Ирландская игрушка

– Но, Юджиния, – возвысил голос Бэкуорт, – есть вещи для тебя первоочередные, как бы мы ни… Это твой долг перед населением Бранса. Любовь… боюсь, это не совсем для тебя… Не в такой степени, в какой ты бы хотела…

Юджиния слушала его с упрямым выражением лица.

– И потом, – развёл руками сэр Ральф, – каждого из троих ты хорошо знаешь, думаю, уважаешь, доверяешь им. Они отличные люди, достойные и по-своему привлекательные.

– Почему я не могу подождать?

– Потому что, держа их дольше необходимого в положении соперников, ты накаляешь обстановку внутри государства. Сеешь между ними невольный раздор, когда все мы должны быть заодно. Выбрав супруга, ты поставишь точку в их непреднамеренном противостоянии. Это – первое. Во-вторых, прости вновь за откровенность, и на то, чтобы зачать ребёнка, нужно время. И не одного ребёнка, по возможности. Вспомни: у твоего отца были брат и сестра. Брат не дожил до совершеннолетия, а у сестры было бесплодие. И ты оказалась единственным ребёнком своих родителей, единственной престолонаследницей. В-третьих, нельзя не помнить, что и сама ты не вечна. Не хочется думать о плохом, но и в двадцать, и в тридцать лет людям никто не гарантирует, что их не одолеет болезнь или… Учти, я сейчас говорю о том, что может негативно сказаться на Брансе. Остаться без власти – вот чем грозит твоё нежелание выходить замуж.

Юджиния прекрасно его понимала – он видел это. И видел, что ей действительно трудно сделать выбор, да и вообще решиться на брак. И сочувствовал ей. Но он также знал, что Юджиния – человек хладнокровный и по-своему расчётливый, умеющий в чём-то поступиться личными желаниями, когда это нужно для дела.

– В ближайшие месяцы, – сказал сэр Ральф.

– Да. Я дам ответ.

– Познакомься с каждым поближе. Не по долгу их службы, а по-человечески, пообщайся по душам, вот как мы с тобою. Узнай их лично. И тебе станет проще.

– Да, я постараюсь, – согласилась Юджиния и пристально посмотрела в глаза министру. – А кого бы посоветовали мне вы?

– Нет. Здесь я не советчик, – сэр Ральф поднялся, считая разговор оконченным. – И… прошу тебя подумать о… о том, что говорят по поводу твоей связи…

– Я поняла вас, – вставая с трона, с лёгкой насмешкой произнесла принцесса. – Четыре года как-то получалось закрывать на это глаза…

– Теперь всё должно измениться.

Глава 4. Больше, чем золото

Любви восторг недаром я узнал, —

О сладостных не позабуду днях

Г. де Борнейль

Как ни противился преподобный отец Томас тому, чтобы предсказательница – эта нечестивица, ведьма, проклятая, по его словам, а на эпитеты он редко скупился, – была допущена в замок, принцесса Юджиния была вынуждена уступить просьбам придворных. Особенно дамы осаждали её мольбами, ещё когда месяц назад пророчица появилась в Брансе. Никто не знал, откуда она взялась: на корабле она не приплывала, следовательно, пришла с острова, тем более, кто-то слышал, что некая сивилла по имени Клара (а именно так звали явившуюся здесь женщину) предсказывала в Льюисе, и даже что-то из её пророчеств сбылось. Возможно, и прибыла она с континента, только через порт Льюиса.

Справившись с приёмом французских послов и получив отчёты о поездке собственных, Юджиния решила, что можно и поразвлечься, тем более, что сэр Бэкуорт, формально всегда выступающий на стороне священнослужителя, на светские развлечения, даже такие не безобидные, обыкновенно закрывал глаза.

Прорицательница, которую приняли в замке, накормив на кухне и отведя помещение, где она могла привести себя в порядок, представляла из себя странное зрелище. Ещё не старая, она была необычайно костлява, а иссиня чёрные пряди волос делали её овальное лицо ещё худее. Чёрные глаза словно сверлили человека насквозь. Одежда её представляла собой смесь безвкусной кричащей роскоши, ибо ткани были использованы дорогие, и нищеты, так как облачение её было весьма потрёпано.

