со всех сторон.

– А бинт зачем? – спросила она.

– Собака укусила! – хором ответили мы с Маркусом и рассмеялись.

Ирка, поддавшись общему веселью, тоже начала хихикать, и я понял: теперь уже точно всё в порядке: Маркуса она не боится. «Ура! – подумал я. – Союзник у меня есть. Осталось только завербовать бабушку и найти дядечку с блошиного рынка».

Глава 11. Лёша и Ира едут на блошиный рынок

Конечно, бабушка не сразу согласилась ещё раз поехать на рынок, где совсем недавно купила странный сундук. И, конечно же, Ирка сразу проболталась о Маркусе. (Девчонка, что с неё взять?) Но не сдержалась она очень кстати. Ляпнув в разговоре о красной верёвочной куколке, сестра поняла, какую ошибку совершит, если расскажет, что она живая, поэтому неожиданно замолчала и сразу же выпалила: «Бабушка, у него, у продавца этого, ещё такие есть, точно-точно тебе говорю. Хочу ещё таких игрушек!»

– Спасибо тебе, Ира, – подумал я про себя и выдохнул с облегчением, – самому теперь придумывать не надо. Кукла – значит, кукла. А за игрушками бабушка всегда ездила с удовольствием.

Мы нарядились в пальто, шапки и перчатки, закутали носы в шарфы, распихали по карманам конфеты и отправились на блошиный рынок.

Было ещё не очень людно, но уже по-утреннему суетливо. В переходах метро бабушка хватала нас за руки, а на эскалаторах – за всё, что успевала поймать, так как мы с сестрой считали, что прекрасно можем обойтись без её опеки; в вагонах, если не было свободных мест, запихивала в угол и отгораживала собой от всего остального мира. Становилось очень уютно и почти по-домашнему.

Путешествие на метро мне всегда очень нравилось. Можно было разглядывать людей, читать книжку или просто считать фонарики в темноте тоннелей между станциями. Сколько их? А все ли горят? А от одной остановки до другой всегда ли равное количество?

Мы доехали до станции «Удельная», бабушка схватила нас за руки и, вспоминая обходные пути, чтобы было покороче, повела нас на блошиный рынок.

Дядечка, у которого бабушка приобрела сундук с Маркусом, увидев нас, слегка удивился, но когда бабушка, спросила о куклах, удивился уже очень сильно и даже вытаращил глаза.

– Не знаю я ничего, – замахал он руками, – никаких игрушек у меня нет и не было! Что за люди пошли… С чего вы решили, что я ими торгую?

– Вы, гражданин, во-первых, на нас не кричите! – повысила голос бабушка. – Во-вторых, покажите, что у вас ещё есть. Вдруг вы и сами не знаете, чем торгуете?

– Да, – выскочила вперёд Ирка, – что у вас ещё есть, дядя-пират?

– Три тысячи акул мне в глотку! – стукнул продавец кулаком по столу. – Это я-то пират? Боцман я, боц-ман! Знаешь таких? – И принялся хохотать.

– Ох, и фантазерка ты, Ирочка, – улыбнулась бабушка. – А меня Светланой Михайловной зовут. – Она протянула боцману руку и ждала ответа.

– Фёдор. Фёдор Иванович, – откашлявшись, произнёс боцман. – Очень приятно. Забавные у вас внуки, однако. Давно так не смеялся.

Мы стояли рядышком и улыбались. Я понятия не имел, кто такой боцман, но всё равно было очень здорово, что он оказался не пиратом, а всего лишь бородатым Фёдором Ивановичем. И, значит, его можно было не бояться.

– Боцман – это кто? – спросила Ира, а я поддакнул.

– Если совсем просто, дети, – ответил Фёдор Иванович, – то это второй после капитана человек на судне.

– Каком судне? Настоящем? – я аж подпрыгнул от радости.

– Самом что ни на есть! «Смелым» зовётся. Давно на нем служу, – боцман пригладил бороду и подмигнул бабушке.

– Так в-о-о-о-т он откуда, сундук-то тот! Я смотрю, какой необычный. Загляденье, а не сундук! – всплеснула она руками.

Фёдор Иванович крякнул и сдвинул на лоб шапочку.

