С.нежное сердце. Книга вторая

– Хм… – Роман вновь, уже неизвестно в какой раз положил ладони девушке на голову и спину и стал её гладить. Также он почувствовал, что в комнате вообще-то не такая уж и жара… и от этого ощущение тепла от лежащего на нём, как одеяло, девичьего тела стало ещё приятнее. – Ну… раз уж ты так хочешь… А о чём, кстати, ты хотела бы услышать конкретно?..

– А о чём расскажешь, о том и хотела бы. – Даша протянула руку и её нежные пальчики с лаской коснулись его щеки, потом и краешка губ. – Я просто хочу тебя послушать, вот и всё. Мне просто приятен твой голос.

– Да-а-а?.. – Роман скептически выгнул брови. – Ну ладно… Но учти, ты сама попросила…

– Угу…

Она мягко улыбнулась и поцеловала его чуть правее середины груди, ближе к сердцу. Положив на место поцелуя подбородок девушка с шумом вздохнула и выпустила воздух, снова согрев мужчину жарким дыханием.

– Хотел бы я рассказать только хорошее… – в задумчивости капитан Птачек выпятил губы, – но в последнее время на службе хорошего что-то мало. В общем понимании этого слова… Вообще-то это, скажем так, призвание по жизни: в уголовку идут не за деньгами, а за острыми ощущениями. Да-да… Некоторые из наших, особенно из самых успешных, если бы кого-то не ловили, то наверняка от кого-то сами бы и бегали. Это как родиться волком или лисой… Природа берёт своё и ты лишь выбираешь путь, которым лучше реализоваться.

Подумав, что ушёл в какую-то философию, Роман скосился на любовницу… а та смотрит на него не моргая! Обращённый к нему Дашин взгляд полон внимания и она почти не дышит, точно боится его отвлечь!

– Короче говоря это для охотников-любителей, которые получают от подобного удовольствие. – Уперев взгляд в потолок Птачек пожал плечами. – А иные у нас и не задерживаются. Любители – это я от слова «любить», а не про чайников… Хочешь послушать о деле, которым я сейчас занимаюсь?

Снова взглянув на любимую Роман поймал её задорный, прямо-таки бьющий энтузиазмом взор! Сверкая жемчужной улыбкой Даша выпалила, будто её предложили прокатиться на яхте:

– Ещё как!

С удовольствием разглядывая её, как произведение искусства, Роман задумался, о чём он вообще может и не может сказать… и с чего надо начать… А начинать, наверное, надо с самого начала.

Продолжая глядеть Даше в глаза он положил в будущее здание рассказа первый кирпичик:

– Ну, тогда слушай… В нашем с тобой городе, Дашенька, очень и очень небезопасно. Оно вообще-то всегда небезопасно… но сейчас особенно. Можно сказать – случай чрезвычайный. Вот уж несколько лет…

Сперва зайдя издали, но постепенно подбираясь к сути Роман потянул историю о событиях последних шести лет, о возникновении, «подвигах» и особой изворотливости некоего убийцы, прозвища которого намеренно не назвал. Рассказав сперва о том, о чём вычитал из старых дел, но чему сам не был свидетелем, Птачек перешёл на события уже последних месяцев и вот тут-то его рассказ и начал сыпать самыми неприятными подробностями: внимательно глядя за реакцией Даши Роман без всякого стеснения и в красках поведал ей об убийстве людей того самого театра, в который они ходили классом с родителями. Рассказал ей о маньяке, о его методах убийства, о том, как ужасно выглядели его жертвы, и умолчал лишь, что с тел берутся трофеи и оставляются стихи.

