Правосудие чувств

– Хочешь прогуляться или посидеть на лавочке?

– Не знаю.

– Как это? – Захотелось снова все бросить, выкурить пару сигарет, отвезти его домой и забыть это дело. Улыбнулся сам себе, ведь он отлично знал, что остановится не сможет как бы сильно не было желание, а если этот парень единственная ниточка получить информацию, то стоит обуздать эти чертовы эмоции и дать волю темному детективу, что так усердно рвется наружу. – Ладно. Хорошо. – Вытянул пачку сигарет, покрутил одну в руке, вдохнул запах табака и закурил. Наверняка и дым вредит мальчику, но ему было плевать. – Думаешь сможешь пройтись? Мы будем идти медленно. Скажешь когда устанешь.

– Да. – Снова уголки рта изобразили улыбку.

– Чем ты дома занимаешься? Играешь в какие то игры?

– Играю с Шебой.

– Это кто? Кошка?

– Нет, это тигр, он очень милый, но боится чужих людей и мне всегда приходится защищать ее, и поэтому я всегда с ней дома сижу, потому что она боится.

– И как он выглядит?

– Такая красивая, с большими глазками, иногда она со мной разговаривает. Она мой друг, но очень трусливый друг.

– Разговаривает? – Аристарх не мог понять, кто это, и как тигр может жить в квартире, он бы увидел его когда был там. И тут он стукнул себя по лбу и выкрикнул. – Это же игрушка! Ну конечно! У детей есть игрушки. Ха-ха. Давно я так не смеялся.

– Нет! Она не игрушка. Она друг.– казалось это впервые мальчик показал какие то эмоции, пусть даже не позитивные. – Другие игрушки, а она друг.

– Да прости, я не понял тебя. – Детектив внимательно разглядывал лицо парня, и старался обдумывать дальнейшие свои слова, данная роль была ему совершенно не знакома, надо было быть куда изобретательней с ним чем с преступниками. Такой расклад его очень позабавил. – А ты значит не боишься.

– Ну мне приходится. – ногой пнул камушек.

– А с братьями ты не играешь?

– Они со мной не хотят играть. – он так тихо это сказал, как будто стыдился в этом признаваться даже себе. Аристарх снова подумал, знает ли мальчик, что он чем то болен и в целом чем же он болен? – И на улицу не берут.

– А сестра?

– Я ее боюсь, она меня бьет.

– И что же мама на это говорила?

– Мама… – Он остановился, запрокинул голову назад подставляла лицо лучам солнца. Сейчас мальчик выглядел еще более фантастически, как будто ангел спустился с неба на пару секунд взглянуть ввысь, посмотреть как высокое царство видят люди. – Мама была занята, чтобы… чтобы… – Так и не нашел нужных слов, вздохнул и медленно пошагал дальше.

– Чем же она занималась? – Аристарх выбросил недокуренную сигарету, подавляя тошноту. Протер пальцами глаза, которые устали смотреть на этот мир. Ему так хотелось упасть на эту зеленую траву, улечься на живот, вдохнуть запах земли и забыться, но надо было делать совсем не то что хочешь, как всегда.

– Работала. Мама готовила оладьи с сыром, они были такие вкусные, больше такого я нигде не ел, очень вкусные. – неподдельная, искренняя детская улыбка заиграла на губах. – Оставляя мне оладьи, обнимала и уходила. Мне так нравилось как она пахнет.

– Где же она работала? – Ему так начинало действовать на нервы то, что парень повторяет слова, это путало и так хаотичные мысли.

– Я не знаю. – мама никогда не брала меня с собой.

– Ну конечно. – Растирал ладонями лицо, он это делал так, как будто умывался водой с под крана. Вытянул кожаный черный блокнот с заднего кармана, решив сменить направление вопросов. – К вам кто то приходил посторонний домой?

– Да.

– Кто это был?

– Мама говорила что это ее друзья. Но они не были долго у нас, а потом я их никогда не видел.

– Только один раз приходили и все? А ты где был когда они были дома?