– Тут одна незадача вышла, – пригладил он опять бороду. – Шли мы, значит, в порт. Смотрю я, значит, матрос всё у трюма трётся: то туда, то обратно. Я его – за шкирку и на допрос с пристрастием: «Так, мол и так, что у тебя там?» Ну, он мне и рассказывает, дескать нашёл сундук старый. Чудный такой: уголки там железные, ножки, украшения всякие. А замок-то закрыт! Ключа нет, а открыть страсть как хочется. Вот и бегал он, пока никто не видит, ключи подбирал. Ну, я ему, как положено, – подзатыльник, а сам к сундуку приглядываться. Так долго приглядывался, значит… – Фёдор Иванович опять крякнул и сдвинул шапочку на затылок. – Открывать не стал, значит, а потом, получается, вам и продал. Вернуть хотите? – прищурился боцман. – Обратно не возьму! Денег нет!

– Что вы, что вы, Фёдор Иванович, – всплеснула руками бабушка, – покупку мы вам не вернём. Внуки мои сундук-то этот открыли и куклу там нашли. Вот и хотят узнать, есть ли ещё у вас такие. За этим-то мы и приехали.

– Кукол нет. Я ж тот сундук и не открывал, почём мне было знать, что там. А так… Вон часы есть, ложки всякие, сковорода, значит…

Боцман махнул рукой и уселся на складной стул.

– Всё, что есть, – вот оно. Игрушек не имею.

Мы с Иркой переглянулись: куклы нам и не нужны, а вот на судно попасть было бы очень даже неплохо.

– Дяденька-боцман Фёдор Ив-а-а-нов-и-и-ч… – вдруг завопила сестра, – возьмите нас на «Смелый», а?! Хоть одним глазком взглянуть, а?!

Я посмотрел на бабушку. – Ну, пожалуйста, – думал я и очень сильно морщил нос.

– Да и правда, Фёдор Иванович, сводили бы детишек на судно, – она едва заметно пригрозила мне пальцем. – Организовали бы, так сказать, экскурсию. Ненадолго. Минуточек на десять. Я б вам и денег заплатила.

– Не надо мне ваших денег, – подскочил боцман. – Через два дня в рейс! Какая экскурсия? Да вы в своём уме? Я вас, значит, вижу второй раз в жизни, и вот тебе на! Покупать что будете? Нет?

Ирка заревела.

– Ну вот, ребенка до слез довели, – бабушка вытащила из кармана носовой платок. – Не плачь, Ирочка. У дяди внуков, наверное, своих нет, вот он и не понимает ничего.

– Ирка, – дёрнул я сестру за рукав, – я всё придумал. Не нужна нам никакая экскурсия. Мы сами как-нибудь. Тащи бабушку домой.

Глава 12. Филипп хочет помочь брату

Когда мы вернулись, был уже вечер. В гостиной работал телевизор, папа шуршал газетой, мама бегала по кухне с телефонной трубкой. Бабушка принялась раздевать Ирку, а я пулей проскочил в комнату Фила.

– Фил! – крикнул я ему с порога. – Ты же любишь пиратов, правда?

Брат оторвался от книги и посмотрел на меня как на ненормального.

– Ну, правда. Орать только зачем?

– Фил! – плюхнулся я рядом с ним на диван. – А пираты говорят «три тысячи акул мне в глотку»?

– Ну, говорят.

– Значит, настоящий он! – и я вскочил с дивана.

– Угомонись же ты! – брат схватил меня за штанину. – Что случилось?

И тут я ему всё рассказал. И про бабушку, и про Фёдора Ивановича, и про «Смелый», и как бы было бы здорово посмотреть на судно, как оно выходит из порта… Про Маркуса только не стал, всё равно брат в него не поверил бы.

– Здорово, – согласился Фил. – Папу только надо взять, ему тоже понравится.

– Значит так, – брат зашагал по комнате, – на «Смелый» нас никто не пустит…

– Да нам бы одним глазком! Представляешь, вдруг там куча пиратов?

– Лёша, – посмотрел на меня брат, – не мели чепухи! Иди к себе, завтра поговорим.

Я прибежал в детскую и застал Маркуса в приподнятом настроении. Он вышагивал по книжной полке и размахивал зубочисткой.

– Потерпи ещё немного, – сказал я ему. – Два дня, – и ты будешь на «Смелом». Мы с Филом проберёмся на корабль, а там уж ты сам как-нибудь. Не растеряешься?

– Вот ещё, – ткнул Маркус невидимого врага, – глупости какие, я же всё могу!

В детскую вошла Ирка.

– Смешной какой! – хихикнула она. – Сам как зубочистка.

Я мог только догадываться о том, какого цвета вдруг стали верёвочные щёки Маркуса. Но сравнению он явно не обрадовался, «шпагу» свою отшвырнул и сиганул в сундук.

