Сомнению всегда найдется место

      Итак, Андрей обещал позвонить на днях, но он позвонил в тот же вечер, и они больше часа разговаривали – сначала о выставке и планах на завтра, а потом обо всем подряд. Через несколько дней они уже обращались друг к другу на ты. С ним ей было не только интересно, но и тепло. Так продолжалось больше месяца. Однажды Андрей пригласил ее к себе, чтобы показать свои картины. Он снимал двухкомнатную квартиру на Петроградской стороне. Одна комната совмещала в себе функции гостиной и спальни, а в другой была мастерская. Все было очень старым и запущенным, но это ее не удивило. Ей и прежде случалось бывать в квартирах непризнанных художников. Как мне показалось, его работы ей не очень понравились. Некоторые из них были выполнены в традиционной манере, другие, современные, были ей и вовсе непонятны, но она, разумеется, нашла слова, чтобы его ободрить и вдохнуть веру в себя. В конце концов, ему только двадцать семь лет.

– Именно тогда все и случилось, – севшим голосом сказала она. – Мой муж был моим первым и единственным мужчиной. И тут… Я сама от себя такого не ожидала, хотя давно замечала, как он на меня смотрит, но старалась не думать об этом.

В общем, с одной стороны она была счастлива, так как давно, а может быть и никогда, не испытывала столь сильных эмоций, но с другой… Ее не оставляло чувство вины. И эта двойственность сохранялась в ней и по сей день.

Тем временем приближался Новый год, и она пригласила Андрея на праздник к себе домой. В этом не было ничего необычного. Она уже неоднократно выступала в роли мецената, помогая раскручиваться начинающим художникам. Среди них были и девушки, и парни, а один человек обнаружил в себе художественные способности после шестидесяти. Она и ему помогла. Правда, он не стал звездой, но у него уже были две персональные выставки, да и его картины неплохо продаются. Она и Андрея представила как своего протеже.

Новогодний праздник в их доме – нечто особенное. Собираются родственники и близкие друзья. Даже ее муж, не всегда находивший время, чтобы поприсутствовать на дне рождения жены или дочери, в Новый год неизменно сидел во главе стола и не говорил о работе. Эта традиция сохранилась и после его смерти. Андрей всем понравился. Он нашел подход и к Наташе, она охотно с ним общается, спустя некоторое время даже к рисованию пристрастилась, к чему прежде была абсолютно равнодушна.

С тех пор Андрей стал регулярно появляться в ее доме. Разумеется, они вели себя очень сдержанно и давали волю чувствам только в его квартире. Однако тайные встречи, несмотря на их романтичность, изрядно ее напрягали, но она не видела выхода. У нее не было сил, да и поводов, чтобы отказаться от Андрея, но и тайком бегать на свидания к молодому любовнику совсем не в ее духе. Поселить же открыто его в своем доме не хватало смелости.

– Неужели никто не замечал, что происходит между вами? – подала я голос.

Инна невесело усмехнулась:

– Нет, конечно. Все считают меня просто клушей. Им и в голову не придет заподозрить меня в чем-то подобном. Даже если они все увидят собственными глазами, то скорее подумают, что у них проблемы со зрением.

И все же, что подвигло ее прийти сюда и почему такая срочность? Вскоре я получила ответы на эти вопросы.

На днях ей позвонила приятельница и без всяких предисловий сообщила, что бедный художник, которого Инна опекает, не такой уж бедный, если может позволить себе покупку кольца в элитном салоне. Приятельница, войдя туда, увидела Андрея, отходящего от прилавка с маленькой коробочкой в руках. Он смотрел на эту коробочку и улыбался, не замечая никого вокруг. Инна полагала, что Андрей купил кольцо для нее. Он прекрасно знает, что у нее полно драгоценностей, так что мог решиться на такой подарок только в одном случае: если бы решил сделать ей предложение, причем, в самом ближайшем времени. Через три дня они встретятся в Париже, он вылетит туда на день раньше. Инна перевела дух и посмотрела на меня.

– Вы хотите выйти за него замуж? – спросила я.

– Да, – выдохнула она. – Я устала скрываться. Хочу вместе с ним засыпать и просыпаться…

Она хотела еще что-то добавить, но замолчала, заметив на моем лице скептическое выражение.