После обеда, на котором Юджиния имела счастье видеть многих придворных, редко появляющихся в замке, но не сумевших отказать себе в искушении встретиться с сивиллой, все направились в один из залов, боковая дверь которого вела в маленькую комнату, где желающих узнать будущее ждала таинственная гостья.

– Ну так что же, – весело спросила принцесса, прохаживаясь по залу. – Кто самый отважный? Кто первым войдёт к предсказательнице и откроет завесу своей будущей судьбы?

– Не думаю, что это имеет под собой какую-то серьёзную основу, – задумчиво произнёс сэр Андольф. – Если отнестись к этому лишь как к развлечению…

– А потому, полагаю, первым пойдёте вы? – с улыбкой обернулась к нему Юджиния.

– Нет, нет, ваше высочество, – возразил сэр Фарнгейт, серьёзно прижав руку к груди. – Не хочу гневить бога и сердить нашего преподобного отца Томаса.

– Ах, – послышался почти стон одной из дам, присевшей на краешек стула. Одетая в строгое чёрное блио с рукавами почти до запястий, она выглядела очень растерянной. – И мне бы следовало, сэр Андольф, последовать вашему благочестивому примеру, а меня, увы, разбирает любопытство… Лучше бы мне уйти, но… Слаба я слишком, чтобы устоять перед искушением, ведь меня волнует будущее не моё, а сына… Но отец Томас! Что он скажет обо мне?!

Юджиния рассмеялась:

– Леди Офелия, отец Томас будет несказанно доволен, что одной из его самых примерных прихожанок, наконец, есть в чём исповедаться. И он с радостью отпустит вам этот грех. Ну так что же?

Она обвела взглядом собравшихся, остановившись на Ричарде Готуэе:

– Уж вам-то, сэр Ричард, отваги не занимать…

– Если б я в это верил, – высокомерно усмехнулся военачальник, и карие глаза его отыскали неподалёку стоявшего возле стены сэра Флэйтри, к которому он питал непреодолимую неприязнь. – Уж коль скоро мы имеем дело с чужестранкой, было бы уместным, чтоб первым с нею пообщался тоже чужестранец. Ваш переводчик, ваше высочество. Вдруг он умеет переводить и с мистического языка тоже?

Рядом засмеялись, стараясь угодить Готуэю. Юджиния с непринуждённой улыбкой, в которой Ричард, однако, уловил ему лишь заметные и крайне неприятные для его самолюбия оттенки, повернулась к Риану:

– Что скажете, сэр Флэйтри?

Риан, стоявший, заложив руки за спину, безразлично поднял взгляд и, слегка приподняв уголки губ, отчего лицо почти засмеялось, ответил:

– Нет. Я живу настоящим.

– Видимо, ваше настоящее столь прекрасно, что будущее вас абсолютно не волнует? – спросила одна из дам, и большинство присутствующих притворно отвели глаза, отлично зная, на что намекает говорившая.

– Именно так, – кивнул Флэйтри, наградив спросившую даму блеснувшим из-под ресниц зелёным огнём, заставив её густо покраснеть и поспешно отойти прочь.

Юджиния с улыбкой разглядывала свои перстни, чувствуя, каким бешенством пылает стоявший подле неё Ричард.

– Сэр Готуэй, мы с вами должны положить начало процедуре, иначе до вечера никто так и не войдёт к сивилле, – произнесла она весело, подняв на Ричарда смелый взгляд. – Вы – так как никто не оспорит вашу отвагу. Я – на правах хозяйки. Выбирайте!

Ричард залюбовался ею, чувствуя, как под влиянием её красоты и обаяния тает его гнев, уступая место осознанию своего превосходства, ведь она демонстративно выделяла его перед остальными, и это очень ему льстило.

– Уступаю это право вам, – молвил он с поклоном.

