Украденная невеста

– Ничего, помою.

– Не больно? – спросил Павел.

Зоя прильнула к нему и в поисках защиты ткнулась носом в плечо.

– Нет.

– Я что-то не понял! – Шаров смотрел на них большими глазами.

Как же так, он первым пришел на помощь прекрасной незнакомке, а она уже обнимается с его припозднившимся другом.

– Лень, познакомься, это моя Зоя!

Павел с сожалением смотрел на Шарова. Он, конечно, благодарен другу за проявленное мужество, но ничем помочь не может. Зою он ему точно не отдаст, ни в награду, ни вообще.

Глава 4

Поселок городского типа, улица с однотипными домами из белого силикатного кирпича, талая вода в трещинах асфальта, размазанная по глине трава там, где совсем недавно лежал снег. Небо над головой насыщенно-голубое, а на земле – сплошь черно-белый пейзаж.

Для Бакаева сняли комнату на две семьи, там он и жил, пока с ним не случилось несчастье. На звонок откликнулась женщина тридцати с лишним лет. Она вышла на крыльцо, настороженно, с опаской глядя на непрошеных гостей.

– Капитан милиции Шаров! – представился Леня, издалека показав красную с золотым тиснением корочку.

Женщина кивнула и, приложив к груди ладонь, поспешила к калитке. Тут же на крыльцо вышла худенькая девочка-подросток в очках и с бантиками на коротких волосах. Женщина судорожно замахала руками, отсылая ее обратно в дом. Действительно, а вдруг за удостоверением сотрудника милиции скрываются отпетые бандиты? Но если она так боится, значит, ее кто-то напугал. И уж точно – не говорящая голова из телевизора.

– Нам бы по следам бременских музыкантов пройтись, – с улыбкой сказал Павел, когда женщина, прогнав дочь, подошла к калитке.

– Каких музыкантов? – не поняла она.

Не толстая, но плотная, круглое, с веснушками, лицо, жесткие как проволока волосы с медным отливом. Глаза маленькие, беспокойные.

– Ну к вам же приходили из милиции! – На всякий случай Павел раскрыл свои корочки.

При этом он внимательно смотрел на хозяйку дома.

– А, ну да, из милиции… – закивала она, открывая калитку. – Такое горе!

У ворот, ближе к забору, стояла большая дощатая будка, цепь лежала, но собаки не было. И все же Павел с опаской глянул на лаз в конуре.

– А кто еще приходил?

– Кто приходил? – насторожилась и без того напуганная женщина.

– Может, к жильцу кто заглядывал?

– Да нет, – задумалась она.

– Точно никто?

– Так нельзя же к нему! Никто не знал, что он здесь.

Вход в хозяйскую половину находился с торца дома, а чтобы пройти в гостевую часть, пришлось обогнуть здание. Павел скользнул взглядом по ржавой бочке, куда стекала вода с козырька над низким, одноступенчатым крыльцом. Бочка полная, воды много, утопить человека нетрудно, только силу приложи.

– А охрана? – спросил Шаров. – Жильца охранять должны были.

– Да, я знаю… То есть охраняли, – спохватилась женщина.

– Так знаете или охраняли? – открывая дверь, спросил Павел.

– Охраняли.

– А чего так неуверенно?

– Почему неуверенно?

Павел зашел в коридорчик, в одной стороне которого находился рукомойник с зеркалом, а в другой – вход в комнату.

– Потому что не охраняли.

Павел осмотрел комнату. Кровать не заправлена, стул перевернут, коврик смят, из открытого шкафа выглядывала спортивная сумка, из которой торчал рукав свитера. Стул валялся под люстрой, на одном крюке висел галстук с петлей, растянутый весом человеческого тела. Труп уже увезли, но следы преступления остались. Или все-таки несчастного случая?

– Сказали ничего здесь не трогать, – оправдываясь, сказала хозяйка.