– Вы не верите, наверняка и другие не поверят… А ведь бывают и счастливые исключения. Десять лет назад моя знакомая вышла замуж за мужчину намного моложе, тогда многие ее осуждали. Так вот, они до сих пор вместе и счастливы! Конечно, никто не знает, что будет еще через десять лет, но ведь и браки между ровесниками ни от чего не застрахованы.

– Так и вы выходите замуж! – воскликнула я. – Просто составьте брачный договор, чтобы подстраховаться.

Она досадливо передернула плечами, поднимаясь:

– А я так надеялась, что вы поймете…

– Садитесь, – остановила я. – Я пытаюсь вас понять.

Теперь она говорила более сдержанно и уже не казалась наивной девочкой, захваченной врасплох внезапным чувством. Оказывается, еще в начале их романа после просмотра какого-то фильма у них зашел разговор о неравных браках. Андрей считал богачей ущербными. По его мнению, они были пленниками своего богатства и не верили в то, что могут кого-то заинтересовать сами по себе без дорогостоящих приложений.

– Как же он отреагировал, когда узнал, что вы богаты? – не удержалась я.

– Очень плохо, – сухо сказала она. – Мы едва не расстались. Ложь есть ложь, чем бы она ни была вызвана и какие бы цели ни преследовала. Если я заикнусь о брачном договоре, то он подумает, что я ему не доверяю, а где нет доверия, нет и любви.

Несмотря на сухой тон и нахмуренные брови, она продолжала рассуждать, как наивная девчонка.

– Но ведь вы ему не совсем доверяете, раз пришли сюда, – стояла я на своем.

Я вела себя непрофессионально. Не мое дело воспитывать клиентов и наставлять их на путь истинный.

– Зря я перед вами душу вывернула, – недовольно сказала она. – Вы так и не поняли, что он за человек. Я полностью ему доверяю. К вам я пришла по другому поводу. Он не любит говорить о своем прошлом, но что-то его гнетет, и я хотела бы узнать, в чем дело. В юности он пережил тяжелую душевную травму. Его родители заживо сгорели в садовом домике, короткое замыкание. Как он жил после этого, не знаю. Возможно, впутался во что-то криминальное. Не думаю, что какой-то проступок может оттолкнуть меня от него, но я хотела бы знать, на что иду, принимая его предложение.

Она поднялась, и тут зазвонил ее мобильник. Увидев, кто звонит, она растерянно уставилась на меня:

– Это он! Наверняка уже позвонил в салон, и ему сказали, что я ушла.

В подобных ситуациях я быстро ориентируюсь:

– Скажите, что возле салона встретили дочку старой знакомой, – тараторила я, – зашли в кафе «Улыбка» на Полтавской. – Тем временем я включила телевизор, нашла музыкальный канал и сделала звук погромче, после чего продолжила инструктаж: – Разговор сейчас в самом разгаре, так что пусть приезжает не раньше, чем через сорок минут.

Она сняла трубку, и ее голос, совсем недавно сухой и недовольный, смягчился:

– Да, дорогой?

Врать она не умела, поэтому говорила через пень колоду, но хоть догадалась сослаться на то, что плохо слышно из-за слишком громкой музыки – в целом, с задачей справилась. Когда она положила трубку, я выключила телевизор и другие устройства и пошла одеваться. Через десять минут мы уже вошли в кафе «Улыбка» и заняли угловой столик. С большого экрана, висевшего на противоположной стене, раздавалась громкая музыка. Похоже, тот же канал, что и на телевизоре в офисе. Я коротко изложила Инне версию нашей беседы для Андрея, если его это заинтересует, а сама вдруг подумала: похоже, милый мальчик контролирует ее. Как она переполошилась, когда он позвонил! И почему сказала, что он уже наверняка позвонил в салон? Почему не ей? Впрочем, этому можно найти вполне невинное объяснение. На ней могла быть маска, или же ногти накрашены.

Мы уже допивали второй мартини, когда появился Он, остановившись у самого входа. Высокий, стройный, одетый с небрежной элегантностью, он производил весьма сильное впечатление, а красивое, интеллигентное и немного нервное лицо в обрамлении густых темных волос просто приковывало к себе. Такого долго не забудешь. Он пустым взглядом осматривал столики, но, заметив Инну, улыбнулся, будто засветившись изнутри. Боже, неужели он и впрямь влюблен в нее? Каких только чудес на свете не бывает! Или же он большой артист. Во всяком случае, мне стало понятно, почему Инна так безоговорочно ему верит.