– Вот как! – Юджиния вновь рассмеялась. – Ну что ж! Вперёд! – И, обведя бодрым взором собравшихся, принцесса быстро направилась к заветной дверце.

Юджиния погасила улыбку и приняла серьёзный вид, войдя в небольшую полутёмную комнату, окна которой были занавешены тёмно-красной тканью, а источником света служил лишь разведённый в глубокой серебряной чаше огонь. Клара сидела перед огнём, склонившись, и что-то шептала, прикрывая глаза.

– Здравствуйте, – молвила принцесса, привлекая к себе внимание прорицательницы.

Та подняла на молодую женщину чёрные глаза и жестом велела сесть напротив. Теперь их разделял очаг, пламя которого взметнулось вверх, когда сивилла всыпала в него какой-то порошок.

Юджиния ждала, ощущая себя отчего-то очень спокойно. И, кажется, Клара заметила это спокойствие, потому что не спешила начать говорить.

– Я пришла узнать свою судьбу, – тихо молвила Юджиния, стремясь поторопить хозяйку комнаты, отлично понимая, с каким нетерпением и, возможно, страхом ожидают её возвращения там, за дверью.

– Я знаю это, – глухим, но подобным грому, голосом отозвалась колдунья.

Она вновь насыпала в пламя порошка и свозь его синеву пристально посмотрела на принцессу. Несколько секунд молчания, и Юджиния услышала:

– Ты жаждешь любви. Она скоро обожжёт тебя. Будет больно.

Юджиния вздрогнула, но не отвела взгляда, стараясь уверить себя, что такое можно сказать о большинстве молодых женщин. Сивилла вновь помолчала и после очередной порции брошенного в огонь порошка продолжила:

– Жизнь твоя долгая. Тебя ждёт замужество. Станешь матерью.

Потом прорицательница закрыла глаза и спустя несколько секунд, распахнув их, указала на дверь:

– Это всё, что я могу сказать тебе. Иди!

Слегка изумлённая, поблагодарив сивиллу и опустив в стоявший на полу кувшин мешочек с золотыми монетами, принцесса покинула комнату, на ходу придавая своему лицу беззаботное выражение.

Её мгновенно окружили, и она задорным тоном отвечала:

– Всё, что я и могла ожидать! Ничего страшного она мне не посулила!

Видя принцессу в прекрасном расположении духа, придворные осмелели и воспылали желанием последовать её примеру. Поэтому очередь сэра Готуэя, который, не придавая значения происходящему, всё же не хотел разочаровывать присутствующих отказом, настала далеко не сразу. Не все возвращались от колдуньи в хорошем настроении, но пока, кажется, никто не выслушал ничего ужасного.

– Она умна, – произнёс один из придворных. – Говорит короткие фразы, которые могут подойти всем…

– Не скажите! – воскликнула какая-то дама. – Речь её коротка, но она знает обо мне то, что не знает никто!

Ричард Готуэй вышел так же скоро, как остальные, но вид его был мрачен.

– Что она сказала вам? – набросились на него.

Он досадливо отмахнулся от расспросов, ограничившись замечанием:

– Ничего особенного. Глупости. Возможно, дамам это и любопытно выслушивать…

– Вы огорчены? Плохие предзнаменования?..

– Нет, – усмехнулся он. – Ничего ужасного я не услышал.

Юджиния не стала приставать с расспросами, предоставив ему почти сразу удалиться, но вновь обратила внимание, как, проходя мимо Флэйтри, он бросил на того полный ненависти взгляд, который, кажется, остался незамеченным. Принцесса так и не узнала, что услышал от сивиллы её военачальник.

Этим вечером Юджиния вновь позвала к себе в спальню Риана. Скорее из чувства противоречия, чем из желания близости. Ей хотелось, чтобы ни у кого не возникало сомнений, с кем и как она проводит ночи. И она демонстративно направилась после ужина в библиотеку, пробыв там почти час и слушая историю любви кельтского принца и дочери бедного рыцаря, которую Риан читал ей медленно на французском, поясняя непонятные слова и выражения. По своему обыкновению, он сидел в нише окна и сверху вниз поглядывал на Юджинию, расположившуюся в кресле рядом, в то время как она пыталась сосредоточиться на книге.