– Ира? Ты чего? – посмотрел я в изумлении на сестру. – Ты за что его так обидела?

– Ой, – Ирка и сама покраснела, – я не хотела, правда! М-а-а-а-р-кус, м-и-и-и-ленький, прости, пожа-а-алуйста…

Но гордый корд молчал.

– Через два дня зовите, – услышали мы писк, и крышка сундука захлопнулась.

Все эти дни я ходил сам не свой. Никогда ещё время не тянулось так долго. Я не знал, куда себя деть, чем занять, и потому бесконечно дёргал маму и приставал к Ирке. Дошло до того, что я забился в угол своей кровати и лежал там, уставившись в потолок, пока не пришёл папа и не сказал срочно перестать так себя вести, иначе он никуда меня не возьмёт, и в порт поедет только с Филом.

Как только захлопнулась дверь детской, я спрыгнул вниз и постучал по сундуку.

Маркус молчал, видимо, он ещё обижался. Зря, конечно, Ирка так с ним, но она же не нарочно, и девчонка к тому же, что с неё взять?

– Маркус, – шепнул я в замочную скважину. – Готовься! Завтра утром мы едем на «Смелый». Если всё получится, скоро ты будешь дома.

Крышка сундука приподнялась, и я увидел красную голову человечка: «Здорово! – сказал Маркус. – Я готов!»

Глава 13. Возвращение Маркуса на «Смелый»

В порту было шумно и так людно, что папа схватил нас с Филом, как маленьких, за руки и сжал до боли пальцы.

– О-ой! – взвыли мы хором.

– Какой из них «Смелый»? – отец встал как вкопанный и задрал голову.

Я осмотрелся. Откуда я знал, какой он? Поди разберись, где стоит эта громадина, если она громадина вообще и я её себе не нафантазировал?

– С ума сойти, дети! – вдруг захохотал папа. – И вот эта ерунда и есть ваш «Смелый»?

Я не знал, как называлась та посудина, на которую показывал отец, но на пиратский корабль она была совсем не похожа и состояла из двух совершенно разных частей: длинной широкой штуковины и высокой небольшой, внутри неё я разглядел штурвал.

– Если ваш корсар такой же серьёзный, как и этот «Смелый», – и папа захлебнулся от смеха. – Филипп, ты-то куда! Ты же уже взрослый! Ты-то как во всё это поверил? Ну, вы да-ё-ё-ё-те, дети!

Мне стало не по себе: у меня же в кармане сидит Маркус, и ему надо домой! И уже неважно, как выглядит это судно, на котором он к нам приплыл, важно то, что я стою рядом с ним, и мне, кровь из носу, на него надо попасть.

– Фил, миленький, – чуть не расплакался я. – Помоги!

– Что у тебя за дело-то такое? – удивился брат.

Я бы тоже на его месте удивился, честно.

– Взрослый не взрослый, – посмотрел брат на отца, – ерунда не ерунда, а Лёшка-то у нас совсем ещё ребёнок. Гляди, как расстроился. Пусть идёт и посмотрит на своего пирата.

– Фёдора Ивановича, – перебил я его.

– Во-во, Фёдора Ивановича, – и Фил стал очень серьёзным.

– Делайте, что хотите, – отец разжал пальцы. – Только живее давайте, одна нога тут – другая там!

Мы понеслись быстрее самого сильного ветра. Я видел, как на «Смелом» ходят люди, перетаскивают какие-то вещи с места на место и ругаются. Конечно, ни один из них не был похож на персонажей книг о пиратах, и конечно, я в это серьёзно не верил, но несерьёзно верил и даже очень.

– Маркус, ты справишься? – мы остановились у трапа баржи, и я достал его из кармана.

– Ещё бы, – мне показалось, что он ухмыльнулся, – пара пустяков! Корды – народ смелый и очень умный.

– Тогда держись! – и я взлетел вверх по трапу.

– Посторонние на борту! – услышал я крики, зацепился ногой за какое-то ведро и растянулся во весь рост.

Где-то за спиной был брат, стали сбегаться люди, я поднялся на колени и упёрся взглядом в чьи-то штаны.

– Вот те н-а-а-а, – услышал я знакомый голос, – три тысячи акул мне в глотку!

Это был Фёдор Иванович.

– Ну вот как-то так, – единственное, что я смог произнести.

– Разворачивайся, значит, – сказал он и поднял меня за шкирку.

