На пути к себе. Рассказы на одном дыхании

– Что-то случилось? Что-то на работе? – спросила я, когда мы сели обедать. Сережа уже спал, – тебя поймали с телефоном?

– Нет, – Илья пожал плечами. Он улыбнулся, и я выдохнула. Наверняка, сложно жить в таком графике, как у него.

– У твоей мамы пропали серьги…

– Я знаю. Она мне говорила.

– Мне показалось, что она намекает, что это сделала я, – шепотом поделилась я с мужем. Илья покосился на меня, нахмурив брови.

– Она просто спросила. Не бери в голову.

– Нет, Илюша, она не просто спросила. Это была претензия.

– Таня, не придумывай. Ты – последний человек, на кого мама подумает. Есть кандидатуры получше.

Я глубоко вздохнула. Во мне сидело столько тоски и усталости от обстановки, в которой мне приходилось жить, но как начать об этом разговор, я не знала. Илья снова вспылит. Тема денег для него самая больная.

– Илюш, я скоро выйду на работу и мы сможем позволить себе съемную квартиру. Может, я пока начну ее искать?

– Я ничего тебе не обещал.

– Я… устала, Илюш, – осторожно продолжила я, стараясь сделать тон мягче, – я хочу жить отдельно от всех родственников. Нашей семьей.

– Таня, не продолжай. Мы будем жить здесь, пока не появится стабильность.

– У меня такое ощущение, что она никогда не появится, – я почувствовала слабость во всем теле. Мне так хотелось, чтобы Илья поддержал меня, но я снова наткнулась на глухую стену.

– Тебе все не нравится. Живешь на готовом, приняли тебя, как родную, мама старается чаще на дачу ездить, чтобы вы могли друг от друга отдохнуть.

– А Андрей в этот момент своих друзей приводит. Они до ночи могут на кухне просидеть, даже выйти страшно. А потом в дверь кулаком стучат. Это не лучшая атмосфера для ребенка.

– Сережка еще маленький и ничего не понимает.

– Все он понимает. Дети быстро учатся.

– Знаешь что, – Илья вскочил и прошелся по кухне, – тебе не угодишь. Я уже наизнанку вывернулся, в попытке нашу жизнь наладить. Думаешь легко это, за тысячу километров от дома уехать на месяц?

– Я не говорила, что легко, – я покачала головой. Илья умел перекручивать смысл сказанных мной слов, – я всего лишь хочу спокойно жить, спокойно спать ночами, не считая, с какого раза твой пьяный брат попадет в замочную скважину.

– У тебя самой, как будто семья идеальная.

Я покачала головой и спрятала лицо в ладони. Мысль о том, что муж не поддерживает меня и придется дальше жить здесь с его родственниками, сводила меня с ума. Да, мои родственники не самые правильные на свете, именно поэтому я и не живу там, но Илья с завидной регулярностью напоминает мне, откуда я приехала.

– Мне тоже все надоело, если хочешь знать, – Илья резко показал на меня указательным пальцем, – ты все время что-то требуешь от меня. И знаешь, я много думал и решил, что нам с тобой надо взять паузу в отношениях.

– Как это паузу? – до меня не сразу дошел смысл сказанных Ильей слов. Он даже выдохнул. По всей видимости, эти слова вертелись у него на языке со вчерашнего дня, а я своими просьбами помогла им вылезти наружу.

– Я хочу подумать, нужны ли мне эти отношения. Ну, и ты тоже подумаешь?

– Мне не надо думать, я и так знаю, что мне кроме тебя никто не нужен. И Сереже тоже нужен папа.

– Это временно. Мне нужно перевести дух, – Илья застыл напротив окна спиной ко мне. Мое сердце бешено стучало, я боялась, что от перенапряжения оно и вовсе выскочит из груди.

– Тебя не было месяц, от чего ты так устал? – мой и без того хрупкий мир рушился у меня на глазах, а я сидела не в силах как-то на это повлиять.

– Не спрашивай. Я так хочу. Возможно, через месяц что-то изменится.

– Это временно, – повторила я его слова. Мне придется уйти из этого дома, но куда, я пока смутно могла сообразить. Либо остаться здесь и с видом верной жены терпеливо ждать заблудившегося мужа.

Больше Илья не удостоил меня ни словом, ни взглядом. Оставшиеся выходные он провел с друзьями и приходил домой только ночевать. Я всеми силами пыталась убедить его передумать. Илья не шел на контакт и отрицал любую мою попытку еще раз все обсудить.