Её занимали слова Клары. Кто станет её возлюбленным? Знакомы ли они, или он скоро явится? А может, ей суждено полюбить Ричарда? Ведь она уже почти точно остановила на нём свой выбор… Но почему боль? Что касается остального, то, встретив днём не приходившего на встречу с прорицательницей сэра Ральфа, принцесса со смехом успокоила его:

– Клара уверила меня, что долг свой я исполню!

И услышала от него притворный вздох облегчения:

– За одну эту новость я бы вступился за неё, вздумай кто сжечь её на костре за колдовство!

Риан прекрасно видел, как задумчива принцесса, и то и дело останавливал чтение, но она давала знак продолжать. Его тихий бархатный тембр действовал на неё успокаивающе.

А потом она сказала, что ждёт его ночью. И когда он вошёл, молчаливый и готовый делать всё, чего бы она ни захотела, то отдавал себе отчёт, что, как и накануне, Юджиния не знает, как превозмочь переполняющую её тревогу. Одетая в жёлтый шёлковый шенс поверх белоснежной тонкой рубашки, словно и не собиралась ложиться, она подошла к нему, стоящему возле стены, и привычным движением отрешённо принялась снимать с него шерстяное блио. Он прижался затылком к холодному камню и ждал, не отрывая от неё взгляда из-под опущенных ресниц, пока она, избавив его от верхней одежды, а потом стянув с него через голову белую рубашку, безучастно скользила холодной ладонью от его груди к животу и ниже, слегка царапая кожу перстнями, забытыми на изящных пальцах, не обращая внимания, что он накаляется от её прикосновений. Просто мысли Юджинии были сейчас не с ним.

Риан поймал её руку на своём обнажённом плече и поцеловал раскрытую ладонь, согревая, и Юджиния словно очнулась, нехотя приподняв лицо, и он жадно поцеловал её губы, понимая, что вчерашний опыт может повториться. Так и случилось: лениво обняв его и почти не ответив на поцелуй, она отстранилась, глядя куда-то мимо, и направилась к туалетному столику, машинально снимая с пальцев кольца.

– Чувствую, мне придётся снова удовлетворять твоих служанок, – сказал он, сползая по стене не то со стоном, не то со смехом.

Юджиния обернулась, вопросительно посмотрев на него. Полуголый, он сидел на полу возле стены и измученно улыбался ей.

– Что ж, значит, я вновь сорю золотом, – мелодичным холодноватым голосом промолвила Юджиния, складывая драгоценности в шкатулку.

Он поднялся и подошёл к ней. Коснулся щеки. Спросил:

– Я золото для тебя?

– Ты больше, – она улыбнулась устало.

Он засмеялся, но прежде задержал на её лице пристальный взгляд вдруг потемневших глаз. И отошёл, наливая себе вина. Юджиния не хотела близости, но и не хотела, чтобы он уходил. Пожалев, что отослала служанку, она неловко принялась вынимать заколки из волос и заметила в зеркале, как Риан приблизился и встал за спиной, мягко отстранив её руки, и осторожно, чтобы не дёрнуть, освободил роскошные волны, упавшие ей на спину. Затем распустил шнуровку платья и обнажил плечи.

– Хочу, чтобы ты расслабилась, – он наклонился, целуя шею почти неосязаемым касанием губ, легко освобождая её от одежды, и она ощутила, как его горячие ладони легли на её в одно мгновение наполнившееся томительным ожиданием тело. Это было чудо – его руки и его губы. И ритмичное их движение. И дыхание. Как он мог так ласкать её одним дыханием?..

Риан поднял её и отнёс на постель, оставив её платье и остатки собственной одежды на полу, уложил её навзничь и лёг сверху, гибкий, сильный, упираясь локтями в перину и усилием воли подавляя порыв овладеть ею немедленно.

– Хочу, чтобы ты забыла обо всём, – сказал он, продолжая дотрагиваться до неё нежно и трепетно, искушённый и робкий одновременно.