– Я был… приходили… – парень запутался и уставил непонимающие серые глаза на детектива, как бы говоря, что же делать дальше.

– Приходил кто то больше одного раза? – Аристарх понял, что не надо давить на мальчика, больше одного вопроса это слишком сложно, он забылся, что это не допрос преступника, а просто беседа с ребенком, к тому же не очень сговорчивым.

– Да.

– Ну и кто это был? – Еще больше раздражало, что надо задавать наводящие вопросы, иначе Артем самостоятельно не мог продолжить отвечать.

– Дяденька, более взрослый чем вы. Мама так радовалась когда он приходил, так улыбалась. Он приносил мне медвежонка и кролика, они такие сладкие.

– А как он выглядел?

– Такие волосы как у меня, только серые, маленькие глаза, маленький рот, большой нос и он был толстый, я был таким маленьким возле него. – снова миленькая улыбка.

– Да уж. – Потирал подбородок, размышляя, остались ли еще какие то зацепки. – Хоть имя его знаешь?

– Игорь, а еще он носил такие красивые костюмы, мне тоже захотелось хоть один такой иметь.

– Может у него был какой то шрам или родинка?

– Нет. У него была такая мягкая кожа и он не был таким бледным как я. – В голосе послышалась обида.

Аристарх остановился, на лавочке лежал мужчина повернутый к нему спиной. Одетый как обычный бездомный, тело поднималось и опускалось, а если прислушаться, то слышен был протяжный вздох. Детективу припомнился давний случай, более чем десять лет тому назад. Это кажется было в Польше. Столько стран испробовал на вкус, уже и не понять где точно находишься. Тогда он также само гулял парком, но погода была более мрачная, заканчивалась осень, а снега еще не было. Наблюдал за людьми, детьми, и остановился, заметив бледного мужчину сидящего на скамейке. Одет был весьма прилично, в серый костюм, только рубашка не была заправлена в брюки, свалившаяся голова на грудь, в руках недоеденная булочка, в уголке рта засохшая кровь. Точно бы прошел мимо, если бы не эта темно-красная линия в левом углу рта. Люди не обращали внимания на мужчину, нужна ли ему помощь, просто проходили мимо, даже не удостоив взгляда. Недалеко сошлись три мамы с детьми, которые залезли играть в мокрую песочницу. Еще до сих пор помнится сырой, влажный воздух на небритых щеках, шершавый воротник старого пальто в которое закутался и пошел на встречу мужчине. Подходя ближе досадовал, что снова закончились сигареты, их как всегда нет под рукой в нужный момент. Но когда же он не хочет курить то? Приблизился так близко к лицу, что уже не было чего сомневаться, что перед ним труп. Какая то тишина возникла вокруг и через секунду всплеск. Все шло своим чередом, это он от осознания своего открытия застыл, подавляя тошноту. Наверное тогда впервые появилось это чувство – отвращения, гнева, даже возможно обиды. Как будто валяешься в грязи, варишься в котловане, а выбраться не можешь как бы не старался. Но вместе с этим всем, на фоне этого всего, он открыл в себе другое чувство, что в дальнейшем так помогало в расследовании. Возможно из-за него он заделался детективом. Хотел звонить своим коллегам, но что-то его остановило, что-то подсказывало, что надо поднять рубашку, надо это сделать. Последовав внутреннему голосу, так и сделал, но через секунду пожалел. Ужас, адреналин, это было похоже до того, как смотришь хороший ужастик, накал до предела, ты всматриваешься в экран, ожидая какое то чудовище и в тоже время страх подсказывает закрыть глаза, но они таращатся, чтобы удостоверится, правдива ли интуиция. Тонкие пальцы подняли голубую ткань и тут объявилась черная дыра, никаких органов, бледная кожа трупа и черная дыра. Тогда ему подумалось, что такая дыра есть в космосе, и так захотелось, чтобы она засосала этот мир в себя, полностью и целиком, с ним.