Ложь, что все временно. Он уже решил для себя все, просто оставил мне малюсенькую надежду на наше воссоединение и целый месяц терзаний и ожидания. Я старалась держать перед сыном невозмутимое лицо, читала ему смешные стихи, и мы вместе катались по полу, щекоча друг другу пятки. Сережа не должен был знать, что внутри я стремительно умирала.

Свекровь не замечала нашей размолвки. Она по-прежнему ходила вокруг Андрея, заставляя его, то поесть, то побриться. У нее больше не было других дел, потому что основная работа была на мне. Я готовила, делала уборку. Не смотря ни на что, я знала, что Илья пожалеет, что ушел от меня. Он не найдет себе лучше. Никто не будет готовить ему каждый день разнообразные блюда, никто не будет так хорошо общаться с его родственниками, хотя временами они совершенно этого не заслуживали. Никто не будет воспитывать его сына с терпением и пониманием. Я – идеальная для него, он это поймет.

Я твердо решила, что никуда не уйду. Я останусь и через месяц, когда он вернется домой после вахты, он не узнает меня. А когда Илья упадет к моим ногам, я буду решать, будем мы вместе или нет.

С такими мыслями я проводила мужа на вахту. Он обнял Сережу, стоя у порога с большой дорожной сумкой, сказал мне сухое «пока» и ушел.

Илья выгреб из шкафа все свои вещи, словно уезжал не на месяц, а на всю жизнь. На полке лежали деньги, небольшая сумма, которой едва хватит на пару недель. Мне хотелось рыдать, но я ждала, когда уснет Сережа. Он не должен видеть моих слез.

– Ох, жаль мне Илюшку, – причитала свекровь, собираясь на дачу, – работает, себя не жалеет. Говорила я, что жениться вам слишком рано. Детей нарожали, а теперь вот на шее моей сидите. Про Андрюшку я ничего не говорю, он всегда был такой безответственный, с него какой спрос? А вы…. Одно спасение – дача. Хоть там можно выдохнуть.

Свекровь не обращалась ко мне, она говорила сама с собой, но секрета не было, в чей адрес прилетали эти слова. Я молчала. Я всегда молчала. Пока я живу на ее территории, я не могу сказать ей наперекор.

У меня было мало денег и единственный вариант покинуть эту квартиру – уехать к маме в деревню, а это значит окунуть своего сына в ту жалкую, убогую обстановку, в которой я сама прожила много лет. А потом до конца жизни слушать маму, что я слишком многого в жизни захотела, что надо сидеть там, где ты родился и не высовываться.

Еще немного и я соглашусь с ней.

Свекровь напомнила мне про сережки.

– Будешь пылесосить, осторожнее, вдруг найдется.

Я кивнула, хотя и не собиралась наводить порядок в ее спальне. Но теперь я обязательно это сделаю, а если найду пропажу, гордо швырну ей, чтобы та перестала с подозрением на меня коситься.

Свекровь уехала. Бедняга так от нас устала, что умчалась на последнем рейсовом автобусе, едва ли не на ночь глядя.

– Свобода! – послышался за моей спиной довольный голос Андрея. От апатичного, унылого мужчины не осталось и следа. Он энергично замахал руками, намекая на то, что сегодня у меня будет очередная бессонная ночь.

***

Сегодня у меня день рождение. Мне исполнилось двадцать пять лет, и я впервые отмечаю этот праздник без Ильи. Мой муж не звонил целую неделю. Я с утра не сводила с телефона глаз, ожидая его звонка. Не может же он не поздравить меня? Или может?

Планов на этот день у меня никаких не было. Я в растерянности. У меня нет близких друзей, я совсем одна. Я и мой маленький сын Сережа, который даже не собирался меня поздравлять. Любой день рождения он воспринимал, как свой, спорил и ревел до тех пор, пока с ним не согласятся.

Сегодня я еще раз попытала счастье и сказала Сереже, как только мы проснулись.

– У мамы сегодня праздник. У меня день рождения.

– Это мой день рождения, – утвердительно ответил сын, и я кивнула. Когда-нибудь он все поймет, будет рисовать мне открытки и рвать с клумбы цветы. Мы будем разговаривать с ним по душам, мы станем хорошими приятелями. Я в этом уверена. Надо просто подождать, совсем немного. И постараться не утонуть в чувстве собственного одиночества.