Она и вправду забылась, разрешив ему всё, и, когда в третий раз за этот долгий час к ней приблизился взрыв наслаждения, услышала срывающийся шёпот, и его рот поглотил летящий из её груди крик, и она ощутила, как его тяжёлое тело свела томительная судорога, а живот её покрылся горячей влагой. Потом они молча лежали, глядя в темноту, пока впервые за несколько ночей она не уснула крепким сном, измождённая и счастливая, и не услышала, как он вновь ушёл перед рассветом, тихонько поцеловав её волосы.

Глава 5. Трудный выбор

И всё-таки сэр Бэкуорт в какой-то мере был прав: невозможно проникнуться симпатией к одному мужчине, когда накануне засыпаешь после ни с чем не сравнимого наслаждения в объятиях другого. И он, и отец Томас, настаивая на её так называемом целомудрии перед вступлением в брак, всего лишь проявляли практичность. Юджиния это осознавала и не упрекала их. Ну каково ей было соглашаться на прогулку по крепостному валу с Ричардом Готуэем, собирающимся, разумеется, говорить с нею отнюдь не о делах армейских, когда она ещё хранила на своём теле печать страстных поцелуев и прикосновений Риана?

Она добросовестно шагала рядом с Ричардом, позволив ему взять её за руку, но рука горела огнём – она помнила недавнее пожатие других ладоней. Она слушала и отвечала, улыбалась, с любопытством всматривалась в карие глаза, оценивала высокую мужественную фигуру… И перед мысленным взором её вставали картины вчерашней ночи: упругие твёрдые мускулы, стройная спина, широкие сильные плечи, в которые она впивалась ногтями…

Юджиния шумно вдохнула прохладный ветреный воздух и повернула голову в сторону города, расстилающегося перед нею, как на ладони. Бранс располагался в скалистой местности, но само побережье было ровным и гостеприимным, а бухты – уютными и удобными для пристающих к берегу кораблей. Из-за неровности ландшафта улицы то бежали вверх, покрытые буйной разнообразной растительностью, скрывавшей крыши низеньких домов простых горожан, то тянулись почти ровными рядами, гордясь внушительной архитектурой окружённых садиками домов побогаче. Вглубь острова – за крепостным валом и рвом, через который был перекинут мост, уходила небольшая равнина с посевами, защищённая густым лесом и высокими горами от непрошенного вторжения соседей.

Ричард и Юджиния прохаживались неподалёку от ворот её замка уже почти час, и он успел выразить ей свою надежду на то, что станет её избранником, обещая, что она не разочаруется в этом браке. Безусловно, в какой уже раз повторяла себе Юджиния, Ричард подходит ей больше остальных. Его властность и способность к лидерству импонировали Юджинии. Она сама была лидером, отчего, конечно, предпочла бы мужа, который ей в этом не уступает. Он был вспыльчив, но она была уравновешенна и дипломатична. В конце концов, она – женщина.

Полюбовавшись на город, утихомирив бьющееся сердце, Юджиния снова посмотрела на своего высокого спутника, не выпускающего её руку из своей. Только сомнения относительно близости удерживали её. Разве это может иметь значение, когда на карте – благополучие государства? Но она продолжала думать об этом против своей воли. Отсутствие одежды делает человека уязвимым, он становится самим собой, в нём пробуждается нечто первобытное, природное, неконтролируемое… Этот мужчина своей природой может либо покорить её, либо вызвать неприятие… Что выйдет? Юджиния улыбнулась, услышав звон церковного колокола, и приостановилась.

– Мне пора, – склонился к её руке Ричард, который не жил, подобно большинству придворных, во дворце – трёхэтажный дом его, украшенный башенками, стоял вблизи.

– Да, благодарю вас, вы доставили мне удовольствие своим обществом.

После обеда Юджиния снова встретилась с сэром Ральфом. Начав с обсуждения предстоящей в этом году ярмарки, они вновь перешли на тему брака.

– Ведь ты уже была замужем, – увещевал принцессу первый министр.