Сейчас Аристарх стискивал правую руку левой, подавляя то самое чувство, отгоняя желание разбудить бездомного и убедится нет ли и у него такого страшного увечья. Это желание было сильнее даже, желания выпить. Что же это даст? Еще один труп, никому не нужный человек. Посмотрел вокруг – радующаяся парочка влюбленных на соседней лавочке, подростки смеющиеся и пробующие наверное впервые пиво, маленькие детишки на качелях, а рядом молодые мамы. Вдруг он почувствовал себя таким лишним. Совсем не вписывающимся в эту жизненную картину с этим бледным мальчиком. Возрастающая обида в первую очередь на себя, а потом на родителей, на друзей, что появлялись и уходили, на детей, да на все что приходило на ум. А больше всего хотелось, теперь хотелось, чтобы кто-то обнял. Ведь придя домой его никто не обнимет, как и этого парня. Говоря о матери Артем улыбался, радовался, а что же будет когда он скажет это слово? Он так давно не думал о ней, не представлял ее образ, не пытался придумать как бы сложилась жизнь выбери он что-то другое, отделив себя от образа детектива. “Мама” – такое странное для него слово, такое наверное уже чужое. Ни одна женщина так и не смогла втиснутся в его мирок, заставив забыть это слово навсегда. Пульсирующим потоком выбивалось в мозгу этот выкрик и жгуче отображалось в сердце. Так же когда его пырнули ножом или когда прострелили ногу, но было еще больнее. Протер глаза руками и встряхнул головой. Про себя умоляюще подумал, только не сейчас, только не здесь. Убеждал себя что это усталость, придет в квартиру, примет душ, уснет и все станет на свои места. Взглянул на мальчика стоявшего рядом, он напоминал собаку, верного пса ожидающего команды. Криво ему улыбнулся, ведь такое нельзя показывать даже детям, никому и никогда.

– Давай еще немного прогуляемся и пойдем домой.

Снова пожалел, что этот парень такой тихий. Ну пусть он что то начнет лепетать по детски, начнет кричать или бегать, чтобы отвлечь его мысли. Совсем уже взрослый, зрелый, сам о том даже не подозревал. Аристарху захотелось зачем то лично познакомится с его матерью, спросить кто отец этого мальчика, понять как она с ним справлялась, любила ли она его? Ему стало не по себе, что это дело будило в нем какие то личные переживания. Обычно тоже убивали женщин, убивали мужчин, но все сводилось к плохому обращению в детстве или все нормально, а убийца законченный шизофреник. Все так стандартно для него, не интересно. Так что же на этот раз не так? Все было так просто – получил дело и гнался за этими ненормальными, пока не надел наручники или не выпустил пулю в лоб. Легкие перекусы, отвратительные запахи, маленькие квартирки, одинокие ночи и миллионы выкуренных сигарет – все это такое привычное в работе. И никогда ранее он не общался с детьми. Зачем только он вообще придумал себе возится с этим парнем? Было бы куда проще прижать эту Клару, сделать все грубо и приберечь время. Надо скорее отделаться от мальчика и успеть еще зайти в другую квартиру. Возможно хоть эта семейка вкинет света на это дело.

Пока он боролся с этими мыслями и строил планы, Артем отстал от него. Аристарх остановился нервно ища взглядом бледное лицо. Маленький фонтан плескал водой, а на площадке размещалась карусель с разноцветной крышей, кругами медленно сменялись лошадки, тигры, единороги, а на них весело сидели детишки. Возле этого то и застыл с открытым ртом бледный, крохотный парнишка. Детектив направился к нему и положил бережно руку на плечо.

– Хочешь прокатится?

– А можно? – Как бы не веря тихо проронил Артем, а сам снова уставился на карусель, жадно желая оказаться там.

– Ну конечно. Это будет вместо мороженного.

Аристарх последовал к молодому мужчине, на стульчике в тени дерева, возле него был столик и надпись “прокатите ребенка за 25”. Расплатившись он взял за руку мальчика и решил объяснить ему как надо вести себя на этих качелях.

– Послушай. Сейчас остановится эта карусель и ты сможешь прокатится. Выберешь себе какую хочешь фигурку…

– Лошадку! – Парень так сильно этого хотел, что даже не пытался скрывать то, что его переполняют эмоции, но наверное он и не знал лгать о своих чувствах.