Она нас познакомила и тут же поднялась, в ответ на его взгляд излучая бесконечную любовь. А Он, продолжая немой диалог с Ней, вежливо предложил меня подвезти. Я отказалась, сказав, что живу неподалеку. Это и впрямь так. Вряд ли мой отказ их огорчил. Он подал Ей пальто, и они направились к выходу, а я смотрела им вслед и немного завидовала.

Глава вторая

Тогда, в феврале, я неплохо справилась с заданием, правда никакой существенной информацией не разжилась. Андрей Ларионов под судом и следствием не состоял. Это главное, что волновало Инну. Насчет смерти родителей вкралась неточность: отец погиб вместе с любовницей, а мать уехала в неизвестном направлении, переписав квартиру на сына, которую он через год продал и переехал в однокомнатную на окраине. Он каким-то образом получил освобождение от армии, после чего работал в разных местах и учился. В законный брак не вступал, но с одной из своих пассий они прожили вместе пару лет в его квартире. В январе он был оштрафован за превышение скорости, когда находился за рулем новенькой «Хонды», которую водил по доверенности. Тут, скорее всего, Инна руку приложила. Произошло это на пригородном шоссе в пятидесяти километрах от Питера.

Наиболее интересной была информация из налогового ведомства. Последние два года никаких отчислений от гражданина Ларионова не поступало. На что он жил? Впрочем, в наше время многие работают неофициально. А если за этим что-то и скрывалось, то времени на выяснения не было, да и клиентка об этом не просила. Я по собственной инициативе позвонила в фирму «Карат» и попросила связать меня с дизайнером Ларионовым. Мне сказали, что никогда о таком не слышали, впрочем, тут опять никакой ясности – они могли просто не захотеть рассказывать неизвестно кому о своем нелегальном работнике, возможно, его работы продавались под другим именем.

Через два дня я доложила Инне о результатах. Она опять сидела на стуле возле моего стола, на этот раз в расстегнутом пальто, но такая же взволнованная. В целом, мой доклад она выслушала с облегчением, только информация о дорожном происшествии ее заинтересовала и даже обеспокоила. Она спросила, когда и где это и произошло. Видимо, он не рассказал ей о штрафе, а возможно, и о той поездке она не знала. Однако дополнительных вопросов задавать не стала, на этом наше сотрудничество закончилось. Она поблагодарила меня и щедро расплатилась, а я от всей души пожелала ей счастья. Почему-то после ее ухода я испытала беспокойство, будто я ее обманула. Конечно, надо было проверить этого красавчика тщательнее, но ведь клиент заказывает музыку. Я выполнила все, о чем она просила, мне не в чем себя упрекнуть. Однако, когда рассказывала Максу о своих свершениях в его отсутствие, опять ощутила легкий укол.

      Макс вернулся из Швейцарии отдохнувшим, загоревшим, полным сил и на редкость доброжелательным, так что мои действия полностью одобрил и посоветовал не забивать голову всякой ерундой. Конечно, «богатые тоже плачут», но всегда находятся те, кто вытирает им слезы и решает их проблемы. В этом я имела возможность убедиться не раз. К нам бедные не обращаются, так как им нечем оплатить наши услуги, да и вообще они привыкли решать свои проблемы сами. Другое дело богатые. По каждому вопросу ищут профессионалов, которые смогли бы им помочь, а вернее взять их проблемы на себя – так люди с толстым кошельком попадают в зависимость от психологов, адвокатов и прочих специалистов. Недавно я поняла, что и частные сыщики входят в этот круг – несколько клиентов обратились к нам повторно. Что ж, это нам на руку, на отсутствие работы жаловаться не приходилось. Заказы сыпались, как из рога изобилия, так что я почти забыла об Инне и ее проблемах. А вот сегодня пришлось вспомнить.

Я сидела в офисе, с самого утра не отрываясь от компьютера, когда появился Макс.

Выглядел он очень довольным.

– Нина, сообрази-ка нам чайку, – прямо с порога заявил он и протопал в свой кабинет.