– Да это понятно… А вот где охрана в момент убийства находилась? – спросил Павел.

– А где здесь охране находиться? Коридор маленький, комната тоже не ахти. Я к себе впускать не собиралась, зачем это мне?

– Но охрана-то была?

– Ну первое время приезжали, спрашивали. И потом приезжали, но уже реже…

– Значит, не было охраны. И вас просили об этом не говорить.

– Ну не то чтобы просили, – повела плечами женщина. – Ну да, просили.

– Кто просил?

– Начальник милицейский… Майор… Майор… Там у меня записано!..

– Угрожал?

– Кто угрожал?

– Майор.

– Майор не угрожал.

– А кто угрожал?

– Никто! – поспешно открестилась женщина.

– А что вы можете сказать насчет убийства? – спросил Павел.

Он знал, что все произошло ночью. Бакаев или спал, или лежал без сна, так или иначе в голову стукнула моча, он вскочил, бросился к шкафу, открыл сумку, вытащил оттуда галстук, потянув за ним свитер. Сделал петлю, закрепил галстук под люстрой, встал на стул и… Судя по тому, что Павел видел в комнате, все так и должно было происходить. Если экспертиза не выявила следов постороннего воздействия, значит, сработано чисто. Или на самом деле имел место суицид.

– Так спала я, ничего не слышала, – не задумываясь отрапортовала хозяйка.

– А что вы могли слышать?

– Что я могла слышать?.. Как стул падал, могла слышать, – нашлась она.

– Да вы не волнуйтесь, Ольга Викторовна, спокойней говорите, спокойней.

– Да я не волнуюсь.

– Значит, спали вы в момент убийства?

– Спала.

– В момент убийства?

– Почему убийства? – встрепенулась женщина.

– Вот и я спрашиваю, почему? Я вам три раза про убийство сказал, вы только на третий раз это заметили… – усмехнулся Павел. – Значит, все-таки убийство?

– Да не было убийства!

– А угрожал кто? Убийца? Или убийцы?

– Никто не угрожал! – с бледным видом мотнула головой хозяйка.

– Дочка у вас молоденькая, всякая сволочь обидеть может.

– А что моя дочь? – Женщина шарахнулась к двери, но там стоял Шаров.

– Да вы не бойтесь, мы-то вашу дочь трогать не собираемся. А вот убийца может. Если вы проговоритесь, – в утвердительном тоне сказал Павел.

– Кто вам такое сказал?

– Ваши глаза. Глаза матери. Которая готова на все, чтобы спасти дочь.

– Но мне никто не угрожал!

От страха и переживаний у женщины подкашивались ноги, чтобы не упасть, она оперлась рукой о дверной косяк.

– Ольга Викторовна, вы видели этих людей? – спросил Шаров, осторожно взяв ее за руку. – Вы можете сказать, как они выглядели? Обещаю вам, мы ничего не станем записывать. И на ваши показания нигде ссылаться не станем.

– Я не могу сказать. Они увезут мою дочь… И вы ничем не сможете мне помочь!

– Не увезут. И мы сможем вам помочь.

– Гене вы помогли? – Женщина скривила губы, кивком показала на расправленную постель.

– Но вы уже все сказали. Мы знаем, что были люди, что было убийство.

– Не было ничего!

– Но мы же знаем, что было. И будем от этого плясать. Вы же не хотите, чтобы ваше имя всплыло в наших отчетах.

– Я вам ничего не говорила!

– Но убийство было?

– Я не знаю… То есть я догадываюсь!.. Я услышала шум за стеной, потом закрылась дверь, я вышла во двор, а там эти… Как они в дом попали, ума не приложу!

– Собаки у вас нет.

– Была! За два дня до того сдохла… Может, они и отравили!.. И с Люсей могут что-нибудь сделать!

Женщина обессиленно оттолкнулась от дверного косяка, закрыла лицо руками.