– Да, лошадку. – Аристарх искренне улыбнулся от неподдельных эмоций ребенка. – Так вот, когда ты сядешь на эту лошадку, то надо обеими руками крепко держатся за те две ручки, деревянные ручки. Я тебе покажу. Сможешь?

– Да!

Все замерло, дети радостно высыпали с карусели и побежали к своим родителям делясь впечатлениями. Новая партия активных девочек и мальчишек подбежали к неживым персонажам, выбирая каждый себе по вкусу. Детектив усадил Артема на белую лошадь и убедившись, что тот крепко сжимает деревянные ручки, спустился вниз. Нашел первую скамью напротив карусели, чтобы наблюдать за своим как бы другом или как его называть? Закурил сигарету и вспомнил, что так и не выпил кофе. Глаза были такие усталые, тяжелые, мятая рубашка пропиталась потом, на серых кроссовках остались пятна от мороженного. Ему стало интересно как он выглядит. Усмехнулся, ведь сейчас ни одна бы девушка не согласилась выпить с ним кофе. Подумалось, когда же он выглядел лучше, когда перестал нормально одеваться и походить на обычного мужчину? Или так было всегда? С самого начала катился по наклонной, даже не дойдя до вершины пьедестала?

Когда поток медленного движения остановился, детектив подошел к Артему, но тот отказывался слезать. Как то Аристарху стало жалко парня и он ему уступил. Пусть наслаждается хотя бы такими малостями. Для других это пустяк, а для него что-то новое, неожиданное. Было видно, что раньше ему не приходилось испытывать такие переживания. Возможно никогда не будет больше кататься на карусели, радоваться таким мелочам. Сам детектив уже давно забыл, что такое трепетать от восторга по пустякам. Находясь постоянно в черном цвете этого мира, он перестал чувствовать что то хорошее, даже сны нормальные не снятся, только кошмары. Все мысли направлены на поиски головоломок, на представление картины об убийстве, а затем когда остается с нормальным миром, то не понимает его. Всегда ускользает что-то важное, и никого нет рядом, чтобы объяснить ошибки, и он в конце концов остается сам. Сделалось снова одиноко. Даже мальчик с улыбкой машущий ему рукой не отгонял смутное настроение. В углу, возле куста, что трепетался на ветру, затаилась страшная, беспощадная – тоска.

Аристарх допивал уже пятый или шестой эспрессо, когда взглянул на время в мобильном телефоне. С утра никогда бы не поверил, если кто сказал бы, что так долго провозится с этим парнем. Как же трудно отказать ребенку. Было уже почти семь вечера, а карусель все кружилась и кружилась. Неужели самому Артему не надоело это все? Встал и тяжело вздохнул. Так не хотелось портить парню настроение. Пусть хотя бы он радуется этой жалкой жизни. Протер глаза, которые уже жгли от усталости, но все равно не хотели закрываться. Принять душ и уснуть, вот все желания уже такое долгое время. Усмехнулся и вдруг поймал интересную мысль. Чтобы все таки не выступать плохим полицейским, он подговорил этого молодого парня за столиком, чтобы остановил карусель и сказал, что она сломалась и не поедет дальше. Они уйдут, а тот снова продолжит свою работу. Конечно это было за неплохую сумму, но он давно ничего никому не покупал, а тем более ни за кого не платил, что было даже приятно немного потратится не на себя, не на обычные скучные потребительские вещи. Мальчик был так счастлив, что и не подумал возражать. Он верил каждому слову, кто бы что ему не говорил. Сломана так сломана, значит время уходить, идти дальше. Как же все просто. Не то, что детектив. Артем ухватился за теплую руку и как бы спеша пошагал с ним в обратном направлении. Улыбка не слетала с синих тонких губ, но всю дорогу они молчали.