Через десять минут с подносом в руках я вошла к нему. Мы пили чай за журнальным столиком, разместившись в удобных креслах, и неспешно переговаривались. Очередное расследование подходило к концу, все складывалось довольно удачно, поэтому настроение было оптимистичным.

– Сегодня буду работать до упора, – сообщил Макс, – чтобы развязаться с этим делом, а потом пару деньков передохнуть. – Я довольно кивнула. – Как собираешься провести эти дни? – спросил он.

– Съезжу к маме на дачу.

– Будешь грядки полоть?

– Нет, валяться на раскладушке в саду с книжкой.

– Может, выберемся вместе на шашлычок? – неожиданно предложил он.

Наши отношения были довольно близкими и теплыми, но работу и личную жизнь мы не смешивали, поэтому его предложение меня удивило.

– С чего такая честь? Куда подевались твои куколки?

Он рассмеялся:

– Похоже, я взрослею, и мне надоело играть в куклы.

– Тогда поиграй в машинки, – предложила я, – или книжку почитай. Могу кое-что предложить, а то ты совсем оторвался от культурной жизни.

Мы продолжали легкий треп, когда раздался сигнал домофона. Макс скорчил недовольную рожу:

– Давай сделаем вид, что в офисе никого нет.

Предложение было заманчивым, но добросовестность пустила во мне глубокие корни.

– Нет, ни за что! – решительно возразила я. – У фирмы «Макс» безупречная репутация, так что не будем ее пятнать.

Я прошла в приемную, чтобы взглянуть на монитор. Макс остановился в дверях.

– Ну, кто там?

– Похоже, клиент. Очень солидный мужчина.

Макс скрылся в кабинете, сказав, что сначала допьет чай, затем сделает пару звонков, а уж потом встретится с солидным мужчиной. Через минуту потенциальный клиент появился на пороге и представился. Он излучал благополучие и респектабельность. На вид около сорока, высокий, крепкий, коротко подстриженные светлые волосы и голубые глаза – типично скандинавский тип. Безукоризненно сидевший серый костюм подчеркивал его атлетическую фигуру. Я усадила его на угловой диванчик и предложила чаю. Он не отказался. Вскоре я принесла поднос, на котором стояло все необходимое. Красиво разместив его содержимое на накрахмаленной салфетке, я отошла к своему столу, предупредив, что ему придется немного подождать, пока шеф освободится. Он кивнул. Выглядел он довольно приветливо, только слегка взлохмаченные брови и квадратный подбородок намекали на некую суровость. Сделав вид, что работаю за компьютером, я бросила взгляд в зеркало и увидела, что он пьет чай без молока и сахара, при этом внимательно изучает меня. Что ж, пусть изучает. Я открыто взглянула на него и поинтересовалась, как он узнал о нашем агентстве. Слышал от знакомых прекрасные отзывы, кратко ответил он. Похоже, сарафанное радио лучше любой профессиональной рекламы.

Время шло, а Макс никаких признаков жизни не подавал, тогда я не выдержала и зашла в его кабинет:

– Ты чего резину тянешь? Хочешь подмочить нам репутацию?

– Ладно, зови. Запиши наш разговор, и сама послушай, я сегодня что-то не в форме.

Я пригласила посетителя в кабинет и представила:

– Кирилл Лесовский.

– Максим Морозов, – поднялся Макс и пожал руку белокурому гиганту.

Вернувшись на свое место, я включила аппаратуру и вставила в ухо наушник. Камера была установлена таким образом, что посетитель сидел лицом к ней, а Макс был виден в профиль. Лесовский окинул Макса оценивающим взглядом и, видимо, остался доволен. Мой шеф выглядит светским человеком, знающим себе цену, поэтому посетитель признал в нем ровню, и разговор получился чуть ли ни дружеским. Прежде всего, он сообщил о себе некоторые данные, которые сразу меня насторожили. Он сказал, что является Генеральным директором корпорации «НикИн» и племянником его бывшего владельца. При дальнейшем рассказе у меня волосы на голове зашевелились.

Контрольным пакетом до недавнего времени владела дядюшкина жена, сказал он, и я в ужасе застыла. А он продолжал. Инна умерла, сегодня как раз сорок дней с момента смерти, и он приехал к нам прямо с кладбища. Макс, похоже, припомнил, что я имела с ней дело, и попросил рассказать поподробнее о ней и о том, что привело к такой трагической развязке.