Глядя на девушку очень внимательно, хоть и стараясь этого не показывать, он как бы подытожил:

– А ещё я чувствую, что с последними убийствами что-то совсем не так; не как обычно. Что-то их связывает, что-то очень конкретное… и это что-то валяется у нас прямо под носом, я знаю! Нам бы только догадаться…

Если когда-то Романа поразила Дашина красота, то теперь его привела в тихое изумление её реакция: девушка слушает его с интересом, будто ей рассказывают не о жестоких преступлениях, а о каких-то приключениях! Чем глубже Роман погружался в историю, чем более мерзкие подробности выдавал, тем больше сам поражался, так как ждал, что Даша будет противиться – но нет! Вовсе! Спокойная и сфокусированная, она как слушала и гладила его по груди, так и продолжала! Даже когда он завёл разговор о смертях работников театра, куда они ходили, у неё лишь чуть изумлённо приподнялись брови, да взгляд стул взволнованней… и всё!

Роман ждал, что его слова заставят Дашу перенести отвращение и страх, но в её лице он нашёл лишь внимательного слушателя.

Еле скрывая потрясение Птачек гладил девушку по голове и спине и теперь, после последних слов, его настигли мысли, что с кровавостями он всё-таки перегнул. Не слишком ли вообще всё то, что он понарассказывал?.. Хотя Даша вовсе и не кривится, и уж точно не кажется смущённой… но всё-таки…

– Не стоило мне, наверное, всё это вываливать… – Пытаясь избежать взгляда любимой, чтоб не показаться растерянным, Роман будто отстранённо увёл взор в сторону. – Что-то я уж слишком разболтался…

По комнате разлетелся громкий девичий возглас:

– Рома! Да ты что?! – Ласковые девичьи ладони взяли его лицо и возвратили, их глаза встретились. – Да ты себе просто не представляешь, как я рада, что ты со мной откровенен! – Даша засветилась, заполыхала позитивом! Её глаза прилипли, прямо не отрываются от его глаз, а пальцы неустанно гладят его по щекам и шее, даря самую искреннюю нежность. – Ты мне это брось! – Она озорно улыбнулась. – Если захочешь, я расскажу тебе о своей жизни всё. Вообще ВСЁ! Даже чего стыжусь… Когда ты делишься со мной личным, мне так приятно… Я чувствую себя к тебе ближе!

Глядя в щенячьи влюблённые глаза, чувствуя на себе ласковые тёплые ладошки Роман впал в ступор.

Да как такое возможно?! Как ей может быть такое интересно?! Или она и вправду влюблена в него и будет слушать даже старые, тысячу раз пересказанные анекдоты, лишь бы их рассказывал ОН?.. Нет, в такое не верится. Любовь… это очень опасное слово, и очень непростое чувство. Сказать, что ТЫ любишь кого-то – да, легко. Ты же ведь знаешь это, тут не соврёшь и себя не обманешь. А вот когда любят тебя… Даже если этого ужасно хочется, даже если это приносит радость, выше которой, наверное, мало что существует… даже если это человек, которого любишь ты сам! Насколько глубоко ты готов в это поверить?.. Насколько глубоко ты готов нырнуть в пучину и привязаться, зная, что тебя со временем всё равно могут разлюбить?.. Могут разочароваться в тебе и оставить тебя?.. И насколько твёрдо ты готов в любви к тебе сомневаться, опять же зная, что если ты в неё искренне не поверишь, то её может и не случиться, а человек на тебя обидится? И то, что могло бы выйти прекрасного, не выйдет именно из-за твоей подозрительности?..

– Рома… – Даша потянулась и с лёгкой сердечной улыбкой чмокнула его в губы. – Ты опять потерял соединение с реальностью… Милый, очнись…

– Прости. – Роман сфокусировался на светлом, самом прекрасном в мире лице. – Я задумался… А что, это со стороны так заметно?..

Дашины брови взлетели.

– Конечно! Ты такой, типа – оп! – Она сделала вид, будто окаменела, глаза оставила открытыми… и тут же отмерла. – И секунд на пять, а то и дольше у тебя на лице никакого признака разума. Клянусь!

Не зная, как на такое реагировать, Роман решил, что просто шлёпнет Дашу по попе.