День, как день. Обычный. Мы позавтракали, поиграли и приготовились к прогулке. Андрей еще спал. Он целыми днями пропадал и приходил глубокой ночью. Я уже привыкла не спать, даже раздражаться привыкла. Андрей шел на кухню, непременно опрокидывал стул или ронял столовые приборы, он не задумывался, что кто-то может спать в это время. Он вообще меня не замечал, и меня это устраивало.

Мне приходилось терпеть, потому что идти было некуда.

Я решила никому не говорить, что у меня день рождения. Мамаши на детской площадке начнут спрашивать меня, как планирую отметить? Или что подарил муж? И что еще хуже, рассказывать, как это было у них.

Мой телефон по-прежнему предательски молчал.

День тянулся мучительно медленно. Я ждала, что хотя бы кто-то вспомнит обо мне. Пришло сообщение от сестры. Это было первое и последнее поздравление за день. Я сама виновата, отдалилась от родственников, перестала общаться с подругами, я посвятила себя сыну и мужу, даже не замечая, как осталась одна.

Под вечер я не выдержала и набрала номер телефона мамы. Она опять куда-то спешила и разговаривала со мной запыхавшимся голосом.

– Мама, поздравляю тебя, – торжественно сказала я, стараясь скрыть обиду в голосе.

– С чем? – мама, по всей видимости, шла по деревне и параллельно со мной общалась со всеми встречными знакомыми, – Галя, тебе навоз привезли? А мне нет. Я же раньше тебя заказывала… Таня, с чем поздравляешь?

Эти слова были адресованы мне, но я уже не понимала, стоит ли мне отвечать на вопрос, потому что мама уже приветствовала какого-то Васю.

– С днем рождения твоей дочери, – все же напомнила я.

– Да, Таня, вот только хотела тебе позвонить, – всполошилась она, но я знала, что это неправда. Она забыла, а я не понимала, как такое возможно? Дата появления на свет моего сына врезалась в мою память ярким воспоминанием, я помнила все до мельчайших подробностей. Не представляю, что может случиться, чтобы я забыла об этом событии.

– Это и твой праздник, – ответила я.

– Мне вообще сейчас не до праздников. Ветер поломал ветку у яблони. Ты представляешь? А яблок на ней – просто усыпано. Жалко так, просто сил нет. Ищу кого-нибудь, чтобы спилили, а то ветка прямо на картошку упала… – мама тараторила без остановки. Она умела описывать обычные заурядные ситуации таким тоном, словно случился конец света, – Колька идет, пойду, попрошу его, пока трезвый. Таня, я тебе позже наберу, хорошо? Если успею. С днем рождения.

Мама, не успев положить трубку, громко позвала какого-то Колю. Я вздрогнула и отключила звонок. Вот и все. «Хэппибездейтую».

Я громко рассмеялась. Еще чуть-чуть, и у меня случится истерика. Сережа оторвался от игрушек и посмотрел на меня с интересом.

– Мы и сами отметим день рождения, – сказала я ему и отправилась на кухню. Я решила приготовить пирог с малиной, мы воткнем в него свечки и вместе с Сережей задуем.

Но мои планы поменялись. В квартиру с громкими криками ворвался Андрей, за ним шла Настя, его девушка. Они выясняли отношения на повышенных тонах с использованием ненормативной лексики. Я застыла в прихожей, быстро соображая, как поступить.

– Мне надоело это, – возмущалась Настя, – захотел – позвонил, захотел – нет. Чем ты занимался все это время?

– Работал, чем еще? – огрызнулся Андрей. Они не замечали меня. Напряжение между ними росло, та же, как и громкость их диалога.

– Что ты врешь? Ты нигде не работаешь. Тебя вообще уже посадят скоро за твои делишки.

– Рот закрой, – процедил Андрей сквозь зубы, – давай, раструби еще на весь подъезд.

– Даже не смей мне больше звонить, придурок.

Настя выскочила из квартиры, хлопнув дверью. Андрей громко выругался, взъерошив волосы.

– Обломала, овца, – только сейчас он заметил меня. Все случилось так стремительно, что я не успела сообразить, куда мне деться. Андрей ухмыльнулся и осмотрел меня с головы до ног, – Танька, ты чего сегодня такая красивая?

– У меня день рождение, – ответила я, проходя мимо него на кухню.

– Да? – Андрей отправился проверять холодильник, – как отметим?

Я покачала головой, вовсе не собираясь планировать с ним совместное мероприятие. Пожалуй, от приготовления пирога я тоже откажусь.

– Давай на стол накрывай, – распорядился Андрей, – а я за шампанским. У меня сегодня тоже праздник, избавился, наконец, от этой ненормальной.