– Ольга Викторовна!

Шаров подвел ее к кровати, помог сесть.

– Мы ничего не знаем, вы нам ничего не говорили, – сказал Павел.

– Ничего, – кивнул Леня. – Только как они выглядят, и все.

– Да я только одного видела, он в маске был…

– В маске?

– Ты, мать, говорит, не бойся, я в маске, меня не опознаешь, так что будешь жить. Ну если буду держать язык за зубами…

– Так и сказал?

– И за Люсю сказал: «Если вдруг, останешься без дочери». Мы с ней, сказал, такое сделаем…

– Сказал и ушел?

– Как сквозь землю провалился!

– Больше не появлялся?

– Нет!..

– А уехать есть куда? – спросил Павел.

– Кому уехать?

– Вам с дочкой. На всякий случай.

– А школа?

– Уезжайте. И чем скорее, тем лучше.

Павел еще раз осмотрел комнату, затем обошел двор, обнаружил в заборе доску, закрепленную только сверху. Похоже, бандиты не спешили. Нашли Бакаева, тщательно подготовились к нападению – отравили собаку, проделали лаз в заборе, возможно, подобрали ключи к замку. Ночью тихо проникли в дом, скрутили спящего свидетеля и аккуратно сунули его в петлю. И только случайность вывела на них хозяйку дома. Убивать они ее не стали. Но, возможно, все еще впереди.

– Под суицид отработали, – уже в машине сказал Павел.

– Вопрос – кто? – Леня озадаченно смотрел куда-то в пустоту.

– Не важно кто, важно для кого.

– Раньше Молдаванин так тонко не работал.

– Раньше он пер напролом, а сейчас осторожничает. Значит, боится.

– Это хорошо, что боится.

– Плохо, что Пирогова может пострадать. – Павел кивком показал на дом, от которого только что отъехал.

– Это правильно, уехать ей нужно, – кивнул Шаров.

– Сегодня и уедет. Если ничего не случится…

Павел бросил взгляд в зеркало заднего вида. Возможно, бандиты уже в пути. Подъедет к дому машина, выйдут из нее мордовороты бульдозерного типа, сгребут в кучу маму вместе с дочкой и выгрузят где-нибудь в карьере.

– А может, и случится.

– Засаду нужно ставить, – нажимая на педаль тормоза, сказал Павел.

Бандиты к дому еще не подъехали, но, возможно, они уже в пути.

– Прямо сейчас?

– Ребята под суицид работали, старались. Даже признания своих заслуг добились, – усмехнулся Павел. – От руководства ГУВД. А из-за какой-то бабы весь труд насмарку.

– Баба и секрет – понятия несовместимые.

– Тем более что Ольга Викторовна уже раскололась.

Павел припарковал машину к воротам дома, который находился метрах в ста от жилища Пироговой. Зрение у него хорошее, реакция быстрая, если что, и бандитов заметит, и остановит их на подходе… Или все-таки подъехать поближе?

– Но мы ничего не знаем, – сыронизировал Шаров.

– И никому ничего не скажем.

– Но Еникееву позвонить надо.

– Он дал нам целые сутки.

– А Зоя?

– Что Зоя? – вскинулся Павел.

Его девушка произвела на Леню сильное впечатление, именно поэтому он не должен касаться ее своим языком. И порочить своими, возможно, грязными мыслями.

– Сколько она тебе дала?

– Чего?

– Сколько времени дала?.. Ты, кажется, сказал, что можешь застрять надолго.

– Надолго – это не навсегда.

– Надолго – это не для нее.

– Не понял.

– Красивая она. Очень… Что ты можешь ей предложить?..

– Леня, если ты сейчас не заткнешься…

– Это ты так с начальством разговариваешь?

Леня возмутился вроде бы в шутку, но перед фактом поставил всерьез.

– Ты еще не начальство.

– Но так и Зоя тебе не жена.