По словам Лесовского, Инну все любили, она была доброй и заботливой, постоянно кого-то опекала и не доставляла мужу никаких неприятностей, за что он ее очень ценил. Конечно, дядюшка был тяжелым человеком, не ласковым, но он никогда не изменял жене и был очень щедрым. Никто не ожидал, что спустя два года после смерти мужа Инна выскочит замуж за молодого красавчика. Все считали ее почтенной матроной, да чего уж там, клушей, а вовсе не роковой женщиной. Услышав из его уст слово «клуша», я убедилась в проницательности Инны. А замуж она именно выскочила, продолжал он, так как все случилось скоропалительно. В один прекрасный день, в середине февраля, она пригласила родственников и ближайших друзей к ужину, на котором и объявила, что они с Андреем, с молодым художником, которого она опекала, поженились. Все были в шоке, а Наташа, ее дочь, разрыдалась и выбежала из комнаты. Эта нелюдимая девушка, похоже, влюбилась в Андрея, что было просто удивительно. Она была красивой, к тому же, богатой наследницей, так что время от времени за ней пытались увиваться какие-то типы, но безрезультатно, а тут…

Лесовский продолжал рассказ, а у меня все сильнее сжималось сердце, почему-то я чувствовала себя ответственной за смерть Инны. Но чего же хочет от нас посетитель, то есть будущий клиент? Он казался откровенным, будто бы ничего не скрывал, но интуиция подсказывала, что все не так просто.

Самым странным, по его мнению, было то, что по всему выходило, будто Андрей и впрямь искренне любит Инну. Этого он не понимал. Она ведь не молода, далеко не красавица, конечно, милая женщина, но ведь этого мало для того, чтобы в нее влюбился такой красивый и обаятельный парень, как Андрей. И все же это было так. Когда доводилось видеть их вместе, ему даже становилось неловко от того, что он ощущал столь мощные флюиды, исходящие от них. Их счастье нарушало только поведение Наташи. Она опять уединилась в загородном доме и никого не хотела видеть. Инна несколько раз приезжала к ней, пыталась образумить, но без успеха. В конце марта они отправились туда вместе с Андреем, он решил поговорить с падчерицей и восстановить душевное равновесие жены. Разговор состоялся. О его содержании Кирилл узнал от следователя, а потом и сам расспросил служанку, которая подслушивала под дверью.

Андрей откровенно сказал Наташе, что очень любит ее мать, якобы всю жизнь мечтал встретить такую женщину – чистую и нежную. Наташу он тоже любит, конечно, не как дочь, скорее, как сестру, и это никогда не изменится, так что нечего обижаться на мать, она заслуживает счастья и того, чтобы ее любили. Потом добавил, что считает Наташу талантливой, из нее может получиться настоящий художник, не то, что из него, и он готов помочь ей в этом. В ответ Наташа обозвала его всякими грязными словами и, выскочив из комнаты, помчалась наверх. На уровне третьего этажа устроена смотровая площадка, на ней имеется телескоп, в который можно любоваться на звезды или окружающие пейзажи. Андрей с Инной тем временем отправились на прогулку, чтобы обсудить состоявшийся разговор. Когда они возвращались к дому, то услышали страшный крик. Наташа сорвалась с третьего этажа и полетела вниз. Все могло бы закончиться не так трагически, но внизу, под балконом были сложены колья, которые собирались использовать в саду. Один кол почему-то был воткнут в землю острым концом вверх. На него Наташа и напоролась.

Все болезненно восприняли Наташину кончину, особенно Инна. У нее началась депрессия. Кириллу было жаль ее и Наташу, и он обрушил свое горе на Андрея, обвинив в случившемся его, а заодно намекнул и на меркантильные мотивы, мол, теперь ему хорошо, одной наследницей меньше. Все это происходило в присутствии множества свидетелей. Андрей с кулаками набросился на него, выкрикивая, что у него вместо сердца калькулятор. Наверное, в чем-то он был прав, так как Кирилл тут же сообщил, что Наташино наследство полностью перешло к Инне. После той стычки все родственники и друзья ополчились на Андрея, хотя до этого держались довольно сдержанно. Инна, само собой, очень переживала, но, несмотря ни на что, занималась организацией выставки мужа. Может, просто хотела забыться и отвлечься.