– Я не буду.

– Ладно, не ломайся, ты же мне, как родная, – он быстро подошел и стиснул меня в объятиях, – сестренка, с днем рождения.

– Спасибо, – я пыталась выбраться из его хватки, но все было безуспешно. Андрей был сильнее меня во много раз. Он дышал мне в лицо перегаром, и я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Нам надо с тобой держаться вместе, мы же родственники. На меня можно положиться, понимаешь?

– Все, Андрей, отпусти, – я с трудом проскользнула между его руками и отошла на несколько шагов назад. Он рассмеялся. Его забавляла эта игра.

Андрей ушел, и я надеялась, что надолго. Около магазина частенько ошивались его друзья. Есть большая вероятность, что он в ту же минуту забудет и про меня, и про шампанское. Было бы не плохо.

Так и получилось. Я с тревогой слушала шаги из подъезда и на лестнице, ожидая его прихода в любой момент. Но Андрей не появлялся.

Мы с Сережей почитали книгу и легли спать. Я долго не могла уснуть. Мой муж не позвонил мне сегодня, он не поздравил меня с днем рождения. За что Илья так со мной? Мама тоже не перезвонила. Сережа тихо посапывал, и я смогла вволю наплакаться.

Я совсем одна. Мне не на кого положиться. И что я вообще тогда делаю в этой квартире? Зачем я здесь? Кому и что я хочу доказать? Что лучше меня он не найдет? Что я верная жена и всегда буду его ждать? Я и так знала, что я хорошая хозяйка, жена и мама, но Илье чего-то не хватало. Вот бы узнать – чего именно?

Среди ночи пришел Андрей. К тому времени я успела задремать, но едва только услышала шаги около входной двери, тут же подскочила на месте. Он с трудом открыл квартиру. По всей видимости, Андрей был очень пьян. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и с каждым приближающимся его шагом, мне становилось страшнее.

Я услышала стук в дверь и вздрогнула. Стук повторился уже громче. Я накинула халат. Паника завладела моим телом, я не знала, что делать. Может позвонить Илье? Или свекрови?

– Таня, – позвал меня Андрей, продолжая стучать. У меня не оставалось выбора, мне пришлось выйти, пока он не разбудил Сережу.

Я осторожно вышла из комнаты, Андрей с трудом стоял на ногах. При виде меня он улыбнулся.

– Танька, с днем рождения, – сказал он заплетающимся языком. Я выдохнула, глядя на его безобидное лицо.

– Спасибо, – ответила я. Нужно было отправить Андрея спать. В ночной тишине его бас звучал слишком громко.

Он не сопротивлялся и под моим руководством направился в свою комнату. Андрей что-то бормотал, но едва его голова коснулась подушки, тут же отключился. Теперь я могла спать спокойно.

***

– Я сам, – сказал мой самостоятельный трехлетний сын, засовывая ложку с кашей себе в рот. Я не мешала ему. Сережа скоро пойдет в садик, и я должна научить его справляться со всеми трудностями. Для своих лет мой сын был достаточно хорошо развит, я посвящала много времени занятиям с ним. Мои труды не прошли даром.

Меня беспокоило только одно – Сережа был очень шумный, а в этой квартире никто не любил детских криков. Мне все время приходилось выкручиваться, чтобы отвлечь сына в тот момент, когда он начинал кричать.

Во время тихого часа я заметила, что Андрей ни разу не вышел из своей комнаты. Он уже как минимум пару раз должен был проверить холодильник. Я беспокоилась. Вдруг с ним что-то случилось? Я несмело походила возле его двери и решилась постучать. Мне никто не ответил. Я осторожно приоткрыла дверь и просунула голову в проем.

– Чего тебе? – раздался голос Андрея. Он лежал в полумраке с плотно закрытыми шторами.

– Ты – живой? – я зашла в комнату.

– Съел что-то, живот болит, – на лице Андрея была гримаса боли, – есть таблетка?

Я принесла ему обезболивающее, внимательно рассматривая его бледное лицо.

– Может скорую вызвать? Выглядишь не важно.

– Сдохну, так сдохну. Вам больше достанется.

Мне хотелось чем-то помочь Андрею. Он даже помощи у меня не просил и всем видом показывал, чтобы я быстрее покинула комнату.

Андрей не встал даже к вечеру. Я переживала, ругая себя за излишнее беспокойство. Кто мне он? Брат мужа, который доставлял сплошные проблемы. Но мне было не по себе, что я сижу, сложа руки, когда в соседней комнате кому-то плохо.