Черное ауди покатило медленно среди других авто, что спешили домой. Аристарх курил сигарету, выпуская дым в открытое окно, переключал радиостанции, не находя нужной мелодии и украдкой поглядывал на мальчика, который внимательно смотрел вперед. Повеял теплый летний ветер, людей в какой то момент появилось еще больше, наверняка всем захотелось насладится прохладой после жаркого дня. Они сновали туда-сюда, тротуарами, перебегали улицу, выкрикивали что-то, разговаривали по мобильнику, по одиночке и кучками, такой хаотический беспорядок в этом большом городе. Детектив вздохнул, он так отвык от такой суматохи, да и страшно ненавидел людей. Всегда для прогулки выбирал дождливую погоду, и ко всему прочему его страшно бесило, что это расследование попалось именно на летнюю пору года. Светофоры сменялись с красного на зеленый и он тиснул на газ. Было уже все равно сколько времени и когда придет домой. Как то все отошло на другой план, было приятно то, что сумел порадовать парня, пусть даже для себя ничего толкового не узнал.

– Эту.

– Что? – Его как будто вырвали с машины и выбросили на асфальт – таким неожиданным было это замечание.

– Оставь эту песню. – Серые глаза не моргая гипнотизировали, приказывали, а не просили.

– Почему?

– Ее всегда слушала мама. – И он отвернулся к окну, как бы давая понять, что не станет больше говорить.

Правая рука вернулась на руль, на левую он склонил голову и стал представлять, какие мысли были у этой женщины под песню Стинга “Windmills of your mind.” Уже когда отыгрывались последние ноты, понял, что эта медленная, ненавязчивая мелодия так подходит под его внутренние ощущения. Захотелось вытянуть блокнот и записать название, чтобы не забыть прослушать дома, чтобы продлить хоть какие то эмоции.

Сворачивая на улицу в которой жил парень, не стал парковаться на том месте, что с утра. Остановился в начале и стал всматриваться вперед. Бегали дети, подростки так же покуривали травку сидя на тротуаре, девушки в мини юбках расхаживали улицей и громко смеялись. Все это совершенно его не интересовало, ему надо было разглядеть две размытые фигуры возле большого дома, что начали смотреть в его сторону. Протер глаза, которые совершенно не слушались и от того, что он их слишком напрягал, выступили слёзы. Снова протер. Нашел в бардачке солнцезащитные очки и наконец узнал знакомое лицо, это была Кира или Клара, тетя мальчика. Она разговаривала с какой то девушкой, та была одета в больничный костюм. Окинул улицу взглядом, но скорой помощи нигде не было. Так что же она здесь делает? Он взглянул на бледного ребенка, что ждал его указаний и понял, что скорей всего это к нему. Стало еще более интересно чем же он все таки болен?

– Эй, – он нагнулся к парню, – Видишь там впереди с правой стороны стоит твоя тетя?

– Да. – серые глазки стали еще больше, он кивнул и снова повторил, – да.

– Так вот. Там твой дом. Я останусь здесь, а ты беги к ней. Сможешь?

– Да.

– Ну давай. – Детектив улыбнулся и открыл дверцу автомобиля, но мальчик сидел и не уходил опустив голову в пол. – Что?

– Мы сможем еще увидится?

Это очень удивило Аристарха и он ощущал, что должен ответить положительно, но в то же время понимал, что это будет ложь, ведь никогда больше ему не хотелось видеть этого парня. Так много приходилось врать и плевать на все приличия, человеческие добродетели, что казалось бы почему бы и здесь не сделать тоже самое, это же прям таки его естество. Но соврать маленькому ребенку было за гранью даже его невидимой черты каких то установленных для себя самого правил.

– Да, увидимся. Когда захочешь.

– Хорошо. – Бледное лицо засияло, а на синих губах заиграла слабая улыбка. И тихий, слабый голос развеялся по вечерней прохладе улицы, когда он выскочил из машины. – Спасибо. – Одно это слово пытался уловить детектив, чтобы насладится им и успеть ответить, но было поздно, мальчик бежал не обращая внимания на выкрики прохожих.

– Не за что. – Закрывая двери так же тихо промолвил Аристарх.