– Ай! – Девушка изумлённо оглянулась на свою порозовевшую ягодицу и на покаравшую её мужскую ладонь. – За что?!

С серьёзностью, но и с шутливостью Роман ответил:

– За отсутствие признаков разума.

Несколько мгновений Даша смотрела на него и моргала, точно не понимая… наконец черты её разгладились, а глазки потупились; снова устроившись щекой на мужской груди она провела по ней ладошкой, а потом ещё и поцеловала.

– Прости… Я больше никогда не скажу о тебе плохо.

Если б на месте Романа был кусок мороженого – он бы сейчас не просто растаял, а мгновенно превратился бы в пар! Стараясь унять совершенно не мужское, а скорее щенячье ликование от таких слов, капитан Птачек произнёс первое, что пришло в голову:

– Честно говоря я удивлён, как ты на всё это отреагировала. Я лично видел людей, которых и от половины мной изложенного стошнило бы… Но ты…

Даша ласково и как будто с хитринкой улыбнулась, но промолчала и просто продолжила гладить его по груди.

– Ты прямо как… – Роман запнулся. – Как Настя…

Он хотел сказать что-то ещё, что-то добавить, но настолько от собственных слов смутился, что замолчал. Или заставил себя молчать…

Почувствовав неладное Даша подняла лицо, а потом уже, уперевшись ладонями, и вся приподнялась. Заметив, что мужчина отвёл взгляд, что скулы его напряжены, губы сжались в тонкую линию, а в глазах укор, девушка быстро, но со всей любовью снова коснулась пальчиками его щеки. Голос её прозвучал нежнее, чем, наверное, у матери, впервые взявшей на руки ребёнка:

– Рома… Эта тревожит тебя, да?.. Пожалуйста, ни о чём не волнуйся! Я твоя и я люблю тебя! Какая разница, насколько между нами несходство?! Плевать! Я понимаю, я одних лет с твоей дочерью… и, наверное, ты нас невольно сравниваешь… может быть даже, пусть сам того не хочешь, ставишь Настю на моё место… Не надо! Пожалуйста, не надо, Рома! Давай просто будем любить друг друга и будем счастливы! Давай ни о чём глупом не думать… – В этот момент мужчина повернулся и его прямой напряжённый взгляд вновь встретился с полным отчаянного вдохновения взором девушки. Вдохнув глубже, чтобы сказать последнее, Даша замотала головой: – Я не хочу, я не желаю ни о чём жалеть! И я не намерена!

В глазах Романа что-то неуловимо поменялось. Нет, он продолжил смотреть на Дашу с некоторой горчинкой, однако его выражение… его переставшие кривиться и принявшие свою обычную, с полунамёком на улыбку форму губы…

Сохраняя суховатую мину Роман скептически наморщил лоб, его брови приподнялись. Посмотрев на Дашу так, будто на вопрос «дважды два?» она ответила «пять», он сказал:

– Какие недетские рассуждения от пятнадцатилетней девчонки… Слушаю тебя – и как будто со взрослой разговариваю…

Не выдержав он заулыбался откровеннее. Поняв, что туча рассеялась, Даша с облегчением выдохнула… но не успела она что-то добавить, как вновь оказалась в объятьях и поцелуях! Но она не сопротивлялась.

Гладя девушку по плечам, по спине и пояснице, покрывая поцелуями её губы, лицо и шею, пряча от неё за опущенными веками ставший вновь суровым взгляд Роман крепко задумался, что сейчас произошло нечто, чего никогда, никогда быть не должно! Или уж если случилось, то никогда не должно повториться!

Он сейчас проявил слабость. Он засомневался. Он показал любимой, что не уверен в правильности их любви. А она принялась его успокаивать… Какая нелепость!!! Вот это уже в самом деле извращение! Он любит Дашу? Да! Он хочет её? Да! Отвечает ли она ему взаимностью? Чёрт возьми – ДА!!! Так не плевать ли в самом деле на остальное?!