– Оставь Зою в покое.

– А если я за нее переживаю?

– Леня!

– Я серьезно. Люсе вот угрожают. Потому что ее мама много знает. А ты Фауста убил.

– Не каркай!

– Как ты с ней познакомился? – не унимался Шаров.

– Не твое дело!

– Почему не мое? Мы ведь с тобой вместе должны были ехать к Макогону. А ты один поехал.

– И что?

– А если бы я с ней первый познакомился?

– Леня, ты реально меня достал.

– Чем я хуже тебя?

С Леней иногда такое случалось: зациклится на какой-нибудь ерунде и молотит языком, не соображая. Помашешь рукой перед его глазами, он остановится. Но Зоя – не ерунда, тут жестче нужно.

– А давай выйдем, я тебе покажу, кто лучше, а кто хуже! – предложил Павел.

Только тогда Леня прикусил язык. Он хоть и знал толк в рукопашном бою, но в схватке с Павлом шансов не имел.

– А если серьезно, не нравится мне эта идея, – буркнул он. – Если убийцы были в маске, им бояться нечего. Не пойдут они к Пироговой, не стоит овчинка выделки…

– А это тогда что? – спросил Павел, глядя на серебристую «десятку», которая остановилась неподалеку от них.

Заляпанные грязью номера, затемненные окна – одно только это могло навести на подозрения. И с места, где остановилась машина, хорошо просматривался двор взятого под наблюдение дома.

– Думаешь? – Леня инстинктивно сунул руку под куртку, нащупал пистолет.

– Чую.

– А чего стоят?

– Нас высматривают.

Павел кивнул, соглашаясь со своим же мнением. Хорошо, что он не стал переставлять машину: на более близком расстоянии к дому их бы заметили, а так был шанс остаться в тени.

«Десятка» плавно тронулась с места, подъехала к дому и остановилась. Открылась водительская дверь, из машины вышел смазливой внешности худосочный паренек в кожаном пиджаке. Брюки наглажены, туфли блестят, на лице робкая улыбка. Не похож он на бандита.

– Может, коммивояжер? – наблюдая за парнем, спросил Павел.

– Комик-вояжер, – усмехнулся Леня. – Или гомик?

– Там, где шутки, там и прибаутки. От девяти граммов и выше.

Киллеру совсем не обязательно выглядеть внушительно, как раз наоборот. Этот субтильный тип запросто мог оказаться наемным убийцей. Очарует Пирогову своей невинной улыбкой, сначала войдет к ней в доверие, а затем и в дом. Там и решит вопрос…

А Пирогова не заставила себя долго ждать – вышла к гостю, остановилась у калитки, не решаясь открыть. Павел в это время еще только подъезжал к «десятке».

Паренек что-то спросил, женщина спала с лица, подалась назад.

– Блокируй «десятку»! – останавливая машину, распорядился Павел.

– Вообще-то, я старший, – открывая дверь, огрызнулся Леня.

Но Павел его не слышал. Набирая ход, он проскочил перед капотом «десятки». В салоне никого не было, но, возможно, он просто не заметил сидящих в глубине людей. Сумрачно там из-за тонированных окон – можно проглядеть опасность. Леня должен обследовать машину более тщательно и обеспечить ему надежный тыл. А если нет, то им вместе уже не по пути.

Пирогова смотрела на Павла как на ангела-хранителя, который пикировал на нее. Он мог спасти, но вместе с тем и погубить. Также в замешательстве смотрел на него и субтильный.

Вынимая из кобуры пистолет, Павел внимательно наблюдал за ним. Если вдруг паренек схватится за ствол, достанет его ногой или пристрелит на месте.

Но паренек и не думал сопротивляться, даже вытянул руки ладонями наружу. Взгляд заметался, губы капризно скривились. И ноги подогнулись, как у человека, который собирается встать на колени.