Так же две женщины вдали смотрели в его сторону, когда парень достиг цели. Он откинулся на спинку сидения и вдохнул свежий воздух. Не было ни сил ни желания идти еще к одной семейке. Как то сожалел, что не сделал как и планировалось, чтобы допросить всех в один день и двигаться дальше. Придется идти сюда и завтра. Вздохнул и завёл машину. Уже было почти девять. Пробок не должно быть.

6

Закрыл окно, потому что доносящиеся возгласы каких то людей из улицы, не давали уснуть. Взглянул на время – два часа ночи. Какая же досадная эта жизнь. Хотелось спать целый день, да и сейчас есть такое ощущение, но стоит улечься на постель, как тут же все страшно зудит, щекочет, представляется, как будто миллионы муравьев ползают по кровати и сожрут его до утра. Потушил сигарету в недопитый кофе, потер небритую щеку и со злостью бросил чашку об кухонную тумбочку. Осколки разлетелись по комнате, на белой стене осталось черное пятно. Вытирал рукой брызги кофе с лица, растирая все аж по волосам и не мог вспомнить принимал ли душ, когда пришел домой. Казалось, что это какое то бесконечное дежавю. Снимает одежду, подставляет голову под холодный поток струи, закрывает глаза и как бы проваливается в воду. Шершавое полотенце оставляет красные следы на коже, а смотрящий на него незнакомец в зеркале становится еще более страшным и пугающим. Разве это он? Снова заваривает кофе, ступая по осколкам разбитой чашки, выглядывает в окно – абсолютная тишина. Можно бы этим было насладится, но его что-то гложет внутри. Сел на кровать, рассмотрел развешанные фотокарточки на стене, открыл черный блокнот, только одни знаки вопросов и никаких ответов. Сделал глоток горячего напитка. Мысли копошились в голове не давая покоя. Что же делает сейчас этот психопат? Как же ему добраться до него? Бесполезные заключения специалистов, глупые выводы полицейских все это надо было выбросить в мусорку, а не оставлять разбросанным по комнате. Такая невыносимая жара в квартире. Надо открыть окна, но он же их только что закрыл или нет? Где именно находится та грань бессонницы, когда теряется реальность и мысленные ужасы становятся правдой? Какая жуткая тишина, он слышит свои мысли. Положил пустую чашку на пол и уставился в стену. Достал монету из карма джинсов, что каким то образом оказались на свалившейся куче не распакованных вещей в углу. Кажется все таки серебренная монета. С одной стороны изображение женщины, на другой вроде тоже. Нет, все таки обе женщины. Неужели какие то древние богини. И что же это значит? Вот же досадно то как. Нельзя хоть какую то зацепку нарыть? Парень истратил ему весь день, а завтра скорей всего провозится и с этой семейкой до вечера. Какие же они все неприятные. Упал на кровать сжимая в кулаке монету. Кем же были эти две женщины? В какой именно момент своей жалкой жизни они столкнулись с этим убийцей? Ходили на работу и за покупкой товаров в магазине натолкнулись на какого то красавчика? Или намеренно сидели в баре, чтобы провести ночь с кем то? Но если он какой то молодой и красивый, то почему не двадцатилетние девушки? Его отшила как бы любимая женщина и он мстит всем остальным или безжалостно издевались в детстве? Если он вырос в такой семье как этот Артем, то неудивительно, что никто за ним не смотрел и он от недостатка любви вырос таким монстром. Но нет же! Это глупость. Вот пойди пройдись ночью улицей, так таких невозможно сосчитать. Но они же не начинают кромсать первых приглянувшихся женщин. Максимум что выдадут такие парни, так это пустят пулю в лоб. Но детектив был уверен, что лучше уж быстрая смерть, чем такое надругательство над человеческим телом. Да и этот мальчик такой тихий, даже милый, совершенно не похож на будущего преступника. Но кажется он чем то серьезно болен.