Даже если всё это плохо кончится, то сейчас не надо об этом думать, не надо счастье отравлять. Даже если всё придёт к ужасному, то всё равно лучше насладиться этим прекрасным сейчас, пока ещё есть возможность. А уж дальше будь, что будет, и не жалеть ни о чём!

– Знаешь, Дашенька, ты и в самом деле, как Настя. – Роман поцеловал и обнял юную любовницу особенно крепко. – Моя дочь, если конечно она не обманывает меня, тоже хочет пойти в органы, в розыск, и с прицелом на это я время от времени ей что-нибудь со службы рассказываю; что-нибудь любопытное. А чтобы она не представляла всё в розовом свете, доносить стараюсь без смягчений. – Чуть отстранившись он взглянул девушке в глаза. – И, должен сказать, она довольно-таки легко на всё реагирует – вот как ты сейчас.

Внимательно прислушиваясь к его интонациям, ловя каждую его, даже самую малую мимику Даша с облегчением поняла, что стена, о которую она только что ударилась, исчезла. Нет, мужчина точно не заставляет себя, он говорит свободно, за словами не следит… Он полностью открыт и даже более: ему любопытно.

– Ну, Рома… – Она легонько чмокнула его в губы, – если бы между ею и мной не было бы ничего общего, то мы, наверное, и не подружились б… А что – она в самом деле хочет в полицию? Никогда б о ней такого не подумала…

Дашин ответ задел какую-то натянутую в душе струну; чувствуя, как внутри разгорается давно тлеющее недовольство, Роман охотно согласился:

– Вот именно! Что-то она в последнее время разленилась… Если честно я уже не ощущаю, что она в самом деле хочет быть следователем, или там дознавателем… Уже вообще не знаю, кем она быть собирается. С некоторых пор мы общаемся всё реже… – Немного задумавшись, Роман добавил: – Хотя, конечно, ей всего пятнадцать и у неё на уме, наверное, одни наряды и мальчики. И зачем ей слушать про какие-то трупы?..

В комнате повисло молчание. Роман опять о чём-то задумался а Даша, лёжа на нём и глядя на него, лукаво, но вовсе не злобно растянула губы. Выставив руку она коснулась мужского подбородка и повела пальчик дальше, на шею и вниз. Нежную девичью кожу приятно защекотал грубоватый ворс. Глядя то на свой тянущийся по любимому указательный, то Роману в глаза она проказливо предложила:

– А давай тогда я буду вместо неё… Давай тогда ты будешь всё рассказывать мне!

Вновь сосредоточившись на девушке Роман сдвинул брови.

– Дашенька… Тебе что – в самом деле всё это интересно?..

– Очень! – Она изогнулась и подвигала попой, точно виляя невидимым хвостом. – Мне вообще интересно всё, что тебя касается!

Поглядев на неё с сомнением Роман прислушался к чувствам… и вдруг понял, что её любопытство его вовсе не напрягает. Вообще! Это даже приятно… Ничуть не менее приятно, чем когда его службой интересуется дочь.

Ощутив даже просыпающееся вдохновение он с искренней охотой согласился:

– А и была-не была! Давай! Может ты даже подкинешь какие интересные идеи: свежий взгляд со сторон всегда полезен. Вот кстати… – Глядя на улыбающуюся любовницу Птачек и голос, и взор сделал деловыми. – Я тут тебе про этого маньяка понарассказывал… А как ты считаешь – как было бы ловить его лучше?..

Скептически выгнув губы Даша закатила глаза и уставилась в потолок. Недолго так полежав она хмыкнула и взор опустила; незаметно для своей хозяйки ноготок большого оказался в её зубах.

– Наверное… – глядя уже вниз, на мужскую грудь, девушка подвигала бровями, – наверное я бы устроила на него засаду… Я либо заманила бы его, куда мне удобно, либо дождалась бы его там, где я точно знала бы, что он будет. – Она вернула взгляд Роману и простовато моргнула. – Как-то так.