Не выдержав собственного бездействия, я снова зашла в его комнату. Кажется, ему стало хуже. Я потрогала его лоб.

– Дай еще таблетку, – попросил Андрей.

– Я вызову скорую.

– Какую скорую, и так пройдет. Дай таблетку, говорю.

Я вышла из комнаты, поджав губы. Он не очень-то вежливо себя ведет. Мне было неприятно. Не смотря на его отказ от медицинской помощи, я все же вызвала скорую. Они приехали быстро. Андрей сверкнул на меня злобным взглядом при виде мужчины в белом халате.

– Вы супруга? – спросил врач, присаживаясь на стул рядом с кроватью Андрея.

– Я… жена его брата, – быстро пояснила я.

– Повезло, что вместе живете. Есть кому в скорую позвонить. Подозрение на аппендицит, срочно в больницу.

Я принялась в спешке собирать вещи Андрея в пакет. Тот неторопливо одевался. Он до сих пор не верил в происходящее и злился на меня, что по моей милости ему придется теперь ехать в больницу.

Когда его увезли, я позвонила свекрови и объяснила ей ситуацию. Она закричала в трубку, как сумасшедшая.

– Ты что? Надо было утром вызвать, прождала до вечера. А вдруг не довезут? Вдруг он умрет?

– Я… не знала, – пыталась оправдаться я, хотя ей не нужно было этого, – Андрей запретил мне…

– Мало ли что он сказал? Своя голова должна быть на плечах. Ничего без меня не можете.

Свекровь еще покричала, пригрозила, что завтра вернется, и бросила трубку. Я не находила места. Чувство вины, навязанное свекровью, съедало меня изнутри. Я же видела, что Андрею плохо, почему не отреагировала сразу? А вдруг, действительно, случится непоправимое? Как я буду с этим жить?

Уложив Сережу спать, я ушла на кухню. Мне хотелось позвонить в больницу, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке. Дозвониться удалось не сразу. Девушка озвучила мне, что все хорошо, Андрея привезли и экстренно прооперировали.

– Состояние удовлетворительное, – сказала она. Я почувствовала легкость в груди. Хорошо, что я вызвала скорую. Я – молодец. Жаль, что никто мне этого не скажет. Звонить свекрови не хотелось. Я написала ей сообщение с последней информацией об Андрее и отправилась спать. Сегодня моя ночь должна быть особенной. Спокойной.

Должна быть… но не была. Я всю ночь думала об Илье. Я безумно скучала по нему. Это расставание оказалось для меня пыткой, но больше всего меня мучило то, что я так и не поняла причину его ухода.

Свекровь, как и обещала, приехала с утра. Она была явно не в духе.

– Заставляете пожилую женщину мотаться туда-сюда, – ворчала она, – а у меня ноги больные.

Я обвела глазами квартиру, радуясь, что накануне успела навести порядок. Свекровь раздраженно ходила из угла в угол, громко топая ногами. Для больной женщины она на редкость хорошо выглядела.

Я смогла немного выдохнуть, когда та уехала к сыну в больницу. Но еще больше я обрадовалась, когда увидела ее вечером с сумками у порога. Свекровь не могла долго жить в одной квартире с Сережей, она уставала от шума. Я всегда чувствовала себя неловко, будто бы выгоняю ее из собственного дома.

– Ты сходи к Андрюшке как-нибудь, – сказала мне свекровь в приказном тоне, – все равно ничем не занимаешься. Купишь ему колбасу, а то зачахнет на больничной еде. Без колбасы долго не проживешь.

– Нельзя ему колбасу после операции.

– Все можно. Что ж теперь с голоду умирать?

Я не стала спорить. У нее на все было свое исключительное мнение, которое не поменяется, даже если будет очевидно неправильным.

Пару дней я прожила в полном спокойствии. Мне показалось, что Сережа перестал кричать. Днем у нас была идиллия, а ночью я продолжала лить слезы в подушку, вспоминая мужа.

Надо было навестить в больнице Андрея. Свекровь права, у меня стало больше свободного времени с тех пор, как все разъехались. Не нужно было каждый день часами стоять у плиты, подтирать за каждым грязные следы у порога, мыть ванную каждый раз, чтобы искупать сына. Было спокойно. И больше всего на свете я хотела, чтобы так было всегда. И чтобы вернулся Илья.