– Сэр Ральф, сколько мне было? На целое поколение была я моложе. И представления не имела, что такое – быть с мужчиной, – Юджиния слегка покраснела.

Сэр Бэкуорт пристально поглядел на неё, помолчал и спросил:

– Он так хорош, этот твой ирландец?

Юджиния вспыхнула до корней волос, но не ушла от ответа:

– Мне очень хорошо с ним. Не только… в этом смысле…

– Но… надеюсь, ты не влюблена? Он не пара тебе, не забывай.

Юджиния нетерпеливо поморщилась:

– Нет, нет, сэр Ральф, я не привязана к нему так сильно… Но мне ничто не препятствует, когда он рядом… Я не влюблена, нет, конечно, это другое… У Риана очень лёгкий характер, мне легко, просто, уютно… Он развлекает меня, делает только то, что я хочу, – она снова закраснелась. – Это не то же, что муж…

– И ещё, – сэр Ральф пригладил пальцами усы, – хотя за годы ничего не случилось, но кто знает?.. Ты уверена, что… ваши отношения точно не приведут к… к беременности? Это было бы нежелательно в виду предстоящего брака.

– Нет, – Юджиния встала и отошла в тёмный угол комнаты, пряча крайнее смущение. – Он… он очень… аккуратен.

– Как прошло общение с Ричардом? – спросил Бэкуорт.

– Нормально, – равнодушно отозвалась Юджиния.

– Неужели он тебя совсем не привлекает?

– Привлекает, – вяло ответила она.

Сэр Ральф несколько минут молчал, что-то рассматривая в окно, потом произнёс:

– Моя бы воля, Юджиния, не будь я женат, я бы сам предложил тебе супружество и позволил иметь любовника, – он, конечно, шутил, но это развеселило принцессу.

– Очень сомневаюсь, сэр Ральф, что позволили бы своей супруге порочащую её связь! – рассмеялась она, а потом, подойдя ближе и заглянув в его глаза, проговорила: – К тому же, будь вы моим мужем, я никогда и не посмотрела бы в сторону других мужчин!

Сэр Ральф с шутливым изумлением обернулся к ней:

– Никогда не предполагал, ваше высочество, что услышу от вас когда-нибудь столь лестное заявление.

Глава 6. Охота на вепря

Я бью врагов играючи, дразня,

Своей отвагой кровь им леденя

П. Видаль

Охота на дикого кабана, устраиваемая периодически в окрестных лесах Бранса, была тяжким испытанием для принцессы Юджинии. Она тайком вздыхала от невыразимого облегчения, вспоминая, чем такое предприятие оборачивается для английского королевского двора. К счастью, Бранс был только маленьким городом-государством, его двор был невелик, как и аппетиты придворных по части развлечений, уже не говоря об аппетитах правителя, ибо Юджиния была женщиной и к подобным забавам не тяготела. Поэтому охота занимала не несколько дней, как в Британии, а завершалась к вечеру, масштабы её не были столь гигантскими, а устраиваемый на следующий день пир на открытом воздухе, на котором зажаривались целиком подстреленные накануне туши, и танцы, служащие кульминацией в конце второго дня, являлись компенсацией для тех немногих, кто относился к охоте так же, как её высочество.

Однако Юджиния не выказывала открыто то, что все знали и так, и поддерживала видимость оживления во время обеда в доме советника, устроенного в честь именин его жены, где все только и говорили, что о предстоящей охоте. Даже дамы. Зато для некоторых эта тема послужила поводом сделать реверанс в сторону Юджинии, и таким человеком стал сэр Андольф, который, держа в руке бокал сладкого вина и отхлёбывая его с видимым удовольствием, сказал стоящему рядом с ним Ричарду так, чтобы его услышала сидящая рядом в кресле принцесса:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Людовик IX Святой – король Франции с 1226 г., из династии Капетингов.

2

«Эрек и Энеида» – первый роман Кретьена де Труа.

3

Кретьен де Труа – средневековый французский поэт, основоположник куртуазного романа.

4

Гартман фон Ауэ – средневековый немецкий поэт и музыкант.