На сороковой день после смерти Наташи все собрались в Инниной квартире, и опять вспыхнула ссора. На этот раз ее начала мать Кирилла. Она обвиняла невестку в несправедливости, что та якобы хочет все богатства, нажитые ее братом, отдать этому альфонсу. Тут даже Инна вышла из депрессии, что уж говорить об Андрее. Он всех заклеймил самыми последними словами и заявил, что пусть все подавятся этими акциями, ему ничего кроме Инны не нужно. Если бы она согласилась, то он уже давно увез бы ее в Москву, на что она ответила, что, возможно, они так и сделают.

– Я изменю завещание, – в заключение сказала она. – Мы с Андреем сможем быть счастливы и без этих акций, из-за которых вы готовы съесть нас заживо.

На том и закончилась встреча. А через несколько дней Инна умерла, приняла слишком много таблеток и не проснулась.

– А где был Андрей? – прервал затянувшееся повествование Макс.

Лесовский усмехнулся:

– У него железное алиби: в момент смерти Инны он был на пути из Москвы в Питер. Ездил туда за своими картинами для выставки.

Милиция все основательно проверила. У Андрея внешность весьма запоминающаяся, так что его запомнили обе проводницы – и на пути в Москву, и на пути в Питер. Следствие еще не закончено, но рассматриваются только две версии – самоубийство или несчастный случай. Дело бы давно закрыли, но вторая неожиданная смерть в одной семье за столь короткое время кажется подозрительной.

– Вы хотите, чтобы мы помогли выяснить причину смерти вашей тетушки? – спросил Макс.

– Нет, думаю, следствие с этим само справится. Лично я считаю, что это самоубийство. При ней нашли Наташино стихотворение. Я не силен в поэзии, но оно даже меня впечатлило. Называется «Ненависть». Оно и пышет ненавистью – ненавистью к матери, которая дала ей жизнь, а потом сама же ее отняла. А Инна была впечатлительной женщиной.

Макс тут же занялся уточнением деталей. Откуда это стихотворение взялось, никто не знал, во всяком случае, Инна о нем не упоминала. Возможно, она разбирала вещи в комнате дочери и случайно наткнулась. На фоне депрессии этого было вполне достаточно, чтобы захотеть уснуть навсегда. С другой стороны, если бы она решила наложить на себя руки, то оставила бы письмо обожаемому мужу. Но никаких прощальных писем не нашли.

– Я хотел бы, чтобы вы собрали сведения об этом типе, – сказал Лесовский. – В результате всех трагедий он стал единственным наследником всего состояния, в том числе, и акций, о которых высказывался так пренебрежительно. Я собираюсь это оспорить, так что неплохо бы раскопать о нем что-нибудь этакое.

Макс люто ненавидел шантажистов и поэтому категорически отказывался от дел, попахивающих шантажом. Его голос стал совсем нелюбезным:

– Вы собираетесь его шантажировать?!

– Упаси бог! – тут же открестился Лесовский. – Просто с этим парнем не все чисто. Вы же до конца меня не дослушали. С завещанием что-то непонятное.

После скандала на сороковинах дочери Инна отправилась к адвокату, чтобы обсудить новое завещание. Они составили черновик. Этот вариант предусматривал, что квартиру, дом в Италии и деньги на счету она оставляет Андрею, загородный дом – сестре первого мужа, а все акции – Кириллу. Адвокат обещал все оформить к следующему дню, но Инна сказала, что собственноручно напишет завещание, а завтра принесет в контору. Старое завещание она унесла с собой. На следующий день адвокат уехал по делам в пригород, но Инна появилась вовремя и оставила конверт помощнику, попросив опечатать его и скрепить подписями. Именно этот конверт и вскрыли после ее кончины.

Так вот, это завещание резко отличалось от того варианта, который они разрабатывали с адвокатом. Она действительно оставила загородный дом матери Кирилла, еще кое-какие мелочи разным людям, а все остальное, в том числе и акции, отходили Андрею. Такое завещание всех ошеломило и не могло не насторожить. Похоже, и сам Андрей был изумлен, женушка с того света преподнесла ему сюрприз. Обо всех тонкостях этого дела Кирилл узнал от адвоката, который ведет дела всей их семьи. Старое завещание и черновики, составленные с его помощью, обнаружить не удалось.