– Милиция! РУБОП! Капитан Черкасов!.. Гражданка Пирогова – это вы?.. – спросил Павел, делая вид, что субтильный интересует его постольку-поскольку. – Здесь у вас человек повесился?

Женщина оторопело кивнула.

– А это кто?

– Так это, я из церкви евангелистов!

Ольга Викторовна мотнула головой так, чтобы субтильный этого не видел.

– Покойников отпевать пришел? Или живых?

– Да я не знал, что здесь кто-то повесился… Нельзя мне здесь, если повесился!

Парень поправил на себе пиджак и шагнул было к своей машине.

– Куда это вы, пан философ? А о спасении души поговорить?

– Вы же из милиции.

– А что, если милиция, то неисправимые грешники?

– Да нет, вы же по делу приехали.

– Документы на машину покажи! – потребовал Павел.

Шаров стоял рядом и молчал, будто ему было все равно.

– Документы?.. Есть документы. – Парень полез в карман, вынул портмоне. И техпаспорт показал, и права предъявил.

– Стивцов Альберт Игоревич, – прочитал Павел.

– Ну да, Стивцов.

– А Стив тебе, случайно, не братом приходится?

– Да нет, – немного подумав, сказал парень.

– Где он сейчас?

– Кто?

– Стив.

– А кто это?

– Не знаешь Стива? – удивленно, с насмешкой спросил Павел.

– Нет.

– Но знаешь, что вы не братья.

– У меня нет братьев, – нашелся Альберт. – И какой-то Стив не может быть мне братом.

– И двоюродным тоже?

– Ну если только двоюродным.

– Поехали, будем разбираться. Если соврал, пеняй на себя.

Павел отдал ключи Шарову, а сам вместе с Альбертом сел на заднее сиденье.

– А машина? – взглянув на свою «десятку», тоскливо спросил парень.

– Ты не о машине, ты о себе думай… Это ведь Стив Бакаева заказал.

– Какого Бакаева?

– Разве я тебя о чем-то спросил? Я сказал то, что знаю. И то, что знаешь ты.

– Я ничего не знаю!

– И я не знаю, был ты третьим или убийц было всего двое.

– Какие убийцы? Я вчера ночью с женщиной был!

– А почему вчера ночью? Почему не сегодня? Ты знаешь, когда убили Бакаева?

– Я не знаю! – Парень растерянно захлопал глазами.

– Леня, ничего не понимаю, – обращаясь к другу, сказал Павел. – Зачем Стив подключил к делу этого уро… братца? Он же тупой как пробка!

– Кто тупой?! – встрепенулся Стивцов. – Я тупой?! Я, между прочим, в МГУ учусь!

– На юридическом?

Стивцов сначала кивнул в знак согласия, а затем спросил – с истерическими нотками в голосе:

– Почему на юридическом?

– Чтобы адвокатом стать. И бандитов защищать. Думаешь, ты один такой умный?

– Не собираюсь я никого защищать!

– Ты уже защищаешь. Себя. Нигде не был, ничего не видел. А знаешь, я тебе поверю!.. Сейчас мы тебя пробьем по базе, выясним, что ты брат Стива. И отпустим.

– А что вам еще остается делать? – фыркнул Альберт.

– Не сразу, но отпустим, – продолжал Павел. – Сначала возьмем Стивцова, а потом отпустим тебя… Ты его сдашь, а мы его возьмем.

– Кого я сдам? О чем вы?

– А чего ты так переживаешь, он же тебе не брат!

– Не сдавал я никого! И не сдам! – заерзал Стивцов.

– Это ты потом объяснять будешь. И не мне.

– Вы это серьезно?

– Вам, наверное, на юрфаке про благородных ментов рассказывают? Мы не такие. И Стив не такой.

– Но я его не сдавал! – захныкал парень.

– Сдашь. У тебя еще все впереди… Леня, ты должен знать, Шепота из пятой камеры еще не перевели?