У капитана открылся рот. Он ждал «не знаю» или «а как это обычно делают?», или «как-то бы выследила»… Но вот так?!

– Дашенька… – Не скрывая потрясения Роман взял любимую за плечи. – Да ты голова! Ты умница! – Он приподнялся и с удовольствием чмокнул уже смущающуюся девушку в лобик. – Ты золото! Это ответ на пятёрку!

И так румяные, Дашины щёки запунцовели до красноты малины. Она застенчиво заморгала, а уголки её губ чуть приподнялись, образовав очаровательные ямочки.

– Разумеется это азбука, обычный элемент любой охоты, – всё ещё потрясённый, Роман помотал головой, – но то, как легко ты ответила… У тебя высокое интуитивное в таких вещах понимание. Не побоюсь сказать, что рассуждать, как ты сейчас, не способны даже некоторые мужчины; даже из тех, кто служит в розыске!

Даша вдруг перестала улыбаться и приняла показательно оскорблённую позу.

– Эй! Что за дискриминация!

Роман не смутился ни на секунду.

– Обыкновенная нормальная дискриминация. Мужчины по природе охотники и охоту мы понимаем, так сказать, с пелёнок. Да, женщины в полиции служат… но если кто подумает, что отдать планирование подобным женщине – это хорошая идея, такой человек, мягко скажем, не из умных…

Перестав изображать оскорблённость Даша с явным интересом поинтересовалась:

– А чем же тогда у вас женщины занимаются? Что у них получается лучше всего?..

Роман задумался.

– Наверное… Наверное беседы: беседовать же тоже надо уметь. Мужчинам это даётся сложнее, им надо специально обучаться, брать с кого-то пример… а вот у женщин понимание опять же от природы, врождённое. – Снова сосредоточив взор на прекрасных юных глазах Роман с лёгкой, еле заметной улыбкой добавил: – Все вы от природы интриганки, вот и легче вам во всех этих коварностях…

– Ты! – Даша шлёпнула ладошкой по мужской груди. – Оскорбитель какой! Зачем вообще моё мнение спрашивал?!

– А за тем, сердце моё, что хотел услышать, как нам, может быть, стоит поступить. Типа как постучать в… – На кратчайший, но не ускользнувший от девушки миг он скосил и вернул глаза обратно. – А ты, Дашенька, снова сумела меня удивить! Ты выдала самый простой и очевидный, и от того самый напрашивающийся способ. Ты умница!

Дашино лицо – это учебник по актёрскому мастерству: как-то совмещая и застенчивую гордость от похвалы, и сомнение, что она понимает всё правильно и её действительно одобряют, а не посмеиваются, девушка осторожно спросила:

– И… что теперь?.. Вы будете устраивать на него засаду?..

– Мы уже. – Роман с намёком метнул брови вверх-вниз. – Как я и говорил, последние два убийства – это явно выход за рамки. Они точно для него, то есть для убийцы, необычные: раньше, насколько нам известно, он так не делал. Смерть этих работников одного и того же заведения – это какой-то для него вопрос особенный… а значит это и особенный момент для нас. Момент, когда мы сможем его поймать. – Закинув левую под затылок Роман с шумом вздохнул и добавил: – Здание театра и все его люди уже под наблюдением. Думаю, как только он снова на кого-то покусится… мы окажемся тут как тут.

Всё ещё осторожная, несколько мгновений Даша глядела на мужчину, как кошка на вдруг пошевелившуюся травинку. Затем аккуратно, как бы не проявляя особого интереса спросила:

–Так он может напасть на любого?.. Или у него есть какой-то специфичный выбор?..

Снова разглядывая потолок Роман с ненаигранной усталостью вздохнул.