Андрей, скрючившись, как старый дед осторожно вышел в коридор, когда мы с Сережей пришли его навестить. Увидев меня, он скривил лицо, видимо, ожидал кого-то другого.

– Как дела? – я протянула ему пакет с фруктами. Я потратила на них едва ли не последние деньги.

– Колбасу купила? – хмуро спросил он, игнорируя мой вопрос.

– Тебе нельзя после операции… – я растерялась и почувствовала, как покраснели мои щеки.

– Я же мать просил… – он громко выругался. Несколько посетителей покосились в нашу сторону.

– Я купила фрукты, это гораздо полезнее, – растеряно пролепетала я. Внутри меня нарастало отчаяние, я потратила большую часть оставшихся денег на неблагодарного родственника, не купив своему ребенку даже яблока.

Андрей с недовольным лицом порылся в пакете, достал оттуда воду и шоколадку, а остальное вернул мне.

– Сережка пусть ест, – ответил он и медленно поплелся обратно в палату. От неожиданности я застыла на одном месте, даже не попрощавшись с ним. Я не понимала, как расценить жест Андрея, и почувствовала в этом некую завуалированную заботу.

Мы вернулись с Сережей домой. Мысли об Илье сводили меня с ума. Почему я не могу позвонить ему? Он же мой муж?

Я отключила последние отголоски гордости и дрожащими руками набрала номер Ильи. Есть вероятность, что он уже закончил рабочую смену и сможет ответить на звонок. Гудки длились бесконечно долго, я слушала их с замирание сердца. Наконец, прозвучал любимый мной голос.

– Да, – сухо ответил Илья.

– Илюша… Илья… – я старалась унять эмоции, чтобы не вызывать в нем раздражение, – как дела?

– Нормально, – коротко сказал он.

– Андрей в больницу попал с аппендицитом, мы его сегодня навещали, – я несла какую-то ерунду, я хотела сказать другие слова, но не знала с чего начать.

– Ясно.

– Когда ты вернешься? – я все же решила задать главный вопрос.

– Все очень сложно, Таня. Мне надо подумать.

– Приезжай, пожалуйста, мы очень соскучились. Илюша, – я готова была разрыдаться, но сдерживала себя. Рядом со мной сидел Сережа, – мы вместе все преодолеем. Слышишь? Илья?

– Я слышу.

– Я тебя очень жду. Очень люблю.

– Хорошо.

Он отвечал так, словно его кто-то подслушивал. И попрощался так же холодно. Я положила трубку, грустно глядя на сына. Мне так хотелось, чтобы Сережа рос в полной семье, и ни один чужой дядя не полюбит его так, как родной отец. В этом я была убеждена.

***

Спустя несколько дней Андрея выписали. Он ходил по квартире в полусогнутом состоянии и раздраженным лицом. По всей видимости, ему хотелось быстрее вернуться к прежнему образу жизни, а я мечтала, что это не случится никогда. Возможно, время, проведенное в больнице, что-то изменит в его голове, потому что та бессмысленная жизнь, которую он проживал, заканчивается обычно на больничной койке.

У меня не осталось денег. Я тянула последние, как могла. Мне не на что было купить самое необходимое, не говоря уже о том, чтобы побаловать сына чем-то вкусным. Сережа постоянно тянул меня в магазин, намекая на сладости, а я скрепя сердце, выворачивалась наизнанку, отвлекая его от этих мыслей.

Я решила, что больше так не могу и стала думать, каким образом заработать хотя бы немного денег. В глубине души, я надеялась, что мой муж Илья вернется, и считала дни до окончания его вахты. Просить у него деньги сейчас я не хотела, из страха потерять мужа окончательно и бесповоротно.

Глядя в зеркало, я остановила взгляд на золотой цепочке. Илья подарил мне ее на день рождения, когда мы еще не были женаты. Первый раз я получала от мужчины такой дорогой подарок, меня подкупила его щедрость, я поняла, что он настроен серьезно, что с ним мне будет надежно и спокойно. Цепочка была достаточно тяжелой и душила меня по ночам, когда плотно обвивала шею, но я не снимала ее, чтобы не обидеть мужа.

Кажется, сейчас это мой единственный выход. Я сняла ее и крепко сжала в кулаке. Мне было стыдно смотреть на себя в зеркало. Опускаясь на дно, я стала себе противна. Идти в ломбард оказалось еще сложнее. Сделав несколько кругов вокруг здания, мы с Сережей все же вошли. Мне казалось, что девушка, оценивающая мою цепочку, смотрела на меня осуждающе, и я стыдливо прятала глаза.