Я болтался в воздухе, как нашкодивший котенок, и совершенно не знал, что делать.

– А вы, я так понимаю, знаменитый пират? – с берега крикнул Филипп.

Боцман опешил и выпустил моё пальто. Матросы замерли на своих местах.

Я поймал взгляд брата и увидел произнесённое лишь одними губами и потому почти неслышное «беги».

– Пират? – Фёдор Иванович посмотрел на свою команду.

Мне осталось только открыть ладонь, чтобы Маркус мог спрыгнуть и добежать до рубки.

– Вот же дети нынче пошли, – бросил один из матросов, – не теряйся, пацан, чего надо-то?

– Штурвал, дяденька!

– Иди давай, смотри, всё равно поднялся уже, – и он махнул рукой.

Я прошёл в капитанскую рубку. Разжал пальцы и выпустил Маркуса.

– Дай пять что ли? – поднял он крошечную руку. – Спасибо тебе, дальше я уж сам как-нибудь.

– Корды – народ гордый? – улыбнулся я ему.

Верёвочный человечек кивнул.

– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – услышал я с улицы. – Сколько тебе ещё?

– Это Фил, – сказал я Маркусу. – Мне пора. Приветы там своим передавай что ли. И не лезь никуда, хорошо?

Маркус сел на штурвал, растянул рот в улыбке и помахал мне вслед. «Три тысячи акул мне в глотку!» – услышал я за спиной и захихикал.

– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – надрывался брат. – Шевелись!

Я выбежал на улицу и на мгновение пересёкся взглядом с Фёдором Ивановичем, который в ту же секунду, как я сошёл с корабля, убрал трап.

– Шляются тут, значит! – крикнул он мне вдогонку. – А потом посуда пропадает!

Посуда? Я сунул руку в карман.

– Чашка! Чашечка! Чаша! Маркус! – рванул я обратно, но брат ухватил меня за воротник.

Где-то внутри, в районе желудка, всё сжалось в комок.

Я посмотрел на Фила и понял, что никуда он меня не пустит. Нас ждал отец, и надо было возвращаться домой.

– Всё хорошо? – Филипп посмотрел мне в глаза.

– Если бы, – сжал я губы.

– Идём? – отпустил он воротник.

– Да, – передёрнул я плечами и посмотрел вслед уходящему кораблю. – Папа ждёт.

Часть 2. Маркус и Нот

Глава 1. Пропажа чашки

Знаете, как это бывает, когда лежишь с открытыми глазами всю ночь и думаешь, думаешь, думаешь?

Знаете. Наверняка, с вами тоже такое случалось.

Вот и я, забравшись вечером на свой второй этаж и расположившись на койке, как назвал мою кровать Маркус, долго не мог уснуть и постоянно ворочался.

Внизу лежала Ирка, и наверное, шурша одеялом, я ей очень мешал, но поделать с собой ничего не мог.

Как там верёвочный человечек? Ведь всё, что мы преодолели, получается, было зря? Маркус вернется домой ни с чем? Бедный. Его засмеют, наверное. У нас бы точно начали дразниться.

– Тебе грустно? – неожиданно спросила снизу Ира. – Мне вот очень!

Я кивнул, но сразу опомнился: ей же не видно.

– Как думаешь, – Ирка была уже на ногах, балансировала на поручне и карабкалась ко мне наверх, – Маркусу влетит?

– Нам бы с тобой точно влетело. Помнишь, как ты под стол свалилась со скатертью?

– Было смешно, – улыбнулась сестра. – И грязно.

Мы оба рассмеялись, вспоминая сосисочный колодец, перемазанные горчицей футболки и красные от стыда щёки.

– А ну, спать! – раздалось за стеной.

– Т-с-с-с, – Ирка приложила к губам палец, – там же Фил!

– Мы тих-о-о-о-нечко, – сказала она закрытой двери, а я рассмеялся уже в полный голос.

Это всегда так: когда надо тише, будешь греметь и ронять всё подряд, пока не появятся родители или, как сейчас, старший брат, все с серьёзными лицами и наставлениями.

– Лёшка! – кажется, Фил стукнул кулаком в стену. – Поколочу!

Мы с Иркой притихли, втянули головы в плечи (она – в свои, я – в свои) и сунули ноги под одеяло.

Конечно, никто и никогда бы нас и пальцем не тронул, но наказать бы точно могли: книжки там, раскраски… А кому охота провести весь день бок о бок в детской? Мне – точно нет, поэтому я решил спать.