– Хороший вопрос… Зришь в корень… Вообще-то, если я не ошибаюсь, то да, есть…

Он сжал губы, его взор принялся искать что-то там высоко, где-то между люстрой и летящими над городом облаками. Даша примолкла. Видимо посчитав, что мужчина, если захочет, расскажет сам и не надо его торопить, она снова легла щекой на его грудь, но взгляда от него не оторвала.

Припомнив определённые сказанные ему слова, припомнив определённые виденные им вещи Роман невольно нахмурился. Почувствовав, что в нём закипает нехорошее, он мысленно одёрнулся и приказал себе хотя бы при Даше не негативить так уж разрушительно, не материться и не показывать, что его можно разозлить. С подчёркнутым, несколько неестественным спокойствием капитан продолжил:

– Наш маньяк выбирает себе жертв не от балды, ты права. Он избирателен… И, очень возможно, следующей его целью станет уже сам директор театра. Есть, скажем так, указывающие на это намёки…

– Директор?.. – Даша округлила глаза. – А почему директор?

– А потому, что он какой-то подозрительный… – Всё ещё глядя в потолок Роман закусил нижнюю. – Ведёт себя необычно. Я бы сказал, что он явно в чём-то замешан, и он нервничает. Его реакция… Ты, кстати, помнишь его? – Он опустил взор. – Он выходил тогда на сцену; в начале, а потом в конце представления.

Даша несколько раз быстро моргнула. На мгновение Роману показалось, что она отведёт взгляд или дотронется до лица: почешет нос, поправит волосы… но этого не случилось. Закатив на пару мгновений глаза, девушка надула губы и хмыкнула.

– Кажется припоминаю… Но не очень хорошо.

– Ну неважно, ладно. – Роман снова положил ладонь ей на спину и стал ласково гладить. – Я просто говорю, что, по-моему, если на кого и стоит ждать нападения, так это на него… Поэтому я слежу за ним лично; каждый день наблюдаю; делал это вчера и займусь этим сегодня.

Глядя на любимого неотрывно Даша молчаливо покивала. На мгновение уронив взгляд она скривила губки и, будто морально приготовившись, спросила:

– А какой он, этот самый директор театра?.. Как его зовут?..

– Валера. Или Валерий Олександрович, как он больше предпочитает… Ты, Даш, между делом хочу спросить, любишь ли людей с манией величия?..

Она с улыбкой замотала головой.

– Неа! Совсем нет!

Наигранной серьёзности Роман не растерял.

– А с раздутым ЧСВ? А зазнаек?.. Ну уж спесивцы-то тебе точно должны нравиться, да?..

– Рома! – Девушка начала заливаться хохотом. – Да я даже и слов-то таких никогда не слышала!

С удовольствием насмотревшись на улыбающееся, краснеющее от смеха девичье личико Роман снова поднял взор к потолку. Тон его перешёл от скептического к отстранённо-рассудительному:

– Ну вот… а наш товарищ именно такой. Яркий, так сказать, образчик.

Теперь уже Роман не видел Дашиного выражения, но её голос прозвучал неожиданно серьёзно:

– А расскажи мне, пожалуйста, о нём. Какой он человек?..

Захотелось взглянуть на Дашу вновь, но Роман не стал. Удержавшись и от того, чтобы просто скоситься на неё, капитан Птачек двинул плечами и начал с первого, что пришло в голову:

– Да как тебе сказать… Если без моего личного, по-сухому, то примерно так: это скользкий, самовлюблённый, скрытный тип. А самой, кстати, отличительной его чертой, учитывая даже его отвратительно раздутое эго, является… Угадаешь, что?..

– М-м-м… – Вместо щеки Даша теперь упёрлась в мужскую грудь подбородком. – Ну не знаю… Может он любит командовать?.. Пользуется положением начальника?..

– Ты не поверишь. – Роман наконец снова на неё посмотрел. – Вот просто не поверишь… Короче: этот мужик, у которого, я как-то заметил, блестят от маникюра ногти, и бородка такая, знаешь… вся из себя модельная… так вот он, как самый настоящий чушка, всюду бросает обёртки! Представляешь?!