– Шепота? Паша, ты поступаешь жестоко!

– Почему жестоко? Отдадим цыпленка на воспитание. Уже сегодня вечером петухом будет… А завтра утром отпустим. И братве шепнем!

– Я жаловаться буду! – От волнения Стивцов непроизвольно дернулся и ударил Павла локтем.

– Давай, жалуйся, а мы послушаем. Вдруг пожалеем тебя, убогого. И отпустим. Прямо сейчас.

– Прямо сейчас?

– Даже к машине отвезем, чтобы пешком не ходить… Откуда машина?

– Ну отец дал…

– А Стив не дает?

– Стив?!.. Ну я же сам по себе…

– И к Пироговой сам по себе приезжал?

– Мне дочка ее нравится… – пожал плечами Альберт.

– Умней ничего придумать не мог? Ей одиннадцать лет.

– Ну, на вырост…

– На вырост – это к Шепоту! Он тебя и вырастит, и высушит… Про девочку откуда знаешь? Стив сказал?

– Да нет.

– Ну что, к Шепоту? – спросил Павел.

– Ну хорошо, хорошо, Стив сказал.

– Зачем к Пироговой подъезжал?

– Ну, так это, Стив сказал.

– Леня, разворачивай транспорт, отвезем парня к машине… Что Стив сказал?

– Так это, поговорить.

– О чем? Напомнить, чтобы язык за зубами держала?

– Я не знаю, что там было вчера ночью. Пирогова должна помнить. Я у нее и должен был спросить, помнит она о том, что было вчера ночью, или нет. А что там было…

– А сам ты там был?

– Где?

– На месте преступления?

– Я?!.. Да я даже не знаю ничего… Стив назвал мне адрес, сказал, что надо подъехать, напомнить…

– А сам он знает, что было?

– А что было?

– Было то, что ты, братец, Стива сдал. Что тебе за это будет, ты знаешь, – в раздумье проговорил Павел.

Стив поступил глупо, отправив к Пироговой своего брата. Но все же он не настолько дурак, чтобы посылать к ней сведущего человека. Вряд ли Альберт знал, кто убил Бакаева. А если вдруг? Признания от него не добиться, если только не прибегнуть к незаконным действиям. Но в таком случае Альберт откажется от своих показаний при первом же удобном случае. И грамотный он, и скользкий.

– Но вы же обещали! – встрепенулся парень.

– Ничего мы тебе не обещали. Но и Стиву про тебя ничего не скажем. Он же тебе не родной брат?

– Двоюродный.

– А убьет как родного, от души… Короче, мы тебя не брали, ты никому ничего не говорил. Но с тебя должок. Узнаешь, кто Бакаева убил.

– Как я узнаю?

– А я тебе объясню.

Павел провел подробный инструктаж, полагающийся секретному сотруднику перед негласным вступлением в должность. А потом отпустил в надежде на плодотворное, говоря протокольным языком, сотрудничество.

– Думаешь, Стив за всем этим стоит? – спросил Шаров, когда Стивцов скрылся в своей «десятке».

– Думаю, за этим стоит Молдаванин. А Стив… Он парень осторожный. И Бакаева осторожно сделали.

– Значит, Стив… Будем брать?

– А что мы ему предъявим?

– Вот и я думаю, пусть его братишка поработает. Может, узнает что, а мы уж там доработаем. Тепленьким Стива возьмем…

– Еникееву что скажем?

– Да надо бы сказать… – пожал плечами Шаров. – Нельзя не сказать. Или можно?.. А то вдруг утечка…

– Утечки быть не должно, – кивнул Павел.

Еникееву невозможно было не доверять, но в то же время информация о Стиве могла уйти случайно. К тому же полковнику Шубникову в ГУВД. А вот он и его люди под большим вопросом. И Бакаева не уберегли, и уголовное дело заводить не хотят. Вдруг они продались Молдаванину?