– К себе давай, – толкнул я пяткой сестру под одеялом. – Нам сейчас и от родителей достанется.

– Н-е-е-е, – покачала Ирка головой, – сначала – желание!

– Совсем тю-тю? – прошептал я сестре. – Какое желание? Спать уже иди!

– Же-ла-ни-е! – нахмурилась Ира. – Завизж-у-у-у!

– И-ра, какое ещё желание? Ночь за окном!

– Я-а-а-а хоч-у-у-у, – тянула слова сестра, – я хочу ч-а-а-а-шечку М-а-а-а-а-р-ку-у-с-а-а-а! Она тебе не нужна, правда?

Я так и подскочил на месте. Я думал, она о ней и не вспомнит (девчонка же), и уже сам себя назначил законным владельцем сокровища.

– Ты всё равно играть не будешь, а мне для пупсиков очень надо! Не отдашь? – сестра чуть не плакала. – Сама возьму!

– Только попробуй… – прошипел я и пригрозил сестре кулаком. – Только тронь, Ирка!

– Ну-ну, – огрызнулась она, резко сунула руку под подушку и вытащила пластиковое яйцо от «Киндер-сюрприза», – это моё!

Я замер. Мне показалось, или в этой пластиковой шкатулке ничего не звякнуло? Не было ни одного звука?

– Где чашка?! – вскочил я на кровати и треснулся головой о потолок. – Чашка где?

Ира медленно разжала кулак, протянула мне яйцо на ладошке и промямлила: «Я её не брала…»

Глава 2. Серьёзный разговор с бабушкой

– Так! – как обычно, бабушка начинала говорить уже в дверном проёме. – Никто никуда не уходит. Мне надо с вами серьёзно побеседовать, молодой человек и юная леди!

– Я ничего не делал, ба, – попятился я к детской и краем глаза заметил Ирку, которая юркнула под кровать.

– Я тоже, – пискнула сестра и совсем пропала.

Бабушка зашуршала тапочками и поманила меня за собой в гостиную: «Быстренько, Лёша, быстренько. Ирочку приведи.»

«Легко сказать „приведи Ирочку“, так она сразу и пошла», – ворчал я про себя, заползая под кровать.

Ирка сидела тихо, вернее, лежала тихо и прикрывалась Барбарисом. Коту было всё равно, что с ним делают, он перевернулся на бок, разложил свой пушистый длинный хвост и блестел жёлтыми глазами. Ирка прятала за мохнатой кошачьей головой свою с двумя косичками и делала вид, что меня не замечает.

– Вылезай давай, – я пытался оторвать от сестры кота, – не хочу один отдуваться.

– Я тоже, – опять пискнула Ирка, вжавшись в Барбариса ещё сильнее. – Я ничего не делала.

– А что прячешься тогда? – под кроватью было тесно и пыльно, и я чихнул.

– Так просто. Чашку ищу.

– Совсем от рук отбились, только посмотрите на них! – услышали мы оба откуда-то сверху, а затем на уровне глаз увидели тапочки. – Уже и чашки у них под кроватями…

Ирка мгновенно отпустила кота и начала проталкивать меня наружу:

– Это игра такая, бабулечка, кукольная игра!

– Да, ба, у нас чисто совсем, мама недавно убиралась.

– То-то я и слышу, – качала головой бабушка, – чихают они там… Быстренько-быстренько вылезаем… Лёша, Ирочка, я вас жду.

– Встречаемся в гостиной, – я вылез первым и взял Барбариса на руки. – Ирка, ты его постригла?

Барбарис висел у меня на руке, слегка подрыгивал хвостом и шевелил ушами, между которых была видна длинная выбритая полоса.

– Покажи! – сестра вылезла следом. – Ого! Может, это он сам?

– Ну да, – ухмыльнулся я, – кот Барбарис взял у папы машинку и сам себя чик-чик…

– Тогда, наверное, Фил – пожала плечами Ира, и мы вышли из детской. Бабушку раздражать больше не стоило. Обидится ещё.

Бабушка сидела на диване и, когда мы с Иркой появились, похлопала по подушкам, приглашая нас поудобнее устраиваться.

– Лёша, – она посмотрела мне прямо в глаза, и у меня мурашки по спине побежали, огромные такие, размером с кулак, – ты мне ответить, милый, что такого ты учудил там в порту тогда, а? А ты, Ирочка, цветочек мой? Что сделала ты? И почему вдруг Фёдор Иванович срочно хочет тебя видеть?