Даша недоверчиво сдвинула брови:

– Чего?.. В смысле… Это как?..

– А вот так! – Роман сделал лицо комично удивлённым. – Идёт где-нибудь и прямо на ходу достаёт из кармана конфету – они у него всегда с собой, причём одни и те же… Идёт он, короче, вот так достаёт конфету, съедает её, а фантик выбрасывает. На землю! И даже неважно, на улице он или, например, в театре на красной дорожке – всё равно швырнёт мимо урны! Я много раз видел!

Глядя на мужчину, будто тот плетёт какую-то небылицу, Даша недоверчиво растянула губы.

– Да ладно, Ром – ты, должно быть, преувеличиваешь…

– Клянусь! – Роман шлёпнул ладонью по груди, где сердце; кончики пальцев чуть не задели девичий бок. – Не раз был свидетелем! Представь: идёт вот такой тип явно интеллигентной, как в телевизоре показывают, наружности, вдруг достаёт из костюма-тройки золотистый шарик,– это он конфеты такие любит, – разворачивает, значит, его… конфету отправляет в рот а фантик, иногда даже не скомканный, швыряет под ноги! Ну, какого, а?..

Дашины глаза стали шире, а губы обнажили ряд жемчужных зубов. Девушка несколько раз моргнула… и, сглотнув, осторожно произнесла:

– Вот это да-а-а… Ром… а расскажи о нём что-нибудь ещё… – И тут же, с видом настолько взволнованным, будто сунула руку в террариум со змеёй, замотала головой! – Хотя нет, не надо! Ну его! Ничего не хочу о нём слышать…

Спрятав взгляд она снова легла на щёку и замолчала.

Поглядев на Дашину макушку Роман скептически скривил губы и с откровенным непониманием отвёл глаза.

Что это с ней?.. Странная какая-то… Хотя так даже лучше. Воспоминания об этом дураке только настроение портят.

Желая как-то тему подытожить он заключил:

– В целом, если коротко, мы всем отделением надеемся, что слежка даром не пройдёт и этого психа поймать удастся. Или же, что к сожалению мало вероятно, удастся раскрыть мотивы, по которым он театралов… кхэм… убивает… – С шумом прочистив хрипнувшее горло Птачек добавил, словно поставил точку: – Как-то так…

Несколько мгновений они лежали в молчании, но Даша, точно долгое время что-то обдумывала и не могла расслабиться, но вот взяла и разом решила, вдруг снова подняла к любимому лицо и тепло улыбнулась. Её глаза загорелись искренним добрым, светом, а от всего её тела потекла ещё более позитивная, любовная энергия.

Подтянувшись выше, так что её губы вновь оказались на расстоянии поцелуя от его губ, а её ладони скользнули за его плечи, Даша поглядела мужчине в глаза и ласково прощебетала:

– Рома… Я от всего сердца желаю, чтоб у тебя всё получилось, и я не сомневаюсь, что ты обязательно победишь. Я в тебя верю!

Согнув ноги, так что её стопы, если смотреть на девушку спереди, стали похожи на заячьи ушки, Даша прижалась к любимому плотнее и они вновь соединились в страстном, тёплом, чувственном безе.

Наслаждаясь друг другом, обнимаясь, не меньше минуты они прислушивались к бодрящему ощущению тепла чужого тела и смаковали любимые уста.

Чувствуя во рту мужской язык и с удовольствием обвивая его собственным, Даша вдруг ощутила набухающую внизу твёрдость. Нечто горячее с каждой секундой становится всё плотнее и уже упирается в бедро…

– Слушай! – Она резко оторвалась от влажных, ею самой зацелованных губ и уставилась на Романа то ли с наигранным, то ли и с самым настоящим переживанием. – Ты же обещал Насте, что что-нибудь приготовишь! А с кухни-то, я чувствую, ничем и не пахнет!