Аристарх закрыл лицо рукой как бы защищаясь от яркого света лампочки и прокрутил в голове идею, что надо будет все таки пройтись этим районом с этими наркоманами. И совершенно не ради того, чтобы поймать несовершеннолетнюю за проституцию, а чтобы хоть одна из них привела его к этому психопату. Мысли кружились и отдалялись, терялась связь с реальностью, все становилось более непонятным, а ему хотелось только спать. И наконец то соединяя двух женщин в одну он куда то провалился в свое подсознание. Было душно, жарко, очень горячо, как будто варится в котловане, не может выбраться и сгорает. Долгий коридор, сменяются комнаты, пустые и холодные, мелькает свет, он бежит, в самом конце видит чью-то фигуру, надо дотянутся, добежать и вот цель достигнута. Но нет! Свет очень яркий, совершенно ничего не понятно, не видно. Он оступается и падает, все исчезает. Черная комната, появляется свет от огня, похоже на пещеру. Пару шагов и натыкается на старика. Очередь из людей – старых и молодых, даже дети, но очень бедные, в лохмотьях. Проходит мимо и оказывается возле большого стола, на нем огромных размеров мясорубка. Черную ручку крутит этот старик похожий на буддистского мудреца, а вверх, по лестнице залезают эти все люди, по одному, добровольно вскакивают в мясорубку. Старец показывает беззубую улыбку. Мясо вылазит через маленькие дырочки, слышен хруст костей. Оборачивается и видит, что стоит по пояс в реке крови. Принюхивается к запаху плесени, и запаху мяса, но это же человечина. Поток людей не прекращается, все добровольно влезают в мясорубку, а старик все больше улыбается. Он хочет их остановить, кричит, но никто не замечает его. Какой жуткий, невыносимый запах. Пусть это прекратится. Он кричит, но все повторяется как механизм, как стрелки часов. Крови все больше, уже по горло мечется в густой жиже. Пытается плавать, чтобы еще осмотреться, найти нужное лицо. Что за мысли? Зачем ему здесь кого то искать? Борется, барахтается, но все в пустую. Наконец сдается, опускает руки и захлебывается чужой кровью. Снова длинный коридор, кажется это морг. Медленно ступает по старой плитке. Называет чье то имя, но сам не может услышать свой голос. Дверь не открывается, следующая тоже. Мигающий свет сильно раздражает, секунда и свет гаснет. Большие двери распахиваются, как в операционной, яркий свет ламп жжет глаза. Входит, натыкается на металлический стол, случайно разбросал кто-то инструменты. Он кривится от звона в ушах. Стены такие большие, а серые металлические шкафчики начинают открываться сами по себе. Отошел на другую сторону и снова закричал. В этих квадратных отсеках, где должен быть один труп, кучей забиты по нескольку тел. Одни без головы, без глаз, какие то обрубки. Глаза не закрываются, он не может отвернутся, пошевелится. Что-то или кто-то заставляет его смотреть на это все. Какой кошмар. Кричит и кричит, но никто не приходит, никто не останавливает эту игру. Уставился в какого то мужчину. Очень уж знакомое лицо. Черные волосы, бледная кожа, на шее разрез, нету руки, отсутствуют уши, отрезаны губы. Показалось, что веки пошевелились. Сглотнул, но вкус во рту как будто выпил бензину. Правая рука достает из кармана зажигалку, но сигарет нет. Продолжает наблюдать за лицом мужчины. Рука подносит огонь к его рту. Что-то подсказывает, что не надо здесь находится, надо бежать. Почему же тогда ноги не слушаются. Он смотрит, а рука все настойчивее пытается всунуть зажигалку ему в рот. Секунда и глаза того мужчины открываются, труп ожил. Холодный пот струится, дыхание учащается, глаза застыли в стеклянном ужасе. От удивления он открывает рот и обжигающее пламя вспыхивает, и загорается все его тело, весь он горит. Не просто взрывается, а медленно горит. И тут ощущает на своей руке, чужое прикосновение. Это не может быть мертвец, ведь рука неизвестного теплая. Хочется ухватится за нее, но не успевает. Какой то звонок вырывает его отсюда и он уже не хочет возвращаться, но что то его тянет за собой. Ищет взглядом, кому же принадлежит этот нежный жест, но единственное, что видит, это пламя на себе , он превратился в призрачного гонщика, и черные, стеклянные глаза мертвеца.