Глава 5

Весь день Павел ломал голову, не зная, делиться с Еникеевым своими подозрениями или нет. А ночью отправился к нему домой. Но сказать ничего не смог. Потому что приехал на убийство. На труп своего начальника.

Подполковник Еникеев не просто пример для подражания, он символ. Символ торжества закона, борьбы с бандитизмом. Торжество это должно быть безусловным, борьба успешной, значит, подполковник Еникеев просто не мог погибнуть. А он лежал мертвый на полу с простреленной головой. В форме, при погонах, с табельным пистолетом в руке.

В спальне полулежала едва одетая женщина в халате, ноги на полу, руки на кровати, простыня в крови. По всему выходило, что подполковник Еникеев сначала убил свою жену, а затем застрелился сам. Смешно или нет, но эта версия подтверждалась показаниями свидетелей.

Первыми на место выехали оперативники территориального отдела, они уже в работе, уже известно про скандал, который случился перед убийством. Еникеев застал свою жену с любовником, соседи видели, как он спустил его с лестницы. Сначала вниз полетел мужик, а за ним – его одежда. Еникеев закрыл дверь, а минут через десять прозвучали выстрелы. Соседи вызвали милицию, на место прибыла оперативно-следственная группа, а затем уже подтянулся и Павел. Он только-только проводил Зою домой, когда ему позвонили.

Павел вышел на лестничную площадку, осмотрелся, достал сигарету. Пятый этаж, одна дверь в квартиру Еникеева и две – к соседям. Лампочка не горела, свет на площадку худо-бедно проникал с четвертого этажа.

Была еще и решетчатая дверь, вернее, люк, через который можно было попасть на чердак. Нужно было очень хорошо присмотреться, чтобы разглядеть ее в темноте. К решетке вела железная лестница, приваренная к стене. Павел и хотел бы осмотреть этот ход, но не рискнул поставить ногу на железную ступеньку. Вдруг по этой лестнице поднимался убийца, а он уничтожит следы.

Он вернулся в квартиру, подошел к следователю и попросил обратить особое внимание на лестницу.

– Зачем? – спросил Горошин, остролицый мужчина то ли с бородавкой, то ли с родинкой под носом.

– Мы не исключаем убийство, – от имени отдела ответил Павел.

– Ну мы тоже не исключаем… Но куда делся убийца?

– Я же говорю, через чердак мог уйти.

– Его бы увидели соседи.

– А они что, под квартирой караулили?

– Не думаю… Но любовника видели… Предположительно любовника, – поправился Горошин.

– Лестницу нужно осмотреть… Кстати, там темно. Лампочка давно перегорела? Или неисправную вкрутили?

– Вот вы, товарищ капитан, и узнайте.

Горошин пообещал осмотреть лестницу и деликатно выставил Павла за дверь, чтобы не путался под ногами. Слишком уж тесная квартира у Еникеева.

Павел позвонил в соседнюю дверь. Открыли ему сразу. Хозяин квартиры, казалось, только и ждал, когда его потревожат. Маленький, плешивенький, в растянутой майке-алкоголичке.

Павел поздоровался, представился, выяснил, с кем имеет дело, и спросил, почему на площадке так темно.

– Так спрашивали уже. Лампочка перегорела, – сказал мужчина.

– Давно?

– Позавчера.

Павел кивнул, вспомнив про собаку Пироговой, которая погибла за два дня до убийства. И здесь тоже могли заранее подготовиться.

– А любовника вы видели?

– Я! – расплылся в улыбке Прошников.

Он попытался скрыть свою каверзную радость, но не смог.

– Случайно дверь открыли или что-то услышали?

– Услышал… Мужчина был, на помощь звал. – Прошников провел рукой от квартиры Еникеева до лестницы. – Ну я выглянул. А он тут, в одних трусах и майке стоит.

– И не убегает.

– Так в майке и трусах, куда он в таком виде?